Текст книги "Бабушка на яблоне. Повести"

Автор книги: Мира Лобе

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 6 страниц)

В коридоре появилась мать Герды и в изумлении всплеснула руками:

– Ах, детка, подумать только! Он к тебе вернулся!

Герда нежно взяла Мохнатку на руки, но щенок дёргал лапами и визжал, – он рвался назад, к Геди и Фреди.

– Глупый Свинопас! Что с тобой?

Девочка была явно разочарована.

– Заходите, дети! – сказала мать Герды.

Фреди покачал головой.

– Нет, спасибо. Нам лучше уйти.

Голос его звучал не очень твёрдо.

Герда схватила его за руку и воскликнула:

– Нет, нет! Вы должны обязательно поглядеть на моих остальных собак. На Госпожу Метелицу, и на Гномика, и на Золушку.

«У неё что, целое собаководство?» – подумал Фреди. А Геди сказала с неприязнью:

– Что за чудные имена?

– Имена из сказок, – ответила Герда, – для разнообразия. А то всё Бобик или Шарик… Скучно, вы не находите? – Она вопросительно поглядела на малышей и тут же добавила: – Мохнатка – это тоже очень мило.

Она открыла дверь, и с громким лаем к ним выскочили два молодых скотчтерьера, за ними медленно, с чувством собственного достоинства вышла такая же собака, но размером побольше.

– Госпожа Метелица, – представила её Герда, – мать этих троих детей. Это Золушка, а вот её брат, Гномик.

Она присела на корточки и спросила своих собак:

– Ну как, вы рады, что Свинопас вернулся?

Геди и Фреди ждали, что Мохнатка кинется к своей матери или, наоборот, что Госпожа Метелица начнёт облизывать блудного сына. Но Мохнатка стоял неподвижно, упрямо склонив голову набок. А Госпожа Метелица равнодушно прошла мимо Мохнатки, потом, словно передумав, вдруг повернулась назад, быстро обнюхала Мохнатку и снова вернулась к своим двум другим детям.

– Она его не узнаёт, – испуганно сказала Герда.

– Тут нет ничего удивительного, – объяснила мама Герды. – Собаки узнают друг друга по запаху. Свинопаса не было больше трёх недель, у него теперь чужой запах.

Геди возмущённо покачала головой:

– Но моя мама узнала бы меня и после более долгой разлуки, как бы я ни пахла!

У Фреди зародилась робкая, глупая надежда.

– А может, это вовсе не он? – тихо спросил мальчик.

– Нет, он, – сказала Герда. – Вы ведь нашли его в парке? Я в тот день после обеда пошла погулять с тремя щенками. Свинопас был самым озорным и всё норовил удрать. Он так перекрутил поводок, что мне пришлось на минутку расстегнуть ему ошейник, и он мгновенно рванулся куда-то в сторону и исчез в кустах. Я его долго-долго искала.

Фреди сдался:

– Да, тогда это, верно, он. Мы как раз и нашли его под кустом и вечером взяли с собой домой.

– Где вы живёте? – спросила мама Герды.

– В посёлке.

– А как вас зовут?

– Геди и Фреди Радеке. Вернее, Гедвиг и Альфред.

Герда снова взяла Мохнатку на руки и старалась его погладить.

– Свинопас, разве можно так рычать? Неужели ты не рад, что вернулся домой?

Фреди потянул сестру за рукав.

– Ну, мы пошли. До свидания, – сказал он громко и повернулся к выходу.

– Подождите! А вознаграждение! – крикнула Герда, но дети уже спускались вниз и даже не обернулись, когда Герда выбежала вслед за ними на лестницу, чтобы спросить, не хотят ли они взять поводок и намордник.

Они сделали большой крюк, чтобы не заходить в парк. Не хватало ещё, чтобы их окружили ребята и стали бы спрашивать: «А где собака?»

Мама ждала их перед калиткой.

– Где вы так долго пропадали?! – крикнула она ещё издалека. Потом заметила отсутствие Мохнатки. – Вы что, его потеряли?

Она внимательно поглядела на детей. Геди была зарёванна, а Фреди ещё мужественно боролся, чтобы не расплакаться, хотя глаза его были полны слёз.

– У магазина, где мы купили кофе, висело объявление, – объяснил он. Он глядел мимо мамы, на улицу, вдоль которой с обеих сторон выстроились совершенно одинаковые белые домики с красными черепичными крышами. – Мохнатка принадлежит одной девочке. Её зовут Герда.

– Ах!

Больше мама ничего не сказала.

Фреди продолжал: ему казалось, что, если он замолчит, слёзы потоком хлынут из глаз.

– У неё много собак. И все с именами из сказок. Мать Мохнатки зовут Госпожой Метелицей, самого Мохнатку – Свинопасом, а его сестру – Золушкой.

Он умолк и громко проглотил ком, который стоял в горле.

– Знаешь, – сказала мама, – если бы это не касалось нашего Мохнатки, то было бы даже весело, верно? – Она обняла обоих детей за плечи. – Пойдём погуляем. Может, съедим мороженое?

Кто отказывается, если предлагают съесть мороженое? На пять минут оно даже может утешить, но потом снова душит горе.

– Послушайте, – сказала мама, – помните того белого пуделя в магазине игрушек? Вам он тогда так понравился. Можно сейчас пойти его купить, и мы положим его в корзиночку, чтобы она не стояла пустой. Ну, что вы скажете?

Фреди думал, что белый игрушечный пудель никогда в жизни не сможет заменить чёрного живого Мохнатку, но он не хотел огорчать маму, поэтому промолчал.

Геди облизала липкие пальцы.

– Это был симпатичный пудель.

Они пошли в магазин игрушек и долго разглядывали витрины. Там была железная дорога, которая ехала то вверх по холму, то вниз и даже через туннель. Была и игрушечная электрическая стиральная машина, и игрушечный пылесос…

Когда, купив белого пуделя, они вышли из магазина, Геди спросила:

– Как мы его назовём?

– Только не Мохнаткой! – торопливо выпалил Фреди.

Мама кивнула:

– Ты прав. Есть только один Мохнатка.

– Может, тоже сказочным именем? – предложила Геди. – Белоснежка. Это очень подходит: он белый как снег.

– Я не против, – сказал Фреди. Ему, в сущности, было совсем безразлично, как назовут пуделя – Белоснежка или Фокус-Покус. Он тосковал по Мохнатке.

Папа был уже дома и, когда услышал о случившейся беде, подошёл к пуделю, чтобы его погладить.

– Этот хоть не стащит мой кисет.

Но дети не рассмеялись его шутке.

Геди отнесла игрушечную собаку в детскую и уложила в корзинку, на которой всё ещё красовалось написанное кривыми печатными буквами имя «Мохнатка». Она заботливо укрыла пуделя и аккуратно разложила его передние лапы поверх одеяла.

А потом села рядом на пол и снова горько заплакала. Ужин получился печальным.

– Лучше всего нам сегодня пораньше отправиться спать, – сказала мама.

Они тут же встали, вежливо сказали: «Спокойной ночи» – и ушли к себе. Такого ещё никогда не было.

Час спустя мама на цыпочках подошла к детской и осторожно приотворила дверь. Сквозь щёлку в занавеске на корзинку с пуделем падал свет уличного фонаря. Он по-прежнему лежал так, как его уложила Геди, – пухлые белые лапы послушно покоились на одеяле…

Фреди притворился спящим. Но мама сразу заметила, что он не спит. Она склонилась над его кроватью:

– Фреди!

Он уткнулся мокрым от слёз лицом в подушку. И всё же ему было приятно, что мама погладила его по голове и поправила одеяло. Потом она вышла – так же тихо, как вошла, – и вскоре после этого Фреди заснул.

Наутро солнце сияло. Оно врывалось в открытое окно детской вместе со свежим утренним ветерком, который играл занавесками. В саду пели птички. Но Фреди было неприятно, что мир выглядел таким сияюще-прекрасным и радостным. Если бы это от него зависело, то небо было бы свинцовым и весь день лил бы дождь.

Геди уже проснулась.

– Сегодня я вообще не встану, – заявила она и отвернулась к стене. Ей не хотелось глядеть на немого пуделя, который неподвижно лежал под одеялом, уставившись стеклянными глазами в потолок.

Мохнатка каждое утро прежде всего громко зевал и тянулся, потом направлялся к кровати Геди и пытался на неё забраться, хотя это и было запрещено.

Фреди тоже охотнее всего не встал бы, но ведь ему нужно идти в школу. С хмурым видом поплёлся он в ванную комнату.

Только он успел засунуть зубную щётку в рот, как внизу, у входной двери, раздался звонок. Не вынимая изо рта щётки, он наклонился к окну, чтобы посмотреть, кто там стоит. И он увидел светловолосую Герду с ярко-зелёной школьной сумкой под мышкой.

– Доброе утро! – сказала она маме, которая вышла открыть дверь с молочником в руке. – Ваши дети дома? Можно мне к ним на минутку?

– Пожалуйста, – сказала мама. – Но Фреди торопится, ему надо в школу.

– Мне тоже, – сказала Герда. – Я специально вышла на полчаса раньше, чтобы успеть к вам зайти. Дело в том, что ваши дети принесли мне вчера моего Свинопаса.

– Ты – Герда?

– Да. А потом они убежали, не получив обещанного вознаграждения…

– Не хочу я никакого вознаграждения! – в бешенстве закричал Фреди из окна и стал ожесточённо чистить зубы.

Герда подняла голову и увидела Фреди.

– Чего ты так волнуешься? Ты же не знаешь, что это за вознаграждение.

– Фреди! – крикнула мама. – Немедленно спускайся вниз! Как ты себя ведёшь!

Но тут школьная сумка Герды вдруг задвигалась. Фреди чётко увидел, что она вся ходуном заходила, хотя Герда изо всех сил прижимала её к себе. И вдруг из неё высунулись два чёрных уха, а затем раздался громкий, звонкий лай.

Фреди словно ветром сдуло вниз, и он чуть не столкнулся с Геди, которая, услышав лай, тоже кинулась, как была, в ночной рубашке, к входной двери.

– Мохнатка! – закричали они оба в один голос.

Мохнатка всё ещё не выбрался из сумки, хотя старался как мог. Он весь дрожал и отчаянно разгребал лапами книги и тетради. Он был в таком возбуждении, что Герда схватила его за шиворот и поставила на землю.

– Вот, получайте назад это несносное чучело!

Она вытащила из портфеля книжку с разорванным переплётом и глядела на неё, качая головой.

– Переплёт можно подклеить, – утешила её мама Фреди. Но слова эти девочка, наверное, не расслышала, потому что Мохнатка с диким лаем прыгал вокруг детей, отчаянно виляя хвостом. Потом он одним махом взлетел по лестнице в детскую.

– Так нельзя, Герда, – сказала мама. – Ты не можешь просто подарить нам такого щенка.

– Нет, могу. Это лично мой щенок, и я могу им распоряжаться как хочу.

Герда глядела маме Фреди прямо в лицо, её светлые глаза были серьёзны.

– Если бы я не знала, что ему здесь хорошо, я бы этого не сделала.

Она застегнула сумку и повернулась к Геди и Фреди, которые всё ещё не могли опомниться и не знали, пора ли им уже радоваться.

– Возьмите его, прошу вас, вы мне этим окажете услугу. Мы – мои родители и я – всю ночь глаз не сомкнули, потому что Свинопас всё время плакал, – так он тосковал без вас.

– И мы тоже! – воскликнула Геди. – Мы тоже плакали. Верно, Фреди?

– Я – нет, – сказал Фреди, но тут же залился краской, глянул на маму и поправился: – Ну, может быть, совсем немножко, три-четыре слезинки, не больше.

Мама протянула Герде руку.

– Если ты в самом деле решила расстаться с Мохнаткой и даришь его моим детям, то спасибо. Конечно, мы все очень рады, что он к нам вернулся.

С лестницы донеслось сердитое рычание. На верхней ступеньке стоял Мохнатка и держал в зубах игрушечного белого пуделя. Он грыз и терзал его, но никак не мог с ним справиться, потому что пудель был, пожалуй, ничуть не меньше самого Мохнатки. Сражаясь с ним, Мохнатка оказался на самом краю ступеньки, и обе собаки – живая и игрушечная – едва не скатились кубарем с лестницы. Мохнатка в последний миг разжал челюсть, и пудель полетел вниз. Мохнатка радостно залаял – он торжествовал победу, обратив врага в бегство, – и с гордо поднятой головой, задрав хвостик, побежал назад в детскую.

Пудель упал к ногам Герды. Она его подняла.

– Какой симпатичный!

– Он тебе нравится? – поспешно спросил Фреди и вопросительно поглядел на маму.

– Да, да, конечно, возьми его, – сказала мама, – он ведь нам больше не нужен.

Герда так и засияла и сунула пуделя в сумку.

– Большое спасибо, – сказала она. – Ну а теперь мне надо бежать, а то я опоздаю в школу.

Геди и Фреди, для которых всё это произошло слишком быстро, хотели было проводить Герду до калитки, но мама, бросив взгляд на часы, спохватилась, что Фреди тоже может опоздать.

Он побежал наверх, в детскую, за портфелем. Мохнатка лежал в своей корзинке, свернувшись в клубочек, прикрыв одной лапой нос, – он собирался спать. После бессонной ночи он устал как собака – он ведь и был собакой. Но когда Фреди вошёл, он всё же выскочил из корзинки и уткнулся мордой в голые колени мальчика. Было ясно: он хотел, чтобы его погладили.

– Фреди! – закричала мама снизу. – Фре-ди!

Вошла Геди – полы её ночной рубашки развевались по ветру.

– Ты что возишься? Ты ведь ещё молоко не выпил.

Фреди гладил Мохнатку, чесал его за ушами, трепал по загривку. Долго-долго.

Потом сбежал вниз, не притронулся к молоку и всю дорогу до школы бежал. И всё же он опоздал. Впервые. И в этом был виноват только…