Текст книги "Грехи молодости"

Автор книги: Мирна Маккензи

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 8 страниц)

Глава третья

Через два дня, взбежав по ступенькам крыльца, Тесс несколько раз глубоко вздохнула, чтобы подготовиться к встрече. Она провела без сна две ночи подряд, обложившись справочниками и сосредоточенно обдумывая план реконструкции. И изо всех сил стараясь забыть, как Джейк ласкал ее губы.

А еще забыть ту сценку в чулане, когда Джейк обнимал Кэсси.

Это невыносимое воспоминание заставляло ее червяком извиваться от чувства неловкости. Видение подкрадывалось в самые тяжелые моменты, когда она уставала от работы. А то, что она испытала ласку медленно поглаживающей руки Джейка, только ухудшало положение. Теперь ей очень легко было представить, почему Кэсси оказалась в том чулане. Против своей воли Тесс почти осязаемо ощущала, как его длинные, сильные пальцы ласкают ее бедро…

Чтоб его черт побрал. Она понимала, что означал тот его фривольный жест. Джейк хотел ее предупредить, чтобы она не слишком сближалась с ним на почве общего дела, что он отнюдь не такой надежный и достойный доверия мужчина, как Грейсон.

Однако она это уже знала. Знала, что он был человеком, не желающим играть по правилам. Все-таки действительность вовремя постучалась в ее двери. И без этого прикосновения она держалась бы с ним начеку. Не надо было ему ласкать пальцем ее губы, заставив их гореть. Этот эпизод сильно осложнит их и без того непростые отношения. С другой стороны, теперь она постарается поскорее управиться с работой, чего и ему хочется.

И будь она проклята, если когда-нибудь еще вспомнит о ласке Джейка. Это вероломно по отношению к Грейсону, а если Тесс что и ценила высоко, так это преданность.

Постояв у перил веранды, Тесс решительно расправила плечи и перешагнула через отсутствующую доску пола. Дверь закрыта. Впервые за все время Джейк не встретил ее у дверей или на веранде. Она взяла себя в руки, покрепче сжала портфель и постучала.

Тишина.

Тесс постучала еще раз.

Опять никакого ответа.

Может, лучше вернуться домой и позвонить по телефону? А вдруг у него еще нет телефона? Может, Джейк сейчас на чердаке или в задней части дома и не слышит? Она позвала: «Джейк!»

По-прежнему никакого отклика.

Нелепая ситуация. В подобной настойчивости есть что-то непристойное – или, возможно, комичное.

Нет, неправда. Просто она очень хочет восстановить эту усадьбу, превратив ее в дом из волшебной сказки, который с такой любовью вспоминала Флора. А для этого ей нужен Джейк. В этом все дело.

Когда восстановление дома будет закончено, она с легкой душой распрощается с Джейком. А потом вернется к спокойной, респектабельной жизни с Грейсоном, на которую в последние дни не хватало времени.

Но едва Тесс, решив вернуться домой, ступила на заросший травой двор, как услышала рокот мотора.

Подкатив к дому, Джейк остановил мотоцикл на подъездной аллее и снял шлем. Его длинные черные волосы были слегка взлохмачены, глаза оживленно сияли. Он легко соскочил с мотоцикла и вразвалку направился навстречу Тесс.

С этим Джейком Уокером всегда все непросто и неудобно. Когда он приблизился, Тесс машинально вздернула подбородок.

– Вы меня разочаровали, – сказал он, взглянув на послеполуденное солнце. – Что-то припозднились, мисс Бьюкенен. Значит, сегодня встречи на восходе солнца не намечалось?

Она постаралась не обращать внимания на жаркую волну, разлившуюся по телу.

– Я подумала, что лучше подождать, пока вы как следует выспитесь. – Это было ложью. На самом деле она решила, что Джейк поутру бывает в слишком ужасном настроении. В этот раз ей хотелось встретиться с ним, когда под солнечными лучами он немного оттает.

– Очень заботливо с вашей стороны, – с усмешкой признал он. – Но обычно я не клюю носом, за исключением тех случаев, когда устаю по уважительной причине.

Тесс могла побиться об заклад, что уважительные причины у него бывают достаточно часто, но отвлеклась, заметив, как туго натянута у него на груди черная футболка.

Она опустила глаза. Джейк держал в руках книги, на которых был отчетливо виден штамп публичной библиотеки Мизандерстуда.

– Вы заинтересовались использованием экологически чистых материалов? – Она тут же пожалела о нотках недоверия в своем голосе. Как учительница Тесс считала делом своей жизни поощрять и поддерживать в человеке любознательность, а не заставлять его чувствовать себя неловко, стесняясь своих интересов. Как нетактично!

Джейк заметил, что щеки Тесс окрасились очаровательным румянцем. Он расплылся в улыбке.

– Я посвятил много времени швырянию на землю полувыкуренных сигарет именно для того, чтобы воспитать в себе выдержку, – поддразнил он ее, хотя эти книги действительно предназначались для подготовки его следующего учебника.

Тесс широко открыла глаза при его заявлении, от легкой улыбки появилась ямочка на щеке.

– Это действительно тренировало выдержку?

Джейк медленно перекрестился, забавляясь ее реакцией.

– Господь свидетель. Довольно глупо, не правда ли?

Все еще улыбаясь, она покачала головой.

– Дети часто действуют импульсивно, и их поступки кажутся взрослым бессмысленными, однако это не так. Вы все еще… курите?

Он поднял руки жестом сдающегося в плен.

– Бросил четыре года тому назад. – Именно тогда его мать заболела и была помещена в частную лечебницу. Курение в таких обстоятельствах стало довольно накладным.

Тесс одобрительно кивнула.

– Счастливый человек. Вам удалось избежать моей учительской проповеди о вреде курения. Хотя я не часто ее произношу. Большинство моих учеников равнодушно к табаку.

– Ну да, новое поколение, – подтвердил он.

– У них другие увлечения, – объяснила Тесс. – Сейчас очень популярны татуировки. Я задаюсь вопросом, каково им, разрисованным, будет лет через десять.

При этих словах Джейк смущенно поежился.

– Все-таки начали читать нотацию?

Тесс еще гуще покраснела.

– Дракон, – робко произнесла она.

Как глупо, подумал он. Позавчера она татуировку видеть не могла – небольшая, на плече, практически незаметная под футболкой, – значит, видела в тот злосчастный день. Существовал десяток способов смутить ее этим обстоятельством, но она и так уже извела себя угрызениями совести.

Впрочем, если бы он относился к числу легко краснеющих людей, то сейчас и сам побагровел бы от смущения.

– Черт возьми, детская глупость.

Тесс успокоила его движением руки.

– Это ваше личное дело. И… я очень рада, что вы бросили курить. Сигареты и старинные дома – не слишком удачное сочетание.

Эта леди – просто образец деликатности, хотя он все еще вызывает у нее чувство неловкости. Она уверила себя, что он с легкостью бросил на произвол судьбы простодушную девочку, попавшую в беду. Ей хотелось бы думать иначе, но она не задает никаких вопросов. Он тоже ничего не предпринял для прояснения ситуации. Леди храбрится, но явно побаивается его. Поэтому еще всегда застегнута на все пуговицы. Вот и сегодня запрятала себя в слишком просторный пиджак и мешковатые широкие брюки. Но ему от этого не легче. Чего стоят одни фиалковые глаза, вызывающие в его душе незабываемые эротические видения!

Джейк смущенно откашлялся, мечтая, чтобы грубая хлопчатобумажная ткань его джинсов не так плотно облегала тело.

Он попытался усмехнуться.

– Полагаю, таким способом вы понукаете меня оставить в покое мой окурок и приняться за работу? Ладно, давайте, Тесс. Я обещаю вам добросовестное сотрудничество. Вы обещаете мне быстроту и компетентность. Выходите на сцену, приступайте к делу и поразите меня своим замыслом.

Тесс именно так и поступила.

В течение нескольких следующих часов она водила Джейка вверх и вниз по лестницам, обходила с ним дом внутри и снаружи. Она указала конкретно, что он должен делать по рекомендациям, а что может выбрать по своему усмотрению. Они обсудили приблизительную стоимость ремонта пирамидальной двускатной крыши с фронтоном. Поговорили о типах декоративной кровельной драни, которую следовало убрать с крыши и заменить обычными, нефигурными дощечками клинообразного сечения.

– Конечно, – торопливо сказала увлекшаяся работой Тесс, – прежде всего вам придется отделить необходимое от желательного. Реставрация – довольно дорогое удовольствие. У меня не было намерений интересоваться вашими финансовыми возможностями, но… – она заколебалась, – придется все же обсудить стоимость ремонта. Можете ли вы себе позволить…

Она вновь очаровательно покраснела и потупилась. Джейк с улыбкой помахал рукой перед лицом Тесс, чтобы привлечь ее внимание. Он решил отпустить ее с крючка.

– У меня хорошо оплачиваемая работа.

Он еще шире улыбнулся, увидев, как она затаила дыхание. Уж не воображала ли леди, что он путешествует пешком по рельсам и таскает свои пожитки в узелке на палке?

– Конечно, – сказала она, проводя рукой по щеке, словно пытаясь стереть предательский румянец, – иного я и не предполагала, однако у каждого есть предел возможностей. Итак, первым делом – работы внутри дома, а потом наружная часть. В дальнейшем вы сможете заняться штукатурными работами.

В дальнейшем его здесь уже не будет, остальное может выполнить кто-то другой, но говорить об этом не стоит.

– Сегодня ночью я должен принять несколько важных решений, – сказал Джейк, когда они поднялись на второй этаж. Он вел ее через одну из гостевых спален, как вдруг Тесс остановилась как вкопанная.

– Что это такое? – спросила она, жестом указывая на компьютер, стоявший на старинном письменном столе.

Джейк наклонил голову, взял ее за руку и подвел поближе.

– Технология двадцатого века, – объяснил он.

Она обиженно взглянула на него, ее брови нахмурились, но затем удивленно поднялись, когда она наклонилась и подняла книгу о ремонте мелких приборов, написанную им несколько лет тому назад.

– Вы пишете книги?

Эти слова она произнесла таким тоном, словно спрашивала: «Вы грабите банки?»

Джейк пожал плечами.

– Ну, это помогает платить за квартиру – и, кроме того, при такой работе вы не должны сидеть от и до.

– Джейк Уокер, – сказала Тесс, – я не подвергаю сомнению ваш выбор рода занятий и не пытаюсь сунуть нос в чужие дела. Я только… вы же никогда не говорили! И никто никогда мне об этом не рассказывал.

Он довольно хохотнул и почувствовал, как что-то сжалось у него внутри, когда она погладила ладонью обложку и прошептала:

– Вы пишете…

Она произнесла эти слова с почтительностью и благоговением. Никто никогда ей об этом не рассказывал? Неудивительно. Местные жители не просматривают в периодической печати публикаций о новых технических учебниках и пособиях. Здесь это не принято.

Тем не менее, Тесс продолжала гладить, перелистывая, страницы книги, лаская их с истинно учительской любовью к печатному слову.

Джейк задавался вопросом, что бы почувствовал он сам, если бы нежные пальчики Тесс гладили его кожу.

– Эй, хватит, я же не Стивен Кинг, – сказал он, протягивая руку и отбирая у нее книгу. – Это просто средство зарабатывать на жизнь и к тому же хорошо подходит к стилю уединенной жизни, которая мне нравится.

Она смотрела на книгу с выражением ребенка, у которого вырвали из рук любимую игрушку. Ему захотелось надавать себе пощечин почти так же сильно, как этого на протяжении многих лет хотелось множеству женщин.

– При подобных стремлениях вам не удалось закончить даже среднюю школу, – с сожалением сказала Тесс.

– Неправда. Я окончил среднюю школу, но не здесь. Получил аттестат зрелости, потом даже учился в колледже, так что не смейте корить себя. То, что я не закончил школу здесь, вызвано моим собственным идиотским поведением. Я украл у своей матери счастье видеть меня выпускником. Я знаю, что делал в том чулане, Тесс. Вы говорили, что не забудете этого.

– И не забуду. Никогда не забуду и никогда вас не прощу, – пообещала она и тут же сбилась на виноватый тон: – Однако это так…

– Материалистично, – произнес он, выделяя каждый слог. – Я делаю это из-за денег, мне прилично платят. Все? – Он бросил книгу назад на стол.

– Ладно, – вздохнула она. – Мне очень жаль, я опять сунула нос в чужие дела.

– Все обошлось, никто не пострадал.

Обошлось ли? Леди ступила на опасную дорожку. При ее глубокой любви к познаниям она могла придать его книженциям большее значение, чем они того заслуживали. Могла идеализировать его. И хотя все те прегрешения, в которых его в течение многих лет обвиняли в этом городе, были напраслиной, святым его тоже назвать нельзя.

Тесс не знает, что Кэсси забеременела не по его вине. Скандал обрушился на его голову, но позволить людям считать, что он ее бросил, было лучше, чем объяснять каждому, что она не спала со всеми подряд, а это непременно бы случилось, если бы он стал отрицать свое отцовство. Ведь здесь замешан еще и ребенок, которому и без запятнанной репутации его матери приходилось несладко. Посему к черту правду. Правда не принесет ребенку ни капли добра.

– Пошли, уже поздно, – мягко сказал он своей гостье. – Вы, наверное, устали.

Она взглянула в окно, за которым длинные сине-серые тучи закрывали садящееся солнце. Сумерки переходили в ночь.

– Да, конечно, вы правы. Надо же, прошло столько времени, – ответила она, поспешно спускаясь на первый этаж.

Джейк шел за ней следом, разглядывая, как колышутся в такт движениям ее волосы. Распадаясь, шелковистые пряди падали вперед, обнажая затылок, а потом опять его закрывали. И так дразняще повторялось при каждом шаге, как будто волосы играли в прятки. Нежная, бледная, совсем незагоревшая полоска кожи призывала прижаться к ней губами.

Почти задыхаясь, Джейк заскрипел зубами. Что из того, что он вытащил себя из грязи, написал несколько книг, устроил свою жизнь? Он не только никогда не станет мальчиком из соседнего дома, но даже не подойдет на роль троюродного брата мальчика из соседнего дома. Было чертовски очевидным, что всякий раз, когда он слишком близко подходил к Тесс, ему хотелось развернуть ее, как упакованный сверток, и насладиться видом спрятанного под оберткой содержимого. Ему приходилось бороться с собой, напоминать себе, что она обручена, но он все равно ее желал. Где угодно. В чулане. На кровати. На полу. Хоть один раз, только один раз. Достаточно для его потребности в чистой, беспорочной жизни.

Когда они вышли на веранду, он проглотил комок, подступивший к горлу, и прошел вперед, предложив:

– Уже темнеет, Тесс. Давайте я провожу вас домой.

Обхватив рукой ее кисть, он шагнул со ступенек.

– Но ведь мне надо просто перейти через улицу. – Она тряхнула головой и неуверенно улыбнулась. – Это же Мизандерстуд.

Джейк, продолжая держать ее за руку, сопротивлялся желанию пощекотать пальцем ее ладонь.

Разумеется, она права.

– Моя мать очень бы порадовалась, увидев, что я веду себя как джентльмен, – сказал он, усмехнувшись. Вдобавок это было правдой.

Тесс ответила притворно-суровым взглядом, сопровождаемым примирительной улыбкой.

– Вы боретесь нечестно, Джейк Уокер, – заявила она, спускаясь к нему и направляясь к своему дому.

– Разве мы боремся, мисс Бьюкенен? – поддразнил он. – Мне казалось, что я просто провожаю вас в темноте домой.

Ответом ему был почти бесшумный взволнованный вздох. Но тут ее пальцы задергались в его ладони, она резко высвободила руку. Через дорогу, прислонившись к блестящей белой машине, стоял, глядя на них, красивый мужчина с каштановыми волосами.

Джейк смотрел, как Тесс переходила через дорогу, а потом оказалась в объятиях мужчины, за которого собиралась замуж.

Пока Тесс неуверенно приближалась к Грейсону, она думала, что время никогда еще не ползло так медленно и улица не казалась такой широкой.

А его улыбка никогда еще не была такой сердечной…

– Привет, солнце мое. Ты помнишь, что сегодня вечером мы приглашены на обед к Андерсонам?

Тесс виновато прикрыла глаза. Она об этом забыла. Все ее мысли были заняты только ремонтом дома.

– Ох, Грейсон, извини, – сказала она, пока он ее обнимал. – Я опоздала? Дай мне десять минут, чтобы переодеться.

Грейсон удивленно поднял брови.

– А разве ты не пригласишь меня в дом?

Тесс поколебалась, чувствуя, как вспыхнуло ее лицо.

– Конечно же, входи, – произнесла она, стараясь не оборачиваться в сторону Джейка.

Грейсон снова улыбнулся, обнял ее рукой за плечи и повел к дому.

– Как идут дела с Джейком? – спросил он, когда они вошли.

Тесс медленным движением положила портфель на свой письменный стол и, почему-то чувствуя комок в горле, ответила:

– Неплохо. Сегодня вечером он собирается изучить все мои соображения по реставрации дома.

– Ну, что ж, я очень рад. Честно говоря, я немного беспокоился. За тебя.

Тесс повернулась к нему и увидела, что золотисто-карие глаза Грейсона полны участия.

– Но почему? – Слова прозвучали как упрек.

– Эй, тпру, Тесс! – Грейсон, смеясь, прижался к ее лбу своим. – Я только хотел сказать, что знаю, как много значит для тебя этот проект. И боялся, что Джейк создаст тебе лишние хлопоты и трудности.

Тесс чувствовала себя дурой из-за своей вспышки.

– Ты прав. Этот дом очень много для меня значит, Грейсон. Ты знаешь, как я всегда им восхищалась. Но ведь ты тоже состоишь в комитете.

Он пожал плечами.

– Это не одно и то же. Я забочусь о городе в целом. А эта усадьба для тебя имеет большее значение, чем город. Вот Джейк…

Он оборвал фразу, не закончив, и развел руками.

– Он намерен сотрудничать, – сообщила Тесс, чувствуя легкое раздражение.

– Он собирался проводить тебя до дому, не так ли?

При этих словах пыльцы Тесс задрожали, как будто невидимый Джейк все еще стоял рядом, держа ее за руку. Она попыталась вернуться мыслями к человеку, находившемуся рядом с ней.

– Тесс, ты где?

– Становилось совсем темно, – объяснила она.

– Это не похоже на Джейка, – сказал Грейсон, покачав головой. Она припомнила о сплетнях, услышанных ею по приезде в город, о том, что Грей и Джейк как бы символизировали две противоборствующие противоположности. – Будь осторожна, Тесс.

Его слова вызвали новую волну раздражения. Она вдруг почувствовала, что хочет защитить человека, живущего через дорогу.

Но в глазах Грейсона светилось искреннее сочувствие. Он беспокоился за нее.

– Я всегда осторожна.

– Я знаю и уверен, что ты сильная женщина, но… – он пожал плечами, взял ее руки в свои и прикоснулся пальцем к подаренному ей кольцу. – Ты не можешь порицать мужчину за то, что он нервничает даже по пустякам, когда речь идет о женщине, согласившейся соединить с ним свою жизнь.

Тесс ожидала некоторого подъема духа, который всегда чувствовала, когда думала о своем будущем в качестве миссис Грейсон Александер. Она не была в него влюблена, равно как и он в нее, но их супружество стало бы благоприятным для них обоих. Они были прекрасными друзьями. Он вскоре собирался стать мэром города, и ему была нужна жена. А ей необходимо надежное положение, которое он мог ей обеспечить. И хотя его добрый взгляд и ласковые поцелуи не вызывали у нее головокружения от страсти, как это происходило со всеми женщинами города (по их утверждениям), Тесс была в высшей степени счастлива, когда Грейсон попросил ее выйти за него замуж. А теперь она примолкла, тщетно пытаясь вновь уловить это ощущение. Ее мысли были прерваны крепким объятием Грейсона.

– Лучше переодевайся поскорее, а то опоздаем. Извини за допрос. Я стал похож на Джейка – он обычно обижает людей, – закончил Грейсон.

– Меня он не обидит, – пообещала Тесс. А я не обижу тебя, захотелось добавить ей. Вместо этого она поднялась наверх, чтобы переодеться к обеду у Андерсенов.

Спустя три часа, когда Грейсон привез ее домой и поцеловал на прощание, она повторяла про себя это обещание снова и снова.

Я не причиню тебе боли, Грейсон. Она никогда не будет относиться к этому прекрасному человеку так, как относился к ее матери отец, как с нею обращался ее собственный муж.

Но как только он распрощался и уехал в темноту, Тесс не смогла удержаться, чтобы не посмотреть, горит ли свет на втором этаже дома Джейка.

Она почувствовала, как начали пылать ее губы, и потерла их пальцами.

– Я не причиню тебе боли, – прошептала она человеку, который уже ушел. Это обещание она намеревалась сдержать любой ценой.

Глава четвертая

Стоя у фасадного окна, Джейк смотрел на дом Тесс, зная, что самой хозяйке не вздумается так поздно выходить.

Он не пытался представить себе нежное стройное тело Тесс в объятиях Грейсона или вообразить, чем она занималась со своим женихом после того, как они исчезли за закрытой дверью.

Ведь это не его дело. Он даже не должен был вообще об этом думать.

Единственное, о чем он должен сейчас беспокоиться, – это дом его матери; именно из-за него он здесь и находится. Тем не менее, невозможно было отделаться от тревожного чувства, появившегося у него, когда он заметил, что дерево во дворе Тесс заметно накренилось. Он не мог не обратить внимания, как искривленные, шишковатые от наростов ветви тяжело налегают на скат ее крыши.

Это опасно. Как и его собственные мысли о Тесс.

Черт. Джейк потряс головой, чтобы выкинуть эту мысль. Все, что происходит через дорогу, касается только самой Тесс. Она приходит сюда только для того, чтобы выполнить работу, помочь ему, но сама она представляет собой часть территории Грейсона Александера, а не Джейка Уокера.

Грей Александер, который собирается стать мэром этого города так же, как когда-то был председателем класса, первым учеником… Почти совершенный человек, идеально подходящий для женщины вроде Тесс.

Грей и Джейк всегда относились друг к другу воинственно, но осторожно. Однажды они все же сцепились рогами: затеяли безобразную драку с мордобоем, окончившуюся ничьей. Но потом Джейк больше никогда в драки не ввязывался – суть их конфликта того не стоила, да и уже в то время он понял, что им не за что бороться. Только неосознанные притязания, а их легко можно подавить.

Воспоминания разбередили старые душевные раны, и Джейк отвернулся от окна. Он поднялся по лестнице, прошел в свой временный кабинет и уселся нa стул перед компьютером. Стул стоял перед окном, выходившим прямо на дом Тесс.

Положив пальцы на клавиатуру, он посмотрел на монитор, не обращая внимания на окно напротив, отмахиваясь от назойливой, как муха, мысли о Тесс, ворочающейся в своей кровати всего лишь в нескольких шагах от него, по ту сторону покрытой гравием дороги.

Он нажал несколько клавиш, стер то, что набрал раньше, а затем снова попытался сосредоточиться на работе. Работа – это единственное, что имеет для него значение, единственное, на что он может рассчитывать.

Или почти единственное, так как еще он рассчитывает довольно скоро покинуть этот город, как и планировал прежде. Даже не вкусив от очарования Тесс Бьюкенен.

А это проклятое дерево скоро обрушится на ее дом – или на машину, которая, кажется, уже покрывается ржавчиной, – если кто-нибудь не предпримет мер.

Этот кто-нибудь действительно должен что-то сделать.

Но это будет не он. Его помощь никому не нужна.

Со временем дерево упадет, а Тесс, без сомнений, уйдет из этого дома. И не будет водить свою машину. Она станет хозяйкой самого большого дома в городе и каждую ночь будет ставить свои туфли рядом с ботинками Грейсона Александера. И будет греть ему постель.

А Джейк уедет отсюда. И, вероятно, никогда вновь не увидит Тесс Бьюкенен.

Чертовски здорово. Именно так пусть все и будет.

Быстро, компетентно и в максимально сжатые сроки. На утро Тесс пришла к выводу, что Джейк прав относительно способа проведения реконструкции. Он опять был непреднамеренным виновником ее бессонницы, от которой у нее чесались и слезились глаза.

Она постоянно думала о нем. Это приводило ее в замешательство. Ее должен интересовать прежде всего дом, а не мужчина. Ни в коем случае не мужчина.

Ему здесь не нравилось. Ей же не нравились настойчиво терзавшие ее вопросы о Джейке. Как мог человек, несомненно любивший свою мать, на долгие годы оставить ее доживать в одиночестве? Как мог этот же человек убедить себя вернуться исключительно для того, чтобы спасти дом, так много значивший для его матери? Как мог человек, предложивший проводить домой женщину, чтобы оградить ее от страха ночной темноты, пренебрегать своим ребенком?

Тесс со вздохом потерла глаза. Незачем думать о том, чего не поймешь и не можешь изменить.

Итак, в результате следует сделать только одно – то, что просил Джейк. Постараться помочь ему как можно скорее отсюда уехать.

Поэтому вскоре Тесс направилась через дорогу с фотоаппаратом в руках.

Она тихо ходила вокруг дома, снимая на пленку западную стену, потом северную и… мужчину, неожиданно появившегося в двери с восточной стороны дома.

Тесс виновато опустила фотокамеру.

– Я думала, вы еще спите. Не хотела вас будить, – сказала она, чувствуя необходимость оправдаться сразу перед ним и собой за то, что без разрешения шатается вокруг чужой собственности.

Джейк поднял брови и посмотрел на солнце, уже высоко стоявшее в небе.

– Понятно, – кивнул он, хотя в его глазах читалось недоверие.

Она подошла поближе и улыбнулась.

– Я всегда была никудышной вруньей. На самом деле я решила выполнить часть работы, не беспокоя вас. Мне кажется, вы пытаетесь угадать, зачем я фотографирую ваш дом.

Покачав головой, Джейк подошел к ней. Его неожиданная близость смущала Тесс. Она едва удержалась, чтобы не попросить его вернуться на веранду.

– Я прочел материалы, которые вы мне дали, и предполагаю, что вы снимаете кадры дома до реставрации. Что-то вроде регистрации исторических реалий? – Джейк осторожно протянул руку к висевшей у нее на шее камере, его длинные пальцы, ухватившись за ремешок, коснулись ее груди.

– Да, Джейк, я… что вы делаете? – Тесс потянула на себя ремешок, кожу под его пальцами как будто обожгло.

– Возможно, мне сперва следовало спросить у вас разрешения, но…

Джейк опять медленно покачал головой.

– Снимайте на здоровье, Тесс, – прошептал он. – А мне наплевать, спрашиваете вы моего разрешения или нет. Фотографируйте все, что хотите. Но сначала…

Он воспользовался тем, что она ослабила хватку, и выхватил фотоаппарат, стянув ремешок через ее голову, затем быстро повернулся к ее дому и, встав на колено, сделал снимок.

Тесс потрясенно смотрела на коленопреклоненного мужчину у ее ног.

– Джейк, что вы делаете?

Он поднял аппарат повыше, быстро снял еще один кадр, а затем встал и осторожно надел ремешок обратно ей на шею.

– Ваше дерево грозит упасть, леди. Я специально навел на него аппарат, чтобы запечатлеть вид «до». Вы позаботитесь о нем?

С того момента, как его руки прикоснулись к ее коже и волосам, Тесс почувствовала, что начала дрожать.

– Это очень крепкое дерево. Оно стояло на дворе всегда.

Джейк нахмурился.

– Это серебристый клен, Тесс. Он довольно крепкий, но часто ломается от сильного ветра. Здесь все еще случаются бури?

Конечно, случаются. Вот только что прошла сильная буря в пределах ее тела. Безжалостная, неослабевающая пульсация, приступы лихорадочной дрожи, усиливающиеся от зеленых огоньков в его глазах.

Тесс быстро отступила, повернулась и двинулась в сторону той стены дома, которую уже сфотографировала.

– Я приму к сведению. И благодарю вас… за заботу, – осторожно произнесла она.

Тишина за ее спиной напоминала безмолвие природы перед раскатом грома.

– Не благодарите меня, – медленно ответил он. – Просто я подумал, что будет выглядеть очень некрасиво, если председательница комитета по сохранению исторических памятников допустит, чтобы на ее дом упало дерево. – Он тихо, будничным тоном добавил: – Подумаешь, великое дело!

Тесс не поняла, к чему относятся последние слова, но была уверена, что они касаются их отношений, и решила сменить тему:

– Поскольку вы согласились сохранить стилистическое единство усадьбы, я взяла на себя смелость пригласить сюда на завтрашний день местное общество любителей истории. Мы сумели раздобыть две карточки вашего дома, которые могут оказаться весьма полезными. – Она оглянулась через плечо, желая удостовериться, слушает ли он. – Я принесла фотокопии. Они в папке, которую я оставила на качелях.

Когда, отсняв последний кадр, Тесс обернулась, то увидела, что лицо Джейка было расстроенным.

– Черт, почему я должен переживать из-за того, что ваша работа не оплачивается? – хмыкнул он.

– Может быть, я этого и не хочу?

Он продолжал хмуриться.

– Джейк, эта работа доставляет мне большое удовольствие. Ваш город приютил меня в то время, когда я нуждалась в месте, которое могла бы назвать своим домом, и теперь я рада вернуть ему хотя бы малую часть долга. Это не великое дело, – повторила она его слова.

– Даже если из вашей работы я извлеку выгоду?

Она наклонила голову.

– Я уже объясняла вам, что это недешевое удовольствие, поэтому сомневаюсь, что можно говорить о финансовой выгоде, но зато, когда все будет сделано, ваш дом станет просто сказочным.

Джейк стоял неподвижно, очарованный сиянием фиалковых глаз. Эти глаза могут заставить мужчину отважиться на такие поступки, которые прежде были ему не по плечу. И еще: она произнесла слова «ваш дом» так, словно эта усадьба действительно была его домом.

– Нет ли у вас еще каких-нибудь фотографий? – неожиданно спросила она, с напряжением сглотнув ком в горле, потому что он продолжал смотреть на нее с таким выражением, словно она была вином, а он – томимым жаждой путником.

Джейк тряхнул головой, будто избавляясь от наваждения.

– Когда мою мать поместили в лечебницу, я нанял человека прибраться в доме и сложить в коробки ее личные вещи, чтобы к ее возвращению они были в порядке.

Однако, к сожалению, в свой дом она уже не вернулась. Все вещи Флоры Уокер так и лежали на чердаке.

– У нее было много фотографий, – продолжал он, – но не знаю, есть ли среди них снимки дома.

– Вы согласны принять мою помощь? Я могу поискать их вместе с вами.

И снова эта женщина окажется в его доме, в пределах досягаемости его жадных рук. Но, предлагая свою помощь, она поступила великодушно, и он не станет вести себя вероломно. Следовало бы вызваться самому разыскать старые альбомы с фотографиями и материнские альбомы газетных вырезок, но Тесс смотрела на него снизу вверх, как ребенок, готовый приступить к заманчивой охоте за сокровищами, и он не мог ей отказать.

– Входите, – наконец пригласил он. – Давайте займемся поисками семейного архива Уокеров.

Солнечный свет проникал сквозь пыльное окно чердака, где Тесс стояла на коленях в паре футов от Джейка, вскрывавшего еще один ящик. Они уже просмотрели содержимое десяти и нашли только ветхую одежду и разные старинные безделушки. Несомненно, его матери нравились статуэтки.

Но в этом ящике были вещи другого рода. Маленькие. Легкие. Под слоем обветшавшей ткани лежало множество детских вещей. Скорее всего, детская одежда Джейка. Голубой плюшевый мишка с одним наполовину оторванным глазом, с проплешинами, свидетельствовавшими о том, что ребенок без памяти обожал своего зверя.