Текст книги "В Plaz’e только девушки"

Автор книги: Мила Бограш

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 14 страниц) [доступный отрывок для чтения: 6 страниц]

– Надежду. – лениво ответила я.

– На что?

– На завтрашний день. Это удивительные люди, Ерема. Им даже денег не надо, достаточно обнадежить, что завтра будет лучше, чем вчера. Не обращай внимания. Как водичка?

– Отлично.

Вскоре Паша, смешно прыгая по раскаленному песку, присоединился к нам.

– Вась, где здесь затовариться можно? – обсохнув, спросил Ерема. – Фрукты и прочее…

– Как с пляжа выйдешь, налево поверни и топай до города. Там полно лавок. Это рядом.

– Двинем? – повернулся Ерема к Павлу.

– Давай, – легко согласился тот.

– Мы пойдем, Вася. – Ерема стал торопливо натягивать цветные бермуды и легкую футболку. – А то сгорю дотла, так и не увидев триумфального приезда твоего слесаря.

– Не волнуйся. Отдам тебе последний долг – заверну твой прах в баксы и пущу по реке.

Я перевернулась на спину.

– Вася, твой черный юмор – пятно на местном солнце, – упрекнул меня Ерема и сказал: – Мы сегодня, пожалуй, отдохнем с дороги. А завтра, с утра, на том же месте в тот же час. Жди!

– Не особо налегай на фрукты, милый, – заботливо предупредила я, – а то рискую вас не дождаться…

– И ты блюди себя, Вася, – с братской тревогой предупредил он. – Я смотрю, тут для местных рукосуев не существует преград. – И кивнул на крайний лежак, где пляжный массажист исправно обрабатывал млеющую толстуху, с каждым движением продвигаясь все дальше и глубже.

– Не волнуйся, – нарочито громко успокоила я, – я воспитанная девочка. Меня с детства учили, что массироваться в голом виде на улице неприлично.

Тетка, уже без лифчика и в приспущенных трусах, зыркнула на меня злющим глазом, а Ерема благостно попрощался:

– Тогда я за тебя спокоен. Бай-бай!

Они отчалили, а я осталась на пляже. Предвкушая, что сегодня наконец-то нормально пообедаю в кафе «Жирный Вилли», запахами которого я пробавлялась в голодную пору. Меня не раздражали ни пляжные массажисты, ни бесчисленные торговки. Ко мне они не слишком приставали. Беспроводной телефон здесь работал исправно. За эти два дня я всех оповестила, что денег у меня нет. А как говорится: nо money – nо problems [2]2
  Нет денег – нет проблем (англ.).


[Закрыть].

На следующее утро мы снова встретились. Ерема был настроен благодушно.

– Ну, Вася, как вчерашний день провела?

– Наконец-то зашла в Аюрведический центр, – похвалилась я.

– Куда, куда? – переспросил он.

– В центр Аюрведы, – повторила я и показала: – Вон его крыша видна. Давно мечтала. Там классный массаж делают с маслами, травами.

– И все? – заинтересовался он.

– Ну, почему – у них много разных программ: маски, релаксации, какие-то лечебные циклы…

– Какие?

– Не знаю, – отмахнулась я, – ну что ты пристал! Интересно – сам сходи.

Я поднялась и пошла купаться. Когда вернулась, они с Пашей уже были не одни. На моем топчане, как у себя дома, сидела смуглая дочь Ганга и на ломаном русском что-то настойчиво предлагала. Парни отнекивались.

– Завтра, завтра, девушка! – пришла я ребятам на помощь, сказав чудодейственные слова.

– Завтра поздно, – вдруг твердо сказала она.

– Что поздно? – не поняла я.

– Я знать, что быть…

Гадалок здесь еще не было. А какая женщина откажется погадать? Она заметила мое колебание, с мягкой настойчивостью взяла мою руку. Уж если она сама проявила инициативу, не вырываться же.

– Денег быть… – что-то разглядела она.

Как только я услышала про деньги, сразу поверила. Парни рассмеялись.

– Погадай мне, – попросил Павел.

– Денег быть… – она не слишком разнообразила свои предсказания, – много…

– Ну, Пашка, скоро, глядишь, буду я у тебя в нахлебниках, – на мой взгляд, бестактно заметил Ерема.

Павел сдержанно улыбнулся. Но глаза счастливо сверкнули. «Не очень-то ему нравится быть твоим “рабом”, Ерема», – мелькнуло у меня в голове.

– Теперь моя очередь… – Ерема протянул руку ворожее.

Она мельком глянула на его ладонь, потом пристально посмотрела прямо в глаза. Сказала настойчиво, серьезно и почти без акцента:

– Уезжай. Завтра. Потом поздно.

Еремей отнял руку и внимательно посмотрел на нее. Но девушка уже завела обычное:

– Деньги, деньги, май френд…

Так они коверкали английское: Мy Friend [3]3
  Мой друг (англ.).


[Закрыть].

– Сколько? – спросил Павел.

– Триста, триста. Все… – она показала пальцем на меня, на Ерему и на него.

– По сходной цене пророчишь, красавица, – усмехнулся Ерема и отсчитал триста рупий. Девица взяла их и быстро ушла. Я посмотрела ей вслед. Несколько ее товарок недоуменно оглянулись, когда она прошла мимо них, а не остановилась поболтать. К нам тут же потянулись торговки всякой всячиной.

Вечером я наконец-то прошлась по местным магазинам. Ребята не составили мне компанию, плескались в бассейне. Когда я вернулась, у бассейна лежал один Ерема.

– Ну что, Вася, хорошо по индийским сусекам поскребла?

– Ага. Надо же доказать, что не зря съездила. Сувениров накупила.

– Грины еще нужны?

– Нет, спасибо. Надеюсь, что завтра он все-таки приедет, мой Великий Слесарь… А где твой «любовник»? – спросила я.

– На дискотеку махнул. Размять уставшие члены… Слушай, пошли ко мне, – предложил он. – Классное вино есть. Посидим, выпьем, потреплемся…

– Пойдем, – согласилась я.

Номер Еремы ничем не отличался от моего – две небольшие комнатки. Одна спальня, другая – типа столовой, – встроенный бар, небольшая плита, удобный диван рядом с низким столиком, телевизор. Пока Ерема возился на кухне – звенел бокалами, мыл фрукты, шуршал фольгой от шоколада, я прошлась по его номеру. На прикроватной тумбочке рядом с книгой заметила упаковку снотворного. Тот же Пилопам, как и у меня. Но по 0,5 мг. У меня по 1 мг.

– Тебе что, Ерема, мысли черные по ночам покоя не дают? – крикнула я.

– Это ты про снотворное? – отозвался он.

– Да.

– Давно без пилюль не засыпаю. Издержки профессии. В голове крутятся сюжеты, фразы… Но я привык. Три таблетки сжую – и нормально. Главное, утром голова свежая.

– Зачем три-то? – удивилась я. – Есть упаковки по 1, и даже 2,5 мг. Купи бОльшую дозировку, – посоветовала я, – удобнее…

– Знаешь, я уже привык так. Принял норму – и порядок, а то – ломать, кроить, дозу высчитывать… Мне перебарщивать нельзя – мотор уже шалит. Да что мы с тобой, как пенсионеры, все о болезнях да о лекарствах. Иди сюда.

– Сейчас…

Я взяла с тумбочки детектив «Судьба без тормозов», полистала, бегло пробежала глазами последнюю страницу:

«Белов встал, не зажигая света, подошел к окну. Ночь, как настырная шлюха, тесно прижалась к стеклу. Он открыл створки и машинально отодвинулся, впуская ее в комнату. Следователь по особо важным делам Белов заслужил эту ночь. И этот остров в океане он заслужил. И отдых тоже. Клавдея – верный друг черепашка подползла к нему, ткнулась в шлепанец.

– Давай спать, Клавдя, – погладил он ее по рельефной прохладной спинке, – завтра встанем пораньше – и к морю-океану…

Утром его нашли в номере мертвым… Смерть следователя Белова была неожиданной и странной, как все дела, которые он вел. Но его гибель предстояло расследовать уже другим…»

– Вась, ну что ты там зависла? – нетерпеливо позвал Ерема. – Все готово.

– Зачиталась…

Я вышла с его книгой в руках.

– Ты что, на ночь собственные нетленки перечитываешь?

– Нет, просто выложил из сумки. Всегда вожу с собой несколько книг – дарю хорошим спутникам.

– А мне?

– Ты разве моих книг не читала?

Я смутилась. Я не читала его книг. Мне нравились иронические детективы, легкие диалоги, а не кровожадные жесткие боевики.

– Конечно, читала… – я замялась и все же нашлась: – Но этот роман еще не видела.

– Он только что вышел, – согласился Ерема. – Бери, почитаешь на досуге. Присаживайся.

Он подал мне бокал «Петрюс». Видимо, купил во Free Shop. Давно не пила это чудесное вино.

– За что пьем? – подняла я бокал.

– За тебя…

Он отхлебнул. Поставил бокал на стол, подошел и властно обнял меня.

– А ты очень похорошела, Вася…

– Ты женат, Ерема? – спросила я, так как давно поняла: если хочешь охладить не вовремя распалившегося мужика, надо задать именно этот вопрос. Но Ерема не смутился:

– Нет, я не женат. Я волен… Как птичка божия.

Не окольцованный «пернатый» поцеловал меня. Поцелуй был долгим и нежным. Не опуская напрягшихся рук, заглянул в глаза тем самым мужским взглядом, после которого возможно все. Или все невозможно…

– Окстись, Ерема, – слегка отстранилась я. – Не забывай, ты теперь гей. Помни об этом даже во сне, а то выйдешь из образа.

Он все понял. Небрежно улыбнулся, разжал объятия, притворно вздохнул:

– Верная жена, Вася – это атавизм. Как хвост на заднице. Ты же не крестьянская дочь, которая боится в подоле принести. Сейчас есть надежные средства контрацепции.

Вот злыдень! Все-таки каждый мужчина непременно должен отомстить, если его щелкнули по носу.

– Я не боюсь принести в подоле, Ерема, – суховато сказала я, – но интим, как кредит, портит отношения. Ты не находишь?

Это был намек на мой денежный долг (не натурой же его отрабатывать).

– Проехали, Вася, – сразу посерьезнел Ерема, – извини, если что…

– Проехали, Ерема, – согласилась я, – давай мировую.

– За то, чтобы завтра, наконец, слесарь из Мумбая вернул твои сокровища, – улыбнулся он.

Я отпила, но не ответила на его шутку. Что-то мне напомнили эти слова. Я даже поежилась. «Завтра… Поздно». Цыганка на пляже… Опять это «завтра». И как бы между прочим спросила:

– А ты никуда не собираешься завтра?

– Ты меня гонишь? Не бойся, я больше не ядовит.

– Я не гоню. А вот…

– Что?

– Вспомнила, что тебе гадалка посоветовала – мотать отсюда, пока не поздно. – Я старалась говорить легко, но Ерема нахмурился:

– Знаешь… – сказал он задумчиво, – не только она…

– Кто еще?

– В Москве одна пророчица, – он усмехнулся, – нагадала, что завтрашний день будет для меня «особо неблагоприятным». Очень не советовала ехать сюда.

– Что за пророчица?

– Бывшая подружка…

– Тогда понятно, – успокоилась я, – конечно, напугать бойфренда легче, чем отпустить его с миром.

– Возможно… Давай выпьем за то, чтобы у нас всегда наступало завтра.

– Всегда не получится – засомневалась я, – когда-нибудь настанет день, после которого завтра не наступит.

– Но пусть это случится не завтра. – поправился он.

Завтра… Завтра… Завтра… – это было как навязчивая мантра. Мы словно заклинали себя. Во всяком случае я уже слышать не могла это слово. Мы выпили, закусили влажными дольками манго. Ерема задумался и помрачнел.

– Что с тобой, май френд? – окликнула я и положила руку ему на плечо.

– Устал я, Вася, – не принял он мой дурашливый тон, – надоело все. Вся эта кутерьма. Все чего-то хотят от меня. Достали. Высасывают, как упыри.

– Кто тебя достал?

– Книги, женщины, издатели. И для всех я – не я. Мои книги – какого-то Егора Крутова. По-моему, женщины тоже любят не меня, а этого знаменитого Егора. А я хочу, чтобы меня…

Я молчала – ему надо было выговориться.

– Все! Баста! От своей женщины я ушел. Своего героя убил… Больше на конвейере по производству Егоров Крутовых работать не буду.

– Господи, Ерема! – воскликнула я. – Да твои книги нарасхват. Ты талантлив, сделал себе имя.

– Это не мое имя, Вася, – повторил он. – А что касается таланта… Слушай, я как-то писал детектив о шоу-бизнесе. Разговорился с одним продюсером. Он мне прямо сказал, что не будет раскручивать талантливого певца, лучше найдет посредственного.

– Почему?

– Потому что ему нужен манекен. Он на него налепит этикетку с любым именем и зарегистрирует собственный бренд. Потом эту этикетку, в любой момент, переклеит на другого манекена. Взаимозаменяемые клоны, Вася, – герои нашего времени. И так везде, где крутятся большие деньги. А я хочу быть собой.

– Ты пробовал? – осторожно спросила я.

– Да. Пришел как-то в другое издательство. Предложил: буду печататься у вас. Они прыгали от радости: кто откажется от раскрученного Егора Крутова? Но когда сказал, что решил издавать книги под своим именем, сразу поскучнели. Еремей Гребнев им был не нужен. Он никто, этот Еремей. Но у меня есть одна идея… – начал он, но не закончил и заговорил о другом: – Вась, ты ведь тоже пишешь. Я встречал твои книжки на прилавках. Даже полистал одну-две. В отличие от некоторых, – намекнул он на мое безразличие к его триллерам.

– Куда мне до тебя! – отмахнулась я. – У тебя же собрание сочинений! Ты почти классик, Ерема. А я так… Пишу время от времени.

– Почему время от времени? – спросил он, прихлебывая из своего бокала.

Я тоже отхлебнула глоток вина.

– Чаще не выходит. Понимаешь, мне интересны необычные, но реальные истории. Невыдуманные. Что случается, о том и пишу.

– Невыдуманные… – задумчиво повторил он. – Да… Я тебя понимаю. У нас сейчас такие дела творятся… Покруче боевиков и пострашнее страшилок. Вот и я… – снова начал было Еремей, но продолжать не стал.

– А где, кстати, Клавдея? – перевела я разговор. – Что-то я ее не вижу. Читала в твоем интервью, что ты с ней не расстаешься.

– Пойдем, покажу.

Мы прошли в спальню. Он вытащил из-под кровати обувную коробку. Открыл.

В ней сидела маленькая черепашка.

– Ой! Какая прелесть!

Я погладила панцирь.

– А почему она не ползает?

– Сейчас.

Он достал черепаху из коробки и опустил на прохладный пол. Она поползла в сторону гостиной, странно приволакивая ногу.

– Что у нее с ногой?

– Она всегда прихрамывала. Я как-то зашел в зоомагазин… – Он пояснил: – У меня действие одного романа разворачивается вокруг контрабанды редких животных. Смотрю, сидит эта прелесть в террариуме. Грустная такая. «Не продается?» – спрашиваю. – «Не берут» – отвечает продавец. – «Что так?» – «Она бракованная. Сразу не посмотрели, а теперь не можем продать». – «Что с ней?» – «Лапу повредили, когда везли».

Мне ее жалко стало. Такой облом в самом начале – и судьба ее черепашья наперекосяк. «Я ее беру», – говорю. Купил и назвал КлавдЕя. У меня бабушка из деревни. Она соседку так кликала. На сельский манер: «Клав-де-е-я…»

Я кивнула. Деревенский говор я тоже знала, моя мама – фольклорист.

– Кстати, ты ведь знаешь, КлавдЕя означает «хромая». Я Клашу сделал героиней романов. У моего следока Белова тоже есть черепашка, как символ дотошности и удачи – тише едешь, дальше будешь. Ну и долголетия тоже.

– Да, запоминающаяся фишка. Вот только насчет долголетия… Зачем же ты убил этого… ну, Белова своего?

– Сказал же, больше не буду Егором Крутовым. Начну с начала. Считай, с нуля. Есть у меня одна задумка. Но пока рано об этом говорить.

Рано так рано. Выпили, включили «ящик». В Мумбае ликвидировали последствия нападения боевиков. Обгорелые фасады зияли проемами выбитых окон, но на лицах прохожих уже появились улыбки, а о теракте заговорили в прошедшем времени. Интересно, приедет завтра мой слесарь или нет?

Теперь каждый мой утренний визит к стойке портье напоминал никчемный, но непременный ритуал.

– Приехал? – как заведенная спросила я.

Сейчас девушка снова разведет руками и я пойду на пляж. Девушка радостно заулыбалась и, как обычно, посулила:

– Завтра, завтра…

– Послушайте, – возмутилась я, – уже пять дней прошло. Пять! – И растопырила пальцы перед ее смуглым носом. – Сколько можно?!

– Завтра, завтра… – еще приветливее повторила она.

Я безнадежно махнула рукой и отправилась к морю. Ни Паши, ни Еремы еще не было. Ерема приходил часа на полтора позже, говорил, что с утра любит побродить по городу. В городе интереснее было гулять по вечерам – музыка, иллюминация, лавки, рестораны. По утрам пусто и тихо. Но, может, ему так больше нравится? Неспешно подошел Паша.

– Привет!

Он опустился на соседний лежак.

– Привет, – кивнула я, – а Ерема где?

– Скоро будет.

Мне как-то неловко было говорить с Павлом. Вот назвали человека «рабом», и уже чувствуешь себя с ним не на равных. Хотя, что особенного? «Литературный раб» – профессия как профессия, не хуже других. Впрочем, тут же подумала я, разница между писателем и литрабом такая же, как между золотоискателем и золоторем. По звучанию похоже, а отношение разное.

– Ты с Рэмом давно знакома? – первым начал разговор Павел.

– Мы в газете вместе работали. Лет семь назад.

– Ты, вроде, тоже пишешь? Рэм говорил.

– Это случайно вышло. Я, когда из газеты ушла, агентство «Кошкин дом» открыла. Как сейчас говорят – поменяла карму. И точно. Жизнь сразу кардинально изменилась.

– В лучшую сторону? – заинтересованно спросил Паша.

– Это как посмотреть, – прикинула я. – Раньше жила – горя не знала. А тут вдруг со мной стали происходить странные истории. По большей части уголовные. Ну я одну такую байку в газете написала. Потом вторую, третью. Так и пошло… Сначала стремно было, а теперь вроде как привыкла.

– Хороша привычка – в дерьмо влипать, – посочувствовал Павел.

– Хорошего мало, – согласилась я. – Но что поделаешь, я – как спутник. Чуть сошла с заданной орбиты, сразу вышла на кривую криминальную дорожку.

– Воркуете?

К ним подошел Ерема.

– Общаемся, – уточнил Павел.

Я отправилась купаться. Потом купались они. Потом все вместе мы отваживали торговок. Я заметила, что Ерема все время оглядывается, будто ждет кого-то.

– А нашей-то… Нет сегодня… – подтвердил он мои мысли.

– Кого это, «нашей»? – лениво спросила я, нежась на теплом лежаке.

– Вчерашней… гадалки.

– Наверное, у нее выходной, – равнодушно сказала я, – хотя странно… Они каждый день взад-вперед шастают. Но раньше я ее не видела.

– Не видела?

– Может, она ко мне не подходила… В этих сари их не различишь. Ты что, ждешь ее? Зачем?

Он не ответил.

– Что с тобой, Ерема? – посерьезнела я. – Неужели предсказание пляжной побирушки тебя так задело?

– А, ерунда все… – отмахнулся он. – Хотя… Хотя всякое бывает… Она сказала: «Завтра уезжай». Почему именно «завтра»?

– Они все говорят «завтра» и «потом» – только два слова и знают. В любом случае «завтра» уже наступило, а ты на солнышке лежишь.

– Но «…Вдруг: виденье гробовое, незапный мрак иль что-нибудь такое…» [4]4
  А. С. Пушкин «Моцарт и Сальери».


[Закрыть]– делано улыбаясь, процитировал он.

– Перестань, Ерема! – сердито перебила я. – Этой пифии надо было триста рупий срубить, она и срубила. Вспомни, что она мне напророчила…

– Что? – оживился он.

– «Деньги быть», – передразнила я. – И Паше тоже про богатство. Паша пока еще бесценный перл не нашел, хотя ныряет, как заведенный. А ко мне снова не приехал слесарь…

– И все-таки, Вася… У меня к тебе будет одна просьба. Вернее, две.

– Ну, ты наглый тип! – возмутилась я. – За несчастные пятьсот баксов готов пять шкур содрать. По сотне за шкуру. Не слишком ли?

– Не пугайся, тебе нетрудно будет их выполнить.

– Ладно, давай первую.

– На…

Он протянул на ладони небольшой ключик на металлическом колечке.

– Ерема, в доме повешенного не говорят о веревке, а человеку, потерявшему ключ, не суют под нос другой. Это негуманно, – съязвила я.

– Вась, возьми на всякий случай, – он не шутил, – завтра мне вернешь.

– Может, хватит дурью мучиться, Ерема! – рассердилась я. – Успокойся уже.

– Считай это моим капризом, если хочешь, чтобы я успокоился.

– Ну хорошо. – Я взяла ключ.

– Скажи хоть, что им открывать? Чемодан?

– Нет, это от банковской ячейки, недалеко от моего дома.

– Там деньги, что ли?

– Нет. Это неважно…. Просто ключ… На предъявителя.

– А почему ты его Паше не вручил?

– Не хочется перед ним истериком выглядеть.

– А передо мной?

– Ты женщина. Увы, – он вздохнул, – не моя… Но, – Ерема посерьезнел, – ты свой человек.

– Ладно уж…

Его искреннее признание в дружбе тронуло меня гораздо больше, чем вчерашняя нежданная и ненужная страсть. Я спрятала ключ в карман пляжной сумки.

– А вторая просьба?

– Вторая тоже, потому что ты женщина.

– Ерема, ты перегрелся, что ли? Сказала же – я замужем. Пояс верности тебе показать?

– Вась, как раз про это я и хотел поговорить.

– Про «Это»? – передразнила я.

– Ну… В общем, да.

Он так смутился, что даже покраснел, но я, вспомнив неудачный «роман» с Рикемчуком, не поддалась.

– Не тяни резину.

– Вась, ты говорила, у вас пока детей нет…

– И что? Ты вроде бы вчера хотел исправить этот пробел в моей биографии, – ехидно напомнила я.

– Я серьезно, Вася… – еще больше смутился он.

– Так не мямли.

– Ты сегодня идешь в Аюрведический центр?

– Иду. Вот закончим разговор и отправлюсь.

– Не могла бы ты… спросить там, не делают ли они контрацепцию?

– Чего, чего?! – уставилась я на него.

– Представь себе ситуацию, – оживился он, – молодая красивая женщина приехала на экзотический курорт. Море, солнце, безделье – все, что нужно для бурного романа. Ну и… Но она, в отличие от тебя, без пояса верности. Готова на все, но боится залететь. Хочет поставить что-то типа внутриматочной спирали. А рядом только Аюрведический центр с лечебными программами…

– Ерема, ты любовный роман, что ли, пишешь? – догадалась я.

– Типа того… Мне одна идея в голову пришла. Стало интересно, могут ли здесь помочь знойной дамочке. Но не самому же об этом спрашивать.

– А если делают? Мне что же, по твоей прихоти потом наследника не зачать?

– Скажешь, что еще подумаешь.

– Как-то глупо… – засомневалась я.

– Вась, тебе же с ними не детей крестить.

– Это точно, – согласилась я, – они тут, по-моему, кришнаиты или буддисты.

– Тем более… Просто узнай, и все.

– Ладно, спрошу. Ох уж эти мне писатели… – пожала я плечами.

На том мы и расстались. Я отправилась на массаж в Аюрведический центр.

В Аюрведическом центре пациентов записывали на процедуры на огромной террасе. Совершенно правдоподобно смущаясь, я попросила позвать директора – она неплохо говорила по-русски.

– Что вам угодно? – улыбаясь, подошла ко мне индианка. – Недовольны массажем?

– Ну что вы! – горячо разуверила я ее. – Массаж превосходный. Но у меня появилась одна небольшая проблема.

– Какая?

– Я видела в вашей программе перечень гинекологических процедур… Лечение эрозий, воспаления и прочее…

– Да, у нас есть специальные растительные составы. Хотите пройти курс?

– Нет, у меня другое… – потупила я глаза.

– Не смущайтесь… Я ведь доктор… – она участливо посмотрела на меня.

– Понимаете, я здесь познакомилась с одним человеком… А дома муж… Я хотела бы предостеречься… Ну… От всяких неприятностей.

– Венерических?

– Нет, нет. В этом я уверена. Но… Я боюсь, наша связь может окончиться беременностью… Первый аборт… Сами понимаете…

– Не понимаю, что вы хотите? – нахмурилась она.

– Не делают ли у вас… – еще больше смутилась я, – контрацепцию? Хотя бы временную… Ну, типа спирали? Я хорошо заплачу…

– Нет, таких услуг мы не оказываем, – вежливо ответила директор и посоветовала: – Вы можете купить противозачаточные таблетки в ближайшей аптеке.

– Извините, – пробормотала я, – просто не знаю действия здешних препаратов…

– Вас проконсультируют. В аптеке говорят по-английски.

– Спасибо, – смущенно поблагодарила я.

Женщина слегка улыбнулась в ответ, поднялась и ушла. А я отправилась на массаж, в душе злясь на Ерему с его неприличными сюжетами.

Вечером у бассейна я пересказала наш разговор Ереме.

– Значит, не делают… – задумчиво проговорил Ерема.

– А с чего ты вообще взял, что делают?

– Матери какая-то пациентка рассказала, что на Гоа спирали вставляют всем кому не лень. Чуть ли не на пляжах. Как массаж. Во всяком случае, в пляжных Аюрведических центрах точно делают. Ну я решил для нее узнать, так ли. Для новой книги.

– А-а-а… – протянула я, зная, что мать Еремы – известный гинеколог.

– Извини, Вася, что пришлось своей нескромной просьбой побеспокоить такую целомудренную девушку, как ты… – намекнул он на наш несостоявшийся курортный роман.

Я пожала плечами – не извольте, мол, сударь, беспокоиться (во всех смыслах).

Мы искупались. Потом прогулялись по вечернему пляжу. Там по вечерам запускали фейерверки и петарды. Молодые ребята и девчонки танцевали прямо на песке. Ежедневно одно из приморских кафе устраивало party. Ближе к полуночи вернулись в отель. Павел, как всегда, зажигал на местной дискотеке.

– Ну вот, – взглянула я на часы, – уже больше одиннадцати, а ты живой и невредимый. Успокоился?

– Еще почти час… – сказал он.

– Я тебе позвоню ровно в двенадцать.

– А может… сама заглянешь? – вкрадчиво улыбнулся он. – Удостоверишься.

– Поверю на слово, – пресекла я новые поползновения своего неуемного приятеля.

У себя в номере стала разбирать пляжную сумку. Во внутреннем кармашке что-то звякнуло. Ах да, ключ, который мне дал Ерема. Колечко ударилось о ракушку. Я достала его, недоуменно повертела в руках и положила обратно – завтра верну. Повесила купальник на балконе, неторопливо выпила чаю. Было уже двенадцать. Пора ложиться. Сейчас Ереме позвоню – и спать.

– Алло! – сразу же отозвался он.

– Не спишь?

– Собираюсь, – полусонно ответил он, – но если ты…

– Спокойной ночи, Ерема, – сухо перебила я его. – Посмотри на часы. Уже десять минут как «завтра».

– Тогда до «сегодня», Вася. Целую, обнимаю…

Он повесил трубку, а я обрадовалась: Ерема жив, здоров, в меру пылок. И спокойно заснула.

Утром на ресепшен меня ждал сюрприз. Рядом с девушкой стоял смуглый неулыбчивый человек.

– Слесарь приехать… – возвестил, увидев меня, клерк.

Дальше все было предельно просто. Слесарь вынул из кармана уже готовый ключ. Видно, слепок с него ему передали заранее. Я заплатила, спасибо Ереме, сто долларов. Мне выписали квитанцию. И наконец, мы вместе с клерком пошли в хранилище и двумя ключами дружно открыли мой сейф. Все это заняло минут пятнадцать. Я уже собралась уходить, когда в холл влетел взъерошенный Павел.

– Я сейчас подгребу к вам! – крикнула ему, но он не отреагировал. Словно не замечая меня, он обратился к клерку:

– Пожалуйста! Надо срочно открыть дверь!

Я подошла к стойке.

– Ты что, тоже ключ потерял?

– Нет… Это у Еремы. Он что-то не отзывается… – с тревогой сказал Паша.

– Может, спит? – встревожилась и я.

– Он уже давно должен был встать. Мы договорились до завтрака пойти искупаться. Я звонил, стучал – не открывает.

Мне стало холодно и страшно. Все вместе мы побежали к домику, где они жили. Слесарь из Мумбая легко открыл дверь. Еремы в номере не было…

К двери, приволакивая ногу, подползла Клавдея, грустно посмотрела на меня. Я подняла ее и крепко прижала к себе.