Текст книги "Госпожа тюрьмы, или слёзы Минервы (СИ)"

Автор книги: Михаил Швецов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 14 страниц)

Annotation

Понятие личности было введено в научный оборот как инструмент для теоретизирования о человеке.

Но что такое личность, что это за структура живого, отношения которой с природой и обществом являются типичными в такой степени, будто на неё можно навесить табличку: истероидная, шизоидная и т. д.? Что это – душа, разум, сознание или некая энергия?

К настоящему времени известно много моделей личности. Среди их создателей великие имена. Но почти каждая новая модель переставала быть живой и употребляемой, как только заканчивался земной путь её автора, или иссякал (нередко искусственно подогреваемый) энтузиазм у её сторонников.

М.В. Швецов

Часть I. Социо – тимическая структура личности и проблема шизофрении (Ш). Взгляд психотерапевта

Часть II. Мудрость шизофрении – премудрость психиатрии

Не учи учёного…

Бернард Шоу вовсе не юморист

Шизофрения живёт за колючей проволокой

Туберкулёз – психосоматическое заболевание

Шизофрения живёт под землёй

Наука не сомневается, наука повелевает

Перинатальная психология знает

Взгляд на минздрав из залов конгресса

Детский дом: спасите наши души

Совесть – барьер от шизофрении

Аборт – дорога навстречу шизофрении

Шизофрения прописалась во Всемирной Организации Здравоохранения

Две сестры – изоляция и шизофрения

Вид на шизофрению из-за облаков

Поцелуй шизофрении

Геноцид – формула «оптимизации» демографических показателей?

Психиатрия боится поцелуя шизофрении

Тюрьма или психиатрическая больница – для тех, кто не дружит с системой

Кстати, мой прадед

Где спасательный плот для плоти?

От обрезания – к глобализму?

Пусть говорит лучший

Бесконечность процесса диагностики

Схематизация предмета психиатрических исследований

Неопределённость диагностического метода

Живём в лесу, молимся колесу

≈Крылья≈

М.В. Швецов

Госпожа тюрьмы, или слёзы Минервы

(воспоминание о будущем)

– У меня есть своя теория, – сказал Шизофреник. – Только предупреждаю, что она заведомо не научная.

– Пусть, – сказал Мазила, – лишь бы она была верная. (А.Зиновьев «Зияющие высоты»)

Посвящается Роду…

Часть I. Социо – тимическая структура личности и проблема шизофрении (Ш). Взгляд психотерапевта

Понятие личности было введено в научный оборот как инструмент для теоретизирования о человеке. Но что такое личность, что это за структура живого, отношения которой с природой и обществом являются типичными в такой степени, будто на неё можно навесить табличку: истероидная, шизоидная и т. д.? Что это – душа, разум, сознание или некая энергия? К настоящему времени известно много моделей личности. Среди их создателей великие имена. Но почти каждая новая модель переставала быть живой и употребляемой, как только заканчивался земной путь её автора, или иссякал (нередко искусственно подогреваемый) энтузиазм у её сторонников.

Некоторые представления о структуре личности находятся в широком научном обороте, а также удовлетворяют возрастающие практические интересы. В многообразии воззрений проявляется не ограниченность их создателей, а относительность человеческого знания (читай: потребностей). Структура личности в моём понимании проста как русская матрёшка, и почти любой может узнать в ней житейскую почву.

У каждого человека есть внутренний мир, не подверженный или мало поддающийся влиянию внешнего мира. Это – ядро (назовём его тимус), которое есть наша биологическая природа, значимая только тогда, когда представляет собой индивидуальность, – в отличие от бактериальной множественности (читай: ничтожности). Философ Шеллинг определял и саму жизнь (значит, и личность) как стремление к индивидуальности.

Тимус – это ядро, которое остаётся с человеком после его отдаления от общества в силу одиночества, тюремного заключения или заболевания. Это то, с чем человек рождается, – продукт генетически обусловленного содержания.

Появляющиеся на свет обречены жить среди себе подобных. С самого рождения формируется связь с обществом – невротическая или психопатическая, вместе с ней и первый слой личности – невротический слой, – благодаря чему окружающие знают: новый человек уже здесь, и родители, и предки должны расступиться…Первыми раздвигают свои ряды близкие родственники. Молодое существо заявляет во всю мощь голоса о своей данности. Другого для общественной жизни не дано. Иной выбор порождает детский аутизм: душа ребёнка центрируется в его собственном мире, а окружающие лишь служат помехой в самонаблюдении (отсутствует или мало выражен невротический слой, но возникает действительно патологический слой, назовём его аутический, или шизо-слой).

С годами у обычного ребёнка из благополучной и любящей полной семьи устанавливаются более адекватные условия контакта с окружающим миром и людьми, да и старшее поколение, не только родственники, уже готовы расступаться. Молодёжь постепенно входит во взрослый мир, устанавливая полноправные деловые и взвешенные контакты с неоднородным и могучим социумом (формируется следующий, социостремительный, или социабельный слой) личности. Отдельные же его представители (или даже группы) могут проявлять агрессивность по отношению к новому индивиду, обоснованно или нет, грубо и даже античеловечно. Человек, подвергнутый неприятию или обструкции, вынужден сопротивляться (победить или проиграть), избегать контактов или вновь вернуться на болезненный путь взаимодействия с обществом через психопатии и неврозы. После определённого промежутка времени, когда индивид одерживает верх или над собой, или над обстоятельствами, он может вновь вернуться к здоровым контактам с обществом. В противном случае ему остаётся путь существования в слое неврозов и психопатий. В этот промежуток бытия (взаимодействие с социумом через болезнь) человек может пребывать до самой смерти. Но может сложиться ситуация, когда общество (в лице конкретных групп индивидов) будет рассматривать чьё-то существование даже на невротическом уровне как помеху для себя, или социум как носитель грубости и жестокости потеряет интерес для конкретного индивида. Такой человек постепенно может замкнуться в себе, и возникает шизофрения с общеизвестным клиническим течением как итог неудачного выхода «в люди» (разрастается обволакивающий ядро шизо-слой, который новорождённый когда-то проскочил, без задержки устремившись в невротическое существование). Но это не «эндогенный процесс» и не «эндогенный психоз», как принято утверждать в психиатрии: не можем же мы обвинять в недружелюбии людей, обстреливаемых со всех сторон и укрывающихся в крепости, за то, что они не ходят в гости к напавшим на них врагам!

Шизофрения (Ш.) – это результат выпихивания индивида из социума (развитие ребёнка после незавершённого аборта, воспитание без родителей, резервации, в том числе и для больных туберкулёзом, лепрой и пр.).

Представленная точка зрения на формирование личности находит подтверждение в реальной жизни. Точнее будет сказать, сама жизнь подсказывает существование такой структуры. Сегодня в сознании большинства людей общество не воспринимается родной мамкой. Но если социум всё-таки существует, этим мы обязаны нашим истерическим и истероидным проявлениям.

Девочки с детства кажутся более развитыми, чем мальчики, так как охотнее ищут чужого внимания. Им рекомендуется выходить замуж за мужчину старше на 1–2 года. Смысл такой дискриминации не в том, что жених незрел в половом отношении в сравнении со своей одногодкой, а в том, что женщина более умела в установлении социальных контактов (читай: истероидна). Там, где сильной половине человечества требуется длительное время, лучшей его половине быстро удаётся наладить отношения с нужным человеком.

Сегодня на российских телеканалах часто демонстрируют рекламный сюжет о том, что император Великой Римской империи Конрад III с войском осадил один южно-немецкий город. И, якобы, во избежание ненужного кровопролития просил женщин покинуть город, забрав с собой необходимое. Те вышли из городских стен, неся на себе раненных в битве мужей… Хитёр император: ведь он знал, что без жён мужчинам легче умирать; но мудры и женщины, так как догадались, что Конрад III это знает…

Присутствие женщины вызывает желание защищаться. Истероидные проявления – это вызов мужчине и обществу, это перманентный жизненный порыв, прежде всего, и вовсе не то, что часто заслуживает людского презрения.

В психиатрической литературе есть много данных, которые могут послужить высказываемой гипотезе. Так, случаи семейной шизофрении, с одной стороны, указывают на роль микросоциума [1], с другой, психиатрическая парадигма считает это проявлением наследственных влияний. Известный педагог и психоаналитик, создатель онтопсихологии Антонио Менегетти писал [2]: «Возьмём две пары родителей, одна из которых больна раком, а другая туберкулёзом, и поменяем их детей, родившихся в один день. Каждая пара воспитывает ребёнка: через некоторое время дети начинали приобретать признаки болезней небиологических родителей. Я обнаружил, что приёмные дети также приобретают болезни воспитывающих их семей. Это, очевидно, наносит удар по принципу наследственности, но я в своё время был ещё и директором детского приюта, и известные мне факты заставляют о многом задуматься». Роль общества проявляется и в том, что психически больные не принимаются на работу, сокращаются в первую очередь [3].

У больных параноидной и вялотекущей формами шизофрении, имевших низкий уровень социальной адаптации (преимущественно не работающих и не учившихся) значительно чаще встречалась подверженность хроническому алкоголизму и тяжёлым соматическим заболеваниям[4].

В рамках предлагаемой гипотезы хотелось бы коснуться роли алкоголизации в развитии шизофрении. Известно, что употребление алкоголя подростками и взрослыми может играть адаптивную роль. И в этом проявляется истероидная потребность личности – заявить о себе, быть, как все (со всеми вместе), сделаться лидером. Но чрезмерная алкоголизация чаще приводит к неразрешимым конфликтам с социумом. Тогда «огненная вода» (или наркотические вещества) начинает выполнять другую волю подсознания – уйти от «непонятливого» или «холодного» общества в себя, чтобы забыться. Так могут возникать причудливые сочетания алкоголизма и шизофрении. Специалисты «ломают копья», доказывая друг другу преобладание в миксте либо шизофрении, либо алкоголизма. Если речь идёт о желании пациента поправить здоровье, то точный диагноз остаётся, скорее, академическим занятием, а не терапевтической необходимостью. Когда же требуется экспертиза в ходе судебного разбирательства, тогда психиатр не может долго испытывать на прочность медицинские концепции: приходится делать суровый и нередко далёкий от истины выбор.

На мой взгляд, злоупотребление алкоголем с целью забыться уже говорит о шизофрении. Но может ли юстиция (читай: общество) оправдать добрую половину преступлений? Общество – это земной бог, и сегодня ему невыгодно прислушаться к мнению В.П. Осипова о том, что дипсомания (запойное пьянство) – это проявление шизофрении [5]. Нелестно и судье или эксперту считать себя виновными в вынесении несправедливого вердикта, хотя … интересы для человечества всегда весят больше, чем истина. Неужели навсегда?..

Современная психиатрия выделяет много форм шизофрении, всё труднее стаёт диагноз для понимания непосвящённого в таинство врачевания. Причины же заболевания остаются загадкой, которую особенно не пытаются разгадать – её надёжно бережёт концепция «эндогенного» происхождения шизофрении (однако известно, что академическая наука может успешно развиваться, если через 60–70 лет меняет свою главную парадигму). Психиатрия соглашаются с важной ролью туберкулёза в возникновении шизофрении, но акцентируют внимание на микобактерии как заразном начале или патогенетическом факторе, а не на социальном положении больных туберкулёзом, которые методически изолируются от общества в силу «опасности» для окружающих и содержания в специальных лечебных учреждениях. Среди заключённых тюрем много проявлений туберкулёза. А ведь это и есть изолированные и наказанные социумом индивиды.

С детства мы слышали о жестокости царских тюрем с их одиночными камерами, обитатели которых быстро сходили с ума. Что означает выражение «сойти с ума» на языке обычных граждан, далёких от медицины? Не это ли простонародное обозначение шизофренического процесса? Конечно, есть очень крепкие индивиды, способные выдержать почти любые тяготы. Но это вовсе не мастера спорта, а те из числа людей, которые знают, для чего живут, и которых кто-то или что-то очень ждёт на свободе. Истероидное желание явиться пред лицом света придаёт силы. Иным же при длительных сроках заключения уготован выбор между шизофренией, психосоматическими заболеваниями или изоляцией в полном разуме. Что лучше? Подсознание сделает верный выбор.

Русский философ И.А. Ильин в работе «О возрождении и обновлении России» вспоминает встречу на съезде криминалистов с человеком, который рассказал следующее: «Я психиатр по профессии, родом из России и работаю давно с дефективными обитателями тюрем. Я изучил их в Англии, в Испании и в Германии. Я беседую с ними так, как если бы я не принадлежал к тюремному начальству, а приходил к ним как вольный гость и светский духовник. Я много наблюдал и немало пережил в этих беседах и мне не раз удавалось заглянуть в ожесточённые и действительно тёмные души. Среди этих людей есть множество несчастных, страдающих, внутренне раздвоенных душ, полушизофреников, которым иногда удаётся помочь».

У воспитывающихся в Доме ребёнка, лишённых нормального семейного очага детях [6] практически с рождения отмечаются нарушения контакта с окружающими, эмоциональная тусклость, индифферентность, пассивность, безучастность в сочетании с задержкой развития речи и моторики, идентичные проявлениям психогенного аутизма. У детей, усыновлённых новыми родителями, наблюдается резкое улучшение психического развития. Дети, остающиеся в Доме ребёнка, проявляют признаки аутистического поведения, их нарушения носят стойкий характер и трудно отличимы от истинного аутизма. Готово ли сегодня российское общество (читай: государство) взять на себя ответственность за шизофрению его членов? Едва ли, но ведь в России сотни тысяч детей лишены родительского тепла! Поэтому предложенная гипотеза возникновения шизофрении так и останется пока гипотезой.

Талантливая ученица Курта Левина Б.В. Зейгарник [7] приводит сведения о том, что «он любил в своих лекциях ссылаться на феномен, который наблюдался у молодых правонарушителей, отбывающих наказание в трудовых лагерях. Некоторые юноши вели себя хорошо, им сокращали срок пребывания, но буквально за день-два до освобождения они совершали попытку к побегу. По мнению К. Левина, ожидаемая свобода была уже включена в «жизненное пространство» юношей, обладая побудительной валентностью, она становилась энергетической системой, которая действовала в данный момент. Будущее было представлено в виде «вектора к свободе» в данный момент».

На мой взгляд, этот мифический «вектор к свободе» есть защитная истерическая реакция человека, находящегося в стеснённых условиях страха за своё существования, провоцирующих развитие шизофрении.

Но есть ещё одна группа людей, которые в силу разных причин нравственного или бедственного характера оказываются изолированными от общества. Вспомним старый лозунг – «церковь отделена от государства». Что это, как не политика, ведущая к гибели тех, кто не с большинством? И ведь погибли бы. Если бы иногда власть не вспоминала о том, что можно выгодно использовать и церковь. Истероидный порыв государства встречал истероидный порыв церкви – и снова жизнь, надежды, которые гонят прочь шизофрению. Известно, что бред, галлюцинации религиозного характера сопровождают многомесячное сидение в тёмных монастырских кельях или пустынях. Они носят временный характер, если затворники готовятся к постижению истины и выходу на свет. И наоборот, станут постоянными, если возвращаться в общество уже нет ни сил, ни желания. Высказанные суждения могут быть кратко представлены следующим образом.

Шизофрения (Ш.) в большинстве своём не является жребием людей с определённой генетической программой. Утверждения о генетической предопределённости обрекают пациентов и врачей на пассивность.

Человек может страдать Ш., если к этому его подтолкнут условия общественной жизни. Вместе с тем, само существование в дружественной индивиду среде есть условие для предупреждения Ш. Силой, влекущей в сторону от этой болезни, являются истерические расстройства или истероидное поведение, которое поддерживает удовлетворительное или гармоничное сосуществование в обществе – в отличие от затворничества.

Хроническая алкоголизация и тем более запойное пьянство с их галлюцинациями и утраченными иллюзиями способствуют «уходу» в Ш. там, где общество не соответствовало ожиданиям индивидов.

Представленные умозаключения являются гипотезой. Но у автора нет ощущения их абсолютной новизны. Уверен, что подобные мысли посещали многих психиатров и философов, не сумевших проникнуться почтением к незыблемым твердыням психиатрии. Но в доступной литературе отсутствуют указания на подобные идеи в концептуальном рассмотрении. Подчёркивая роль одиночества среди людей и изоляции в возникновении Ш., укажем и на позитивную роль социума в предотвращении этого страдания.

В заключение хотелось бы обратить внимание на то, что нормальный человек функционирует в общественной среде. Он живёт в соприкосновении с представителями противоположного пола. Семья – это и есть микросоциум, постоянно борющийся с шизофреническими уклонениями, а, значит, за продолжение здоровой человеческой жизни.

ЛИТЕРАТУРА

Гаращенко Е.Б., Кирьянова Н.И., Шивирёв Н.А. Психофизическое развитие у детей с повышенным риском заболевания по шизофрении// Тез. Докл. V съезда психиатров и наркологов Пермской области. – Пермь, 1994. – С. 13–15.

Менегетти А. Введение в онтопсихологию – Пермь: Хортон Лтд, 1993. – 64с.

Урюпин В.П. Роль социального фактора в реабилитации инвалидов с психическими заболеваниями// Тез. Докл. V съезда психиатров и наркологов Пермской области. – Пермь, 1994. – С. 34–35.

Сахно С.А. К вопросу изучения больных непрерывнотекущей шизофренией по данным клинико-эпидемиологического обследования// Там же. – С. 32–34.

Осипов В.П. / Цит. по: Виш И.М. Гипноз и внушение при алкоголизме. – Тамбов: Тамбовская правда, 1958. – 96с.

Просёлкова М.Е… Козловская Г.В., Солоед К.В. Дизонтогенетические отклонения у детей-сирот раннего возраста// Тез. Докл. V съезда психиатров и наркологов Пермской области. – Пермь, 1994. – С. 53–54.

Зейгарник Б.В. Теории личности в зарубежной психологии. – М. – Изд-во Московского ун-та, 1982. – 128с.

Часть II. Мудрость шизофрении – премудрость психиатрии

Неопределенность является профессиональным стилем ученых.

Они постоянно говорят то так, то эдак.

А врач должен быть выше науки.

* * *

Я забросил психиатрию из-за недостаточной научной точности и кажущегося средневекового догматизма. Бернард Лоун, кардиолог, лауреат Нобелевской премии

Прошло пятнадцать лет с тех пор, как были написаны эти немногочисленные и выстраданные страницы первой части публикации. Это было время ожидания, время забвения лечебной работой и время утерянных надежд. Надежд на то, что перестройка эпохи Горбачёва и начинающего врать Ельцина (тоже, вероятно, «засланца» из врачебного сословия) способна поднять на служение истине не только потенциальных пассионариев, но и способных внимать им.

Не учи учёного…

Плодам моих наблюдений и размышлений было не суждено дожить до востребования. Я чувствовал, что мне не стать маршалом побед Жуковым (хотя он тоже, если верить Михаилу Задорнову и Виктору Суворову, был из коренных врачей). Тем не менее, все материалы были подготовлены и отправлены в начале 1996 года в «Независимый психиатрический журнал», который тогда сильно гордился тем, что старая идеология ему стала чужда. Это было время, когда у доктора не было денег на автобус, а уж на звонок в редакцию – тем более.

Меж тем, заинтересовав местного профессора психиатрии собственным переводом с немецкого работ Блёйлера, получил от него обстоятельную рецензию на свою готовившуюся к публикации статью о возможных путях развития шизофрении (Ш). Кажется, он одобрял высказанные соображения, но чтобы они увидели свет, нужно было всё переделать. Постоянные переработки и уточнения написанного в течение года сильно измотали меня. Я не понимал, зачем нужно тратить столько усилий на разъяснение простых вещей специалистам с максимальным стажем работы в психиатрии, если и некоторые профаны уже смекнули. Было неясно, почему не убеждает даже установление логической связи явлений, которой так поклоняются учёные. Конечно, в головах специалистов шла борьба: чему служить – истине или своим интересам?

Нечто подобное, только более крупного масштаба, произошло в моей биографии позднее, когда я пытался доказать учёным акушерам-гинекологам, что предлагаемая методика психотерапии способна решить проблемы не только беременных, но и акушерства. К сожалению, время быть акушерству с человеческим лицом ещё не придёт и значительно позже описываемых мною попыток подружиться с психиатрами. Пока же приходилось забыть об единоличной публикации даже в местном научном сборнике. Боги не дремали…

Есть у нас чудный специалист, любимый больными и врачами. Моё предложение ему «подковать» материалы под психиатрическую стать и быть соавтором оказалось отвергнутым. Оправданием ему, безусловно, могла быть и мысль о ненужности противостояния ради чужих идей.

Однако о публикации в Перми приходилось забыть совсем. «Независимый психиатрический журнал» молчал. Ни звука до сих пор. Верно, он не обязан говорить.

Конференция 1997 года в Московском институте психотерапии свела меня с молодым, способным «альтернативщиком», решившим вовремя «рвануть» из психиатрии. Он знал все условности и проблемы психиатрии, и ему было предложено стать соавтором проблемной статьи. Мне было интересно его мышление; но, легко согласившись вначале, через год переписки он легко и отказался от своего слова. Стрелять в письмах остротами, не имея общей цели, едва ли имело для меня смысл…

О публикации пришлось надолго забыть, тем более, что меня всё больше и больше захватывала работа с беременными женщинами. Всё громче и громче доносились до меня «стоны» из роддомов, и меня вовсе не успокаивал штиль в моей любимой женской консультации.

Материалы моей неопубликованной статьи бесконечно перекладывались с места на место в домашнем архиве, который непрестанно худел оттого, что выбрасывались не принятые журналами наблюдения – в одних местах, но полнели в других, где копились новые отказы. Чудом уцелел и этот самый неопубликованный манускрипт… Когда уже к началу миллениума женская консультация окончательно уснула, мне пришлось на цыпочках перебраться в другую поликлинику, где, казалось, стены ходят ходуном. Но это только казалось.

Последние годы приходилось много читать и, прежде всего, художественной литературы, в которой удивляло обилие наблюдений, сходных с моими: прежде всего шизофрения развивалась как следствие изоляции от людей. Вновь всколыхнулись забытые идеи. Настойчиво озадачивал маститых психиатров, что им известно о шизофрении в тюрьмах, одиночных камерах и пр. Никто не знал об этом определённо. Нет и специальной литературы.

Кажется, наступал момент истины! Или гражданских психиатров в тюрьмы не пускают, или «на зоне» есть свои мастера «душевного» склада, которые не любят «сливать» информацию за ограждения – пиши любые диагнозы, делай любую статистику: «хозяин-барин»…

В наши дни уже и школьнику ясно, что обладающий властью узурпирует и право. Те же самые учёные поддерживают и власть, и юридическое право. Образ учёного сильно размыт… Вместе с тем, великие писатели и философы имеют дар заранее предупреждать о коррозии общества или профессии. Почти 100 лет назад Ромен Роллан писал, что каста учёной «… интеллигенции весьма вежливо снимает шляпу перед царящей в мире глупостью» («Очарованная душа»). Наш великий М.М. Пришвин замечал в дневниках: «На моём веку совершилась огромная перемена в сознании человека: в моё время ещё верили просто в науку, что человек овладевает законами природы себе на добро, и такое победное шествие человека как царя природы вперёд называлось прогрессом. В науке есть чары не меньшие, чем в искусстве, отвлекающие личность человека от конкретных условий добродетели (творчества добра), в том смысле, чтобы служить лучшему всех людей, как себе самому».

Любая деятельность учёных нуждается в контроле общества, особенно сегодня, когда появилась корпоративная мораль (в том числе в белых халатах), считающая себя выше общечеловеческих ценностей.

Ну, что ж, если учёных не интересовали наблюдения специалиста, преследующего гуманистические цели в науке и практике врача, убедительно прошу их теперь не терять время на чтение последующих страниц. Они впрок не пойдут: не помогли же прозреть ни Роллан, ни Пришвин, ни Толстой и другие титаны. Где уж мне… Если всё же в среде учёных найдутся любители чужой откровенности, то хочу предупредить – ваши суждения меня мало интересуют. Когда я понял, что с животрепещущими вопросами бытия надо обращаться не к академикам, а к самым простым людям, нашим скромным обывателям и обывательницам, тогда мне и захотелось снова заняться, казалось бы, оставленной навсегда темой. Последние годы только подтвердили наблюдения прошлых лет.

Сегодня меня заботит отсутствие общественного мнения, без которого Россия легко может усилиями учёных превратиться или в пустыню, или в концлагерь, или в перевалочную базу человекоподобных головастиков (для межпланетных перелётов). Поэтому, вероятно, если эти заметки и прочтут сегодняшние обывательницы, то поймут, скорее, завтрашние. Это хорошо… Учёные, ставящие главной своей задачей описание произошедшего события или случая и не умеющие смотреть в будущее (таковых всегда большинство) не поймут никогда. Тем и отличаются современные учёные (не только в России) от обывателей, что не хотят и не могут предвидеть.

Как никогда папа Римский не уступит свой трон Христу, так и академикам лучше отсиживаться в кресле, чем поклоняться Истине. Намного ранее моего подобное изумление испытал Омар Хайам, сказав:

«Когда я был молод, я часто посещал

Учёных и святых и слышал их споры

О смысле жизни. Но всегда

Выходил той же дверью,

Которой входил к ним»

Поэтому мой запал обращён к простым гражданам и читателям. К вам же обращались мыслители, с которыми вы встретитесь на виртуальных страницах этой публикации. Значит, их сильно волновало происходящее с человеком. Но учёные упорно делают и делали вид, что всё под их бдительным контролем, а писатели им не указ. И ещё десятилетиями рискуют остаться невостребованными мысли Л. Толстого о том, что способом познания мира может служить и само искусство, плоды которого часто-часто остаются без семян, потому что падают в снег, а если уж и воздействуют – то на подсознание человека, которое может долго укрывать их до прорастания в сознание.

Но продолжим следование основной цели наших заметок с самого последнего события, которое и привело к пониманию того, что затянувшаяся пауза в общении с вдумчивым читателем не может быть полезна вечно.

Однажды букинист подарил мне набор книжек шестидесятых годов. Не сразу притянулась рука к одной из них. Для этого почему-то надо было дождаться поездки в Иркутск весной 2010 года. А вот когда я открыл её, то понял, чего мне не хватало все последние годы. Это было произведение Бориса Дьякова «Повесть о пережитом» (М.: Сов. Россия, 1966. – 264с.) Удивляло, что автор был мне незнаком, как и то, зачем власти времён Брежнева были нужны растиражированные мастерским описанием преступления советского режима. Это книга о врачах и их пациентах за колючей проволокой, о том, как среди бесправных и униженных людей получает право прописки гражданка Шизофрения (или госпожа?). Б. Дьяков методически, почти назидательно описывает возникновение и размножение шизофрении на благоприятной лагерной почве, как среди оклеветанных и вытесненных за край общества заключённых, так и среди их притеснителей и опекунов. Ах, как здорово он рисует клиническую картину Ш. Вот бы психиатрам почитать! Да, и читали ведь, и гораздо раньше меня, но почему-то их мнение слышала только маленькая советская кухонька. Обратимся же, наконец, к плодоносящим мыслям великих, жертвенных и страстных наблюдателей жизни, которые, несмотря ни на что, увидели свет… Но это был только свет снежной пустыни, а до вспаханного усилиями весны чернозёма было не близко. Ну, так вспашем же!

Ещё когда-то бедный Робинзон Крузо поведал о своих иллюзиях и галлюцинациях, возникающих в изоляции на диком острове при отсутствии информации: «Это напомнило мне первый день моего пребывания на острове. Точно так же я сидел тогда на берегу, дико озираясь кругом, и тоже считал себя погибшим. Я был уверен тогда, что меня растерзают хищные звери, вскарабкался на дерево и провёл там всю ночь. Вообще нет таких ужасов, которые не мерещились бы мне в первое время. А между тем как безмятежно прожил я все эти годы! Но ничего этого я тогда не предвидел» (Дефо Д. Жизнь и удивительные приключения морехода Робинзона Крузо: Роман/Переск. К. Чуковского. – Л.: Дет. лит, 1987. – 224с.)

Многие из нас слышали предания и народные сказания о страшных психических последствиях в судьбе людей, перенёсших неожиданную потерю родных и любимых. Вот и наша героическая женщина недалёкого прошлого Дурова Н.А. писала: «С. 385. Все женщины в сопровождении своих мужей, братьев, сыновей пошли толпою в лес, нашли бедную Зеилу, всё в одном положении, стенающую и обтирающую волосами кровь с лица и головы своего Дукмора. Горько плача, взяли они её на руки и понесли домой; она не делала никакого сопротивления и только стонала. Мужчины подняли тело Дукмора, донесли до рощи и там похоронили, недалеко от ключа.

А другой день Зеила пришла в совершенное расслабление; она не стонала более, лежала без движения и без всякого признака жизни, исключая чуть приметное дыхание. После трёх недель шептанья, колдованья и невнятного бормотанья всех деревенских шаманов и шаманок, с утра до вечера дежуривших у нар Зеилы, юная черемиска возвратилась к жизни, но рассудок её навсегда расстроился; она осталась сумасшедшею» (Избранные сочинения кавалерист-девицы. – М.: Московский рабочий, 1983. – 479с)