Текст книги "Бойся сбычи мечт (СИ)"

Автор книги: Михаил Шелест

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 13 страниц)

  – В основном золото в слитках и изделиях, немного жемчуга, пряности.

  – Ты кто? Капитан жив?

  – Я старший офицер корабельной охраны.

  – Оружие есть?

  – Я спал на палубе, когда налетели на риф. Матросы были на вахте. Все, кто был в каютах или трюмах, – утонули.

  – Ты говоришь, там мелко...

  – Корабль завалило ветром на борт. Вчера крепко штормило. Если не возьмёте на борт, бросьте хотя бы бочонок воды.

  – Почему ж не возьмём? Что мы, звери что-ли? Тем более наших друзей испанцев, – сказал офицер.

  С нижней палубы послышался негромкий, но вдруг резко оборвавшийся смех.

  – Будьте любезны, господа, – сказал капитан и вниз спустился деревянный трап.

  Мы поднялись по парадному трапу, как важные персоны. В трюме было почти темно. Закатное солнце светило в корму.

  – Ступайте за мной, но сначала... В целях осторожности. Ребята, обыщите их.

  Нас быстро облапали.

  – Пустые, кэп, – бросила из сумрака тень.

  – Свяжите им руки.

  – Сзади?

  – Спереди, болван. Как, по-твоему, они станут подниматься по трапу.

  Мне быстро и ловко накинули ремни на запястья и хорошо затянули.

  – Что же вы делаете, сволочи! – Воскликнул я. – Так и руки отсохнут.

  – А зачем они теперь тебе, офицер? – Насмехаясь произнёс капитан корабля.

  – Мы же хотели показать вам, где наш галеон...

  – Так и покажешь ещё. Куда ты денешься? Да, в принципе и так понятно, где он может быть. Там ваших кораблей лежит...

  Британец рассмеялся почти в голос.

  – Ты думаешь, мы куда идём? Мы здесь едва ли не раз в семь дней новый корабль «спасаем».

  Рассмеялись уже все матросы, находившиеся в трюме.

  Пересчитав их, я прикинул диспозицию. Не в нашу пользу, хоть нас было и больше. Матросы стояли с обнажёнными палашами, офицер – с обнажённой шпагой.

  – Ступай вперёд, – сказал офицер, показывая на трап. – Построились через одного! Взяли каждый своего пленника!

  Британские матросы тычками выстроили нас и каждый повел впереди себя «испанца». За мной шёл капитан, чуть касаясь моей спины остриём шпаги. Диспозиция изменилась в нашу пользу.

  Поднявшись на среднюю палубу я кашлянул, чуть подался назад, наколовши камзол на шпагу, резко развернулся и со всего маху ударил капитана обеими кулаками по голове. Что-то мерзко хрумкнуло у него в шее и он повалился назад, оставив шпагу торчать в моём камзоле.

  Идущий за ним Большой Медведь успел отклонить своё тело в сторону и капитан накололся на большой абордажный нож следом идущего британца. Принцип «домино», хорошо отработанный нами, сработал чисто. Больше половины охранников были так, или иначе травмированы своими же напарниками.

  Я разрезал шпагой ремень на руках Большого Медведя и, передав ему шпагу, захлопнул люк средней палубы, повиснув на ременной петле.

  Снизу продолжалась возня. Медведь разрезал ремень на моих руках, и я достал одной рукой из-за спины кинжал, висевший там в ножнах. Трюк известный мне давно, но не известный здешним охранникам. Я бы смог вытащить его и связанными руками. А некоторые, подобранные мной для захвата британского судна индейцы, смогли бы вытащить и руками, связанными за спиной.

  Шум схватки затих. Я так и висел на крышке люка, которую кто-то упорно пытался поднять.

  – Все живы? – Спросил я.

  – Да так, порезались чуть-чуть. Не серьёзно. Вскользь в основном.

  – Бинтуйтесь. Медведь, накинь ремень на петлю и привяжи к балясинам.

  Большой Медведь, который так и не смог пробиться к основной схватке, со вздохом исполнил приказание. Со средней палубы слышались угрозы расправы.

  – Вы если не угомонитесь, мы взорвём вашу лохань. Мы вскрыли кюйт-камеру. Пороха там много! – Крикнул я по-английски.

  Сверху перестали дёргать и замолчали.

  – Вы не сделаете этого! – Крикнул кто-то.

  – Что вы говорите?! – Рассмеялся я. – У нас нет другого выхода. Вы же нас не отпустите?

  – Где Бартоломью? – Спросил сверху грубый голос.

  – Кто это? – Спросил я.

  – Это тот молодой человек, что взял вас в плен.

  – Здесь нет ни одного живого британца, – с сожалением в голосе сказал я.

  – Черт побери! Мерзавцы! Вы убили малыша Барти!

  В палубу грохнуло и мимо меня просвистела пуля.

  – Хрена себе! – Крикнул я, отпрянув.

  Грохнуло ещё несколько раз и кто-то из индейцев вскрикнул.

  – Я сейчас разнесу эту халабуду к чёртовой матери, – закричал Одинокий Бизон. – Поджигай фитили, ребята и все за борт!

  – Стойте, стойте, – закричали сверху, и там послышался топот ног, словно толпа матросов танцевала вразнобой румбу.

  Мои индейцы действительно распалили орудийные фитили и вскрыли несколько пороховых бочек.

  – Мы успокоили капитана, – проговорили сверху. – Что вы хотите?

  – Во-первых, вы сейчас все соберётесь на среднем деке. Кроме рулевого, конечно.

  – И что дальше? – Спросили сверху.

  – Дальше, наш человек поднимется на верхнюю палубу и закроет вас.

  – Вы хотите взять корабль под управление? У вас ничего не выйдет, вас слишком мало. У нас экипаж триста человек.

  – Мы не идиоты. Сначала вы бросите якорь, а потом мы с вами будем договариваться. У нас есть, что вам предложить. Я думаю, у вас есть разумные ребята. Нам просто не хочется подыхать раньше времени. Мы ведь не сделали вам ничего плохого. Мы просто хотим жить. И у вас нет другого выхода. Или вы подчиняетесь, или мы делаем из пороха дорожки, поджигаем его и прыгаем за борт.

  – Мы вас перестреляем.

  – Не думаю. Вам будет не до этого. Полагаю, что кое-кто умный уже спускает шлюпки на воду. Я слышу всплеск за бортом.

  – Вот чёртовы дети, – выругался голос. – Ребята, гляньте, что там на верху?

  На средней палубе снова затопали и через минуту прокричали:

  – Они спускают шлюпки, дракон.

  – Ну вот, что я тебе говорил! – Усмехнулся я. – Принимай решение, а то все разбегутся.

  – Дети шакалов! – Почти простонал боцман, как я понял из-за прозвища. – Гоните всех сюда, ребята!

  На средней палубе какое-то время было тихо, потом послышались выстрелы и палуба наполнилась топотом и грохотом, вероятно от падающих тел. Слышались ругань и крики.

  Хитрый Лис выбрался за борт и поднялся по закрытым портам на верхнюю палубу.

  – Они сгоняют всех вниз, – сказал Одинокий Бизон, передав увиденное Лисом.

  Через некоторое время раздался осторожный стук в наш люк.

  – Всё! На верхнем деке никого нет, – сказал боцман. – Банкуйте.

  – Ты играешь в карты? – Спросил я, одновременно отдавая сигнал своим бойцам. – Сыграем на интерес?

  – Что тебе есть поставить на карту? – Засмеялись сверху, но вдруг смех прервался. – Извини, я не хотел злить тебя.

  – Ничего страшного. Сейчас мои матросы уже наверху, но и внизу и здесь останутся по двое. И не открывайте орудийные порты, ребята. Не стоит со мной шутить.

  Я выглянул из двери наружу и в темноте наступившей ночи увидел сближающийся с галеоном фрегат.

  – Ну вот и славно, – пробормотал я.

  – Как вы там, Вихо? – Крикнули с борта фрегата. – Мы увидели сигнал.

  – Порядок, Ветер. Будь осторожен. Выставь по бортам наблюдателей и по тому борту тоже. С галеона ушло несколько шлюпок. Как бы не взяли на абордаж.

  – Они драпанули по течению. В свете луны хорошо видно.

  – Ну, так за этими смотрите внимательно. Тут ребята тёртые подобрались.

  – Понял, Вихо. Исполним. Слышали, что сказал командир?! – Крикнул Ветер, исполняющий функции старшего офицера. – Квартирьерам охранения расставить команды по штатным местам! Зажечь осветительные фонари! Бегом! Бегом!

  Фрегат осветился, как новогодняя ёлка. Он был ниже галеона по шкафуту на одну палубу, около двух метров, и орудия верхней палубы фрегата смотрели на орудийные порты средней палубы галеона. «Фэйс-ту-фэйс», как говориться.

  – Высаживайте штурмовую группу, берите под контроль правый борт, чтобы не повылазили, и начинайте досмотр. По полному регламенту. Всех обнаруженных брать живыми, но не... Короче, стрелять в случае необходимости первыми.

  – Вихо, держи штормтрап! – Крикнули сверху и слева от двери повисла, раскачиваясь, верёвочная лестница.

  – Крутая бочка! – Восхищённо прошептал я, цепляясь за балясины и перебирая руками. Борта галеона сильно закруглялись во внутрь и ползти по штормтрапу было легко.

  Ночь прошла беспокойно. Досмотром обнаружили младших офицеров в каютах шканцев и полуюта, но те повели себя мирно, заранее сложив оружие на входе в каюту.

  Несколько раз за ночь на корабле слышалась перестрелка, но досмотровая группа работала умело и слаженно, не даром я посвятил осмотру судна так много времени: открыли дверь, один сунул факел, другой заглянул с низу и, если надо, выстрелил. И так каждую щелочку. Особенно межбортовые пространства, и нижние трюма, куда заползти могли лишь дети.

  Их из трюмов и вытащили пятерых, конечно же безоружных. Да и мало у кого было не то что огнестрельное, но и холодное оружие. Только перед боевым столкновением матросам выдавалось оружие.

  А вот в трюме под шканцами, где хранилось оружие и некоторые запасы пороха собрались и закрылись изнутри капитан галеона и старшие офицеры с подручными.

  На все наши предложения они отвечали бранью и я предложил их на время оставить в покое. Даже если они вздумают подорвать себя, то полностью разрушить корабль у них вряд ли получится.

  Мы заколотили досками люки трюма и кормовых орудийных портов и отстали от лишенцев.

  Я вызвал для беседы боцмана. Перед грозой парило и я расположился на палубе юта. Корабль стоял на якоре и слегка покачивался с борта на борт. Течение журчало обтекая борта. За кормой уходил кильватерный след светящегося планктона, словно корабль не стоял, а двигался хорошим ходом. Для парусника тишина на ходу, прерывающаяся лишь посвистыванием ветра в такелаже, была естественна. Вот и казалось.

  – Река, сэр. В море тоже есть реки, – произнёс поднявшийся на палубу боцман.

  Это был человек средних лет, гладко выбритый, со скуластым и крепким лицом. Длинные волосы, собранные в «хвост», были стянуты платком, как банданой. Одеждой он не отличался от остальных моряков. Отличался взглядом, прямым и пытливым.

  Взгляды наши встретились и мы почти одновременно чуть прищурили левый глаз. Я-то понятно, привычка прицеливания. У него, наверное, тоже. Мои губы слегка дрогнули.

  – Если бы я встретился с вами раньше, я ни за что не встал бы у вас на пути, сэр.

  – Так это не вы встали у меня на пути, а я встал на вашем, – засмеялся я. – И что, сразу бы сдались?

  Я ухмыльнулся, потом, увидев посуровевшее лицо, махнул рукой.

  – Извините, кондуктор. Я не хотел вас оскорбить. Ночь тяжёлая. Вы уже поняли, что мы намерено захватили ваш корабль?

  Боцман поднял взгляд от палубы и обернулся на наш фрегат.

  – Вы французы? – Спросил он. – Я видел эту посудину год назад в Сент Огастин.

  – Нет. И даже не испанцы. Мы американцы.

  – Кто? – Не понял боцман.

  – Индейцы сиу. С Большой Реки. Миссисипи.

  – Да ну вас, сэр. Не надо разыгрывать меня. Вы испанцы. И похожи на испанцев. Или на гасконцев.

  – Вас как зовут?

  – Бугель. Э-э-э... То есть, Фил Коллинз, сэр.

  – Я смотрю, Фил Коллинз, что с тобой можно поговорить и договориться. Мы точно коренные американцы с Миссисипи.

  – Да как же так, сэр? Я много видел индейцев. И семинолов, и ирокезов. Да много кого. И никто из них не может управлять кораблём, и никто так не разговаривает, как вы.

  Я посмотрел на него и устало ухмыльнулся.

  – Одинокий Бизон, подойди сюда, – крикнул я по-индейски.

  Бизон подошёл.

  – Чего тебе, Вихо? – Спросил он на сиу.

  – Этот желтокожий не верит, что мы сиу.

  – Я уже и сам не верю, – грустно сказал Бизон.

  – Тебе плохо здесь?

  – В прерии хочется.

  – Мы скоро вернёмся, не волнуйся. Вот прямо с утра и поплывём назад.

  Одинокий Бизон недоверчиво посмотрел на меня и понял, что я не шучу. Фил Коллинз слушал нас, раскрыв рот.

  – Хэй-йо! – Крикнул вдруг Бизон, вскинув руку, и англичанин вздрогнул всем телом. – Завтра возвращаемся на Миссисипи!

  И со всех сторон послышались радостные крики: «Хэй-йо!»

  – Удивлены? – Спросил я.

  – Это слишком мягко сказано. Значит вы не дикари?

  Я хотел ему прочитать лекцию о том, что бытие определяет сознание. О том, что если людям нет возможности приручить лошадь, потому что она в диком виде в Америке не водится, ему не нужно придумывать колесо. Но я посмотрел на его испуганные глаза и передумал.

  – Нет, мы не дикари, – ответил я. – Знаешь, почему в море течёт вода? – Спросил я, не удержавшись.

  Боцман вопросительно дёрнул головой.

  – Потому что земля, – шар и крутится в одну сторону, а вода собирается у берегов и скользит вдоль них.

  Фил Коллинз отшатнулся. А я, посмотрел на него грустно, и сказал:

  – А вот сейчас я пошутил.

  * * *

  Наутро я сидел на юте в деревянном кресле, оббитом кожей, и собеседовал с экипажем галеона. Вообще-то, я хорошо поработал ночью, отобрав более-менее нормальных людей. Поэтому собеседование проходило почти формально.

  Из семисот двенадцати человек, находящихся на борту «Британии», а именно так назывался этот линейный корабль военно-морского флота королевства английского, я выбрал четыреста двадцать три человека. В основном из команд кондукторов. Но и некоторые зауряд офицеры: два штурмана Авраам Адамс и Уильям Кларк, хирург Джордж Форбс и капеллан Джон Хекс, не совсем очерствели душой и годились для моего проекта.

  Остались в моей команде и старшие офицеры: второй капитан Джон Флетчер, который несколько лет ходил на этом корабле первым капитаном, старший лейтенант Джон Уоткинс, третий лейтенант Мэтью Тейт, второй лейтенант Сэмюэл Мартин.

  Капитан Сэр Джон Лик и другие, закрывшиеся в трюме командиры, пока на переговоры не шли.

  После ночного разговора с боцманом Коллинзом, я просканировал души и слегка успокоил некоторые. Беспокойные души тревожили и будоражили остальные, мешая принять нужное мне решение.

  Боцман сообщил всем, сидящим на среднем деке, что я не собираюсь воевать с Британией, если она не полезет на земли Миссисипи. Что меня больше волнуют притязания французов. Но и воевать с испанцами я не намерен. Что я коренной американец, я попросил боцмана никому пока не говорить. Побуду пока инкогнито, решил я.

  Как рассказал мне Коллинз, между англичанами с голландцами и испанцами с французами снова объявлена война. Теперь уже за Испанское наследство в Новом Свете. Потому линкор «Британия» сюда и пришёл. Но нападать на испанскую крепость Сент Огастин капитан пока не решался. Крепость была каменной и имела изрядное количество пушек.

  Ну вот, а я намеревался высадить неугодных мне членов экипажа именно там. Вот о том я и думал во время собеседования с новыми членами экипажа. Моя раскрытая душа сама собой принимала очередную душу под свой патронаж и окутывала вниманием и заботой. Человек переставал бояться, а я его спрашивал:

  – Ты готова идти к свету? – Спрашивала моя душа.

  – Да, – отвечала его душа.

  – Вы готовы послужить добру и справедливости?

  – Да, – отвечал человек.

  – Вы приняты в нашу команду, – говорил я.

  – Ты принята под мою защиту, – говорила моя душа.

  – Спасибо, – говорили они оба.

  – Тебе спасибо, – говорила моя душа.

  Уже к двум часам пополудни мы снялись с якоря и взяли направление на форт Билокси. Я не стал пересаживаться на фрегат и находился на «Британии». На «француза» я отправил старшего лейтенанта Джона Уоткинса, который раньше уже ходил командиром и капитаном на линейных кораблях четвёртого ранга. Я полагал, что с кораблём второго ранга он справится.

  Не оставляя проблему с «диссидентами» на самотёк, я раскрыл «лишенцам» свою душу, и они мне поверили. Боцман Коллинз очень удивился, когда на второй день пути затворники открыли люк и вышли безоружные и с поднятыми руками.

  Однако я не обольщался и не тешил себя иллюзиями. Я не был уверен в своей уникальности. Переделать тёмную душу мне было не под силу. Попытаться уничтожить – да, и то, с неизвестными для меня последствиями, переделать – нет. И то, что я вынужден был раскрыться перед тёмными, могло мне ещё «аукнуться», ведь за ними, наверняка, стояла темная восьмёрка, и я не знал силу этих душ.

  Обогнув Флоридский барьерный риф, мы вышли из встречного течения и взяли курс к устью Миссисипи.

  «Бретань» была огромной. Я, в принципе, не видел настоящих парусников в своей прежней жизни. Видел вблизи яхты и курсантские тренажёры «Палладу» и «Надежду» издали. А вот настоящие увидеть всегда мечтал. Мечты сбываются. Да-а-а...

  Пятидесятиметровый, он чуть превосходил наш фрегат по длине. Из заявленных ста пушек в наличии было восемьдесят: тридцать тридцатидвухфунтовых, двадцать восемь восемнадцатифунтовых и двадцать два шестифунтовых балобана.

  «Бретань» уже успела повоевать у берегов Америки: потопить один испанский сорокапушечный галеон и захватить двух испанских купцов, не успевших спрятаться за пушками форта Сент Огастин и не знавших о начавшейся войне за наследие испанского короля Карла Второго Зачарованного.

  В завещании он назвал своим приемником шестнадцатилетнего Филиппа, – внука сестры Карла Марии Терезии «испанской». Но так как сначала в Вене, а затем в Мадриде появились сторонники другого претендента на испанский престол австрийского эрцгерцога Карла, то и австрийцы решили, что имеют право на часть колониального наследия.

  К защите интересов Австрии подключилась Британия и Голландия, всегда готовые ловить рыбу в мутной воде. К защите интересов Испании подключилась Франция, по тем же причинам.

  Пленников британцы не брали. Лишь перегрузили на корабли сопровождения золото и пряности, и отправили их в Британию. Два корабля ушли на запад и напали на корабли французов у форта Билокси. Именно поэтому «Бретань» и осталась одна патрулировать этот район, рассчитывая на свою орудийную мощь и отсутствие конкурентов. Кассы с захваченных кораблей капитан Сэр Джон Лик хранил у себя в каюте.

  Почувствовав «слабину» в моей душе в виде отсутствия алчности, Джон Лик попробовал торговаться. О корабельной кассе он заговорил рано утром второго дня пути на запад.

  – Доброе утро, сэр, – Начал он. – Я хотел бы поговорить о захваченном нами трофее, а именно, о захваченных в ходе сражения корабельных кассах испанцев. Вы же понимаете, сэр, что это наша добыча? Добыча всего экипажа?

  – Насколько я знаю, – «Бретань» не пиратский корабль и вы должны были все трофеи сдать в королевскую казну. Или нет?

  Джон Лик моментально вспотел, хоть после утреннего ливня и было не так жарко.

  – Это не совсем так. Существует ряд закрытых регламентов...

  – Я знаю главный – сдать деньги, а то они могут либо утонуть, либо быть захваченными врагом.

  – А вы, кстати, сэр, так и не представились, чей вы подданный и имеете ли право участвовать в военных действиях? Может быть вы просто пират? Вы обещали нам, что отпустите нас. И мне хотелось бы знать, кем захвачен мой корабль, и на каком основании.

  – Я действую по договорённости с губернатором Луизианы с господином Соволем Де Ла Вилланти. У меня есть от него соответствующий документ. Он лично направит вас с необходимыми документами во Францию.

  Я несколько лукавил, хотя у меня действительно были соответствующие документы. Один был о передаче мне во временное пользование корабля «Ле Франсуа» «с сорокавосмипушечным вооружением без экипажа для проведения защитных и военных действий в территориальных водах Франции и Испании вдоль побережья Северной Америки».

  Лукавство моё заключалось в том, что я пока не собирался сдавать ни захваченную мной «Бретань», ни корабельные кассы, ни иные трофеи. И в то же время, я понимал, что один я с государственной машиной хоть какого-либо государства не совладаю. Даже если подниму всех индейцев Америки. Даже если получится поднять.

  Я уже заметил, что имел место так называемый «откат». Души, получившие от меня толчок в нужном направлении, постепенно возвращались в своё прежнее состояние.

  На третий день пути Джон Лик сделал очередной заход.

  – Вы, я понимаю, человек чести? – Спросил он меня.

  Я посмотрел на него с удивлением и промолчал. Хотел бы я видеть человека утверждавшего про себя обратное.

  – Ну да... Прошу извинить, сэр. В вас чувствуется родовое благородство. Хоть вы и держите себя инкогнито, но вы явно не из...

  Капитан «Бретани» не знал, какой подобрать эпитет, боясь не угадать и попасть впросак.

  – Я хочу доверить вам тайну... Очень важную тайну.

  – Мне не нужны чужие тайны, сэр. Часто те, кто доверил тайну, потом начинают сожалеть и пытаются убить хранителя. Оно мне надо?

  – Вы воленс-ноленс стали частью этой тайны, но если вы, по каким-то причинам, скрываете своё имя, то может быть будет лучше скрыть его за именем Барти... Бартоломью Робертса, убитого вами при захвате нашего корабля.

  – Убитого мной, при попытке освободиться, после того, как...

  – Да ладно вам... Кто там будет разбираться, если мы... Подменим его вами.

  – И зачем это? – Я начинал заинтересовываться.

  – Затем, что вы слегка похожи на него. Он, конечно, немного моложе.

  – Зачем мне это? – Переспросил я.

  – Я же сказал. Чтобы сохранить ваше инкогнито.

  – Да я не особенно и стараюсь...

  Джон Лик внимательно посмотрел мне в глаза.

  – У вас такой же взгляд, как и у Марти, но он четыре года жил с пиратами, а вы?

  Я непроизвольно растерянно заморгал. Джон Лик хмыкнул.

  – Этот трюк с «терпящими кораблекрушение» мне известен. Да и не мне одному. Но я не ожидал от вас такой прыти. Да и Барти был тёртым калачом. Но вы его уделали. Да-а-а...

  Я молча слушал, одновременно сканируя его душу. Она грустила.

  – Барти – представитель династии Тюдоров. Потомок Генриха Седьмого, короля Англии.

   – Постойте-постойте, – сказал я, останавливая его жестом. – Династия Тюдоров закончилась на Королеве Елизавете.

  Джон Лик глянул на меня и вздохнул.

  – То, что вы знаете это, уже говорит о многом. Нет, сэр, не закончилась. Просто кто-то очень хотел, чтобы она закончилась. У Елизаветы были дети. От Роберта Дадли Первого графа Лестера и фаворита Елизаветы. Она страстно любила его и... как-то нарушила свой обет безбрачия. Родился сын Роберт, которого записали, как сына родственницы Елизаветы по материнской линии Летиции Ноллис и Уолтера Деверё.

  – Может быть не стоит этих подробностей? Мне, действительно, это не особо интересно.

  – Уже поздно, сэр. Да и смысла останавливаться на полпути нет. Но, если вы не желаете подробностей... Все документы о «вашей» династической принадлежности к Тюдорам имеются.

  Я хмыкнул, услышав слово «вашей».

  – Я вам удивляюсь, сэр Джон Лик. Вы почти уверены, что я приму это имя! Это имя, после того, что я о нём узнал, начинает меня не привлекать, а пугать.

  – Почему-то моя душа подсказывает мне, что вы согласитесь.

  Он снова пристально посмотрел на меня, а моя душа дрогнула в испуге. Он чувствовал её и прикоснулся к ней.

  – «Мама дорогая!» – Воскликнул я мысленно, но не подал виду, что меня прошиб пот.

  – Продолжайте уже, – махнул рукой я.

  – Барти выкрали и передали в руки известного сейчас пирата, а раньше доброго капера, принёсшего славу Британскому флоту и приличные доходы короне. Его зовут Бартоломью Шарп. И сейчас он щиплет испанские колонии и испанских купцов, честно говоря, не без протекции короны.

  – Его зовут также, как и вашего Барти. Совпадение?

  – На самом деле настоящее имя Барти – Джон. Он взял псевдоним по имени своего патрона. Барти хорошо продвинулся на пиратском поприще и мы никак не могли представить, что нашего Джона Робертса нужно искать среди пиратов.

  – Зачем искать? Кому нам? – Скромно спросил я.

  Мне уже начинала нравиться эта история. Самое забавное, что Джон Лик ничего не выдумывал, потому что я собрал все убиенные нами души в мой амулет. Причём убрал так, чтобы они помнили когда и кем они были. Слушая Лика, я обратился к душе Джона Робертса и получил от него подтверждение рассказу капитана.

  – Зачем? Посадить на престол. Кому? Тому, кому надоел династический хаос, засилье оранжистов, противостояние с Францией. И восстановление абсолютной монархии, наконец.

  – А оранжисты, это кто? – Спросил я.

  – Оранжевый – цвет Вильгельма Оранского.

  – Ну да, ну да.

  – Ну да, – повторил Джон Лик.

  – И я вот так вот, вдруг, свалюсь на голову Вильгельму Оранскому и заберу у него корону? Да меня же знает... То есть не меня, а вашего Барти знало человек тысяча, как пирата, и вот он вдруг садиться на трон. А... Оп! Мальчик-то не тот.

  Джон Лик ухмыльнулся и стёр с лица усталость, проведя по нему двумя руками.

  – Бартоломью Шарпа приказано уничтожить. Вместе со всей его командой. Исполнители не в курсе причины. Корабль Шарпа будет взорван в океане.

  – Серьёзная заявка на победу, – пробормотал я.

  – Дело в том, сэр, что мне нельзя возвращаться в Англию без Барти. Я лучше останусь здесь. Но, думаю, они меня и тут найдут.

  – Даже не стану спрашивать «кто».

  – Не спрашивайте, сэр. Этой тайны вы, точно, не переживёте.

  Глава пятнадцатая.

  Я понимал, почему Джон Лик предложил «должность» новоиспечённого короля Англии мне. А кому ещё он мог её предложить? От кого зависело, вернётся ли он вообще в Англию? И когда вернётся? И потом, когда бы он не вернулся, его удел предопределён, если он вернётся без потомка Тюдоров.

  Для меня это предложение, эта ситуация, была не шансом, а шансищем. Если я вдруг стану королём Англии, то... Понятно. Есть возможность изменить историю в буквальном смысле. Не получу трон, возможно, выживу и тоже не в простом качестве. Кассу я им всю не отдам. Часть спрячу у индейцев, часть попытаюсь провезти в Британию. Индейцам и самим деньги пригодятся в будущем. За золото можно всю Америку выкупить. Кстати – мысль. Помнится, кто-то так половину Флориды выкупил за пару тысяч долларов.

  Я перекатывал в голове предложение Джона Лика и так, и эдак, и всё больше и больше склонялся к тому, чтобы согласиться. Заодно я обдумывал вариант, что это «замануха», придуманная для того, чтобы отвлечь моё внимание от группы моряков, подготовленных к «списанию на берег». И для того, чтобы я поменял свои планы кардинально.

  В случае моего согласия сыграть роль потомка Тюдоров, я буду вынужден сохранить на борту весь экипаж и вернуться в Англию на «Бретани». Там меня «повяжут» и повесят, как пирата.

  Однако, ещё раз просканировав душу Барни, я убедился, что Джон Лик не лжёт. Барни знал о своём происхождении. И Бартоломью Шарп тоже знал, кого принимает на борт. Потому и относился к Барни, как к сыну и даже лучше. Джон Робертс взял имя своего опекуна, потому, что полюбил его, как отца, которого на момент «похищения» уже не было в живых.

  И Джона Робертсона не продали, а спрятали. Потому, что других Тюдоров, кроме Барни никого в живых не осталось. Барни был по настоящему последним Тюдором. И спрятали его те, кто сейчас послали сэра Джона Лика за ним. Тоже не раскрывая все карты. Джон Лик не был посвящённым.

  * * *

  – Вы, Вихо, удивительно везучий человек, – сказал Жан-Батист, когда поднялся на борт «Бретани». Захватить такой корабль и потерять одного индейца. Это восхитительно. Что вы собираетесь делать? Говорите, объявлена война?

  – Я собираюсь вернуться на Миссисипи и отдать вам ваш корабль.

  – Даже так? Неожиданно. Чем вызвано это ваше решение?

  – Я не хочу становиться между молотом и наковальней. Это не наша война.

  – Но британцы хотят захватить ваши земли! – Вскричал Жан.

  – А вы? Всё, что я говорил, остаётся в силе. Это, – я обвёл берег, – наша земля, и если вы не будете за неё платить, – будете умирать. Тем более сейчас, когда придут бриты. Они будут вас убивать на море, мы на берегу. Все индейцы поднимутся. Это я вам обещаю.

  – Правительство пришлёт корабли. Обязательно пришлёт.

  – Я вижу, что британский король уже прислал, а ваши корабли где? Думаю, у вашего короля на своей земле дел хватает. Не до вас ему сейчас.

  – А этот корабль? Что будет с ним?

  – Я его верну бритам.

  – Да как же так?! – Возмутился Жан-Батист. – Они расстреляют нас. Силы не равны.

  – А мне-то какое дело до вашей войны и кто кого будет расстреливать? Почему я должен о вас беспокоиться? Вы мне кто? Вы мне враги, пришедшие нас уничтожать и захватывать наши земли.

  Жан «повесил голову».

  – Мы с англами обо всём договорились. Они отвезут нас на вашем корабле как можно выше по Миссисипи, потом спустятся в устье и пересядут на свой корабль.

  – Они не пересядут! – Почти крикнул Жан, даже встав с кресла.

  – Они обещали, – сказал я тихо.

   – Они лжецы! – Сказал Жан. – Давайте мы вас поднимем к вашему городу. И вы дадите нам порох и ядра. Так хоть какой-то будет шанс.

  – Я вам не верю, Жан, – усмехнулся я. – Извините. Это моё право.

  – А-а-а... – Жан застонал, обхватив голову ладонями. – Вы – чудовище! Чудовище!

  Жан чуть не плакал.

  – Это потому, что я не делаю так, как хотите вы и как удобно вам? А поступаю так, как выгодно моему народу и мне лично?

  – Вы ставите не на ту партию, – хмуро сказал Жан.

  – Жизнь покажет. Вы будете заключать договор аренды?

  – Что он нам даст, если рядом британцы?

  – Вы, видимо не понимаете... Своих арендаторов мы будем защищать на нашей земле и в ближайшем море.

  Жан встрепенулся. И огонёк надежды загорелся в его потухших глазах.

  – Это возможно? Как это возможно?

  – Есть мысли.

  * * *

  «Настоящим договором подтверждается, что вся земля в течении и притоках Миссисипи (Большой Реки) и вокруг них на расстояние ... находится в собственности коренных народов Земли, называемой европейцами Америкой, представитель которых Кохэн Лэнса подтверждает факт передачи сроком на пять лет части береговой линии в размере...» и так далее и тому подобное.

  Мы усадили на фрегат и англичан, и французов. Порох весь сгрузили на фрегат. И пошли вверх по Миссисипи. Паводок ещё не сошёл и мы поднялись почти до впадения в реку нашего ручья.

  Я отдал индейцам всех лошадей, так измученных морским путешествием, что многие из них не могли стоять на ногах. А то... Провиси-ка в трюме на ремнях почти месяц. У любого ноги отнимутся.

  – Всё-таки уходишь? – Спросил Охэнзи на прощание.

  – Ухожу, шаман, но постараюсь вернуться.

  – Но наши души всё так же будут рядом?

  – Также, шаман. Я буду всегда с вами.

  – Ты великий шаман, Кохэн Лэнса. И я рад, что ты пришёл к нам.

  – Я позвал всех шаманов на Большой Совет. Готовьтесь встретить их. Я буду присутствовать. Вы почувствуете меня. Я сам скажу нужные слова.

  – Спасибо тебе, Кохэн Лэнса.

  Я попрощался с ним и обнялся с каждым воином нашего племени и каждому вложил в душу надежду и силу. Я попрощался с каждым из них, но они чувствовали, что наши души не расстаются. И мы были веселы. И мы кричали: