Текст книги "Золотая орда (СИ)"

Автор книги: Мила Дрим

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 17 страниц) [доступный отрывок для чтения: 7 страниц]

ГЛАВА ДЕВЯТАЯ

Я, наконец, подняла глаза, и увидела того, кто принес мне чудесный букет. Передо мной стоял среднего роста и плотного телосложения, молодой мужчина в пальто и, чуть позади него, пышная дама. Резкий аромат ее парфюма ударил мне в нос.

– Ирина Григорьевна, – выдохнула я, узнавая в женщине мамину коллегу. Я не видела ее лет пять. Затем, вновь перевела взгляд на мужчину, мучительно вспоминая, кто же это. Но Ирина Григорьевна опередила меня, протискиваясь, как танкер, вперед, и заявляя с материнской гордостью:

– Камила, это – Славик, мой сын.

Я отошла в сторону, пропуская гостей. Они разулись и сняли верхнюю одежду, а затем, прошагали в зал, где уже был накрыт стол. Не успела я отойти от двери, как раздался очередной звонок – в этот раз на пороге показались Маша со своей семьей – 2 – летним сыном, одарившем меня самой теплой улыбкой в мире, и мужем. Родственники вручили мне пакет с подарком, и так же прошли в зал.

Я последовала за ними, нерешительно застыв у входа в комнату.

– Цветы надо поставить в воду, а то завянут, – назидательно-учительским тоном сообщила мамина коллега, и я, забрав букет со стола, ринулась с ним на кухню.

Где же эта ваза? Я перекопала все шкафчики, затем, наконец, отыскала большую банку, и, заполнив ее водой, аккуратно поставила в нее розы. Надо же, мой первый букет. Я нежно провела кончиками пальцев по бархатистой поверхности лепестков. Красиво.

– Это кто подарил – то? Ухажер? – заглянув на кухню за водой для сына, вопросила Маша.

– Славик, – обернувшись, ответила я, отходя от букета и подавая сестре бокал с чистой водой.

– Теть Ирин сын, что ли? – Маша округлила глаза, выказывая этим свое удивление.

– Ага, – я вяло улыбнулась, не имея никакого желания идти к гостям.

– Богатые они, – сухо констатировала сестра, – он, кстати, очень похож на крота.

Машино сравнение попало в точку. Стоило мне сесть за стол, как я действительно нашла сходство Славика с кротом из советского мультика «Дюймовочка». Идеально зализанные на бок, блестящие от геля, черные волосы, чисто выбритое лицо, отглаженный костюм и накрахмаленная рубашка. По профессии – юрист. По жизни – маменькин сынок. Как бы Ирина Григорьевна не расхвалила своего сына, мне стало очевидно – человек в свои 25 все еще был привязан пуповиной к своей маменьке. Ни собственного мнения, ни свободного мышления, ничего не было в этом правильном Славике.

Мама и тетя Ира беседовали о работе, Маша что-то пыталась доказать своему мужу, успевая при этом кормить сына, а Славик был поглощен поеданием котлет. А я, такая лишняя на собственном дне рождении, устремила взор в окно – там уже стемнело, вдали виднелись светящиеся окна соседних домов и загорающиеся фонари. Тоска в очередной раз сковала мое сердце, когда я поняла, что никто из моих подруг не поздравил меня. Мой верный спутник – одиночество, незримой рукой обнял меня за плечи, отчего мне сразу же захотелось разрыдаться.

Я, не замеченная никем, улизнула на кухню. Стоящий на столике букет уже не радовал меня. Ну невозможно подарками заполнить ту тоску, что вновь и вновь напоминала о себе. Здесь было нужно совсем другое, неповторимое. Родственная душа. Я, прижавшись лбом к окну, наслаждаясь прохладой стекла, молчаливо смотрела вдаль. Глаза обожгли слезы, и я часто-часто заморгала, сердясь на себя – это что, я скатываюсь в жертвенное состояние? Я всей душой не хотела ей быть. Смахнув слезинки с ресниц, я отошла от окна и вернулась в зал.

Там, как раз тетя Ира и ее сын уже, выйдя из-за стола, собирались домой. Мама, завидев меня, обратилась ко мне:

– Камил, а мы на завтра с тетей Ирой и Славиком договорились, что поедем все вместе в театр. Там как раз премьера. Славик теперь на машине и заедет за нами. Ты как?

Мама выразительно посмотрела на меня своим особым, учительским взглядом «не вздумай перечить мне». Боже мой, что она задумала, неужели и правда, Славик метит в мои ухажеры? Я перевела взор на тетю Иру – она, слишком сладко улыбаясь, смотрела на меня. Затем, я посмотрела на ее сына – Славик смущенно смотрел на меня.

– Я не знаю, получится ли у меня поехать с вами, – решилась сообщить я, и мамины брови выразительно поползли вверх.

– У меня были другие планы, – тут же добавила я, вызывая своим ответом гамму реакций на лицах – от почти оскорбленного выражения у тети Иры, досады у Славика, и строгости – у мамы.

– Ладно, да завтра еще есть время, – примирительным тоном сказала мама.

Я промолчала – ибо не хотела давать надежды на то, что не собиралась делать. Тетя Ира и ее сын, попрощавшись, наконец, ушли, следом и за ними отправились и Маша со своей семьей – на тот момент мой маленький племянник уже почти спал, и они вызвали такси.

Я, взяв кусочек праздничного торта, забралась на кресло, что стояло у окна. Поглядывая сквозь небольшую щель меж штор на ночную улицу, я медленно, размышляя, поедала лакомство. Бисквит был хорошо пропитан сиропом, а кусочки грецкого ореха добавляли особую пикантность торту. Мне нравился его вкус.

– Ну, и как это называется? – раздался усталый голос, и я, повернув голову, застала маму, стоящей на пороге в комнату.

– Ты о чем? – я облизала ложечку и положила ее на тарелку.

– Ты сама знаешь, – мама тяжело вздохнула, – я тут, понимаешь ли, стараюсь. Славик – образованный, умный молодой мужчина. К тому же, неплохо зарабатывает для нашего города. Тебе не кажется, что это неплохая партия для тебя, Камил?

– Я думаю, этого недостаточно, чтобы он мне понравился, мама, – честно ответила я, глядя на ее вмиг погрустневшее лицо.

– Ах, Камила, – она подошла ко мне, проводя ласковой рукой по моим волосам, – ты посмотри на меня. Твой папа мне очень нравился, да что говорить, я обожала его. И посмотри, к чему это привело? Сколько лет мы мучились рядом с ним! И хорошего-то вспомнить не могу. Самое лучшее от него – это вы, и больше ничего. И вот, что я скажу тебе – не нужно, чтобы мужчина нравился тебе, главное, чтобы он был в восторге от тебя.

В словах мамы была доля правды, а еще сквозили грусть, разочарование собственным выбором и страх за меня.

– А Славик в восторге от меня? – шутливым тоном вопросила я, хотя, на самом деле, мне хотелось разрыдаться. Потому что мне стало невыносимо тяжело на душе от ее признания.

– Ну, Славику, ты, конечно, понравилась, еще бы, такая чистая, красивая девушка. А вот тетя Ира прямо под хорошим впечатлением от тебя.

Я, на миг, закрыла глаза, и тут же увидела свою возможную, ужасную жизнь в будущем: инертный Славик, властная, контролирующая его, и теперь меня, тетя Ира в лице свекрови. Я содрогнулась от страха.

– Нет, мама. Я не поеду с вами. Мне уже 18, и я хочу делать сама свой выбор, и, даже если я ошибусь – это будут мои ошибки, – произнесла я, глядя прямо ей в глаза.

Что-то вроде яркого осознания, что я – действительно не маленькая девочка, и уже тем более, не кукла, промелькнуло на мамином лице. Мягкая улыбка тронула ее губы, и она благосклонно произнесла:

– Ты права.

Я уже собиралась спать, когда телефонная трель заставила меня как можно скорее взять трубку.

– Алло?

– Камил, с днем рождения! Полдня звоню до тебя, не могу дозвониться! – раздался теплый голос Насти.

– Спасибо, – сдавленным голосом произнесла я, смежив веки.

– Ты что, какая грустная? Все в порядке? Я соскучилась так по тебе с Катькой, кстати, до нее вообще нереально дозвониться! Алло, Камила?

Я шумно сглотнула сдавливающий мое горло, горький ком. Мои пальцы задрожали от нахлынувших чувств: радости, что Настя не забыла про меня, от того, что хотела рассказать ей, что случилось с нашей дружбой, об испытаниях, выпавших на мою душу. Но, все, что я сделала, широко улыбнувшись, будто Настюша видела меня сейчас, ответила я максимально бодрым голосом:

– Все хорошо, Настя! Я тоже так соскучилась! Ну, рассказывай, как там Москва?

Мы еще минут пять разговаривали, и я была рада, что подруга повелась на мои вопросы и не стала допытывать меня расспросами. Когда я легла спать, то позволила себе окунуться в прошлое, дабы отогнать от себя демонов, обещавших мне одиночество и несчастливую жизнь, как у мамы. Я вспоминала Тимура, наше первое свидание, его голос и тепло, исходящее от его сильных рук. И, если раньше, я представляла кого-то из книг, этакого героя из моих фантазий, то теперь, все эти месяцы, в моих мечтах был живой человек. И лишь его я видела в своих самых прекрасных фантазиях.

Утром, 8 марта, я встала около семи, для выходного – праздничного дня – удивительно рано. Я приняла неспешный душ, пытаясь успокоить себя и унять воспоминания прошлого года – смерти бабушки. Вода лилась и лилась на голову, делая мокрыми мои волосы и уже влажное от слез, лицо. Она смывала мою печаль и тревогу. Я потянулась к своему любимому гелю для душа и вылив его остатки на ладонь, с сожалением понимая, что он закончился. Надо будет купить еще.

Когда я вышла из ванной комнаты, то обнаружила, что мама уже куда-то собирается. Поцеловав ее в щеку, я, разливая по чашкам чай, задала маме вопрос:

– Мам, ты куда? Для театра слишком рано.

– Надо родственниц навестить, отвезти садака (милостыня), ты же помнишь – сегодня год, как нет бабушки.

Она отвела взор в сторону, но я уже успела заметить, как заблестели глаза мамы от слез.

– Помню, – я обняла ее за плечи, – хочешь, поеду с тобой?

– Нет, не нужно, я оттуда потом поеду к тете Ире, – мама улыбнулась мне, погладив по моей руке, – а ты чем заниматься будешь?

– Не знаю, – я пожала плечами, – почитаю, посмотрю кино. Может, погуляю.

– Вот погулять – поддерживаю, – мама отодвинула штору, и на кухню ворвался яркий, солнечный свет, – ух, какой сегодня день!

Вскоре, мама ушла, а я, вымыв посуду, наконец, переоделась – скинув с себя фланелевый халатик, натянула майку сине-голубого цвета и надела домашние штаны с растянутыми коленками. Это была удобная одежда, но никак не элегантная. Элегантность сейчас волновала меня меньше всего. Чтобы развеяться, я включила радио, и, о, чудо, на нашей местной радиостанции заиграла одна из моих любимых песен – я запела, повторяя слова Земфиры, выливая со своим пением все чувства, что копились в моей груди и терзали меня. Это был мой способ избавляться от боли.

Песня еще не успела закончиться, а я – напеться всласть, как в дверь позвонили. Это было так неожиданно, что я даже подпрыгнула на месте. Кто это мог быть? Я ведь никого не ждала и не особого хотела видеть. Я замерла, размышляя, как поступить и тут же, следом раздался телефонный звонок. Я поднесла трубку к уху и взволнованным голосом произнесла:

– Алло?

– Открывай, – послышался бархатистый, глубокий, мужской голос.

Я, пронзенная услышанным, потрясенная, взволнованная и словно в бреду, поспешила к входной двери. Мои пальцы дрожали, когда я неумело, словно разучившись это делать, открывала замок. Мое сердце отбивало безумный, бешеный ритм, оглушая, опьяняя, разливая горячую кровь по моему телу, когда я слабой рукой потянула дверь на себя. Мое дыхание прервалось, когда я увидела на пороге Тимура.

– Привет, – дрогнули его полные губы, а в глазах вспыхнуло пламя.

– Привет, – будто из глубины колодца, ответила я, не сводя глаз, как зачарованная, с мужчины. Он был в кожаной куртке, джинсах и туфлях. Вся его поза выражала расслабленное состояние, но я знала – передо мной стоит самый опасный хищник. На лице, с привычной щетиной, особо выделялись глаза – магнетические, властные.

– Пригласишь зайти или тут пообщаемся? – насмешливым тоном вопросил Тимур.

Я, будто проснувшись, отошла в сторону, пропуская его со словами:

– Да, да, конечно.

Его не нужно было приглашать дважды. Мужчина шагнул в квартиру, сам закрывая дверь. Я, прижавшись спиной к стене, молча, наблюдала за ним, с восторгом втягивая в себя знакомый аромат, который он принес с собой – мускуса, горько-сладкого, опасного. Эксклюзивный аромат Тимура. Он, меж тем, разулся, аккуратно ставя свои элегантные туфли в сторону. А вот куртку снимать не стал. Интересно, это потому, что он прячет под ней ствол? Или просто зашел ненадолго?

Тимур обернулся, выразительно глядя на меня – его взор прошелся по моему лицу, на котором не было и грамма косметики, затем лениво спустился по моей обнаженной шее, отчего кожа на ней стала покалывать, после – задержался на моей груди, спрятанной за простой майкой, и я с ужасом поняла, что на мне нет бюстгальтера. Я резко подняла руки, неосознанно, в защитной позе, скрещивая их на груди. Но было поздно – потому, что глаза Тимура вмиг потемнели, а лицо приобрело какое-то странное, непонятное мне выражение.

– Проходи, – произнесла я, спешно обходя его и направляясь на кухню. Я, сама того не понимая, бежала от его откровенного взгляда. Не оборачиваясь, я как бы невзначай спросила:

– Чайник поставлю?

И хотя я говорила вроде бы спокойно, внутри меня бились тысячи птиц – волнение, радость, воодушевление, надежда и страх. Но не успела я, и сделать более трех шагов, как сильнее руки настигли меня, обхватив за талию стальным кольцом. Тимур развернул меня к себе лицом, а затем, раздался его властный голос:

– Мы с тобой еще не поздоровались, Камила.

И его губы – горячие, напористые – накрыли мои губы, одаривая меня голодным поцелуем.

ГЛАВА ДЕСЯТАЯ

Моя голова закружилась, а тело наполнилось приятной, томительной слабостью. Я отдала свои губы на растерзание Тимуру – он целовал, сминая их, будто он, испытывая сильную жажду, пил из моего рта. Я осмелилась положить свои ладони на его плечи, тут же ощущая, как напряглись мускулы Тимура под прохладной кожей куртки. Его правая рука, отцепившись от моей талии, потянулась вверх, обхватывая меня за затылок. Теплые пальцы, в которых ощущалась сила, начали массировать мне голову, и я почувствовала, как мой разум, а после – и мое тело, становятся пьяными. Эти ощущения были новыми для меня, неизведанными, и потому я испугалась их. Видимо, Тимур почувствовал это и, наконец, ослабил свое давление. Его губы не сразу, но постепенно, начали замедляться, и вот поцелуй закончился, но одурманенное состояние все еще было со мной, когда мужчина произнес:

– Я и забыл, как сладок твой рот.

Я вспыхнула от столь откровенного признания. Это были интимно, и то, как говорил Тимур, это мне… будто он был моим мужем. Мои щеки защипало от румянца. Тимур успокаивающее погладил меня по пояснице – я опустила взор вниз, стыдясь смотреть прямо в глаза этому необычному и прекрасному одновременно мужчине.

– Ты хотела напоить меня чаем, – раздалось над моей головой почти ласковое напоминание.

Я все же, подняла глаза и встретилась с улыбающимся лицом Тимура. Боже мой, я забыла, как красиво, невероятно обаятельно он может улыбаться. Он разжал объятия, и я проскользнула на кухню. Быстрым взглядом, пройдясь по ней и убеждаясь, что здесь имеется мало-мальский порядок, я торопливо стала наливать в чайник воды. Мои руки чуть подрагивали от бури чувств, что ураганом ворвались в меня, вместе с появлением Тимура. Чтобы успокоиться, я начала мысленно вспоминать, что там вкусненького осталось в холодильнике. Кусочек торта наверняка был! Я распахнула дверцу, с радостью обнаруживая лакомство на средней полке. Когда я вынырнула оттуда, то встретилась с пронзительным взглядом Тимура.

– Розы? – протянул он, кивая в сторону моего вчерашнего букета. Глаза мужчины чуть сощурились, и я не знаю – показалось мне, или я на самом деле увидела в них вспышки удерживаемой ревности?

Я поставила тарелку на кухонный стол и честно ответила Тимуру:

– Это подарок, у меня вчера было 18-летие.

– Кто подарил? – совершенно не слыша, что я сказала, у меня был день рождения, со стальными нотками в голосе, вопросил Тимур.

– У маминой подруги сын, Славик, – я чуть напряглась от того в какое русло направился наш разговор.

– Славик, говоришь? – Тимур за два шага подошел ко мне, впиваясь взглядом в мои глаза.

– Ты что, ревнуешь? – рассмеялась я (на самом деле, я была очень напугана, но смех был одной из моих защитных реакций). Мужчина смотрел на меня, не отрывая своего изучающего, сканирующего меня от и до, взора.

– Больше – ты не берешь ни одного букета, подарка, даже конфетки от чужого мужчины, – отчеканивая каждое слово, приказал Тимур, сдвинув свои темные брови на переносице.

Моя улыбка померкла, и я, не зная, что ответить, молчаливо смотрела на суровое лицо мужчины. И хотя он даже не касался меня, я ощущала, как Тимур раздавливает меня своей безумно сильной, властной энергетикой.

Внезапно, раздался телефонный звонок.

– Извини, – произнесла я, беря трубку. Сейчас я была даже рада отвернуться от Тимура. Кашлянув, я сказала:

– Алло?

– Алло, Камил, это ты? – сдавленный, усталый голос тети Ани показался мне больным.

– Да, теть Ань, что случилось?

– Камил, сердце прихватило, давление, наверное, а мои таблетки закончились. Посмотри, у вас может, есть в аптечке капотприл, помню, бабушка принимала их.

– Да, они вроде оставались. Сейчас посмотрю точно и принесу.

Я вернула телефон на место и открыла аптечку. Без труда я обнаружила необходимые таблетки и, взяв их, наконец, посмотрела на Тимура – тот, продолжая стоять, внимательно следил за каждым моим действием.

– Я к соседке, этажом ниже, занесу таблетки и вернусь, – пояснила я, направляясь в коридор. Я, памятуя о прошлогодней встрече с Антоном, надела весеннюю куртку, застегивая ее на замок. Тимур подошел ко мне, окидывая меня своим проницательным взглядом. Эх, нехорошо вот так оставлять гостя. Я, устыдившись, добавила:

– Я скоро, пожалуйста, дождись меня, и мы вместе попьем чай.

– Хорошо, – губы Тимура дрогнули в сдержанной улыбке, и я невольно тоже улыбнулась ему. Затем, не теряя времени, поспешила к тете Ане.

Дверь в квартиру, по привычке, была не заперта. Как всегда, в нос мне ударил запах самогона. Тетя Аня сидела в кресле, у телевизора, и выглядела усталой.

– А где все? – я имела в виду ее дочь с семьей.

– Поехали по магазинам, а меня вот прихватило, – приглушенно-вымученно, сдерживаясь, ответила тетя Аня.

Я сбегала на кухню, и, с трудом отыскав чистый бокал, потому что раковина была полна грязной посуды, налила воды. В другой раз, быть может, я помогла бы ее вымыть, но дома меня ждал Тимур – и я была уверена, он не из тех, кто обладал бесконечным терпением.

– Вот, теть Ань, – я протянула женщине таблетки и воду, и женщина при мне проглотила одну.

– Спасибо, Камил, – она устало улыбнулась.

– Теть Ань, может скорую вызвать? – тревожась, вопросила я.

– Не надо, у меня так уже было. Через час отпустит, – ответила тетя Аня. – Да и гости скоро должны прийти. А у меня курица еще не пожарилась.

При слове «гости» я тот час напряглась, вспоминая липкие руки Антона. Я не видела его целый год, с той самой ужасной встречи, и, безусловно, больше никогда в жизни не хотела с ним встречаться. Никогда. Признаться, я все еще каждый раз боялась, когда заходила в одиночестве в подъезд. Даже наличие баллончика не в силах было меня успокоить. Это был один из моих глубинных страхов, о котором никто так и не узнал. Поэтому, я, попрощавшись с тетей Аней, как ошпаренная, выбежала из ее квартиры и, словно попав под закон подлости, едва не врезалась в Антона. Его коренастое тело стеной встало передо мной, обдавая мое лицо дешевым запахом туалетной воды. Я отпрянула от него, но моей скорости было недостаточно для того, чтобы спастись. Одной рукой он сумел удержать меня за плечо.

– Камилка, какие люди, – промычал Антон. – титьки-то выросли?

Его лицо – неприятное, с каким-то извращенным интересом смотрело на меня. Боже мой, наверное, так смотрят и выглядят маньяки.

– Руки убери, – холодно, не позволяя себе впасть в панику, довольно громким голосом, произнесла я. Я напоминала себе, что всего в нескольких шагах, там, чуть повыше, меня ждет Тимур. Именно это знание придало мне сил и не дало превратиться в безвольную жертву.

Но, видимо, мой уверенный тон не особо впечатлил Антона. Потому что он, опустив на пол пакет, что был в его правой руке, схватил меня за второе плечо. Я сжала челюсти от боли – его хватка оказалась довольно болезненная, а этот урод самодовольно скривил лицо, получая удовольствие от моих страданий. Соберись, Камила! Сделай что-нибудь, но не позволяй этому происходить! Страх уже начал подкрадываться ко мне, парализуя меня, но я все еще боролась – ведь там, глубоко под нежной кожей, во мне жил маленький боец.

Однако мне не пришлось что-либо предпринимать. Мой взгляд метнулся вверх, и я увидела сбегающего с верхних ступеней Тимура. Знаете, это было похоже на прыжок тигра. Одним рывком он оторвал от меня Антона, прижимая его к стене, а затем приподнимая его над полом на несколько сантиметров.

Я, завороженная силой Тимура и столь желанным для меня его появлением, молчала, не в силах сдвинуться с места. Мои глаза примагнитились к спине защитника, а мое сердце, помимо воли, наполнилось сладким восторгом. Наконец-то! Наконец-то этот урод получил свое! Боже, как же я ждала этого, как мечтала, чтобы этот день настал!

Но, оказалось, это было лишь начало. Что-то щелкнуло в ловких пальцах Тимура, а потом, поймав тусклый солнечный свет, пробивающийся сквозь пыльные стекла окна, заблестело. Когда Тимур поднес это к лицу Антона, я поняла, что в его руках – нож. Внутри тут же все похолодело. Мой язык словно прилип к небу, и я не могла ничего сказать, или как-то остановить Тимура.

– В следующий раз, если ты только осмелишься посмотреть-подышать в ее сторону, я порежу тебя на куски, – зловеще, убивая своим обещанием, произнес Тимур. Он медленно провел лезвием по левой щеке Антона, разрезая кожу и оставляя на ней довольную глубокую, уродливую борозду. Кровь полилась по лицу обидчика. Родственник тети Ани застонал и запищал от боли, а Тимур добавил, убирая нож:

– Это тебе – напоминание, каждый раз, глядя на свое лицо или видя отвращение у прохожих, ты будешь знать, что может случиться с тобой, если ты только попробуешь что-то сделать с Камилой.

Тимур ослабил хватку, и Антон, как обезумевший, помчался мимо меня и своего, оставленного на полу, пакета. Я перевела взгляд на своего спасителя. Тимур протянул руку и, взяв меня за ладонь, повел в квартиру.

Я не помню, кто запер дверь, разулась ли я сама и каким образом я, уже без куртки, оказалась на кухне. Тимур усадил меня к себе на колени, обнимая за подрагивающие плечи. Его взгляд заметил на одном плече покраснение – результат рук Антона. Тимур ничего не сказал, просто сощурил глаза.

– Ой, я про чай забыла, – сорвалось с моих губ, и я подскочила на месте, но Тимур усадил меня назад.

– Покажи свою комнату, – прошептал он мне в затылок, и горячая волна обняла меня, наполняя странным волнением.

– Идем, – я неуверенно поднялась на ноги и, не оборачиваясь, направилась в сторону своей комнаты. Моя голова разрывалась от догадок, с каким умыслом Тимур попросил меня это сделать. Меня затошнило, когда я подумала о том самом. Преодолевая себя, я, распахнув дверь, зашла внутрь и только теперь осмелилась посмотреть на Тимура.

Он медленно шагнул в мою маленькую обитель, мой мир – на стенах висели постеры с фотографиями рок-групп: Наутилусы, Земфира, Мумий Тролль. Я покраснела, когда Тимур вопросительно посмотрел на меня.

– С 13 лет слушаю их, – промямлила я, а хотелось бы сказать более уверенным тоном.

– Ясно, – Тимур подошел к моему столу, на котором аккуратно лежали тетради и карандаши с ручками. Он дотронулся до обложки одной и тетрадей.

– Не против? – вопросил Тимур.

– Пожалуйста, только предупреждаю, мой почерк отвратительный, – отозвалась я, еще больше краснея.

Тимур пролистал всю тетрадь, мне даже показалось, что ему удалось что-то прочесть. Тут же в памяти всплыло, о том, что Мурат Наильевич говорил мне про помощь Тимура, а так же яркое осознание, что я так и не поблагодарила его – ни за эту помощь, ни за спасение от Антона, заставило меня потупить взор вниз и прошептать:

– Спасибо тебе, Тимур.

Он вскинул голову, с задумчивым выражением лица глядя на меня.

– За что?

– За то, что помог с поступлением, – я шумно вздохнула, – за то, что, наконец, Антон получил по заслугам.

– Это не первый раз, когда он к тебе пристает? – будничным голосом, повернувшись ко мне спиной, разглядывая мои игрушки на кровати, поинтересовался Тимур.

– Да, – бесхитростно ответила я. Мужчина резко повернулся ко мне, и я отметила, как вновь, пугая меня, потемнели его глаза.

– Что касаемо университета – уверен, будь все там устроено честным образом, ты поступила бы без моей поддержки, но я буду искренен – мне приятно, что я приложил к этому руку, – Тимур усмехнулся, глядя на моего любимого, белого медвежонка, который был у меня с 6 лет. Это была потрепанная, затисканная мной игрушка, которой впитала немало моих слез. Мужчина легонько коснулся мордочки медвежонка, затем продолжил:

– А на счет этого отродья, я особенно рад, что оказался в нужное время в нужном месте. Поверь, я получил немало удовольствия, разрезая ему щеку.

Тимур замолчал, выразительно глядя на меня. Будто в его глазах застыли невысказанные слова: «я сделал это для тебя, и сделаю еще, если понадобится». Я слабо улыбнулась и подошла к Тимуру, говоря:

– Спасибо. Меня никто никогда не защищал.

Мужчина опустил взор вниз, разглядывая мою грудь. Я обняла себя за плечи, смущаясь. Тимур поднял на меня потяжелевший взор, обещая:

– Теперь у тебя есть я. И, поверь, я сумею тебя защитить.

– Спасибо, – еле слышно, пораженная долгожданным обещанием, которое я ждала всю жизнь, сказала я. На миг, я сомкнула веки, пытаясь отогнать слезы. Открыв глаза, я обнаружила, что Тимур нашел мой детский фотоальбом и с интересом рассматривает его.

Я залюбовалась Тимуром – он был такой красивый, одетый со вкусом, он выглядел, как человек с другого мира – успешного, богатого. А вокруг него были старые стены, облупившийся потолок, обшарпанная, почти древняя мебель, и отсутствие хорошего ремонта. Такие, как Тимур, наверняка, жили в шикарных квартирах, и привыкли к слову «роскошь». Но, несмотря на мою чрезвычайно скромную комнату, мне не было стыдно за это. Я не выбирала, в какой семье родиться, к тому же, богатство – это не показатель благополучия. Это была моя жизнь и мой мир. Другой я не знала.

– Ты была очаровательным ребенком, – заметил он, возвращая альбом с фотографиями на место.

Я улыбнулась – будто только что меня признали мисс Мира. Тем временем, Тимур произнес:

– У тебя ведь было день рождения? 18 лет, – он задумчиво улыбнулся, – собирайся, и в этот раз ты сядешь в машину.

Я, в радостном возбуждении, округлила глаза.

– Давай, давай, – не сводя с меня взора, сказал Тимур.

Я ринулась к шкафу, выхватывая оттуда охапку вещей и совершенно случайно роняя в шаге от Тимура свой новый белоснежный бюстгальтер. Я покраснела, когда мужчина наклонился, поднял эту интимную вещь и протянул мне со словами:

– Вижу, ты решила подготовиться.

Я вспыхнула и отрицательно, не в силах ответить, покачала головой, а потом – поспешила в ванную комнату. «Боже, что я творю», – проносилось у меня в голове, пока я переодевалась. Надо ли говорить, что у меня все валилось из рук? Наконец, спустя 10 минут, я вышла, одетая в чуть расклешенные, черные брюки и такого же цвета водолазку, из ванны. Я прямиком направилась на кухню и, подхватив букет розовых роз, без сожаления выкинула их в мусорное ведро. Обернувшись, я увидела стоящего у двери Тимура. Его полные губы изогнулись в самодовольной улыбке.

– Поехали, красивая, кататься, – произнес он.