Текст книги "Свет твоих глаз (СИ)"
Автор книги: Мира Айрон
сообщить о нарушении
Текущая страница: 5 (всего у книги 8 страниц)
– Я его видела, дядю. Он сказал, что я сирота.
– Плохая шутка, потому что ты не сирота, Света. А ещё у тебя есть мы с Юлей. И мы всегда за тебя.
– Как это – за меня? – непонимающе спросила Света, впервые прямо взглянув в лицо Люды.
– Смотрела фильм про мушкетёров? "Один за всех, и все за одного!" Если мы всегда будем дружны, мы сможем побороть любую беду. Обещай подумать об этом, а Юля больше не станет подходить к тебе без спроса. Правда, Юля?
Люда посмотрела на дочь, и та молча кивнула.
– Ладно, подумаю, – пожала плечами Света и вернулась к строительству.
На следующий день у Михаила была зарплата, и он принёс "своим девчатам" гостинцы: большой пакет сладостей. А Свете и Юле ещё отдельно по шоколадке.
– Папа, – Света впервые обратилась к отцу, назвав его так с тех пор, как приехала, и указала на Юльку. – А почему ты ей тоже приносишь гостинцы? Такие же, как мне? Она ведь не твоя дочка!
– А кто будет приносить Юле гостинцы, если я не принесу? – спокойно спросил Михаил и сел напротив дочки.
– Мне без разницы, – ответила Света.
– То есть, ты хочешь, чтобы я приносил гостинцы только для тебя? – уточнил Михаил.
– Да, – кивнула Света. – Ты ведь мой папа.
– И ты будешь рада, если я принесу сладости для тебя, а для Юли – нет? Тебе будет хорошо от этого?
– Да, конечно.
– Хорошо, Светик, я понял, – покивал Михаил. – А теперь давайте ужинать.
Через три дня, вернувшись с работы, Михаил принёс только один шоколадный батончик с начинкой, – для Светы. С Людой он обговорил это заранее, а та сама подготовила Юльку.
Сначала в глазах Светы мелькнуло торжество. Она даже поцеловала отца в щеку – почти как раньше. Положила батончик на видное место, а сама продолжила смотреть телевизор. Юлька тоже молча смотрела телевизор, хоть Люда и видела, что ей всё равно обидно, несмотря на их уговор.
После ужина Света, вернувшись на диван, начала разворачивать батончик. Бросила один взгляд на Юльку, второй… Люда и Михаил делали вид, что ничего не замечают, а сами напряжённо наблюдали за Светой.
Девочка уже приготовилась откусить приличный кусок от угощения, но вдруг остановилась и опять посмотрела на Юльку.
– Хочешь?
"Только бы Юлька не вздумала отказываться!" – мысленно взмолилась Люда.
Они с Мишей почему-то не предусмотрели такой возможности, что их "дело" выгорит с первого раза и к подобному повороту Юлю не подготовили. Сильно рисковали, но оба очень надеялись на успех.
– Хочу! – искренне обрадовалась Юлька, и Света, разломив батончик, протянула половину ей.
А потом, когда Михаил подходил к дочке пожелать спокойной ночи, она обняла его за шею и быстро прошептала в ухо:
– Пап, ты Юльке тоже приноси гостинцы, не только мне. Она же маленькая.
* * * * * * *
Конечно, нельзя сказать, что после этого случая Света прямо подобрела ко всем и изменилась, но никто подобного и не ожидал так быстро. Девочка по-прежнему проявляла независимость, практически игнорируя Люду и Юлю. Правда, к отцу стала относиться почти как раньше.
Люда так ничего и не рассказывала девочкам о своей беременности, всё выбирала время, а сами они в силу возраста ещё ничего не замечали. Да и живота особого пока не было – Люда будто просто слегка располнела.
Шестнадцатого января Свете должно было исполниться восемь лет, и Михаил уже купил конфеты, которые дочь собиралась нести в школу, угощать одноклассников.
А в субботу, четырнадцатого января, Люда после обеда затеяла стряпню в честь Старого нового года. Михаил ушёл на шабашку и должен был вернуться к ужину, а Юлька села за стол помогать матери. Вскоре к ним присоединилась и Света, хотя в разговоре не принимала участия.
– Девочки, а давайте сделаем пирожки с записками! – весело предложила Люда. – Праздник же!
– Как это – с записками? – удивилась Света.
Раньше, когда она жила с мамой, та вообще не пекла и не жарила пирожки. Правда, блины пекла по выходным.
– А так. Каждая из нас напишет своё самое заветное желание, свернёт записку так, чтобы ничего не было видно, и я сделаю три одинаковых пирожка с этими записками. Точнее, все пирожки будут одинаковые, но записки будут только в трёх. И вот чья записка потом попадётся кому-то самая первая, у того желание и сбудется.
– Давайте! – радостно захлопала в ладоши Юлька, которая уже умела писать печатными буквами, хоть и не все буквы пока смотрели в нужную сторону.
Света деловито кивнула. Люда раздала всем по небольшому листу бумаги и по карандашу. Некоторое время в комнате стояла звенящая тишина – все излагали на бумаге свои желания и сворачивали записки.
Затем, когда Люда делала пирожки, она исподтишка наблюдала за Светой. Бесхитростная Юлька ничего не замечала, а Люда видела, что Света запомнила, в каком пироге её записка, и украдкой загнула один из углов пирога, а потом ещё сделала особенный защип сбоку. Очевидно, все эти манипуляции производились Светой для того, чтобы достать свой пирог раньше всех и "ускорить" исполнение своего заветного желания.
Михаил ещё не пришёл, и Люда разрешила девочкам погулять около здания общежития с другими ребятами. Тем более, мальчик из соседней комнаты, Сева, одноклассник Светы, тоже собирался на прогулку.
На прогулке Юля держалась особняком – сегодня Света, которая верховодила над компанией мальчишек, в игру Юльку не взяла. Вскоре в начале улицы появился Михаил, поболтал с Юлькой, которая лепила снеговика.
На улице было достаточно тепло, и снег хорошо лепился. Михаил помог Юльке скатать основание снеговика и второй шар – туловище, установить его, а потом остановился возле Светы, которая руководила процессом строительства крепости. Подчинённых у неё было трое: сосед Сева и ещё двое мальчишек лет семи.
– Светик, почему Юлю в игру не берёшь? – поинтересовался Михаил.
– Потому что игра сегодня серьёзная, – насупилась дочь. – А Юлька маленькая ещё.
– Юля всего на год тебя младше, осенью в школу пойдёт.
– А мы тут все уже́ школьники, – ответил Сева, который всегда смотрел в рот Свете. – А Юля ещё подготовишка.
– Очень рад за вас, – кивнул Михаил. – Но никому из вас я не пожелал бы остаться одному, когда рядом все играют друг с другом, в команде. Мне казалось, что уже́ школьники должны это понимать.
Ребята молчали, а Михаил продолжил путь к подъезду и крикнул Юле:
– Юль, если надоест одной играть, приходи домой. В шашки сгоняем с тобой.
– Хорошо, дядь Миша! – звонко ответила Юля. – Там мама пирожки скоро испечёт.
– Тем более. Не задерживайтесь, – Михаил скрылся в подъезде.
– Не обращайте внимания, – сказала Света мальчишкам. – Папа всегда за Юльку заступается.
Снеговик был полностью готов. Юлька попыталась отряхнуть с мохнатых варежек комочки прилипшего снега, но поняла, что занятие это настолько же продуктивное, как и попытки очистить от застывшего снега тёплые коричневые штаны с начёсом.
Решила идти домой – всё равно всю одежду надо сушить, вот комочки снега и растают сами. Наверно, пирожки уже готовы. Мама и дядя Миша без Светы и Юли есть не сядут; тем более, надо записки с желаниями искать. Да и темнеет уже, сумерки.
– Девочка, здравствуй, – рядом стоял какой-то незнакомый, не из их общежития, дяденька в чёрном полушубке и серой кроличьей ушанке. – Беда у меня. Помочь сможешь?
Незнакомец огляделся по сторонам, будто пытаясь найти помощников постарше.
– Или ты не справишься? – словно в задумчивости пробормотал мужчина. – Мала ты ещё.
– Почему это я мала? – возмутилась Юля. – Мне скоро уже семь лет исполнится!
– Котёнок у меня в овраг упал. Надо помочь достать. А взрослых никого нет.
– Котёнок? В овраг? – в ужасе воскликнула Юлька.
Родители строго-настрого запрещали ребятам ходить в сторону оврага и пустыря перед ним.
– Поможешь?
– Помогу, конечно!
– Тогда пойдём, пока он в снегу не задохнулся.
…– Куда это Юлька пошла с каким-то дядькой? – выпрямился один из мальчишек, указывая рукой в сторону незнакомца, который взял Юлю за руку и повёл за собой.
Света резко обернулась и уже хотела кинуться следом, но повернулась обратно и строго приказала Севке, который был самым толковым из всех парней:
– Папу моего зови. Быстро!
Сева молча метнулся к подъезду, а Света побежала следом за удаляющейся с незнакомцем Юлей.
– Ты куда это пошла? – пытаясь отдышаться, Света пошла рядом с Юлькой.
– Надо дяде помочь, у него котёночек в овраг упал… – в голосе Юльки задрожали слёзы.
– Юлька, нам не разрешают ходить к оврагу! И с чужими не разрешают разговаривать, а тем более, уходить!
– Так я не чужой, я вон в том доме живу. И папу вашего знаю, – дядька неопределённо указал в сторону домов, а потом воровато огляделся по сторонам.
– Юлька, не верь ему! – Света заговорила громче. – Он врёт! Пусть больших зовёт на помощь, а ты мелкая!
– Ничего я не мелкая! Мне семь лет скоро. Надо котёночка спасать.
Поняв, что время уходит, а папы всё нет, Света резко завопила во всё горло:
– Отпустите мою сестру немедленно! У нас папа милиционер! Он вас в тюрьму посадит!
Незнакомец оттолкнул Свету в сугроб так, что она больно ударилась губой о жёсткий наст, а сам почти побежал, Юлька едва успевала ногами перебирать.
– Света! Юля! Стоооой! – громовой голос раздался будто совсем рядом.
Незнакомец, отпустив Юлю, нырнул в ближайший проулок и скрылся в сумерках.
Михаил, который выскочил из дома в футболке и трико, схватил обеих девочек под мышки и побежал обратно к общежитию.
К счастью, бдительный комендант из общежития догадался вызвать милицию сразу, как только Сева прибежал с криками о помощи, и незнакомца вскоре задержали при попытке покинуть город на электричке.
Но это было уже позже, а пока Михаил занёс девчонок в комнату, сел на табурет, поставил Юлю и Свету перед собой и начал осматривать, будто проверяя их целостность. Он даже не замечал, что из глаз у него катятся слёзы.
У Светы немного распухла верхняя губа, но крови не было, а абсолютно невредимая Юлька лишь удивлённо таращила на отчима глаза-фиалки.
– Папа, мы в валенках, – сказала Света.
– И в варежках, и в шубах, дядь Миша.
– Папа, ты почему плачешь? Большие дяди ведь никогда не плачут.
– Иногда бывает, не обращай внимания, – махнул рукой Михаил. – Надо бы варежки снять. И шубы, и валенки.
Но вместо этого Михаил обнял девчонок и прижал к себе обеих.
В комнату вошла Люда, которая несла сразу две больших миски с пирогами. Она знать ничего не знала о случившемся, поскольку всё это время была на общей кухне. Однако как-то быстро оценила ситуацию.
Поставила миски на стол, закрыла двери, подошла и обняла сразу всех троих. Посмотрела поверх голов девочек в бледное лицо мужа. Прочитала в его глазах: "Потом, позже". И вдруг замерла.
– Что, Люда? – тут же спросил чуткий Михаил.
– Шевелится, – тихо сказала Люда. – Первый раз. Я уж думала – когда же, пора!
– Кто шевелится? – в голос спросили Света и Юля, и как по команде подняли головы.
– Сашка. Брат ваш, – улыбнулся Михаил.
…Люда видела, как Света нашла в миске "свой" пирожок и спрятала за тарелку. Не стала ничего говорить, хотя знала, что Михаил тоже всё заметил.
– Я первая! – завопила Юлька, доставая записку из пирога. – И записка моя!
– Значит, твоё желание обязательно сбудется, – улыбнулась Люда. – Расскажешь, что загадала?
– Маленького братика, – Юлька с гордостью продемонстрировала всем клочок бумаги с большими печатными буквами, которые не всегда "смотрели" в нужную сторону.
…– Вот так, – тяжело вздохнул Михаил, который как мог смягчил свой рассказ.
Девчонки давно уснули, а Михаил и Люда всё сидели за столом.
– Значит, будут пока гулять только под присмотром. Хорошо, что скоро я в декрет уйду, – покачала головой Люда и смахнула слёзы. – Страшно подумать, чем это всё могло закончиться. Права Света: Юлька маленькая ещё. Совсем дурочка. Ведь сколько раз было сказано!
– Интересно, что было в том пирожке, который Света тайком выбросила в мусорное ведро? – задумчиво сказал Михаил.
– Очень интересно, – кивнула Люда. – Но я предлагаю не проверять. Пусть это останется тайной Светы.
– Согласен, – Михаил обнял жену и быстро поцеловал. – Какое счастье, Люда, что ты такая у меня…
Седьмого мая тысяча девятьсот восемьдесят четвёртого года, в День радио, на свет появился Александр Михайлович Мельников, сын Михаила и Людмилы, брат Светы и Юли. Он стал окончательным связующим звеном между членами теперь уже большой семьи. А в августе Мельниковы получили собственную квартиру.
Глава пятая
Июнь 2022 года, Москва
Даша и Аня, вернувшись с обеда, пили чай в кабинете под кодовым названием "комната отдыха", когда аппарат внутренней связи радостно замигал, и холодный, какой-то безапелляционный голос ворвался в тишину кабинета:
– Дарья Сергеевна, жду вас у себя через пять минут.
И без того огромные серо-голубые глаза Даши стали ещё больше, и она открыла было рот, чтобы возмутиться, но аппарат погас так же резко, как включился.
– Да что ж такое?! – Даша так опустила чашку на стол, что та жалобно звякнула. – Нигде от него не спрячешься!
– Ну-ну, – сдерживая смех, воскликнула Аня. – "Оно конечно Александр Македонский герой, но зачем же стулья ломать?" То есть, оно конечно Марк Стефанович тот ещё… загадочный человек, но зачем же посуду бить?
– "Загадочный" в данном случае, видимо, от слова "гадить", – пробормотала Даша, встала, быстро ополоснула чашку и подошла к зеркалу. – Скорее бы в отпуск! До конца обеда ещё двенадцать минут, а я должна быть у него через пять. Беспредельщик.
– Уже через четыре минуты, – безмятежно ответила Аня. – Я тебе давно говорю – он к тебе неровно дышит. Никого больше так не изводит. Знаешь, это как учебником по башке получить от воздыхателя во втором классе.
– Нет, – вздохнула Даша, поправляя перед зеркалом длинные тёмно-русые волосы, убранные в строгую причёску. – Для таких штучек Бальц уже староват. Солидный и респектабельный.
– Да ладно, – отмахнулась Аня. – Всего каких-то тридцать два. Подумаешь, старше тебя на восемь с половиной лет. Зато уже без ветра в голове, и тестостерон уже не во главе всех деяний. А главное, этот "Одиссей" – без жены и без детей. Жена, правда, была, говорят, но теперь-то точно нет. Эх, была бы я твоих лет… Или хотя бы годков на десять помоложе, чем сейчас, да без мужа, без детей, я бы точно не терялась. А так… Как по кромке обрыва хожу в страхе, что кто-то из детишек вот-вот досрочно переведёт меня в статус бабушки.
– И откуда ты всё обо всех знаешь, Ань?
– Я очень общительный человек, Дашунь, и это, конечно, главная причина моей осведомлённости. Ну и ещё я эйчар*. Вот, наконец-то ты улыбнулась!
– Нет, Аня, я уверена, что ничего такого у Бальца ко мне нет. Разве может механизм испытывать чувства? Компьютер, например? Или чайник? Думаю, что ларчик открывается просто: у нового шефа есть собственная кандидатура на моё место. Подкопаться ко мне не за что, вот и создаёт условия, чтобы я сама ушла. Только ни фига он не угадал. Я не для того красный диплом получила и сумасшедший конкурс прошла, чтобы сейчас так просто всё сдать. Мы ещё поборемся.
– А вот это правильно, – кивнула Аня. – Знай наших!
Даша сделала глубокий вдох, потом выдохнула, вышла из "комнаты отдыха" и вскоре уже стояла перед кабинетом руководителя филиала.
Разумеется, никто и не собирался встретить её у дверей или хотя бы встать навстречу. Возможно, это справедливо: ведь они с начальником виделись утром на пятиминутке. Однако прежний шеф, Алексей Владимирович, всегда вставал, если входила женщина. Даже если эта женщина младше него, и даже если она является его подчинённой
Эх, ностальгия…
Марк Стефанович лишь на пару секунд перевёл взгляд с монитора компьютера на лицо Даши.
– Присаживайтесь, Дарья Сергеевна.
Даша села, сохраняя молчание и максимально невозмутимый вид. Если Бальцу нравится нагнетать и сохранять интригу – пусть его. Ажиотажа, жгучего любопытства и тревоги он от Даши точно не дождётся.
Наконец взгляд больших тёмных глаз шефа вновь обратился к лицу Даши и на сей раз задержался дольше. В который уже раз Даша подумала о том, как может быть холодным взгляд карих глаз? Оказывается, может.
Холодный взгляд, бесстрастное лицо с правильными чертами, стильная бородка. Идеальная стрижка, безупречный костюм. Голос не очень низкий, спокойный, не дающий собеседнику расслабиться и отвлечься, дабы не пропустить что-нибудь важное.
Вот уже год, сразу после окончания университета, Дарья Сергеевна Большагина работала в отделе продаж крупной строительной компании, а с февраля возглавляла отдел.
Несмотря на молодость, девушке удалось убедить прежнее руководство в своём профессионализме и крайне серьёзном деловом настрое. Даша была твёрдо намерена двигаться только вперёд и вверх.
Однако два месяца назад прежний руководитель их филиала Алексей Владимирович пошёл на повышение, став заместителем генерального директора компании, а на его место заступил прибывший из Северо-Западного подразделения Марк Стефанович Бальц.
С тех пор спокойной и логически выстроенной жизни Дарьи пришёл конец, а сомнения в том, что она сможет продолжить успешный подъём по карьерной лестнице, напротив, росли и крепли день ото дня.
Рассматривая строгую и лаконичную обстановку в кабинете шефа, Даша, пока ждала начала беседы, как могла развлекалась: пыталась угадать, что на этот раз понадобилось от неё Бальцу.
Вроде, никаких важных отчётов или докладных она ему не отправляла. С каждым документом Даша, как правило, делала по нескольку заходов в кабинет начальника, поскольку у него снова и снова появлялись… нет, не замечания. Вопросы.
До сих пор Даше удавалось даже с Марком Стефановичем работать без замечаний с его стороны. Но пояснения по документам ему требовались постоянно, и очень подробные.
– Спасибо за ожидание, Дарья Сергеевна, – начальник выпрямился и откинулся на спинку кресла. – Мне необходимо было закончить одно важное дело. Теперь можем приступить к нашему с вами вопросу.
"Нашему с вами"?!
Этот немой вопрос затмил даже вполне законное внутреннее возмущение: зачем нужно было выдёргивать Дашу с обеда, если ей всё равно пришлось ждать, пока шеф "закончит важное дело"?
– Да, Марк Стефанович, – стараясь не выдавать своего удивления, кивнула Даша.
– Сегодня четверг, – веско сказал шеф.
"Ой, да что вы говорите?! Какая неожиданность!"
Даше, по правде говоря, хотелось уже отпинать его за медлительность и склонность к затягиванию разговора. Она даже представила себе, как подходит, заносит ногу, и… Вот бы увидеть его лицо в такой момент!
– У вас есть половина рабочего дня сегодня и целый день завтра для того, чтобы завершить все формальности…
Неужели он вызвал её для того, чтобы дать напутствие перед отпуском? Да ладно? Скорее бы понедельник! Она будет свободна почти целый месяц…
– …а в понедельник рано утром мы с вами улетаем.
Даша как будто уже летела. Летела-летела, да плюхнулась оземь. И посадка была далеко не мягкой. Даша едва успела поймать себя за язык и не ляпнуть: "Да, мы улетаем в понедельник утром, но не с вами!"
Хвала небесам, сдержалась. Всё же она не с подружками за чаем, а на приёме у начальника. Субординацию никто не отменял.
– Вам нужно успеть оформить командировочные и перенос вашего отпуска на неделю, – соловьём заливался Бальц.
В смысле?! Какой ещё перенос на неделю? Субординацию никто не отменял, а вот отпуск Даши, кажется, отменили, и это совсем не смешно.
– Кх-кх, Марк Стефанович, – как можно более спокойно заговорила Дарья, хотя внутри всё клокотало от гнева и возмущения. – Дело в том, что я не могу… Я так понимаю, что намечается служебная командировка, но в понедельник я должна отправиться совсем в другое место. Тур куплен три месяца назад.
– Замените тур, перенесите на неделю, – спокойно пожал плечами Бальц. – Компания компенструет вам расходы за возврат и замену тура, только и всего.
Только и всего! А как она объяснит это всё Вадиму?! Даша была уверена в том, что Вадик собирается сделать ей официальное предложение в этом путешествии и ждёт отпуска Даши сильнее, чем она сама.
Дорогой, давай всё перенесём? На неделю? Компания всё компенсирует? Вадим – очень занятой человек, и отпуск у него продолжится ровно десять дней, – столько, сколько должно продлиться их путешествие.
– Марк Стефанович, – опять затянула Даша. – Простите, но я не могу. Никак не могу перенести отпуск. Это зависит не только от меня. Возможно, кто-то другой сможет заменить меня в командировке? Кто-то же будет работать вместо меня?
– Вот именно, кто-то будет работать вместо вас. А вы в это время будете в командировке, на выставке современного оборудования, сопряжённой с курсами. Конкретно эта командировка, Дарья Сергеевна, напрямую касается вашей будущей деятельности в должности руководителя отдела и возможностей вашего служебного роста. По результатам командировки будет проведено тестирование.
Безысходность надвигалась, как девятый вал, но и она тянула, держала интригу, прямо как весьма довольный собой шеф. "Давай уже, обрушивайся!" – мысленно приказала Даша безысходности, но та не послушалась.
Проклятый оптимизм! Видимо, пока Даша не поговорит с Вадимом, безысходность так и будет нависать.
– Но ведь об этой выставке наверняка было давно известно, Марк Стефанович! – скорее для порядка возмутилась Дарья. – Почему мой отпуск не согласовали с ней, когда составляли график?
– Вопрос не по адресу, Дарья Сергеевна, – развёл руками шеф. – Вы же знаете, что я работаю здесь с конца марта, а график отпусков составлен ещё в конце прошлого года. Я очень сожалею, но…
"Ни черта ты не сожалеешь! Наверняка надеешься, что я прямо сейчас по собственному напишу, а ты радостно завизируешь моё заявление! Ну уж нет. Но как, как теперь объяснять всё это Вадику?"
…После работы Даша села в машину и проехала пару кварталов, но потом резко перестроилась, выехала к повороту, а после – на объездную. Взяла с соседнего сиденья смартфон, быстро полистала.
– Алло, бабуль, привет! Я к вам еду. Посмотрела, вроде, пробок нет. Как раз пирожки? Класс! Это вот прямо то, что сейчас нужно. Нет, ничего не случилось. Я люблю тебя, бабуль!
* * * * * * *
– Бабуль, – Даша даже зажмурилась от удовольствия. – Твои пирожки – это отдельный вид искусства. А ещё это терапия. Я бы даже сказала, психотерапия. Сразу похорошело всё – и внутри, и вокруг.
– Всё-таки у тебя что-то случилось, – покачала головой Людмила Евгеньевна, с тревогой глядя на внучку и осторожно придвигая поближе к Даше миску с пирогами.
– У кого и что случилось? И кому тут нужна психотерапия?
Людмила и Даша, хоть и сидели на маленькой террасе, не услышали, как в ворота вошёл Михаил Леонтьевич. Услышал только верный Дик, чистокровный "дворянин". Наверняка услышал издалека, встретил у ворот и теперь радостно крутился у ног хозяина, ожидая угощения.
Михаил достал из кармана кусок сахара, завёрнутый в салфетку, и присел перед коротколапым, но достаточно крепким псом.
– Миша, собакам вредно сладкое! – привычно пожурила Михаила жена, но непонятно, чего в её голосе было больше: нежности или упрёка.
– А мы нечасто, правда, Дик? – Михаил легко потрепал Дика по шее и выпрямился. – Тем более, я теперь уходить буду намного реже, соответственно, и возвращаться с гостиницами тоже.
– Отпустили? – видно было, что Людмила Евгеньевна очень обрадовалась. – Руки мыть, Миша, и за стол, пока пироги совсем не остыли.
– Привет, деда, – Даша встала из-за стола и быстро поцеловала Михаила в щеку.
Она прекрасно знала о том, что дед Миша ей не родной по крови, но считала его дедом наравне с дедушкой со стороны отца. При этом в глубине души любила даже больше, как и бабу Люду.
…Мельниковы приняли решение переехать в Подмосковье в разгар девяностых: Михаилу предложили работу на одном из крупных заводов, удержавшихся на плаву в непростые времена.
Людмила к тому времени заочно окончила педагогический институт и работала заместителем заведующей детского сада, успешно вела педагогический эксперимент, однако с лёгкостью оставила всё и отправилась следом за мужем.
Сыну Саше тогда было двенадцать, потому о его переезде вопросов не возникало, да он и не был против. Свете исполнилось двадцать, она училась в Москве, в архитектурном, и жила в общежитии. То, что родные станут жить совсем рядом, было ей только в радость. Она сразу переехала из общежития к ним и в дальнейшем ездила на учёбу на электричке.
Не обрадовалась переезду только девятнадцатилетняя Юля. Она не так давно окончила медицинское училище, начала работать медсестрой в больнице, и у неё разгорелся бурный роман с Сергеем Большагиным, окончившим медицинский институт и проходившим интернатуру в той же больнице.
Когда вопрос о переезде Мельниковых встал достаточно остро, молодые люди подали заявление, и Юлька переехала жить к Сергею. Через пару месяцев сыграли свадьбу, и Мельниковы приезжали на неё уже из Подмосковья.
Сейчас Сергей и Юлия Большагины живут в Твери. Сергей возглавляет одну из больниц, а Юлия работает медсестрой в частной клинике. Кроме Даши, у них есть сын, шестнадцатилетний Павел.
Дочь Юлии и Сергея, Даша, успешно окончив школу, поступила в один из столичных вузов, а в период учёбы жила у бабушки Люды и деда Миши. Только потом, начав работать, сняла крохотную студию в Москве.
Светлана вышла замуж намного позднее Юли, поскольку долгое время была сосредоточена исключительно на карьере. В итоге будущего мужа встретила в своей же профессионаотной среде, а сейчас Антон и Светлана Майковы владеют небольшой собственной фирмой, занимающейся проектированием и дизайном. Светлана и Антон воспитывают сына, двенадцатилетнего Гавриила.
Брат Светы и Юли, тридцативосьмилетний Александр, когда-то пошёл по стопам отца, выбрав технический вуз, а сейчас живёт и работает в Санкт-Петербурге, откуда родом его супруга Елена. Александр и Елена воспитывают двоих сыновей, Юру и Костю. Юре десять лет, а Косте – семь.
Таким образом, внучка у Людмилы и Михаила только одна, Даша, самая старшая из всех внуков.
Вымыв руки и переодевшись, Михаил вернулся за стол. Людмила поставила перед ним две соусницы: со сметаной и растопленным сливочным маслом.
– Деда, а почему ты будешь теперь намного реже уходить? – тут же подступила к Михаилу любопытная и внимательная Даша.
– После того, как мои ребята дипломы получат, я на пенсию выхожу.
Официально Михаил был на заслуженном отдыхе с шестидесяти лет; ушёл на покой с должности главного инженера. Людмила сразу следом за мужем тоже ушла на пенсию – с должности заведующей детским садом.
Однако руководству одного из технических колледжей удалось уговорить Михаила Леонтьевича поработать у них, хотя бы попытаться. Михаил шутил, что на старости лет подался в педагогику исключительно из зависти к любимой супруге, которая отработала в этой сфере много лет.
Думал, поработает год-другой, но задержался в колледже почти на восемь лет. Мог бы и ещё работать, были силы, но совесть замучила: в будни почти все домашние заботы лежали на плечах жены, а таких забот в своём доме немало.
Дом Мельниковы построили почти двадцать лет назад, а спроектировала его, конечно же, Света. Простой дом, без изысков, однако, когда собиралась большая семья, удавалось разместить всех.
– Ты? На пенсию? – изумилась Даша.
– А что? Пора и честь знать.
– Не представляю тебя пенсионером, деда! Просто не могу.
– Ничего, сможешь, – улыбнулся Михаил. – Я и есть пенсионер.
– Не заскучаешь, деда?
– Когда скучать, Дашуня? В своём доме работа есть всегда, а мы не молодеем. Людочка одна тут целыми днями на хозяйстве, я только по вечерам дома, да по выходным.
Людмила Евгеньевна встала, подошла со спины к мужу и обняла его за плечи, прижалась щекой к его полностью поседевшей, но почти не поредевшей шевелюре.
– Сколько знаю Мишу, – а это больше сорока лет, – он всегда весь в делах и весь в работе. Думаешь, просто отдыхать будет? Задумал птичник строить, уже и проект готов. Так что скоро у нас будут куры и индоутки. Зная своего Мишу, могу сказать с уверенностью: это только начало.
Михаил Леонтьевич рассмеялся и поцеловал жену в щеку.
– Вот такая у меня жена, – подмигнул он Даше. – Любой мой проект поддерживает, активно в нём участвует и почти не спорит.
– Почему это "почти"? – тоже рассмеялась Людмила. – Вообще не спорю.
– А косу кто отрезал?
– Миша, ну опять! Я же тебе заранее сказала: сорок пять исполнится – сделаю стрижку и седину тонировать начну, хватит уж девицей выступать. Больше двадцати лет прошло, всё забыть не можешь.
– А кто ты, если не девица?
– В душе́ девица, конечно, а в реальности бабушка.
– А может, и прабабушка скоро, а? – весело спросил Михаил и опять подмигнул Даше.
– Не-не, деда, ты мне на этот счёт можешь даже не подмигивать, – покачала головой Даша.
– Так может, я и не на тебя намекаю? – сделал невинные глаза Михаил.
– А на кого же? – смешно подбоченилась Даша. – После меня самый старший Пашка, ему шестнадцать. Гаврюхе двенадцать, Юрику десять, а Костику семь. Кто из них уже успел жениться, а? Может, я чего не знаю?
– Ладно уж, на тебя вся надежда. Ты же говорила, вроде, что у вас с Вадимом всё серьёзно?
Даша посмотрела на деда, с лица которого исчезла улыбка. Вадим не раз бывал в гостях у Дашиных бабушки и деда, но Даша так и не могла понять, как деда Миша относится к её потенциальному жениху. Молчаливо как-то относится, скрытно; будто присматривается, но так и не может сформировать своё мнение о Вадиме.
– Мы с Вадимом в любом случае пока твёрдо нацелены на карьеру, и лет до тридцати я точно не планирую рожать. Да и вообще… У вас же ещё один внук на подходе.
Даша знала, что Саша с Леной ждут третьего сына.
– Да, и мы его очень ждём, – кивнул Михаил и будто спохватился. – Мы тебя совсем заговорили, Дашуня, и ты по-прежнему не рассказала, что за разговоры ведёшь о психотераптии.
Будто вернувшись с небес на землю, Даша тяжело вздохнула и начала рассказ. Бабушка и дед очень внимательно слушали. После того, как Даша рассказала обо всём, за столом на несколько минут воцарилось молчание.
– То есть, – первый заговорил Михаил. – Этот Штольц без обиняков дал понять, что если ты не поедешь, это отразится на твоей карьере не лучшим образом?
– Угу, мягко говоря, не лучшим. Только он не Штольц, деда. Он Обломов, от слова "облом". Просто взял и обломал мой отпуск. И кажется, не только отпуск.
– Бальц, не Штольц, – подсказала Людмила Евгеньевна.
– Да я помню. Просто очень уж напомнил книжного героя, – Михаил Леонтьевич задумчиво потёр лоб. – И я почему-то не верю в твои подозрения. Если бы ему нужно было твоё место, он давно бы тебя выжил. Похоже, у него просто методы управления именно такие. А ты самая молодая из руководителей, вот с тебя и спрос двойной. Но ведь ты, Даша, уже приняла решение?
