Текст книги "Мой сводный мерзавец (СИ)"

Автор книги: Милана Стоун

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 16 страниц)

Позвонить мне даже не дали, и вот тут я заволновался по-настоящему, потому что сидеть здесь без связи это хуже всего, в этом случае я не смогу осуществить задуманное.

Уже уставшего и крайне раздражённого, меня ведут в обезьянник, ничего из меня, естественно, не вытащили. Я тупо молчал, даже несмотря на то, что один кретин все же не выдержал моей ухмылки и ударил несколько раз в то самое место, где меня недавно заштопали.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Бл*ть, поднимаю рубашку, вижу, что рана немного кровоточит, ничего серьезного, но больно, черт подери. Ещё не хватало занести инфекцию в этом гадюшнике.

– Князев, на выход, – произносит сотрудник утром следующего дня, открывая клетку.

Я удивляюсь, когда понимаю, что меня ведут на выход, а не на очередной допрос.

Грозились, что не выпустят до суда, а тут и в глаза не смотрят. Неужели кто-то вступился.

Но кто может знать, что я здесь?

Меня немного шатает, от того, что последние несколько дней сплю по паре часов, не помню, когда ел в последний раз, да и кусок в горло не лезет.

Чувствую, как поднимется температура, наверное, от напряжения, но хворать сейчас не время.

Выйдя на улицу, я сразу обращаю внимание на широкую спину, уже понимая, в чем здесь дело.

Хмыкаю себе под нос. Нужно отдать должное Лизе, ведь как я сейчас понимаю, она не оставила попыток мне помочь.

Глава 41

Минаев собственной персоной курит на пороге отдела, смотря строго перед собой. Его волосы давно тронула легкая седина, но этот суровый мужик все равно выглядит отлично.

– Сынок, – говорит он, когда я становлюсь рядом с ним, тоже прикуривая. Молчим около минуты. – Куда же ты влип? Почему моя дочь приезжает ко мне и рассказывает, что ты связался с криминалом?

Улавливаю раздражённые нотки в голосе Артура и кривлюсь.

Судить меня точно не ему, у него руки по локоть в чужой крови.

Это Лиза считает его лучшим человеком на свете, чуть ли не святым, но я-то знаю, чем он жил раньше, и там дела намного хуже, чем у меня.

– Кто бы говорил, старик, – выходит из меня неконтролируемый смешок. – Дружки, что приезжали к тебе, частенько мне рассказывали, какими именно методами ты сколотил свое состояние. Как хотел поиметь денег даже со своей жены.

Минаев резко поворачивается ко мне, обрушивая потемневший взгляд.

Злой как черт, глаза его налиты кровью, а я понимаю, что не боюсь. Уважаю, да, но точно не боюсь. Даже когда от него прилетает с правой точно мне в лицо, я не уворачиваюсь.

В чём-то заслуженно.

– А ты нас не сравнивай. В твоём возрасте мне пришлось кое от кого избавиться из-за этих денег. А ты, ты готов стать убийцей? – он поправляет свое пальто, быстро взяв себя в руки. – У меня ничего не было, а у тебя были мы с Евой. Я же был один и ни за кого не отвечал. Я тебе дочь свою отдал! Свою, сука, девочку. Я рассчитывал на тебя, жена весь мозг проела, что ты будешь ее опорой. И что в итоге? Я не желаю видеть рядом с Лизой будущего зека, не могу доверять дочь преступнику.

Вот от последнего я реально ох*ел. Немного завис, выбит из колеи.

Лиза вряд ли рассказала отцу о нас, хотя могла сказать матери. Навряд ли он знает, но когда это произойдёт, то не ему решать, будет Лиза со мной или нет, она девочка взрослая. И я отступаться не намерен.

Я прямо сейчас могу сказать ему, что у нас все серьезно, однако, решаю, что проблем пока достаточно. Осчастливлю такой замечательной новостью позже.

– Ты прав. Виноват.

– Нужно было засунуть гордость куда подальше и сразу же звонить, – более расслаблено проговорил он. – Я договорился, чтобы тебе изменили меру пресечения, тебе нельзя покидать город, но дело они уже завели. Ты понимаешь, что это значит?

Пожимаю плечами. У меня все под контролем.

– Это значит, что моего сына скорее всего посадят. Я состоятельный человек, но не всесильный, все, что я могу в этой ситуации, это найти для тебя лучшего адвоката, срок скостят до минимума, – снова заводится он. – Посидишь год в худшем случае.

Он уже и так не хреново помог, только дальше я справлюсь сам, у меня есть подушка безопасности, которую пора использовать.

– Я не собираюсь сидеть ни дня. У меня есть план, – отвечаю Минаеву уверенно.

– Какой к х*ям план? Ты о жене моей подумал, она беременна! Ревет, не останавливаясь, а я здесь, вожусь с тобой.

Это уже нехорошо, надеюсь, Лизка ее успокоит. Нужно бы им позвонить, спросить, как у них дела, сообщить, что со мной все нормально.

Я чувствую напряжение между мной и Артуром, которого раньше не было. Вижу, что он хочет сказать что-то ещё, но не может, потому что в моем возрасте был таким же.

– Если я разочаровал тебя, ты вправе от меня отказаться, – говорю ему, когда мы садимся в его машину. – Но я обязательно все исправлю.

– Рассказывай, что собираешься делать.

Правда на деле все оказывается куда сложнее. Попасть к Фёдору Котову это непростая задача, даже через друга.

Его отец тупо отказался меня выслушивать, но мы решили не ждать приема в его рабочем кабинете и сами приехали к нему в его загородный особняк. При этом застали с двумя молодыми девушками.

Толстый мужик преклонных лет сидит в своём кабинете, пьет вискарь и смотрит на то, как танцуют заказанные бл*ди.

– Не удивил, – сморщился Макс на данную картину. – Оставлю вас поговорить.

– Я сказал тебе, что не буду помогать никаким твоим друзьям, щенок! – прокричал он уже в закрытую за другом дверь. – А ты чего встал, вышел отсюда.

Я не спасовал. Держал его взгляд до последнего. С такими привык иметь дела, с ними нужно внаглую. И все равно мне, что отец Котова полковник ФСБ, что такие люди как он выше прокурорских.

Я знаю, что ему можно дать. Не денег, нет, у него их навалом, а если он и будет брать взятку, то это десятками миллионов, таких денег у меня нет.

– Не дурно у вас тут, – прохожусь по его кабинету, подхожу к бару и наливаю себе стакан конька.

А что, мне уже терять нечего. Либо посадят, либо он согласится на взаимовыгодную сделку.

Осушаю стакан залпом. В теле продолжает пульсировать напряжение, голова кружится. Устал. П*здец, как устал.

Я готов ужраться вусмерть, лишь бы расслабиться. На кону моя судьба, я не могу все потерять. Не могу потерять свободу и Лизу.

– Я знаю, кто ты. Работаешь на Швецова, трешься с моим ублюдком и думаешь, что пуп земли, – раздается у меня за спиной. – Слышал, за яйца тебя схватили.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Поворачиваюсь и иду к его столу, сажусь напротив, впиваюсь в него уверенным взглядом.

– У меня есть крайне интересное предложение, – мой рот растягивается в непринужденной улыбке. – Слышал, вам скоро на пенсию, думаю, что заслуги лишними не бывают. И да, я работал на Олега. У меня кое-что на него есть.

Мужик переваривает информацию. Связи Олега не доходят до Котова старшего, слишком мелкая рыбёшка.

– Пошли вон, – говорит он, повернувшись в сторону полуголых девиц. – Кое-что – это что? Пару фотографий? Просто знать это мало, мои люди за ним наблюдали, только бестолку, он хитрый, грязную работу делает чужими руками, руками таких как ты. Доказательств против него нет.

Это правда, Олег действительно очень скрытный, много кого купил в различных органах, но меня он недооценил.

– Наркота, я знаю все цепочки, от лабораторий до рядовых барыг на улицах.

Сомнений нет. За три года работы на него я многое замечал, только особо значения не предавал, не хотел этого осознавать, хотя все лежало на поверхности.

– Мои люди следили за ним и никаких лабораторий не нашли, а простые барыги меня не интересуют, так что заканчивай свое представление и убирайся.

Ухмыляюсь. Уходить я никуда не собираюсь.

– Лаборатории есть, просто их сложно обнаружить. Еще в самом начале моей работы на Олега я случайно увидел документы, он купил несколько заброшенных промышленных объектов за городом и оформил их на подставных людей. Намного позже я узнал, что он дает указания своим помощникам заказывать различные химические вещества, такие как серная кислота, красный фосфор, ацетон, калия перманганат, но всему этому я, естественно, не предал значения. В моей голове все сошлось лишь тогда, когда я увидел адреса доставок и понял, что все эти вещества, это ни что иное, как прекурсоры различных наркотических средств.

Вижу, как Фёдор приподнимает бровь от удивления.

– Что ты хочешь в обмен на адреса? – спрашивает уже более заинтересованно.

– Все просто. Я даю вам всю информацию, а вы переводите меня в свидетели, – нагло заявляю, зная, что провернуть такое будет проблематично даже для него, но возможно. – Я гуляю на свободе, а у вас еще одна медалька и почет. И никаких условных сроков, я хочу остаться кристально чистым.

Он громко смеётся, осматривая меня более любопытно, в его взгляде уже разгорается азарт. Он может мне и не помочь, просто пойти на принцип, тогда придётся придумывать новый план.

– Хитрый сученыш, – ободрено произносит он. – Ты прав, нам обоим это нужно. Что ещё? Хочешь забрать бизнес Щвецова?

Задумываюсь, а ведь и правда с его помощью можно провернуть и такое, но что мне будет это стоить?

Заманчиво, даже слишком. Если бы не Лиза, я бы возможно и подписался на это, но не сейчас, когда я получил возможность все исправить.

– Нет, я хочу избавиться от грязи и возвращаться туда не собираюсь.

– Жаль, его клубы приносят неплохой доход. Ты подумай, кое-что можно будет и отжать… – поднимает свою бутылку, наливая мне ещё коричневой жидкости. – Закрепим сделку.

Опрокидываю залпом, ощущая, как по телу разливается тепло.

Решение железобетонное. Никого криминала, никаких проституток. Обычная жизнь с любимой девушкой. И по хрен, что придётся всего добиваться честным путем. Что-нибудь придумаю. Ради нее, ради нас.

Глава 42

***Лиза***

Дни тянулись как резина. Каждый похож на предыдущий и так далее, в таком режиме проходит уже вторая неделя неизвестности.

Все валится из рук, не знаю, куда себя девать, несколько раз порывалась в Москву, но мама уговорила остаться с ней, потому что очень переживает, а она сейчас беременна, я не могу оставить ее одну.

Спать нормально не могу, еда в горло не лезет, а об учебе и думать забыла.

Отец велел ждать и не рыпаться. Изредка звонит для того, чтобы сообщить, как обстоят дела у них с Артемом. Ничего конкретного не рассказывает, потому что он не привык посвящать женщин в мужские разборки, но это не удивительно, ведь он всегда был таким. От него сложно получить какую-либо информацию, особенно, если он сам посчитал эту тему запретной.

Меня же это раздражает, я места себя не нахожу!

Князев позвонил мне всего несколько раз за это время, попросил не волноваться, потому что, как он выразился, все проходит как по маслу, но пожаловался, что времени на общение со мной почти нет.

Хорошо хоть писал раз или два в день пару строк: «доброе утро» и «спокойной ночи», но для меня это были самые важные сообщениями, я ждала их как праздника.

Это значило, что все идёт по его плану.

Однако, тревога не торопилась уходить. Я готова была лезть на стену, лишь бы поскорее его увидеть. Прижаться к любимому человеку и больше никогда не расставаться.

– Не переживай, дочь, наши мужчины слишком целеустремленные, чтобы сдаться. Артур не оставит сына в беде.

Рядом появляется мама, кладет руку мне на плечо, слегка сжимая. Ее появление немного успокаивает меня, а нежная улыбка приносит теплоту в сердце.

Осматриваю ее, женщина не выглядит на свой возраст, ей с натяжкой можно дать тридцать лет, легкая, порхающая, добрая и заботливая родительница.

Ее нельзя не любить, нельзя не восхищаться ей. Папа от неё до сих пор без ума.

Встаю с кресла и обнимаю ее, ища поддержку, которая мне так необходима.

Я больше не могу ждать. Разрываюсь на части.

– Я просто боюсь за Артёма. Очень. Мам… – голос срывается на хриплый шёпот.

Не хочу, чтобы с моим любимым произошло что-то ужасное, не хочу его терять.

Я была такой глупой, когда не давала ему и малейшего шанса на отношения, я же видела, как он ко мне относится, пытался пойти на контакт, но я была непробиваема и раз за разом отталкивала его. Но он так и продолжал тянуться ко мне, хотя и делал это в особенной, свойственной только ему манере.

Сама не знаю, почему не приняла его всерьез, ведь он почти сразу показал свои чувства в тот вечер, когда пришел домой побитым.

Не представляла, как мы можем быть вместе, но теперь, на фоне того, что я могу его потерять, все былые предрассудки кажутся сущей ерундой. То, что сейчас происходит, просто ужасно.

– Понимаю, дочь, я тебя очень хорошо понимаю…

Мама медленно гладит по спине, и я успокаиваюсь, перестаю всхлипывать, находясь в родном мамином тепле.

Все будет хорошо, я в них верю. Артём далеко не дурак, да и у папы опыта достаточно, чтобы помочь.

Вытираю выступившие слёзы и невольно кидаю взгляд в окно, от того, что я там вижу, меня будто бы пронзает током, во двор заезжает машина отца.

– Они приехали!

Ничего не замечая, несусь на первый этаж, чуть не слетев с лестницы, как раз в тот момент, когда открывается входная дверь, являя серьезное лицо папы.

Бросаюсь в его объятия и сильно сжимаю, в надежде смотрю ему за спину, но там никого. В груди начинает покалывать. Он приехал один? В ушах появляется лёгкий звон.

– Папа! Где Артём?!

Ждать больше не могу и выбегаю на улицу, ища Князева.

– Куда голышом?

Артём стоит поодаль, разговаривает по телефону. Вот только сейчас я могу расслабиться окончательно.

Приехал! Ноги неосознанно ведут меня к нему. Он замечает меня, убирает телефон и широко разводит руки в стороны.

Я, не думая, кидаюсь к нему, запрыгивая на талию. Ощущая знакомый любимый запах.

Он целует первым. Яростно, голодно, так, словно мы не виделись несколько лет. Я хватаю его за волосы и притягиваю ещё ближе, обезоруженная своим напором.

Боже, как же я рада, что он здесь. Жив, здоров. В моих руках.

– Лиза… Ты почему раздетая? – отрывается от меня, прожигая взглядом. – Так соскучилась, что даже куртку не накинула?

Плевать мне на мороз, сейчас мне более чем жарко. Несмотря на то, что я всего лишь в свитере и джинсах.

– Очень-очень, – киваю много раз, все ещё не веря, что он здесь. – Как все прошло? С тобой все в порядке? Ты должен мне рассказать все в мельчайших подробностях.

Хочется задать множество вопросов, закрыться с ним в комнате и разговаривать, обнимать, целовать. Делать все это одновременно.

Смотрю на его лицо, подмечая каждую деталь. Уставший, вымотанный, он пытается этого не показывать, но я все вижу. Слезаю с него, хотя отпускает он меня с неохотой.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍– С твоим отцом все было куда проще. Благодаря тебе, моя маленькая. Все потом, – улыбается он доброжелательно, кивая головой в сторону дома. – Твой отец смотрит на меня как коршун, вот-вот и оторвёт мне голову. Кажется, нас ждёт серьезный разговор.

Ох… Он все видел? То, как мы с Артемом целовались? В самых ярких подробностях.

Не так я планировала ему сообщить, он человек строгий, поэтому нужно было его подготовить и сделать это в более мягкой форме, а еще лучше было бы рассказать сначала маме, посоветоваться с ней, как и что сделать, чтобы Артём остался невредим.

Медленно поворачиваюсь и натыкаюсь на злое лицо папы, а рядом вижу маму, которая в отличии от него не кажется сильно удивленной таким поворотом событий.

Возможно, она успела заметить проснувшуюся во мне любовь к сводному, женщину же провести сложнее.

– Страшно… – говорю я, когда Князев берет меня за руку, крепко сжимая, и как ни в чем не бывало ведёт к дому.

– Ничего не бойся, не убьёт же он нас. Надеюсь…

От его наглой ухмылки мне становится не по себе. Артём может сказать любую дурость, тем самым выбесить папу ещё больше, этого никак нельзя допустить

– Артур! Не трогай детей…

Вижу, как мама уже держит отца за плечо, не давая накинуться на моего парня, который по совместительствуя их приемный сын.

Ну дела… Разворачивается настоящая драма, в которой я в числе главных действующих лиц.

Даже не представляю, насколько отец сейчас озадачен, он этого и не скрывает, смотрит на Князева так, словно желает сделать из его лица отбивную.

Таким я вижу его впервые и пугаюсь от этого ни на шутку.

– Ева, детей? Ты видела, что твои дети уже совсем не дети и скорее всего спят друг с другом, – рычит он в ее сторону, но мать даже в лице не меняется. – Это все ты! Я не хотел отправлять к нему дочь. Преступник, совративший нашу Лизу!

– Успокойся немедленно! – повышает она голос, заставляя его притихнуть. – Мы говорили о том, что лучше это будет он, чем непонятно кто. Это все тот же наш любимый сын, ничего не поменялось.

Зря она это говорит. Потому что это только сильнее выводит его из себя, и он делает шаг к нам.

– Нет, папа, ты его не тронешь! – встаю на защиту, закрытая Артёма своим телом. – У нас обоюдные чувства, он меня не совращал! У нас все более чем серьезно.

– Не совращал, как же… – шепчет мне на ухо тихо Артём, затем берет за талию и отодвигает в сторону. – Лиз, нам с твоим отцом нужно поговорить. Иди в комнату, погрейся, ты вся дрожишь.

Захожу домой, потому как чувствую, что и правда замёрзла. Оборачиваюсь, подмечая, что драки пока нет, но все может быть.

Мама берет меня под руку и уводит подальше.

– Ты, – слышу разъярённый голос отца в адрес Артёма. – В мой кабинет.

Глава 43

Приняв душ, я переодеваюсь в домашние вещи, а именно в короткий, удобный топ и шорты, а после просто падаю на кровать и остаюсь лежать, смотря в потолок.

Этим вечером выходить из комнаты уже не планирую, сегодня наконец-то можно успокоиться, вдохнуть полной грудью, выгнать из головы мысли, что терзали меня последние недели.

Только заснуть спокойно я не смогу, пока не узнаю, как закончился разговор двух принципиальных мужчин. Самых дорогих и важных мужчин моей жизни.

Сейчас мне кажется, что они очень похожи, до такой степени твердолобые, настырные и самоуверенные, что даже жутко становится.

Тема немного мягче, чем отец, но и в нем порой проскальзывают те же собственнические замашки, особенно если вспомнить случай с Игорем. Отец точно такой же, устраивает сцены ревности на ровном месте.

Недавно мама рассказала мне один из последних случаев, новый сотрудник клиники пригласил ее попить кофе, она и пошла, о чем вскоре узнал папа. Какой же скандал был…

В итоге тот мужик получил по полной программе, папа с ним встретился и поговорил, только после этого он сразу же уволился.

Мой папа очень ревнивый, никого к своей жене не подпускает. Звучит, конечно, очень романтично, но… Надеюсь, в этом вопросе Артём будет более компромиссным.

На знаю, как насчет компромиссов со мной, но с моим отцом они до сих пор ни к чему не пришли, ведь из его кабинета пока никто не вышел.

Когда я проходила мимо, то совсем случайно услышала их ругань, мне стало больно от того, что отец отчитывает его, но Артём не сдавал позиций и отвечал ему, я даже обрадовалась.

Приятно знать, что он борется за нас.

Прошло уже много времени, а ничего не происходит, его просто нет. Надеюсь, папа на прогнал его.

Несколько раз проваливалась в сон, а проснувшись сразу же смотрела на часы. Стрелка приближается к полуночи, и я начинаю переживать.

Причем я знаю, что отец уже пошёл спать, при этом несколько раз заглянул ко мне в комнату, пожелав спокойной ночи.

Принимаю сидячее положение, решаю позвонить Князеву, чтобы узнать, где его черти носят и как раз, когда я набираю его номер, дверь открывается, являя мне хитрое лицо мерзавца.

Слава небесам он остался. Хочется верить, что отец принял наши отношения.

– Папа заходил. Трижды! – решаю сообщить ему. – Наверное, проверяет, не совращаешь ли ты меня.

– Он как знал, что я собираюсь этим заняться, – нагло усмехается он.

Скидывает с себя майку, а следом с него слетают и джинсы с носками.

Находясь в моей комнате, ведет себя, как в своей собственной.

Остаётся в одних лишь боксерах и без какого-либо стеснения падает ко мне на кровать. Как будто до этого проделывал подобное каждый божий день.

Думаю, мне следует уже привыкнуть, но блин… Смотреть на его обнаженное тело слишком волнительно. Тем более, когда я так скучала!

Сглатываю и, чтобы не фантазировать о большем, прочищаю горло и решаю завести разговор.

– Как поговорили?

Вижу, что Артём прикрыл глаза. Устал, наверное, сейчас ему нужно поспать, а я тут пристала со своими расспросами.

– Он в ярости, но тебе не о чем переживать, я поставил старика перед фактом. Сказал, что мы вместе и ничьё мнение не важно.

Ох… Это хорошо.

– И? – спрашиваю, дергая его за руку от нетерпения.

Артём переворачивается на бок, кладет руку мне на талию и притягивает к себе.

Ммм… Как же тепло и уютно.

– И… он меня выгнал из дома. Так и сказал: «чтобы ноги твоей здесь больше не было», – говорит, парадируя командный тон моего отца. – Но вовремя пришла твоя мама и со строгим видом что-то прошептала ему на ухо, а после посмотрела таким просящим взглядом, что даже я готов был сделать все, что угодно.

– Не удивительно, – говорю со смешком.

– Умеете же вы, женщины, вить веревки из суровых мужиков. Это был не совсем честный ход, но он подействовал на ура.

Спасибо ей, я знала, что она нас поддержит в любом случае. Мамы они такие, они по-другому не могут.

– Мама точно может, папа всегда прислушивается к ней, – вздыхаю с улыбкой, кладя голову Артёму на грудь.

Черт. Как же приятно вот так лежать с ним и разговаривать. Не могу поверить, что это происходит на самом деле и все это не сон.

– Ты вся в неё, тоже смогла привязать к себе своими хитрыми уловками, мелкая дрянь! – наиграно ругается он, размещая свои наглые руки на моей попе. Сжимает каждое полушарие, а после легонько шлепает.

– Я? – приподнимаюсь, смотря в его донельзя довольное лицо. – Я ничего не делала!

– Посмотри, что со мной произошло. Каблуком меня сделала, маленькая ты засранка. Я сам себя не узнаю, – хмурится он, когда его взгляд упирается в мою грудь. – Все, иди ко мне, я п*здец как скучал по своей девочке.

Князев зарывает руку мне в волосы и притягивает для нежного поцелуя, который перетекает в более страстный, неудержимый.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Он опрокидывает меня на спину и ложится сверху, ни на секунду не отрываясь от моих губ. Когда дышать становится совсем нечем, он переходит к исследованию моего тела мелкими поцелуями.

Щеки, шея, ключицы, живот и обратно. Он словно хочет быть всюду, попробовать каждый доступный участок моего тела.

– Может ты отдохнёшь с дороги? – тихо пищу я, когда он просовывает руку под мои шорты и трусики. – Артём!

– Какой отдых? – он даже перестаёт целовать, смотря на меня как на идиотку. – Я не трахался целых две недели.

А в глазах столько возмущения, словно это я виновата в его незапланированном воздержании.

– Тебе лишь бы секс! – прикрикиваю на него, толкаю в плечи, уж слишком он тяжелый, дышать трудно. – А если кто-нибудь зайдёт.

Такая перспектива остужает мой пыл.

– Лиза, кто бы говорил, ты такая мокрая, что мы можем приступать уже сейчас, – ухмыляется он, вводя в меня палец и прокручивая его.

Возбуждение туманит разум, и я уже не особо думаю о том, что совсем рядом наши родители.

– Ты пока начинай раздеваться.

Артём быстро слезает с меня, идёт в сторону двери и защелкивает ее.

Я больше не раздумываю и снимаю с себя топ, следом шорты, оставаясь в одних трусиках. Я не такая смелая, чтобы обнажиться полностью. То, что я только что сделала, для меня уже подвиг.

– Только без лишнего шума, держи себя в руках, Князев, – глупо хихикаю, приглашая его пальчиком.

– Это как пойдет.

Когда Князев снова оказывается рядом, то он быстро сдирает с меня последний атрибут одежды и избавляется от своего. Раздвигает мои ножки и пристраивается, медленно входя в меня.

Трогает теплыми руками чувствительную грудь, берет в рот восставший сосок и покусывает.

Я царапаю его спину и прошу двигаться интенсивнее.

Вскоре нас накрывает безудержная страсть, Артём перестаёт сдерживаться, берет с особой яростью, жаля мои губы поцелуями. Рычит мне комплименты и ругает за несдержанные крики и чересчур громкие стоны.

Мы так сильно соскучились друг по другу, что кончили слишком быстро.

Кажется, Артём даже расстроился по этому поводу.

– Это ещё не все, – говорит он со сбившимся дыханием, когда ложится рядом.

– Я принимаю противозачаточные, – зачем-то сообщаю ему, и он кивает.

Мы лежим в тишине несколько минут, каждый думая о своём.

Мои глаза начинают закрываться, пока я не слышу тихое и взволнованное:

– Лиз? Мне нужно тебе кое-что рассказать.

Открываю глаза, поворачиваю голову, смотрю на него обеспокоено. Артём удерживает взгляд, и я понимаю, что разговор будет сложным, но о чем пойдет речь, я могу только предполагать.

– Хорошо, я тебя слушаю...

– Когда ты была крошкой, я вел себя как настоящий придурок, хотя видел, что ты всегда тянулась ко мне, но я всячески пытался избавиться от тебя. Сейчас я хочу объяснить тебе, почему так происходило.

Хмурюсь. Я уже отпустила это. Было и было, мало ли, что в тот момент творилось в его голове, тем более мы были детьми, я не должна была ему нравиться.

– Да, я помню, но какая теперь уже разница?

В комнате прохладно, поэтому я залезаю под одеяло, впуская туда и Артёма. То, что мы будем спать вместе, мне более чем нравится, правда папа скорее всего будет не очень доволен, но это того стоит.

– Нет, я хочу, чтобы ты знала причину такого моего поведения, – он говорит уверенно, укладывая мою голову к себе на грудь.

– Хорошо, продолжай.

Не уверена, что хочу копаться в прошлом, в котором было достаточно неприятных моментов, но если Артём хочет мне что-то рассказать, то я никак не могу ему это запретить.

– Ты же понимаешь, что у меня были другие родители. Мои настоящие мама и папа, – говорит он резко. Киваю, о них я кое-что слушала от своих родителей, но очень давно, уже и не припомню. – Отец, он всегда сидел по тюрьмам, выходил на пару месяцев, а потом его снова закрывали. Мать пила, жестко пила, оставляла меня одного по несколько дней и уходила колдырить. Я хоть и был мелким, но многое помню. Причем очень ярко. Помню, как жрать нечего было, помню ее собутыльников, помню крики и драки, – просто удивительно, насколько спокойно он это говорит, но после останавливается, тяжело сглатывает. – И помню, как она забеременела.

Приподнимаюсь на локтях, смотря на него удивлённо. Это значит…

– У тебя есть брат или сестра?

Такого я точно не ожидала услышать. Где он или она сейчас? Почему об этом никто не никогда говорил?

– Она родила девочку, маленькую такую, недоношенную, больную. Викой назвали.

Я слышу в его голосе боль, вижу, как он отводит взгляд. Мне так необычно видеть его настолько открытым, даже немного уязвимым в этот момент. Обычно он такой сильный, дерзкий, даже колючий, но сейчас я вижу другого Князева, и я не хочу спугнуть его.

– Артём, если тебе тяжело, не говори… – кладу ладонь на его грудь и слегка поглаживаю.

Мне не нравится, что он смотрит в одну точку, словно закрылся в себе. Я продолжаю гладить его, пока он молчит. Наверное, он больше не хочет рассказывать, а я не буду на него давить.

Спустя непродолжительное время Артем все же приходит в себя, поворачивает меня спиной к себе и сжимает в руках, положив голову мне на плечо.

– Все нормально, я должен с тобой поделиться, – шепчет на ухо и прижимается ещё ближе. – Мать даже пить бросила на несколько месяцев, ухаживать начала за ней и даже начала обращать внимание на меня. Мне показалось, что все стало налаживаться, но потом вернулся мой отец. И все пошло по накатанной. Жили мы в старой общаге, но с крепкими дверьми. В одну из попоек, после того как отец зарядил мне табуретом по голове, меня забрала к себе соседка, жалко ей меня стало. А Вика там осталась. В тот день нас впервые разлучили. Через тонкую стенку я слышал музыку, голоса людей и слышал, как она плачет. Громко так, протяжно. Очень долго. Я пытался сбежать от старой соседки, но у меня вышло только выбежать в коридор. Я стучал в их дверь, плакал, но никто мне так и не открыл. Старуха пыталась меня забрать, но без толку, ей пришлось оставить меня под дверью.

Артём дрожит, а я лежу, не шевелясь, уже понимаю, что сейчас узнаю что-то очень личное.

– Тем… – напрягаюсь, нахожу его ладонь и крепко сжимаю в своей.

– Я вырубился на дряхлом комоде, что стоял в коридоре. А когда проснулся, у нас в квартире уже были менты и скорая. Один из мужиков прижимал тело моей сестры, которое было красное и распухшее.

После этих ужасных слов мое сердце словно сжало тисками. Глаза наполнились слезами, в горле встал огромный ком.

– О, Боже…

Мне больно, как никогда. За него, за маленького мальчика, который прошёл через этот ад. И за взрослого парня, что держит это все в себе.

– Вика упала между кроватью и батареей, зима была, топили хорошо, естественно, малютка не выдержала такой температуры.

Больше не выдерживаю, поворачиваюсь к нему и крепко обнимаю. Слёзы душат, голова кружится.

– Все, все, молчи, любимый. Тихо… Тихо…

Не знаю, кого я успокаивала больше. Его или себя. Я не знаю, что сказать, чтобы ему стало легче, не могу выгнать из головы тот образ, который он описал.

– Я виноват, – говорит мне в волосы. Его уже не трясёт, но я слышу в голосе сожаление. – Я должен был сделать хоть что-то, но мне было всего пять, я попросту не смог открыть эту бл*дскую советскую дверь. Я же чувствовал, что что-то не так…

– Нет, это не твоя вина. Твои родители ужасные люди, – отвечаю сквозь зубы, теперь трясет уже меня. – Просто твари…

– Меня отдали в детский дом, который, по сравнению с жизнью в моей семье, показался раем, потом меня забрали твои родители. Мать спилась, а отец умер от туберкулеза в тюрьме через пять лет.

Снова наступает тишина. Я плачу, а Артём меня успокаивает, хотя в этой ситуации все должно быть наоборот. Злость такая накрывает, что зубы скрепят.

– Я понимаю, что так говорить нехорошо, но я рада, что их больше нет.

Произнесла без доли сожаления, они заслужили худшей смерти! Променять на водку своих родных детей, это просто отвратительно, для меня это ненормально, я такого никогда не пойму и не приму.

– Я тоже. Теперь ты понимаешь, почему я не принимал тебя как сестру? – спрашивает теперь уже очевидную вещь. – Потому что она у меня когда-то была, родная, единственная, моя. Когда ты родилась, первое время я на тебя смотреть не мог. До такой степени мне было хреново, меня выворачивало, в самом буквальном смысле, перед глазами долго стояло бездыханное тело моей сестры. Когда ты росла, мне было непонятно, почему жизнь так не справедлива, почему Вика родилась в такой ужасной семье и так трагично умерла, а тебя все так обожают, относятся как к настоящему сокровищу. Мою неприязнь к тебе заметил твой отец, заволновался, сказал, что если я это в себе не исправлю, то он избавится от меня. И я не виню его за это. В итоге меня отвели к психологу, с которым мы долго работали над моей травмой.