Текст книги "Панк-рок. Предыстория. Прогулки по дикой стороне: от Боба Дилана до Капитана Бифхарта"

Автор книги: Михаил Кузищев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 33 страниц) [доступный отрывок для чтения: 12 страниц]

С другой стороны, участники The Velvet Underground относились к The Fugs более дружелюбно, чем калифорнийские снобы. Много лет спустя гитарист Стерлинг Моррисон вспоминал: «Мы часто играли вместе на концертах и благотворительных мероприятиях, мы нравились одним и тем же людям. The Fugs, The Holy Modal Rounders и The Velvet Underground были единственными настоящими группами Нижнего Ист-Сайда. Мы были настоящими группами, игравшими для настоящих людей, существовали на одной и той же настоящей сцене. Мы по возможности помогали друг другу и зависали в одних и тех же местах. У меня есть полная коллекция альбомов The Fugs, и они меня радуют»^[30]. Эд Сандерс выражал встречные чувства: «По отношению к «вельветам» я ощущал дух товарищества. Мы пересекались. На наши концерты приходили одни и те же люди. Нико заходила в мою книжную лавку Peace Eye»^[31].

Весной 1966 года The Fugs завоевали еще более внушительных поклонников – далеко за океаном. Усилиями Кена Вивера их первый альбом достиг Лондона, книжной лавки «Индика», которой заведовал местный хиппи-активист Барри Майлз. Его хорошим другом и частым гостем лавки был Пол Маккартни, который, увидев в новой поставке пластинку «Песен современного протеста, точек зрения и общего недовольства», сразу захотел ее послушать. Однако в лавке не было проигрывателя, и Пол настоял на том, чтобы компания друзей отправилась в соседний клуб Scotch Of St. James, который был закрыт. Только долгий стук в дверь, уговоры и присутствие живого битла убедили менеджера впустить незваных гостей и поставить пластинку на проигрыватель. После этого, по воспоминаниям Майлза, «нестройные звуки "Богини трущоб Нижнего Ист-Сайда" и голос Тули Купферберга, пытающегося прохрипеть «Supergirl», наполнили клуб. "Боже, это что за дрянь?! " – заорал менеджер, шокированный тем, что у Пола есть желание слушать столь похабные тексты, но Пол получал удовольствие. После этого, каждый раз, когда какие-нибудь назойливые туристы требовали его автограф, он всегда подписывался "Тули Купферберг"»^[32].

В 1967 году композицию "Dirty Old Man" включил в свой репертуар еще не слишком известный на тот момент Дэвид Боуи – в своих первых интервью он не скупился на похвалы The Fugs. Более того, кто-то рассказывал Эду Сандерсу, что даже The Beatles, вдохновившись 10-минутной "Virgin Forest", решили попробовать более развернутые формы на композиции "A Day In The Life". Тем не менее в тогдашнем Лондоне жили и творили музыканты, попавшие под куда более сильное влияние The Fugs. В 1965 году на первый альбом группы наткнулся Мик Фаррен, лидер никому не известной, асоциально-амузыкальной группы The Social Deviants. По словам Мика, он ощутил, что «мы не одни. По другую сторону океана, в глубинах нью-йоркского Нижнего Ист-Сайда, трое поэтов, которым медведь наступил на ухо… были на шаг впереди нас, стряпая свои собственные психованные тексты и накладывая их на такое же примитивное сопровождение…»^[33]. Для Фаррена знакомство с творчеством The Fugs было важнейшим толчком к написанию собственных песен.

Много лет спустя критики находили пошлую сатиру и сардонический юмор The Fugs достойными лучших пластинок Dead Kennedys, однако для 1966 года это стало неслыханной дерзостью. Удивительным было не только то, что фирма ESP-Disk выпустила их второй альбом в свет практически без купюр («ретушированию» подверглось только одно слово на песне "Doin’ All Right"), но и то, что безымянный альбом The Fugs даже умудрился попасть в Топ-100 американского хит-парада – на 95-е место. Эд Сандерс с удовлетворением отмечал, что их вредительский опус опередил в чарте даже сборник хитов популярной вокальной группы Martha and the Vandellas.

Рассуждая о привлекательности музыки The Fugs для массового слушателя, следует отметить, что, несмотря на все свои агрессивные тексты, а также возросшее техническое мастерство, группа не предпринимала каких-либо попыток выразить недовольство музыкальными средствами: аранжировки всех песен были довольно гладкими, а немногочисленные гитарные соло – традиционными и безобидными. Все это, конечно, не касалось авангардной "Virgin Forest", но она задумывалась скорее как арт-продукт, нежели как средство атаки на обывателя.

The Fugs купаются в лучах славы

Параллельно с работой в студии группа продолжала активно давать представления. На сцене театра «Астор Плейс» ансамбль оттачивал свое исполнительское мастерство. Басист Джон Андерсон рассказывал о типичной программе того времени: «На протяжении всего концерта Сандерс выступал с монологами, делал разнообразные комментарии, представлял участников, песни и общался со зрителями. Тули устраивал переодевания и пантомимы. Кен Вивер изображал гнусных персонажей вроде ханыги с Бауэри или педика с Таймс-сквер, а Эд выступал в роли Дэвида Фрикблева, который брал у них интервью для прессы» ^[34]. Упомянутые пантомимы были важной частью концертов. В интервью музыкальному исследователю Ричи Унтербергеру Тули рассказывал о том, как выглядели эти сценки: «По сути мы были театром, понимаете. Эд считал, что в театре мне не следует много петь, поэтому я начал разыгрывать пантомимы. Я придумал сценический номер для каждой песни […]. Самый продвинутый из них был для „Kill For Peace“. Эд пел эту песню, хотя она моя […]. Я выходил в роли [американского] солдата, который потерялся где-то во вьетнамских джунглях, на мне был рваный мундир цвета хаки. У меня был автомат, а на голове – большой шлем, такой носили морские стрелки. Очень большой шлем с защитными наушниками. Он похож на средневековый рыцарский шлем. В процессе песни я обнаруживал лежащего вьетнамского ребенка, малыша. Это была кукла без одежды и без одной ноги. Я ее поднимал, баюкал, а у меня был здоровенный леденец в шоколаде. Я предлагал этот леденец мертвому ребенку. А Эд в это время пел песню. Поскольку ребенок не реагировал не леденец, я силой вонзал его ребенку в рот, и вся публика тут же выла „Уууух!“. Затем у меня сносило крышу, я начинал бегать по сцене, и мой американский шлем сваливался. А под ним у меня был настоящий немецкий шлем времен Второй мировой, моментально узнаваемый. Я понимал, что произошло, и убегал со сцены»^[35].

Нередко на концерты The Fugs заглядывали представители власти. По общим воспоминаниям, в подобных случаях Эд Сандерс давал строгую инструкцию не менять в программе ни единого слова, и каким-то образом выступление всегда оканчивалось благополучно. Однажды на концерт пришел представитель компании Coca-Cola. Послушав гигиеническую песню «Кока-кольный душ», он оскорбился до глубины души и пришел за кулисы, угрожая подать на музыкантов в суд. Представляя, каким пиаром это может обернуться для группы, Сандерс тут же начал упрашивать кока-кольного представителя поскорее осуществить свои угрозы. Поглядев на мольбы Сандерса и подумав еще раз, представитель удалился восвояси. Более печальные последствия имела идея музыкантов сжечь на сцене флаг. Воодушевившись примером одной из антивоенных групп, которая сожгла американский флаг на сцене театра «Бридж», сатирики из The Fugs тоже решили сжечь на сцене какой-нибудь флаг. Для этой цели они специально придумали флаг Нижнего Ист-Сайда и на одном из концертов торжественно его сожгли. Информация о сожжении флага (без подробностей о самом флаге) попала в прессу, и музыкантов выставили из «Астор Плейс».

Это досадное событие, однако, не огорчило группу, которая на протяжении 1966 года продолжала выступать на нью-йоркских площадках, собирая все более внушительную аудиторию. Выступление The Fugs в солидном «Таун-Холле» освещали солидные издания. Cash Box сообщало: «Концерт был отмечен частыми и весьма бесхитростными отсылками к анатомии, многие из которых были весьма сомнительного вкуса […]. Несмотря на то что американские моральные нормы в отношении секса в настоящее время расширяются, вряд ли The Fugs ожидает моментальный успех на национальном уровне»^[36]. Роберт Шелтон из New York Times был настроен более позитивно: «The Fugs можно считать музыкальными детьми Ленни Брюса, сердитого сатирика. Их музыка, хотя ее потенциал и растет, занимает второе место после их текстов, реприз и выходок. Полная личная свобода, будь то секс или наркотический опыт, остается одним из их опознавательных знаков»^[37]. Внушительное эссе о группе опубликовала известная литератор и критик Элизабет Хардвик. «The Fugs – это не искусство, и не театр, а шум („тотальный удар“) и Свобода Слова. Тем не менее после них любые виды популярных развлечений кажутся бледной тенью, – заключала писательница и подчеркивала важную роль Эда Сандерса. – Лидер группы, Эд Сандерс, это ужасно архетипичный американец. Если бы он не „трахался за мир“, в двадцатые он был бы атеистом, в тридцатые – троцкистом. Но он актер, обладающий подрывной энергией, которая не так заметна на пластинках […]». В феврале 1967 года Эд Сандерс даже стал лицом обложки популярного журнала Life.

The Fugs постепенно приобретали статус ист-сайдской достопримечательности. Билеты на их концерты полностью распродавались, а за кулисы, чтобы пожать музыкантам руки, заглядывали такие знаменитости, как Ричард Бертон, Питер О’Тул, Теннесси Уильямс и Леонард Бернстайн. Многочисленные поклонники выследили Сандерса и теперь кучковались перед дверями его скромного жилища – на грязной улице с помятыми мусорными баками. Были и угрозы: однажды Сандерс получил по почте книгу Ф.М. Достоевского «Идиот». В ее вырезанной внутренности находилась фальшивая бомба с часовым механизмом. В другой раз анонимный злоумышленник угрожал взорвать дом Сандерса – заодно с домом Фрэнка Заппы.

Музыкальная индустрия тоже начала обращать пристальное внимание на группу: в январе 1967 года The Fugs заключили контракт с уважаемым лейблом Atlantic Records, которым управляли Ахмет Эртегюн, его брат Несухи и Джерри Уэкслер. Уже в марте группа приступила к записи нового альбома. Эд Сандерс был по-прежнему уверен, что The Fugs должны наращивать мастерство и коммерческий потенциал: ему даже удалось пригласить на запись альбома профессиональных сессионных музыкантов лейбла Atlantic. «Я изо всех сил старался, путем многочисленных репетиций меняя и добавляя музыкантов в студии, создать альбом, который был бы привлекательным как с революционной, так и с коммерческой точки зрения»^[38], – вспоминал Эд. Одним из плодов этих усилий стала роскошная, аранжированная массой инструментов и красивым многоголосием композиция «River of Shit»^[30] («Река дерьма»), звучащая соответственно названию плавно и величественно.

Кроме того, была записана мантра «Харе Кришна» в исполнении Аллена Гинзберга, а также весьма амбициозная многочастная сюита "Aphrodite Mass" («Месса Афродиты») с цитатами из Сафо. Сандерс сочинил сюиту при поддержке приглашенного композитора. Открывать альбом должна была энергичная композиция "Turn On, Tune In, Drop Out", основанная на известном девизе «кислотного гуру» Тимоти Лири. В апрельском письме Джерри Уэкслеру Сандерс сообщал, что группе удалось создать «то, что нам представляется сбалансированным набором посланий сатиры, протеста, нежности и любви. Альбом содержит песни во всех четырех категориях. Силы для работы над альбомом мы черпали из рока, индийской, электронной музыки и даже госпела, не забывая придавать альбому литературный и выверенный артистический дух»^[39]. Увы, вскоре после этого Уэкслер сообщил Сандерсу, что Atlantic не только передумали выпускать новый альбом The Fugs, но и решили разорвать контракт с группой. Причина этого отказа до сих пор исследуется историками, однако по непроверенной информации инициаторами разрыва выступили жены братьев Эртегюн, которые невзлюбили песню про «Кока-кольный душ».

Эд Сандерс был сокрушен: на дворе стояло «Лето любви», а The Fugs не имели возможности наследить в нем своим новым альбомом. В то же самое время фирма ESP-Disk сумела еще больше подпортить настроение, выпустив без спросу сборник старинных ауттейков под названием "Virgin Fugs". На нем впервые увидели свет такие нетленки как "We’re The Fugs", "The Ten Commandments", "CIA Man", "My Bed Is Getting Crowded", пресловутая "Coca Cola Douche" и некоторые другие шедевры, записанные во время двух первых студийных сессий группы 1965 года.

Операция «Левитация»

The Fugs пытались не унывать, активно гастролируя, играя на всевозможных благотворительных, хипповых, протестных и прочих социально значимых мероприятиях. Без сомнения, самым важным из них стало уже упомянутое в этой истории выступление, состоявшееся во время марша на Пентагон. Эду Сандерсу, Тули Купфербергу и их команде выпала почетная и ответственная задача организовать ритуал экзорцизма. В полной мере понимая важность операции и осознавая свою ответственность перед будущими поколениями, музыканты подошли к ритуалу со всей серьезностью. Сандерс привлек авторитета по части магических обрядов, своего хорошего друга Харри Смита (того самого, который впервые смог протащить The Fugs в студию). Смит посоветовал освятить Пентагон, поместив пятиконечную постройку в некий круг, а для верности предложил привнести в процесс экзорцизма проверенные древнеегипетские методы, а именно – корову, призванную символизировать богиню Хатхор. Корову купили, раскрасили мистическими символами, однако ее арестовала полиция на подходе к Пентагону. В арсенале экзорцистов оставался только магический круг и, конечно, их музыкальные заклинания. Были и сепаратисты: участник оргкомитета, известный кинорежиссер, авангардист и маг Кеннет Энгер^[31] не согласился с предложенной тактикой и решил действовать самостоятельно.

21 октября 1967 года около сотни тысяч демонстрантов собрались перед мемориалом Линкольну, а затем примерно половина из них прошла маршем по мосту через реку Потомак и направилась прямиком к зданию Министерства обороны США. Тем временем The Fugs припарковали грузовик с платформой, генератором и аппаратурой в максимальной близости от здания – на соседней парковке. Гитарист The Fugs Дэнни Кортчмар вспоминал: «Когда грузовик приехал, там не было никого, кроме нас и Национальной гвардии. В тот момент, когда мы подъезжали к солдатам, Эбби Хоффман выхватил водяной пистолет. Он размахивал им в воздухе и кричал: "В этом пистолете ЛСД! Я обрызгаю солдат, и они все словят кайф!" Мы думали, нас всех застрелят прямо на месте»^[40].

В то время как десятки тысяч протестующих дружными рядами шагали к «цитадели зла», The Fugs со своего грузовика отважно приступили к исполнению ритуала. «Именем Амулетов Касания, Смотрения, Хватания и Совокупления мы призываем силы Космоса защитить нашу церемонию»^[41], – начал творить свои заклинания Эд Сандерс. Перечислив имена всех известных и неизвестных божеств, The Fugs начали дружно скандировать: «Out, Demons, out!» («Вон, демоны, вон!»). В это же самое время Кеннет Энгер, находясь под грузовиком и сердито цыкая на тех, кто ему мешал, творил свои собственные нечестивые обряды. «Наша магия сильнее твоей, Кеннет!», – решительно провозгласил с грузовика Сандерс и призвал демонстрантов образовать вокруг Пентагона Круг Защиты. Работа с Кругом Защиты была в зоне ответственности Эбби Хоффмана, который бегал среди демонстрантов, призывая их объединяться в пары и укладываться на газоны вокруг Министерства обороны, дабы блокировать зловредные эманации силой физической любви. К сожалению, не все демонстранты были готовы к активному участию в этом действе. Джон Эскоу, один из участников марша, вспоминал: «Эбби пришлось выступить кем-то вроде свахи, потому что люди не так уж активно объединялись в пары. Он хватал людей и говорил: „Так, ты с ней, а ты вот с ней, а ты бери вон того парня, и ложитесь. Давайте, ложитесь, и вперед“»^[42]. Вскоре Эскоу обнаружил себя лежащим на газоне в обнимку с какой-то участницей марша. Находясь в прямой видимости полицейских, молодые люди не решились выполнить указания Хоффмана, но тем не менее приятно провели время. Однако самый эффектный (и вошедший во все учебники истории) момент марша случился, когда демонстранты уперлись в ряды солдат, охранявших Пентагон. Не имея возможности двинуться дальше, они начали засовывать в оружейные стволы солдат цветы, которые захватили с собой. Эти цветы попали на все новостные передовицы и стали одним из символов антивоенного движения, да и, пожалуй, всей хипповой эпохи – как и сам марш на Пентагон. Все эти яркие моменты, к сожалению, не могли отменить того факта, что экзорцизм The Fugs не удался: с окончанием марша война в далеком Вьетнаме отнюдь не закончилась.

Под крылом Фрэнка Синатры

Разрыв с Atlantic и провал обряда экзорцизма были, конечно же, серьезными неудачами в карьере The Fugs, однако к тому моменту у них было утешение: новый контракт с еще одной солидной фирмой звукозаписи – Reprise. Эд Сандерс решил отвергнуть предложение компании Elektra и выбрал контракт с лейблом, основателем которого был Фрэнк Синатра. Перед заключением договора президент Reprise Мо Остин дал послушать Синатре пленки невыпущенного третьего альбома. Синатра дал свое благоволение Остину и добавил: «Надеюсь, ты знаешь, что делаешь»^[43].

The Fugs были проинструктированы, что композиции, записанные для Atlantic, надо перезаписать заново, и Сандерс, собрав ансамбль в студии, был преисполнен решимости покорять новые вершины. «Я все еще стремился собрать идеальную группу, сделать эпохальный альбом, исполненный духа The Fugs, их видением поэзии, сатиры и антивоенного угара»^[44], – вспоминал он. Сандерс даже учредил для группы «полусатирические» правила живых выступлений. Правила, кроме прочего, определяли, что во время концертов следует «как можно реже отворачиваться от зрителей», «признаки сонливости и утомленности должны подавляться», «концовки песен должны быть очень точными», а «совершенству следует поклоняться». Альбом «Tenderness Junction», составленный из частично перезаписанных композиций для невыпущенного альбома, в полной мере отражал эти устремления. Это был очень аккуратный и хорошо аранжированный фолк-психоделический альбом, сделанный по всем канонам музыки хипповой эры. На пластинке нашли свое место поп-психоделия «Turn On, Tune In, Drop Out», сюита «Месса Афродиты» и мантра «Харе Кришна» в исполнении Аллена Гинзберга. Старомодный и старательно-душещипательный ду-уоп «Wet Dream» («Влажный сон») повествовал о типичном подростковом явлении, а более шумная и гитарная «War Song» снова затрагивала антивоенную тему. Повсюду цвели многочастные формы и выверенные вокальные гармонии; слух радовали профессиональные соло в исполнении нового участника Дэнни Кортчмара – одного из лучших гитаристов Америки того времени.

Со своим специфическим чувством юмора и новым музыкальным перфекционизмом The Fugs еще в большей степени приблизились к The Mothers Of Invention, однако на этой территории Эд Сандерс и его команда были скорее гостями. Фрэнк Заппа обладал незаурядными композиторскими талантами и умел выражать свой язвительный, сатирический дух не только в текстах, но и в многочисленных музыкальных находках. Более дружелюбные The Fugs никогда не были сильными мелодистами, а для Эда Сандерса работа над музыкальными аранжировками означала одно лишь серьезное стремление к совершенству и благозвучию. Казалось, рулевого The Fugs беспокоит комплекс музыкальной неполноценности, от которого Заппа никогда не страдал. Сандерсу удалось реализовать свои амбиции аранжировщика, однако музыка обновленных The Fugs оказалась обобщенно-хипповой, безобидной и совершенно лишенной того хулиганского духа, который присутствовал в их текстах и в живых выступлениях.

Стоит вспомнить, что в 1968 году стремление к совершенству и благозвучию считалось нормой и признаком правильного взгляда на вещи. Старый знакомый Роберт Шелтон из New York Times сравнивал новую работу группы с новомодным и коммерчески успешным мюзиклом «Волосы» и мечтал о дне, когда, «"Волосы" постригут, а The Fugs станут королями-философами», называл "Tenderness Junction" «их самой музыкальной работой» и заключал, что после «фальстартов» двух предыдущих альбомов The Fugs готовы бороться за коммерческий рынок «со своими антикоммерческими тирадами и сатирическими, до самой крови, ударами…» ^[45]. Увы, борьбе за коммерческий рынок мешала консервативная позиция многих американских радиостанций. С одной из них на Reprise пришло письмо, в котором сообщалось, что песни «Knock Knock» и «Wet Dream» «серьезно разочаровали» сотрудников радиостанции своими «неприличными, прямо-таки вульгарными текстами», в результате чего станция приняла решение вообще исключить музыку The Fugs из своих плейлистов. Композиция «Wet Dream» также вызвала возмущение одной благовоспитанной мамы, которая в своем письме на лейбл возмущалась: «Это совершенно нормальное явление для мальчика – но нужно ли нам петь об этом в наших домах? Я – мать троих подростков, и мы никогда не будем держать дома ни одной пластинки Reprise, покуда вы одобряете такие группы». Не исключено, что протесты подобного рода сказались на популярности пластинки, и благозвучный «Tenderness Junction» выступил гораздо хуже шумного и гитарного второго альбома, вообще не попав в чарты.

Неудача "Tenderness Junction" не остановила Сандерса, и почти сразу после завершения работы над третьим альбомом (который рассматривался скорее как «промежуточный») The Fugs с головой ушли в работу над четвертым, самым амбициозным творением, которое Сандерс гордо величал их «триумфальным альбомом 1960-х» ^[46]. Альбом, получивший название «It Crawled Into My Hand, Honest»^[32] был записан с привлечением грандиозного бюджета в 25 тысяч долларов, лучших сессионных музыкантов, продюсеров и аранжировщиков; запись заняла много недель. Одним из кульминаций и характерных моментов пластинки можно назвать уже известную, величественную композицию «Река дерьма», на этот раз украшенную роскошным многоголосием вокальной группы самого Гарри Белафонте. Другим заметным номером стал григорианский хорал «Marijuana», в котором названия известного растения перечислялись на языках народов мира. Благозвучная композиция «When the Mode of Music Changes» несла в своей основе знаменитую максиму Тули Куперфберга: «Когда тональность музыки меняется, стены города сотрясаются» (по некоторой, не вполне проверенной информации, максима представляла собой парафраз изречения Платона). На альбоме также можно было обнаружить сюжеты из древнеегипетской истории («Ramases II Is Dead, My Love» – «Рамзес II умер, моя любимая») и сатирические истории из жизни южан-реднеков вроде «Johnny Pissoff Meets the Red Angel» («Джонни ПшелНа́ встречает Красного ангела»). Прекрасно аранжированные музыкальные номера чередовались на альбоме с короткими эксцентрическими вставками и разнообразными чудачествами. Увы, несмотря на все усилия музыкантов и привлеченных сторонних сил, альбом «It Crawled…» не стал эпохальным событием в мире музыки 1968 года – его пределом стала 167-я строчка в американском чарте. Возможно, при столь явно подчеркнутом перфекционизме и музыкальных амбициях пластинке не хватило по-настоящему запоминающихся номеров или, говоря по-простому, хитов.

От Лондона до Чикаго

Интересно отметить, что продажам новых альбомов The Fugs, казалось, никак не помогала активнейшая концертная деятельность коллектива – ведь на протяжении грозного 1968 года они продолжали вести активную социально-музыкальную деятельность. The Fugs по-прежнему активно гастролировали, вели светскую хипповую жизнь, а также участвовали во всевозможных благотворительных мероприятиях – заступались за арестованных за хранение марихуаны, поддерживали антивоенные акции, а также всевозможные фрик-ауты. Самым заметным из этих мероприятий обещал стать «Фестиваль жизни», который хиппи-активисты Эбби Хоффман и Джерри Рубин задумали со своим товарищем Эдом Сандерсом. Фестиваль планировался как протестное мероприятие, приуроченное к августовскому Национальному съезду демократической партии США. В начале августа Сандерс вместе с Рубином и Хоффманом вылетел в Чикаго, чтобы провести переговоры с местными властями о проведении фестиваля – только для того чтобы получить категоричный отказ.

Сандерс не собирался сдаваться и планировал выступление The Fugs, несмотря ни на что. 22 августа он снова отправился в Чикаго, чтобы разобраться на месте, что можно сделать для музыкального мероприятия. По прибытии он обнаружил за собой слежку, а потом узнал, что власти приняли все меры, чтобы избежать массовых скоплений, стянули силы правопорядка и объявили комендантский час. Тем не менее протестующие продолжали прибывать. Обстановка в городе была крайне напряженная: многие предсказывали, что на улицах начнутся массовые беспорядки. Как вспоминал Сандерс, в этой атмосфере некоторые участники The Fugs приняли решение не приезжать в Чикаго, и концерт пришлось отменить. Эд остался в городе и вскоре своими глазами наблюдал баррикады, военную технику и колючую проволоку. Для разгона демонстрантов полиция применяла слезоточивый газ и беспощадно лупила дубинками всех, кто попадался под руку. Скорее всего, в те дни Сандерс так и не узнал, что нашлась рок-группа, не взявшая «самоотвод», а бесстрашно прибывшая в самую гущу событий и отыгравшая свой обещанный концерт, – MC5^[33].

Отмена «Фестиваля жизни» и жесткое подавление протестов в Чикаго стали серьезным разочарованием для Эда Сандерса. Эту горечь в какой-то степени могли компенсировать успехи The Fugs на заокеанских территориях. В мае музыканты прервали кропотливую студийную работу над "It Crawled", чтобы впервые пересечь Атлантику. Группа совершила тур по Скандинавии, а в сентябре выступила на эпохальном для Западной Германии Эссенском песенном фестивале; главными заезжими звездами мероприятия стали The Mothers Of Invention. Из Германии The Fugs вылетели в Великобританию. Там их ждали выступления на телевидении и концерт в престижном Раундхаусе, где незадолго до них выступали The Doors и Jefferson Airplane. К сожалению, все эти значимые мероприятия никак не могли помочь популярности новых записей The Fugs в Британии: компания-лицензиат фирмы Reprise просто отказалась выпускать новый альбом "It Crawled…". «Они опасаются, что альбом повредит их имиджу звукозаписывающей компании»^[47], – сообщал Мо Остин.

В 1969 году The Fugs выпустили на лейбле Reprise свой пятый «номерной» альбом, однако силы группы были уже на исходе. После роскошеств и излишеств "It Crawled…" пластинка "The Belle of Avenue A" представляла собой нехитрый кантри-рок. Фирменная «фагзовская» сатира никуда не делась, однако слушать ее в обрамлении безликой и неизобретательной кантри-музыки было скучно. В феврале The Fugs дали последние концерты (некоторые – на одной афише с The Velvet Underground), а затем распались на долгие пятнадцать лет. Разочарованный событиями 1968 года и уставший от изматывающей музыкальной активности, Эд Сандерс принял решение распустить группу. Тули Купферберг и Кен Вивер были настроены продолжать, да и сам Сандерс впоследствии сожалел о своем решении. Распад группы совпал с закатом «эпохи цветов» и движения хиппи. Рассуждая о тех временах, Тули говорил: «Я думаю, мы были очень нужны в то время, когда все рушилось. Мы были чем-то вроде USO^[34], во время Второй Мировой они были нужнее всего. Мы были чем-то вроде USO для левого движения. Я думаю, мы сыграли больше благотворительных концертов, чем любая другая группа. Где мы только ни бывали. Поэтому мне жаль, что все так кончилось»^[48].

Эпилог

Рассуждая о наследии The Fugs, Эд Сандерс говорил, что группа внесла свой вклад в то, что «поп-музыка получила возможность петь о чем угодно, о любом аспекте человеческой жизни. Люди в обществе, работа, жизнь, семья или ее отсутствие, секс…» ^[49]. Сандерс также сетовал, что многие записи группы «не были идеальными. Есть многое, что мне хотелось бы перезаписать и немного подправить» ^[50]. «В начале было больше чистой энергии и энтузиазма, – рассуждал Купферберг. – Мы были проще. Но потом мы стали более… я не хочу говорить «изощренными». В XIX веке «изощренный» значило «испорченный». Наши песни стали более сложными, затейливыми, более тонкими, более общими и во многих отношениях более интересными и, возможно, более универсальными. Поэтому я считаю, что наши поздние работы не хуже, просто, возможно, они не имели такого же эффекта, как ранние»^[51].

Сегодня заслуги группы The Fugs оказались заслонены достижениями их более известных современников (и речь о них пойдет совсем скоро). Однако Сандерс и Купферберг были первыми, кто не словом, а делом доказал: если хочешь говорить и петь о том, что накипело, а заодно с этим чудить, провоцировать и получать удовольствие от процесса, совершенно не обязательно штудировать гаммы. В эпоху победившего фолка с его богатыми музыкальными традициями и уважением к исполнительскому мастерству это было неслыханно. Тем удивительнее, что The Fugs сумели завоевать внимание и любовь публики, наплевав на традиции с высокой колокольни. Достаточно было того, что они остроумны, проницательны, язвительны и нахальны. «Мы были чем-то вроде панк-группы. Наша мысль заключалась в том, что это может каждый. Нам было насрать. Мы не собирались делать высокое искусство»^[52], – заявлял Тули Купферберг.

Хорошо, а как же левитация Пентагона? Если The Fugs были настолько блестящей группой, то что же пошло не так? Ну, для ответа на этот вопрос у нас есть вполне правдоподобная версия случившегося. Легко представить, что историческим днем 21 октября 1967 года демонстранты, увлеченные парным лежанием на газоне и рассовыванием цветов в стволы винтовок, просто забыли обратить внимание на само здание и зафиксировать в своей памяти тот фантастический, но скоротечный момент, когда отчаянными усилиями профессионалов из The Fugs самое большое в мире здание внезапно поднялось на строго установленные законом, но очень незаметные десять футов и беззвучно завибрировало. Конечно, у скептиков всегда будет готов ответ: если Пентагон действительно поднялся в воздух (пусть даже не окрасился в оранжевый цвет), то почему же война во Вьетнаме не закончилась в ту же самую секунду? Много лет спустя Эд Сандерс с сожалением констатировал: да, силой своей музыки The Fugs действительно смогли оторвать грандиозное здание от своего основания. Однако по своей неосмотрительности они забыли его повернуть^[53].

Прогулка третья

The Godz: бажественная музыка

Музыка слишком важна, чтобы оставлять ее музыкантам ^[1]. Кристофер Смолл