Текст книги "Сцены из жизни дознавателя Шишкина (СИ)"

Автор книги: Михаил Востриков

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 12 страниц)

Мощности осветительного диодика хватает на то, что прямо перед собой Валера видит длинные, уходящие в темноту, ровные ряды уложенных прямо на каменный пол – мешков, ящиков, корзин, сундуков… Отдельно, из больших корзин торчат круглые длинные трубки, что-то, типа, тубусов, похожих на те, в которых сейчас студенты носят свои чертежи и рисунки. Их тоже очень много. Старинные фолианты с медными и серебряными застёжками сложены как кирпичи в толстой кладке. И конца этим рядам не видно во все стороны, может сотни метров, а может и километры.

Рядом с завесой ряби на стене есть крепление для факела. И оно даже уже с факелом в нём – длинная деревянная палка, на конце завернутая в ткань и судя по её запаху пропитанная смолой. С такими в Париже, вернее, без таких, Валера знает из книг, «за хождение ночью без огня полагался штраф в 10 су, что в конце XIV века равнялось стоимости 60 буханок хлеба по 18 унций каждая». А рядом на полу большая корзина с песком, в который воткнуто штук тридцать таких же факелов с запахом смолы. Но спичек рядом нет. И у Валеры нет… ни спичек, ни зажигалки. Он не курит. И не знает он, что факела эти зажигаются либо от искр простейшего кремниевого огнива.

Однако, когда Валера делает буквально два шага от завесы ряби, он слышит другой запах – свежести, талой воды и лёгкой приятной горечи. Это запах вербы. Валера хорошо помнит его… Когда мама, возвращалась из церкви с заутрени на Вербное воскресенье, она легонько хлопала разоспавшихся детей – Валеру с сестрицей, освящённым букетиком из веточек вербы, в тепле квартиры выпустившей свои серёжки в банке с водой, и приговаривала:

– Не я бью, верба бьёт. Будьте здоровы как верба, мои любимые!

А это значит… что корзины в рядах, плотно укрытые сверху мешковиной, сплетены из свежих ивовых прутьев только что. Иначе они бы так сильно не пахли, а может и рассыпались бы уже от времени.

«И как такое может быть?» – недоумевает Валера.

Сюжет 21. Тамплиеры

Реальная вина Тамплиеров заключалась

в их богатстве и гордыне.

Последняя отдалила их от людей, а первая

– породила алчность в короле Франции.

13 сентября 1307 года

Франция. Жизор. Замок-монастырь Тамплиеров.

– Открыва-а-ай! – страшный и хриплый голос огромного крестоносца мгновенно будит чуть задремавшего после обеда в тенёчке прямо на своём посту у ворот замка привратника – молодого воина-монаха Умбера де Ла Рош.

На цепном мосту через защитный ров с водой, по дневному времени опущенному на проход, перед закрытыми воротами замка юный Умбер видит процессию – группу богато экипированных конных рыцарей с красными крестами Тамплиеров на груди и на плащах. А с ними два воза, в каждый запряжены два битюга, и на каждом располагаются по шестеро здоровенных крепких лбов крестьянской наружности. И с ними на возах – стопки новых ивовых корзин, доски, мешковина и всяческий плотницкий инструмент – пилы, молотки и топоры.

На стяге, реющем над процессией – золотые полосы на синем фоне, т. н. «перевязь справа» с двумя красными тамплиерскими крестами на белом фоне, расположенными по диагонали. Это личная хоругвь магистра Ордена Тамплиеров Жака де Моле.

– А позови-ка отца-настоятеля, сын мой, – легко спешиваясь с коня, говорит Умберу властный пожилой человек – высокий, с бородой и волосами до плеч. Это и есть Жак де Моле.

И через четыре часа Умбер становится свидетелем такого разговора…

Они медленно идут рядом через ворота замка. Часто останавливаются. Мимо него, но его не замечают. Отец-настоятель и магистр Ордена. Конь магистра идет у него в поводу, а его свита просто стоит и ждёт команду на отъезд. Мешковины и корзин в возах здорово поубавляется, а деревенщина выглядит усталой, как после тяжёлой работы.

– Так ничего и не попробовали, мессир… Нашего, монастырского.

– Недосуг! Спешим.

– Так значит, через месяц, мессир? Это уже точно?

– Да, сын мой… наши шпионы в Консьержери докладывают, что так. Уводи братию за пределы Франции и лишь там будете оправданы и останетесь в живых. Лучше идите в Томар, где найдёте убежище и защиту у короля Португалии Диниша I, который и сам наш брат во Христе, член Ордена. Я уже был у него, вас там ждут.

– Мессир, так, а может… Филиппу не удастся взять наши замки. А за месяц мы такую оборону подготовим… и так им наваляем…

– Всякая власть от Бога, сын мой… Мы не можем воевать с королями, для защиты которых нас всех и создал Готфрид Бульонский двести лет назад. А ведь в заговоре против нас ещё и папа… Видимо Господь попускает им за нашу гордыню. Вот евреи-банкиры теперь возликуют… Такой их соперник уходит с рынка!

– Им всем не дают покоя наши свитки! Эти свитки могут обрушить Церковь и папу.

– Да… могут. И Церковь сделает всё чтобы их уничтожить вместе с нами. А ещё им не дают покоя те гигантские суммы серебром, которые мы им ссудили. У короля и папы нет денег их отдать, вот они и решают… что лучше их не отдавать.

– Неужели уже ничего нельзя сделать, мессир? Ведь мы же можем купить всю эту Францию с потрохами и с ней ещё пол-Европы. Как например мы купили Кипр у англичан.

– Ни-че-го уже сделать нельзя, сын мой, кроме как бежать! Но я остаюсь… и всё беру на себя.

Магистр тяжело вздыхает. Он знает, что такое пытки Святой папской инквизиции.

– И не верьте последующим слухам обо мне. Под пыткой и меня могут заставить подписать самооговор. Я конечно рассчитываю на аудиенцию с папой, но скорее всего она уже бессмысленна, мне нечего ему сказать. Он нас предал и теперь жаждет крови чтобы мы замолчали навсегда.

Магистр делает паузу.

– А вот с достопочтенным Фульком де Вилларе – великим магистром Ордена Госпитальеров, я встречусь обязательно. Как закончу объезжать наши монастыри, так и встречусь. Их не тронут… и часть наших людей, думаю, мы спасем у них.

И Жак де Моле легко вскакивает на коня.

– Храни тебя Господь, сын мой! – осеняет он крестным знамением голову склонившегося перед ним аббата.

И только пыль из-под копыт…

* * *

А за ужином в монастырской трапезной дружка и земляк привратника Умбера, тоже простой воин-монах, рассказывает ему невероятную историю пребывания магистра со свитой в замке…

Магистр с этими самыми деревенскими лбами прямо на своих вонючих возах въезжают в библиотеку. Разбивают окна прекрасной арочной галереи и вкатываются… Выгоняют оттуда всех и закрывают двери. Брат-библиотекарь валится в обморок. Он же там за любой лишний чих гундит с этими своими драгоценными папирусами из Александрии, а тут такое…

И брат-ризничий коровушкой рыдает. Отнимает у него отец-настоятель ключи от ризницы и сокровищницы, куда вход из библиотеки, и свите магистра их отдаёт. А свита та во дворе в это время гарцует, любопытствующих от окон библиотеки отгоняет. А как выезжают они оттуда, глядь, а на возах-то у них и пусто… Да только и в библиотеке тоже теперь пусто. Ни одного фолианта на полках нет. И куда оно всё девается – книги и свитки, никто не знает. Чудо!

Однако аббат Жизорского монастыря Тамплиеров не внимает предупреждению магистра Ордена, видимо понадеявшись на русский «авось». Авось, пронесёт! Не пронесло! И жизорских Тамплиеров через месяц арестовывают и заключают в «Башню узников», построенную здесь же, в замке. И на 6 лет Жизор превращается для рыцарей Ордена Тамплиеров в тюрьму, где их пытают, морят голодом, а после вынесения приговоров сжигают в кострах папской Инквизиции.

13 октября 1307 года, пятница

«Пятница, 13-е»

– Где деньги⁈ – буквально визжит от ярости король Франции Филипп IV «Красивый».

Его лицо, обычно представляющее маску надменности, брезгливости и монаршей холодности сейчас искажено и имеет пунцово-красный цвет. Воистину, «красноносый», как зовут его в народе… Проклятая бедность и пустая королевская казна! Выпускаемые им «золотые» монеты на самом деле медные. И когда их позолоченная поверхность быстро стирается, то медь проступает на самой выпуклой части монеты, то есть на носу профиля короля.

Сегодня, в ставшую нарицательной «пятницу 13-го», по его приказу по всей Франции проходят аресты и обыски в замках у Тамплиеров. Папа в курсе и одобряет, они обо всём договариваются заранее. Сопротивления Храмовники не оказывают. Однако все библиотеки и сокровищницы в их замках пусты. Выметены под метёлку! И скорые жестокие полевые пытки (избиения, сажание на кол, сжигание конечностей и т.д.) насельников монастырей тоже ничего не дают. Монахи не знают куда это всё делось. Но ведь такое количество сокровищ не может просто так, взять и испариться. Какой-то след, но всё равно останется же…

А здесь, ни-че-го!

В общем, постыдные результаты «секретной» операции против Тамплиеров таковы… Арестовывают лишь тех, кто и не собирается скрываться, а изымают лишь то, что не прячут или не увозят. Буквально крохи, говорить не о чем.

Единственным утешением для короля и папы, всё это затеявших, становится арест магистра Ордена Тамплиеров Жака де Моле и ещё нескольких глубоких старцев, решивших постоять за честь братства ценою своей жизни. А обвинения тяжелы – ересь, поклонение Бафомету, сиречь, Аллаху.

Откуда деньги⁈

Количество версий, объясняющих превращение менее чем за 100 лет нищих рыцарей Ордена Тамплиеров во влиятельнейших финансистов и банкиров Европы, очень много, но основные, следующие:

1. Готфриду Бульонскому всё же удаётся найти в Иерусалиме то золото, которое более тысячи лет до этого спрятано первосвященниками Иерусалимского храма в его многочисленных тайниках. Спрятано оно в самом начале первой Иудейской войны (67–73 годы н.э.), когда римские войска императора Веспасиана подходят к Иерусалиму и возникает угроза захвата золота.

2. У храмовников есть лоббист, «Учитель Церкви» и будущий Святой – Бернард Клервоский. Он диктует свою волю папам и королям. Этот авторитетный цистерцианец, в 24 года основавший собственное аббатство, не только участвует в создании Ордена, но и пишет его устав. Орден становится модным. Но для вступления в него требуется дать множество обетов, включая обет бедности. И многие знатные феодалы, вступая в ряды Храмовников, дарят Ордену всё своё имущество. Так Тамплиеры обзаводятся элитной недвижимостью по всей Европе.

3. В 1204 году Тамплиеры подчистую грабят столицу Византии город Константинополь. Это называется «Четвёртый крестовый поход».

4. Маржа, полученная в результате различных финансовых операций – ссуды под заклад, денежные переводы, обслуживание счетов.

5. Благодаря «белому монаху» Бернарду Клервоскому, на Тамплиеров делает ставку папский престол и в 1139 году храмовники получают от папы Иннокентия II буллу Omne Datum Optimum, которая дарует им беспрецедентные привилегии – свободу передвижения по всей Европе, освобождение от налогов и пошлин, проведение кредитных операций и т.п. Т. е. ставка делается не на военную силу, а на деньги. А взамен – оказание содействия европейским христианам, совершающим паломничество на Святую землю. И папская булла в кратчайшие сроки делает из никому неизвестного Ордена Тамплиеров эффективный инструмент борьбы папского престола за власть в Европе.

6. Гармоничное взаимодействие с властью вообще и с французскими королями в частности, вплоть до ведения всех королевских финансов.

7. Добыча серебра и золота в Южной Америке. У Тамплиеров есть собственный флот.

8. Некий алхимик Раймонд Луллий, родовым девизом которого является фраза со знамени Тамплиеров «Мой свет – сам Бог», находит способ получения золота путем алхимических реакций… и изготавливает ни много, ни мало, 25 тонн драгметалла.

9. Активная торговля по всей Европе. Земли и недвижимость, которые отходят к Ордену как пожертвования или заклады из просроченных ссуд, сдаются в аренду.

* * *

Таким образом, одна опора Тамплиеров – папский престол, другая – королевская власть Франции. Светские власти буквально осыпают их милостями. Храмовники на регулярной основе отовсюду получают щедрые пожертвования. Никто не смеет в чём-либо ущемить их права.

Соблазны и резоны

Но никто не успевает даже и глазом моргнуть, как джинн вырывается из бутылки. И Орден Тамплиеров обретает такую финансовую мощь, что создаёт для его магистра соблазн самому стать единоличной верховной властью в Европе. У Тамплиеров скапливается так много денег, что во Франции для обозначения большого богатства говорят: «богат как Тамплиер».

И уже хвост пытается вилять собакой… Но та собака – жестокий и абсолютно беспринципный король Филипп IV «Красивый». И ему очень нужны деньги.

Но настоящий бенефициар акции по разгрому Ордена Тамплиеров – папа Климент V, а с ним и вся католическая Церковь. Ведь есть реальная угроза, что никому уже не подконтрольный Орден Тамплиеров возьмёт и уничтожит Церковь с помощью знаний, касающихся основ христианства. Очень опасных знаний…

Ведь вся религиозная паства получает знания от пастырей. И это они по каким-то своим основаниям всегда решают, что считать истиной, а что нет. И это они всегда и всё корректируют под себя. Так из 72 Евангелий (в том числе 8 от учеников Иисуса) они признают каноническими только четыре! И это они немедленно дают Храмовникам невиданные привилегии. Причина – эти знания! Что хотите делайте, господа Храмовники, только молчите про найденные свитки!

Иисус Назаретянин

Особое сокровище тамплиеров – легендарный Святой Грааль. Что это, не знает никто, кроме них самих. То ли это вещь, а то ли человек. И ещё у тамплиеров есть Ковчег Завета и Скиния. Но об этих объектах много чего написано в Ветхом Завете и их можно хотя бы представить…

А вот Иисус…

Свитки, найденные Готфридом Бульонским вместе с золотом, принадлежат иудейской общине ессеев. И в них есть подробные описания как самого Иисуса, так и его деяний и учеников. Как бы со стороны… Какими их видят ессеи, такими и описывают, без прикрас, максимально объективно. Это называется «взгляд сверху» или «дневник народа», им часто пользуются летописцы.

Иисус не придаёт значения постам, омовениям и прочим ритуальным действиям. Он равнодушно относится к Храмам, религиозным общинам и объединениям. Он очень грамотный, жёсткий, уверенный в себе и непреклонный полемист. Вовсе не кроткий и откровенно высмеивающий приверженность иудеев к священным субботам.

Он не уходит от общества, а наоборот, активно распространяет Знания. Царствие Божие Он объясняет не внешними проявлениями, а внутренним содержанием человека. Другими словами, в этих свитках он описан как Человек, Пророк, Чудотворец и Мессия, весьма гармонично сочетающийся с многочисленными деталями, событиями и обычаями тех времен.

И Иуда там описан не как вор и предатель, а как человек, любящий Иисуса больше всех на свете и как его самый преданный и доверенный ученик. К тому же казначей их небольшой общины. Приказал Иисус Иуде пойти и сказать Каифе… Иуда пошёл и сказал. А вот что делать с полученными деньгами дальше… Иисус Иуде не объяснил. Не успел видимо. Но ничего… Потратили они эти тридцать серебряников вместе с женщинами и другими учениками на выкуп у охранников тела Иисуса с креста, чтобы не дожидаться ночи. Как раз хватило… И времени, чтобы унести тело в гробницу, и денег. И сдаётся Иуде, что правильно он с этими деньгами поступает.

И про «долги наша» из молитвы «Отче наш», единственной молитвы явленной людям самим Иисусом, написано. И не про «грехи» там говорится, как это трактует Церковь. Ну никак не может один человек другому грехи отпускать, это дело Бога… А про «долженствования» там говорится – основы мироустройства, самим Богом людям даденного.

И это как раз то, что так яростно и непреклонно выкорчевывается Церковью – неудобные факты первоначального Учения и земной жизни Иисуса. И эти сведения могут не просто подорвать авторитет Церкви, а стать её концом. По понятным причинам иерархи Церкви этого допустить никак не могут. Поэтому все что касается земной жизни Иисуса, его семьи и Марии Магдалены, объявляется ими ересью. И подлинные свитки ессеев представляют для них серьезную опасность.

Ведь ессеи пишут, что у Иисуса и Марии были дети, потомки которых и становятся основателями династии Меровингов – первых европейских королей. А Готфрид Бульонский, он же из этой династии. И здесь круг замыкается!

Первый король Иерусалимский и основатель Ордена Тамплиеров Готфрид Бульонский… Он просто знает из устных семейных преданий, что и где искать в Иерусалиме. За этим и идёт в Первый крестовый поход. Забрать своё по праву. И забирает!

А папская курия так и продолжает успешно бороться с «ересью». А что ей ещё остаётся? Так «Музей Библии» в Вашингтоне только что сообщил, что вся коллекция свитков Мёртвого мор я – «Кумранские рукописи» (981 манускрипт, случайно обнаруженные в 11 пещерах Иудейской пустыни в 1947 году), содержащие неканонические библейские тексты иудейской кумранской общины (III век до н. э – I век н.э.) и до сих пор считавшиеся самой ценной коллекцией в мире, и в основных посылах солидарные с ессейскими рукописями Тамплиеров, все до одной… вдруг, оказываются поддельными (изготовлены в XX веке, отчёт прилагается на сайте музея!). Ну что сказать… Хорошо хоть на этот раз обходится без костров Инквизиции, а-ха-ха!

Госпитальеры

Мальтийский Орден по обстоятельствам своего возникновения, уставу, целям и задачам… Он настолько похож на Орден Тамплиеров… Они как два бандитствующих брата-близнеца, которые долгое время вместе ходят грабить и убивать, но один, в отличие от слишком самонадеянного братца, ловко избегает наказания.

Именно Ордену Святого Иоанна папской буллой передаётся осиротевшее имущество Тамплиеров, которое тут же у них отнимает король. Говорит, как компенсацию своих расходов на суды с Тамплиерами.

В течение нескольких сотен лет существования на Родосе и Мальте Госпитальеры активно участвуют в борьбе с пиратами и в вооруженных столкновениях с мусульманами. Имущество врагов они конечно забирают себе. Также они берут определенную плату за сопровождение караванов европейских купцов. Так что зарабатывают как могут, не бедные!

И ещё… Иоанниты никогда не становятся в контры с властями или папством как Тамплиеры… но вместо это стечения геополитических обстоятельств становятся для них роковыми. Причём неоднократно. И не поймёшь, что хуже…

И тем не менее, когда великий магистр Мальтийского Ордена Фердинанд фон Гомпеш в 1798 году просит убежище для Ордена у Павла I в России… он попросту покупает его благоволение, в числе прочего передавая ему некий барельеф, внешний вид которого становится таковым только через какое-то время после встречи «один на один» в начале октября 1307 года магистра Ордена Тамплиеров Жака де Моле и великого магистра Ордена Госпитальеров Фульком де Вилларе.

Но о чём идёт речь на той давней встрече двух магистров неизвестно. Есть тайны, которые история со временем так и не раскрывает.

Единственное известно доподлинно…

Магистр Жак де Моле по приговору суда заживо сожжен на Камышовом острове Сены 18 марта 1314 года, а Император Павел I убит заговорщиками в Михайловском дворце Санкт-Петербурга 24 марта 1801 года.

Сюжет 22. Исследования иррационального

Есть иррациональность интуитивная.

Когда человек не зная причины знает ответы.

Это то, что разумом не расшифровано.

(Альфред Шнитке)

В отличие от учёных, которые всегда исследуют только рациональное, полицейские дознаватели и следователи всегда исследуют только иррациональное. Конечно, это не означает, что все фигуранты дел, кого они опрашивают или допрашивают, врут. Но, да… врут, заразы, поголовно. Как фон Сиверс-Меринг. Даже поговорка такая есть у ментов:

«Врёт как очевидец!»

Казалось бы, ну как возможно исследовать иррациональное? Ведь оно не поддается логике и человеческий разум его понять не в состоянии! И тем не менее, это очень даже возможно… и все менты этим методом владеют в совершенстве. Иррациональное нужно попросту перевести в рациональное.

Как это делается?

Спросите у любого дознавателя или следователя. И он вам скажет, что в рациональное переводится не само иррациональное, а меняется система, в которой оно исследуется. Если попросту, меняется точка зрения на исследуемый объект… И вот оно было иррациональным, а стало очень даже рациональным. И даже ещё не стало, но уже всем всё понятно и не фиг…

Вот простой пример такой манипуляции:

В своём заявлении в полицию гражданин утверждает, что его жена – ведьма, тёща – баба Яга, а дети – черти (иррациональные сказочные герои). И как только его видят – страшно орут и лупят почём зря. И гражданин просит его от их побоев и оскорблений оградить, а их всех наказать по всей строгости закона.

Дознаватель в установленном порядке приглашает заявителя на беседу и задаёт ему наводящий вопрос:

– А сосeдка – Василиса Прекрасная, а муж её – Иван-дурак?

– А отку-у-уда Вы знаете? – спрашивает гражданин, весьма озадаченный такой проницательностью дознавателя.

– От верблюда! – вежливо отвечает дознаватель, – Короче! Не прекратишь таскаться по бабам, вообще убьют, нах, или кастрируют! Тогда и принесёшь своё заявление, а я раскрою по горячим следам и благодарность от начальства получу. Идёт⁈

– И-идёт! – говорит обрадованный гражданин, забирает заявление и уходит довольный. Ну а чего тянуть кота за хвост, когда итак уже всем всё ясно и можно ставить палку – «Заявление отработал, оснований для возбуждения уголовного дела нет»

Вот ещё диалог. И его наизусть знают все кто говорит по-русски:

– У меня путаются мысли: шуба, царь, Иоанн Грозный…

– Да перестань ты нервничать. Ну, Иоанн, ну Грозный! Да что тут особенного? Пойди лучше помоги царю переодеться.

– Слушаюсь-с!

Дознание

Так или примерно так рассуждает старший дознаватель майор полиции Валерий Александрович Шишкин, отправляясь исследовать иррациональный «пространственный карман», открывающийся за рябью барельефа Танцора при нажатии на заветную точку на его обратной стороне.

Почему так официально? Майор, дознаватель… А потому что хоть Валера сейчас и в отпуске, но навыки дознания не утратил и во время исследования он будет профессионально подмечать и укладывать все установленные им факты и фактики в одну, только ему известную систему. А выводы сделает потом. В общем, всё как обычно.

И для начала Валера выходит через рябь обратно в свою комнату. Йодом из аптечки мажет полученные при падении царапины на лице и на животе. Смотрит на себя в зеркало.

– Чингачгук, б!

Ладно, пройдёт, красоваться пока не перед кем. Выключает компьютер. Все бумаги аккуратно складывает и вместе с артефактами – тростью и сосудом, заносит обратно за рябь и всё складывает на полку конструкции Хромова. Мало ли что с ними может случится пока его не будет… пусть здесь полежат, целее будут. На что же похожа эта конструкция? Подмости! Да, обычные строительные подмости.

Валера опять идёт в комнату. Кладёт в карман коробку спичек. Проверяет смартфон, заряжен. Проверяет крепление осветительного диодика на лбу, сидит нормально. Сверяет свои часы с ходиками на стене. Кукушка как раз кукует одиннадцать.

Пошёл!

Изнутри

Факел у входа Валера не зажигает. Активный физико-химический процесс окисления органики в незнакомом, возможно замкнутом помещении, ну его… обойдётся без него. Китайский диодик справляется с освещением не хуже факела и часа на два работы его аккумулятора хватит.

Итак, перед Валерой три варианта начала движения по объекту исследования. Как и в любой русской сказке. Подсказок как «пряму ехати – живу не бывати, направу ехати – женату быти, налеву ехати – коня стерявши», нет. Куда же идти?

Прямо идёт! Почему? А не всё ли равно откуда начинать…

Надо сказать, что ряды на каменном полу стоят очень правильно. Плотные, ящик к ящику, мешок к мешку. Все ровные, как по шнурке. Между рядами примерно 3 метра, целая дорога. Через каждые 100 метров в каждом ряду разрыв шириной 3 метра, т.е. ещё одна, перпендикулярная дорога. Тоже ровная. Такой, квадратно-гнездовой метод укладки. Сейчас разметку на такие расстояния можно сделать только теодолитом.

Судя по аккуратности и плотности, укладка ручная. Видимо едет по дороге какая-то груженая платформа, а грузчики берут с неё и укладывают.

«Могу себе представить этих грузчиков… Мощь невероятная, столько перекидать… – думает Валера, попробовав поднять один мешок, – Килограмм 50 точно будет».

Валера приподнимает мешковину с одной из корзин и присвистывает. Так и есть! Серебряные флорины «пополино» (Было время, юный Валера интересовался нумизматикой). На аверсе – лилия, на реверсе – фигура Иоанна Крестителя. Примерно по 1000 штук в корзине.

Следующая корзина – золотые флорины. Они поменьше серебряных, стало быть в корзине их больше тысячи.

Кроме ивовых корзин, простеленных и укрытых мешковиной, Валера выделяет в рядах несколько видов тары и упаковки:

Ящики – в них как артиллерийские снаряды на соломе лежат золотые кубки, украшенные драгоценными камнями – рубины, сапфиры, изумруды, александриты, жемчуг. Кинжалы. Подсвечники. Тоже золотые. Великолепная работа древних мастеров-ювелиров.

Мешки – в них кружки, стаканы, ложки и другая мелкая посуда. В основном серебро, но есть и золото. Мелкие украшения в мешочках – кольца, цепочки, браслеты. Отобранные по цвету и размеру драгоценные камни.

Сундуки – в них находятся тяжёлые мужские персти с камнями, мелкие золотые самородки и рассыпное намытое золото. И сами сундуки произведение искусства. Ковка, чеканка.

«Всё это, самое позднее – середина XIV века. Время бриллиантов как супер-ценностей ещё не пришло, – думает Валера, – Алмазы ещё попросту не научились гранить и они не в ходу у знати. Хотя у королей в это время они уже есть».

Книги в «кирпичных» укладках, двух видов:

Фолианты – напечатанные на пергаментах и толстой грубой бумаге, богато украшенные, большие и тяжёлые. Рукописные манускрипты. Валера листает некоторые. Библии, молитвословы, трактаты. В основном на латыни. Очень древние. Для инкабул, книг небольшого формата, время ещё не пришло. Технологии печати ещё совсем старые, самые-самые первые.

Грубо сшитая в двух досках финансовая отчётность – погашенные чеки, контракты, акты, балансы, депозитарные расписки и др. Крайняя дата на документах 1307 год. Валера помнит, это год разгрома Ордена Тамплиеров королём Филиппом IV «Красивым» по сговору с папой Климентом V. Столько людей тогда сжигают почём зря…

Огромное количество круглых кожаных тубусов. В них свитки – какие-то совсем древние папирусы и пергаменты. Для тубусов сколочены грубые деревянные стеллажи, просто так на полу они не валяются.

Валера медленно идёт вперед. Везде он видит одно и тоже – тубусы, мешки, сундуки, корзины, ящики. Он уже всё понимает. Это пропавшие сокровища Тамплиеров или их часть. Возникшее было в начале желание их посчитать хотя бы в количестве единиц хранения быстро гаснет. Это нереально для одного человека. Так, фоткает немного на смартфон со вспышкой и всё.

Он проходит уже примерно километр, а конца края этим рядам не видно. Ни в одну сторону. И ничего больше он здесь похоже нового не увидит… Серебро, золото, камни, книги… Всё!

Даже думать не хочется, сколько это всё сегодня стоит… Без учёта исторической ценности. Валера знает из газет, золотой запас России сегодня составляет около 2000 тонн в слитках. Здесь на вскидку, поболе будет. Причём намного.

Валера садится на сундук с золотом и размышляет.

Искать в этом всём ветхозаветные артефакты – Ковчег Завета и Скинию, бесполезно, да и незачем. Тем более, что их могли спрятать и в другом месте.

А про Святой Грааль он уже все итак знает, догадывается – это Мать Мира, та самая телеведущая, которую с перепуга уничтожает Хромов и которую хоронят на Смоленском кладбище в виде дряхлой старухи. И как-то её и её сожжённого в мобильном крематории братца даже можно оживить с помощью трости, попав в нужную дату, когда они ещё живы. А как? Если трость не ездит в прошлое⁈ Но Хромов пишет в письме, что оживить можно, если захочу. В общем, надо продолжать читать инструкции.

У Валеры начинает кружится голова. От мыслей, от темноты, от мелькающего перед глазами бесконечного золота… от голода. Он так сегодня и не завтракает, забывает, пока возится со всеми этими иррациональными чудесами. А уже время обеда. И Валера начинает выбираться назад, к себе.

На всякий случай он идет по первой попавшей «улице» влево и через некоторое время сворачивает еще влево. Нет, ничего не меняется, ряды, ряды, ряды.

И вдруг…

Яства

Валера отчётливо слышит новый запах… Ни с чем не сравнимый запах хорошо прожаренной свинины. О, Боже! Кто-то здесь жарит шашлык⁈ И Валера прибавляет шаг. Запах усиливается. И если сейчас из-за угла выйдет средневековый рыцарь, Валера ничуть не удивиться. Чему удивляться-то, иррациональное же… Ну, рыцарь, ну, средневековый.

Никакой рыцарь из-за угла к нему не выходит, но… перед самой стеной на свободном месте Валера видит старинный раскладной походный стол со стульчиком, а на столе большой серебряный поднос, уставленный плошками с совершенно реальной и умопомрачительно пахнущей снедью – еще не остывшая буженина, вареные омары, маринованные грибочки, салаты, салатики, порезанный лимон, серебряный кувшин вина и апофеоз – молочный поросёнок, только что снятый с вертела! Там же на столе стоит подсвечник с сальной свечой. Садись и ешь, товарищ майор Шишкин!

Любой человек обалдеет от такого, а уж голодный Валера…

Но никого рядом нет. И Валера решается на кражу. Он берет поднос двумя руками и из последних сил держа себя в руках чтобы немедленно не отгрызть у иррационального поросёнка ногу…., идёт прямо в светящуюся рябь, то бишь, в свою комнату, до которой ему дойти всего-то пару десятков шагов.

И уже входя к себе в комнату, он видит…

Чистосердечное признание

В его комнате стоят и смотрят на него в упор дед Илья и жена Элла. Спокойно стоят… но глаза у них почему-то широко раскрытые и испуганные. А у Эллы ещё к тому же заплаканные.

– Ну здравствуйте, мои дорогие, – говорит им Валера, – Здесь пообедаем?

Он ставит поднос на стол, смотрит на них и улыбается. Как же он рад их видеть.

– Тебя… пытали? – со слезами на глазах спрашивает его Элла и гладит пальцами по лицу с полосками йода на царапинах…

«Н-да! – думает Валера, – наверное это очень странное зрелище… Из ниоткуда появляюсь я со звездой во лбу, с серебряным подносом ещё горячих яств и с поцарапанной мордой»

– Нет, это я сам… сейчас всё расскажу. Деда, неси вилки и стаканы.

Но сначала рассказывают они. Как Элла не смогла до него дозвониться, а дед Илья ей сказал по телефону, что Валера куда-то делся. Вот был и вдруг нет его. И Элла отпросилась у Кащея, взяла машину дочери и примчалась в Бубенцы прямо с утра. И как они с дедом Ильёй ходили по улице и кричали: «Валера! Валера!». И уже хотели обращаться в Полицию… А он вот появился…