Текст книги "Капкан на наследника"

Автор книги: Микки Спиллейн

сообщить о нарушении

Текущая страница: 19 (всего у книги 25 страниц)

Глава 19

С.С. Кейбл вместе со всей честной компанией прибыл в Линтон с таким шумом и апломбом, какой только были способны устроить Ли Шей со товарищи. Весь этот табор разместился в двух мотелях, а головной офис – в отеле в самом центре города. Команда принялась подбирать декорации для съемок фильма. Город ожил, каждый житель, казалось, проснулся от спячки, зашевелился и наконец-то почувствовал себя счастливым человеком.

Макмиллан выжал из этого ажиотажа все, что мог: первые полосы газет запестрели фотографиями, где он пребывал в компании Уолта Джентри и С.С. Кейбла, репортеры припомнили его давние деловые связи с Уолтом, и у обычного читателя складывалось однозначное впечатление, что именно он, Кросс, подал своему другу эту гениальную идею. Данный факт, вне всякого сомнения, произвел огромное впечатление на простых держателей ценных бумаг «Баррин индастриз» как раз в самый нужный момент, а именно перед судьбоносным собранием акционеров, и если кто-нибудь до сих пор не мог решить, кому же отдать свой голос, то, могу побиться об заклад, теперь эти люди сломя голову бросятся в объятия Макмиллана. Да, Кросс оказался старым прожженным лисом. Смешно, но мне этот парень начинал нравиться. Хорошие, да к тому же настолько умные враги – большая редкость. Если уж он чего решил, то будет из кожи лезть вон, лишь бы добиться желаемого.

Солнце начало клониться к закату, и я поднялся на балкон, располагавшийся под самой крышей дома, распластался на потрескавшихся от непогоды досках, вооружился биноклем и принялся сканировать берег. Над мокрым песком, в поисках добычи, хищно кружили птицы, высокие травы клонились под порывами ветра, дующего с моря. В четверти мили отсюда среди дюн рыскал огромный бездомный пес. Больше на побережье не наблюдалось ни одной живой души. На волнах залива покачивались две рыбацкие лодки, явно направляющиеся к дому. Одинокий любитель даров моря в одной из лодок растянулся на палубе, наслаждаясь последними лучами заходящего солнца. Счастливчик, подумалось мне. Никаких забот, разве только найти кого-нибудь, кто почистит твою рыбу.

Я убрал бинокль в футляр, спустился вниз и сел в машину. Пришло время отправляться в город.

* * *

До этого дня дотянуло только двое из всего старшего поколения. Они держались по-царски, в корсетах и тиарах, жесты и позы – прямо из прошлого века, козыряли своими престарелыми супругами и в окружении раболепствующих родственничков ухитрились занять доминирующее положение в танцзале отеля.

– Эти двое тоже из ваших? – полюбопытствовала Роза.

Я растянул губы в улыбке и отрицательно покачал головой:

– Они из другой ветви семейства Баррин. Из тех, кто в свое время удачно пристроил свои денежки, и теперь держатся за них обеими руками.

– Высшее общество?

– Выше не бывает, детка. Настоящие аристократы.

– Твои кузены – тупоголовые идиоты. Только посмотри, как они облизывают им руки.

– Они не только руки готовы целовать, лишь бы остаться в клане на хорошем счету. Эти дряхлые куколки имеют кое-какой вес.

– За кем мне надо приударить?

– За тем, со змеиной мордой.

– Если то, в чем ты его подозреваешь, правда...

– Не волнуйся, так далеко дело не зайдет. Я просто надеюсь, что ты прекрасная актриса, и не только на словах.

– Когда речь идет о парнях, я – лучшая. – Она поглядела на меня поверх своего бокала шампанского и хитро приподняла бровь. – И если я удачно сыграю в этой пьесе, то получу роль в фильме?

– Угу. Гарантирую.

– Уверен, что Ли в курсе?

– В общих чертах. Его и так всего трясет, не хватало только душераздирающих подробностей.

– А если дело все же дойдет до секса?

– Ты же профессионал в подобного рода вещах, не так ли? Это твоя работа, – засмеялся я.

– Тогда и оплата должна быть соответствующей.

– По рукам, еще одна страничка из сценария.

Роза разразилась звонким смехом и окунула язык в шампанское.

– Ох уж мне эти твои шуточки, Дог! Придется позаботиться о финальной сцене. – Она бросила внимательный изучающий взгляд на Альфреда, который увивался вокруг самой старшей тетушки семейства. – Знаешь, если ты все же прав, до постели дело вряд ли дойдет. Мне и раньше приходилось сталкиваться с подобными типами. Такие вымещают свою несостоятельность на слабых женщинах. Несколько шрамов у меня на теле – лучшее тому доказательство.

– Тогда не мне тебя учить, как действовать и когда рвать когти.

– Комната готова?

Я протянул ей ключи, и она опустила их в крохотную сумочку, с которой не расставалась весь вечер.

– Как договаривались. Все готово. Тебе остается только включить свет. Камеры расположены в четырех позициях, а если запахнет жареным, ты в любой момент сможешь удрать в соседний номер через ванную. Там и одежду приготовили, вдруг придется драпать голышом.

– За деньги все можно купить, так ведь?

– Нет, далеко не все, – сказал я.

– Как я выгляжу?

– Будто по дороге растеряла лет десять. Открой секрет, крошка!

– Немного косметики, чистая совесть и веселое настроение.

– Смело можешь подавать заявление в патентное бюро, детка.

– Девушке в моем положении больше не на что надеяться. Мне не хочется оставаться проституткой до конца своих дней.

– Тогда выходи за Ли.

– Я думаю об этом. За последние три дня он два раза просил моей руки.

– Почему бы тебе не поймать его на слове?

– Да потому что я вовсе не уверена, что он не пожалеет о сделанном из-за моего прошлого. Большинство мужчин предпочитают начинать свою семейную жизнь с кем-нибудь посвежее.

– Только не Ли, детка. Ему подавай девицу поопытней. Он знает, что говорит.

– Уверен?

– На все сто.

Роза задумчиво закусила губку, помолчала минутку, потом улыбнулась и кивнула:

– Ладно, убедил.

– Тогда приступим к работе.

– Так точно, сэр!

Лейланд Хантер тихонько стоял в сторонке, ожидая ее ухода, и, как только Роза скрылась из вида, тут же направился ко мне.

– Ты сильно рискуешь, тебе так не кажется?

– Совсем нет, – успокоил я его. – Один из моих парней все время будет настороже и, если что, тут же вмешается.

Я расположился в уголке, подальше от любопытных взглядов, и сканировал толпу. Вот в зал ввалилась очередная компания и бросилась пожимать руки окружающим. В самом центре группы выступал Кросс Макмиллан под руку с Шарон и Уолт Джентри в сопровождении Шейлы. Великий продюсер С.С. Кейбл улыбался красотке с волосами в тон серебристой лисицы, окутывающей ее плечи. Его новая пассия прибыла прямо из Англии, проездом через Голливуд.

– Позаботься обо всем, великий Хантер, – сказал я.

– Да, полагаю, мне надо пойти отдать дань уважения соплеменникам. По старой дружбе, конечно.

– Естественно. И не забудь заручиться их голосами.

– Боюсь, рассчитывать на это особенно не приходится. Они скооперируются просто из чувства семейности, но доля их так, тьфу. Как я могу с тобой связаться, если что?

– Лучше я сам позвоню тебе, Советник. Не хотелось, чтобы мы светились вместе больше, чем это необходимо.

Он смерил меня официальным судейским взглядом, кивнул и начал прокладывать свой путь среди небольших звездочек, никому не известных знаменитостей и акул этого захолустного городка.

Один из официантов заметил, что я скромно сижу в уголке, обошел пианино и предложил мне поднос, уставленный бокалами с искрящимся шампанским.

– Не хотите выпить, сэр?

– Спасибо, нет.

– Хорошо, сэр. – Он уже начал было разворачиваться, когда табличка с его именем бросилась мне в глаза, и я чуть не упал со стула.

– Феррис, – тихо позвал я.

Но он не ответил.

– Феррис!

– Простите, сэр?

Я ткнул пальцем в бэджик.

Он проследил за моей руой, удивленно улыбнулся и замотал головой:

– О! Извините, сэр. Я не Феррис. Я Дейли, Джон Дейли. Скорее всего, мы перепутали костюмы, которые нам тут выдали. Видите ли, нас наняли всего на одну ночь. Наверное, Феррис где-то здесь, с моей табличкой на груди.

– А кто вас нанимал?

– Два дня назад в газете напечатали объявления, вот мы и откликнулись.

– Все местные?

– Ну, я действительно почти всех знаю. Но есть и чужие. Если я случайно наткнусь на парня с моим именем, послать его к вам?

– Спасибо, не надо. Я сам его поищу.

– Конечно, сэр.

Есть контакт. Но с какой стороны? Феррис-655 выследил меня и нашел способ напомнить о себе. И все же это наверняка запасный ход, потому что не мог он быть уверенным на все сто, что я появлюсь на этом мероприятии. Но придумано хитро, ничего не скажешь, и весьма осмотрительно. Я знал, что никакого парня с табличкой «Дейли» нет и быть не может, и такая смелая замена бэджика на «Феррис» означала одно из двух: либо за мной хвост, либо тот, кто это сделал, хочет заставить меня задуматься и подстегнуть мою память. Но если этот ход был запасный, значит, должны быть и другие. Только вот какие именно?

Феррис-655. Зернышко на задворках моего разума давным-давно превратилось в крепкий стебель с торчащими во все стороны ветками и листьями, и на одной из них пышным цветом пламенел раскрывшийся бутон, готовый вот-вот осыпаться и превратиться в плод. Феррис. Феррис. Это что-то из далекого прошлого. Что-то смутное, неясное, но я должен был вспомнить, что именно, постараться разогнать туман и разглядеть.

Я вышел из зала через черный ход и по темному коридору добрался до парковки, подождал, пока глаза привыкнут к сумраку, и проскользнул мимо машин к дороге. Движение было вполне обычным, а двое случайных прохожих не обратили на меня абсолютно никакого внимания. Стараясь держаться в тени, я прошел два квартала к тому месту, где бросил свой автомобиль, проверил тот, что стоял впереди моего, забрался за руль и стал смотреть на звезды. «Феррис», – подумал я.

Черт подери, и чего я так прицепился к имени? Талдычу его, как попугай, а про цифры-то совсем забыл! Вот и получается, что стараюсь разгадать головоломку, а у самого в руках только полкартинки.

Лет двадцать тому назад имелся один почтовый ящик под номером 655, и на этот адрес должна была прийти открыточка с пейзажем, что означало: «Контрабандный товар готов к отправке», и мне следовало уточнить место и время через старого Мела Тарбока. Но Мел уже лет пятнадцать как протянул ноги, а почтовый ящик давным-давно аннулирован.

Опять остается только Феррис, а я не имел ни малейшего понятия, кто или что это за Феррис.

Я повернул ключ зажигания, мотор ожил, довольно заурчал. Подождав с минуту, я вырулил на дорогу и слился с движением, пристроившись за грузовиком. На следующем же перекрестке я повернул налево и заметил, как позади меня сверкнул фарами автомобиль, который замедлил ход и на следующем повороте не пожелал обгонять меня. Я вырвался немного вперед, развернулся и припарковался на подъездной дорожке частного дома, ожидая своих попутчиков в компании с любимым стволом 45-го калибра. Свет, льющийся из окон, оказался настолько ярким, что освещал дорогу не хуже фонарей и без труда высветил лица парней в следующем за мной по пятам седане. Всего-навсего парочка хохочущих подростков, у одного из них в руках банка пива. Они медленно проехали мимо и направились вниз по улице. Один даже высунулся из окна и посвистел попавшейся на пути девчушке.

Я убрал пушку и вернулся в машину. Опять мне мерещились привидения, и я даже хотел было разозлиться на себя самого, но тут же припомнил, что подобные перестраховки не раз спасали мою дурную голову. На этот раз я убедился, что за мной точно никого нет, и поехал по старой дороге Стиллмана, ведущей прямо за город, от всей души надеясь на то, что хорошо запомнил инструкции Тода.

Из чистого любопытства я свернул к развалинам когда-то очень популярного борделя, о котором навел справки в местной риелторской фирме. Там мне сказали, что, насколько им известно, здание это никогда не выставлялось на продажу, а Тод только подтвердил слова профессионалов. «Черт побери, Дог, – поведал он мне по телефону, – да Люси Лонгстрит и не думала уезжать за тридевять земель. Она перебралась на маленькую ферму вместе со своей служанкой-негритянкой, на ту самую, где раньше была автобусная станция, когда еще только-только открыли первую линию. И насколько мне известно, старуха до сих пор там. Видел их примерно год тому назад, сидели на крылечке, играли в „балду“. Не желают ни с кем иметь никаких дел».

Я застал Люси за тем же занятием, что и Тод: она так же сидела на крылечке и играла в «балду» с Бет, своей цветной служанкой. Обе постарели, подурнели, голоса их стали скрипучими, обе вооружены невероятных размеров потрепанными словарями. С годами Люси похудела, словно время сожрало весь ее жир, и теперь кожа на руках и под подбородком провисла складками, но рыжие волосы совсем не изменились и по-прежнему отливали золотом. Это были волосы той, другой Люси, которую я знал в детстве, и перстни с бриллиантами тоже дошли до наших времен из другой эпохи, но если раньше они с огромным трудом налезали на пухлые пальцы, то теперь болтались на ее костлявых руках.

Именно Бет, постаревшая, но вечная Бет, узнала меня и сказала, как само собой разумеющееся:

– Вот это да! Вы только поглядите, мисс Люси, кто к нам пожаловал!

Люси всегда отличалась умом, который имел свойство сжиматься, словно стальная пружина, и столь же легко возвращаться в исходное положение, поэтому ей понадобилось каких-то пять секунд внимательного изучения гостя, после чего она захлопнула словарь и спокойно произнесла:

– Незаконнорожденный внук Камерона с идиотским именем.

– Прямо в точку, Люси, – улыбнулся я.

– Слышала о тебе кое-что, в газетах читала. Присаживайся, – махнула она рукой. – Бет, пойди принеси нам чего-нибудь выпить.

Я бросил шляпу на стол и плюхнулся в потрепанное кресло.

– Рада видеть тебя, малыш, – сказала она.

– А ты не слишком сильно изменилась.

– Кого ты хочешь обмануть, сынок? Приглядись-ка хорошенечко.

– Я об отношении к жизни.

Вернулась Бет с бутылкой виски и тремя стаканами на сверкающем серебряном подносе, который, как я припомнил, был в ходу еще в старом борделе. Бет разлила виски по бокалам, в которых уже звенели кубики льда, добавила имбирного лимонада и вернулась к своему словарю.

– Не обращай на меня внимания. – Люси подняла свой бокал и одним махом вылила в себя все его содержимое. – Теперь нечасто выпадает случай выпить.

– Может, не стоило бросать свое дело?

– Черт побери, в наши дни все заполонили любители. Никакого профессионализма! Не осталось никого, кто мог бы содержать приличное заведение, – вздохнула она, вытянула из кармана длинную сигару, зажала ее между зубов и поднесла зажигалку.

– Могла бы хоть кончик откусить, – покачал я головой.

– Я не феминистка, сынок.

– Да ты и никогда ею не была.

Она откинулась назад, с наслаждением попыхивая своей сигарой, скрестила ноги и одарила меня лукавой улыбкой:

– Мне тут на днях шепнули, что ты можешь заехать.

– И кто же это у нас такой сообразительный?

– Местный коп по имени Бенни Сачс. Немногие в курсе, что я еще не откинула копыта. Есть у него кое-какие забавные идейки на твой счет, вот он и передал мне весточку.

– Какие еще идейки?

– Вроде что-то касательно твоих кузенов.

Я пожал плечами и попробовал коктейль. Да, силен, ничего не скажешь. Энергия так и прет.

– Чего волноваться, если ты больше ни с кем не общаешься? Это так, чисто дружеский визит, по старой памяти.

– С чего ты взял? У меня и телефон имеется, сынок, и уши еще не отсохли, да и сплетни никто не отменял. Кое-какие друзья и связи тоже остались, и потрепаться я по-прежнему люблю. Бет в город постоянно шатается, тоже кое-какие вести приносит, из других источников. Известно ли вам это, нет ли, но старый способ передачи информации жив и вряд ли когда-то умрет. Ну, а теперь выкладывай, что у тебя на уме?

– Хочу закинуть удочку по поводу братца Деннисона.

– А как насчет Альфреда?

– О нем мне уже Сачс кое-что шепнул.

– Это сущая правда.

– Клянешься?

– Голову даю на отсечение, – заверила она меня. – Одна из девчонок оказалась дочкой парня, который когда-то работал на меня. Больше мне сказать нечего, сынок.

– Тогда давай об Альфреде.

Люси выпустила три колечка дыма, полюбовалась, дунула на них, и они разлетелись.

– Да, водится за ним грешок, что есть, то есть. Тихо-мирно, но никогда случая не упустит. Да ты хоть представляешь себе, сколько вокруг геев, которых никто никогда даже не заподозрит ни в чем подобном?

Я кивнул.

– Но тебе его ни за что не поймать, – припечатала она.

– А мне этого и не надо, – пожал я плечами. – Я просто хотел узнать.

– Теперь знаешь.

– Но я мог бы подтолкнуть его к этому. Может, тебя это удивит, но у меня полно знакомых, которые только рады будут поучаствовать в таком деле, особенно если надо кого-нибудь подставить.

– Чего ж тут такого удивительного, сынок?

– Ну и как? Игра стоит свеч?

– Даже не затевайся. Наплюй на него, лучше обрати внимание на другого братца.

– Насколько он порочен, Люси?

– Не порочен, сынок, опасен. – Она снова затянулась сигарой и выпустила дым через ноздри. – Следующую он убьет.

Я почувствовал, как мои руки невольно вцепились в ручки кресла, и мысленно выругался. Должно быть, у меня было такое выражение лица, что глаза Люси полезли из орбит, а сигара выпала изо рта.

– Ты что, уже договорился с кем-то насчет его подставы?

– Да.

– Берегись, сынок. Действуй как можно осторожнее!

– Я попытаюсь.

Люси крикнула Бет, чтобы та налила ей добавки, откинулась назад и сбила пепел с сигары прямо на пол.

– Тут недавно ко мне один старинный друг заходил.

Я выжидательно смотрел на нее.

– Стэнли Крамер. Похоже, ты вознамерился вытащить на свет дела давно минувших дней.

– Просто хотелось бы разузнать некоторые детали прошлого, вот и все.

– И вопросы странные задаешь.

– Что в них такого?

– Это дело больше никого никогда не занимало, – сказала она. – Ты разбередил Стэна, и теперь он хочет знать, что тебе нужно и какую позицию ты занимаешь.

– На заднем дворе у черного хода – вот где моя позиция, – хмыкнул я. – Незаконнорожденных ублюдков за обеденный стол не сажают.

– Кончай оплакивать свою горестную долю.

– Как я могу, Люси!

– Не стоит опускаться до уровня братцев, тем более что уровень их – в луже с дерьмом. – Она неожиданно улыбнулась, проделала со своим стаканом тот же фокус, что и с первым, и, удовлетворенно вздохнув, отставила его в сторону. – Эти стариканы, которые когда-то работали на Камерона, в свое время были еще той компашкой.

– Они подняли на своих плечах весь бизнес, – сказал я.

– Поверь, они были способны поднять его на небывалую высоту. – Глаза Люси подернулись легкой дымкой.

– Каким образом?

Она нетерпеливо развела руками:

– Вот черт, видать, я сама старею. Не понимаю, что несу.

– Человек старости не замечает.

– Ха, теперь я живу одними воспоминаниями. Слишком часто и слишком глубоко погружаюсь в прошлое. Слишком много историй пришлось мне выслушать за свою жизнь, слишком многих гладить по головам, покоящимся на моих коленях. Хотя не могу не признать, что я находила в этом определенное удовольствие. Я и не жалуюсь, нет, просто хотела бы знать: то, что они говорили мне, – правда или так, фантазии их воспаленного воображения? Раньше было лучше. – Люси снова перевела на меня взгляд, глаза посерьезнели. – Стэн с парнями – твои друзья. Позаботься о них.

– Конечно, Люси. Можешь не сомневаться.

– В городе полно подозрительных личностей. И твое имя всплывает то тут, то там. У всех, кто проявляет к тебе нездоровый интерес, во рту – змеиное жало, сынок. На твоем месте я не стала бы слишком долго задерживаться на одном месте. Даже тут. Я послушаю, что люди говорят, соберу кое-какие сплетни и, если наткнусь на что-нибудь стоящее, непременно передам тебе. Не волнуйся, я знаю, как это сделать.

Я поднялся и нахлобучил шляпу.

– Приятно было повидаться с тобой, Люси.

– Всегда пожалуйста. – Она вытащила сигару изо рта, положила ее на стол и тяжело поднялась, чтобы проводить меня до дверей. – Кстати, что там у тебя с малышкой Касс?

– Мы просто друзья. Откуда тебе это известно?

– Газеты читаю. Плюс к этому слышала, что вы вместе забегали к Тоду. Что-то совсем на дружбу не похоже.

– Какая ты любопытная!

– Всегда такой была, чего тут скрывать? И на пляж ее с собой брал, разве не так?

– Снова этот Бенни Сачс?

– Никто не водит друзей на пляж вот так, если только вы не по-настоящему хорошие давние друзья.

– Она помолвлена, Люси.

– Да, я знаю этого парня.

Я остановился у дверей и обернулся на нее:

– Люси, скажи мне, кто он такой?

Она поглядела на меня ничего не выражающим взглядом и покачала головой:

– Ты вряд ли это когда-нибудь узнаешь. – Она наклонилась вперед и схватила меня за запястье. – Не обижай малышку. Она славная девочка. Мы с ее отцом были добрыми друзьями. А Бет принимала роды у его жены.

– Не волнуйся, она не пострадает.

– Ну, не знаю. Не стала бы я давать руку на отсечение. Ты пошел в своего папашу. Да и от деда многое взял. Эти двое временами тоже заходили слишком далеко.

– Ясно. Береги себя, Люси.

– Никто и никогда не видел меня в компании мерзавцев, – усмехнулась она. – Я всегда берегу себя.

У меня совсем не осталось выбора. Я больше не в состоянии прятаться по углам и скрываться в тени. Феррис наверняка собирается в очередной раз выйти со мной на контакт, и мне придется предоставить ему такой шанс, стать досягаемым. А если я стану досягаемым для Ферриса, я стану досягаемым и для Арнольда Белла.

Черт возьми! Как же мне хотелось обойтись без этого! И я старался. Стал жить открыто, на виду у всех, чтобы каждой собаке стало понятно – все, я завязал, но существуют правила, и игра идет только по ним, и никак иначе. И выйти из нее ты можешь только одним способом – вперед ногами, прямиком в городской морг. Только тогда они смогут быть точно уверены, что ты действительно завязал. Ни время, ни расстояние не имеют ни малейшего значения. Эти люди никогда и ни за что не оставят тебя в покое, они же патологически подозрительны, впитали недоверчивость с молоком матери, будут думать, что ты просто затаился, и ждать, что ты со дня на день возьмешься за старое.

Ладно, я снова попал в это дерьмо и теперь бегу по кругу Прямо как на охоте, заяц и свора гончих. Заяц вырвался было вперед, но гончие опять наступают ему на пятки, совершенно не подозревая о том, что папа у зайчика тигр, а мама – лев, а у него самого огромные клыки и острые когти, да и кровь – не водица, и, когда бедняжка добежит до края пропасти, ему не останется ничего, как только обернуться к своим преследователям, пустить в ход полученное по наследству оружие и задать им жару. Ты же уже умер однажды... так и было... время пришло, Чарли, надеюсь, что ты прожил счастливую жизнь. Выше нос, Мак, просто удостоверься, что я умер, и всего делов.

* * *

Народу на вечеринке явно поубавилось, а оставшиеся раскололись на небольшие группки, забавляющиеся возлияниями шампанского. Оркестр устало наигрывал незамысловатый мотивчик, и около полудюжины пар терлись друг о друга на небольшом пятачке. Уолт Джентри улыбался блондинистой звезде экрана, которая уже кинула куда-то свою серебристую лисицу и теперь вытащила его на танцпол, вознамерившись показать все достоинства своей груди, игриво обтянутой полупрозрачным шифоном. Судя по поведению, Уолта это полностью устраивало, как и сделка, заключенная несколько часов назад.

Братец Деннисон вертелся вокруг Лейланда Хантера, который изобретал какой-то документ, Кросс Макмиллан тоже ни на шаг не отходил от старика, а С.С. Кейбл беседовал с Шарон. Она делала какие-то заметки, время от времени консультируясь с двумя пожилыми джентльменами, которые излучали неописуемое счастье и полное удовлетворение. Один из них являлся безраздельным владельцем львиной доли недвижимости Линтона, а другой – мэром города.

Ни Розы, ни Альфреда нигде не было.

Также никто не видел официанта с табличкой «Дейли» на груди. Шейла Макмиллан стояла в отдалении, в каждой руке – по бокалу шампанского, и как только она заметила, что я в полном одиночестве подпираю своим телом пианино, то отставила выпивку и направилась ко мне, пробираясь сквозь толпу.

– Увези меня отсюда, Дог, – попросила она.

Один из официантов принес ее пиджак, и мы направились через кухню к черному ходу тем же путем, который я совсем недавно проделал в одиночку. Шейлу слегка качало, на лице – не совсем обычное выражение.

– Почему здесь идем? – воинственно потребовала она.

– К чему нам сплетни?

– Мне уже давно на них начхать!

Я выключил лампочку, горящую над входной дверью, и Шейла на мгновение прижалась ко мне, вдыхая прохладный воздух.

– Желаешь пройтись?

– Да. Мне это необходимо.

Автостоянка была полупустой, но мне никогда не нравились ряды притихших темных машин, поэтому я свернул направо и повел ее по тропинке, бегущей за кустами и выходящей к главному входу в отель.

Однако там я увидел Бенни Сачса, беседующего с другим полицейским в форме. Это мне тоже пришлось не по вкусу, и я потащил ее по траве к дальнему краю лужайки, свернул к дороге и затаился в тени деревьев, пытаясь хорошенько оглядеться.

– Ты ждешь кого-то, – выдала Шейла.

– Не совсем так.

– Там кто-то есть.

– Там много кто есть, котенок.

Я почувствовал, как дамочка задрожала всем телом, и взял ее за руку.

– Увези меня подальше от всех, Дог.

– Пошли, я подброшу тебя до дому.

– Нет, только не домой. Сегодня я сняла комнату в отеле. Кросс возвращается в Нью-Йорк, а мне не хочется оставаться одной в огромном доме. Я уже по горло сыта одиночеством.

– Что грызет тебя, душа моя?

– Ничего. Просто отвези меня в отель. Пожалуйста.

И мы направились туда, где я оставил свой автомобиль, прислушиваясь к звукам ночи, а уши мои, как локаторы, пытались вычислить чуждые звуки. Я открыл ей дверцу, усадил на пассажирское сиденье, обошел машину и вставил ключ в замок. Она снова вздрогнула и уставилась вперед ничего не видящим взглядом.

– Неприятности? – поинтересовался я.

– Почему люди обижают других людей?

– Убей, не знаю, сладкая моя. – Я без задней мысли накрыл ее колено ладонью, и, хотя в этом жесте не было ничего особенного, она вся сжалась, будто от невыносимой боли, и расслабилась только тогда, когда я убрал руку и взялся за руль.

Гостиница представляла собой двухэтажное здание, перед главным входом которого дорога делала полукруг и заворачивала за угол, к черному ходу. Для успокоения души я завернул на задний двор и притормозил, когда у парадного остановилось такси с четырьмя пассажирами.

Таксист забрал денежки и укатил прочь, и я как раз заводил мотор, когда они кинулись на меня.

Их единственной проблемой было то, что я успел заметить их чуть раньше, и выстрелил первому прямо в лоб. Парень застыл как вкопанный, над глазами – кровавое месиво, а потом рухнул на землю, а я тем временем переехал второго обоими колесами, переключил передачу и подал машину назад, проехавшись по телу еще разок. Послышался звук, какой бывает, когда ломают корзинку, сплетенную из сухих ивовых прутьев.

Прежде чем третий выскочил поглядеть, какого черта тут творится, я уже был снаружи и залег в укрытии, и не успел он увидеть груду мяса и костей, как я накинулся на него, с хрустом переломил ему руку, а следующим движением – шею.

У всех троих были пушки наизготове, две – 38-го калибра и одна – девятимиллиметровая, предохранители сняты, курки взведены, в любой момент плюнут свинцом, нажми на спуск – и всего делов, только, видать, реакция у ребят подкачала. Заторможенные какие-то. Несколько секунд ушло на то, чтобы обыскать карманы. Парня с раздробленной головой было не узнать, имя его тоже мало о чем мне поведало. Лицо его друга исказила предсмертная агония, но этот был мне знаком. Фамилия третьего парня, которому я сломал шею, была хорошо известна. Наемный убийца одного из братьев Гвидо, видать, прикрывал первых двух, хотя дельце, по их мнению, было беспроигрышным.

Я поднял голову и увидел лицо Шейлы в боковом окне автомобиля, словно рамкой обрамленное очертаниями дверцы, один глаз наблюдает за мной сквозь отверстие, пробитое пулей в стекле. Она отстраненно улыбалась, и я почувствовал исходящие от нее волны страха и прямо-таки животного ужаса, которые ее нервы посылали через все тело в окружающее пространство. Я забрался в машину, и когда на этот раз положил ей руку на колено, никакой реакции не последовало, разве только глаза расширились еще больше.

Меня обложили со всех сторон, и идти было некуда, кроме как в полуразвалившийся дом на побережье.

* * *

Шейла по-прежнему пребывала в шоке, и создавалось такое впечатление, что она впала в кому. Шаги ее были легки, на лице играла таинственная улыбка Моны Лизы, не желающей, чтобы окружающие раскрыли ее секрет. Она не жаловалась, не сопротивлялась, не просила объяснений, просто покорно брела за мной по песчаным дюнам и вверх по дощатому настилу, ведущему к дому. Я остановил ее посреди комнаты, и, пока я опускал жалюзи и зажигал керосиновые лампы, она не шелохнулась.

– С тобой все в порядке? – спросил я.

Шейла медленно повернула голову на звук моего голоса, один уголок растянутого в улыбке рта задергался. В глазах появился нездоровый блеск, но другой реакции не последовало. Девушка вела себя словно зомби, ожидающий очередного приказа, так что мне пришлось взять ее за руку, подвести к креслу и усадить.

– Жди здесь, – произнес я, хоть и понимал бессмысленность фразы.

Я пошел на кухню, разжег газовую плиту и поставил чайник на горелку. Тем временем я разобрал свой сорок пятый, прикрутил новый ствол, а старый закопал в песок вместе с гильзой, которую обнаружил на приборной доске автомобиля. Когда я закончил данную процедуру, вода в чайнике уже бурлила вовсю, и я сделал нам по чашке кофе.

Шейла сидела в той же самой позе, в которой я оставил ее. Мне это совсем не понравилось. Я протянул ей кофе, и она секунд десять тупо смотрела на него, пока в глазах не мелькнуло сознание. Она взяла у меня из рук чашку, чуть заметно кивнула и поднесла ее к губам.

Достучаться до красотки не было никакой возможности, поэтому я на время оставил ее в покое, просто сидел и играл с чашкой, наблюдая за выражением ее лица.

Наверное, тела уже обнаружили, подумал я. Хотя, может, и нет. Вряд ли кто заглянет на эту объездную дорогу, пока не приедет машина с продуктами, а это случится не раньше завтрашнего утра. Стрелял я из закрытой машины на заднем дворе гостиницы и, прежде чем уехать, выждал какое-то время, в пределах разумного конечно. Никакой паники не наблюдалось, никто не выбежал на улицу с криками и воплями, так что, вероятнее всего, выстрел вообще не привлек внимания постояльцев. Из парней же никто даже пискнуть не успел. Ребята быстро и бесшумно превратились в кровавое месиво, заснули вечным сном, испытав напоследок предсмертный ужас.

Завтра мне придется сменить стекло и шины на арендованном автомобиле, и я от всей души надеялся, что это позволит мне выиграть время. Оставалась одна проблема – живой свидетель, сидящий прямо напротив меня в полном ступоре. Может, она и скажет что, а может, и не скажет, но выводить ее на люди в подобном состоянии означало накликать на себя беду. В данный момент мозг Шейлы Макмиллан представлял собой хаотичную массу, пытающуюся уйти от ужасной действительности, спрятаться в темном уголке, и чем глубже, тем лучше. Любое неверное действие могло привести к несчастному случаю. Вдруг ее замкнет надолго и она начнет вести себя совершенно неадекватно?