Текст книги "Стихи и песни"

Автор книги: Михаил Исаковский

УЕЗЖАЕТ ДЕВУШКА

 
Скоро на платформе
Прозвучит свисток.
Уезжает девушка
На Дальний Восток.
Девушка хорошая —
Лучше не сыскать,
Девушка любимая —
Жалко отпускать.
 
 
На веселой станции,
Солнцем залитой,
С девушкой прощается
Парень молодой.
И не знает парень,
Что ей говорить,
И не знает парень,
Что ей подарить.
 
 
Всю бы душу отдал,
Только не берет,
Ласково смеется
Да глядит вперед.
Подарил бы солнце, —
Солнца не достать.
И решает парень:
– Научусь летать.
 
 
На восток дорогу
В тучах проложу,
Все, что недосказано.
После доскажу.
Полечу, как птица,
Прямо на зарю,
Все, что не подарено,
После подарю.
 
 
Поезд отправляется, —
Девушка, прощай!
Летчика-молодчика
Через год встречай.
На ветру колышется
Вышитый платок, —
Уезжает девушка
На Дальний Восток.
 

1937

ЗИМНИЙ ВЕЧЕР

 
За окошком в белом поле —
Сумрак, ветер, снеговей…
Ты сидишь, наверно, в школе,
В светлой комнатке своей.
 
 
Зимний вечер коротая,
Наклонилась над столом:
То ли пишешь, то ль читаешь,
То ли думаешь о чем.
 
 
Кончен день – и в классах пусто,
В старом доме тишина,
И тебе немножко грустно,
Что сегодня ты одна.
 
 
Из-за ветра, из-за вьюги
Опустели все пути,
Не придут к тебе подруги
Вместе вечер провести.
 
 
Замела метель дорожки, —
Пробираться нелегко.
Но огонь в твоем окошке
Виден очень далеко.
 

1938

ТЕТУШКА ХРИСТИНА

 
Тетушка Христина
Семерых растила,
Семеро удачу на земле нашли:
Тот пожары тушит,
Тот болота сушит,
Тот по синю морю водит корабли.
 
 
Старший, словно птица,
В облака стремится,
Облетел он много сел и городов.
Этот – бригадиром,
Этот – командиром,
Этот ходит в школу, но «всегда готов!»
 
 
Как приедут летом
С лаской да приветом
Да как сядут вместе за широкий стол,
Мать рукой покажет
И с улыбкой скажет,
Что сегодня в полном сборе комсомол.
 
 
Тетушка Христина
Семерых растила,
Семерых растила для страны своей.
Скажем же спасибо
Тетушке Христине
За ее хороших, славных сыновей.
 

1938

И КТО ЕГО ЗНАЕТ…

 
На закате ходит парень
Возле дома моего.
Поморгает мне глазами
И не скажет ничего.
          И кто его знает,
          Чего он моргает.
 
 
Как приду я на гулянье,
Он танцует и поет,
А простимся у калитки —
Отвернется и вздохнет.
          И кто его знает,
          Чего он вздыхает.
 
 
Я спросила: – Что не весел?
Иль не радует житье?
– Потерял я, – отвечает, —
Сердце бедное свое.
          И кто его знает,
          Зачем он теряет.
 
 
А вчера прислал по почте
Два загадочных письма:
В каждой строчке только точки,
Догадайся, мол, сама.
          И кто его знает,
          На что намекает.
 
 
Я разгадывать не стала, —
Не надейся и не жди, —
Только сердце почему-то
Сладко таяло в груди.
          И кто его знает,
          Чего оно тает.
 

1938

КАТЮША

 
Расцветали яблони и груши,
Поплыли туманы над рекой.
Выходила на берег Катюша,
На высокий берег на крутой.
 
 
Выходила, песню заводила
Про степного сизого орла,
Про того, которого любила,
Про того, чьи письма берегла.
 
 
Ой ты, песня, песенка девичья,
Ты лети за ясным солнцем вслед
И бойцу на дальнем пограничье
От Катюши передай привет.
 
 
Пусть он вспомнит девушку простую,
Пусть услышит, как она поет,
Пусть он землю бережет родную,
А любовь Катюша сбережет.
 
 
Расцветали яблони и груши,
Поплыли туманы над рекой.
Выходила на берег Катюша,
На высокий берег на крутой.
 

1938

Я ГЛЯДЕЛА В ОЗЕРО

1

 
Я глядела в озеро —
В голубой просвет,
В озере увидела
Свой живой портрет.
 
 
Говорило озеро.
Тростником шурша,
Что собою девушка
Очень хороша.
 

2

 
Как пойду по ягоды,
Песню запою —
В роще делать нечего
Станет соловью.
 
 
А пройдусь по улице
На закате дня, —
Все ребята издали
Смотрят на меня.
 

3

 
Где ж росла ты, девушка,
Под какой зарей?
А росла я, выросла
За рекой Угрой.
 
 
А росла я, выросла
В стороне лесной,
Под зарей, что светится
Надо всей страной.
 

1938

ПЕСНЯ О МОСКВЕ

 
Мы нашу жизнь с тобой навек связали,
Москва моя, державная моя.
В твоем Кремле живет товарищ Сталин,
По всей земле живут твои друзья.
Во все деревни, села и станицы
Твои пути прямые пролегли.
Москва, Москва – советская столица,
Москва, Москва – надежда всей земли!
 
 
В какой бы край – глухой и нелюдимый
Моя судьба меня ни завела,—
Мне всюду слышен голос твой родимый,
Видны твои великие дела.
Во всех походах, через все границы
Тебя мы в сердце нашем пронесли.
Москва, Москва – советская столица,
Москва, Москва – надежда всей земли!
 
 
Твое дыханье душу согревает,
Растут сады от твоего тепла.
И все, что люди правдой называют,
Ты много лет искала и нашла.
Твоим огням дано вовек светиться,
Они, как солнце, над землей взошли.
Москва, Москва – советская столица,
Москва, Москва – надежда всей земли!
 

1938

ШЕЛ СО СЛУЖБЫ ПОГРАНИЧНИК

(У колодца)

 
Шел со службы пограничник,
Пограничник молодой.
Подошел ко мне и просит
Угостить его водой.
 
 
Я воды достала свежей,
Подала ему тотчас.
Только вижу – пьет он мало,
А с меня не сводит глаз.
 
 
Начинает разговоры:
Дескать, как живете здесь?
А вода не убывает, —
Сколько было, столько есть.
 
 
Не шути напрасно, парень, —
Дома ждут меня дела…
Я сказала: «До свиданья!» —
Повернулась и пошла.
 
 
Парень стал передо мною,
Тихо тронул козырек.
– Если можно, не спешите, —
Я напьюсь еще разок.
 
 
И ведро с водой студеной
Ловко снял с руки моей.
– Что же, пейте, – говорю я. —
Только пейте поскорей.
 
 
Он напился, распрямился,
Собирается итти:
– Если можно, пожелайте
Мне счастливого пути.
 
 
Поклонился на прощанье,
Взялся за сердце рукой…
Вижу – парень он хороший
И осанистый такой.
 
 
И чего – сама не знаю —
Я вздохнула горячо
И сказала почему-то:
– Может, выпьете еще?
 
 
Улыбнулся пограничник,
Похвалил мои слова…
Так и пил он у колодца,
Может, час, а может, два.
 

1939

В РОДНОМ КРАЮ

 
Тихо в поле, тихо в роще,
Солнце гаснет за рекой.
Не спеша проходит летчик
По дорожке полевой.
 
 
Летчик с Дальнего Востока,
Бивший недруга в бою, —
Он приехал издалёка
Погостить в родном краю,
 
 
Посмотреть на эти хаты,
Где живут его друзья,
На широкие закаты,
На березы у ручья.
 
 
Он приехал наглядеться
На поля, и на леса,
И на все, что помнил с детства
И чего забыть нельзя.
 
 
Летчик с Дальнего Востока,
Пограничник боевой —
Он идет во ржи высокой
По дорожке полевой.
 
 
И бежит, бежит дорожка,
И горит, горит закат…
Где-то пробует гармошку
Беспокойный музыкант;
 
 
Где-то ласково и звонко
Голос девичий запел:
«На родимую сторонку
Ясный сокол прилетел».
 

1939

СПОЙ МНЕ, СПОЙ, ПРОКОШИНА

Памяти моей матери

 
Спой мне, спой, Прокошина 11
  Александра Прокошина – запевала в хоре имени С. М. Пятницкого.


[Закрыть],
Что луга не скошены,
Что луга не скошены,
Стежки не исхожены.
Пусть опять вспомянется
Все, что к сердцу тянется,
Пусть опять почудится
Все, что не забудется:
 
 
Сторона далекая,
Хата в два окна,
В поле рожь высокая,
Теплая весна,
Ельники, березники
И друзья-ровесники…
Под отцовской крышею
Здесь я жил и рос,
Здесь ребячье первое
Слово произнес.
И отсюда в юности
Начал долгий путь,
Чтоб судьбу счастливую
Встретить где-нибудь;
Чтоб свое законное
Место отыскать.
И меня за росстани
Проводила мать.
Обняла, заплакала…
– Ну, сынок, иди!.. —
И осталась, бедная,
Где-то позади.
И осталась, горькая
На закате дня —
Думать и надеяться,
Ожидать меня.
 
 
И мне часто чудится,
Что сидит она
И глазами блеклыми
Смотрит из окна.
Смотрит, не покажется ль
Пыль на большаке,
Смотрит, не появится ль
Путник вдалеке.
Может быть, появится,
Может, это я…
 
 
И опять мне хочется
В дальние края,
В дальние, смоленские,
К матери родной,
Будто не лежит она
В поле под сосной,
Будто выйдет, старая,
Встретит у ворот
И со мною под вечер
На поля пойдет;
Станет мне рассказывать
Про вчерашний сон,
Про дожди весенние,
Про колхозный лен;
Станет мне показывать
Все места подряд,
Где мальчишкой бегал я
Много лет назад;
Где луга зеленые
Вместе с ней косил
И куда ей завтраки
Я в жнитво носил…
Все опять припомнится,
Встанет предо мной,
Будто не лежит она
В поле под сосной;
Будто теплым вечером
Смотрит из окна,
А кругом – широкая,
Дружная весна…
 
 
Спой же, спой, Прокошина,
Что трава не скошена…
 

1939

У САМОЙ ГРАНИЦЫ

 
У самой границы, в секрете,
Я зоркую службу несу, —
За каждый пригорок в ответе,
За каждую елку в лесу.
 
 
Укрытый густыми ветвями,
И слушаю я, и смотрю,
И сердцем с родными краями
В такие часы говорю.
 
 
И все мне становится ближе,
Как будто сквозь сумрак ночной
Я всю свою родину вижу
И вся она рядом со мной.
 
 
Проходят, встают предо мною
Деревни, поля и леса,
И месяц над самой трубою,
И липа напротив крыльца;
 
 
И Черное море, и горы,
Где я никогда не бывал,
И стены Кремля, у которых
Я Сталину клятву давал…
 
 
А только лишь утро затронет
Высокие сосны вокруг,
Я чую – в далеком районе
Зарю объявляет пастух.
 
 
Мне чудится утренний гомон
И отблеск отточенных кос, —
Как будто тропою знакомой
И сам я спешу на покос.
 
 
Я вижу, как солнце выходит,
Как трактор идет большаком
И как мальчуган на подводе
Бидоны везет с молоком.
 
 
А где-то за милую душу
Горланит петух молодой,
И девушка – может, Катюша —
Из хаты бежит за водой;
 
 
И ласточки крыльями машут,
И топится чья-нибудь печь…
И все это – родина наша,
А родину надо беречь.
 

1940

КОЛЫБЕЛЬНАЯ

 
Месяц над нашею крышею светит,
Вечер стоит у двора.
Маленьким птичкам и маленьким детям
Спать наступила пора.
    Завтра проснешься – и ясное солнце
    Снова взойдет над тобой…
    Спи, мой воробышек, спи, мой сыночек,
    Спи, мой звоночек родной.
 
 
Спи, моя крошка, мой птенчик пригожий, —
Баюшки, баю, баю.
Пусть никакая печаль не тревожит
Детскую душу твою.
    Ты не увидишь ни горя, ни муки,
    Доли не встретишь лихой…
    Спи, мой воробышек, спи, мой сыночек,
    Спи, мой звоночек родной.
 
 
Спи, мой малыш, вырастай на просторе, —
Быстро промчатся года.
Смелым орленком на ясные зори
Ты улетишь из гнезда.
    Даст тебе силу, дорогу укажет
    Сталин своею рукой…
    Спи, мой воробышек, спи, мой сыночек,
    Спи, мой звоночек родной.
 

1940

В ГОСТИ ПРИЕХАЛА ДОЧЬ

 
Теплой весной под родимую кровлю
В гости приехала дочь…
Села старуха к ее изголовью
И не заснула всю ночь.
 
 
Словно над малым ребенком, сидела
В тихой и темной избе, —
То ль она думала, то ль она пела
Песню о женской судьбе:
 
 
– Вот оно дело случилось какое,
Как повернулось оно! —
Сила, и разум, и счастье людское —
Все тебе, дочка, дано.
 
 
Значит, недаром жила ты на свете,
Шла по пути своему.
Сталин тебя, – говорили, – заметил,
Сталин – спасибо ему.
 
 
Честно ты служишь советскому краю,
Будь же такою всегда…
Я теперь часто сижу, вспоминаю
Горькие наши года:
 
 
Как мы с тобой голодали когда-то,
Как замерзали зимой,
Как проводили отца на Карпаты
И не дождались домой.
 
 
Я, как сейчас, над тобою сидела,
В долгие ночи скорбя.
Ты еще думать тогда не умела,
Думала я за тебя.
 
 
Только своей головою понурой
Что я придумать могла?
Торбу надела, тебя пригорнула,
Перекрестилась, пошла…
 
 
Долго б терпели мы смертную муку,
Мерзли б по всем большакам,
Если бы Ленин надежную руку
Не протянул беднякам.
 
 
Дал он народу великое право,
С плеч моих снял он суму.
Низкий поклон ему, вечная слава,
Вечная память ему!..
 
 
Все свои думы в тебя я вложила,
Всю свою душу и жизнь.
Помнишь, тогда я тебе говорила:
«Дочка, старайся, учись!
 
 
Мать прожила, как слепая, без света, —
Сроду не трогала книг.
Дочка, старайся и помни об этом,
Сразу учись за двоих…»
 
 
Все у тебя по-хорошему вышло,
Словно предвидела я;
Все тебе видно и все тебе слышно,
Радость и гордость моя!
 
 
Будь же счастливой, живи на просторе,
Дальше и дальше иди.
Я ничего не видала за горем,—
Ты за меня погляди.
 
 
Пусть широка твоя будет дорога,
И широка, и светла.
Мне уж теперь остается немного, —
Сила моя отошла.
 
 
Что же, об этом жалеть я не стану,
То, что ушло, не вернешь,
Если засохну я, если завяну —
Ты за меня доживешь.
 
 
Пусть твое солнце горит, не сгорая,
День ли наступит иль ночь…
 

* * *

 
Теплой весною из дальнего края
В гости приехала дочь.
 

1940

МОРЯЧКА

 
Уезжал моряк из дому,
Стал со мною говорить:
– Разрешите вам на память
Свое сердце подарить.
 
 
И, когда я плавать буду
Где-то в дальней стороне,
Хоть разочек, хоть немножко
Погрустите обо мне.
 
 
Я ответила шутливо,
Что приятна эта речь,
Но такой большой подарок —
Неизвестно, где беречь.
 
 
И к тому ж, товарищ милый,
Разрешите доложить:
Чтобы девушка грустила —
Это надо заслужить.
 
 
Он обиделся наверно,
Попрощался кое-как:
Шутки девичьей не понял
Недогадливый моряк.
 
 
И напрасно почтальона
Я встречаю у ворот:
Ничего моряк не пишет,
Даже адреса не шлет.
 
 
Мне и горько, и досадно,
И тоска меня взяла,
Что не так ему сказала,
Что неласкова была.
 
 
А еще того досадней,
Что на людях и в дому
Все зовут меня морячкой,
Неизвестно почему.
 

1940

ВИШНЯ

 
В ясный полдень, на исходе лета,
Шел старик дорогой полевой;
Вырыл вишню молодую где-то
И, довольный, нес ее домой.
 
 
Он глядел веселыми глазами
На поля, на дальнюю межу
И подумал: «Дай-ка я на память
У дороги вишню посажу.
 
 
Пусть растет большая-пребольшая,
Пусть идет и вширь, и в высоту
И, дорогу нашу украшая,
Каждый год купается в цвету.
 
 
Путники в тени ее прилягут,
Отдохнут в прохладе, в тишине
И, отведав сочных, спелых ягод,
Может статься, вспомнят обо мне.
 
 
А не вспомнят – экая досада, —
Я об этом вовсе не тужу:
Не хотят – не вспоминай, не надо,
Все равно я вишню посажу!»
 

1940

ЧТО ЗА СЛАВНЫЕ РЕБЯТА…

 
Что за славные ребята,
Только встреча коротка…
Приезжали из Кронштадта
К нам четыре моряка.
     И словами, и делами,
     И собою хороши.
     Если девушка посмотрит —
     Остается без души.
 
 
Как сойдутся все четыре
Да с гармошкою пройдут —
За собою на буксире
Всю околицу ведут.
     Наши парни приуныли, —
     Видно, зависть их берет,
     Что девчат в одну неделю
     Покорил Балтийский флот.
 
 
А девчатам – то ли дело
Левым глазом подмигнуть:
Дескать, суша надоела,
Надо на море взглянуть.
     Под балтийскую гармошку
     Сами ходят каблуки,
     Только жалко, что весною
     Ночи больно коротки.
 
 
А еще в груди тревога,
А еще душа болит,
Что кронштадтская дорога
Расставаться нам велит;
     Расставаться, разлучаться,
     А разлука тяжела…
     Ох, и жаль, что нету моря
     Возле нашего села!
 

1940

НА ГОРЕ, БЕЛЫМ-БЕЛА

 
На горе, белым-бела,
Утром вишня расцвела.
Полюбила я парнишку,
А открыться не могла.
 
 
Я по улице хожу,
Об одном о нем тужу,
Но ни разу он не спросит,
Что на сердце я ношу.
 
 
Только спросит, как живу,
Скоро ль в гости позову…
Не желает он, наверно,
Говорить по существу.
 
 
Я одна иду домой,
Вся печаль моя со мной.
Неужели ж мое счастье
Пронесется стороной?
 

1940

ЗАСТОЛЬНАЯ ПЕСНЯ

 
Собрались мы сегодня
День отпраздновать славный,
Отчего же не слышно
Нашей песни заздравной?
     Мы споем ее с вами
     Задушевно, открыто
     И попробуем, кстати,
     Что в бутылках налито.
 
 
Выпьем первую чарку
За былые походы,
За родную державу,
За счастливые годы.
     Пусть растет наша сила,
     Пусть работают руки,
     Пусть у нас молодеют
     Старики и старухи!
 
 
Наша чарка вторая,
Наше слово второе, —
Чтобы в каждом семействе
Вырастали герои;
     Чтобы плавали дальше,
     Чтобы выше летали,
     Чтоб своими руками
     С неба звезды снимали.
 
 
А еще мы не пили,
А еще позабыли, —
Чтобы наши девчата
Всех прекраснее были.
     Пусть же каждый скорее,
     По такому почину,
     Выпьет полную чарку
     И еще половину!
 
 
Для себя ж пожелаем
Мы лишь самую малость:
Чтобы жить нам на свете
Лет по двести досталось;
     Чтобы сердце пылало
     И кипела бы сила,
     И чтоб этого срока
     Нам опять не хватило!
 

1940

Я ВЫРОС В ЗАХОЛУСТНОЙ СТОРОНЕ

 
Я вырос в захолустной стороне,
Где мужики невесело шутили,
Что ехало к ним счастье на коне,
Да богачи его перехватили.
 
 
Я вырос там, где мой отец и дед
Бродили робко у чужих поместий,
Где в каждой хате – может, тыщу лет —
Нужда сидела на почетном месте.
 
 
Я вырос там, среди скупых полей,
Где все пути терялися в тумане,
Где матери, баюкая детей,
О горькой доле пели им заране.
 
 
Клочок земли, соха да борона —
Такой была родная сторона.
И под высоким небом наших дней
Я очень часто думаю о ней.
 
 
Я думаю о прожитых годах,
О юности глухой и непогожей,
И все, что нынче держим мы в руках,
Мне с каждым днем становится дороже.
 

1941

ПЕЛИ ДВЕ ПОДРУГИ

 
Пели две подруги,
Пели две Маруси,
Как осенним утром
Улетали гуси;
 
 
Как прощались гуси
Со своим гнездовьем:
С речками, с лесами,
С тихим Приднепровьем;
 
 
И кричали гуси,
В небе пропадая,
Что всего дороже
Сторона родная…
 

* * *

 
Улетали гуси,
Лето закатилось.
По лесам брусника
В кузовок просилась;
 
 
По лесам орешник
Гнулся, безутешен,
И ронял орехи
Со своих орешин.
 
 
И пошли подруги
Тропами лесными.
Поднималось небо
Высоко над ними.
 
 
Осыпались липы,
Облетали клены.
Лист на землю падал,
Словно раскаленный.
 
 
Стлалася тропинка
Золотой каемкой,
И хотелось песни —
Ласковой, негромкой.
 
 
И внезапно в небе
Гуси прокричали
О разлуке тяжкой,
О своей печали.
 
 
Прокричали гуси
Над лесной округой,
Два пера на память
Сбросили подругам.
 
 
И подруги стали,
Головы закинув,
Словно две осенних,
Две лесных рябины.
 
 
И запели разом,
Стаю провожая,
Что всего дороже
Сторона родная…
 

1941

МЫ ШЛИ…

 
Мы шли молчаливой толпою, —
Прощайте, родные места! —
И беженской нашей слезою
Дорога была залита.
 
 
Вздымалось над селами пламя,
Вдали грохотали бои,
И птицы летели за нами,
Покинув гнездовья свои.
 
 
Зверье по лесам и болотам
Бежало, почуя войну,—
Видать, и ему неохота
Остаться в фашистском плену.
 
 
Мы шли… В узелки завязали
По горстке родимой земли;
И всю б ее, кажется, взяли,
Но всю ее взять не могли.
 
 
И в горестный час расставанья,
Среди обожженных полей,
Сурово свои заклинанья
Шептали старухи над ней:
 
 
– За кровь, за разбой, за пожары,
За долгие ночи без сна
Пусть самою лютою карой
Врагов покарает она!
 
 
Пусть высохнут листья и травы,
Где ступит нога палачей,
И пусть не водою – отравой
Наполнится каждый ручей.
 
 
Пусть ворон – зловещая птица —
Клюет людоедам глаза,
Пусть в огненный дождь превратится
Горючая наша слеза!
 
 
Пусть ветер железного мщенья
Насильника в бездну сметет,
Пусть ищет насильник спасенья,
И пусть он его не найдет
 
 
И страшною казнью казнится,
Каменья грызя взаперти…
 

* * *

 
Мы верили – суд совершится,
И легче нам было итти.
 

1942

СТАРИК

 
У вырванных снарядами берез
Сидит старик, а с ним собака рядом.
И оба молча смотрят на погост
Каким-то дымным, невеселым взглядом.
 
 
Ползет туман. Накрапывает дождь.
Над мертвым полем воронье кружится…
– Что, дедушка, наверно смерти ждешь?
Видать, с врагами нелегко ужиться?
 
 
Старик помедлил. Правою рукой
Сорвал с куста листочек пожелтелый.
– В мои года не грех и на покой,
Да, вишь, без нас у смерти много дела.
 
 
Куда ни глянь – лютует немчура,
Конца не видно муке безысходной.
И у меня вот от всего двора
Остался я да этот пес голодный.
 
 
И можно ль нам такую боль стерпеть,
Когда злодей всю душу вынимает?..
В мои года – не штука помереть,
Да нет, нельзя – земля не принимает.
 
 
Она – я слышу – властно шепчет мне:
«Ты на погосте не найдешь покоя,
Пока в привольной нашей стороне
Хозяйничает племя не людское.
 
 
Они тебе сгубили всю семью,
Твой дом родной со смехом поджигали;
Умрешь – могилу тихую твою
Железными затопчут сапогами…»
 
 
И я живу. Своим путем бреду,
Запоминаю, что и где творится.
Злодействам ихним полный счет веду, —
Он в час расплаты может пригодиться.
 
 
Пускай мне тяжко. Это ничего,
Я смерть не позову, не потревожу,
Пока врага, хотя бы одного,
Вот этою рукой не уничтожу.
 

1942

НЕ У НАС ЛИ, ПОДРУЖЕНЬКИ

(Песня о фашистской неволе)

 
Не у нас ли, подруженьки,
Под весенними зорями
Пели вечером девушки
О цветке о лазоревом?
 
 
Пели вечером девушки
О цветке о лазоревом,
Соловьи с гармонистами
До полуночи спорили.
 
 
Не по этой ли улице
С нами шла, горделивая,
Наша вольная волюшка,
Наша доля счастливая?
 
 
Наша доля счастливая
С нами шла, красовалася.
Не на нас ли, подруженьки,
Вся земля любовалася?..
 
 
Словно коршуны злобные,
Налетели насильники,
Приднепровские пажити
Превратили в могильники.
 
 
Растоптали без жалости
Наш цветочек лазоревый,
Гармонистов повесили,
А девчат опозорили.
 
 
Дни и ночи без отдыха
Всех работать заставили,
За колючую изгородь
На мученье отправили.
 
 
Насмерть бьют нас прикладами,
Рвут руками нетрезвыми,
Поливают нам головы
Всё дождями железными.
 
 
Где ж найти нам спасение
От злодея жестокого?..
Долети, наша жалоба,
До Кремля до высокого;
 
 
Дайся в руки надежные,
В руки верные Сталина,
Расскажи ему, горькая,
Как земля опечалена;
 
 
Как мы утром и вечером
Смотрим в даль заднепровскую —
Все на ту на широкую
На дорогу московскую:
 
 
Может, знамя победное
Вдалеке заколышется.
Может, Красная Армия
Нам на выручку движется.
 
 
Ждут ее, долгожданную,
И мужчины, и женщины.
Ждут леса белорусские,
Ждут пригорки Смоленщины.
 
 
Все навстречу ей кинется.
Все навстречу ей тронется,
В ноги сталинской армии
Каждый кустик поклонится.
 
 
Рухнет тяжесть безмерная,
Что на плечи нам взвалена…
Вся надежда, подруженьки,
Вся надежда на Сталина.
 

1942

В ПРИФРОНТОВОМ ЛЕСУ

Лиде

 
С берез – неслышен, невесом —
Слетает желтый лист.
Старинный вальс «Осенний сон»
Играет гармонист.
 
 
Вздыхают, жалуясь, басы,
И, словно в забытьи,
Сидят и слушают бойцы —
Товарищи мои.
 
 
Под этот вальс весенним днем
Ходили мы на круг,
Под этот вальс в краю родном
Любили мы подруг;
 
 
Под этот вальс ловили мы
Очей любимых свет,
Под этот вальс грустили мы,
Когда подруги нет.
 
 
И вот он снова прозвучал
В лесу прифронтовом,
И каждый слушал и молчал
О чем-то дорогом;
 
 
И каждый думал о своей,
Припомнив ту весну,
И каждый знал – дорога к ней
Ведет через войну…
 
 
Так что ж, друзья, коль наш черед, —
Да будет сталь крепка!
Пусть наше сердце не замрет,
Не задрожит рука;
 
 
Пусть свет и радость прежних встреч
Нам светят в трудный час.
А коль придется в землю лечь,
Так это ж только раз.
 
 
Но пусть и смерть – в огне, в дыму —
Бойца не устрашит,
И что положено кому —
Пусть каждый совершит.
 
 
Настал черед, пришла пора, —
Идем, друзья, идем!—
За все, чем жили мы вчера,
За все, что завтра ждем;
 
 
За тех, что вянут, словно лист,
За весь родимый край…
Сыграй другую, гармонист,
Походную сыграй!
 

1942