Текст книги "Эротический цирк"

Автор книги: Микки Леоне

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 10 страниц)

Глава восьмая

Резкий запах опилок, смешанный с приторным ароматом пачулевого масла, надолго запомнился Данни. Сестры обожали запах пачулей, – как они объяснили своей новой приятельнице, он напоминал им о том, что их мать принадлежит к движению хиппи, популярному среди молодежи 60-х. Как и она, сестры были убеждены, что свободная любовь – символ всего прекрасного.

Данни едва не прыснула со смеху и заявила, что не разделяет их взгляды.

Роза вытаращила глаза:

– Как ты можешь так говорить, не убедившись в этом на собственном опыте? Разве тебе было плохо в нашей компании вчера вечером?

Данни вздохнула и попыталась собраться с мыслями.

– Да, вчера мне было приятно в вашем обществе, – наконец сказала она. – Но учтите, что я выпила слишком много вина, и Алдоус…

– Так или иначе, тебе понравилось такое развлечение, не спорь! – Летти принялась водить вибратором по шее и грудям Данни.

– Я и не спорю, – согласилась она, поеживаясь и кусая губы. – Просто я пытаюсь объяснить, что это совсем не то, что вы делаете со мной сейчас, когда я связана по рукам и ногам.

– Но мы здесь одни, не забывай! И никаких мужчин! – заметила Роза и отобрала вибратор у сестры. Окинув Данни оценивающим взглядом, она оттянула трико у нее на груди и начала обводить вибратором соски.

– Расслабься, – посоветовала она Данни, увеличивая обороты.

Данни пользовалась этой игрушкой раньше, но лишь оставаясь одна, наедине со своими фантазиями. Сейчас же удовольствие пытались доставить ей другие женщины. И, как ни странно, Данни это нравилось. Ее тело моментально отозвалось на воздействие прибора. Соски отвердели и набухли, влагалище увлажнилось, раскрылись наружные половые губы.

Летти довольно взвизгнула, стянула с нее трико и ощупала лобок. Пальчики шалуньи сжали клитор и проникли во влагалище Данни. Легкий стон вырвался из ее груди, она почувствовала, что ее лоно трепещет и раскрывается, словно нежный цветок.

– Не кажется ли тебе, сестричка, что носить такое трико стыдно? – спросила Летти у Розы.

– Это просто позор! – согласилась с ней Роза и, к ужасу Данни, попыталась разорвать руками трико. Но материя оказалась прочной. Тогда Летти взяла один из ножей Айвена и, задумчиво повертев его в руках, заявила:

– А почему бы нам не воспользоваться этой штукой?

Глаза Розы зловеще сверкнули, она кивнула. Острое лезвие ножа легко разделило материю надвое от груди до промежности.

– Осторожней! – вскричала Данни.

– Доверься нам, и скоро ты будешь визжать и стонать от удовольствия! – заверили ее сестрички, присаживаясь на корточки.

Данни мысленно проклинала Айвена. Куда он запропастился? Почему не возвращается? Неужели все это задумано заранее? Нет, не может быть! Зачем это Айвену? Данни хотелось расспросить обо всем сестер, но она не решилась, предпочтя утешиться надеждой, что Айвен вот-вот вернется. И тогда этим наглым развратницам не поздоровится! Между тем шалуньи не теряли времени даром.

Летти аккуратно разрезала трико под лобком и удовлетворенно воскликнула, любуясь результатом своих стараний:

– А вот и писька! Какая маленькая!

Данни это взбесило, но воздух, устремившийся в разрез, приятно охлаждал ее горячую и влажную плоть, а сок, стекающий по ногам, подстегивал желание ощутить внутри себя мужское естество Айвена.

– Не кажется ли вам, что все это совсем не так забавно, как кажется? Пошутили – и хватит, – неуверенно пролепетала она, косясь на сестер, предвкушающих продолжение развлечений.

Сидевшие перед ней на корточках Летти и Роза изумленно переглянулись.

– Нет, ты только ее послушай! – возмутилась Роза. – Она думает, что мы шутим!

– Послушай, подруга, – серьезно сказала Летти. – Нам обеим нравятся женщины. Впрочем, и мужчины тоже. Мы любим и тех, и других, и не стыдимся этого. Ясно? – Она рассмеялась. – Уверяю тебя, ты не пожалеешь, что мы уделили тебе внимание. Тебя приятно удивит наше искусство. И сейчас мы это докажем.

Данни не могла сопротивляться, к тому же внутренний голос убеждал ее, что разумнее не спорить, а смириться с неизбежным и получить удовольствие.

– Славненькая писька! – повторила Летти, становясь на колени и поглаживая низ живота Данни. – Не правда ли, Роза?

Сестричка подползла к ней поближе и, окинув ее промежность оценивающим взглядом, кивнула.

Данни почувствовала стыд и одновременно любопытство.

Столь откровенное разглядывание ее интимных частей близнецами подействовало на нее странным образом: клитор набух и выглянул из срамных губ.

Роза включила вибратор и прикоснулась им к ее розовому трепещущему бугорочку. Данни охнула и поежилась.

– Тебе приятно? – спросила Роза.

Данни кивнула, охваченная теплой истомой: если бы не ремни, удерживающие ее на щите, она бы растаяла и просочилась в опилки на арене. Вскоре Роза довела ее до экстаза, ей хотелось побыстрее кончить. Но сколько Данни ни умоляла Розу ей в этом помочь, та твердила:

– Еще рано!

– Верно, зачем спешить? – вторила сестре Летти, хитро улыбаясь. – Нам хочется полюбоваться тобой. Но обещаю, что долгожданный оргазм будет внезапным и потрясающим. Он надолго тебе запомнится. Верно говорю, Роза?

Сестры понимающе переглянулись и похотливо рассмеялись.

Данни закусила нижнюю губу. В горле у нее пересохло, веки потяжелели, взор помутился. Проклятый вибратор доводил ее до умопомрачения, ей казалось, что она вот-вот лопнет от натуги. В ее воспаленном мозгу родилась фантастическая картина: словно бы вся она состоит из одних гениталий. В носу щекотало от специфического запаха полового секрета, в ушах назойливо жужжал неуемный вибратор, по ногам растекалось тепло…

Данни впала в бессознательное состояние.

Пока Роза вдохновенно орудовала вибратором, удобно устроившись между ног своей жертвы, ее сестра Летти встала и начала гладить Данни набухшие груди.

– Красивые! – заметила она. – Настоящее чудо.

– Завидуешь, сестренка? – спросила у нее Роза, подняв голову. – У тебя самой таких нет.

– Вот еще, стану я завидовать! – фыркнула Летти. – Просто мне приятно ласкать эти розовые соски. Взгляни, какие они забавные, как набухают и трепещут.

Она погладила Данни по бедру и, подхватив ее груди снизу обеими руками, сжала соски указательными и большими пальцами, приговаривая при этом:

– Не надо скрывать свою фигуру! Разве можно стесняться собственной красоты?

Данни еще гуще покраснела от вожделения и смущения. Во рту у нее горело, ей трудно было разговаривать, да и не хотелось. Она сочилась желанием испытать оргазм, на теле не осталось ни одного места, до которого не дотронулись бы умелые пальцы близнецов. Но сестрички не унимались.

Летти стала поглаживать Данни груди, плечи и живот. Роза деловито обрабатывала ей промежность, ягодицы и ноги. Ее пальчики безошибочно отыскивали эрогенные зоны, дотрагивались до чувствительных точек то под коленями, то в паху, то возле лодыжек, то между пальцами ног.

Тяжело дыша и постанывая, Данни извивалась и дергалась на ремнях, как девственница, приносимая дикарями в жертву чудовищу. Но ей было это очень приятно. Постепенно Данни охватило ощущение гордости за свою женственность. Она открыла в себе новые достоинства и способности. Ее распятое на щите тело реагировало на каждое прикосновение к нему легким подрагиванием и сокращением мышц. Восхитительное тепло растеклось по всему организму, и ей подумалось, что сестрички извлекают из него, как из музыкального инструмента, волшебную мелодию, наполненную сексуальной гармонией.

Оргазм охватил ее внезапно и властно. Она вскрикнула и затряслась с такой силой, что щит, к которому она была привязана, задрожал.

Летти ахнула от восторга и начала сосать ее грудь. А Роза, запустившая ей во влагалище уже всю руку, подняла голову и заметила:

– Настоящее извержение вулкана! Впрочем, я знала, что она именно так и кончит!

Отдышавшись, Данни вяло улыбнулась и хрипло пробормотала, красная, как морковь:

– Извините, я не собиралась терять сознание. Но, похоже, вам придется уносить меня с манежа на носилках.

Роза расхохоталась и вынула мокрую ладонь из ее лона. Озорно сверкнув глазами, она облизала пальчики, любовно погладила подрагивающие половые губы и сказала:

– Не извиняйся! Тебе ведь понравилось! Верно?

– Да, – призналась Данни.

Ей вдруг стало стыдно за то, что поначалу она боялась и упрямилась, но одновременно и приятно, потому что она открыла для себя новые эротические горизонты.

Летти оставила в покое груди и попку Данни, чмокнула напоследок ее в пупок и села, скрестив по-турецки ноги, рядом с сестрой, сидевшей в такой же нескромной позе.

Данни обсохла, и ей стало чуточку досадно, что развлечение закончилось. Досада, видимо, отобразилась у нее на лице, потому что близнецы захихикали, переглянулись и начали снова теребить ей соски и клитор.

– Чем это вы здесь занимаетесь? – раздался грозный голос вернувшегося наконец Айвена. – Ни на минуту нельзя оставить вас без присмотра, шалуньи!

Данни густо покраснела: какой позор!

– Я ничего не могла поделать! – выпалила она и тотчас же устыдилась своего предательства. Как ни верти, но она получила удовольствие. Хотя все могло обернуться иначе, прояви сестрички грубость. Нанесенная ими душевная травма отбила бы навсегда у нее желание предаваться подобным сексуальным развлечениям. Айвен прервал ее размышления. Иронически ухмыльнувшись, он покачал головой:

– Ах, Данни, Данни! Разве не говорил я тебе, что не нужно стесняться сокровенных желаний. Когда же ты научишься быть честной с самой собой? Ты способна на многое, только пока этого не понимаешь. Ничего, со временем ты наберешься опыта. Не кори себя и не унывай. Лучше радоваться жизни, чем печалиться. Но этой нахальной парочке не следовало пользоваться твоей беспомощностью! Их нужно наказать!

Близнецы виновато заморгали. Данни немедленно встала на их защиту, вновь продемонстрировав тем самым свою непоследовательность.

– Они вовсе не собирались обидеть меня! И если честно, то я… В общем, я… – Она замялась.

– Договаривай! – Айвен насупил брови, но в глазах его плясали смешинки. – Что ты?

– Я осталась всем очень довольна! – выпалила Данни.

Все дружно расхохотались.

– Пора тебя освободить, – сказал Айвен и наклонился, чтобы ослабить ремни на щиколотках Данни. – Или еще рано? – с самым серьезным видом спросил он, покосившись на сестричек.

Данни благоразумно промолчала. Айвен рассмеялся.

– Шутка! Кстати, я собрался сходить на озеро. Не желаете ли составить мне компанию, милые дамы?

Летти и Роза с энтузиазмом поддержали эту идею, Айвен развязал ремни и вопросительно посмотрел на Данни. Она тоже изъявила желание окунуться: что может быть лучше купания в чистой прохладной воде в жаркий летний день?

Окруженное заливными лугами, озерцо весело сверкало на солнце за маленькой рощей из вязов, дубов, платанов и берез. В шелковистой густой траве прыгали кузнечики и гудели шмели, деловито перелетая с цветков клевера на маргаритки. На берегу все дышало свежестью и покоем. Прозрачная вода манила девушек к себе, как бриллиант, сверкающий на фоне мелких изумрудов. Данни сгорала от желания поскорее окунуться в прохладную глубину и плыть, пока не иссякнут силы. Она не захватила купальный костюм, но это ее не смущало, поскольку, как она догадывалась, ее спутников такой пустяк совершенно не беспокоил. Вскоре к озеру подошли Рэнди и Гвидо.

– Обожаю купаться нагишом! – воскликнула Летти, стянув с себя майку и джинсы. Как выяснилось, на ней не было трусиков.

Тела сестер-близнецов поражали своей удивительной белизной и множеством веснушек. Данни не могла не отметить, что ее тело, покрытое ровным золотисто-коричневым загаром, гораздо привлекательнее, хотя, разумеется, естественный оливковый цвет кожи Айвена и Гвидо был вне конкуренции. Данни скинула желтое ситцевое платье, в которое переоделась по пути, и побежала к озеру.

Теплые солнечные лучи ласкали ей спину. Она смело ступила в воду и почувствовала, что ноги увязают в илистом дне. Это ее не остановило, и Данни сделала еще несколько шагов, пока не погрузилась по пояс. Тогда она глубоко вдохнула и присела, давая телу привыкнуть к резкой смене температуры.

Поборов желание выбраться на берег, Данни поплыла к противоположной стороне озера. Оказалось, что оно не такое уж и маленькое, так что Данни утомилась и запыхалась к тому времени, когда ее ноги коснулись дна.

– Ты похожа на прекрасную русалку, – сказал Айвен, беззаботно болтая ногами: он добрался до берега раньше, чем она, и теперь улыбался, наслаждаясь природой.

– Вылезай! – Он протянул ей руку.

Ступни Данни скользили по тине, это непривычное ощущение навело ее на озорную мысль. Она резко дернула руку Айвена на себя, и он бултыхнулся в озеро, не устояв на скользкой траве.

Вынырнув, Айвен тряхнул, как испуганный пес, мокрыми волосами и сделал судорожный вдох. Данни рассыпчато расхохоталась.

– Коварная обманщица! – зарычал Айвен. – Ты будешь сурово наказана! – С этими словами он обхватил ее за талию и потянул на глубину.

Смеясь и фыркая, они долго плескались в воде и катались по мелководью, постепенно покрываясь слоем грязи.

Данни с наслаждением растерла мокрую глину по груди и зажмурилась. Но почувствовав на себе пристальный взгляд Айвена, она вздрогнула и, открыв глаза, спросила:

– В чем дело?

Айвен продолжал молча смотреть на нее, хищно оскалив зубы. Обычно такое выражение его лицо обретало перед совокуплением.

– Неужели ты подумал о том же, о чем и я? – спросила Данни.

Айвен сделал вид, что смущен, и пожал плечами:

– Как я могу прочитать твои мысли? Работа твоего мозга остается для меня тайной.

– А мое тело ни о чем тебе не говорит?

Она выразительно покосилась на свои разбухшие соски, четко обозначившиеся под слоем глины.

– Кажется, я начинаю кое о чем догадываться, – промурлыкал Айвен, дотрагиваясь до ее тела.

Данни взвизгнула от приятного ощущения и поняла, что уже не на шутку возбуждена. Раздвинув ноги пошире, она погладила Айвена по плечам. Он просунул пальцы во влагалище, и она ахнула и закинула голову, подаваясь торсом вперед.

Айвен начал быстро двигать пальцами вперед и назад, приговаривая:

– Не страшно, если кто-то застанет нас за этим занятием. Пусть завидуют!

Стенки ее влагалища сжали ему пальцы. Данни уперлась руками в дно и заработала бедрами, позабыв всякий стыд. Но этого ей показалось мало, она схватила его напрягшийся член и сжала головку. Айвен вскочил и, упав на нее, яростно овладел ею, моментально доведя до умопомрачения. Потом они долго играли в воде, словно расшалившиеся дети, пока, обессиленные, грязные, но довольные, не угомонились и не рассмеялись.

– Ну и видок, однако, у нас с тобой! – воскликнула Данни, убирая прядь волос с лица.

– Ты смотришься великолепно! – заверил ее Айвен.

Подперев голову рукой, согнутой в локте, она провела пальцем по его члену.

– И ты тоже!

Закатное солнце, присевшее передохнуть на берегу, еще не утратило силу и быстро превратило мокрую глину на их телах в твердую корочку. Блаженствуя под его лучами, Айвен и Данни непринужденно болтали о своем прошлом и настоящем и о влиянии «Эротического цирка» на их мироощущение.

– Здесь я почувствовала себя свободной от множества прежних комплексов, – призналась Данни. – У меня словно бы пелена упала с глаз!

Айвен погладил ее груди и понимающе улыбнулся.

– Люди не знают до конца всех возможностей своего тела, а ведь его можно сравнить с сокровищницей эротизма, запертой на замок изнутри! Все, что им нужно, – это подобрать к нему ключик и открыть. – Он запечатлел на губах Данни страстный поцелуй. – Только прежде требуется найти этот ключ!

– Я думаю, что ключик от моей сокровищницы хранился у тебя, – прошептала Данни, переведя дух. Она ласково посмотрела на Айвена и поняла, что ее снова охватило вожделение.

Привстав, она обняла его за плечи и грациозно опустилась на возбужденный пенис. Он заполнил томительную пустоту ее влагалища на удивление легко, внутренние соки Данни обильно оросили его и теперь стекали по мошонке. Выражение лица Айвена не оставляло сомнений, что он в восторге от всего происходящего и готов на любые эротические развлечения. Это еще больше возбуждало Данни и пришпоривало ее сексуальное воображение.

Айвен блаженно улыбался, зажмурившись от удовольствия, и все глубже и сильнее вонзал в нее фаллос, щекоча мошонкой и лобными волосками преддверие влагалища. Данни стиснула коленями его торс и понеслась, словно амазонка на кентавре, во весь опор, массируя одной рукой клитор. Сок лился из нее ручьями, влагалище стало нежным и сочным, словно созревший плод, и, чувствуя его свод головкой члена, Айвен испытал божественное наслаждение. Запах ила и свежей воды, ласковые солнечные лучи и стрекот кузнечиков усиливали эти приятные ощущения и будоражили чувства.

Айвен сжал груди Данни, и она, в свою очередь, сжала в кулаке его мошонку. Он улыбнулся: пусть позабавится! Чуть приоткрыв глаза, он убедился, что Данни светится от возбуждения. Щеки ее раскраснелись, помутившийся взгляд и потяжелевшие веки говорили, что она в экстазе. Тело ее задрожало, стенки влагалища сжали пенис. Айвен понял, что она на грани исступления, и, повинуясь инстинкту, изо всех сил ударил ее снизу вверх фаллосом. Схватив ее за плечи, он стал ритмично работать торсом, пока она не издала сладострастный стон и не повисла на нем, содрогнувшись всем корпусом и тяжело дыша.

Стенки влагалища сократились, Айвен не выдержал и тоже кончил. Но Данни отпустила его пенис, лишь выдавив из него всю сперму до последней капли. Сжав друг друга в объятиях, любовники предались сладостной неге, прислушиваясь к стуку своих сердец. Тишину озера нарушали только крики чаек, парящих в небе, да их собственное дыхание.

Этот чудный теплый вечер прочно врезался им в память, чтобы когда-нибудь воскреснуть в виде приятных воспоминаний.

Глава девятая

К полудню субботы Данни уже бесстрашно раскачивалась на трапеции и научилась жонглировать. Она гордилась обоими достижениями, но считала подлинным триумфом умение работать с тремя предметами. Оно пришло к ней не сразу, а после долгих упорных тренировок под наставничеством Алдоуса. Он оказался не только искусным жонглером, но и терпеливым учителем. Всякий раз, когда у Данни опускались от неудач руки, он говорил:

– Не надо отчаиваться, крошка! Ты не безнадежна, поработай еще – и у тебя все получится. Этот номер требует постоянных тренировок. А ты хочешь добиться блестящих результатов за несколько часов. Так не бывает!

– Нет, бывает! – горячилась Данни. – Я хочу быть лучшей и добьюсь своего.

Алдоус хохотал, и эхо разносило его издевательский смех по всему шатру. Данни обиженно надувала губки.

– В этом я не сомневаюсь, крошка! – Обняв Данни за талию, он щипал ее за ягодицу. – Для этого у тебя есть все данные. Так что дерзай!

После такой похвалы Данни веселела и делала успехи.

Незадолго до перерыва на обед Алдоус попросил ее посидеть на ограждении манежа, чтобы он смог показать ей, как обращаться с обручами.

– Между прочим, у Гвидо это неплохо получается, – сказал он, легко управляясь с шестью разноцветными обручами. Пожонглировав ими несколько минут, Алдоус добавил: – Я бы сказал, что этот парень – ценная находка для нашего цирка. У него большое будущее!

– В самом деле? И какими же он обладает особыми талантами? – спросила Данни.

– Потерпи до вечера – узнаешь! Я слышал, что Фов и Гвидо готовят нам сюрприз. Но это пока только между нами!

Данни понимающе кивнула и решила ни о чем его больше не расспрашивать. После памятного ей сюрприза Миа она поняла, что для избранных, приглашенных на ужин в тесном кругу, всегда готовят оригинальную развлекательную программу.

После занятий с Алдоусом Данни пошла в свою комнату, приняла душ и, надев шорты и тенниску, вышла в сад подышать свежим воздухом и погреться на солнышке. Присев в удобный шезлонг, покрытый бело-голубым пледом, она задремала.

Проснувшись, Данни увидела прогуливающихся по дорожке Айвена и Фов. Они о чем-то негромко беседовали. Дойдя до скамейки под развесистым деревом, преподаватель и администратор циркового училища сели и продолжили разговор.

Скользнув рассеянным взглядом по цветочной клумбе у их ног, Данни стала внимательно разглядывать француженку, которую не видела вот уже несколько дней. Айвен говорил, что она занята решением каких-то важных и срочных проблем.

– Фов изумительная женщина! – добавил он. – Красавица, умница! А какая у нее деловая хватка! Такое сочетание встречается у женщин очень редко.

Данни не могла с этим не согласиться: если бы не Фов, она бы не познакомилась с Айвеном.

Сегодня француженка была в желтом плиссированном платье по колено, которое очень шло к ее загорелому лицу и гладко зачесанным назад волосам. Вид у Фов был, как всегда, бодрый и свежий.

Айвен то и дело дотрагивался до ее блестящих от бальзама волос или проводил пальцем по высоким скулам. Этот жест был настолько хорошо знаком Данни, что от ревности она зажмурилась, хотя и понимала, что не имеет права ревновать своего любовника к его старой приятельнице. Она снова повторяла себе, что он относится к Фов исключительно как к сестре. Но проку от этого самоуспокоения было мало: Данни знала, что непременно рассердится на Айвена, если он снова начнет петь француженке дифирамбы.

Внезапно ее осенило: она отчетливо поняла, что прежде всего ей нужно самой стать интересной личностью, чтобы претендовать на уважение и похвалу Айвена. Фов обладала огромным опытом в бизнесе, была прекрасной хозяйкой и отличной артисткой. А что собой представляет она, Данни? Пока ничего особенного.

Даже в сексе она не была искусна и многоопытна. Айвену нравились партнерши, обладающие богатым сексуальным воображением, а не ленивые и примитивные плебейки. Как загорелись у него глаза, когда она поведала ему о том, что с ней выделывали Летти и Роза! А совокупление на мелководье в озере? Оно ведь привело его в дикий восторг! Как его возбудило ее измазанное тиной и глиной тело! А соитие в скользком иле стало для него подлинным эротическим открытием! Он даже сказал, что признателен Данни за этот сексуальный урок! Это так обрадовало ее, что она просияла и даже не обиделась, когда он не пошел к ней в спальню, сославшись на то, что ему нужно еще сделать несколько важных телефонных звонков.

– Ничего не поделаешь! – развел он руками. – Дело превыше всего!

Данни не пыталась его переубедить. Однако ночью ей плохо спалось, а наутро ее охватила ужасная похоть. Вот и теперь, млея в шезлонге под лучами угасающего солнца, Данни отметила, что на душе у нее неспокойно. Впрочем, в последнее время она постоянно чувствовала потребность разобраться в своих непривычных ощущениях.

Раньше такие мысли никогда не приходили ей в голову. Но теперь она вновь и вновь начинала копаться в себе. Соглашаясь с тем, что ей пока не хватает сексуального опыта, Данни не могла не отметить, что за последние дни лучше узнала потребности своего тела и, в определенном смысле, преуспела в технике соития.

Секс всегда доставлял ей удовольствие, не брезговала она и мастурбацией. Но, поступив в цирковое училище, Данни очутилась в другом измерении. Чувственность ее обострилась и стала очевидной. Она превращалась в рабыню своих низменных устремлений, шла на поводу у похоти гораздо чаще, чем раньше. Мало того, у нее пробудился живой интерес к необычным способам получения сексуального удовлетворения. Теперь она стала вникать в подробности техники совокупления, расширять свои познания в позах, экспериментировать с женщинами.

Еще недавно ей и в голову не приходило попытаться получить удовлетворение с человеком одного с ней пола. Не говоря уже о том, чтобы принять участие в оргии. Летти и Роза ее многому научили, но она все еще сомневалась, что ей понравится прикасаться к женскому телу. А выяснять это ей пока не хотелось.

Стоило Данни так подумать, как перед глазами у нее всплыли шоколадные соски Миа, и она облизнула пересохшие губы. Усевшись в шезлонге поудобнее, она с ужасом поняла, что возбудилась: трусики промокли, а в клиторе возникла пульсация.

Она приказала себе выбросить глупые мысли из головы. В конце концов, она не лесбиянка! И не бисексуалка, как развратные сестры-близнецы. Но все же где-то в глубине души она усомнилась в определенности своей сексуальной ориентации. И ей вдруг стало жарко.

К ужину Данни вышла в белом платье. Хорошо выстиранное и отглаженное, оно прекрасно гармонировало с ее золотистым загаром. Данни всегда казалось, что в этом платье она выглядит более стройной и грациозной.

Прихорашиваясь перед зеркалом, Данни отметила, что бедра почти не выпирают, а живот кажется плоским. Для пущей уверенности она сняла белье, что привело ее в тихий восторг. Она ведь могла и не говорить Айвену о своем маленьком женском секрете! А просто сидеть с невозмутимым видом рядом с ним за столом, ужинать, поддерживать светскую беседу и втайне наслаждаться тем, что у нее ничего нет под платьем.

Когда Данни появилась в гостиной, все, кроме Гвидо, уже сидели за столом. Миа, одетая в переливающееся изумрудно-зеленое платье и босоножки на высоких шпильках, выглядела очаровательно. Особенно привлекательными были ее стройные ножки. В этом наряде она походила на драгоценный камень. Данни ощутила острую зависть: зачем так ярко одеваться, подумала она, если ты родилась красавицей? Тем более на ужин с друзьями.

– А почему я не вижу Гвидо? – спросила она у Фов, заняв единственный свободный стул между ней и Алдоусом.

Черные, словно мрамор, глаза француженки загадочно сверкнули. Она мягко улыбнулась.

– Он придет немного позже, милочка! Сегодня ему отведена роль официанта.

Так вот почему потушили верхний свет и зажгли три свечи в подсвечнике из дымчатого стекла! Интимный полумрак намекал на приятный сюрприз, ожидающий гостей в конце вечера. По спине Данни побежали мурашки.

– Ты выглядишь очень соблазнительно, крошка! – заметил вкрадчивым голосом Алдоус, окидывая ее масленым взглядом.

Его улыбка и неприкрытый интерес, светящийся в лучистых глазах, подействовали на Данни возбуждающе. Соски ее набухли, а в промежности ощущалось томление. Сдвинув плотнее колени, она ответила, едва дыша:

– Ты тоже сегодня очень хорош собой.

Говоря так, Данни не кривила душой. Всегда симпатичный, Алдоус смотрелся особенно привлекательно в белых джинсах, облегающих его ягодицы. Бледно-зеленая стеганая рубаха выгодно подчеркивала его бронзовый загар, обтягивая мускулистое тело словно кожа.

Лишь теперь, взглянув на Алдоуса и Миа, Данни сообразила, что зеленый цвет доминирует в одежде почти всех собравшихся. На Айвене были надеты мешковатые хлопчатые штаны в зеленую и белую полоску, а также сорочка оливкового цвета. Роза щеголяла в брючках огуречного оттенка в белую полоску. Фов осталась верна себе: как и всегда, она была в черном шелковом платье чуть выше колен. Рэнди явился, как обычно, в синих джинсах. А Летти облачилась в сверкающую серебристую блузу и черную замшевую юбку, вызывающе короткую, чтобы лишний раз продемонстрировать свои стройные ножки.

– Ну, как успехи в жонглировании, малышка? – поинтересовался Айвен у Данни, слегка наклонившись над столом.

Она покосилась на Алдоуса и широко улыбнулась.

– Нормально! Поначалу, правда, у меня все валилось из рук, но Алдоус не дал мне расслабиться. Всеми своими успехами я обязана исключительно ему. Он очень строгий наставник.

– С вами иначе нельзя! – сказал Айвен. – Держи эту дамочку в строгости! Не позволяй ей зазнаваться! – Он многозначительно подмигнул Алдоусу и улыбнулся.

Алдоус расхохотался.

– Поверь мне, Айвен, эта маленькая проказница будет выкладываться у меня по полной программе. Я не дам ей поблажки, даже если она начнет строить мне глазки или вымаливать пощады. Знаю я эти женские штучки! Но пока она держится молодцом.

– Да, верить симпатичным женщинам опасно, особенно зеленоглазым, – добавил Айвен и рассмеялся.

Они обменивались шутками, как теннисисты мячом на корте: быстро и ловко. И при этом словно не замечали присутствия Данни, которую обсуждали. Это было для нее внове, но она не обижалась. Оба они были ей симпатичны, а их шутки – беззлобны. К тому же они иногда делали ей комплименты. Незаметно Данни погрузилась в размышления.

Поскольку у Алдоуса не предвиделось выступлений перед зрителями, было решено, что он возьмет на себя часть обязанностей Айвена. Данни восприняла это известие спокойно. Грубоватый американец ей все больше нравился. Полная противоположность Айвену, он нашел к Данни свой особый подход.

Из размышлений ее вывело появление Гвидо. Он был одет в строгий вечерний костюм – черные брюки и белый смокинг с галстуком-бабочкой – и напоминал своим сосредоточенным видом то ли старшего официанта, то ли гангстера. Данни окинула его взглядом еще раз, надеясь угадать под смокингом контуры револьверной кобуры.

Гвидо подошел к ней с подносом, чтобы положить ей на тарелку картофеля, жаренного с луком и специями, и чуткие ноздри Данни уловили аромат мужского одеколона от Армани. Его не заглушил даже дразнящий запах тушенной с приправами говядины. Когда парень отошел к Фов, Данни обернулась к Алдоусу и выразительно помахала перед носом ладонью.

Алдоус расхохотался и, обняв ее за плечи, прошептал ей на ухо:

– Не расстраивай беднягу, он и так взвинчен.

Высвободившись из объятий наставника, Данни обернулась и посмотрела на молодого итальянца. Ей стало его жаль: почему он нервничает? Неужели одно то, что он мужчина, не делает его уверенным в своих сексуальных возможностях? Внезапное сострадание к представителю другого пола стало для нее открытием. Раньше она смотрела на мужчин как на инопланетян. Теперь же и они стали для нее нормальными людьми, такими же ранимыми и неуверенными в себе, как и большинство женщин.

– Спасибо, Гвидо, – тихо сказала она, когда он подошел к ней спустя несколько минут, чтобы наполнить вином бокал. – Сегодня ты неотразим!

Он покраснел, глаза его засверкали.

– В самом деле? А мне казалось, что в этом наряде я похож на пингвина! Это Фов настояла, чтобы я так вырядился.

Данни прыснула со смеху:

– Ты, наверное, шутишь!

– Нет, я говорю вполне серьезно! – сверкнув жемчужно-белыми зубами, сказал итальянец. – Фов назвала меня глупым мальчишкой и приказала не спорить с ней.

Данни усмехнулась, представив, как Фов подкрепила свой выговор звонким шлепком по круглой заднице итальянца, но вполне серьезно произнесла:

– С ней не стоит вступать в пререкания! Она этого не переносит, как и любая светская дама.

Ей вспомнилось, как француженка подбрила ей волосы на лобке, и она густо покраснела. Властный облик опытной француженки вызывал у Данни смутное волнение. Хрупкая и маленькая, эта женщина тем не менее держалась с уверенностью амазонки. Несомненно, своим успехом «Эротический цирк» был во многом обязан именно ей. Только неординарному человеку могла прийти в голову идея такого представления, а для воплощения этой идеи в жизнь требовались недюжинные способности и подлинное вдохновение. Но Фов, с ее неукротимой энергией, хватало и того, и другого.