Текст книги "Этот огонь - мой (СИ)"

Автор книги: Мира Айрон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 5 страниц)

Глава десятая

Вера собиралась идти на обед. В салоне уже никого не было, обед начался пять минут назад, и все разошлись по столовым и кафе.

Собирая эскизы, Вера услышала шаги. В дверях появился Альберт, который что-то напевал себе под нос.

Увидев Веру в новом имидже, он застыл в дверях, глядя на неё своими чёрными глазами.

– Вера?

– Добрый день, Альберт.

– Ты меня совсем добить решила?!

Он подошёл и обхватив, приподнял её. Что-то новое! Он совсем озаботился, видимо?! К тому же, ей никогда не нравился "Фаренгейт", слишком резкий запах!

– Альберт, отпусти немедленно.

– А то что? – он смотрел на неё снизу вверх. Вера почувствовала ногами его возбуждение, и ей стало не по себе. Она испугалась, но не подавала вида.

– А то нажалуюсь твоей любовнице.

– Которой?

– Самой ревнивой! Альберт, отпусти!

– Алик.

– Хорошо. Алик, отпусти!

Что же делать? Никого нет. Вцепиться в физиономию ему?

– У меня когда-то будут шансы, Вера?

– Нет, Алик. Я не вожу шашни с женатыми мужчинами. Справляйся без меня.

– Холодная ты женщина, Вера! Снегурочка! – вздохнул он, но не выпустил Веру. – Сколько лет уже меня динамишь?

– Алик. Если ты меня не отпустишь сейчас, я тебе звездану как следует, предупреждаю! И ты меня уволишь за вопиющее нарушение субординации.

– Звездани уже, Вера! Обещаю не увольнять! Я хочу от тебя хоть каких-то чувств!

Раздалось деликатное покашливание, и кто-то постучал по открытой двери.

Алик вздрогнул, и отпустил Веру, которая сползла по нему и встала на ноги, наконец.

В дверях стоял Егор в коротком чёрном полупальто. Вера даже не ожидала, что может так обрадоваться Егору.

– Здравствуйте! Не помешал? – насмешливо спросил Егор.

– Здравствуйте! Обсуждаем рабочие моменты, – неприязненно ответил Алик. – А вы кто?

– Заказчик.

– С каким дизайнером работаете?

– С Верой Александровной.

– Понятно. Ты назначала встречу, Вера?

– Да, – солгала она.

– Обед же.

– Так мы как раз за обедом и хотели обсудить ряд вопросов, – не моргнув глазом импровизировал Егор. – Идём, Вера?

– Давно тут стоите?

– Достаточно. С самого начала… обсуждения рабочих моментов, – Егор смотрел на Алика, а Вера узнавала этот взгляд. Когда-то, тысячу лет назад, он так смотрел на бармена Дениса в кафе.

Надевая куртку, она наблюдала за мужчинами. Те словно вели молчаливый диалог, как два кота перед броском. И похоже, Егор одерживал верх.

Вера подошла к Егору. Он обнял её за плечи, и закрыл двери в салон, оставив там растерянного Алика. Вера сразу стряхнула его руку.

– Не думала, что скажу это, но я рада тебя видеть, – искренне сказала она, когда они шли по коридору бизнес-центра.

– Такого шикарного комплимента я ещё не получал, но всё равно спасибо, – Егор рассмеялся.

– А ты зачем приехал-то?

– Обсудить ряд вопросов, я же сказал.

– И часто А́льберт (Егор сделал ударение в имени на первый слог) пытается решать рабочие моменты таким способом?

– Он адекватный вообще-то. Всегда был. Не знаю, что его вдруг сегодня так разобрало.

– Может, дело в том, как ты изменилась? Ты очень похорошела, Вера, хотя, казалось бы, куда ещё? Бедный А́льберт!

– Ближе к делу, Егор, – Вера улыбнулась, устраиваясь за столом в кафе, которое находилось прямо около бизнес-центра. – Ты хотел что-то обсудить.

– Да. Ребята хотят отметить день рождения вместе. В боулинге, и там же батут-центр.

– Никита сам не мог сказать? Я же не зверь. Вроде, не запрещаю уже вообще ничего.

– Не обижайся, я сам сказал ему, что поговорю. Потому что есть ещё одна большая просьба. Каникулы вот-вот начнутся. Мама и отец очень хотят познакомиться с Никитой, Вера. Но не так, чтобы тут у меня на денёк, а чтобы он пожил у них хотя бы дня три.

Вера была готова к тому, что эта просьба рано или поздно последует. Она вздохнула и пожала плечами.

– Может, и ты бы поехала?

– Нет-нет. Хорошо, пусть Никита едет. Только обычное условие – быть на связи.

Егор вздохнул с облегчением:

– Спасибо, Вера! Ты очень добрый и понимающий человек. Хотя я это всегда знал.

– Как дела у Насти? До сих пор дома сидят? – Вера поспешила уйти от обсуждения её персоны.

Настя родила почти месяц назад, но до месяца никого к себе не пускала и сама не ходила к Егору.

Сына Настя и Сергей назвали Арсением.

– Звонила, сказала, через три дня принесёт племянника знакомиться. Очень хочет увидеть Никиту и тебя.

– Встретимся как-нибудь, – туманно ответила Вера.

– Ещё, Вера, – Егор помолчал. – Я понимаю, что мы все с размаху вломились в вашу с Никитой жизнь, и что тебе сложно это принимать. Дети проще адаптируются. Я не хочу всяких судов, но мечтаю об официальном установлении отцовства. Хотя бы в перспективе. А пока мне бы хотелось помогать вам.

– У нас всё есть, – Вера покачала головой. – Никите нужен отец, ему нужен ты, а не помощь. Он говорит, что ты классный, гордится тобой. Понимаешь, у него никогда не было отца. И хотя он не жаловался, всё равно. Отец есть отец.

Она не представляла, каким счастливым сделала его, сказав это. Но одно другому не мешает.

– Спасибо, Вера! Ты не представляешь, что значат для меня твои слова. Но всё же, давай договоримся: если что-то нужно, ты обращаешься ко мне.

– Хорошо, – ей было проще согласиться, чем спорить.

Постепенно все привыкли жить в новой для себя реальности.

Никита уже трижды уезжал с отцом и сестрой на выходные в край к деду и бабушке. Дед вообще был для него идеал и лучший друг – заговорщик: они постоянно что-то вместе мастерили, изобретали, проявляли и печатали фотографии на старинном аппарате в маленькой тёмной комнате. Никита взахлёб рассказывал обо всём Вере, когда приезжал.

И она привыкала, понимая, насколько раньше всего этого не хватало сыну: ведь они жили всегда в четырёх стенах, в городской квартире. Да и всё равно одна мать, какой бы идеальной она ни была, не может заменить ребёнку весь мир и всю семью.

И Вера, хоть не призналась бы в этом даже под пытками, теперь уже совсем по-другому воспринимала ситуацию. Теперь она была рада, что всё так обернулось; что Егор и его близкие появились в их с Никитой жизни.

Алина стала частым гостем у них дома. Девочка была очень самостоятельная. Надо отдать должное Егору: он правильно воспитывал дочь. У неё есть всё, но при этом она не избалована и не капризна. Когда Алина приезжала из школы с Никитой к ним, Веру, как правило, ждал какой-нибудь нехитрый ужин по возвращении с работы.

А однажды, когда Егор уехал в командировку, Алина жила у них с Никитой три дня. Настя была занята с Арсением всё время, и Егор собирался вызывать мать, чтобы она была с Алиной. Но ребята так упрашивали! Егор долго сомневался, ему казалось, что неудобно так пользоваться добротой Веры. Однако, когда ему позвонила сама Вера, он отказать не смог.

Егор искренне надеялся, что если его не простила Вера, то наконец-то простила сама жизнь, подарив ему сына и дав возможность вновь общаться с Верой. Пусть не так, как раньше, ну и что? Он наслаждался каждым моментом и благодарил бога каждый день.

Конечно, ему очень хотелось большего в отношениях с Верой. Невозможно хотелось. Но он терпеливо ждал, соблюдая ту дистанцию, которую она обозначила. Когда-то он уже вломился в её жизнь и сердце без стука, сметая всё вокруг. Теперь нужно пытаться войти очень осторожно. Желательно, для начала даже незаметно.

…Незадолго до Нового года родительский чат кипел: шло активное обсуждение того, как и где дети будут праздновать.

Активисты нашли какую-то базу отдыха ещё осенью, но решили арендовать не до Нового года, когда везде был огромный ажиотаж, а после. Выбрали сочельник, с шестого на седьмое января. Тоже праздник, но уже и родители не "в мыле" от предновогодней суеты, и такой переполненности на базе нет.

Веру смущал тот факт, что детей надо отправлять с ночёвкой, её удивляли эти новые веяния. Но Никита и Алина очень хотели поехать, мечтали.

Вайбер вновь ожил.

"Нужны четверо сопровождающих родителей, в помощь классному руководителю. Кто готов поехать с ребятами на всё время мероприятия? Желательно, две мамы и два папы".

"Я поеду", – одновременно отозвались Вера и Егор.

– Блиииин, – с досадой пробормотала Вера, сидя на работе за компьютером.

– Отлично, ура, – улыбнулся Егор, сидя за компьютером у себя на работе.

Больше никто из отцов не вызвался, все мечтали по-другому встретить Рождество. Вызвались ещё две мамы, из активных.

Вера не стала отказываться, раз пообещала. Она никогда ещё не отпускала Никиту одного на подобного рода мероприятие, потому хотела посмотреть, как это вообще происходит.

Она не была в восторге от того, что Егор тоже едет, и им придётся провести бок о бок почти два дня, но это же детское мероприятие.

Вера с Никитой всегда праздновали Новый год дома, вдвоём. Они всегда вели достаточно замкнутый образ жизни, спокойный, размеренный… Но в этом году всё изменилось, в том числе, произошло и покушение на их новогодние традиции.

Сначала Никита осторожно заговорил о том, что очень хотел бы отметить Новый год у бабушки и деда. Очень бы хотел, но и её, маму, не может бросить одну.

Потом, будучи у них в гостях, к Вере подступила с разговорами более активная и бойкая, чем брат, Алина. Она долго и подробно расписывала Вере прелести Новогодней ночи в доме дедушки и бабушки: катание с горки, которую строит для них дед, ёлку во дворе, шашлык. Вера знала. Она же встречала там Новый год двенадцать лет назад.

Вера уже понимала, к чему всё идёт. И обреченно думала, что она не сможет испортить праздник детям. Значит, ей предстоит то, о чём однажды говорил Егор, давно, на Севере: "Новый год в своей постели".

Потом позвонил Егор, и пригласил их обоих с Никитой на праздник к родителям. Вера обещала подумать. Хотя Никита так смотрел на неё, что она давно всё решила.

И в конце концов, Веру решили "дожать": позвонила Татьяна Петровна и лично пригласила Веру. Ей Вера не смогла отказать. Сразу согласилась, а потом полночи плакала в подушку. Она не представляла, как вернётся в их дом.

Глава одиннадцатая

Они приехали с Никитой днём тридцать первого декабря. Вера собиралась вернуться в Пермь второго января, потому что третьего уже должна была работать. А Никиту и Алину должен привезти пятого января Егор, – накануне поездки на базу отдыха.

…Во дворе на цепи сидела большая беспородная собака, чем-то отдалённо напоминающая овчарку.

– Не бойся, мама, это Рекс. Он не злой.

Никита подошёл к Рексу, протянул руку, а тот, виляя хвостом, дал лапу.

На крыльцо выскочила Татьяна Петровна, обняла Никиту, а потом схватила в объятия Веру. Они обе незаметно смахивали слёзы.

– Бабушка, ты легко одета! Пойдём в дом!

Они послушались Никиту. В прихожей стояли Николай Степанович с Алиной. У Николая Степановича поседели виски, а так он почти не изменился.

…Ранее никогда не склонный к сантиментам Николай Степанович уже с минуту прижимал Веру к себе. Она плакала не скрываясь.

– Ну-ну, дочка, – он легко похлопал её по спине. – В ногах правды нет. Умывайтесь с дороги, и за стол.

– Привет! – в коридоре появился Егор.

– Привет, пап! – Никита обнял его.

Чтобы совсем не раскиснуть, Вера быстро пошла мыть руки.

К счастью, прямо следом за ними приехали Настя, Сергей и Арсений. Вера наконец-то перестала быть центром внимания. Щекастый, кареглазый и лысый Арсений стал главной звездой.

Потом Вера помогала Татьяне Петровне готовить праздничный ужин. Мужчины ходили в баню, дети бегали во дворе, катались с горки. Настя с Арсением сидели на кухне, возле Татьяны Петровны и Веры. Женщины говорили и не могли наговориться.

Настя не отходила от Веры ни на шаг и тридцать первого, и весь следующий день. Вера играла с Арсением, и вдруг поймала себя на том, что ностальгирует. Никита давно вырос, а хочется опять нянчить малыша. Она отгоняла от себя эти опасные мысли, но они вновь возвращались. Вечером первого января Настя, Сергей и Арсений уехали к родителям Сергея, в большое село неподалёку.

Настала ночь, но Вере не спалось. Она решила выпить чаю. Тихонько вышла в слабо освещённый коридор и вздрогнула от неожиданности: одновременно с ней из своей комнаты вышел Егор.

– Тоже не спится? – прошептал он. – Я пошёл на кухню, поищу у отца снотворное. Давай со мной?

Отчего бы и не выпить немного? Она так устала морально за прошедший год. Хотелось расслабиться хоть чуть-чуть.

Они прокрались на кухню, включили свет и плотно прикрыли двери.

– Садись, я сейчас всё найду, – приказал Егор.

Вера послушно опустилась на табурет в углу, подальше от Егора.

– Так, что тут у нас? – он открыл какую-то дверцу в стене. Вера и не подозревала, что у Николая Степановича есть бар. Или раньше его и не было?

– О, коньяк. Вроде, хороший. Ладно, возмещу потом отцу, – Егор достал небольшую тёмную бутылку, закрыл дверцу.

Он быстро достал из недр холодильника какую-то нарезку, шоколад, пошёл к раковине мыть фрукты. Поставил перед Верой корзинку с жёлтыми яблоками.

…В этой семье всегда обожали яблоки. Егор и Николай Степанович любили зелёные, Настя и Татьяна Петровна – красные, а Вера всегда любила жёлтые, особенно грушовку. И он это помнит спустя столько лет? Причём, яблоки перед ней поставил непринуждённо, не акцентируя внимание на этом, буднично. Будто ставит так яблоки перед ней каждый день, автоматически.

Вера опять вспомнила Сергея, как он сказал про мелочи, которые не мелочи.

Егор нарезал лимон, а перед Верой поставил дополнительно большой стакан, сок и минералку, – запивать.

Янтарная жидкость обожгла горло. Вера не разбиралась в спиртном, но чувствовала: сегодня это то, что надо. Пока дети не видят.

Если до этого они друг с другом почти не говорили, только в общем разговоре, "снотворное" сослужило и дополнительную службу: Вера и Егор разговорились. Начали, конечно, со школы и детей, потом стали говорить о работе. Егор рассказывал о том, как они с Сергеем организовали фирму, с чего начинали. Вера рассказывала о салоне, как Альберт из одного маленького салона развил целую сеть, уже шагнувшую в другие города. А ведь она, Вера, стояла у самых истоков.

Вера думала о том, как давно они не говорили вот так. И как, оказывается, ей этого не хватало. Она словно живую воду пила, общаясь с ним. Словно вернулась с мороза и ветра в тёплый дом. И коньяк не при чём, Вера это понимала. Ни с кем и никогда она не могла говорить так, как с ним. Они понимали друг друга с полуслова.

У Егора кружилась голова. Сегодня произошёл такой мощный "прорыв" в его приближении к Вере, что не верилось. Она говорит с ним почти как прежде! И дело не в спиртном. Егор это чувствовал: ей не хватало его так же, как и ему не хватало её. Никто не умел слушать так, как Вера. Понимать настолько точно и чутко. Он истосковался по ней не только телом. А даже, прежде всего, душой.

…– Коля, ты спишь? – тихо спросила Татьяна Петровна.

– Нет. Ты тоже слышишь, будто где-то говорят?

– Ага. Сходи, посмотри тихонько? У ребят всё ли в порядке?

Николай Степанович вернулся через пару минут.

– Это Егор с Верой, на кухне коньяк пьют и болтают. Я заглянул, они даже не заметили.

– Да ты что! Слава богу, заговорили друг с другом! А то только молчат и смотрят. Может, и оттает она… Про него-то всё уж ясно. Глаз с неё не сводит.

– Ну вот пусть и наводит мосты, что толку просто смотреть? А мы давай спать. Нечего шпионить.

– И то верно!

…По мере опустошения тёмной бутылки, разговор становился более откровенным. С темы работы и детей перешли на личное.

– Нет, я в монахи не записывался, но чётко разграничиваю интим и дом. Зачем Алине мачеха? Кому нужен чужой ребёнок?

"Мне", – подумала Вера, но вслух сказала:

– Вот целиком и полностью согласна. Но дети имеют свойство взрослеть.

– Да. Решил, когда Алине восемнадцать будет, задумаюсь о женитьбе, пожалуй. Мне будет сорок три. Нормальный возраст для женитьбы.

Вере не очень-то понравился этот план. Она поймала себя на том, что ревнует.

– Надо взять на заметку, – в отместку сказала она. – Неплохая идея! Почему я не задумывалась?

– А сейчас что, живёшь без греха?

– Ага, обязательно! – рассмеялась она. – Просто у меня тоже мозгов хватает не тащить это в дом.

Не так уж много у неё было "романов" за это время, если честно. И ни один из любовников не оставил в душе следа.

Егор ревновал. А что он хотел? Столько лет прошло, да и кому она должна хранить верность? Ему что ли? Он же предатель. Егор себя не щадил.

– И как они?

– Кто?

– Твои мужчины? Хороши были?

– Фиг знает. Обыкновенные. Я не хороша для них.

– Ты?!

– Все говорят, слишком холодна, – Вера подпёрла щёку кулачком.

– Ты?! – повторил Егор и захохотал. – Ледяная внучка, ни дать ни взять!

– Тихо ты, ржёшь на весь дом! Разбудишь всех.

– Ой, не могу! – Егор вытер выступившие слёзы. – Я спокоен.

– Ты о чём?

– Не бери в голову.

…– Давай, провожу до комнаты? – спросил Егор, когда Вера решила отправиться спать. – Потом уберу тут всё.

– Нет, – она покачала головой. – Я сама.

Вышла и аккуратно прикрыла за собой дверь.

– Ты не сказала: "Не приближайся. Никогда", – задумчиво произнёс Егор.

Глава двенадцатая

Вера должна была уезжать вечером второго января, а третьего у неё был день рождения. Она никогда не отмечала, они с Никитой обычно просто пили чай с тортом или выбирались в кафе вдвоём. А в этом году и такого не планировалось, так как Никита оставался у бабушки и деда до пятого.

Когда она проснулась второго января после ночных посиделок, её ждал торт, который приготовили Никита, Алина и Татьяна Петровна. А ещё Татьяна Петровна подарила Вере просто удивительный, фантастический подарок – настоящий павловопосадский платок. Вера опять плакала.

– Отмечать раньше времени нельзя. А мы и не отмечаем, просто чай пьём, – подмигнул Николай Степанович.

Третьего вечером курьер привёз Вере очень красивый сложный букет от анонима.

Вера прекрасно понимала, кто этот аноним, и разглядывая букет, думала: на сколько её ещё хватит? Самой себе можно не лгать: силы на исходе.

Днём шестого января они приехали на базу отдыха на двух машинах, потому что подвозили ещё тех ребят, которых не имели возможности привезти родители. Никита и Алина ехали с Егором, они взяли ещё двоих ребят, а Вера везла четверых ребят.

Сначала всем дали время расположиться. Мальчиков и девочек разместили в двух огромных комнатах. Вера поселилась с классным руководителем в двухместной комнате, ещё две мамы в другой двухместной комнате. Егору молодая девушка-администратор выделила люкс. Видимо, произвёл на неё впечатление.

Потом все пошли на барбекю и на конкурсную программу.

Было две команды: команда девочек, которую возглавила Алина, и команда мальчиков, которую возглавил Никита.

Борьба шла нешуточная, и Вера сама не заметила, как стала участвовать вместе с девочками, вошла в азарт, начала помогать, прокричала весь голос.

Вскоре к мальчикам присоединился Егор.

Всё шло к честной ничьей. По-настоящему честной, а не к "победила дружба". Но в последнем конкурсе мальчики вырвали победу.

…Алина горько плакала от досады и обиды, сидя в беседке, а Вера её утешала. В беседку зашли Егор с Никитой; выглядели они виновато.

– Да ладно, Алина, ты чего? – расстроился Никита.

– Должна быть ничья! – сквозь слёзы проговорила Алина.

– Дочь, нужно уметь проигрывать достойно, – невозмутимо проговорил Егор.

Вот тут-то Вера и взвилась.

– А как насчёт того, чтобы выигрывать достойно?! – прищурившись, прошипела она.

– Ты о чём? – Егор насмешливо смотрел на неё.

– Алина права, должна быть ничья! И она была бы, если бы во время перетягивания каната к мальчикам не присоединился некий бывший десантник! Где у жюри глаза, непонятно! Хотя, это как раз понятно! По ходу, очарованы были, под впечатлением! – Вера подняла бровь.

В жюри были две мамы, Любовь Евгеньевна и одна из двух аниматоров.

– Вера, ты видела девочек и мальчиков? – Егор улыбался, польщённый её скрытым гневным комплиментом. – Это же разные весовые категории! Там один Никита и тянул, остальные мелкие еще! Да я и дёрнул-то чуть-чуть! Ты ведь тоже помогала!

– Чуть-чуть он дёрнул! Я чуть на брюхе не поехала, когда ты "чуть-чуть дёрнул"!

Они препирались, не замечая, что Алина перестала плакать, и их дети смотрят на родителей, разинув рты.

Внезапно очнувшись, Вера замолчала.

– Вы ругаетесь, как маленькие! – рассмеялась Алина, совсем успокоившись.

– Что у тебя с голосом, Вера? – хмуро спросил Егор.

– Проорала на игре, – буркнула она.

– Есть хочется, пойдёмте на барбекю? – подал голос Никита.

После игры Вера быстро приняла душ, и все взрослые пошли сопровождать детей на дискотеку.

Вера привычно наблюдала, как за внимание Никиты бьются "дамы". Алина тоже не сидела на месте ни одного медленного танца, мальчики приглашали её постоянно. Пригласили даже Веру: один из мальчиков, которых она подвозила сегодня.

Две мамы собирались пить шампанское в номере, когда дети уснут. Предлагали и Вере, но она отказалась. Вызвалась следить за тем, как девочки улягутся, и караулить, пока все не уснут.

У Егора выбора не было: он из отцов был один, потому следить за отходом ко сну мальчиков предстояло ему.

Девочки уснули довольно быстро, устали за день. Оставив включенным тусклый ночник, Вера пошла в их с Любовью Евгеньевной номер. Из комнаты двух мам доносилась тихая музыка и голоса. Вера толкнула двери. Закрыто. Она тихонько заглянула к мамам – Любови Евгеньевны там не было. Значит, она забыла про Веру и уснула, закрывшись. Великолепно. К мамам идти не хотелось, там не выспишься. У девочек тоже места нет: и без того пришлось поставить дополнительно две раскладушки.

Сжимая в руке пакетик леденцов для горла, Вера забралась на высокий подоконник в коридоре и закрылась глухой шторой от внешнего мира. Она смотрела на медленно падающий крупный снег, и не заметила, как задремала. Тоже вымоталась за день.

Егор дождался, пока уснули все мальчики, и пошёл к себе. Он уже открывал двери в свой номер, когда заметил, как шевельнулась штора на окне в коридоре. Интересно. Вроде, все дети спят. Или не все?

Решив проверить, он тихо подошёл и заглянул за штору.

– Понятно, – прошептал он. Взял с подоконника пакетик леденцов и спрятал в карман. Потом подхватил Веру на руки и пошёл в свой номер.

Она встрепенулась, увидела его, запаниковала.

– Тихо ты. Не бойся, просто спать нормально ляжешь. У меня там ещё диван есть. А то нашла, где лечь. Простыть хочешь?

Он усадил Веру на кровать, снял с неё обувь, потом помог лечь и укрыл.

Сначала Вера действительно спала, но очень недолго. Потом некстати захотелось в туалет. Она встала и пошла, заметив краем глаза, что Егор лежит на диване, но не спит, смотрит в планшет.

Она умылась холодной водой. Нашла нераспакованную зубную щётку (номер люкс как-никак!), почистила зубы, пригладила волосы. Она приняла важное решение. Из зеркала на неё смотрели спокойные глаза, но лицо было бледным. Вера волновалась.

Она подошла к дивану. Егор отложил планшет и сел. Вера опустилась рядом. Шторы были не закрыты, потому в комнате было не совсем темно. Глаза Егора блестели; он молча смотрел на Веру.

– Так испуганно смотришь, Егор. Ты что, нецелованный? – хрипло спросила она, голос так и не появился. – Учиться будем?

Егор упал перед ней на колени, схватил её ладони, уткнулся в них лицом.

– Прости меня, Вера! Прошу, пожалуйста, прости!

– Я понимаю, что ничего уже не исправить, и мне нечем себя оправдать, – глухо продолжал он, не выпуская её руки. – И того, как было, не вернуть. Но хотя бы попытайся простить.

Он целовал её прохладные пальцы, каждый по отдельности.

– Я простила, Егор. Знаю, что многие осудили бы меня за слабость. Но мне всё равно. Легко быть непримиримым, когда дело касается не тебя. А я простила.

Она наклонилась и прижалась щекой к его волосам. Он так и не выпускал её руки, прижимая её ладони к своему лбу, к щеке. Вера почувствовала пальцами его слёзы.

– Я люблю тебя. Всегда любил. С того момента, как ты сказала, что одного меня пьяного не отпустишь, и по сей день. Никто не верит, и ты не веришь, потому что я слабак и предатель. Но если ты дашь мне хоть маленький шанс, я смогу тебя убедить. Хотя бы частично вернуть твоё прежнее отношение. Я смогу. Ты ни секунды не пожалеешь о том, что простила меня.

Вера всё же высвободила руки, схватила Егора за голову и притянула его лицо к своему.

Они целовались так, словно делают это в последний раз. Никогда раньше они так не целовались. Егор горячо гладил её спину, плечи, затылок, шею, лохматил волосы.

Вера попыталась что-то сказать; он с сожалением оторвался от неё, глядя затуманенными страстью глазами.

– Будильник…ты завёл?

– Да, да!

Они погрузились в ощущения, подобные которым оба тщетно пытались найти долгих двенадцать лет.

… – Какая гладкая у тебя кожа, – сказал Егор, легко касаясь кончиками пальцев её плеча, спины. – Ты как вулкан, Вера!

– Почему для других лишь пепел, а всё остальное только для тебя? – тихо спросила она.

– Потому что ты создана для меня, а я для тебя. У меня тоже не получается ни с кем, кроме тебя, ни любви, ни страсти. Только отбыть номер и снять напряжение.

– Лукавишь, Егор! Как минимум с одним человеком получалось…

– Мм, – он покачал головой. – Нет, не так. Зависимость была, да. Как бычок на верёвочке, послушен. Терпелив. Сначала, конечно, влюблён. Но такого, как с тобой, не было никогда. Было желание держать марку и не упасть в грязь лицом. Прости, что сравниваю, но нам нужно обсудить это и закрыть, чтобы больше не открывать.

Вера кивнула. Было неприятно, но привычная боль отпустила. Он прав.

– С тобой не так. Всё получается естественно, само собой. Может, я самонадеян, но у меня даже мысли никогда не было: что-то сделаю не так. С тобой всё так.

– Нет, не самонадеян. Так и есть, – она потёрлась щекой о его плечо. Он поцеловал её в волосы.

– Спасибо, Вера. Когда ты ушла, чуть с ума не сошёл. Ни с кем не хотел говорить, никого видеть не хотел. Но что делать, если виноват? Ребёнок-то страдать не должен за мои дела. Сначала действительно собирался создать нормальную семью. Думал, Кристина перебесится, успокоится, займётся ребёнком. Но куда там. Алинка с рождения на смесях, что такое материнское молоко знать не знала.

А когда Кристина опять принялась за старое, я задумал развестись и забрать у неё Алину. Но она бы ни за что не отказалась от ребёнка добровольно. Это было для неё делом принципа, так же, как в истории с тобой. Спорт. Она бы костьми легла, чтобы своего добиться. В этом был смысл её жизни, её это тонизировало. Потому я решил не просто забрать Алину, а лишить Кристину родительских прав. Я затаился и два года методично собирал на неё материал. Пьянки, загулы, лёгкие наркотики. Связи на стороне. Притоны. У меня целая папка, до сих пор храню в сейфе. Не дома, конечно! Чтобы Алина не наткнулась. Держу на память. Могу показать, но вряд ли тебе это интересно.

– Пожалуй, не надо, это точно, – кивнула Вера. Ей было страшно и жаль маленькую Алину.

– Всё это время копил на адвоката, мне посоветовали хорошего здесь, в Перми. Мы даже месяц успели с ним поработать, нашли одного свидетеля, который готов был дать показания в суде. Надо было ещё одного – двух.

Егор помолчал.

– А потом… случилось то, что было, в общем-то, закономерно при её образе жизни. Знаешь, я Серёге такого под страхом смерти не скажу, но мне не жалко ни одного из четверых. Даже Свету. Серёга так любил её, на руках носил, заботился. У неё же не было никого из родных, он всех старался ей заменить. А ей надо стало по х… скакать. Это же был не первый раз. Я-то знал, на мне розовых очков не было. Такой был финал. К счастью, Алина ещё очень мала была.

Они опять помолчали.

– Вера, мне страшно подумать о том, как ты осталась совсем одна в чужом городе. Я и так чувствую себя последней тварью всё это время. Но мы же все думали, что ты уехала к матери! А ты одна…да ещё с ребёнком.

– Нормально. Мама мне помогла купить комнату в общаге. Покажу как-нибудь, уверена, ты даже не подозреваешь о существовании этих двух домов, хотя они не так уж далеко от центра. Повезло с соседями, они помогали с Никитой. Потом – Никита в сад, я на работу. Потом ипотека. Всё как у людей.

– Вера, почему ты не сказала тогда, что ждёшь от меня ребёнка? – с отчаянием спросил он. – Ну я тебе противен был… Но у вас хотя бы была поддержка… Дед и бабушка, Настя. Помощь.

– Я бы всё равно ушла, Егор. Не смогла бы наблюдать со стороны, как ты живёшь с другой. А ты бы мучился, страдал и метался ещё сильнее. Всему своё время.

– Зачем ты жалела меня и сочувствовала мне даже тогда?!

– Потому что любила, Егор!

Он закрыл глаза и прижал Веру к себе крепче. Потом заглянул ей в лицо:

– А сейчас? В этой жизни?

– И сейчас люблю. Может быть, ещё сильнее.

Он так и продолжал судорожно сжимать её в объятиях.

– Вера!

– Что?

– Не переставай, пожалуйста, любить меня! Хорошо?

– Обещаю. Так и быть. – Она потянулась и легко укусила его за мочку уха.

– Вера!

– Что?

– Ты меня с ума сводишь…