Текст книги "Маяк. Легенда"
Автор книги: Милена Фомина
Жанр:
Прочие приключения
сообщить о нарушении
Текущая страница: 3 (всего у книги 3 страниц)
Теперь вся каюта была наполнена тёплым светом огонька, отбрасывающего по всему помещению тёмные и длинные тени.
Вскоре снова послышались те же приближающиеся шаги. Мужчина вернулся с целой охапкой чертёжных принадлежностей и свёрнутой в рулоны бумаги, чему Каэл заметно обрадовался, поблагодарив капитана и заполнив обновками пустующие до этого времени полки стеллажа.
Капитан снова скрылся в тени полночного судна, через некоторое время вновь вернувшись, но уже с парой подушек и пледами.
– Куда мы плывём? – смотря мужчине прямо в глаза, спросила девушка, еле сдерживая эмоции, на что он только глубоко вздохнул, кладя рядом с ней довольно большой отрез ткани, похожей на сукно, той же, из которой были изготовлены покрывала, и сдержано кивая в сторону окна.
– У нас впереди ещё долгий путь. Стоит набраться терпения, – вымолвил капитан, смотря в ещё не занавешенное окно, вглядываясь в него.
Почти всю жизнь он вынужден прятаться, скрываться… Поэтому сейчас было так странно, непривычно и от этого горько смотреть в окно, сиявшее издали жёлтым огоньком посреди необъятных просторов моря. Сиявшее теплом и уютом незанавешенных надежд…
После продолжительной паузы, наполненной лишь шумом моря и едва слышными репликами матросов, мужчина направился к двери.
– И всё же… – остановил его Каэл с неброскими нотками вызова в голосе, с надеждой и негодованием во взгляде.
Капитан обернулся и снова остановил взгляд на окне и через затянувшуюся паузу вымолвил: «Всему свой черёд. Своя надобность». Эти слова ненадолго повисли в воздухе, и уже в дверях, вставая к юноше вполоборота, мужчина горько усмехнулся, смотря куда-то вниз.
– Ну уж убивать вас я точно не собираюсь… – На секунду он снова поднял глаза на окно и удалился из каюты, плотно закрывая за собой дверь.
* * *
На обнаруженную пару гвоздей гости судна навесили ткань, теперь выполняющую роль штор. Каэл на всякий случай придвинул к двери тяжёлую коробку с бракованными и сломанными предметами, а на ручку надел небольшую стеклянную вазочку, чтобы они могли услышать и, если заснут, проснуться, на случай, если кто-то решит войти в их покои.
На палубе всё шумело и грохотало, а доносящее эти звуки эхо незаметно убаюкивало уставших путников. Судно набирало скорость, гонимое холодным, промозглым, но попутным ветром.
В каюте было темно, и лишь синий бархат неба освещал силуэты вблизи окна. Недавние знакомые никак не могли уснуть после всего произошедшего.
Селина встала рядом с Каэлом. Она устремила взгляд далеко в небесную высь, мерцающую тысячами звёзд, такую глубокую и неизведанную.
– Знаешь, один мой недавний знакомый… – тихо и мечтательно начала девушка.
– Я знаю… – лаконично перебил её Каэл, на что Селина улыбнулась и со смешливым укором посмотрела на юношу.
– Виноват. – С затейливым блеском в глазах он обернулся к девушке. – Но, согласись, такой мягкий баритон, как у него, невозможно не услышать, —подняв глаза, спаясничал юноша, как и девушка, говоря об Эмиле.
Оба улыбнулись, снова переводя взгляды вдаль.
Прошло ещё немало времени, прежде чем Каэл, набрав в грудь побольше воздуха, почти шёпотом выдохнул:
– Прости.
Девушка в недоумении обернулась. Юноша уже заметно изменился в лице. Теперь он стоял у окна полный задумчивости и какой-то не свойственной ему грусти.
– За то, что помог тебе тогда… – Он снова прикусил губу.
Его сердце билось так сильно, что, казалось, заглушало все мысли, оставляя лишь чувства: лёгкие и тяжёлые, горькие и сладкие, холодящие и согревающие, но всегда такие бесценные, с некоторыми из которых можно почувствовать самого себя. Так иногда происходит и с людьми: с одними мы почему-то играем свои или чужие роли, забываемся, заблуждаемся, а с другими чувствуем себя спокойно и уютно, защищённо и открыто. И это внутреннее тепло не всегда бывает легко передать словами, описать каким-то одним чувством.
– Спасибо тебе за это… – Уголки её губ дёрнулись в незаметной задумчивой улыбке. Селина с горечью, надеждой и некой уверенностью снова посмотрела вдаль.
* * *
День разгорался всё больше, а уже смелые солнечные лучи без труда проникали в огромное окно каюты, наполняя помещение почти забытым за это лето светом и теплом ясного дня.
Вчера юноша был порядком удивлён ответом девушки, но решил не расспрашивать её об этом. Оставаясь начеку, он то вслушивался в речи, грохот и суету на палубе, то отпускал непоседливые раздумья, смотря на небо или просто лёжа на спине с закрытыми глазами, не позволяя себе хоть на мгновение забыться в лёгкой дрёме, окунуться в её сладкие грёзы. Юноша постоянно пытался замереть в одном положении, чтобы не тревожить скрипящие пружины раскладушки, так и норовящие разбудить девушку, которая, признаться, тоже не засыпала от мыслей, усталости и напряжения. Но заржавелые механизмы были невероятно чутки даже к самым малейшим движениям, которые порой не замечал даже сам Каэл, пробуждающийся от раздумий при каждом таком скрипе. Тогда он вновь ненадолго отпускал их, смотря на небо, отражавшееся глубокой синевой и мерцанием звёзд в глазах юноши.
Догадка о контрабанде объясняла особую секретность, но и пугала одновременно. И хотя скрытность для них сейчас была отнюдь не лишней, Каэла никак не отпускали сомнения о правильности своего решения. Но так как прошлого уже не воротить, а будущее ещё не притянуть, юноше оставалось только всё время быть начеку.
Ранним утром их уже навещал капитан, а сейчас судно снова заходило в гавань, а точнее, в реку, по берегам усеянную камнями и протекающую в почти не тронутом человеком месте, посреди редкого леса, вскоре разрастающегося в непроходимую чащу. Но даже тут удалось встретить изумлённых и вскоре разбежавшихся рыбаков, едва успевших прихватить свой улов.
Весь день Каэл то рисовал какие-то наброски на коленях, то что-то старательно вычерчивал на широких листах, разложенных прямо на полу посреди каюты.
Поначалу Селина смотрела в окно, желая пройтись вдоль пологого берега реки, что в сложившейся ситуации могло быть небезопасно, да и по большей части невозможно. Представлялось не самым лёгким занятием даже сойти с судна.
Девушке было тяжело сидеть молча, да ещё и в тишине, но она не хотела отвлекать Каэла. Тогда он, чувствуя её настроение, сам начинал отвлечённые, но порой так многое говорящие о человеке разговоры, казалось бы, о самом обычном и простом, но о таком важном, каждый раз выводящие девушку на бурное обсуждение той или иной темы. Она порой останавливала себя, но Каэл каждый раз поддерживал разговор, чему Селина была несказанно рада, продолжая рассуждать, всплёскивая руками и расхаживая по небольшой каюте. Но всё же, и уставая поддерживать безудержный поток речей и мыслей, и переживая, что может отвлекать Каэла, Селина начинала напевать мелодии, которые впоследствии, когда девушка забывалась, словно уходя в них, как бы проигрывая их интонациями, мимикой и жестами, становились всё громче, – и вскоре девушка пела то забавные и задорные, то грустные песни, первые из которых, судя по всему, нравились ей гораздо больше.
Каэлу казалось приятно непривычным выполнять чертежи не в тишине, которая, бывало, словно плотным одеялом накрывала юношу, не пропуская свежий воздух новых мыслей, чувств и идей, ещё быстрее утомляя его наступающей духотой. Тогда юноша всегда прекращал работу и выходил из комнаты, оставляя настежь распахнутое окно, на улицу, вдыхая свежие порывы ветерка. Но рядом с Селиной ему стало гораздо легче. Он чувствовал какое-то участие с её стороны, делился с девушкой своими размышлениями и находил решения, к которым вряд ли смог бы прийти в одиночку, ведь иногда, проговаривая мысли и делясь ими с кем-то, мы и сами приходим к ответу или новому вопросу, который, быть может, окажется не менее важным, чем ответ, – но всё это благодаря участию другого, пускай и немому. Однако, говоря про Селину, чувствуя такие моменты, когда юноше надо было поразмышлять самому, она опускала слова, позже восполняя этот пробел, но чаще девушка поддавалась бурным обсуждениям вместе с Каэлом, а обладая чувством прекрасного, порой и подталкивала его к новым впечатляющим идеям.
Вообще девушка была невероятно артистична. Она с лёгкостью поддавалась настроению песни или какого-то рассказа. Она могла быстро и вполне естественно входить, казалось, в любую роль, с точностью порыва передавая чувства.
И вот вновь наступил вечер, сквозь приоткрытую створку окутывая своей влажной прохладой небольшую каюту, временные хозяева которой уже потушили свечу, сняв с окна плотную ткань, не пропускающую в помещение холодный ночной свет, приумножающийся отражениями от перекатов водной глади.
– А как ты узнал об этом? – осторожно спросила Селина, взволнованно и немного виновато, оборачиваясь к юноше.
Они вновь стояли у широкого окна, смотря в даль мыслей, в даль чувств, в даль водных просторов, которые, отражая сияние ночного неба, становились светлее него. За бортом тихо шумели волны, аккомпанируя звенящей тишине созвездий.
Оба словно продолжали вчерашний, не оконченный для обоих, разговор.
Каэл сразу понял, о чём спрашивает девушка. Ему было удивительно и вместе с тем приятно, что она поверила ему, не посчитав его слова нелепой выдумкой, а его самого за них – более чем странным. Она будто смотрела в саму суть слов, а не на поверхностные течения мыслей, порой опирающиеся на представления о том, как, казалось бы, «должно» реагировать на нечто труднообъяснимое и трудно поддающееся рациональным доводам. Юноша опустил голову и горько улыбнулся. Горечи добавил сам вопрос девушки, точнее, чувства и мысли, которые он затронул, ответ на него.
Подняв глаза, юноша немного опешил от странной неожиданности встретить такой открытый и как-то по-детски встревоженный, глубокий взгляд девушки. Точнее, он был каким-то одухотворённым, осмысленным, сопричастным, искренним, порывистым. Таким, описывая который, наверное, иногда мы употребляем определение «детский». В нём были и любопытство, и пытливость, которые в силу ситуации сдерживала Селина.
Очнувшись от пленительного взгляда, юноша поспешил развеять паузу, вызвавшую его. Каэл тихо вздохнул, оборачиваясь к окну.
– Где-то полгода назад не стало матери и… – Он остановился, проваливаясь в воспоминания минувших дней. – А отец любил её. Очень любил. Казалось, больше жизни… – Глаза юноши засияли так и не пророненной слезой, полной любви и нескончаемой надежды на неё.
– Прости, я…
– Он же ждал, ждал меня, чтобы успеть сказать… – Ненадолго остановив взгляд, устремлённый куда-то в прошлое, юноша продолжил: – Вначале я подумал, что у него жар, но…
Каэл посмотрел на проникнувшуюся его словами девушку. Мягкие локоны выбились из хвоста, спадая по аккуратному личику, такому же светлому и нежному, как и её волосы. А серо-голубые глаза, такие глубокие и родные, смотрели прямо в душу, согревая своим светом.
Каэл опустил глаза. Наступила пауза, наполненная сладостью воспоминаний, горечью волнений и некой опустошённостью и одновременно глубиной чувств, которые, обладая невероятной силой, теплились внутри, будто не умещаясь в нём, заставляя сердце биться сильнее.
– А ты?.. – Почти неслышно выдохнув, юноша снова поднял глаза на Селину, осторожно начиная вопрос, но девушка перебила его, поменявшись в лице и всплёскивая руками.
В этом резком и порывистом, эмоциональном и немного неловком движении Каэл узнал свою бабушку, от чего уголки его губ дёрнулись в едва уловимой улыбке.
Как она там сейчас?
– А у меня самая обычная история, – натянуто-оживлённо отозвалась Селина. – Родителей почти не помню. Воспитывала тётя, да и та на самом деле вовсе мне не тётя, а знакомая семьи, принявшая меня к себе. А теперь… – Девушка отвела печальный взгляд, но не успела договорить, как в дверь кто-то постучался.
За окном уже начало светать, что оба заметили, лишь оглушённые внезапностью раздавшихся звуков.
– Скоро причаливаем, – кратко оповестил Эдвард, вошедший в каюту с завтраком, который как для него самого, так и для команды скорее служил ужином. Вдохнув глубокий сладковатый аромат только-только отваренной картошки, помещение погрузилось в тепло и уют этих запахов.
– А как вы познакомились с Эмилем? – остановив в дверях капитана, спросил Каэл, пытаясь разговорить его.
В мимолётной оторопелости Эдвард обернулся. Казалось, он хотел что-то сказать и уже приоткрыл рот, как, выдохнув, вновь сделал шаг к двери.
Каэл с Селиной переглянулись в настороженном недоумении. Показалось, что девушка даже побледнела, а вскоре на её щеках появился румянец, который обычно расцветал, когда она испытывала какие-либо сильные эмоции, что, впрочем, случалось с ней довольно часто. Девушка будто жила ими – в них и с ними, – ведь всё, что бы ни происходило вокруг, отдавалось сильным эмоциональным откликом в её сердце.
Селина всё не отпускала пытливого взгляда от Эдварда, который, лишь глубоко вздохнув, уже собираясь покинуть каюту, вновь обернулся к гостям своего судна.
– Они оказали нам большую услугу взамен на единственную просьбу, которую мы сейчас и выполняем, – как всегда коротко, внятно и ясно объяснил капитан.
– И… в чём же… заключается эта услуга?.. – осторожно спросила Селина, делая небольшие паузы, призванные скрыть сильные эмоции, бушевавшие в ней.
Она безотрывно смотрела на капитана, пытаясь сгладить своё волнение в ровном и, как ей казалось, спокойном взгляде, который своей открытостью, пытливостью и чувственностью мог сбить с толку любого, даже самого твёрдого и решительно стоящего на своём человека.
«Они? – пронеслось в голове у Каэла. – И значит, всё же не старые знакомые».
– В определённый срок доставить вас целыми и невредимыми до одного порта. Всё. – Мужчина отвёл взгляд, снова оборачиваясь в сторону двери, прерывая ещё не заданный вопрос, который уже блестел во взгляде девушки. – Думаю, вам не обязательно знать всех деталей нашего разговора, – отозвался Эдвард уже более мягко, не оборачиваясь к паре.
Однако, остановившись и выждав небольшую паузу, растянувшуюся для взволнованных и не терпящих услышать большие подробности Селины и Каэла, капитан, встав к ним вполоборота, продолжил:
– Но диковинно вести такие дела от имени государства.
После этих слов, которые, казалось, были неслучайно озвученными домыслами, Эдвард в мимолётном любопытстве и одновременно немой озадаченности посмотрел на Каэла с Селиной, а затем покинул всё больше наливающуюся красками рассвета каюту, тем не менее оставляя двоих в сумраке недоуменных размышлений, нечаянных взглядов и новых загадок, открытых ответами на недавние вопросы.
* * *
Небо вновь было затянуто плотной светло-сизой пеленой, которая, казалось, никуда и не сходила с него в последнее время, особенно для пожилой и поникшей от седины отчаяния и горевания женщины, подошедшей к окну. Закрывая глаза, она приподняла голову к дымчатой небесной выси, опустившейся на город. Казалось, что её губы едва содрогались в неслышной и неуловимой, известной лишь небу молитве.
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «ЛитРес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.
