Текст книги "Поиск драгоценностей (СИ)"
Автор книги: Михаил Симаков
сообщить о нарушении
Текущая страница: 2 (всего у книги 3 страниц)
Визит к ликантропам
Тяжёлые ворота с гербом Ликантропии долго не желали открываться. Наконец, их створки, неприветливо скрипнув, разошлись в стороны.
Привратник с седой волчьей шерстью на голове сообщил, что вождя Таёжных Тигров в посольском доме сейчас нет, он находится в стрельбище-тире, где тренирует молодняк, и полицейские зашагали цепочкой по неширокой мощёной дороге к видневшемуся вдалеке одноэтажному приземистому серому зданию блиндажного типа.
По обоим краям дороги красовались флаги и вымпелы Ликантропии с неизменным изображением священной волчицы Тахтамат и государственным девизом «Когда нас десять на одного – мы никого не боимся». Через полсотни метров флаги и вымпелы закончились.
Привычные к обычаям ликантропов, российские полицейские деловито шагали вперёд, не обращая внимания на открывавшиеся по сторонам живописные картины, но фэбээровец, для которого происходящее было в новинку, то и дело хватался за пистолет и дёргался при виде очередной распотрошённой собаки, обглоданной человеческой конечности, или груды трупов с отрезанными головами.
– Они что, каннибалы?– догоняя Синеглазова, спросил Грей.
– В целом нет,– рассеянно ответил старший лейтенант, не оборачиваясь, – хотя у них есть один клан, члены которого предпочитают человечину всем другим блюдам. Ещё у них в обычае давать попробовать мясо людей своему молодняку во время обряда совершеннолетия.
– Я такого даже в фильмах ужасов не видал,– прокомментировал фэбээровец, когда они оставили позади очередную кошмарную груду костей и ошметков кишок.
– Жизнь всегда опередит искусство,– философски отозвался старший лейтенант.
Где-то вдали послышался одурелый собачий вой, вперемешку с пронзительным кошачьим визгом.
– Охотятся,– пояснил Синеглазов, не дожидаясь вопроса.
– На собак и кошек?– недоуменно спросил Грей. – И что они будут с ними делать, когда поймают?
– Съедят, конечно. Собаки пойдут на шашлыки, кошки – на шаурму и чебуреки.
Как бы подтверждая его слова, рекламный плакат близ придорожной кафешки, мимо которой они проходили, развернулся в их сторону, приглашающе призывая «Купи двадцать чебуреков – составь кошку».
Наконец, полицейские подошли к зданию, которое, очевидно и являлось тиром, так как из него доносились характерные щёлкающие звуки. Справа от входной двери был прибит перевёрнутый вниз головой и перечёркнутый красной краской портрет Сталина с подписью «Будь ты навеки проклят, палач и убийца свободолюбивого ликантроповского народа».
– Не любят дядюшку Джо?– поинтересовался Грей.
Синеглазов кивнул. – Ещё бы. При нём всех ликантропов, пойманных на грабежах и разбоях, отправляли на лесоповалы, а насильников и убийц без долгих разговоров ставили к стенке.
Вождь Таёжных Тигров сидел за столом и распекал кого-то по телефону. Незваных гостей он удостоил лишь мрачного взгляда мельком. Окончив разговор, вождь набрал другой номер и рявкнул: – Абрагам, твоей жене не нужно помочь донести домой продукты? Нет? Тогда не забывай, что у тебя завтра очередная выплата. Затем вождь набрал новый номер: – Рахатай, твоей младшей сестрёнке не требуется охрана, когда она ходит в школу? Нет? Тогда почему ты задерживаешь деньги? Хорошо, даю тебе ещё один день.
Наконец вождь выключил мобильник, отложил его и хмуро уставился на полицейских.
– Мы побеспокоили вас вот по какому вопросу,– начал было капитан Голохвастый.
– Моя твоя не понимай,– неприязненно перебил его вождь Таёжных Тигров. – Моя не разговаривай твой собачий язык. Давай переводчик, большой белый сахиб,– язвительно-иронически добавил он.
Вперёд выступил майор Мармеладов и протянул вождю записку от верховного шамана.
Прочитав её, вождь волколакского клана задумался.
– И чего вы хотите от меня?– спросил он наконец, безо всякого акцента.
– Несколько дней назад произошло нападение на кортеж бизнесмена Паратворского. Наши эксперты обнаружили на месте происшествия следы, которые могли указывать на присутствие поблизости подданных Ликантропии,– тщательно подбирая слова, заговорил майор Мармеладов. – Скорее всего, это недоразумение, но хотелось бы его рассеять.
– Мой клан не имеет к этому отношения,– проронил вождь Таёжных Тигров.
– Вы знаете наверняка?– осторожно спросил майор.
– Тому порукой священная волчица Тахтамат,– надменно изрёк вождь. – Про свой клан я знаю всё.
Наступило молчание.
Волколак достал из ножен кинжал и принялся точить приличной длины когти, время от времени выразительно поглядывая на гостей.
– Спасибо, что согласились нас принять, и позвольте откланяться,– поняв намёк, сказал майор, делая знак подчинённым. Вождь Таёжных Тигров ничего не ответил.
– Раз он поручился именем Тахтамат, значит, это действительно были не ликантропы,– сказал капитан Голохвастый, когда полицейские покинули помещение. – Нам подбросили фальшивую улику.
– Возвращаемся,– решил майор Мармеладов. – Здесь нам больше делать нечего.
На обратном пути фэбээровец отщёлкивал фотоаппаратом одну живописную картину за другой – груды мусора, навозные кучи, обглоданные кости собак, обезглавленные человеческие трупы.
– Не появились бы они у нас в Штатах,– озабоченно пояснил он в ответ на вопросительный взгляд Синеглазова. – Я отошлю эти снимки в Бюро, надеюсь, они убедят президента издать указ о категорическом запрете на въезд в нашу страну ликантропов.
– Ваши правозащитники оспорят такой указ в суде и наверняка добьются его отмены,– возразил Синеглазов. – А ваши приверженцы «разнообразия», пожалуй, потребуют, чтобы в общественных школах в каждом классе среди учащихся было не менее одного ликантропа.
А ещё ваши демократы проведут закон о выплате компенсаций пострадавшим от расистской дискриминации ликантропам,– продолжал подначивать хмурого фэбээровца Синеглазов, – а ещё вашим полицейским запретят применять против них оружие, даже в целях самообороны, даже если ликантропы сами нападут на них с оружием-
– С последним ничего не выйдет,– сообщил мрачный Грей. – Если наши копы увидят, что кто-то направляет на них пистолет, они нашпигуют его пулями. И, если он после этого останется в живых, то, выйдя из госпиталя, ещё и получит изрядный срок.
– Неужели ваши судьи не примут во внимание ходатайства сердобольных правозащитников и не учтут особенностей национального менталитета малого, но гордого народа?– поинтересовался Синеглазов.
– Ничего они не примут и не учтут,– отрезал фэбээровец.
Эволюция не по Дарвину
На следующий день Грея и Синеглазова вызвал к себе начальник УБОКХ Пивобродов.
– Вчера из России была нелегально вывезена партия ювелирных изделий, ранее похищенных у наших крупных бизнесменов,– предложив гостям садиться, сказал генерал. – Вероятно, их отправила группа подпольных дельцов, промышляющих торговлей краденым. Местом их назначения наш информатор указал Рим, но, по сведениям Интерпола, они были переправлены дальше,– тут генерал бросил взгляд на агента ФБР, – в Африку, а именно, в Ипхунию.
Африканская страна Ипхуния появилась на политической карте мира сравнительно недавно и довольно неожиданно. Четверть века назад группа британских учёных, изучавших животный мир высокогорного плато, располагавшегося близ экватора, на стыке пограничных владений четырёх государств, обнаружила там, ко всеобщему изумлению, новый вид обезьян, общавшихся между собой с помощью развитой почти что до уровня человеческой речи. Когда ажиотаж, вызванный в научном мире уникальным открытием, несколько поутих, а волна экспедиций антропологов в те края пошла на убыль, проблемой говорящих обезьян занялись политики. Тем более, что в результате общения с людьми говорящие обезьяны приобрели определённые человеческие умения и навыки, и теперь многие настаивали, что их следует считать одним из подвидов Homo sapiens, – а значит и признать за ними известные политические и юридические права. После долгих рассуждений и дебатов вопрос был решён так: четыре пограничных африканских государства за компенсацию от ООН отказались от своих прав на высокогорное плато, где обитали говорящие обезьяны, и на его территории была образована новая страна, получившая название Ипхуния, что на одном из центрально-африканских диалектов означало «Страна Говорящих Обезьян».
Прошло несколько лет, феномен говорящих обезьян стал постепенно уходить из центра внимания общественности, как вдруг мир поразила новая сенсация из тех же краёв: геологи обнаружила в ипхунских горах уникальные по объёму залежи редкоземельных металлов. В Ипхунию устремились горнодобывающие компании, за ними потянулись потребительские, и жизнь в ещё недавно сонной и архаичной стране резко преобразилась. Как по волшебству, там выросли супермаркеты, «Старбаксы», «Макдональдсы» и прочие приметы современной цивилизации. К вождям Ипхунии рекой потекла валюта и на окраинах столицы появились роскошные виллы, а на её дорогах – шикарные бентли и мерседесы.
Однако, как гласит известная пословица, «дворцы, наполненные золотом и яшмой, никто не в силах уберечь». Правители соседних с Ипхунией государств, столь продешевившие в недавней сделке, оправились от изумления и объявили о решимости «вернуть свои исконные земли и священные могилы предков», вслед за чем двинули к границам Ипхунии войска.
Говорящие обезьяны, конечно, не смогли бы помешать вторжению. Но Пхун Первый, тогдашний царь Ипхунии, предпринял шаг, названный его соплеменниками гениальным – он обратился к правительству Соединённых Штатов Америки с просьбой помочь «защитить молодую демократию».
Разумеется, американцы с радостью откликнулись на такой призыв. «Морские котики» за 24 часа заняли все ключевые позиции в столице Ипхунии, а «Фантомы» принялись барражировать над скопившимися в пограничье войсками её соседей. От последних было ещё немало гневных протестов и выкриков в ООН насчёт «белого расизма» и «американского империализма» – но они ни на что не повлияли – американцы обосновались в Ипхунии прочно. Их корпорации быстро вытеснили конкурентов, и вскоре страна превратилась, по сути, в протекторат США. А через несколько лет американцы вообще отрезали её от мира, объявив, что там будет проводиться широкомасштабный эволюционный эксперимент по превращению обезьян в людей. С тех пор посещение Ипхунии разрешалось только с ведома американской военной администрации, а из известий о положении в ней публиковались только отчёты специального Научного дарвиновского совета по Ипхунии. Судя по этим отчётам, эволюция там действительно ускорялась – статистические данные показывали уменьшение средней длины хвоста у обитателей страны на 1,5 – 2 сантиметра в год.
Нынешний царь Ипхунии Пхун Второй, сын и преемник прежнего Пхуна, передавал, как и его отец, основную часть доходов от экспорта металлов своим родичам, приближённым и племенным вождям. Доходы эти были столь велики, что родичи, приближённые и вожди вскоре уже просто не знали, куда девать шальные миллиарды. Они начали собирать коллекции дорогих автомобилей, строить самые длинные в мире яхты, скупать через маклеров на аукционах картины старых мастеров, и, конечно же, собирать драгоценности.
– Пхун неоднократно покупал крупные партии ювелирных изделий в нашей стране,– продолжал генерал. – Но сейчас речь идёт о контрабанде, и притом ценностей, похищенных у уважаемых людей, столпов нашего общества
– Короче, мы должны вернуть вывезенное,– заключил Пивобродов. – Акция согласована с Интерполом, а поскольку Ипхуния находится под управлением американской военной администрации, то, по договорённости с ФБР, – генерал снова бросил взгляд на Грея – решено направить туда для изъятия незаконно полученных ценностей специальную группу в составе представителя Федерального бюро расследований и, – генерал слегка поморщился – его российского напарника.
– Вот приказ о вашей командировке, ордер на изъятие незаконно полученных ценностей, и билеты на самолёт,– Пивобродов подтолкнул к сыщикам бумаги. – Прямого сообщения с Ипхунией у нас, конечно, нет. Вы летите в Рим, где вас примет на борт американский военный транспортник, везущий к говорящим обезьянам партию учёных.
* * *
– В этом году на два сантиметра, на целых два сантиметра, господа!– восторженно выкрикнул молодой антрополог, привставая с кресла и потрясая свежим номером «Известий» Научного дарвиновского совета по Ипхунии. – Мы с вами имеем честь впервые в мире наблюдать прямую эволюцию обезьяны в человека! Умолкните, маловеры – Дарвин был прав. Миром правят мутации и естественный отбор!
– Вы слишком спешите, юноша, – отозвался другой учёный, седовласый и скептически улыбающийся, к которому, по-видимому, был обращён полемический запал коллеги. – Мы там не были и до сих пор точно не знаем, что там происходит. Прибудем – посмотрим, тогда и составим мнение.
Дискуссия происходила в салоне американского военного самолёта, направлявшегося в Ипхунию. Его пассажирами были только антропологи из разных институтов, получившие разрешение на посещение страны говорящих обезьян, а также Грей и Синеглазов. Оба сыщика с интересом прислушивались к дебатам. Проблемы эволюции их интересовали мало, но следовало получше узнать особенности страны, в которую они направлялись.
– У нас нет никаких гарантий, что там происходит именно эволюция,– включился в обсуждение третий. – Не исключено, что говорящие обезьяны – это просто деградировавшие люди. Тогда мы имеем там не эволюцию, а как бы совсем наоборот.
– Почему же тогда у них ежегодно уменьшается длина хвоста?
– Да хотя бы приспосабливаются к внешним условиям-
– Ах, оставьте, коллега, это ламаркизм, ненаучно-
– Может, сами американцы режут им хвосты, а потом объявляют это прогрессом науки и ускорением эволюции-
– Я знаю членов Научного дарвиновского совета, там двое нобелевских лауреатов, они не будут резать хвосты!
– Если пообещают гранты – будут!
– Тише, господа, успокойтесь,– попытался охладить разгоравшиеся страсти седовласый скептик. – Мы скоро всё увидим сами.
Самолёт пошёл на снижение.
* * *
Всем прибывавшим в столичный аэропорт Ипхунии бросался в глаза, прежде всего, громадный портрет Дарвина на здании аэровокзала. Учёный был изображён на фоне открытой им спирали эволюции, начинавшейся с предков людей-четвероногих обезьян и завершавшейся гордо стоявшим на двух ногах человеком.
Впрочем, встречавший сыщиков местный гид-переводчик не слишком-то походил на предка человека. Кому как, а Синеглазову он показался самой обыкновенной обезьяной, по росту и общему виду средней между мартышкой и орангутангом. Выражение морды у переводчика было меланхолически-печальное.
Агент ФБР быстро прошёл таможенный досмотр, показав служащему свой сине-золотой значок. Вместе с гидом-переводчиком он остановился у выхода из аэровокзала, поджидая напарника. Но турникет перед Синеглазовым почему-то никак не хотел открываться. К двум обезьянам-таможенникам, рассматривавшим его документы, добавился третий. Все они что-то лопотали на своём языке и никак не могли прийти к решению.
– Рюски?– спросил, наконец, один из них, показывая на паспорт.
Синеглазов кивнул.
Тогда вопрошавший, воровато оглянувшись, прошептал: – Ми имеем древни народни обичай...
С этими словами он сложил вместе два пальца правой лапы и приложил их к левому лацкану своего пиджака.
Старший лейтенант удивился. Он понимал значение этого жеста, но никак не ожидал встретить его так далеко от родины. Решив проверить свою догадку, он достал из кармана пару стодолларовых банкнот и пошуршал ими.
Таможенник расплылся в улыбке и радостно закивал.
В этот момент у Синеглазова зазвонил мобильник.
– Что там, Питер? Почему задержка?– услышал он голос Грея.
– Таможенники хотят взятку,– усмехнувшись, сказал старший лейтенант.
– Ооо,– только и произнёс агент ФБР и отключился. Синеглазов увидел, как тот набирает номер и с кем-то говорит. Краем глаза он заметил движение сбоку. В их сторону направлялся, опуская в карман мобильник, американский морской пехотинец. Подойдя к таможенникам, «морской котик» сдернул с плеча автомат и, не говоря худого слова, одной очередью уложил их всех. Затем он достал из кармана какие-то блестящие медальки и прицепил их покойникам на грудь.
– The passage is free, sir,– сообщил он Синеглазову, одновременно делая знак мусорщикам убрать трупы.
Синеглазов и Грей направились к автомобилю, выделенному им местным филиалом ФБР. Там их дожидался советник посольства.
Меланхолически-печальный гид-переводчик плёлся сзади, вполголоса бормоча: – Какая была страна! Ах, какая была у нас страна, пока Пхун не продался американцам! Жильё бесплатное, на деревьях. Еда вся своя, натуральная, без химии. Народные обычаи,– он покосился в сторону покойников, загружаемых в труповозку, и пустил слезу – свято чтились ... Ах, какая была страна...
* * *
– Что за побрякушки прицепил ваш «котик» таможенникам?– поинтересовался у Грея Синеглазов, когда их машина, вырулив со стоянки аэропорта, помчалась в сторону столицы.
Агент ФБР перевёл его вопрос посольскому советнику, а затем, усмехнувшись, перевёл ответ. – Он наградил их специальной медалью Дарвина. А их семьям будут посланы грамоты с выражением благодарности покойным за содействие процессу эволюции.
Старший лейтенант некоторое время размышлял, потом сказал:
– Вы отстреливаете взяточников и прочих мошенников, а поскольку такие ближе к животным, чем остальные, то у них оказываются и более длинные хвосты. Вот почему ваша статистика показывает ежегодное уменьшение у местных средней длины хвоста. Логично?
Агент ФБР снова перевёл его слова и на этот раз рассмеялись оба американца.
– Ты действительно хороший специалист по логике, Питер!– хлопнул его по плечу Грей. – Наши называют этот процесс дарвинизацией.
Старший лейтенант снова поразмыслил, а потом, нахмурившись, сказал:
– Но ведь всё это не имеет никакого отношения к дарвинизму. Ваши учёные думают, что здесь происходит превращение обезьян в людей из-за случайных мутаций и естественного отбора, как учил Дарвин, а на самом деле вы просто-напросто производите искусственную селекцию-выбраковку.
– Мы не только отстреливаем тех, кто не понимает правил поведения в обществе, но ещё и обучаем местных обитателей грамматике, математике. Не исключено, что через некоторое время часть их действительно превратится в людей. А учёные пусть строят теории, какие хотят,– перевёл Грей ответ посольского советника.
– Какая была страна... какая страна...– доносилось с заднего сидения меланхолически-печальное.
Дорогу на въезде в город преграждала толпа обезьян, окружавшая самодельный помост, на котором что-то возглашала, бурно жестикулируя, обезьяна в очках. Слушатели возбуждённо галдели, временами криками поддерживая оратора. Обезьяны примостились и на ближайших деревьях. Некоторые, уцепившись хвостами за ветки и свесившись головами вниз, аплодировали всеми четырьмя лапами.
Автомобилю пришлось затормозить.
– Что здесь происходит?– повернулся Грей к гиду.
Тот словно помолодел на десяток лет.
– Это митинг патриотической оппозиции,– сказал он, гордо расправив плечи, и принялся переводить речь оратора:
«Мы должны вернуться к своим исконным ценностям, жить по заветам предков, по священным и неприкосновенным народным обычаям!»
Толпа слушателей отвечала одобрительным рёвом.
«Белые черти мучают наших детей, заставляя их учить грамматику и математику»– продолжал переводить гид, и добавлял от себя – ах какая у нас была страна, суверенная, всё своё, природное, экологически чистое...
Советник посольства сделал нетерпеливый жест: – Поезжайте. Такие митинги здесь не редкость. Я пришлю вам потом видеозаписи, если интересно.
Обогнув толпу по обочине дороги, автомобиль покатил дальше.
Старший лейтенант закрыл глаза и погрузился в размышления.
Когда Пхун увидел входящего в зал, вместе с советником посольства, человека со значком ФБР и двух морских пехотинцев, он встревожился.
– Где недавняя посылка из России?– с ходу бесцеремонно обратился к нему фэбээровец.
Пхун только моргал и вертел головой, пытаясь сообразить, чего хотят незваные гости.
Советник посольства кивнул на боковую дверь. – Свои сокровища он держит там.
При этих словах Пхун пришёл в себя. С криком «Туда нельзя! Там государственные тайны!» он бросился вперёд и загородил было дверь, но морпехи без труда его отодвинули.
Отыскав среди груды тюков, ящиков, сундуков шкатулку с российским гербом фэбээровец окликнул напарника. – Посмотри, Питер, похоже, это то, что нам надо-
Но тут царёк с уже совершенно безумным воплем бросился вперёд и вырвал шкатулку из его рук.
– Уйдите! Не дам! Это государственная тайна!– кричал он.
Один из морпехов небрежно отшвырнул царька в сторону и протянул шкатулку Синеглазову. Пхун забился в угол, продолжая всхлипывать: – Отдайте... непосильно награбленное... трудился как раб на галерах...– подвывал он.
Переводя его причитания, снова ставший меланхолически-скорбным гид-переводчик добавлял от себя, сокрушённо качая головой: – какая у нас была страна... ах, какая была страна... суверенная... патриотизм... духовные скрепы... заветы предков...
– Да, это то, что мы ищем,– сказал Синеглазов, изучая содержимое шкатулки. – Миссия завершена, можно возвращаться...
– Неплохо,– сказал генерал Пивобродов, выслушал доклад. – Выношу вам благодарность. Все ценности будут возвращены своим законным владельцам.
– Очнись, Питер,– услышал он голос Грея. – Ты что, уснул на солнцепёке? Мы прибыли.
Старший лейтенант открыл глаза.
Их автомобиль стоял на площади возле отеля. Невдалеке виднелся роскошный дворец царька Ипхунии.
– Вам заказаны два номера,– сообщил советник. – С Пхуном мы встречаемся завтра после обеда, в два часа.
– Нет, это не годится,– пробормотал вполголоса Синеглазов и добавил, обращаясь к американцу: – Мне хотелось бы побольше узнать о жизни здешней элиты. Можно достать такие материалы?
– Конечно,– ответил советник, когда Грей перевёл ему вопрос. – Пхун не разрешает публиковать такие сведения, он запрещает даже фотографировать дворцы своих приближённых, но у наших парней есть всё, в том числе кадры съёмки со спутников. Я пришлю файлы на вашу почту.
– Спасибо,– Синеглазов протянул ему свою визитку с электронным адресом.
* * *
Весь остаток дня старший лейтенант трудился за компьютером, изучая, сопоставляя, состыковывая разные файлы и фотографии. Закончив к вечеру работу, он запустил программу рассылки созданного им компьютерного фильма-коллажа по разным адресам и отправился спать.
А наутро его разбудил звонок мобильника.
– Срочно зайди ко мне, Питер,– услышал он голос Грея.
Фэбээровец встретил напарника в дверях и сразу провёл его на балкон, откуда перед ними предстало красочное зрелище – заполняющая всю площадь толпа галдящих обезьян и разгромленный догорающий дворец правителя.
– Похоже, ваши сокровища мы уже не разыщем,– Грей кивнул на дымящиеся развалины. – И Пхун ничего не сможет нам рассказать – это его тушка висит на воротах.– Он протянул Синеглазову бинокль. – Бунт. Случается иногда в диких странах.
* * *
Всю обратную дорогу агент ФБР был молчалив и задумчив. Когда самолёт уже подлетал к Москве, он повернулся к напарнику.
– Ребята из посольства рассказали, что вечером и ночью накануне бунта по всем интернет-каналам Ипхунии вместо обычных правительственных программ шла какая-то передача с тайванского прокси-сервера. Показывали дворцы Пхуна и его приближённых, их золотые троны, золотые унитазы, шубохранилища, комнаты, доверху набитые пачками долларов, коллекции автомобилей, часов, самых длинных в мире яхт. Время от времени всё это перемежалось фотографиями покосившихся хижин, разбитых дорог, сборов валежника, да ещё какими-то совсем уж непонятными кадрами, на которых бульдозеры давили бананы. Бананы, кстати, стали последней каплей. Наутро шаманы объявили Пхуна кощунником, после чего начался всеобщий бунт. Ты ничего не хотел бы сказать по этому поводу, Питер?
Старший лейтенант неопределённо пожал плечами.
Когда самолёт уже заходил на посадку, Грей спросил.
– Так, значит, ты полагаешь, Питер, что если бы Шерлок Холмс знал сетевую логику, то он не стал бы возвращать голубой карбункул почтенному старому джентльмену?
– Нет, не стал бы,– коротко ответил Синеглазов.
* * *
– И вот это они привезли вместо золота и бриллиантов?– генерал Пивобродов с отвращением бросил на стол фотографии обгорелых развалин дворца, на одиноко стоявших чудом уцелевших от пожара воротах которого висела тушка обезьяны с выпученными глазами. – Я же говорил – вашего лейтенанта только за смертью посылать. Что мне теперь прикажете передать уважаемым людям? Фотографии покойного Пхуна?
– Но зато это дело можно закрывать,– осторожно возразил майор Мармеладов. – Нет похищенного – нет и проблем с ним.
Генерал молча уставился на него, а затем махнул рукой.
– Ладно. Продолжайте расследовать ограбление Паратворского,– устало сказал он.
Поездка на Урал
На следующее утро майор Мармеладов собрал всю свою группу и сообщил, что в уральском городе Верхнетуринске один из информаторов УБОКХ якобы видел у местного авторитета ожерелье с жёлтыми камнями и золотой оправой, числящееся среди похищенного.
– Кто этот информатор?– поинтересовался Синеглазов.
– Костя Двоечник, шестёрка в тамошней криминальной группировке,– ответил майор. – Мы разослали в регионы для розыска описание ценностей, украденных у Паратворского, и он утверждает, что видел такое ожерелье у Федьки Коромысла, главаря банды рэкетиров. Сведения сомнительные, но проверить их надо.
Я уже созвонился с Верхнетуринским отделением полиции,– продолжал Мармеладов. – Отправляйтесь со своим напарником на Урал, старший лейтенант, и разберитесь с этим делом.
Назавтра Синеглазов и Грей вылетели в Екатеринбург, откуда автобусом добрались до Верхнетуринска, небольшого уральского городка. Оформив гостиничные номера, сыщики направились в местное полицейское управление.
Майор, начальник городской полиции, встретил гостей вежливо, но ничем хорошим не порадовал.
– Федька Коромысло где-то прячется,– сообщил он. – Забавная история: его группировке платит дань аффинажный завод и два лесопромхоза, а он не удержался от соблазна вытащить кошелёк у старушки на рынке. Его схватили на месте с поличным, но он сумел вырваться и убежать.
– Его ищут?
Майор пожал плечами. – От случая к случаю, через пень-колоду. Из-за мелкой кражи я не хочу напрягать работников. Впрочем, если вы намерены заняться его поисками, я готов выделить вам двух помощников и поисковую собаку.– Он свистнул, и в помещение неспешно вошла чёрно-белая лайка. – Она отлично берёт след. Но её надо регулярно угощать,– майор протянул Синеглазову пакет, на котором крупными буквами было написано «Лакомство».
Вернувшись в гостиницу, старший лейтенант позвонил на мобильник информатору и велел ему придти, не засвечиваясь, в ближайшее к гостинице кафе.
Костя Двоечник оказался тощим парнишкой с цыплячьей шеей и бегающими глазами, по виду типичным представителем мелкоуголовной городской шпаны.
– Посмотри внимательно ещё раз,– старший лейтенант положил перед ним на столик фотографию ожерелья.
– Оно, точно оно,– принялся уверять шпанёнок. – Федька показывал его на малине, я сам видел.
– И где сейчас может быть Коромысло?
– Где-то залёг, может, в охотничьей избушке. Вот, держите.– Он протянул старшему лейтенанту тряпку. – Это Федькино,– пояснил Двоечник. – Вам же в ментовке дали собаку? Она возьмёт его след.
Сыщики обходили по кругу окраины Верхнетуринска. Лайка бежала впереди. Около тропинки, уходившей на восток, в сторону дремучего леса, она принюхалась и села. После чего посмотрела на своих заказчиков.
– Ушёл в тайгу,– сделал вывод Синеглазов – И, похоже, не один. Поведёшь по следу?– спросил он лайку. В ответ та фыркнула, перевела взгляд на пакет с надписью «Лакомство» и облизнулась.
* * *
Федька Коромысло и его дружки уходили вглубь тайги. Преследователи шли за ними в отдалении. Брать в лесу вооружённую группу следовало осторожно. Потерять след они не боялись: лайка бежала уверенно, иногда, впрочем, усаживаясь на место и глядя на людей преданными глазами. Получив лакомство, она поднималась и бежала дальше. Время от времени группа Синеглазова делала привал на отдых, заодно определяя своё местонахождение, помечая его на карте, и прикидывая, куда могли бы направиться дальше их подопечные. Лайка с презрением смотрела на карты, компасы, бинокли и прочие столь же ненужные вещи.
Спецагенту ФБР Джону Грею путешествие по сибирской тайге запомнилось как самое счастливое время. Днём они ловили в быстрых речках жирных хариусов и варили отличную уху, а по вечерам у костров делали замечательные шашлыки и пили отменную водку.
Пошла вторая неделя погони, когда преследователи заметили, что беглецы начинают сворачивать к югу, а затем к западу. Было похоже, что они, сделав круг, возвращались назад в Верхнетуринск.
– Теперь не уйдут,– уверенно сказал Синеглазов.
На окраине города Федьку и его корешей аккуратно повязали.
– Ищите ожерелье,– распорядился старший лейтенант, когда задержанных доставили в местный участок. Рюкзаки всей компании были выложены на стол, и полицейские принялись копаться в них, прощупывая выпуклости внутри и снаружи и распарывая подозрительные места. Напрочь распотрошённые рюкзаки один за другим откладывались в сторону.
– Вы реально рехнулись,– констатировал Федька.
В помещение вошла лайка, осмотрелась, подошла к арестованному, обнюхала его и села рядом.
– Хорошая собачка, хорошая,– неуверенно предположил Федька.
Лайка грустно посмотрела на него и укусила.
– Нашёл! Есть ожерелье!– раздался радостный возглас. Полицейский, занимавшийся досмотром, вытащил из распоротой подкладки рюкзака ожерелье и выложил свою добычу на стол. – Вот!
Сыщики разочарованно переглянулись. Ожерелье было красивым, дорогим... но совсем не тем, которое они искали. На платиновую нить были нанизаны крупные блестящие жемчужины.
– Твоё?– спросил старший лейтенант.
– Не имеете права,– заявил протест Коромысло. – Это наследство тётушки.
– Проверим,– пообещал старший лейтенант. – А где ты спрятал вот это? – он положил на стол фотографию ожерелья с жёлтыми алмазами в золотой оправе.
