Текст книги "Контракт со смертью"

Автор книги: Михаил Соколов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 14 страниц)

Вдруг очнулся. Никто не заметил его легкого отсутствия. Служащий-банкомет озадаченно смотрел то на ввалившуюся толпу во главе с подносом полный синих тысячедолларовых фишек, то на громадного Быкова, который, словно бы возглавлял шествие.

– Господа! Банк не располагает...

Он вдруг вынул из кармана телефон, быстро набрал номер.

– Это Красин, – сказал он в трубку. – Да, ко мне. Сколько?.. – он бросил взгляд на поднос, быстро сообразил. – Несколько сот тысяч долларов... не знаю... Хорошо, как скажите.

Он убрал телефон.

– Игра! – сказал тут же и вытащил из шкафчика под рукой запечатанный полиэтиленовый пакетик с двумя кубиками.

Распечатал пакетик и бросил кости на стол. Семенов внимательно следил, как они катятся. Все, вроде, нормально. Взял обе кости в руку и слегка прикоснулся запястьем, где всегда носил магнитный браслет (для здоровья и подобных случаев – очень полезно!). Ничего не произошло. Кости оказались нормальными.

– Ваша ставка? – спросил банкомет.

Семенов пододвинул весь поднос. Быков попытался что-то сказать, но сразу передумал. Служащий стал считать фишки, заменяя каждый очередной десяток одной черной, десятитысячной. Всего фишек оказалось на пятьсот пятнадцать тысяч долларов.

Семенов взял в руку кости, взвесил, примерился. Кубики словно бы сами вылетели из руки. Все, затаив дыхание, следили за ними.

– Семь очков! – кто-то шумно выдохнул.

Послышались возгласы. Лиза слабо зааплодировала. Но как-то неуверенно. Банкомет в полной тишине удваивал количество фишек. Пододвинул их к Семенову. Потом вновь вытащил телефон, позвонил, коротко подствердил что-то, что-то выслушал.

– Желаете ещё партию? – благожелательно спросил он.

Семенов кивнул, ощущая только непреодолимое наслаждение от всего происходящего. А то, что основные события ещё впереди не только не пугало, но и придавало какую-то остроту всему. Он не просто ощущал себя всемогущим, ужасная жажда риска с какой-то раздражающей его силой овладела им. Ему казалось, в такие вот, действительно, редкие мгновения, безумие, овладевавшее им, делало его неуязвимым.

– Последняя партия, – наконец сказал он и, наконец, взял в руку кости.

И вдруг понял, что способность к самоанализу, которую он только что обнаружил в себе, была сигналом – его игровой транс уходил, иссякала сила. И вот, ощущая уже действительную пустоту, смотрел он на кубики в руке и не знал, что делать.

– Саша! – сказала вдруг Лиза. – Может...

Что она хотела сказать, Семенов так никогда и не узнал. Кости выпорхнули и покатились по гладкому пластику стола. Один кубик остановился сразу – шесть очков. Другой ещё катился и, когда, колеблясь на грани, выбирал куда упасть, все, на самом деле не дышали. Кубик все же упал на грань с шестью очками, а противоположной стороной с единственной точкой уже смотрел вверх. Со всех сторон закричали, засмеялись, кто-то требовал шампанского, Быков сильно хлопал его по плечу, а Лиза торопливо целовала.

Служащий кисло подсчитал выигрыш и кисло объявил:

– Ваш выигрыш составляет два миллиона шестьдесят тысяч долларов. Боюсь, вряд ли в кассе найдется столько наличности.

– Это мы ещё посмотрим, – бодро закричал Быков.

Кто-то вновь потребовал шампанского. Официанты юрко обносили всех подносами. Семенов проглотил свой бокал, словно воды выпил: все ещё было тяжело, душно...

Потом, сопровождаемые толпой, спустились вниз.

ГЛАВА 14

РАЗГРОМ

Возле кассы их ждали. Сначала кассир что-то мямлил непонятное, потом предложил написать расписку, мол, столько денег все равно нет, но Быков, помятуя о том, что половина выигрыша принадлежит ему, да и вообще, находясь в состоянии несвойственного ему азарта, разволновался, как бульмастиф и его поддержали зеваки, глухо или громче ворча, что оббирать, мол, само собой можно, а вот...

Нервный кассир и нервные охранники кому-то уже звонили – и вдруг стали любезными и спокойными.

– Не могли бы вы пройти прямо к управляющему. Да, да, прямо с фишками. С вами расплатится руководство.

Семенов оглянулся на Быкова, тоже державшего на подносе свою часть фишек. Быков нервически повеселел. Подмигнул.

– Могли, могли...

Лиза встревожилась. Толпа праздных свидетелей вдруг опомнилась: чего это они так увлеклись? Деньги чужие, мужики чужие, девка чужая... и поздно уже, представление на сегодня окончено.

Семенов, Лиза, Быков – все вместе поднимались на второй этаж за кассиром. Подносы мешали... своя ноша не тянет... Лиза осторожно придерживала Семенова под локоть. Прошли игорные залы и через неприметную дверь вышли в коридор. Белый, стерильный, кремовая синтетическая дорожка, какой-то пейзаж в тонкой пластмассовой рамке. Кассир осторожно постучал в торцовую дверь с большим зрачком глазка посередине и табличкой: "Управляющий".

Быков вдруг тихонько присвистнул. Все посмотрели на него. Он решительно передал поднос опешившей Лизе.

– Держи, золотко.

И Семенову:

– Уже поздно. Без десяти два, – постучал он по циферблату своих часов. – Я спущусь вниз, посмотрю, нет ли сложностей. Справишься один?

Семенов кивнул и отвернулся. Быков, толкнув плечом сопровождающего их охранника, быстро пошел к выходу.

Дверь в кабинет управляющего широко распахнулась. Семенов и Лиза вошли. Охранник и кассир зашли тоже. Дверь закрылась за ними.

Ну что же, хороший кабинет. Очень богатый, светло светлый и украсно украшенный кабинет. Палас с длиннющим ворсом, люстра рассыпала по потолку паутинную гирлянду поддельного хрусталя (может настоящего), мебель наполовину антикварная, наполовину офисно-делового стиля. И главное, посреди этого великолепия – высокий, плечистый, статный красавец; сам хозяин встречал гостей, насмешливо вздернув черную бровь и искривив угол твердого широкого рта. Глаза с ненавистной радостью смотрели на Семенова, рассматривали с удивлением как-то, нет, больше с радостью. А в руке Король (конечно, это был Королев) держал пистолет-пулемет "Узи", направив его Семенову в грудь.

– Все вон! – негромко скомандовал Король и охранника с кассиром немедленно сдуло. Только дверь хлопнула.

– Может сразу его пристрелить? – озабоченно спросил Королев у сидящего на диване возле стены пухлого мужчину лет сорока пяти. – Опять что-нибудь выкинет, ищи его там...

– О нет!.. – с тем же злобным наслаждением в голосе сам себе ответил Королев. – Он теперь так просто не уйдет. Он мне за своего и моего папу ответит. Знаешь, как в библии: до двенадцатого колена будет отвечать.

– А жаль, что нельзя до двенадцатого колена... того, – доверительно обратился он к полному Жуку. – Здорово было бы! Что ж, придется удовольствоваться тем, что Бог послал.

Он медленно, с напряженной расслабленностью приблизился к молчавшим Семенову и Лизе.

– Слушай, а чего это ты свою шлюху с собой взял? Мне тут успели объяснить, что ты всегда работаешь в одиночку. Как волк, черт тебя дери! А тут бабу взял. Может неспроста? А? Как, неспроста?

Королев стоял уже рядом, руку протяни, мог бы коснуться подноса. Но руки он не протянул.

– За выигрышем, значит, пришли? – поинтересовался он и вдруг со страшной силой ударил снизу ногой по подносу.

И фишки, и сам поднос – все полетело в лицо. Семенов отшатнулся, край пластикового, но все равно твердого подноса ошеломляюще больно попал снизу под ноздри. Фишки все ещё рассыпались по кабинету словно тяжелые конфети, как вдруг, издав какой-то дикий кошачий вопль, Лиза в свою очередь швырнула свой поднос с фишками в лицо Королева. И тут же яростно кинулась к врагу, тоже по кошачьи выставив вперед крашенные острые ногти...

Удивленный и раздосадованный Королев, как только что Семенов, сделал шаг назад. Но Лизу встретил; отмахнулся от неё сильным ударом по лицу тыльной стороной ладони, отчего бедная валькирия грохнулась на твердый полированный пол кабинета, к счастью прикрытый пушистым синтетическим ковром.

И громко, заливисто хохотал в стороне Жук, тыча пальцем то на лежащую Лизу, то на рассерженного Королева.

– Нет, как она кинулась?!. Я думал, глаза тебе выцарапает. Или разукрасит полосами, как кота!

И смеялся.

Семенов смотрел на Лизу. Падая, она смяла платье и длинный разрез оголил блестящее бедро и высоко, куда и стремился взгляд, вдруг стал виден ремешок.

– Сволочь! – быстро сказал Семенов ни к кому специально не обращаясь.

Королев вдруг шагнул вперед и бешенно ударил его носком туфли между ног. Почти попал; боль все равно была ошеломляющей, хотя рассудком управлять было ещё можно.

Семенова согнуло и тут же впечатало скулой в металл взлетевнего навстречу "Узи". Королев попробовал добавить уже падающей жертве, но промахнулся.

Большая стрелка настенных часов между тем встала почти вертикально. Вот-вот, с секунды на секунду будут бить три часа. Рука Семенова скользнула за отворот пиджака и застыла – ещё не время.

Королев опускался рядом на колени. Жук в этот момент закурил и дошедший запах подействовал: нестерпимо захотелось затянуться сигаретой. И больно давили на кость лопатки фишки, на которые так неловко приземлился.

Королев переложил пистолет в левую руку, достал другой из кармана опасную бритву. Раскрыл лезвие, повертел перед глазами Семенова.

– Сначала я отрежу тебе нос, потом уши, потом губы. Да, чуть не забыл: язык отрежу тоже.

– За что? – хрипло выдовил Семенов, поглядывая на часы.

Королев тоже оглянулся, проверяя направление взгляда, ухмыльнулся.

– Пока легавые сюда доберутся, несколько минут у нас будет.

Семенов удивился его словам, но не очень. Опять кто-то предал... всё как всегда.

– За что?

– А за то я тебя на ремни резать буду, что твой папашка моего безвинно в тюрьму заложил вместе с этой крысой адвокатишкой, царство ему небесное, сволочь!

– Это ты убил адвоката? – спросил Семенов, прислушиваясь к глухому усилению фона где-то ещё очень далеко.

– А тебе какое дело, труп ты наш говорящий? Нет, он ещё о постороннем спрашивает! Надо же! Ты что и впрямь такой, как о тебе рассказывают?

– Хватит с ним болтать! – с истеричными нотками в голосе крикнул с дивана Жук. – Легавые наверное уж здесь!

– И то, – согласился Королев и стал медленно, с видимым наслаждением приближать лезвие к левому глазу жертвы.

Семенов уже прикидывал, как ловчее выхватить пистолет, который в спешке не удосужились отобрать разбойники, как вдруг произошло следующее: шум за дверьми стремительно возрос, дицибелы бушевали совсем рядом, может уже в пределах игровых залов; Жук вскочил и, отбежав к стене, нажал что-то, распахнув неприметный выход; раздался негромкий выстрел, второй, пули, попав Королю в грудь, отбросили его. И одновремено, распахнув дверь в кабинет, ввалился сюда огромный вышибала, несколько часов назад открывавший Семенову железную дверь во двор; громила огляделся диким взором, кое-что понял, потому что, ни слова ни говоря, ринулся прямо в открытую дверь черного хода. До Жука тоже что-то дошло, во всяком случае, пробегавший мужик, словно бы увлек его за собой воздушной волной.

Дверь черного хода захлопнулась.

В кабинете остались Семенов, Лиза и отвалившийся на ковре Король, судя по неестесственной позе уже почивший вечным сном.

– Как ты догадалась взять пистолет? – приподнявшись, спросил Семенов.

Ответить она не успела. Помешали ворвавшиеся бойцы в черных масках. Дальше последовало несколько неприятных минут. Конечно, для Семенова, потому что Лизу не били, просто отобрали пистолет, правда, чуть не сломав, пальцы. Хорошо еще, среди воинов оказался некто компетентный, возможно, проинструктированный Быковым. Во всяком случае, после нескольких пинков и тычков, экзекуция была приостановлена и защитительная речь Семенова выслушана благосклонно. Был нарисован портрет удачливой пары (Семенова и Лизы), которая, прибыв отдохнуть в это паршивое казино, неожиданно выиграла больше двух миллионов долларов (которых им уже никогда не видать), но владельцы их обобрали, а разрешение на ношение оружия есть, вот, пожалуйста.

Столпившиеся плотным кольцом бойцы сквозь прорези маски рассматривали их разрешения, их самих, разбросанные фишки и о чем-то думали, наверное о чем-то своем.

О трупе Короля как-то забыли, а когда речь зашла о нем, трупа не оказалось.

Исчез труп, черт его дери!

– Крови нигде нет, – объявил, нагнувшийся к полу боец.

Решено было, что труп всех обманул. Вероятно, Королев был в защитном желете.

– Вы говорите, он знал, что в три часа будет наш рейд? – говорил старший инкогнито в маске, обращаясь к Семенову. – Конечно, подготовился, сволочь. А пока мы с вами разбирались, потихоньку поднялся и ушел.

– В черный ход он не мог пройти, мы бы увидели, – рассуждал он. Нырнул, сволочь, в игорные залы и растворился. Ну так мы его найдем, сказал он и ринулся искать. К сожалению не нашел. Действительно, растворился Король в ночной тьме.

Наскоро сотавили протокол. Старший воин в сопровождении нескольких бойцов отправился исследовать черный ход. Минут через десять вернулся, сурово оглядел через прорези глаз ничего не выражающими, слегка красноватыми глазами и вдруг любезным голосом сообщил, что товарищ Семенов и Лиза Викторовна Морозова могут быть свободными и идти куда захотят. Вернули оружие, документы. Зная уже по объяснениям и протоколу откуда Лиза извлекла свой пистолет, все уставились на нее, но были разочарованы: оружие скользнуло в сумочку. Впрочем, маски скрывали выражение.

Весь пол кабинета управляющего был усыпан черными фишками, словно жучки зарывались в густой ворс ковра. Семенов равнодушно пнул ближайшую кучку, и они вышли.

В залах ещё проверяли документы, как видно, отпустили пока только их. И как всегда бывает при подобных веселых налетах, всюду – по углам, на столах, креслах – всюду, в общем, появилось много бумаг, мусора, канцтоваров – необъяснимо!..

Гардеровщик слегка дрожащей рукой подавал им плащи, пытался распрашивать, но ответа не получил. Помогая Лизе держать зонтик, Семенов повел её вокруг дома, прямо к слабо рычащему "Форду", откуда немедля выскочил и загородил широченными плечами горящие прямоугольники окон Быков.

– На, закури, – протянул он пачку сигарет.

Действительно, очень хотелось курить. Семенов взял сигарету и закурил от своей зажигалки, игнорируя слепо тыкающий в его сторону горящий зрачок Быковской сигареты; тот, мыслями весь ещё в событиях, не замечал, что делает.

– Я вижу, уже без пяти два. Скоро наезд будет, а черный ход могут не проконтролировать. На счет тебя, Сашка, у меня беспокойств не было. Уж кто кто, а ты выкрутишься. Вот, значит, сел в засаду. Шум слышу, значит началось. Потом – нет, нет... Я ствол держу на всякий случай, а тут вылетает!.. Ну, думаю, всё. Вижу: тоже с оружием, так я первым и лупанул. Понимаешь, телохранителя Королева пришил. И как Королев ушел? Вот не думал...

– Кто ушел? – спросил Семенов.

– Кто? Как кто?! Королев, конечно. Король. Я думал никто не уйдет. Значит это ты его, Лизик, зацепила? А он в жилете. Ну кто мог бы подумать! Да... – задумался Быков, пряча горящую сигарету в кулаке и не обращая внимания на моросящий дождь. – Да, вишь ты как!..

– Жук ушел? – спросил Семенов.

– Зачем ушел? В багажнике, – думая о своем, дернул головой к машине Быков. – Я после этого волкодава немного пришел в себя, так что Жука чисто взял, тепленького. Сейчас отъедем в тихое место и устроим беседу. Ну, поехали?

– Мы за тобой, – сказал Семенов.

Они вернулись к главному входу и к своему красному "Ягуару". Семенов открыл переднюю дверцу, ступил коленом на сиденье и, дотянувшись, открыл замок двери напротив. Лиза все ещё стояла рядом с ним. Он повел её вокруг машины и помг сесть. Вернулся, сел сам. Закурил новую сигарету.

– Дай и мне, – сказала Лиза.

Поднося ей огонь зажигалки, он сказал:

– Извини меня.

Она замерла, но тут же продолжила затягиваться. Откинулась на спинку сиденья, выдохнула дым.

– За что? – она смотрела сквозь переднее стекло на мельтешенье черных фигур у входа.

Ждала.

– Я думал... ты тоже.

– Что тоже?

– Ничего. Я ошибся, извини.

Она повернула к нему лицо. Загадочно сверкнули её колдовские глаза.

– Я люблю тебя, Саша!

Он, не отвечая, нашел её руку, сжал. Они сидели молча и курили.

Впрочем, недолго.

Сноп света, утробное рычание. Приблизился "Форд". Остановился вплотную. Со стороны пассажира поехало вниз стекло дверцы. Семенов опустил свое ещё ниже. Из машинных сумерек глухо проговорил Быков:

– Теперь я поеду впереди, а вы за мной. О/кей?

Тут же "Форд" взревел и тронулся с места. Семенов включил мотор и отправился следом.

ГЛАВА 15

А ВОТ И ПОХИЩЕННЫЙ

Долго они не проехали. Уже сворачивали с Мясницкой на Армянский переулок, как вдруг – с воем сирен и скрипом тормозов – их подрезал милицейский "Жигуленок". Сбоку и сзади возникли две черные "Волги" , откуда, стоило только машинам остановиться, словно горох из лукошка посыпались толстые от бронежилетов милиционеры. Были настроены по-боевому, поэтому злы и крикливы. Семенова и Лизу выдернули из машины и стали обыскивать. Особенно тщательно – Лизу. Впрочем, она терпела. Обнаружили кобуру на бедре и стали её срывать, но командир – лысеватый, упитанный майор, заметив возню подчиненных в интересном месте, вернул бойцов к делам общественным. А тут ещё оказалось, что Быков, хоть и заглушил мотор, отказывался вылезать. Подсвечивали в его тонированные стекла, стучали, били чем-то, хорошо не прикладами, но Быков зачем-то сидел внутри. Однако, не долго. Через минуту щелкнул замок дверцы и показались руки (в одной телефон, дабы объяснить жестом причину задержки), потом голова, плечи... На Быкова насели основательно. Его уложили в лужу и едва не сплясали на нем танец победы. Впрочем, особенно не били, так, пару пинков сапогами, чтобы знал. Майор, командующий подразделением, не будь дурак, нажал на кнопку повтора реквизированного телефона и, когда связался с абонентом пленного, стал было орать.

Слышно было прекрасно. Бойцы – тоже люди – снизили уровень производимого шума, чтобы разобрать голос и в трубке. Особенно не удавалось. Майор ещё рычал, но уже тише. Из трубки отвечали увесисто, в том же тоне – только треск стоял! Майор отключился и отчетливо сказал:

– Ишь, горлопан! Ничего, сейчас разберемся.

Вдали уже слышался рев сирены. Скоро в переулок влетела белая "Волга" с мигалкой, остановилась, отуда выскочили черные ребята в масках с прорезями, и обмен любезностями продолжился. Постепенно, однако, и посторонним, хоть и заинтересованным слушателям, какими были Семенов с Лизой, все ещё опирающимся широко расставленными ногами ногами в землю, а руками – в машину, стала понятна суть беседы: оказывается, кто-то позвонил в ближайшее отделение (откуда и прибыли центурионы), что некая бандгруппа на двух машинах – белом "Форде" и красном "Ягуаре" – похитила законопослушного гражданина и везет его в неизвестном направлении по Мясницкой. Мясницкую блокировали, подозрительные машины обнаружили сразу и вот остановили для досмотра. Со своей стороны, черный куклусклановец, так и не пожелавший снять маску, интересовался, смотрели ли доблестные представители муниципальной милиции документы захваченных граждан? Может их не стоило купать в сточных водах? Может им хоть сейчас позволят расслабиться?

– и точно, Толян, может хватит мне мокнуть? Не май месяц, – вдруг громко и сипло подал голос Быков, обращаясь неизвестно к кому.

Тут, однако, стало понятно к кому. Полный майор оторопело направил луч фонарика на сразу зажмурившийся профиль лежащего ничком Быкова и издал возглас крайнего удивления и узнавания.

– Серега! Ты что-ли?

– А я думаю, узнаешь или нет? – сказал Быков, уже, кряхтя, приподнимаясь. – Думаю, крикну тебе, а твои волкодавы мне ребра будут немножко ломать. И так уже пересчитали.

Уловившие суть перемен волкодавы смущенно переминались рядом. Семенов и Лиза приняли вертикальное положение. Лиза стала сердито и шумно что-то там себе поправлять в районе кобуры.

– Ну ты даешь! – говорил майор, отряхивая мокрый плащ Быкова. – Ну тебя и угораздило! И костюм промок... Ну извини, друг, не разобрали. У тебя есть во что переодеться? Хотя бы куртка какая-нибудь?

– Да ладно, доеду и так.

– Нет, так ты можешь простудиться. Я тебе свою отдам, – вдруг рассудил майор. – Потом отдашь.

– Не надо, – отбивался Быков. – У меня своя есть. В багажнике... сказал и осекся. – Ладно, так доеду.

Быков напрягся, чувствуя, что сморозил глупость. Вместе с ним напряглись Семенов и Лиза. А майора было уже не остановить.

– Эй! У кого ключи? – крикнул он.

Кто-то из подчиненных бросил ему ключи от "Форда" Быкова. Майор деловито разбирался со связкой.

– Не этот... сейчас переоденешься, не простудишься, все будет хорошо... вот, кажется, этот ключ.

И Быков, и Семенов, и Лиза даже, возможно, команда в маске – все с безнадежным интересом наблюдали за майором.

Майор вставил ключ в гнездо, повернул, дверца щелкнула...

– Где у тебя? В сумке где-нибудь?.. – спрашивал майор, распахнув настежь заднюю дверцу...

И глазам всех присутствующих, ярко освещенный светом услужливых фонариков, предстал Жук с заклеенным скотчем ртом, сейчас с мычанием тянувшим скованные наручниками руки в сторону хлынувшего на него света.

– А-а, вот и похищенный... – сказал обрадованный майор.

Сказав это, он выдернул из-под Жука куртку Быкова, захлопнул заднюю дверцу и стал помогать Быкову переодеваться.

В общем, инцидент был исчерпан и через пару минут, несколько ошеломленные завершением операции Семенов и Лиза вновь преследовали "Форд" Быкова.

ГЛАВА 16

ФОКСА ПОДЖАРИЛИ

Быков остановился против больших железных ворот "Мосгоравтотранса". Вахтеры, конечно, уже спали. Потянувшись к бардачку, залез поглубже, долго шарил среди бумажно-делового хлама. Нащупал, наконец, бутылку водки, на всякий случай коротко просигналил и вышел из машины.

Он махнул рукой невидимым за стеклом "Ягуара" Семенову и Лизе и направился к двери проходной. Заперта. Нажал кнопку звонка и длинно позвонил. Потом ещё раз. За дверью что-то стало шевелиться, потом закряхтело, глухо доносились ругательства, больше похожие на жалобы Судьбе и, наконец, дверь, голосом Ивана Сергеевича осведомилась о причине шума. Быков добросовестно объяснил. Сонная одурь не помешала Ивану Сергеевичу сообразить правильно, и он, все ещё кряхтя и жалуясь на жизнь, стал открывать.

Первое. что увидел вахтер, была бутылка водки, зависшая на уровне его лица и груди приятного, в общем-то, но беспокойного арендатора Быкова.

– Сергей Владимирович! Что это вы сегодня не спите? Вам к себе? Или вьехать хотите?

– Иван Сергеевич, на машине. На полчасика впустите. И что б между нами, никому, ни-ни!

Он отдал бутылку повеселевшему вахтеру и, попросил ключи от слесарной мастерской. Сорвало коленвал, хочу побыстрее заварить.

Иван Сергеевич удовлетворился его идиотским объяснением и ключи отдал. Конечно, надеясь не сегодня, так в следующий раз поулчить ещё порцию дани.

Быков выскочил под дождь. В кожаной мокрой куртке сам лоснился под лучами фар "Ягуара" Махнул ещё раз рукой, сел в свой "Форд". Ворота уже дребезжали, открывались. Машины вьехали одна за другой.

Быков развернул "Форд" багажником к воротам мастерских. Из окошек вахтеры все равно ничего не увидят. А увидят – не скажут.

Выскочив под холодные капли дождя и торопливо открыв замок на узкой двери в створке больших деревянных ворот, которые обычно распахивались лишь тогда, когда требовалось загнать внутрь машину какого-нибудь местного руководителя. Яма для ремонта тут тоже была.

Семенов с Лизой уже вышли из машины и, под её зонтиком направились к мастерским. Быков открыл багажник и выволок Жука, неожиданно похудевшего и измельчавшего в его огромных лапах. Встряхнув Жука, как куклу, почти внес в дверь. Семенов зашел вслед за Лизой и прикрыл за собой фиолетовый прямоугольник ночи. В мгновенном мраке что-то щелкнуло и зажегся яркий свет ламп, прежде всего осветивших маленькую зверюшку, в которую успел превратиться Жук. Вокруг него толпились призраки его страхов, обступали, приглядывались, чтобы убедиться, как ему страшно, чтобы окончательно сломить – маленького, в общем-то безобидного, несчастного. Он так думал в глубине души, а внешне хорохорился: что они ему могут сделать? Убить? Так и он это может... Что еще?

Многое.

Быков резким движением сорвал ленту, гибко заклеивающую Жуку рот.

– Ну что, Сергей Эдуардович, дело твое – труба. Даже неловко тебе объяснять, но, сам понимаешь, завяз ты прочно.

Доверительный голос против воли внушал надежду, и Жук потянулся навстречу.

– Да я же ничего, я же ничего...

Быков вдруг страшно взревел, тыча к злазам съежившегося Жука неведомо как очутившегося в руке фото: скрещенные руки, скорбная голова убиенной девочки.

– А это тебе что? Ничего?! Это тебе ничего? Отвечай, падаль, зачем ты ему послал посылку? Предупреждение? Отвечай!..

Жук отнекивался:

– Ничего не знаю. Я ни при чем...

Семенов вынул сигарету, закурил. Лиза, морща носик, отвернулась, пошла, пряглядываясь, как на экскурсии. Быков входил в раж.

– Сейчас ты, паскуда, все расскажешь!

Он рванул к себе маленького Жука, одновременно, торопясь и путаясь в кармане, вытащил ключи от наручников. Отомкнул браслет наручника с одной руки и потащил за собой сразу споткнувшуюся жертву. Пристегнул к какой-то железной балке.

Осатанело бурча себе под нос: "Я тебе покажу "ни при чем", я тебе покажу "ничего не знаю", – рылся в куче сваленного в углу оборудования.

Нашел, проверил, чиркнул спичкой. Яростно загудела синевато-белая струйка пламени на резаке. Горячий воздух гнало к лицу несчастного Жука.

Впрочем, заслужил.

Семенов подошел к невольно вздрогнувшей Лизе. Она рассматривала большой токарный станок с числовым програмным управлением, словно видела впрвые в жизни. Хотя... действительно, первый раз. Семенов как-то ещё в школе на уроках трудового обучения ознакомившийся с устройством таких вот монстров, объяснил:

– Здесь, в суппорте, находится микропроцессор и сюда заносят программу. Через вот эту клавиатуру или автоматически...

Сзади дико заорал Жук. Лиза вздрогнула и схватилась за руку Семенова.

– А что на нем можно делать?

– Практически все токарные работы. Станок отличный, фактически, автомат. Если бы я...

Договорить не позволил новый вопль.

– Стой здесь, – сказал Семенов Лизе и, повернувшись, отправился к месту дознания. И он уже жалел, что не отправил Лизу домой сразу по выходу из казино.

Оказалось, Жук сдавал психологически. Быков, сделав зверское лицо, попеременно приближал и отдалял пламя резака от лица пытаемого.

Однако, брови и ресницы Жука подпалились. Да и сквозь ацитиленовую гарь доходил характерный запах паленых волос.

Жук почти висел на балке, поверх которой проходила цепь наручников.

– Будешь говорить, гинда, или нет? – почти всерьез сердился Быков.

Тут Жука прорвало и, сквозь словесную шелуху, хлынувшую из переволновавшегося рецидивиста, стала прорисовываться, а затем засияла четкими, хоть и мрачными красками целостная картина его деяний.

Дело Жука, оказывается, жило и процветало. Верные друзья, заинтересованные в постоянном обновлении товара, отстояли детдомовский комплекс Жука, где до сих пор воспитанницами числились до пятидесяти девиц самых лучших возрастов: от десяти до пятнадцати лет. И более того, Сергей Эдуардович Лисневский, то есть Жук, все ещё оставался директором. Это при том, что за убийство воспитанницы он и сел в тюрьму полтора года назад.

– Во муть! – Быков оторопело тер закопчеными пальцами переносицу. Надо же!

И конечно, не знал Жук никакой порезанной девицы, никакой порубанной и вообще... Ничего не знал.

Однако, по описанию признал трех наемников, сегодня неудачно пытавшихся расправиться с Семеновым. Как же, их нанял Король, чтобы закопать Семенова, сынка того, кто упрятал старшего Королева за решетку.

И больше ничего не знал.

Быков озадачился и хотел ещё раз врезать Жуку. Или даже зажечь погашенную было горелку. Врет, собака! Быков хотел объявить это вслух, потом кое-что вспомнил и посмотрел на Семенова. Тот задумчиво глядел на Лизу, старательно изучавшую токарный станок с числовым програмным управлением (ЧПУ). Быкова осенило: Королев воскрес уже после бегства Жука, а тому никто не удосужился рассказать правду. Поэтому и валит все на дружка. Ведь Король узнал о том, что Семенов замешан в деле осуждения Королева-старшего только несколько часов назад, притом от него, Быкова.

– Ты будешь говорить правду или нет? – вовь рявкнул Быков, но сам уже не верил в грозную убедительность своего рыка.

Конечная версия была следующей: вышел Жук на свободу, снюхался с Королем на предмет общей ненависти к Семенову, нанял ребят, возможно из Грозного или близлежащих мест. Те попытались покончить с Семеновым, но не смогли. А когда узнали, что Семенов будет в казино собственной персоной, решили его дождаться и расставить все точки над i. Это вслух. Про себя Быков решил, что до сегодняшней ночи во главе всего, конечно же, стоял Жук, поэтому его и следует дожать до конца.

Коробка сидела занозой. Вернее, содержимое её вопияло и взывало к справедливому мщению... Скорее всего, Жук – мелкая душонка! – не стерпел силы своей ненависти и, при очередном убийстве воспитанницы, пошел на поводу глупых страстей – послал часть трупа Семенову.

Последнее было легко проверить, надо было только съездить в детдом. И лучше немедленно, пока адреналин ещё кипит в крови, когда рука тверда, глаз верен, сердце... Наверное, хоть спать совершенно не хочется, но уже забирает, мысли путаются и наблюдается некая заторможенность сознания , подумал Быков.

Оставалось ещё машина адвоката Сосницкого, но это, скорее всего, случайность. Джигиты украли первый попавшийся "Джип", на нем и ездили.

– Ну что? – обратился Быков к друзьям. – Закончим сегодня расследование, или оставим на потом?

– Сегодня, – твердо сказал Семенов, для которго ночь давным давно стала днем, а день – совсем наоборот – превратился в ночь.

– Лиза! – крикнул Семенов. – Езжай домой. Мы с Сергеем в гости к Жуку прокатимся.

– Я поеду с тобой, – отрезала Лиза и подумала про себя: "Хватит, больше я тебя не отпущу никуда."

Семенов удивился металлу в её голосе, но промолчал.

Жук с надеждой в черненьких глазках под жженными бровями и ресницами, смотрел на них. По крыше и в стены мелко и безнадежно стучался дождик: знал, что не пустят.

Быков пошел вперед вновь упаковывать Жука на пол машины подле задней дверцы "Форда", а Семенов с Лизой стояли на пороге мастерской, уже вновь погрузившейся в темный предрассветный сон, и смотрели во двор. Было смутно серо, как всегда перед рассветом и если бы не тучи, который день обложившие Москву влажным пологом, было бы в этот час гораздо светлее. А так – слабо прорисованный дальней лампочкой контур главного корпуса, машина рядом, темный силуэт Быкова, с тихими ругательствами укладывавшего Жука – все было ещё частью пасмурной ночи.