Текст книги "Ловушка для крота (СИ)"

Автор книги: Михаил Симаков

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 4 страниц)

   К приземлившемуся самолёту подкатил трап, по которому вскоре спустился пилот в форме, а за ним – высокий темноволосый человек в солнцезащитных очках, синем костюме, и с портфелем в руках.

   – Я посмотрю, как он пройдёт таможенный контроль, а ты снимай его и встречающих,– велел Нильсен подчинённому.– Не потеряй из виду. Я буду идти в нескольких шагах за ним. Зафиксируй номер их автомобиля, нацель на него телескопическую прослушку, включи подстройку.– С такими словами он выбрался из машины и зашагал к терминалу.

   Вскоре прибывший появился на выходе из аэровокзала, осмотрелся, махнул кому-то рукой, и направился к автостоянке. За ним вышел Нильсен.

   Минут десять автомобиль оперативников следовал за белым «Пежо», двигавшимся в сторону города. Россиянин и двое встретивших его французов восточной внешности обменялись только короткими приветствиями и больше никаких разговоров между собой не вели.

   Потом «Пежо» свернул вправо. Мелькнул дорожный указатель – L'Estaque 8 kilomХtre. Лестак представлял собой портовый пригород Марселя, с многочисленным арабским населением.

   – Стоп,– распорядился Нильсен.– Туда мы не поедем.

   Лоусон вопросительно посмотрел на начальника.

   – Они стопроцентно направляются в no-go зону, мусульманский анклав,– пояснил Нильсен.– Соваться туда без подготовки нельзя.

   – Звоним в полицию?– предложил Лоусон, притормаживая.

   Нильсен с сожалением покачал головой.– Пока мой человек свяжется с отделом наркотиков, пока те вышлют патруль. А в зоне достать их будет очень трудно. Только спугнём.– Он немного подумал и добавил:– Да ведь у нас и нет гарантий, что это наркоторговцы. Обсудим всё с Джеком, а пока – возвращаемся в Париж, на базу.

   * * *

   – По моим предварительным данным, интересующий нас наркотрафик идёт через Роттердам,– заговорил Олмс, когда его коллеги расселись в креслах гостиничного номера.– Этого можно было ожидать, ведь Нидерланды – европейский центр наркоторговли. Вероятный маршрут – автобусом, с пересадкой в Париже.

   – Автобусы наши аналитики пока не рассматривали,– начал было Нильсен, но Олмс перебил его:– Ваши аналитики? Вы тоже занялись поисками?

   Лоусон кивнул.– Да, сэр. Мы решили, что некоторая помощь вам не будет лишней, к тому же так нет опасности засветить вашу агентуру.

   – Ну что ж,– подумав, кивнул эмиссар Центра,– лишним это, действительно, это не будет.– И что вы накопали?

   – Во-первых, мы проанализировали базу данных номеров автомобилей, въезжавших в Марсель и выезжавших из него за последние пять месяцев, и среди них нашли шесть, которые курсировали регулярно, раз в одну-две недели. Сейчас наши люди контролируют поступающую информацию, и в случае их нового появления, мы планируем проследить за ними. Или сразу связаться с полицией – как вы сочтёте наилучшим,– сообщил Нильсен.

   – Так, а во-вторых?– спросил Олмс.

   – Программа нашла один подозрительный самолёт,– Лоусон достал ноутбук, включил его и открыл файл с фотографиями. На экране показались снимки европейца, встречавших его арабов, их машины.– Он принадлежит российскому бизнесмену, который раньше довольно часто летал в Париж. Но за последние четыре месяца количество его рейсов туда сильно уменьшилось, зато его самолёт стал летать в Марсель. Раз в одну-две неделю.

   – Это он?– Олмс всмотрелся в фотографии.

   – Нет, это, видимо, его служащий. Снято в аэропорту Марселя после прибытия самолёта,– пояснил Лоусон, медленно прокручивая файл.– Сам бизнесмен – его зовут Альберт Пармутов – не был в Марселе ни разу. Вот его фотографии, из российской прессы.

   – Хм, действительно, интересно.– Олмс потёр подбородок, продолжая рассматривать снимки.– А как этот человек прошёл таможню?

   – Вместе со всеми, и без задержек.

   – Вы проследили за ними? Где они остановились?

   – Мы следовали за ними только до пригорода,– покачал головой Нильсен.– До Лестака. В no-go зону, куда они свернули, заезжать было рискованно, кроме того, там слежку сразу бы заметили. Звонить в полицию мы не стали. Они бы не успели приехать, да и нет уверенности, что это наши клиенты.

   – Полагаю, это правильно.– Олмс задумался. Потом, приняв решение, объявил.

   – Значит, так. Подготовьте и отправьте в Марсель две группы для наблюдения за автобусом, на который я получил наводку. Приметы курьера я сообщу вам в электронном письме завтра. Его прибытие ожидается через три дня. Вашим людям нужно будет узнать, с кем он встретится.

   – А как быть с самолётом Пармутова? Судя по графику предыдущих проездок, он прибудет снова примерно через неделю,– спросил Нильсен.– И что насчёт контроля за автомобилями?

   – Подождём результатов роттерамского рейса,– ответил Олмс, поднимаясь и давая понять, что разговор окончен.– Нам нужно только выполнить порученное задание – перекрыть канал поставок героина в Штаты, а ловить всех вообще наркоторговцев в своей стране должны сами французы.

   Глава 7

   Курьер из Роттердама прибыл в Марсель, как и было сказано в агентурном сообщении, через три дня. Оперативники, следившие за выходившими из автобуса пассажирами, сразу опознали его по данному им описанию. После чего их машины, попеременно сменяя друг друга, следовали за серым «Рено», который направился на северо-запад города. Добравшись до района Вердюрон, курьер остановился возле магазина табачных изделий, вышел из машины, захватив с собой рюкзак, и сел в стоявшее неподалёку «Шевроле». Вскоре он выбрался оттуда, уже без груза.

   – Следуем за новым объектом,– скомандовал Нильсен.– Сначала моя машина, потом смените.– Затем он связался с Олмсом, оставшимся в Париже, и доложил обстановку.

   – Этих уже можно брать,– разрешил тот.– Сообщайте в полицию.

   – Принято,– отозвался Нильсен, и набрал номер своего контакта в жандармерии, которого он раньше попросил предупредить марсельскую полицию о возможном поступлении информации по наркоторговле.

   Вскоре оперативники «Эгиды» уже наблюдали из своих машин как полицейские, приехавшие на трёх автомобилях, блокировали «Шевроле», вытащили оттуда его пассажиров, надели на них наручники, обыскали их машину, конфисковали переданный курьером рюкзак и какие-то сумки, после чего отправились обратно.

   – Вот и всё,– удовлетворённо произнёс Олмс, наблюдавший за происходящим по видеофону.– Можете возвращаться.

   – Я отправлю назад всех, кроме Лоусона,– сообщил Нильсен.– Полагаю, что стоит на всякий случай отследить и российский самолёт. Он прибудет в Марсель через два-три дня.

   – Не думаю, что это хорошая идея,– ответил Олмс.– Нам поручили ликвидировать только канал поставки наркотиков в Штаты.

   – Возможно, он не один,– предположил «эгидовец».– Не стоит бросать дело на полпути.

   Собеседник Нильсена некоторое время молчал.– Вы уверены, что это наркоторговцы?– наконец, спросил он.

   – Мы проследим за ними, и если схема действий будет такая же, то свяжемся с полицией.

   – Ладно,– согласился эмиссар Центра.– Я задержусь в Париже и дождусь вашего возвращения.

   Глава 8

   Нильсен завтракал в своём номере, когда прозвучал сигнал мобильника. Звонили из «Эгиды». Начальник отдела расследований взял трубку.

   – Эндрю, у нас проблема. Загляни на сайт– его помощник назвал видное либеральное издание.

   – Минуточку.– Нильсен встал, подошёл к столику и открыл ноутбук. Первое, что он увидел на сайте указанной ему газеты, был набранный крупным шрифтом заголовок: «Шпионы под маской благотворителей». В статье говорилось, что юридическая фирма «Эгида», якобы занимающаяся зашитой прав жертв преступлений, на самом деле является филиалом ЦРУ, которое проворачивает разные афёры и вмешивается в суверенные дела Франции.

   – «Подстрекатели», «диверсанты», «махровые провокаторы», «фашиствующие молодчики»,– вслух зачитывал хлёсткие эпитеты Нильсен.– Прямо в лоб правду-матку режут,– буркнул он. Автор требовал от прокуратуры начать расследование деятельности «шпионского гнезда».

   Нильсен закрыл ноутбук и вернулся к мобильнику. – Пока ничего не предпринимайте,– велел он ожидавшему ответа помощнику.– Мы скоро вернёмся.– Он положил аппарат обратно на столик и задумался.

   Через полчаса телефон зазвенел снова. На этот раз на проводе было Лэнгли.

   – Эндрю, кто мог слить информацию?– мрачным тоном осведомился Пол Торсон.– Есть какие-нибудь предположения?

   – Никаких.– Нильсен покачал головой.– В статье только самые общие слова и пустая брань, нет деталей, за которые можно было бы зацепиться. Но материал подан так грамотно, что несомненно – газетчикам нас сдал кто-то из своих.

   – Вполне возможно, что...– Торсон не стал заканчивать фразу.

   – Угу,– угрюмо отозвался Нильсен.

   – Неожиданный ход. И очень неприятный. Ты сделал то, о чём мы договаривались?– спросил Торсон.

   – Конечно, сэр.

   – Ладно, будь на связи.– Заместитель директора ЦРУ отключил телефон.

   Вечером, когда оперативники в своём марсельском номере обсуждали публикацию в газете, позвонил Олмс.

   – Плохие новости, ребята,– сказал он.– Полагаю, вам лучше бы вернуться.

   – Ты прав, Джек,– отозвался Нильсен.– Мы собираем вещи.

   – Когда вас ожидать? Мне нужно подготовить окончательный отчёт по этому делу.

   – Выезжаем в Париж завтра утром.

   – Окей. Жду.– Эмиссар Центра отсоединился.

   – Так что же, мы возвращаемся?– спросил Лоусон.

   – Нет,– покачал головой Нильсен.– Сначала дождёмся российского рейса. Он должен прибыть в Марсель завтра утром.

   Глава 9

   Автомобиль «эгидовцев» пробирался по узким улочкам города к трассе на аэропорт. Десятью минутами ранее авиадиспетчер предупредил Нильсена, что интересующий его Airbus 340 уже вошёл в воздушное пространство Франции.

   – За нами следят, сэр,– ровным голосом сообщил Лоусон.

   – Ты не ошибаешься, Том?– спросил Нильсен.

   Тот покачал головой.– Я пару раз сворачивал в переулки, потом выезжал снова на шоссе. Они повторяли мой маршрут.

   – Вон тот синий «Рено»?

   – Да, он. Может быть, это жандармерия или репортёры?– предположил Лоусон.– После статьи в газете за ними могли установить слежку и те и другие.

   – Сейчас узнаем,– буркнул Нильсен, настраивая телескопическую прослушку. Он переключил звук на динамик и из него послышались отрывочные фразы на арабском и ломаном французском. Разобрать их было трудно, машина преследователей то и дело выходила из зоны слышимости.

   – На жандармов не похоже, они здесь пока ещё говорят по-французски,– сострил Лоусон.

   – Сбавь скорость,– приказал Нильсен.– А я сообщу Джеку, что мы решили перед отъездом в Париж проверить российский рейс.

   * * *

   Из динамика донеслось несколько фраз на арабском, сильно походивших на брань. Ломаный французский раздражённо огрызнулся.

   А потом ожил другой динамик. В отличие от репродуктора, связанного с телескопическим микрофоном, звуки из него были слышны очень отчётливо.

   – Нужно задержать их. Самолёт уже подлетает.– Фраза была произнесена почти без акцента. Ломаный французский из другого динамика неразборчиво пролаял что-то в ответ, а арабский, похоже, снова выругался. Некоторое время собеседники препирались.

   Нильсен оставался спокойным, но Лоусон дёрнулся.– Это то, о чём я думаю, сэр?– спросил он.

   «Рено» ускорил ход и начал обгонять их.

   – Да,– кивнул Нильсен.– Притормози и на следующем повороте вправо уходи на парижскую трассу. В жандармерию я уже позвонил.

   Глава 10

   Звонок из Франции застал Альберта Пармутова на заседании совета директоров. Звонили по экстренному служебному каналу. Олигарх взял трубку. Интуиция подсказывала ему, что грядут большие неприятности. И плохие предчувствия оправдались. Пилот его самолёта скороговоркой сообщал, что на после посадки самолёт блокировали полицейские машины, что он сидит в кабине и не знает что делать-

   – Да не части ты так,– раздражённо рявкнул олигарх, вызвав несколько недоуменных взглядов присутствующих в свою сторону.– Говори яснее, что происходит.

   Немного успокоившись, пилот повторил, что после посадки прямо к его самолёту подъехала машина с арабами, и за ними, почти сразу, полицейская машина. Арабы начали было стрельбу, но быстро уехали, как только показались ещё две полицейские машины-

   Пармутов отключил телефон и встал.– Прошу прощения, господа, образовалось неотложное дело. Продолжайте заседание без меня.

   * * *

   Нильсен набрал номер экстренной связи с заместителем директора ЦРУ. Торсон откликнулся почти немедленно.

   – Что случилось, Эндрю?– обеспокоенно спросил он.

   – Вы были правы, сэр,– ровным тоном произнёс оперативник.– Послушайте вот эту запись.– Он включил магнитофон.

   На фоне гудков и автомобильного шума зазвучали мужские голоса, перебивавшие друг друга. Их разговор продолжался около минуты.

   – Вот, значит, как,– задумчиво произнёс Торсон, когда запись закончилась.

   – Да, сэр, вот так,– мрачно отозвался Нильсен.

   – Что ж, ты знаешь, как действовать.

   Телефоны оба собеседника выключили одновременно.

   * * *

   Когда Олмс вошёл в свой гостиничный номер, он с удивлением увидел расположившегося в его кресле Нильсена, просматривавшего фотографии на ноутбуке. У стены стоял Лоусон.

   – Что это значит?– повысив голос, спросил Олмс.– Что вы здесь делаете и как сюда попали?

   Лоусон мягко скользнул Олмсу за спину, перекрывая выход.

   Нильсен мельком глянул на него и нажал кнопку лежавшего на столе магнитофона.

   – Нужно задержать их,– услышал Олмс свой собственный голос.– Самолёт уже подлетает.

   Оперативник продолжал бегло листать фотографии. На одной из них, где Олмс стоял рядом с каким-то мужчиной возле Золотых Ворот собора св. Вита в чешской столице, Нильсен задержал взгляд, а затем вывел её на экран в увеличенном формате.

   – Фредди Саймонса в Праге тоже ты сдал?– мрачно спросил он, не глядя на Олмса.

   Тот обернулся. Лоусон стоял у двери, держа в одной руке направленный на него пистолет, а в другой – наручники.

   – Я буду разговаривать только в присутствии адвоката,– сказал Олмс.

   – Да пожалуйста.– Нильсен пожал плечами и закрыл ноутбук.– Была мыслишка пристрелить тебя при попытке к бегству, но потом я подумал, что несколько пожизненных сроков в тюрьме Флоренс без права на досрочное освобождение будут лучшим решением.– Он дал знак, и Лоусон защёлкнул наручники на запястьях бывшего коллеги.– Можешь считать, что я зачитал тебе список твоих прав.

   Эпилог

   Альберт Пармутов откинулся на спинку кресла и погрузился в мрачные размышления.

   Ему сообщили, что Масляме– Масляный погиб в перестрелке с полицейскими. Ещё вчера он устроил бы по такому случаю банкет. Но теперь это не имело значения. Французы вытянут из арестованных всё, что тем известно. Выходит, зарубежные активы надо немедленно продавать, иначе на них наложат секвестр. Включая и виллы на Лазурном берегу, в Испании, на Канарах. Включая и записанные на жену и дочь. Проклятье, да ведь их самих надо немедленно вывозить из Франции. Мало того, им теперь вообще за рубеж ходу нет! И даже то, что он через месяц станет депутатом, не поможет. Пармутов припомнил недавние случаи арестов за рубежом родственников уважаемых людей американскими спецслужбами и выругался: «Чёртовы пиндосы, они не имеют никакого почтения к людям со статусом!» Олигарх представил, как ему придётся объясняться на этот счёт с женой и дочерью, и его передёрнуло. Да с Марии ещё станется подать на развод. И что тогда? Разрыв с тестем, потеря его голоса в совете директоров. А сама она, со своими связями, отсудит у него половину имущества, если не больше. Будь оно всё проклято!

   * * *

   – Уже уезжаешь?– спросила Эрика своего бывшего заместителя, когда он в дорожной одежде появился на пороге её опустевшего кабинета.

   Нильсен кивнул. В посольстве ему намекнули, что хотя французская прокуратура не намерена предъявлять ему лично или сотрудникам «Эгиды» обвинений, поскольку свидетельств какой-либо их противозаконной деятельности не имеется, но после публикаций в прессе сведений о связи агентства с ЦРУ их работа будет затруднена. Ещё раньше начальство Нильсена приняло решение отозвать всех его подчинённых на родину.

   – Но мы... вернее вы ведь не сделали ничего плохого?– спросила француженка. Когда, из-за предательства Олмса, связь «Эгиды» с американской разведкой стала достоянием гласности, она спросила у своего соратника, как только тот вернулся из Марселя,– правда ли то, что пишут в газетах? Нильсен не стал её обманывать, и подтвердил, что он сам и часть его сотрудников не раз выполняли задания ЦРУ. Тогда же они вместе решили, что в сложившихся обстоятельствах агентство лучше закрыть.

   – Вы всё делали хорошо?– повторила Эрика.

   Полковник отдела специальных операций улыбнулся. Он мог бы рассказать ей о десятках арестованных, благодаря второй стороне деятельности «Эгиды», джихадистов, направлявшихся через Францию в другие страны Европы и Америки, о двух подводных лодках с оружием для радикальных исламистов в Африке, которых его людям удалось отследить и задержать, да ещё много о чём. Но, всё-таки, эти сведения представляли собой пока что служебную тайну, поэтому он ответил обтекаемо:– Мы предотвратили много трагедий, подобных той, которая случилась с тобой. Когда-нибудь ты прочитаешь об этом в моих мемуарах.– Нильсен протянул руку, прощаясь с Эрикой. Она ненадолго задержала его руку в своей. Они оба понимали, что вряд ли когда-нибудь ещё встретятся. Но они также знали, что для каждого из них совместная работа навсегда останется светлым воспоминанием.

12

11

 

   Ловушка для крота

   Пролог

   Спецгруппа ЦРУ в составе майора Роберта Флинна, капитана Оливера Кроуна, эксперта по дронам сержанта Мэри Швейкер и программиста Тони Фордхэма прибыла в Исламабад 25 июня 2010 года. На следующее утро чартерный рейс должен был перебросить их в Кветту. Разумеется, они путешествовали не под своими должностями и званиями. Они значились сотрудниками компании «Америкэн энд глобал фрут», решившей сделать крупную оптовую закупку шафрана, которым издавна славился Белуджистан. Из Кветты им предстояло отправиться на авиабазу Шамси; впрочем, пакистанским властям знать об этом было необязательно.

   Парикмахер гостиницы «Серена» уже заканчивал манипуляции с шевелюрой Флинна, когда в зеркале отразилась фигура директора регионального отделения ЦРУ по Среднему Востоку Пола Торсона. Он снял плащ и остановился возле стойки с одеждой, незаметно осматриваясь. Ничего хорошего от незапланированной встречи начальник спецгруппы не ждал и обеспокоенно следил за его пертурбациями. Наконец, мастер, удовлетворённо причмокнув, счёл свою работу законченной.

   – Боб, у нас пропала связь с руководством фирмы,– пожатие Торсона было, как всегда, крепким.– Пойдём, поговорим.

   Кодовая фраза означала утечку сведений и возможную слежку. Оба сотрудника ЦРУ вышли из гостиницы и сели в стоявший рядом со входом неприметный «Форд». Торсон предпочитал пользоваться дешёвыми машинами, хотя он числился в посольстве заместителем руководителя торговой миссии, а его дядя возглавлял представительский отдел «Кадиллака». Это было вполне разумно не только с точки зрения его профессии, но ещё и потому, что американское посольство в Пакистане, как и в других странах, регулярно шерстили заезжие конгрессмены на предмет перерасхода средств налогоплательщиков.

   Флинн решил, что они направятся в посольство, располагавшееся в нескольких кварталах от гостиницы, но Торсон, вырулив со стоянки, свернул на Ататюрк-авеню.

   – Перекусим в «Тосканском дворе»,– пояснил он.– Да, так вот. Вчера АНБ засекло радиообмен между Шамси и Кандагаром. Кто-то из нашей авиабазы разговаривал со штабом талибов-

   – Он же центр наркоторговли,– вставил Флинн.

   – Разумеется,– нетерпеливо отмахнулся Торсон.– Разговор шёл на пушту и условным кодом, но в нём прозвучала твоя фамилия.

   – Гм.– Начальник спецгруппы задумался. Новость была не из приятных.– Значит, на базе есть сотрудник, завязанный на героиновый бизнес...

   – О вашем приезде мы сообщили командиру авиабазы, и только ему,– продолжал Торсон.– Но с кем он поделился информацией мне, разумеется, неизвестно.

   – Протечь могло и Лэнгли,– не слишком охотно допустил Флинн. Торсон с сомнением глянул на него и закурил сигарету.

   – Не думаю,– сказал он после короткого молчания.– Газетчики постоянно пишут сочинения на тему «ЦРУ и наркотики», но мы-то знаем цену этим сенсациям.

   – В торговле наркотиками заинтересованы не только афганские полевые командиры, но и мафии разных стран,– покачал головой Флинн.– Мафии нередко связаны со спецслужбами. Если у нас в Центре сидит чей-то крот и ему поручено сливать текущую информацию по наркобизнесу, то он мог переслать её сначала своим кураторам, а те переправили её сюда. Откуда был первый звонок, из Шамси или из Кандагара?

   Региональный директор ЦРУ задумался, потом, проехав перекрёсток с Шахра-и-Джумхуриа, остановил автомобиль, достал распечатку и принялся её внимательно изучать.

   – Похоже, начало разговора АНБ не зафиксировало,– сказал он, наконец.– Так что допустимы оба варианта.

   – Может ли это как-то помешать нашей миссии, сэр?– Флинн приоткрыл окошко автомобиля, чтобы выпустить сигаретный дым. Направо через квартал виднелось высотное здание НАДРА – одного из правительственных агентств Пакистана.– Всё, что нам нужно, это запустить группу дронов, сосчитать с них информацию, соединить её с уже имеющимися у нас данными, составить полную базу координат маковых полей и героиновых лабораторий, затем передать её командиру авиабазы. Где тут слабый пункт?

   – Если за вами не будут следить, то нигде,– сказал Торсон, снова запуская двигатель.– Но если они – кто бы они ни были – сядут вам на хвост и будут отслеживать запуски дронов, а на афганской территории массово сбивать их, то вся ваша миссия провалится. Вопрос, собственно, во времени. Сейчас радикальные исламисты давят на власти Пакистана, чтобы те закрыли Шамси, и, если это произойдёт, мы лишимся возможности хоть как-то блокировать поставки наркотиков с юго-востока Афганистана. А разбомбив их лаборатории, мы на время остановим героиновый поток в Европу и к нам.

   – Когда полевые командиры лишатся валютных поступлений, которые они сейчас имеют от торговли наркотиками, они станут сговорчивее,– заметил Флинн.

   – Вот именно,– кивнул Торсон.– Вся их нынешняя «борьба за свободу и независимость» это только борьба за деньги. А деньги они могут добывать только продажей наркотиков, поскольку ничего больше делать не умеют.

   Глава 1

   Российский мультимиллионер, владелец сети автозаправок Альберт Пармутов очередной свой визит во Францию планировал посвятить исключительно личным делам. Дочь Людмила, давно обеспеченная виллой на Лазурном берегу и французским гражданством, в этом году оканчивала университет Пантеон-Сорбонна, и на семейном совете предстояло определиться с её планами на будущее. Жена настаивала, чтобы Люда прошла стажировку в юридическом комитете Госдумы, где у неё были прочные связи, сама выпускница хотела продолжить образование и получить степень магистра по экономике, а отец предпочёл бы, чтобы единственная наследница посвятила себя семейному бизнесу. Последнее требование было обязательным, но не срочным, так что после недели электронных дебатов дело шло к приемлемому для всех компромиссу – вместо летних каникул на Гавайях дочь месяц поработает стажёром в Думе, потом будет готовиться к экзаменам, ну а после окончания курса и получения степени магистра займется делами семейной фирмы. Единственное условие, которое Люда выставила, а олигарх, не слишком охотно, принял, заключалось в том, что она останется на постоянное жительство во Франции, в Россию же будет приезжать только по необходимости. Теперь эту договорённость предстояло в личном общении окончательно оформить и закрепить.

   – Валера, сверни направо, потом налево, в переулок параллельно Елисеям, и притормози около кондитерской,– велел Пармутов, когда его «Бентли» приблизился к повороту на улицу Пресбур.

   Шофёр сбавил ход, аккуратно проехал по указанному ему маршруту и, найдя свободное место на платной стоянке, припарковал машину. Рядом сверкали витрины «Дома шоколада», в десятках зеркал которых многократно отражались всевозможные изделия кулинарной фантазии: торты с белым и розовым кремом, пирожные, конфеты.

   – Возьми пару тортов Наполеон, то есть, Тысяча слоёв как они его здесь называют, десяток пирожных Птифур и пачку бельгийского шоколада,– распорядился Пармутов, протягивая купюру.– Сдачу оставишь себе.

   Шофёр кивнул, выбрался из машины, и через пять минут вернулся с красивыми пакетами, которые передал хозяину. Машина мягко тронулась с места. Впрочем, ехать оставалось немного. Вернувшись на Елисейские поля, «Бентли» вскоре подкатил ко входу в гостиницу Paris Marriott, где у олигарха был заказан «люкс».

   Дверца отъехала в сторону. Пармутов подумал с полминуты и все-таки решил полакомиться пирожным. Развернув обертку Птифура, он поднёс сладкий кусочек ко рту – и поперхнулся, даже не надкусив кулинарный шедевр. Из окошка водителя Убер-такси, остановившегося рядом с его «Бентли», ему улыбался Абдулла Маслямов, он же Масляный, хорошо знакомый Пармутову по его прежнему бизнесу, и, казалось бы, давно сгинувший в огненном смерче, который пронёсся по кавалькаде машин уважаемых людей Екатеринбурга, направлявшихся за город на сходку.

   Улыбка Абдуллы была широкой и приветливой, но у олигарха вдруг задрожали коленки, он зацепился носком ботинка за дверцу и чуть не вывалился из машины на тротуар.

   – Абдулла,– пробормотал Пармутов, выбравшись, наконец, из автомобиля.– Не ожидал тебя здесь встретить.

   – Абу Саид, с вашего позволения, месье,– по-прежнему широко улыбаясь, ответил тот.– Абу Саид Масляме. Вы, наверное, обознались.

   – Да, конечно,– тяжело вздохнув, ответил олигарх.– Вы очень похожи на одного моего старого знакомого. К сожалению, его давно нет в живых.

   Таксист участливо покивал.– Сочувствую вам, месье. Старых знакомых обидно терять, это я по себе знаю.– Может быть, мы почтим их память за рюмочкой в баре? Или месье предпочёл бы подняться в номер?

   Пармутов, которого в номере ждали жена и дочь, приглашать туда бандита не собирался, и в баре общаться с ним тоже никакого желания не имел. Но от этого призрака из прошлого просто отмахнуться было нельзя. Мельком глянув на вышедшего из машины обеспокоенного шофёра, выполнявшего одновременно функции телохранителя, и чуть заметно качнув ему головой, он ответил: – Ну что ж, месье Масляме, давайте пропустим по рюмочке. Старых знакомых помянуть не грех.– Но его благодушное настроение полностью испарилось.

   * * *

   Абдулла Маслямов, или Абу Саид Масляме, как его теперь звали, работал таксистом фирмы Убер, хотя на доходы от курировавшейся им сети наркоторговцев он мог бы уже до конца дней безбедно жить на Канарах. Но Аллах воспрещает праздность, да и работа таксистом, которой он занялся десять лет назад, прибыв во Францию после разгрома их группировки и спешно заметая следы, по-прежнему была по душе Масляме. Такси Убер вызывали, как правило, небогатые гяуры, и Абдулле– Абу Саиду нравилось видеть тайный или явный страх в их глазах, когда бородатый шофёр с отчётливо иностранным выговором распахивал перед ними дверцу. От диспетчера-единоверца он знал, что гяуры, заказывая машину, часто просили прислать белого водителя – не прямо, конечно, чтобы их не обвинили в расизме, а разными намёками. Смешные. Абдулла сам нередко ездил по таким вызовам и ни разу не видел, чтобы гяур набрался смелости отказаться от поездки, когда перед ним останавливалась жёлтая машина с бородачом за рулём. Гяуры боялись, что шофёр с улыбкой, больше похожей на оскал волка, может оказаться шахидом, и тогда их кровавые ошметки вперемешку со сталью и пластиком разлетятся во все стороны. И правильно делали, что боялись. Абдулла в любую минуту готов был стать шахидом, если прикажет имам. Что ему мир? Семьдесят две девственницы, полногрудые, черноглазые, встретят его на пороге рая, и он будет вечно наслаждаться с ними. Но ещё гяуры боялись, что если они откажутся от поездки, то бородач достанет нож и пырнёт их. И тут они тоже правильно делали, что боялись – если бы какой-то гяур осмелился, глянув на водителя, отменить заказ, Абу Саид, скорее всего, его бы порезал – до смерти или нет, это зависело от настроения. Братья, которых оскорбили неверные, поступали так, и всегда либо адвокаты добивались их оправдания, доказывая, что убитые были расистами, либо агитируемые прогрессивной прессой судьи присуждали им небольшие сроки и штрафы в пользу семьи потерпевшего, которые, впрочем, никогда никто не выплачивал.

   * * *

   – Почему вы не можете переправлять свой товар в дипломатическом багаже?– хмуро глядя мимо собеседника, спросил Пармутов.

   Масляме– Масляный пожал плечами.

   – У нас нет связей с дипломатами.

   – А с российскими и французскими таможенниками, стало быть, есть? Мой самолёт могут проверить и перед вылетом, и после посадки.

   Собеседник усмехнулся.

   – Сразу видно, что ты давно отошёл от серьёзных дел. Сегодня в нашем бизнесе все имеют кураторов из спецслужб. Не беспокойся, твой самолёт на вылете из России никто проверять не будет. А прилетать он будет в Марсель,– он усмехнулся снова.– В аэропорту работают наши люди, а в район, где находится наша база, гяуры и носа не осмелятся сунуть.

   Пармутов молчал, уставившись в свой бокал.

   – Раз в неделю или две,– продолжал Абдулла, попивая безалкогольный ягодный коктейль,– тебе будут звонить. Потом к самолёту придёт человек с чемоданчиком.

   Пармутов по-прежнему ничего не отвечал.

   – За тобой должок, не забывай,– мягко усилил нажим Абдулла.– Екатеринбургские не знают, почему тогда разом взлетели на воздух все машины, что ехали на сходку. И лучше было бы, чтобы они этого так никогда и не узнали. Кстати, не требуется ли твоей девочке охрана? – Он ощерился в улыбке.– Париж нынче довольно беспокойный город.

   Пармутов скрипнул зубами, залпом выпил бренди, и поставил бокал на стойку.

   – Ладно.– Он отрывисто кивнул.– Только ни я и никто из моих этими рейсами летать не будет. Пилота предупрежу насчёт твоего человека с грузом... чемоданчиком... – Пармутов поморщился.– Остальное – ваша забота. Если возникнут какие-то проблемы – решать их будете без меня. Охрана у моей девочки хорошая, спасибо за заботу. Ну а если с ней вдруг всё-таки что-либо случится,– он жестко взглянул на бандита,– заказывать нужно будет сразу много гробов.