Текст книги "Моя любимая ледышка (СИ)"
Автор книги: Мира Ленивая
сообщить о нарушении
Текущая страница: 6 (всего у книги 7 страниц)
– Отличная идея, но Варя нас за это по голове не погладит. Я предлагаю найти эту чудо-старушку и спросить ее для чего она все это затеяла. Я если честно совсем не поняла ее игру. Сначала их свести, а потом подкинуть это завещание. И с болезнью я ничего не поняла. Где правда, а где ложь. Надо с этим разобраться.
– А я предлагаю ничего не делать, – вставляю свои пять копеек и выхожу из укрытия. Ребята сидят на кухне и пьют ароматный чай. Вдыхаю приятный запах и чувствую, как урчит живот. Сажусь между парочкой, отнимаю у Миши кружку с горячим напитком и делаю глоток. Чай обжигает язык и пробуждает. – Спасибо вам за поддержку и за то, не возненавидели меня за обман.
– Друзья и нужны для того, чтобы принимать тебя таким, какой ты есть, – улыбается Миша и сжимает мою руку. – Я пирожки с вишней купил, будешь?
– Ой, нет. С вишней не буду. Хотите я расскажу вам свой план? – хватаю со стола батон и не церемонясь откусываю большой кусок от горбушки. – Сейчас я доедаю эту пищу богов, – показываю на хлеб, – допиваю божественный нектар, еду к маме, забираю ключи от дачи и устраиваю себе недельные каникулы. По мне это отличная идея. Наконец-то устрою себе выходные. Высплюсь, отъемся от души…
– Мне нравится? А с Холодовым что делать будешь?
– Ммм усердно буду его забывать. А нужно подавать на развод, если брак был фальшивым?
– Ну если тебя устраивает новая фамилия и настоящий штамп в паспорте, то можешь оставить все, как есть.
– Черт, – протягиваю я и доедаю последний кусочек батона. – Что ж, – я встаю со стула и стряхиваю с одежды крошки, – я готова. Поехали разводиться?
– Ты так уверена в своем решении? – спрашивает Миша, заламывая бровь. – Не будешь потом сожалеть?
– Я уже ни в чем не уверена. Но сожалеть больше точно не буду.
– А как же твоя мама? Что ты скажешь ей?
– Пожалуй, скажу, что это моя жизнь и проживать ее я буду сама.
Глава 21
– Ну что, тебя можно поздравить? – Маша с Мишей подбегают ко мне и вручают букет цветов. Принимаю сей подарок и вдыхаю чудесный аромат. И где они нашли тюльпаны зимой? А вот муж мне таких презентов не делал, даже вялую гвоздичку не подарил.
– Нельзя, – грубыми движениями убираю в рюкзак бумаги и спускаюсь по лестнице городского отделения ЗАГСа, где почти месяц назад я радостно кричала «да». Ну дура же была. – Я не понимаю, почему чтобы расписать супругов потребовался звонок мамы и неделя, и то, неделя понадобилась нам, чтобы все организовать, а не этим чертовым регистраторам. А чтобы развести нужно два месяца, два! «Вы подумайте, – парадирую женщину, – у Вас есть два месяца, чтобы все взвесить и принять правильное решение». Тьфу, – недовольно топаю ногой, зачерпывая при этом горсть снега. – Я уже подумала, и я уже приняла решение. Лучше бы Вы перед браком год на размышление давали, ироды. Я глупой была, когда соглашалась, но сейчас-то я поумнела. Почему я должна ждать?
– Все реально так плохо? – спрашивает Маша и хватает меня за руку.
– Реально. Напиши заявление, – сгибаю один палец, – заплати госпошлину, – второй, – жди два месяца. Потом или подтверди согласие на развод, или откажись, но в таком случае деньги тебе не вернут. Потом, если ты все же настаиваешь на разводе, мужу придет письмо с заявлением. Если он согласен и в вашем браке нет спорных вопросов, то вас разводят. Если же конфликтные моменты есть, то нужно подавать иск в суд, затем ждать три-четыре недели, пока дело рассмотрят. Дождаться первого слушанья и надеяться, что вас разведут сразу же. А если нет, то потом придется ждать второго, третьего слушания. Боже, что за порочное колесо, – хватаюсь за голову и снимаю шапку. Холод морозит кожу головы, заставляя мозг активнее работать. – Но у нас все вроде как с первого раза должно произойти. Я не против развода, Макс тоже. Имущество его мне не нужно, пусть только вещи мои отдаст. Хотя, может и их выкинуть. Так что все должно обойтись без суда. Только два месяца подожду и все.
– И ты снова станешь Ивановой?
– Ага, хорошо, что в институте документы не успела переделать. Представляешь, как бы на меня в деканате посмотрели, если бы я за месяц два раза документы переделывала и это перед самым выпуском.
– Ну что, поехали отмечать? – друг подхватывает меня под другую руку и толкает бедром. При этом я от неожиданности отскакиваю в сторону и сбиваю с ног Машу. Та падает прямиком в сугроб. Сначала в нашу сторону летит мат, отборный, ни разу не повторяющийся, а потом снежки. И если первое я принимаю с честью, то от второго прячусь за широкой спиной друга. Вскоре, Миша сдается, подходит к Маше и помогает ей встать, затем отряхивает ее от снега и нежно целует в лоб. – Ты моя красноносая, совсем замерзла. – снимает с себя шарф и укутывает девушку.
– Ладно, мне пора уже бежать на вокзал, скоро электричка отправляться будет.
– Мы с тобой. Тысячу лет у вас на даче не была. Ты говорила, что вы там охренительный ремонт затеяли. Так вот, мы хотим его увидеть. Правда? – подруга локтем толкает Мишу в бок. Тот щурится от боли, но молчит, лишь кивает, подтверждая слова Маши.
– Нет, мы так не договаривались. У нас ремонт только на втором этаже закончен. Я, правда, не против того, чтобы вы поехали со мной, но вам негде будет спать. Там только одна кровать и для троих она явно мала, а уложить кого-то из вас на пол… Мне совесть не позволит.
– Мы успеем уехать на последней электричке. Обещаем, – произносит Миша и скрещивает пальцы, как обычно делают дети, когда чем-то клянутся.
– Ну как знаете, если не успеете, будете ночевать в сугробах.
– Договорились.
Такой веселой компашкой отправляемся сначала в магазин, закупаемся продуктами и средствами первой необходимости, а затем с огромными пакетами мчим на вокзал, чтобы успеть на отправляющуюся электричку. Успеваем ровно за три минуты до отправления, запрыгиваем в вагон, падаем на свободные места и наконец-то спокойно выдыхаем. В голову лезет мысль, что последние пятнадцать минут я и вовсе не дышала. А возможно я не дышала еще больше, с того самого момента, как встретила Холодова…
Мои мысли прерывает трель мобильного телефона. Почему-то становится грустно, когда на экране вижу лицо мамы, а не мистера ледышки. Хотя, чему я расстраиваюсь? Я ведь сама заблокировала его номер. Как он мне позвонит? И будет ли он вообще пытаться мне звонить?
Жду пару минут в надежде, что мама устанет и первая бросит попытки дозвониться до меня. Но в упорности ей нет равных. Увидев десятый непринятый вызов, я сдаюсь и нажимаю на зеленый значок.
– Да?
– Ты что творишь? Ты что своей сумасшедшей головой надумала?
– Мам, – обрываю резким голосом истеричные крики родительницы, – я улетаю в Норвегию. Прилечу через неделю, поговорим. Пока, – чмокаю воздух рядом с динамиков и отключаю телефон.
Убираю телефон в карман и замечаю, как пассажиры с соседних мест косятся на меня.
– Я что-то сделала не так? – вопрос слетает с губ сам собой.
– Ну как минимум ты сейчас всех удивила, а некоторых напугала. Посмотри, – друг тычет пальцев в сторону, – ты заставила мужиков проверять свои билеты. Ты же понимаешь, что, во-первых, это не самолет, а во-вторых, электричка Москва-Тула никак не едет в сторону Норвегии.
– Ну не знаю, – прячу лицо в воротник, – для меня мой маленький дачный домик располагается в самом центре Норвегии. Лес, поля, озеро и звездное небо. Чем не эта сказочная страна?
Полтора часа мирного стука колес, и мы выходим на заснеженную остановку. Ноги сразу по щиколотку утопают в сугробах. Сильный ветер задувает во все слабые места одежды, намекая, что он здесь главный. Дрожу от холода, сильнее обнимаю себя и быстрыми шагами протаптываю нам путь.
– Это не Норвегия, это тайга какая-то, – говорит подруга, осматривая хвойный лес. Мы здесь кого-то живого можем встретить?
– Ты имеешь введу волков? – дразнит ее Миша. – Конечно, парочку голодных зубастиков легком можем встретить. Хорошо, что медведи сейчас спят.
– Так, – резко разворачиваюсь, тем самым пугая друзей, – я вас с собой не звала. Вы сами напросились. Могли бы сидеть дома и смотреть свои сериальчики. Но раз уж вы ввязались, то идите молча. Хотя, спасибо, что не бросили меня, – жду, пока друзья улыбнуться моим последним словам, – если мы действительно встретим волков, то вас можно оставить им на съедение.
Мне в лицо тут же летит несколько наспех слепленных снежков, резво от них уворачиваюсь, пока не спотыкаюсь о свою же ногу и не падаю моськой в сугроб.
– Это божественная кара, – твердит Миша, помогая встать, затем не жалеет сил, чтобы отряхнуть меня, больно шлепая ладонью по рукам и ногам.
Сквозь зубы благодарю друга, беру пакеты и вновь направляюсь в путь. Проходя через лес не забываю пугать ребят, вспоминая сказку про красную шапочку.
Дома растапливаю в неотремонтированной гостиной камин, согреваю друзей горячим чаем, а затем устраиваю экскурсию. Стоит только завести друзей в свою спальню, как моих ушей касаются восхищенные вздохи. Поднимаю взгляд и растворяюсь в этом моменте. Когда мы затеяли с мамой ремонт, в моей голове было только два критерия: панорамные окна в ванной и огромное окно на потолке в моей комнате. И в первом, и во втором случае я хотела лежать и смотреть на звезды. И если к первой просьбе мама отнеслась скептически. Как это в ванной огромные окна, не помыться спокойно, да и голышом не пройти? То со второй просьбой она сразу же согласилась. Хотя, после недолгих уговоров и с мыслью о панорамных окнах она тоже смирилась.
– Это вы еще ванную не видели. Миш, – обращаюсь к другу, – держи ее, – киваю на подругу и открываю дверь в свое маленькое царство.
– Ох**** – слетает с языка подруги великий и могучий. – Серьезно? Окна в пол? А мыться как? Вдруг кто увидит?
– Ну, во-первых, ближайший дом через два километра, во-вторых, это второй этаж, чтобы что-то увидеть нужно на сосну залезть. Ну а если мной будут любоваться птички и белочки, то я не против. А теперь представь, – я выключаю основной свет и включаю подсветку. – вечер, ароматические свечи, горячая вода, пена, бокал вина и легкая музыка, – на секунду замолкаю, чтобы все это представить. – Ты лежишь в ванной, что находится в центре огромной комнаты, пьешь вино и любуешься звездным небом. Кайф же.
Представляю, как мы вместе с Холодовым могли лежать в этой ванне, обниматься и любоваться ночным видом. Сердце от этих мыслей обливается кровью. Нет, у нас бы такого никогда не было. В нашей семье я – романтик, а он– ледышка. Стоп, о какой семье я говорю?
Глава 22
Вскоре друзья уезжают. Провожаю их до станции, обещаю вести себя здесь хорошо и возвращаюсь в свою обитель. Дом встречает меня тишиной и одиночеством. Впервые это место мне не кажется родным. Забираюсь в кровать и пытаюсь расслабиться, глядя на звезды, но они, увы, не приносят мне спокойствия, как и алкоголь.
Так продолжается три дня. Все это время лечу себя сном, алкоголем и мыслями о хорошем будущем. Через три дня запасы еды и вина заканчиваются, сон перестал меня посещать, а вот мысли в голове устроили какой-то забег. И нет бы мне смириться, свыкнуться с мыслью, что я теперь свободна. Наоборот, начинаю чувствовать свое одиночество и потребность в ком-то еще сильнее. В ком-то? Хмыкаю своим мыслям. У этого, кого-то есть имя Макс Холодов, человек, влюбивший меня в себя своей бесчувственностью. В голове появляется воспоминание, меняющееся одно на другое. Первая встреча, первые ссоры, первые улыбки, объятья, поцелуи.
Все, хватит. Наревевшись вдоволь, поднимаюсь с кровати и подхожу к окну. Эти дни позволили мне понять одну маленькую истину – это с Максом я наконец-то поняла, как правильно дышать. Это с ним я поняла, что такое счастье и любовь.
Беру телефон в руки и с твердой уверенностью лезу в список контактов. Но пальцы начинают дрожать, когда я нахожу близкое сердцу имя. Нет, одергиваю руку и блокирую телефон. Я ему не нужна. Он не верит мне, даже слушать не стал, наговорил много нехороших слов.
Хожу по комнате и как герой Шекспировского произведения думаю быть или не быть. Не придумав ничего лучше, в итоге подбрасываю монетку, загадав, если выпадет решка, позвонить мистеру ледышке. И о Боги, мне выпадает решка.
Вновь беру телефон в руки, разблокирую экран, нахожу нужный номер и пока не передумала выкидываю его из черного списка. Нажимаю на трубку, но гудков нет, потому что попросту нет сигнала. Спасибо метели.
Прыгаю по дому, как сумасшедшая, пытаясь найти хоть одну палочку. Ну не на крышу же мне лезть, ей Богу. Как ни странно, но связь появляется в ванной, стоит только подойти к окну, как телефон начинает наигрывать привычную мелодию. Не раздумывая поднимаю трубку.
– Варя, – слышу мужской голос и сердце начинает биться с перебоями. – Варя, ты где?
Боже, как же я скучала по этому тембру, по произношению моего имени. Закрываю глаза и кажется, чувствую мужчину рядом с собой, его на моей коже, его парфюм, его крепкие объятья… Опускаю горячий лоб на холодное стекло и медленно выдыхаю, стараюсь держать себя в руках, чтобы не расплакаться и не высказать ему все, что так хочется сказать. Не сказать, как сильно я скучаю и хочу к нему прижаться, не сказать, как сильно его люблю.
– Варь, ты меня слышишь? Скажи хоть что-нибудь. Ты где?
– В Норвегии, – спокойным тоном произношу каждую буковку. – и у меня все хорошо. Я даже не скучаю. Я тебя забыла, Макс. Не звони мне больше, пожалуйста.
Сбрасываю вызов, швыряю телефон и опускаюсь на колени. Боже, я такая дура. Утыкаюсь носом в колени и даю наконец-то волю чувствам, реву, что есть силы. Слезы, кажется, только и ждали моего разрешения, срываются с глаз ручьями, пробуждая дикий рев из глубины души. Плачу так, будто это мой последний день, последний шанс и я должна выплакать все, весь запас своих слез. А может оно и к лучшему, наревусь вдоволь и больше не буду. Как говорят, поболит и перестанет. Шмыгаю носом и вытираю влагу полой халата.
– Сейчас еще чуть-чуть поплачу, – сама себя начинаю успокаивать, – а завтра станет легче. Схожу на станцию в магазин, куплю себе сладостей и наемся до боли в животе. Да, так и сделаю. Сворачиваюсь на полу калачиком и полностью отдаюсь чувствам. От этого выплеска эмоций вскоре расслабляюсь и засыпаю.
Пробуждение наступает быстро и совсем неожиданно. Слышу, как кто-то выламывает входную дверь. Открываю глаза, щурюсь от яркого солнца, что уже давно встало. Голова гудит и не хочет работать, но шум снизу стимулирует. Быстро подскакиваю с места и хватаюсь за окно, чтобы не упасть от головокружения. Моргаю, стараясь прогнать белые пятнышки из глаз и поднимаю взгляд на свое отражение.
– Ну и страхолюдина, – из зеркала на меня смотрит растрепанное чудо с огромными отекшими глазами и красным носом. – Красота, да и только.
Растираю лицо руками, несколько раз умываюсь ледяной водой и наконец-то спускаюсь вниз.
– Миша, – кричу, подходя к двери, – если ты сейчас оторвешь эту чертову дверь, то я на полном серьезе отдам тебя волкам на съеденье. Как мне без двери, да еще и зимой здесь жить прикажешь? Тебя распотрошу и повешу в дверном проеме, чертов ты засранец.
Распахиваю дверь и замахиваюсь кулаком, чтобы ударить друга, но так и не двигаюсь с места.
– Ты? – Рука опускается сама собой. Отказываюсь верить своим глазам. Для убедительности тру их руками. Открываю и опять принимаюсь тереть. – Нет, не верю.
– Дырку протрешь, глупая. – Холодов делает шаг навстречу, а я на автомате отступаю назад. Макс грустно улыбается и отступает в сторону, показывая мне, что приехал не один.
– Бабушка, мама? – удивленно смотрю на женщин, потом на мужа и не верю в реальность. Трясу головой в недоумении. – Нет, это глюк, сбой в программе. Кажется, вино паленное попалось.
– Ах, ты тут еще и пьешь? – мама подскакивает ко мне, запахивается для удара, но не успевает, ее останавливает мужская рука.
– Значит, не глюк. Ну, проходите тогда, – пропускаю гостей внутрь и осматриваюсь. Только сейчас до меня доходит мысль, что Максова машина сюда бы не проехала. Оборачиваюсь к мужу и с презрением смотрю на него. – Ты что заставил бабушку от остановки пешком идти? Совсем идиот?
– Да я был идиотом, когда в тебя влюбился! – Начинает кричать Макс. – Совсем дура что ли? Мы до твоих соседей доехали на машине, а оттуда нас на квадроцикле привезли.
– Не ори на ребенка, – начинает тут же заступаться за меня бабушка.
– Вообще-то она первая начала, – тут же вставляет свои три копейки мама.
Сажусь на корточки, обхватываю руками голову и вою, что есть сил. И без них голова болела, а с ними боль только усилилась.
– Ох, сладуська моя, – бабушка подбегает ко мне и опускает руку на плечо. – Что такое? Тебе плохо? Может скорую вызвать?
– Нет, ба, – медленно поднимаюсь и обнимаю женщину, сильно прижимая ее старое тело к себе, – все хорошо. Просто, я соскучилась. Будешь чай?
– Мы бы все не отказались от чая, хозяюшка, – произносит мама, вгоняя меня в краску.
– Ну, тогда милости прошу к моему шалашу.
Провожаю гостей на кухню, усаживаю их за стол, ставлю чайник и тут соображаю, что у меняя кроме варенья и булки хлеба к чаю, да и вообще из еды ничего нет. Тяжело вздыхаю, морально готовлюсь к родительской ругани, лезу в холодильник и достаю баночку со сладостью, выливаю содержимое в тарелку, затем нарезаю хлеб и все это подаю на стол. Предупреждая мамину истерику, вскидываю руки и говорю: – я планировала сегодня сходить в магазин за едой. Если бы я знала, что будут гости, то сбегала бы вчера.
– Ох, совсем голодная была моя сладуська, ох, – бабушка начинает причитать и хвататься за грудь. – А все я окаянная виновата. Все придумала и не уследила.
– Бабуль, ты чего? – разливаю кипяток по бокалам и раздаю согревающие напитки гостям. Смотрю на свободный стул рядом с Максом, качаю головой, забираю стул и сажусь с бабушкой. Тут спокойнее будет.
– Я приехала, чтобы все прояснить, – говорит бабушка и смотрит на меня с сожалением. – Я обманула вас двоих. Ну старая я, совсем мозгов нет, что с меня взять то? Тебе сказала про смертельную болезнь и попросила выйти замуж за внучка моего, и ему сказала тоже самое. Я знала, что вы у меня хорошие и бабушке никогда не откажите в последней просьбе. А потом я решила, что, когда вы полюбите друг друга, родите мне малышей, перед самой смертью я вам во всем сознаюсь. Да только совесть меня замучила, ни есть, ни спать не давала. Душила постоянно. И я решила тебе признаться.
– И Максу, – поправляю бабушку, вспомнив про то самое письмо, что стало яблоком раздора в нашей семейной жизни. – Только не понимаю, почему ты это сделала таким образом? Выставила меня не пойми кем. Ба, это было подло с твоей стороны.
– Нет, ему я не планировала говорить. Это все Жанна с Милкой подстроили, пропади они пропадом. Да и Максим, – в этот момент бабушка поднимает грозный взгляд на внука. – Тоже отличился. От тебя я такого, внучок не ожидала. – Она вновь переводит свой взгляд на меня, смягчается. Берет мою руку и крепко сжимает. – Завещание действительно есть, но оно совсем не такое. Дом принадлежит Максиму с момента его появления в нашей семье, еще Семен, будучи живым сам переписал дом на сына. И все это прекрасно знают, просто Максиму он как-то был не особо нужен, а Жанне и Миле жить больше негде. Моя квартира достанется моим внукам в равных долях, как и счет в банке. Единственная моя глупость – это то, что я тебя решила вписать в завещание и зачем-то сказала это вслух. Нехорошие уши услышали и решили действовать по-своему. Лучше делить все на двоих, чем на троих. Верно?
– Не понимаю, – удивленно смотрю на женщину. – Значит Жанна решила, что если Макс узнает про то, что я вышла за него из-за завещания, то он меня бросит, мы разведемся и со мной не придется делиться? То есть в настоящем завещании нет пункта про брак? Она это все выдумала, но она не знала, что наш брак с самого начала был фикцией? Хах, то есть я не такая уж и лгунья, обманувшая бабушку и всех вокруг? – голос меняется с ласкового на грубый, поднимаю свой взгляд на Холодова и мысленно проклинаю его. Тот молча смотрит мне в глаза, а затем отворачивается.
– Нет, и никогда не было. Я хоть и дура, но из ума не выжила. Какая бабка будет писать такое завещание? Чтобы ее внук по расчету женился? Нет, я верила, что мой внучок женится только по любви.
– Хех, – смех слетает с губ. Ну да, как же, по любви. Большой и чистой. Прям неземной.
– Не ерничай, – сердито произносит бабушка и легонько шлепает меня по руке, – вы же все равно, когда женились уже любили друг друга. И не отнекивайся, я все знаю. Ну подумаешь, помогла вам чуть раньше понять, что такое любовь.
Любили друг друга… А ведь действительно, с самых первых дней этой игры мои чувства к Холодову менялись. Ненависть, неприязнь, равнодушие, симпатия, влюбленность и наконец любовь. День за днем все это росло и увеличивалось в геометрической прогрессии и стимулировала эти чувства именно бабушка. Сначала мы вместе ездили к ней в больницу, затем они с мамой заставили нас съехаться, затем мы перебрались в одну комнату, потому что в другой обитала бабушка, потом эта свадьба. Мы сами не заметили, как фальшивые чувства стали реальностью. Только вот сохранить мы их не смогли из-за своей глупости.
Поднимаю глаза на Максу и ловлю его взгляд на себе. Кажется, он сейчас пришел к этому же выводу.
– Давай поговорим? – муж поднимается со стула, опускает задравшиеся джинсы и смотрит на меня с мольбой.
Глава 23
Молча показываю ему рукой на лестницу, ведущую наверх и иду первой. Пропускаю его в свою комнату и закрываю дверь, чтобы никто не подслушивал.
– Ты что-то хотел сказать? – складываю руки на груди в защитном жесте и стараюсь говорить спокойнее, делая вид, что этот человек мне больше не важен.
– Я был не прав, – начинает холодов и тянется ко мне руками, – и я скучал.
Делаю шаг назад и упираюсь спиной о стену. Макс грустно улыбается и отступает.
– Прости, – продолжает он и замолкает.
– Простить? Мне не за что тебя прощать. Ты во всем был прав. Наша любовь не могла закончиться счастливо, когда она началась со лжи. Знаешь, я последние дни часто думаю, а что бы было, если бы мы встретились при других обстоятельствах? Если бы я допустим подошла к тебе в клубе или библиотеке, – вспоминаю, что мой почти бывший муж не посещает шумные места, предпочитая громкой музыке умные книги. – Думаю, мы бы никогда не смогли зайти так далеко. Наделать столько ошибок. Мы бы просто стали обычными знакомыми. Получается, я просто оказалась не в то время, не в том месте.
– Нет, ты оказалась там, где и должна была быть. С первой нашей встречи, с того момента, как ты обругала меня, я уже понял, что с тобой будет сложно, но твоя улыбка, твои вечные прикосновения к выбившейся челке, твои шутки, твой смех, твои надутые губы, твои вечные упреки и недовольства, все это дало мне понять, что без тебя моя жизнь будет вообще не реальна, – Макс все же медленно подходит ко мне, осторожно касается моей руки и аккуратно переплетает пальцы. – В наш первый день я возненавидел тебя, честно. Я опоздал из-за тебя на лекцию, затем ты до смерти меня напугала, выбежав перед машиной, испачкала новое пальто, отдавила ногу, нахамила, и плюсом к этому втерлась в доверие к бабушке, но уже тогда я был не готов тебя отпустить.
– Если бы не тот день…
– Когда бы мы не встретились, у университета, в кофейне, в больнице или еще где-то, этот момент был бы тем самым. Моментом зарождения наших чувств, моих чувств, – Макс делает шаг еще ближе, закрываю глаза и чувствую горячее дыхание на виске.
– Но ты забыл, все это ложь.
– Чушь, ты Варвара Холодова, мой лесной орк, айтишник и моя жена в одном лице. Я Максим Холодов, твой мистер ледышка, книжный червь и муж, – мужские губы касаются щеки, обжигая коротким поцелуем, затуманивая разум.
– Бывший муж, – шепчу я, а сама тянусь на встречу мужским губам.
– Что? – Макс разжимает объятья и отстраняется от меня.
– Я подала на развод, – голос начинает дрожать, когда я понимаю, что натворила. Но мысли о том, что это не только моя вина отрезвляют и придают сил.
– Какого хрена? Ты что совсем своей милой головкой думать разучилась?
– Конечно, разучилась, моя программа слетела стоило только в ней появиться такому троянскому червю, как ты.
На мгновение Макс замолкает, будто его голову посещает мысль, от которой он не может избавиться. Когда он наконец-то заговаривает, его голос звучит тихо и неуверенно.
– Но ты же меня все еще любишь?
– Я не знаю, – слишком спокойно произношу я. – Я прекрасно понимаю, что мы оба совершили кучу ошибок, что мы оба были не правы и я искренне прошу у тебя за все это прощение, но обида на те твои слова, на то, что ты мне не поверил… Я не могу ее просто так взять и забыть. Понимаешь? Ты меня в тот день будто катком раздавил. Мне нужно время, чтобы все обдумать и прийти для себя к какому-то выводу. Провести разделительную черту между той ложью, что между нами была и правдой.
– Я понял, – Макс снова подходит ко мне, осторожно притягивает к себе и обнимает. – Я не жду, что ты сейчас простишь меня и останешься со мной. Все так, как ты и сказала, я поступил глупо и опрометчиво. Да что уж там, я поступил, как самая последняя свинья в тот вечер. Но я сожалею, боже, ты не представляешь, что со мной было после твоего ухода, – муж прижимает меня сильнее, – я правда очень сожалею и прошу прощения. Дай мне второй шанс, дай мне возможность загладить свою вину.
– Вам пора. – меняю тему, так как не знаю, что ему ответить. – До города далеко ехать, боюсь, что вы не успеете добраться до темноты.
– Ты не поедешь?
– Нет, останусь здесь еще на некоторое время. Нужно голову проветрить, – освобождаюсь от мужских объятий и рассматриваю Макса. Кажется, будто я его тысячу лет не видела. Кажется, для него эти дни тоже не прошли бесследно, побледнел, похудел и осунулся. Выглядит совсем не как король.
Макс на мгновение опускает взгляд, его губы складываются в тонкую линию, а на лбу появляется морщина.
– Ты дашь мне шанс?
– Это требование?
– Нет, это просьба. Я прошу тебя. Я хочу, чтобы ты была со мной, чтобы мы были вместе, как муж и жена, а с разводом… с ним мы что-нибудь придумаем.
– В таком случае, я все еще прошу дать мне время на раздумье.
– Я могу тебя видеть, пока ты думаешь?
Смотрю на обеспокоенного мужчину и молча киваю. Пусть видит, что в этом такого.
– Спасибо, – он хочет сказать что-то еще, но передумывает. Его губ касается легкая улыбка. Он запускает руку в волосы, взъерошивая свою прическу, а затем покидает комнату.
– Вы помирились? – тут же спрашивает мама, стоит ей нас увидеть.
– Нам пора домой, Елена Викторовна. На улице начинается метель и лучше нам успеть отсюда выехать до всего этого кошмара.
– Да, да, конечно, – мама начинает бегать по кухне, что-то искать. Хотя что она там ищет? Приехала ведь с пустыми руками. Тут ее взгляд падает на меня, она останавливается, поднимает бровь и чуть ли не рычит: – А ты чего стоишь в одном халате? Так домой поедешь? Если мы из-за тебя где-нибудь застрянем, руками дорогу чистить будешь.
– Не ругайтесь так, мама, – от последнего слова, сказанного Максом, кажется, все прибывают в шоке. Моя мама от того, что смирилась с вечным упоминанием ее имени отчества, бабушка с тем, что Макс никогда не сможет сделать родным человеком кого-то постороннего. А я от того, что Холодов изменился. Я прекрасно помнила историю о его детстве и знала о том, что Макс замкнутый человек, знала, что он никогда не сможет назвать чужого человека мамой, потому что мама для него самое близкое и родное. И потеряв ее, он больше никого не сможет поставить ей на замену.
– Сыночек, – мама с воплями бросается к Максу, крепко сжимает его в своих объятьях и даже пытается баюкать, – я так счастлива. Если тебе сложно, то можешь звать меня Еленой Викторовной или мамой Леной. Я не обижусь.
– Нет, все хорошо, мама. Вы одевайтесь с бабушкой, и мы поедем, а Варе нужно пару дней еще побыть здесь.
Холодов так спокойно объясняет все маме, что мне даже не верится в происходящее. Наблюдаю за тем, как родственники собираются и покидают мой дом. Машу рукой им вслед и обещаю больше не выключать телефон. Закрываю за ними дверь и падаю на пол. Ноги отказываются держать такую дуру.
До самого вечера валяюсь в кровати, смотрю в окно на небо и думаю. Думаю, о нашем с Максом разговоре, о этой маленькой исповеди перед друг другом. Думаю, о том, как отомстить Жанне и Миле за их деяние. О, эта месть просто обязана быть, и пусть меня потом за это возненавидят, но я буду не я, если не отомщу им за страдания бабушки и нас с Максом.
Я так активно принимаюсь обдумывать план мести, что не сразу слышу телефонный звонок.
– Ба? – перевожу взгляд на часы. – Ты чего так поздно? Что-то на даче оставила?
– Где этот ирод полоумный? Обещал, что как только до тебя доедет сразу же позвонит. Уже пять часов прошло, а от него ни звоночка, ни сообщеньица, так еще и телефон выключил. Дай ему трубку.
Что? Макс должен был приехать ко мне? От этой информации в голове стали кишить плохие мысли. Точно, что-то случилось. Поднимаюсь с кровати и начинаю хаотично бегать по дому, заглядывая в окна и надеясь в одном из них его увидеть. Но увы.
– Ба, ты же знаешь своего внука. У него с памятью проблемы. Приехал, сказал, что устал, помылся и спать завалился. – Опять начинаю врать я, а сама в это время активно принимаюсь собираться. – Мне его разбудить?
– Нет, нет, пусть спит, – сдается бабушка. – но как утром проснется, пусть сразу же меня наберет.
– Договорились, – выдыхаю и отключаю телефон. Что ж, шалость удалась.
Глава 24
На сборы трачу меньше пяти минут. Адреналин кипит в крови, заставляя тело работать быстрее. Надеваю первое, что попадается в руки, хватаю фонарик, телефон и бегу к соседу. По дороге, каждый раз, как только стоит мне упасть, проклинаю себя и свой мозг за то, что додумалась зимой уехать черт знает куда. Сидела бы дома, и ничего такого не случилось, а тут… В голове сразу же появляется картина, как машина на скорости вылетает на встречку и попадает под фуру, или слетает с дороги, переворачивается и в конечном счете взрывается, или Макс уснул за рулем и только Бог знает, что могло случиться. Ох, трясу головой, стараясь успокоить свои шальные нервы. И зачем я смотрю столько ужастиков? Все с сегодняшнего дня перехожу на комедии.
Подбегаю к огромному забору, только собираюсь нажать на кнопку звонка, как ворота открываются и мне на встречу выезжает огромный внедорожник с мощными колесами.
– О, соседка, ты вовремя, забирайся, – мужчина кивает головой на кресло рядом с собой. – Ну и хлопотные же у меня соседи попались. Ну да ладно, зато скучно не будет.
