Текст книги "Жених из моих снов (СИ)"

Автор книги: Мила Гейбатова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 8 страниц)

Ночь мы проводим в постели. Никаких клубов, баров, тусовок. Не то настроение, да и все ж таки каждая из нас страдает в душе по своему Ромео, какое тут веселье.

– БАМ! БАМ! БАМ!

– Оль, у вас соседи с ума сошли что ли? Ремонт? – испуганно спрашиваю подругу.

– Не знаю, – растерянно бормочет та, стирая с лица остатки сна.

– БАМ! БАМ! – снова грохот.

– В мою дверь барабанят, – почему-то шепотом говорит подруга.

– Может, не отвечать? Типа дома никого нет? А самим милицию вызвать? Тьфу, полицию, уж сколько лет как переименовали, да только память с детства не сотрешь.

– Открывай! Я знаю, что ты дома и не одна! – доносится из-за двери.

– Миша? – испуганно пищит Оля. – Чего ты кричишь, как потерпевший? Испугал нас до ужаса. Зашел бы сам, ключи ведь есть, незачем нас заиками делать.

– Не могу, дорогая, я ключи тебе оставил, так что если не хочешь собрать полный аншлаг зрителей собственного подъезда, то уж потрудись, милая, поднять свою прелестную, но ленивую задницу и открыть мне дверь.

– Ой, а что обязательно прямо сейчас? А то я не в том виде, да и гости все же у меня, – произносит подруга, в панике нашаривая в тумбочке косметичку и красясь со скоростью света.

Тут надо пояснить, что квартирка у Ольги совсем небольшая, так называемая пресловутая студия. Так что и кухня, и спальня у нее в одном мете и прямо напротив входной двери. Зато она лично ее, чем девушка гордится, и малышку свою очень любит.

– Ольга! Не доводи меня, – как-то подозрительно тихо звучит с той стороны.

– Ой, – подруга работает косметикой в два раза быстрее.

– И чего кричал, Михаил? – надо отдать должное девушке, она не только накрасилась, но и красиво уложила волосы, а также небрежно накинула на свои изящные плечики розовый пеньюар.

Я же все это время так и просидела в шортах и майке, заботливо предоставленных мне подругой. Краситься и причесываться смысла не вижу, не ко мне же пришли свататься.

– Ой, – в который раз за это утро восклицает подруга, а я решаю сбежать от семейного скандала в ванную, пускай сами разбираются.

– А кто это? Ты почему не один? – доносится до меня растерянный голос Оли.

Да уж, Михаил что-то чудит сегодня не по-детски. Но как мне не хочется узнать продолжение, а может быть и вмешаться, и посмотреть представление в первых рядах, делать этого не буду. В Мишке я уверена, столько лет терпел выкрутасы моей подруги, так что и сейчас не сделает ничего ей плохого, а я пока душ приму.

Спустя двадцать минут я, счастливая и замотанная с головы до ног в длинный махровый халат, который сама же привезла в подарок подруге, выхожу из ванной комнаты, предварительно прислушавшись к звукам снаружи. Мало ли, вдруг там примирение идет полным ходом, а тут я вся такая не вовремя. Но вроде нет, тихо.

– Ребятки, вы помирились уже? Я не смотрю на всякий случай, не смотрю, только чайник включу и пойду на балкон, волосы сушить.

– Лиза, не придуряйся, глаза открой, мы тут давно пьем кофе и завтракаем, как цивилизованные люди, пока кто-то там мою воду тратит вовсю.

– Так и знала, что тебе жалко воды для подруги, ну приедешь ты ко мне в гости, вообще купаться не разрешу, – обещаю я.

– Лиза, глаза открой, тут и для тебя сюрприз, – вкрадчиво повторяет Оля.

Что-то в ее голосе заставляет меня напрячься и еще сильнее зажмурить глаза. Не хочу знать, не буду, хватит с меня сюрпризов.

– Лиза, а я замуж выхожу.

– Как замуж!? Когда замуж? Поздравляю! Наконец-то! А то делали мозги друг другу. Так давайте бегом в ЗАГС, я вас провожу, а то передумаете еще, – я наконец открываю глаза и вижу, что в квартире помимо нас троих находится еще один человек. – Ой.

Теперь уже ойкать настает мой черед.

36

Эдуард

Так долго я еще не бегал ни за одной девушкой, да вообще в принципе не бегал за девушками. Если честно, желание играть в эти странные догонялки подугасло, но тут уже вступает в дело элементарное упрямство и привычка достигать намеченной цели любой ценой. Да и куда отступать – Никанор Иванович ждет меня с решенными вопросами, а тут уже и с родителями Лизы нечаянно-нагадано познакомился. То еще знакомство вышло, конечно, но ничего, все живы, и даже, кажется, не испытываем друг другу всепоглощающей ненависти. По крайней мере с отцом Лизы мы поговорили вполне себе адекватно, а ее сестра Катя вообще была счастлива меня видеть, еще бы, ведь это означает, что на ее тайного возлюбленного больше не покушаются. Ну а мама Лизы, это мама Лизы. Больше мне нечего сказать.

Второй день подряд ехать куда-то – не улучшает мое и без того паршивое настроение, спасибо, хоть в этот раз не полдня пилить, должен меньше чем за час обернуться. Ох, Лиза, ох, допрыгается у меня, отшлепаю как маленькую и в угол поставлю, лишив сладкого. А то ведет себя как неразумное дитя, честное слово. Родителей заставляет волноваться, я, взрослый дяденька с браком за плечами, бегаю по всему югу страны за ней. Ну смешно же! Реально!

У подъезда Лизиной подружки стоит парень нервозного вида с букетом цветов и конфетами, сразу возникает мысль, а уж не туда ли куда и я? Паранойя процветает. От покупки такого же набора я сразу отказываюсь. Во-первых, в предыдущий раз уже приобрел, вручил, хватит, здесь не родители живут, а самой ей не положено, а то еще посчитает свое поведение нормальным. Регулярно сбегать тогда будет. Да и во-вторых, пока найду где здесь можно отовариться, этот тип уже уйдет, а мне все-таки хочется воочию убедиться, что я просто параноик.

– Какой этаж?

– Так. Четвертый, кажется. Да, четвертый, – незнакомец с букетом нажимает цифру 4 и все. Хм.

Мы оба выходим из тесного лифта, попав в не менее тесный коридорчик, экономия некоторых застройщиков поражает, за лишний квадрат удавятся. Или это что же, дом, предназначенный исключительно для щуплых людей? Раз два мужика нормальной комплекции физически не могут пройти рядом, не впечатавшись при этом в друг друга и стены по бокам. Вот мне и приходится стать чуть поодаль. А дальше мне совсем не нравится развитие событий.

– Тебе что, в квартиру 23? – спрашиваю я громче, чем положено в приличном обществе.

– Да, – напрягается тот, – а что означает тоже?

Долго буравим друг друга глазами, а потом как по команде синхронно поворачиваемся к двери и начинаем колотить в нее. Вот смешно окажется, если там кто-то третий еще есть.

Нам открывают не сразу, но открывают, но не Лиза. Я не могу подавить разочарованный вздох. Неужели ошибся адресом, или эта неуловимая мстительница снова куда-то сбежала, опередив меня на шаг.

Зато довольно быстро выясняется, что мы с парнем зря друг на друга взъелись. Пока они с девушкой кричат друг на друга, до меня доходит, что на самом деле они вместе и это к ней пришёл этот тип, а не к моей Лизе, о чем собственно им и рассказываю. Недоразумение разрешается, милые мирятся и более того тип на радостях сделал своей девчонке предложение, абсолютно не стесняясь меня. Блин, аж тоже захотелось купить кольцо, но не для предложения, рано, не к чему оно, просто хочется купить красивую вещь и все, а жениться снова я не собираюсь, нет-нет. Ну вот пообщался с психами и истеричками, сам стал немного того.

Далее мы садимся чинно-мирно пить кофе и завтракать так вовремя принесённым тортом, как из ванной комнаты выползает моя прелесть. Сразу хочется ее придушить, поцеловать и унести отсюда, причем все одновременно. И стоит такая, глазками блым-блым.

– Убежишь, хуже будет, – произношу угрожающе. Кажется, действует, плечики опускаются, плетется к нам.

После краткого обмена любезностями и новостями, настойчиво прощаюсь с хозяевами и выразительно смотрю на Лизу. Надо же, понимает с полуслова.

– Сейчас, – бурчит тихонько и бежит со своей одеждой в ванную. Неужто вину свою чувствует?

– Вы только с ней не очень строго, ладно, – просит ее подруга, – она у нас немного того, на эмоциях странные поступки бывает делает.

– Кто бы говорил, вы все немного того, – замечает ее парень, теперь уже жених.

И они дружно смеются. Н – да, мне бы их веселый настрой.

– Я готова, – и снова этот тихий смиренный голос и несчастный забитый вид.

– Я счастлив, пошли.

– Пока, ребята.

– Пока, Лизок, позвони!

– Ага.

37

Лиза

Я очень нервничаю, забираясь в машину к Эдуарду, и хотя пытаюсь убедить себя, что ничего я плохого не сделала, чувство вины липким слоем ложится на мой позвоночник. Ведь он приехал. Нашел. Не поленился. Мог бы на работе спокойно сидеть.

А мог бы и не кричать, а нормально поговорить. И желательно сразу, а не спустя черте-сколько времени. Говорит другая часть меня, менее совестливая.

В итоге побеждает ничья. Возвращается уверенность в себе, уходит чувство вины, но наглеть я все же не собираюсь. Только молчание продолжает напрягать.

– Эм, ты раньше бывал на море?

– Я по-твоему с глухой деревни? Никогда ничего не видавший дальше собственного селения? – вот это взгляд, столько презрительности и оскорбленного достоинства, что позавидовал бы любой.

– Нет, я не хотела тебя обидеть, извини, – мне не трудно, глядишь, и он вспомнит об извинениях. – Я имела ввиду здесь, у нас, на юге.

– Нет, – следует лаконичный ответ.

Да уж, сказал, как отрезал. Вот и пытайся поддерживать светскую беседу после этого.

– Так давай остановимся где-нибудь и искупаемся! Побудем немного туристами. Куда ты так гонишь? Там пробка сейчас начнется, лучше все равно обождать, ведь с работы тебя официально отпустили? – попытка наладить диалог номер два.

В этот раз на меня лишь злобно смотрят.

Вскоре мы останавливаемся на заправке, за поворотом начинается та самая пробка, о чем сообщает навигатор. Эдуард идет оплачивать бензин, а я решаюсь немного смухлевать – быстро перебиваю место назначения на соседний морской поселок. Очень рискованное мероприятие, но почему бы и не попробовать. В конце концов не для себя стараюсь, для Эдуарда, вон он бледненький какой, нехорошо, витамин Д всем нужен. Быстренько уговариваю я свою совесть.

– Провиант, – мой суровый водитель возвращается с упаковкой чипсов, двумя бутылками жутко вредной газировки и, о чудо, с двумя сэндвичами.

Я уж думала, что мы будем питаться чипсами, не скажу, что голодна, поели ведь, но нервы берут свое, и хочется заесть стресс. Мужественно, взяв один из сэндвичей, с осторожностью откусываю его.

– Ммм, надо же, свежий.

– А ты думала я прошлогодний для тебя возьму? – и снова этот убийственный взгляд.

– Нет, но к еде на заправках у меня доверия нет.

– У меня, как ни странно, тоже. Там ларек с фаст-фудом стоит.

– Ааа, ясно.

На этом наш диалог исчерпывает свое, и снова дальше двигаемся в тишине. Я лишь однажды затаиваю дыхание, когда мой начальник сворачивает не туда. Фух, вроде не понял, едет с таким же каменным лицом.

– А чего ты собственно приехал? Дождался бы окончания моего отпуска, да и поговорили бы потом, – все же лучше попробовать наладить диалог до того, как он поймет, что я немного схитрила.

– А ты бы вернулась? – скептически отзывается Эдуард.

– Э, хороший вопрос, – тут же мнусь я.

– Вот и я о том же.

– Нет, ну ты не прав. По началу признаюсь, у меня не было в планах возвращаться, но постепенно я же успокаиваюсь, оттаиваю, – хочется хоть как-то себя оправдать.

– О, и как успехи? Сидение только не намочи, когда оттаешь до конца.

Я обиженно надуваю губы. Вот что за человек? Только собралась извиняться, душу вываливать перед ним, а он грубить сразу. Все желание пропало.

– Что за? Что значит, вы приехали к месту назначения?

Упс.

– Эдуард, прости меня! – я хватаю мужчину за руку, стремясь отвлечь того от навигатора. – Да посмотри же на меня! Я извиниться хочу.

– За что? – изогнутая бровь, куча скепсиса, но тем не менее внимание переключается на мою скромную персону.

– За все, – пафосно начинаю свой трагический монолог. – Что уехала, что психанула, не поговорила, трубку бросила, не выслушала и так далее. Да, у меня было оправдание, я посчитала, что у нас с тобой неравноценное представление о не совсем запланированном витке наших взаимоотношений, но это твое право, и я не должна была в любом случае так остро реагировать, было и было в конце концов.

Молчание. Минута, две, пять. Мне становится крайне неуютно, хочется снова психануть и послать его куда подальше.

– Твоя работа? – спокойно интересуется Эдуард, показывая взглядом на навигатор.

– Моя, – горестно вздыхаю и виновато опускаю глазки.

– Нормальная гостиница? Или наобум адрес вбила?

– Что? Какая гостиница? А эта, да, нормальная, были здесь как-то.

– Ну пошли тогда.

– Куда?

– Как куда? В гостиницу, конечно.

– Так я на море тебя звала покупаться, – лепечу растерянно.

– Потом и до моря дойдут руки, не переживай.

Эдуард решительно выходит из машины, обходит ее и буквально вытаскивает меня наружу. Все время, что нас регистрируют и заселяют, с моего лица не сходит идиотское выражение загнанного кролика.

– Было и было, значит, говоришь, – произносит задумчиво мой спутник, закрывая дверь на ключ.

Мама. Что сейчас будет.

– Не совсем, мне бы не хотелось воспринимать случившееся, как одноразовый акт, но если тебе так проще, я не могу настаивать, ведь нам не по восемнадцать лет, к чему все это, – несу какую-то откровенную ахинею.

Эдуард резко сокращает расстояние между нами, хватает меня за талию, притягивает к себе и сминает мой рот своими губами.

– Не по восемнадцать, верно. Но ведем себя так, словно и того меньше, – говорит он, оторвавшись от меня.

Что? О чем он? Мой разум затуманен, не сразу понимаю суть, да и вообще зачем прерывать столь приятное действие.

– Одноразовый акт, значит? – мужчина хищно улыбается мне. – Надо срочно его превращать в двухразовый, а лучше многоразовый с дальнейшим выходом на пожизненный.

Я снова глупо хлопаю ресницами, приоткрываю рот, но прежде чем мой мозг найдет, что сказать, оказываюсь в горизонтальном положении на имеющейся в номере единственной двуспальной кровати. Эдуард явно настроен решительно и не на пустые разговоры. А я, что я. Я с удовольствием млею в мужских руках и совершенно не против одноразовый акт превратить как минимум в трехразовый прямо сейчас.

Из номера мы выходим уже поздно вечером, и то только потому что очень хочется поесть. Доставка в отеле традиционно дорогая и невкусная, и мы решаем прогуляться до уютной кафешки на берегу моря. Раз уж не искупались сегодня, так хотя бы подышим и полюбуемся. Отпуск у меня еще есть, у Эдуарда тоже, успеем побыть туристами, много ли нам надо.

– Гм, мне бы не хотелось менять работу, раз уж я передумала уезжать, квартиру надо оплачивать, учебу, да и работа неплохая.

– А я думал, ты без ума от начальника и его длинных пальцев, – отвечает мне тот низким голосом.

Я смущенно вспыхиваю от воспоминаний.

– И квартиру тебе не надо оплачивать уже точно.

– Почему это? Ты что ль оплачивать будешь?

– Нет, зачем. Переедешь ко мне, смысл держать две квартиры на этаже. А с учебой помогу, конечно, я ведь не жлоб какой-то.

– Я подумаю, – хмыкаю недоверчиво.

– Да и работу не нужно менять, что мы с тобой, не сработаемся что ли? До этого находили общий язык и довольно неплохо, а теперь вообще отлично знаем, какой он у кого на вкус, – снова ухмыляется мужчина.

– Тебе лишь бы перевести все в горизонтальную плоскость! – возмущенно фыркаю я.

– Почему бы и нет? А то ты слишком серьезная, смеется надо мной Эдуард. – Ладно, не обижайся. Ну правда, к чему такие крайности, если будем много ругаться вдруг, тогда и будем искать выход из ситуации, только чур не как в этот раз! Больше я за тобой гоняться не буду.

– Договорились, – скромно улыбаюсь, пряча глаза. – Ммм, а что ты там такое говорил про многоразовый акт с переходом в пожизненный?

– А ты сначала переедь ко мне, а то подумает она.

– Ладно, перееду, умеешь ты уговаривать. Все равно проверку моими родственниками прошел уже, а хуже быть не может.

– А мне показалась твоя семья очень милой, особенно мама, – добавляет не без сарказма в голосе Эдуард.

– Да, особенно мама, – соглашаюсь я, ничуть не обижаясь.

Вечер прекрасен. Море шумит, дует легкий ветерок, тепло, хорошо. А мы сидим с любимым человеком, потягиваем неспешно вино за ужином. Признания в чувствах я так и не услышала сегодня, но общение в номере и предложение съехаться говорит само за себя. Не буду снова нагнетать, скажет, когда будет готов, потому что я уже вляпалась по уши в него, и никуда не денусь, как бы не хотелось. Но ему об этом знать совсем необязательно.

Эпилог

Элиза

После той памятной необычной ночи Эдварда словно подменили, теперь это не мой законный супруг, а обходительный сверх меры джентльмен. Я не знаю, радоваться мне или нет. С одной стороны сердце и душа ликуют, говорят наслаждаться счастьем, даже если оно не вечно, а с другой стороны разум советует быть постоянно начеку, уверяет, что дело здесь нечисто, не может вечно занятый несколько грубоватый и невнимательный муж воспылать вдруг столь откровенной любовью к собственной жене. А если даже и может, все это недолговечно, и вскоре ему надоест, и он вернется к предыдущему непочтительному времяпровождению.

В общем в голове моей поселилась сплошная каша. И помочь разобраться во всем может лишь один человек – Эдвард.

Несколько раз я порываюсь начать животрепещущий разговор за ужином, да-да, ужины мы теперь проводим тоже вместе, но в последний момент пасую. Слишком большая вероятность того, что заикнись я о своих сомнениях, и следующий ужин у меня будет проходить в полном одиночестве. Да, я такая жалкая. Стоило моей безответной любви проявить толику вежливого интереса, как собственная гордость благополучно ушла на второй план, впрочем, как и всегда.

Все меняется спустя несколько месяцев. Нет, Эдвард меня не покидает, наоборот, находится рядом с удвоенной нежностью и вниманием, но меняются обстоятельства – я забеременела.

Казалось бы, живи и радуйся, столько бесплодных попыток завести ребенка, и вдруг случается чудо. Но мне совсем нерадостно, а грустно и немного совестно. А все потому что я не жду этого ребенка, не хочу, по крайней мере в данный момент, ведь я так мало насладилась вниманием Эдварда, несправедливо отдавать его еще кому-то. И я тяну, тяну до последнего, зная, что живот пока не выдает, а утренняя тошнота и бледность могут быть результатом чего угодно. Но мой внимательный супруг замечает.

– Дорогая, меня беспокоит твое самочувствие, который завтрак подряд ты отдаешь уборной, да и по ночам постоянно просыпаешься. Твое недомогание слишком затянулось и непохоже на простое отравление или несварение, здесь явно что-то посерьезнее. Завтра же идем к моему доктору Смиту. Я знаю, ты предпочитаешь свою мадам Малкин, женщина все же, но я не думаю, что Смит на осмотре тебя смутит, не та у нас проблема. Я сегодня записался на прием, так что сразу после завтрака выходим, будь, пожалуйста, готова.

Произносит Эдвард, а у меня словно сердце разрывается на мелкие кусочки, разом становится трудно дышать, а лоб покрывается испариной.

– Что такое? Тебе нехорошо? Я сейчас же пошлю за врачом Жоржа, а ты пока дыши, попей водички, все хорошо, сейчас полегчает, обязательно.

– Нет, стой, пожалуйста, – из последних сил я вцепляюсь в рукав мужа.

– Ты сиди-сиди, не волнуйся, я мигом вернусь, – тот расценивает мои действия по-своему.

– Да нет же, это ты сиди, не надо врача, выслушай меня сначала! – не знаю, откуда только берутся силы и твердый голос, но это действует.

– Ладно, говори, если это очень важно. Ты так крепко держишь меня за рукав, что врач, быть может, и впрямь подождет.

– Эдвард, милый, – начинаю я и замолкаю, понятия не имея, как подойти к сути.

– Ну же, продолжай, не бойся, я тебя не высмею, – приободряет супруг.

– Вряд ли тебе захочется смеяться от моей новости. А, впрочем, неважно. Только прежде чем рассажу, ты должен знать, что я тебя люблю. Всегда любила, всей душой и телом. Даже когда ты совсем не принадлежал мне.

Взгляд Эдварда темнеет.

– Послушай, Элиза, я должен извиниться за свое поведение, ты недостойна такого супруга, как я. К сожалению, мне понадобилось время, чтобы понять, что самая прелестная женщина на свете уже живет в моем доме и делит со мной одну постель на двоих. Я не должен был так поступать с тобой.

– Довольно, милый, – перебиваю я невежливо. – Это все в прошлом, не оправдывайся, не нарушай сказку. Не хочу услышать, что тебе надоело быть моим образцовым супругом, только не сейчас. Ведь я, я, я, кажется, в положении.

Все. Рассказала. Облегчила совесть. Теперь гораздо легче дышать. И даже неважно, что будет потом.

– Ты мне не сказала, потому что боялась, что я поменяю свое отношение к тебе? Снова стану черствым чурбаном? – после длительной паузы наконец реагирует Эдвард.

– Да, совершенно верно. Я и без новости каждый день боюсь, что ты снова меня покинешь, – отвечаю я просто.

Оказывается, о собственных чувствах говорить не так тяжело, такая легкость сразу в душе поселяется. Однозначно аристократов зря приучают скрывать все эмоции внутри.

– Милая, этого больше не повторится, – супруг берет мою ладонь и нежно целует. – Ведь я тоже тебя люблю. А то, что у нас появится малыш, это счастье. Значит, мы правильно живем, раз нам дали такое благословение свыше, и стоило его подождать.

– Правда любишь?

– Правда.

– И не бросишь, не уйдешь и не изменишь?

– Не собирался. В жизни, конечно, всякое бывает, но впредь обещаю, буду стараться быть предельно откровенным с тобою. И ты, пожалуйста, тоже не скрывай от меня ничего. А если найдешь, кого получше, не скрывай. Не обещаю, что совсем не трону его, но тебя точно не обижу.

– Что? – мои глаза округляются. – Какого другого? Я девушка порядочная!

– Ты-то да, но слишком уж красивая. Как вчера на тебя джентльмены на улице засматривались, я заметил, между прочим. А все почему – моя жена самая красивая в нашем городе!

Я робко улыбаюсь и тянусь к мужу, он все понял и, взяв мое лицо в ладони, нежно целует.

Я не знаю, долго ли продлится наше счастье, или нет, но я не намерена больше бояться и страдать, буду наслаждаться каждым мгновением, проведенным с любимым человеком.

Лиза

Ммм, какой чудесный сон. У Элизы и Эдварда наконец-то хэппи-энд. Я буду скучать по ним, честно буду. Что-то мне подсказывает, что мы больше не встретимся во сне, только если у них наступит размолвка, но мне этого совсем не хочется.

Настроение на работе весь день приподнятое, мой Эдуард никак не может понять, что случилось, и то и дело атакует расспросами в мессенджере.

– Да любовь, Эдуард, лю-бо-вь! Она является причиной моего хорошего настроения и еще, конечно, счастье.

– Интересно. А любовь хоть ко мне? Или мне стоит опасаться конкуренции? – спустя полчаса отвечает мой благоверный и начальник по совместительству.

– К тебе, к тебе, – спешу успокоить его.

– Ну тогда ладно. Может, рванем пораньше в путешествие? Вон какая ты стала всего лишь после тайной регистрации. Мне нравится. И да, я тебе тоже люблю, очень-очень.

– Нееет. Сначала родители, а потом все остальное. Мне и так придется выслушивать трехчасовую лекцию на тему безответственная дочь, лишившая мать обустройства свадьбы.

– Ладно. Ты права. Это надо пережить. И чем раньше, тем лучше. А то будем в Париже муками совести страдать.

– Вот-вот.

Да, мы вчера расписались в ЗАГСе и да, в свадебное путешествие мы отправляемся в Париж. Банально? Возможно. Но нам нравится.

А еще, что-то мне подсказывает, что во Франции у меня будет еще один подарочек для мужа. Пока еще рано проверять, но я практически на сто процентов уверена в его наличии. Ведь если Элиза в положении уже несколько месяцев, значит, и у меня вполне вероятно задержка месячных не просто так.

Я хитро улыбаюсь и иду распечатывать проект.

Бонус

Прошло уже три года с момента нашего медового месяца, и у меня на руках спит Элина. Нашему маленькому с Эдуардом чуду уже два с небольшим годика. Да, сильно жизнь поменялась с ребенком – я теперь не работаю, а ем и сплю, когда царевна разрешит. Спасибо Эдуарду, помогает мне как может. Но не сам, к сожалению, как работающему папе-бизнесмену помогать еще и с ребенком возиться? Зато два раза в неделю к нам стабильно приходит няня, дает мне возможность побыть наедине с самой собой, да и помощница по дому сильно разгружает. Так что мне не стоит жаловаться.

– Стук-стук, – в дверь осторожно постучались.

Я перехватываю дочку поудобнее и аккуратно открываю.

– Здравствуйте. О, наша красавица спит, – говорит гостья шепотом.

– Да, Аня, проходи, – это как раз няня.

К сожалению, все меры предосторожности по соблюдению тишины не срабатывают, и нами с треском провалена спецоперация, знакомая всем без исключения мамочкам – сделай все, но не разбуди ребенка. О чем и спешит сообщить Элина, заелозив у меня на руках и заплакав в голос.

– Тшш, не плачь, ну что такое? Чего ты проснулась? Еще же спать и спать, а? – я ласково глажу дочь по голове. – А смотри, кто к нам пришел? Это же тетя Аня. Рада ей?

– Ага, – все еще насупившись, отвечает Элина.

– Пойдешь с ней погулять, а? Там погода хорошая, в коляске покатаешься, новую куклу выгуляешь, камушки в море покидаешь?

– Ага, – соглашается дочь.

Многословностью она пока не отличается, а хорошее настроение быстро возвращается при упоминании моря и камушков. Все-таки хорошо, что муж перевез нас на побережье, и хорошо, что подальше от моих родителей. Я люблю свою родню, но принимать их надо строго дозированно.

Быстро собрав ребенка на прогулку с няней, что поразительно, так как когда Элина идет гулять с Аней, сборы действительно быстрые, а когда со мной, почему-то растягиваются минимум на сорок минут, я задумываюсь, чем же заняться.

Взяв давно остывший, еще утренний чай, падаю в любимое кресло. Да засмотревшись на красивые неспешно проплывающие мимо облака, так и задремываю.

Во сне моему взору открывается большое загородное поместье с цветущим садом и изящной беседкой у небольшой реки.

– Мама! Мама! – маленькая девочка подбегает к Элизе (да это снова она, моя дорогая Элиза, которая не снилась мне с того самого момента, когда сообщила Эдварду новость о беременности). – Смотли!

Ребенок вываливает перед мамой комья грязи, в которых копошились червяки, и счастливо смотрит на Элизу. Что странно, ее дочка как будто старше моей на год точно.

– Лина! Что это? Снова копалась в грязи! Разве юным леди пристало так себя вести! – принимается отчитывать девочку мать.

Надо же, и тут у нас схожие имена – Элина и Лина.

– Ну мама! – хныкает девочка. – Я всего лишь хотела наколмить блатиков! Я слышала, что им молока не хватает. Я видела, как птичка колмила своих детей челвяками, а их там было очень много и всем хватило!

– Моя ж ты радость, иди сюда, – Элиза прижимает дочь и ласково целует в макушку. – Спасибо за заботу, моя хорошая. Только больше не надо, не переживай, мы нашли с няней дополнительный источник молока, не волнуйся. С твоими братиками все будет в порядке!

– Плавда?

– Правда!

И тут мой взгляд перемещается с Элизы и девочки на две белые люльки, стоявшие в тени беседки. Там лежат два карапуза, на вид примерно трех– четырехмесячные.

И тут меня закружило, и я резко просыпаюсь.

– О нет! Только не это!

Я вскакиваю и бегу в туалет. Еще с утра собиралась сделать тест, но забыла, а ведь я была уверена, что это простой сбой.

Ну конечно, как же иначе.

– Алло, Эдуард, здравствуй. Ну что, любимый, жду тебя дома с тортиком. И да, дом, что ты предлагал на досуге, берем, мне тяжело будет в квартире с тремя детьми. Почему с тремя? Потому что с вероятностью в девяносто девять и девять десятых процента у тебя в скором времени появится еще два сына.

Примечания

1. Флеристка – модистка, занимавшаяся только украшениями для головных уборов.

2. Мантоньерка – ленты, удерживающая шляпу.

3. Баволетка – пришитая изнутри оборка над затылком.

4. Фишю – тонкий треугольный или сложенный по диагонали квадратный платок из лёгкой ткани (муслина, батиста) или кружев, прикрывавший шею и декольте.