Текст книги "Примечания к драмам"

Автор книги: Михаил Лермонтов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 3 страниц)

«Моя душа, я помню, с детских лет…». Здесь Лермонтов вводит в качестве стихотворения Арбенина строфы из своего стихотворения «1831-го июня 11 дня», написанного независимо от драмы «Странный человек». В драме трем строфам этого большого стихотворения придан вид законченного произведения. Отдельные строки отрывка, помещенного в «Странном человеке», несколько отличаются от текста стихотворения «1831-го июня 11 дня».

«К чему волшебною улыбкой» – стихотворение, очевидно, специально написано для драмы «Странный человек».

«Я видел юношу: он был верхом…». Здесь с некоторыми изменениями приводится стихотворение Лермонтова «Видение». По первоначальному замыслу (текст тетради XI) стихотворение должно было войти в драму не целиком. Композиция его мыслилась здесь, очевидно, следующим образом: 1) стихи «Я видел комнату: в окно светил ~ Не получить ответа на моленья» должны были составить начало, 2) стихи «К чему мне приписать виденье это? ~ Влияние на сердце и судьбу…» – концовку (см. «Варианты»).

Сцена V. Антикрепостническая направленность драмы «Странный человек» с особенной силой выразилась в сцене V. Факты издевательства помещиков над крестьянами, беззаконий и произвола вызывают у свободолюбивого юноши Владимира Арбенина горькие мысли о положении отечества, чувство негодования против крепостного права и социальной несправедливости вообще.

В сцене V начинается разоблачение Дмитрия Васильевича Белинского, окончательный приговор над которым произнесен в сцене XII устами Арбенина, заявившего о Наташе и ее женихе: «пускай закладывают деревни и покупают другие… вот их занятия!».

В изображении ужасов крепостного права отразились личные впечатления и воспоминания поэта о жестокостях пензенских помещиков, соседей его бабушки (см.: В. С. Нечаева. В. Г. Белинский. Начало жизненного пути и литературной деятельности. Изд. АН СССР, 1949, стр. 307–326; А. Храбровицкий. Дело помещицы Давыдовой. «Литературное наследство», 1951, № 57, стр. 243–247).

Единством реальной основы изображенных в «Странном человеке» событий и антикрепостнической направленностью объясняется явная близость драмы Лермонтова к трагедии В. Г. Белинского «Дмитрий Калинин», написанной незадолго до «Странного человека», в конце 1830 года. Лермонтов мог знать драму Белинского, которая в рукописи ходила среди студентов Московского университета, однако факт знакомства Лермонтова с этим произведением не установлен. Как и Лермонтов, Белинский стремился изобразить действительное положение крестьян, опираясь на факты, известные ему из наблюдений над жизнью крестьян Чембарского уезда Пензенской губернии, где он провел свое детство.

Сообщая отцу о возможности скорого опубликования своего драматического произведения, Белинский писал: «Вы в нем увидите многие лица довольно вам известные».

На «полное тождество идей у обоих студентов и начинающих писателей» – авторов «Дмитрия Калинина» и «Странного человека» – обратил внимание уже П. А. Висковатый (см.: Соч. под ред. Висковатова, т. 6, 1891, стр. 123–125). Сопоставление драм было также сделано С. А. Венгеровым (Белинский, т. 1, стр. 133–136).

«Славная музыканьша будет на арфе играть… Она из Парижа». Речь идет о концертах французской артистки Спади Бертран, которая дала свой первый концерт 24 января 1831 года в зале Большого театра. Гастроли ее в Москве продолжались до конца марта 1831 года (см.: «Московские ведомости», 1831, №№ 7, 21).

«Когда одни воспоминанья…». Первоначально в тексте драмы (тетрадь X) вместо этого стихотворения было помещено стихотворение «Романс к И…», которое подвергалось значительной переделке в беловом автографе драмы «Странный человек» (тетрадь XVIII) (см. «Варианты»).

Впоследствии это стихотворение подвергалось новой переработке, в результате чего возникло стихотворение «Оправдание» (1841 год).

Строка «вы желали бы во мне найти Вертера!.. Прелестная мысль… кто б мог ожидать?..». Герой романа Гёте «Страдания юного Вертера» (1774) – «мученик мятежный», по определению Пушкина, ненавидящий пошлость бюргерского общества, не мог вместе с тем осудить свою возлюбленную, верную морали этого общества, и порвать с нею. Владимир Арбенин считает для себя неприемлемой такую непоследовательность.

Вместо «Дмитрий Василич Белинский» в рукописи Лермонтова ошибочно: «Павел Василич Белинский».

«Вы, конечно, не ученик Лафатера?». Речь идет о писателе И. К. Лафатере (1741–1801), который в своей «Физиономике» («Physiognomische Fragmente zur Beförderung der Menschenkenntnis und Menschenliebe») развивал теорию прямой зависимости черт и выражения лица человека от его характера и способностей.

Маскарад

Драма «Маскарад» печатается по писарской копии 1835 года – ИРЛИ, ф. 524, оп. 2, № 76; стихи «А этот маленький каков? … И крест на шею получил» (отсутствующие в копии) – по «Библиографическим запискам», 1859, № 12, стр. 383.

Автограф не известен.

Напечатано впервые (с купюрами) в издании «Стихотворения М. Лермонтова», СПб., тип. Ильи Глазунова, 1842, ч. III.

В копии драма названа «Маскерад». Это заглавие не сохранено, так как традиционно с 1842 года драма печатается под заголовком «Маскарад». Внутри самого текста оставлена форма «маскерад».

Имеющиеся в копии ошибки в настоящем издании исправлены. Исправления приведены в скобках:

Выход третий (Выход пятый)

Выход четвертый (Выход шестой)

Выход пятый (Выход седьмой)

За ним тысячи (Занял тысяч)

Выход шестой (Выход осьмой)

лакей (слуга)

Лакей (Слуга)

Сцена третья (Сцена четвертая)

И любопытно вам (А любопытно вам)

Авось, исправим (Авось, исправишь)

А не знаешь, что такое значит (А ты не знаешь, что такое значит [Исправлено по ранней

редакции. ])

Да что вам наскучить (Да это вам наскучит)

Самолюбивых душ (Самолюбивых дум [Исправлено по авторизованной копии драмы «Арбенин».])

Первая дошедшая до нас редакция «Маскарада» (четерехактная) отражена в авторизованной копии, находящейся в архиве Якушкиных – ЦГИА, ф. 279, оп. 1, № 1014, лл. 1—38. Извлечения из нее впервые напечатаны в Соч. изд. «Academia», т. 4, стр. 522–551; полностью в Соч. изд. библиотеки «Огонек», т. 3, стр. 349–419.

Замысел драмы возник, видимо, в начале 1835 года.

В начале октября этого года Лермонтов представил в драматическую цензуру при III отделении императорской канцелярии вторую редакцию «Маскарада», пытаясь получить разрешение на постановку драмы в Петербургском театре. В ней теперь было только три акта: исключена сцена с вызовом доктора, с самим доктором, совершенно переработана сцена мести Арбенина Звездичу и заключительная сцена.

Источник, по которому мы можем восстановить содержание трехактной редакции «Маскарада», – это доклад цензора Е. Ольдекопа. В этом докладе Ольдекоп писал:

Маскарад [Подлинный французский текст впервые напечатан в статье В. К. Богомолец в «Ученых записках ЛГПИ им. А. И. Герцена», кафедра русской литературы, 1955, т. 107, стр. 356–358. Русский перевод с некоторыми неточностями был опубликован впервые в «Ежегоднике императорских театров», 1911, вып. V, стр. 55–57. В настоящем издании дается новый перевод документа. ]

Драма в трех действиях, в стихах

Сочинение М. Лермантова

(Для императорского Санктпетербургского театра)

Le jeune prince Звездич, se trouvant dans une maison de jeu, vient de perdre toute sa fortune. Arbenine entre. Arbenine, ci-devant joueur de profession, vient d'épouser une femme jeune et aimable, une femme qu'il aime. C'est pour elle qu'il a commencé une nouvelle vie, vie réglée, vie d'honnête homme. Voyant le désespoir du prince Arbenine se place à la table de jeu, regagne tout l'argent que le prince a perdu et le lui rend. De là tous les deux vont à la mascarade, maison Engelhardt. Arbenine invite le prince de chercher une intrigue. L'occasion se présente bientôt. Une femme masquée intrigue le prince et lui fait des avances un peu plus que frivoles. Le prince et la dame masquée se perdent dans la mêlée. En retournant il faut juger que le prince vient de passer un bien doux quart d'heure. Il poursuit la dame masquée, et veut voir son visage; la dame s'y oppose. Pour se défaire du prince, elle lui présente un bracelet, qu'une dame a perdu dans la salle. Le prince raconte son aventure à Arbenine et se retire. Arbenine revenant à la maison remarque que sa femme ne porte qu'un bracelet; elle lui avoue qu'elle vient de perdre I'autre. Arbenine la croit infidèle et jure de se venger.

La dame masquée qui a intriguée le prince, est la baronne de Strahl. Désirant de ne pas être reconnue, elle sait faire une nouvelle intrigue par un certain Sprieh, qui dit au prince, que pour être heureux dans 1'amour il faut savoir garder le mystère. Le prince écrit dans ce sens une lettre à madame Arbenine, qui tombe entre les mains de son mari. Arbenine se rend chez le prince pour le tuer pendant qu'il dort. Il n'en a pas la force et 1'invite d'assister à une soirée chez un ami. Le prince s'y rend. En pontant Arbenine raconte une anecdote, accuse tout à coup le prince qu'il a joué faux, lui jette les cartes au visage et l'appelle: шуллер и подлец. Le prince furieux l'appelle en duel; Arbenine refuse en lui disant да вам не испугать и труса.

Le prince va au Caucase, après avoir dit à Madame Arbenine d'être sur ses gardes. La baronne, qui avait senti des remords, n'a pas eu le courage de tout avouer à Arbenine. Celui-ci empoisonne sa femme.

Je ne sais pas si la pièce pourra passer, même avec des changements; du moins la scène où Arbenine jette les cartes au visage du prince, doit être changée entièrement.

Peut-être que toute la pièce se base sur un événement, passé dans cette résidence.

Je ne comprends pas comment l'auteur a pu lancer la diatribe suivante (pag. 47) contre les bals masqués dans la maison Engelhardt…

 
Я объявить вам, князь, должна,
Что эта клевета ни мало не смешна.
Как женщине порядочной решиться
Отправиться туда, где всякий сброд,
Где всякий ветренник обидит, осмеет:
Рискнуть быть узнанной: вам надобно стыдиться,
Отречься от подобных слов.
Auguste Oldecop.
 

(ЦГИАЛ, III отд. с. е. и. в. канц., ф. № 780, оп. 26, № 11: «Рапорты о пьесах, рассмотренных на разных языках в 1835», лл. 208–209).

Перевод.

Молодой князь Звездич, находясь в игорном доме, только что проиграл всё свое состояние. Входит Арбенин. Арбенин в прошлом профессиональный игрок – только что женился на женщине молодой и прелестной, женщине, которую он любит. Ради нее он начал новую жизнь, жизнь правильную, жизнь порядочного человека. Видя отчаяние князя, Арбенин садится за игорный стол, отыгрывает все деньги, которые князь проиграл, и возвращает их ему. Оттуда оба едут в маскарад в доме Энгельгардта. Арбенин предлагает князю завести интригу. Случай скоро представляется. Одна замаскированная дама интригует князя и оказывает ему благосклонность, более чем легкомысленную. Князь и замаскированная дама теряются в толпе. Князь возвращается, и можно подумать, что он только что очень приятно провел четверть часа. Он преследует замаскированную даму и хочет видеть ее лицо, дама этому противится. Чтобы отделаться от князя, она дарит ему браслет, потерянный какой-то дамой в зале. Князь рассказывает свое приключение Арбенину и удаляется. Арбенин, возвратившись домой, замечает, что у его жены только один браслет; она признается ему, что она только что потеряла другой. Арбенин подозревает ее в неверности и клянется отомстить за себя.

Замаскированная дама, которая интриговала князя, – это баронесса Штраль. Желая остаться неузнанной, она предпринимает новую интригу с помощью некоего Шприха, который говорит князю, что для того, чтобы быть счастливым в любви, нужно уметь хранить тайну. Князь пишет в этом духе письмо к Арбениной, которое попадает в руки ее мужа. Арбенин отправляется к князю, чтобы убить его во время его сна, но у него не хватает на это сил, и он приглашает его на вечер к одному приятелю. Князь отправляется туда. Арбенин, понтируя, рассказывает анекдот, внезапно обвиняет князя в нечестной игре, бросает ему карты в лицо и называет его «шуллер и подлец».

Взбешенный князь вызывает его на дуэль. Арбенин отказал, говоря ему: «да вам не испугать и труса».

Посоветовав жене Арбенина быть настороже, князь уезжает на Кавказ. Баронесса, которая почувствовала угрызения совести, не имела решимости признаться во всем Арбенину. Он отравляет свою жену.

Я не знаю, сможет ли пьеса пойти даже с изменениями; по крайней мере сцена, где Арбенин бросает карты в лицо князю, должна быть совершенно изменена.

Возможно, что вся пьеса основывается на событии, случившемся в нашей столице.

Я не понимаю, как автор мог допустить такой резкий выпад (стр. 47) против костюмированных балов в доме Энгельгардтов…

 
Я объявить вам, князь, должна,
Что эта клевета ни мало не смешна.
Как женщине порядочной решиться
Отправиться туда, где всякий сброд,
Где всякий ветренник обидит, осмеет:
Рискнуть быть узнанной: вам надобно стыдиться,
Отречься от подобных слов.
 

Эта редакция «Маскарада» была запрещена, о чем говорит имеющаяся на докладе цензора Е. Ольдекопа помета: «Возвращена для нужных перемен. 8 ноября 1835».

Пьесу запретили за ее резко обличительное содержание: за «непристойные нападки на костюмированные балы в доме Энгельгардта», за «дерзости против дам высшей знати» и т. д. Бенкендорф усмотрел в ней прославление порока в образе Арбенина и потребовал изменения пьесы автором таким образом, чтобы «она кончилась примирением между господином и госпожой Арбениными», фактически изменения всего идейного смысла драмы. Видимо об этом же свидетельствует и хорошо осведомленный в делах III-го отделения А. Н. Муравьев, когда в своих воспоминаниях пишет: «Пришло ему <Лермонтову> на мысль написать комедию, вроде „Горе от ума“, резкую критику на современные нравы, хотя и далеко не в уровень с бессмертным творением Грибоедова. Лермонтову хотелось видеть ее на сцене, но строгая цензура Третьего отделения не могла ее пропустить. Автор с негодованием прибежал ко мне и просил убедить начальника сего отделения, моего двоюродного брата <А. Н.> Мордвинова быть снисходительным к его творению; но Мордвинов остался неумолим; даже цензура получила неблагоприятное мнение о заносчивом писателе, что ему вскоре отозвалось неприятным образом» (А. Н. Муравьев. Знакомство с русскими поэтами. Киев, 1871, стр. 22; в последних строках Муравьев, очевидно, намекает на ссылку Лермонтова в феврале 1837 года за стихотворение на смерть Пушкина).

К концу 1835 года была создана третья редакция пьесы и в декабре того же года представлена через С. А. Раевского на рассмотрение в драматическую цензуру. Пьеса состоит вновь из четырех актов. Работа над четвертым актом, который был весь написан заново, шла в ноябре и первой половине декабря 1835 года. (20 декабря Лермонтов получил отпуск «по домашним обстоятельствам» и вскоре выехал в Тарханы.)

В этой четырехактной редакции впервые появляется образ Неизвестного, что обусловило и ряд сюжетно-композиционных изменений. В дошедшей до нас писарской копии этой редакции основной текст, часть поправок и дописок сделаны переписчиком, некоторые из них – после подскабливания текста. Так, после стиха «Читайте же скорей – мне дороги мгновенья…» к монологу Неизвестного: «Казнит злодея провиденье…» в ремарке «подняв глаза к небу» стерта последняя скобка и чернилами дописано: «лицемерно», после чего скобка закрыта. После стиха «Я задушу вас, палачи!» в ремарке к словам князя «Раскаянье вам не поможет» к слову «толкая» после стертой скобки приписано слово «грубо» и скобка закрыта. И, наконец, после стиха «Не уступил, но я тебе прощаю!» в ремарке «отталкивая его» также по стертому приписано слово «грубо».

В писарскую копию рукой С. Раевского внесены некоторые добавления в первых трех действиях драмы. Так, в стихах «Быть может, гордая графиня иль княжна, Диана в обществе… Венера в маскераде» Раевским в оставленных переписчиком местах вписаны слова: «Графиня иль княжна», «Диана» и «Венера в». В стихе «Я все вам расскажу» к словам князя Звездича «Да вы всё шутите, помочь нельзя ли горю? я всё вам расскажу» приписана ремарка «несколько слов на ухо». После стиха «Зато уж как мы гнемся добродушно» дана большая ремарка, оканчивающаяся словами: «Арбенин и Нина остаются вдвоем». Скобка, закрывающая ремарку, стерта и дописано: «Неизвестный показывается в глубине театра». Особенно значительные изменения внесены в первую сцену третьего действия (стихи «Поедем, но скажи мне, милый мой…А действовать потом настанет мой черед». Они читаются так:

Нина

Поедем, но скажи мне, милый мой:

Ты нынче пасмурен! ты мною недоволен?

Арбенин

Нет, нынче я доволен был тобой.

(уходят.)

Неизвестный (оставшись один)

Я чуть не сжалился, – и было тут мгновенье,

Когда хотел я броситься вперед…

(Задумывается.)

Нет, пусть свершается судьбы определенье,

А действовать потом настанет мой черед.

(удходит.)

В ремарке «уходят» буква «я» переделана из буквы «и» (первоначально было «уходит»). Перед ремаркой тщательно выскоблено слово, обозначавшее уходившего. По оставшимся следам и по размеру выскобленного места можно заключить, что стояло слово: «Нина». Следовательно, уходила одна Нина, и ремарка «Уходит» относилась только к ней. Следующее затем слово «Неизвестный» написано рукой С. Раевского тоже по тщательно выскобленному другому слову, которое, по всем признакам, читалось как «Арбенин». Таким образом, можно предположить, что первоначально было:

Нина

Поедем, но скажи мне, милый мой:

Ты нынче пасмурен! ты мною недоволен?

Арбенин

Нет, нынче я доволен был тобой.

(Нина уходит.)

Арбенин (оставшись один)

Я чуть не сжалился, – и было тут мгновенье,

Когда хотел я броситься вперед…

(Задумывается.)

Нет, пусть свершается судьбы определенье,

А действовать потом настанет мой черед.

(уходит.)

Добавления и ремарки, внесенные в текст копии рукой С. Раевского, существенны по содержанию. Ремарка «Неизвестный показывается в глубине театра» вводит в действие образ Неизвестного, который становится свидетелем преступления Арбенина. С бóльшим основанием по смыслу звучат в устах Неизвестного и реплики в конце первой сцены третьего действия, по-видимому принадлежавшие в предыдущей редакции Арбенину.

Благодаря внесенным ремаркам четко выявляется вся сюжетная линия Неизвестный—Арбенин: 1) Неизвестный-Маска, появляющийся в первом действии, пророчит Арбенину: «Несчастье с вами будет в эту ночь»; 2) Неизвестный появляется на балу, где находится Арбенин, потому что он давно и неустанно следит за каждым шагом Арбенина; 3) на балу же он видит, как Арбенин всыпает яд в мороженое Нины и не удерживает ни Нину, ни Арбенина, ибо смерть Нины для Неизвестного – лучший способ мести. Таким образом, всё, что делает и говорит Неизвестный, оказывается глубоко мотивированным, и его слова: «А действовать потом настанет мой черед» – приобретают четкий смысл. Образ Неизвестного приобретает самостоятельное значение в качестве одного из представителей того бездушного и порочного света, разоблачению которого посвятил свою драму Лермонтов.

Из имеющихся в нашем распоряжении данных ясно, что Раевский принимал горячее участие в судьбе драмы. В описи бумаг Лермонтова, сделанной при обыске у него в 1837 году, значится «письмо известного Раевского к Лермонтову, в котором первый поздравляет его с счастливым успехом написанной пьесы и приглашает его к Кирееву, который предполагает представить Лермонтова г. Гедеонову».

О непосредственном участии Раевского говорится в письме Лермонтова к директору императорских театров А. М. Гедеонову: «Возвращенную цензурою мою пьесу „Маскерад“ я пополнил четвертым актом, с которым, надеюсь, будет одобрена цензором, а как она еще прежде представления вам подарена мною г-ну Раевскому, то и новый акт передан ему же для представления цензуре». Письмо датировано декабрем 1835 года.

Из письма следует, что Лермонтов подарил Раевскому возвращенную из цензуры пьесу (трехактный «Маскарад») и отдал рукопись вновь написанного четвертого акта. Есть основания предполагать, что, работая над четвертым актом пьесы, Лермонтов внес все вышеуказанные изменения и ремарки, возложив заботу о дальнейшей судьбе рукописи (изготовление копии и представление пьесы в драматическую цензуру) на С. А. Раевского.

Подготавливая беловую копию, переписчик, видимо, не всегда разбирал трудно читаемый почерк Лермонтова, и Раевский, прежде чем представить пьесу в цензуру, выверил список и внес в него необходимые поправки.

Возможно допустить и другое: написав четвертый акт и торопясь уехать в Тарханы, Лермонтов не внес нужных поправок, а попросил Раевского внимательно прочитать рукопись и устранить возможные неточности. Выполняя волю друга, Раевский сделал это в копии с большим тактом, а подаренный автограф оставил у себя. Что именно на С. Раевского были возложены и хлопоты в цензуре, свидетельствует письмо Лермонтова от 16 января 1836 года из Тархан Раевскому: «Я опасаюсь, что моего „Арбенина“ снова не пропустили, и этой мысли подало повод твое молчание».

Правка в тексте рукописи, письма Лермонтова к Раевскому и Гедеонову, а также помещенный ниже второй отзыв Ольдекопа позволяют судить и о времени создания копии – вторая половина декабря 1835 года (см.: Соч. изд. библиотеки «Огонек», т. 3, стр. 427; В. К. Богомолец. «Маскарад» М. Ю. Лермонтова. Автореферат, Л., 1954, стр. 12–13).

На новый, четырехактный, вариант пьесы, представленный в цензуру Раевским, Ольдекоп дал следующий отзыв:

Маскарад.

Драма в четырех действиях в стихах

Сочинение М. Лермонтова.

(Для императорского Санктпетербургского театра)

L’année passée j’ai eu l'honneur de présenter le rapport suivant sur cette pièce… [После этих слов следует пересказ первого отзыва Ольдекопа, опускаемый здесь и в переводе. ]

Tel était mon premier rapport sur cette pièce – Votre Excellence m'a communiqué le désir de M. le Comte pour que la pièce soit changée par l'auteur, de la sorte qu'elle se termine par une réconciliation entre M. et Madame Arbenine.

L'auteur n'a pas jugé à propos de profiter de cette remarque. Nous trouvons dans la nouvelle édition les mêmes attaques indécentes contre les bals masqués dans la maison Engelhardt (p. 16 et 46), les mêmes impertinences contre les dames de la haute noblesse (18).

L'auteur a bien voulu ajouter une fin, – autre qu'elle n'était, mais pas belle comme on la lui avait indiquée. Arbenine empoisonne sa femme; à cette scène assiste un inconnu. Madame Arbenine meurt. Avec sa mort se terminait la pièce dans la première édition. Maintenant l'auteur a ajouté encore un acte. L'inconnu et le prince se présentent chez Arbenine. Le premier dit à Arbenine, qu'il у a sept ans que ce dernier lui a gagné toute sa fortune, et que depuis ce temps il a juré de se venger. Il accuse Arbenine d'avoir empoisonné sa femme, et lui déclare qu'elle a été innocente. Le prince l'atteste et appelle Arbenine en duel, mais celui-ci, terrassé par la nouvelle que sa femme est innocente, perd l'esprit.

Les terreurs dramatiques viennent de cesser en France; veut-on donc les introduire chez nous? veut-on introduire le poison dans les ménages? Les modes des femmes, usées à Paris, sont adoptées chez nous; с’est bien innocent; mais vouloir adopter chez nous les monstruosités dramatiques, qu'on rejette à Paris même, n'est plus qu'horrible, cela n'a pas de nom.

Auguste Oldecop.

(ЦГИАЛ, III отд. с. е. и. в. канц., ф. № 780, оп. 26, № 12 «Раппорты о пьесах, рассмотренных на разных языках, 1836 г.», лл. 5–6).

Перевод.

В прошлом году я имел честь представить следующее донесение по поводу этой пьесы…

Таково было мое первое донесение об этой пьесе. Ваше превосходительство мне высказало желание графа, чтобы пьеса была изменена автором так, чтобы она оканчивалась примирением между г-ном и г-жой Арбениными.

Автор не счел необходимым сделать надлежащие выводы из этого замечания. В новом издании мы находим те же самые непристойные нападки на костюмированные балы в доме Энгельгардта (стр. 16 и 46), те же дерзости против дам высшей знати (стр. 18).

Автор пошел на то, чтобы присоединить новый конец, не тот, какой был, но далеко не такой удачный, какой ему указывали. Арбенин отравляет жену; при этой сцене присутствует Неизвестный. Арбенина умирает. Ее смертью заканчивалась пьеса в первой редакции. Теперь автор прибавил еще один акт. Неизвестный и князь являются к Арбенину; первый сообщает Арбенину, что 7 лет тому назад этот последний выиграл у него всё его состояние и что с тех пор он поклялся отомстить за себя. Он обвиняет Арбенина в отравлении своей жены и объявляет ему, что она была невиновна. Князь подтверждает это и вызывает Арбенина на дуэль, но тот, потрясенный известием, что его жена невиновна, теряет рассудок.

Драматические ужасы наконец прекратились во Франции; так неужели их хотят возродить у нас? Неужели хотят и у нас внести яд в семейную жизнь? Женские моды, изношенные в Париже, приняты и у нас; это вполне невинно, но желать, чтобы у нас были введены чудовищные драмы, от которых отказались уже и в самом Париже, – это более чем ужасно, этому нет названия.

Auguste Oldecop.

Текст, на который ссылается Ольдекоп, называя 16-ю, 46-ю и 18-ю страницы, совпадает с соответствующими местами писарской копии на тех же страницах. Отсюда следует, что именно эта рукопись была в цензуре у Ольдекопа.

Те же места пьесы упоминаются и в первом отзыве Ольдекопа, но страницы называются другие, т. е. перед глазами Ольдекопа тогда была другая рукопись. Однако страницы, указанные в первом отзыве, являются смежными с теми, которые названы во втором отзыве (например, 47 вместо 46). Таким образом, очевидно, что сколько-нибудь значительных расхождений между двумя редакциями по объему не было, во всяком случае до 47 страницы.

Сопоставляя затем те новые по содержанию моменты, которые отмечает Ольдекоп при сравнении трехактной и четырехактной редакций с изменениями, внесенными в писарскую копию в результате правки Раевского в первых трех актах и добавления 4-го акта, мы убеждаемся, что в обоих случаях речь идет об одних и тех же изменениях.

Это позволяет предположить, что не дошедшая до нас трехактная редакция «Маскарада» была текстуально близка, а быть может и тождественна первым трем актам писарской копии до правки Раевского (ср. Соч. изд. «Academia», т. 4, стр. 519). В пользу того же говорит и содержание трехактной редакции, подробно изложенное в первом отзыве Ольдекопа.

Цензура не пропустила и четырехактную редакцию «Маскарада», о чем говорит имеющаяся наверху рапорта карандашная помета: «Убрать до востребования. В театре позволено к представлению быть не может».

Вероятно, существовало несколько списков «Маскарада» этой редакции. Сослуживец С. А. Раевского по департаменту государственных имуществ В. А. Инсарский сообщает, что ему в свое время «навязали читать и выверять „Маскарад“, который предполагали еще тогда <в 1836 г.> поставить на сцену» («Русский архив», 1873, кн. 4. Из записок В. А. Инсарского. стр. 527). Один из списков драмы видел у Лермонтова 30 или 31 марта 1836 г. М. Н. Лонгинов: «тетрадь in folio и очень толстую; на заглавном листе крупными буквами было написано „Маскарад“, драма» («Русский вестник», 1857, т. IX, Современная летопись, Смесь, стр. 238).

22 июня 1846 года в цензуру был представлен писарской экземпляр четырехактной редакции «Маскарада» (ИРЛИ, ф. 524, оп. 2, № 74. стр. 1—104), который долго считался авторизованным списком драмы и о котором говорилось, что он был в цензуре в 1836 году («Ежегодник императорских театров», 1911, вып. V, стр. 59; Соч. изд. Академической библиотеки, т. 5, стр. 39; газета «Жизнь искусства» за 1921 год, 8 ноября; К. Ломунов. Сценическая история «Маскарада» Лермонтова. Сб. «Жизнь и творчество М. Ю. Лермонтова», Гослитиздат, М., 1941, стр. 553–555; К. Ломунов. «Маскарад» Лермонтова как социальная трагедия. Сб. «„Маскарад“ Лермонтова», изд. ВТО, М. – Л., 1941, стр. 47). Утверждение, что данный список является авторизованным, строится на двух надписях, сделанных якобы рукой самого Лермонтова. Одна надпись в правом верхнем углу: «Для бенефиса г-жи Валберховой к будущей осени» и вторая – под заголовком пьесы: «Соч. Лермонтова». Между тем, судя по почерку, подписи не принадлежали Лермонтову: список, по всем данным, снят с текста, искаженного в 1842 году цензором Никитенко. На рукописи имеется также несколько цензорских и канцелярских пометок: «Запрещен в 1835», трижды повторенная цифра «36», внизу в левом углу титульного листа – снова «1835», т. е. даты запрещения «Маскарада».

В феврале 1837 года, в своем «объяснении» по делу о «непозволительных стихах на смерть Пушкина» Лермонтов в таких словах сформулировал печальный итог попыткам провести «Маскарад» через драматическую цензуру и увидеть его на сцене театра: «Драма „Маскарад“, в стихах, отданная мною в театр, не могла быть представлена по причине (как мне сказали) слишком резких страстей и характеров и также потому, что в ней добродетель недостаточно награждена» («Вестник Европы», 1887, т. 1. стр. 341).

Запрещение «Маскарада» в январе 1836 года привело к созданию еще одной – пятиактной редакции драмы, отличающейся от всех предшествующих. Лермонтов даже счел нужным дать ей новее заглавие – «Арбенин», которое переносило внимание с символического обобщенного образа светского «маскарада» на личную драму Арбенина. В пьесе значительно смягчены нападки на светское общество, изменились образы Звездича, Нины, Казарина, иначе изображен и Арбенин. Изменен и самый сюжет. Драма «Арбенин» была также запрещена цензурой 28 октября 1836 года.

Лермонтов не напечатал «Маскарада». Видимо, запрещение пьесы драматической цензурой вселило мысль о безнадежности увидеть ее и в печати. Но вскоре после трагической гибели Лермонтова А. А. Краевский принимает решительные меры к напечатанию «Маскарада», рукопись которого попала к нему вместе с другими рукописями поэта.

18 августа 1842 года Краевский писал цензору А. В. Никитенке: «…издатели Лермонтова ужасно просят вас о драме „Маскарад“. Порешите с ним поскорее, господа ради». 1 сентября Краевский вновь пишет Никитенке: «Господа ради, вышлите поскорее драму Лермонтова „Маскарад“» (Н. Здобнов. Новые цензурные материалы о Лермонтове. «Красная новь», 1939, № 10–11, стр. 262).

22 сентября 1842 года Никитенко представил «Маскарад» на рассмотрение цензурного комитета, предварительно изъяв несколько мест, которые, с его точки зрения, могли усложнить процесс прохождения драмы через цензуру, тем более, что всё, что принадлежало перу опального поэта, было взято под особо бдительный надзор. Кроме того, много мест, вызывавших сомнение, Никитенко отметил на полях рукописи.