355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Михаил Сельдемешев » Бездна Мурены » Текст книги (страница 7)
Бездна Мурены
  • Текст добавлен: 20 января 2021, 16:00

Текст книги "Бездна Мурены"


Автор книги: Михаил Сельдемешев



сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 14 страниц)

– Не всё только вам древесину жечь, животные, – злорадствовал Биолог. – Сами сейчас на своей шкуре поймёте – каково это!

– Ты первым пойдёшь на растопку, бревно двухметровое! – тоже чему-то радовался врач Шлемофонцев.

Командор Дипер нырнул на пол и закатился под кровать.

– Незаземлённый громоотвод – причина возгорания! – выкрикнул он оттуда.

– Какие будут указания, капрал? – Лыжников выглянул в холл и обернулся. – Эвакуируемся со звездолёта или героически покидаем его последними?

Зенит не ответил, он стоял, скрестив руки на груди, и глядел на выход из отсека, ничем не выдавая беспокойства.

Едва не сбив с ног торчащего в проёме Повара, вбежал Бортинженер. Лицо его светилось от счастья. Почти тут же стихла сигнализация.

– Твоя работа? – капрал довольно глядел на Юрича, уже успевшего сграбастать своего картонного питомца.

– Угу. Пока Веня с санитарами носился, как угорелый, я ему в кабинете навигацию засадил. Она плохо входила – так я её легонько прихлопнул. Со скрипом и хрустом вошла заподлицо.

Лицо Штурмана исказила гримаса боли из сочувствия к дорогостоящей хрупкой технике.

– Теперь остаётся лишь ждать, когда автопилот корабля добросит нас до Суулуунского орбитального борделя, – после этих слов Зенита по отсеку прокатился вздох облегчения.

Повар в изнеможении опустился на кровать.

– Значит, пока отдыхаем? – с надеждой в голосе спросил он.

– Ни в коем случае. Дел у нас невпроворот.

Лыжников поморщился, закусив губу, но тут же взял себя в руки и вытянулся по струнке:

– Экипаж «Нулевого полупарсека» в вашем полном распоряжении! – отчеканил он.

– Прежде всего нам следует упорядочить субординацию и идентификацию, – заявил капрал.

– Это – раз плюнуть. – Повар в своём стремлении угодить немного переигрывал, но Зенит не обращал внимания.

– А не то у нас полный разброд после анабиоза: полупарсеки, Русланчики какие-то, Андрюхи, санитары и прочая белиберда. Дисциплина на корабле – залог успеха всей миссии.

– И чистота в казарме, – добавил Бортинженер, выгуливающий Виталика в проходе.

Он отвесил пинка валяющемуся на полу Диперу. Тот от неожиданности хрюкнул и перебрался на кровать.

– Чтобы все привыкли к своим настоящим именам и должностям – к униформе прикрепим опознавательные таблички. С настоящими, подчёркиваю, именами.

Капрал взял с тумбочки Бортинженера листы бумаги, нарвал их на квадраты и каждый перегнул пополам. Один из них он вставил себе в нагрудный карман пижамы.

– Вот тут будут написаны имена и должности, пока вы перестанете путаться. – Зенит постучал пальцем по ещё пока пустой бумажке.

– О, я сейчас себе напишу! – Штурман схватил бумажку с фломастером и выскочил из палаты прежде, чем капрал успел его остановить.

– Бортинженер, писать будешь ты, – распорядился Зенит. – Печатными буквами.

Тот взял в руки одну из бумажек и фломастер.

– Пиши – «Эндрю Лыжников», – продиктовал капрал. – В скобках – «повар Нулевого парсека».

– Эндрю? – удивлённо переспросил Повар. – Это про меня?

– Так точно, – заверил его Зенит.

Бортинженер безуспешно попытался отобразить услышанное на листке и с суровым видом повернулся к Врачу:

– Ты, падла, опять мои фломастеры вынюхал?

Шлемофонцев опустил глаза и замер. На его счастье, нашёлся фломастер, который писал хорошо.

– «Нулевой парсек» – слишком длинно, не влезет на бумажку, – предупредил Юрич.

– Пиши тогда сокращённо: ноль и «П», – нашёлся капрал.

Закончив первую бирку, Бортинженер передал её Повару, который тут же нацепил бумажку на пижаму на зависть обступившим его коллегам.

– Я тоже хочу! – тянул руку вверх Р-Нат, словно прилежный ученик на уроке.

– Тебе не надо – у тебя и так имя на униформе, – огорчил его Зенит.

– Но должности же нет!

– Должность тебе пока не назначили, ты новобранец.

Врач расхохотался:

– Безухен де шуле!

– С-с-с! – обиженно зашипел на него Р-Нат. – Сам ты безухий!

– Следующий – «Серджио Шлемофонцев (врач 0П)», – повысил голос капрал, давая понять, что времени на препирательства нет.

– Серджио! – Бортинженер прыснул от смеха, оформил бирку и передал её Врачу.

Тот подвесил бумажку к карману, изобразил руками выворачивание рукоятки акселератора на мотоциклетном руле и принялся имитировать звук мотора: «Джиу! Джиу!». Звук так понравился Командору, что «мотоциклы» заработали в унисон. Зениту пришлось швырнуть подушки, чтобы заткнуть обоих.

– «Бак Ровский», – продиктовал он, добившись тишины. – Это не одна фамилия, как вы ошибочно считали. Бак – имя, Ровский – фамилия. «Биолог 0П».

– Держи, бачок. – Бортинженер протянул бумажку Биологу.

– Спасибо, что написал зелёным. – Тот поднёс её ближе к окну и прищурился. – Мой любимый цвет.

– Вообще-то это синий, – возразил Юрич.

– Ты путаешь. Синий я бы сразу узнал. Терпеть его не могу.

Бортинженер лишь пожал плечами. Дальтонизм Бака Ровского ни для кого не являлся секретом. Он вообще с трудом различал предметы.

– Далее – «Дипер (командор 0П)», – продолжил назначения Зенит.

– Просто Дипер, без имени? – уточнил Бортинженер.

– У него это и имя, и фамилия. У тебя, кстати, тоже. Пиши: «О'Юрич (бортинженер 0П)». Между «О» и «Ю» значок апострофа.

– О, Юрич! – томно протянул Повар. – Тебе так сегодня фемины будут восклицать. Если не оплошаешь с перловки.

– Ты о себе побеспокойся, – ухмыльнулся Бортинженер. – Мыла заточи.

– Так, кто у нас остался? – огляделся капрал, когда на его кармане тоже примостилась бирка с надписью: «Володий А. Зенит (капрал 0П)».

Словно в ответ на его вопрос в проходе возник сияющий Штурман. Р-Нат вслух по слогам прочитал надпись на его бирке: «леваП вонахаП». По отсеку прокатился хохот. Не поняв, в чём причина осмеяния, Штурман вывернул шею, чтобы прочитать, что у него написано на бумажке поверх кармана. И тут же принялся хихикать за компанию:

– Вышел из борделя с интегралом Дюамеля! Это ж я в туалете перед зеркалом писал, чтобы ровнее было.

– Иди переписывай, остолоп. – Хохочущий Эндрю утёр слезу.

– Ничего не надо переписывать, – остановил Зенит развернувшегося на выход очкарика. – Тебя именно так и звали. Штурман лицезрел свою нашивку в отражении барокамеры анабиоза. Вот и решил ошибочно, что он «Паханов Павел». Вбил в себе в голову. О'Юрич, допиши штурману Вонахапу его должность и подразделение.

Бортинженер взял фломастер, вывел на бумажке Штурмана требуемое и хлопнул того по плечу:

– Левап, блин!

Какое-то время члены экипажа ходили друг перед другом, читали, кто есть кто, и запоминали.

– Только вот «ноль-пэ» всё равно читается, как «ОП», – посетовал Лыжников. – «Отряд придурков» или «общество паралитиков». Засмеют нас шахтёры да туристы в столовой.

– Можно нуль разделить наискосок, как в компьютерах, – предложил Левап.

– Нуль не разделить! – выкрикнул Дипер.

Все оглянулись на голос, заставив Командора зарыться под одеяло. Пациенты третьей палаты привыкли, что из его уст обычно звучит полная околесица. Но только что прозвучавшая фраза Дипера внезапно тронула команду «Нулевого парсека» до глубины души.

Капрал одобрил идею Штурмана, и О'Юрич перечеркнул всем нули на бирках косыми линиями.

На этот раз в столовой экипаж уместился за одним столом ввосьмером, промаршировав к нему, чеканя шаг и гордо вздёрнув подбородки. Отвар из капустных листьев (по меню – «щи любительские») и жареную капусту с редкими вкраплениями кусочков сала (по меню – «бигус особый») поглощали жадно, но с достоинством. Кто-то, гордясь отмеченным на бирке особым статусом, не обращал внимания на паршивый вкус больничных помоев. Повар проталкивал в себя безвкусное варево, чтобы накопить сил к ночной вылазке. Он не упустил случая прокомментировать, что из варёных и жареных капустных листьев мог бы ещё сварганить пару десертов и коктейль-дижестив для усвоения всей этой «пожухлой байды».

Покончив с капустным ассорти, звёздные разведчики организованно встали и сдали посуду в окно пищеблока, откуда тут же высунулась раскрасневшаяся морда кухонного работника, удивлённо уставившегося вслед пациентам со странными бирками. С открытыми ртами на них взирали и все остальные присутствующие на обеде.

В палате Командор впервые не прошмыгнул в свой угол, а вместо этого перестал горбиться, выпятил грудь колесом и важно прошёлся в проходе между кроватями. После этого, что вообще удивительно, Дипер отправился бродить в холл. Хотя раньше покидал пределы своей палаты только, чтобы наспех поесть или метнуться перебежками до туалета. Вернулся Командор всё с тем же налётом высокомерия во взгляде. Он бережно поправил свою бирку, которую, судя по всему, в холле умудрились потрогать любопытные.

– У каждого великого деяния есть фамилия и звание! – произнёс Дипер со значением и важно прошагал в свой угол.

Зажужжала электробритва, включенная Поваром. Он аккуратно огибал ею свои белёсые усы, незаменимый атрибут в деле охмурения слабого пола.

В третий отсек начали заглядывать пациенты из остальных палат. Слухи о «Нулевом парсеке» распространились по больнице в считаные минуты. От желающих вступить в элитный отряд не было отбоя. Принявшего послеобеденную россыпь таблеток Серджио так и подмывало рассказать зевакам про намечающийся визит к женщинам. Его воспалённое воображение нарисовало, какой сразу начнётся ажиотаж. Он сдавленно смеялся и вгрызался себе в кулак, чтобы не проболтаться.

– «Нулевой парсек» не резиновый! – неожиданно убедительно заявил Командор, когда напирающая толпа из холла заполнила палату на треть.

Повар выключил бритву и принялся выталкивать незваных гостей:

– Граждане шахтёры, туристы и прочие простолюдины, идите и занимайтесь своими рутинными гражданскими обязанностями. А нам надо вселенную спасать.

Запись № 20. Наконец-то повар Лыжников прекратил конфронтацию. Наш отряд постепенно возвращается в привычное русло своих обязанностей. Вынужден признать, что резкая перемена в поведении Эндрю меня настораживает. Что, если он заметил, как я взял его в разработку? Что, если он подыгрывает и прикидывается, дабы усыпить мою бдительность?

– Как-то слишком рано стемнело, – недовольно проворчал Биолог. – Я даже не успел толком хлорофилл накопить.

Капрал подошёл к окну. Снаружи сгущались тучи.

– Это мы сквозь Туманность Авгия пролетаем, – пояснил он. – Может изрядно поболтать.

Р-Нат с трудом сдержал рвотный позыв. Сверкнула молния, и почти тут же погас свет, погрузив больницу в темноту. Послышались далёкие раскаты грома.

– Час от часу не легче, – раздался в темноте мрачный голос капрала. – Неподалёку сверхновая взорвалась.

– Электромагнитный импульс выжег электронику корабля, – предположил Штурман. – То есть бортовой ИИ нам теперь не страшен?

– У бортового компьютера и дроидов автономные источники питания, – возразил Зенит. – Курдилиевые, рассчитанные на 200 земных лет.

В холле заплясали лучи фонариков и забегали санитары.

– Точно – вон как шуршат! – весело заметил бесстрашный Бортинженер.

– А вот блок навигации, увы, питается от общей энергосистемы, – не разделял его веселья капрал. – Двигатели корабля, конечно, работают, но управление потеряно. Нас, скорее всего, затягивает в воронку от взрыва сверхновой.

– То бишь нам кранты? – В голосе Лыжникова тоже не было ни малейшего намёка на панику.

– С вероятностью 98 процентов.

– Кошмар! – воскликнул Р-Нат. – Что же делать?

– Сухари сушить. – Эндрю захрустел сухариком в темноте.

– Намылил? – поинтересовался О'Юрич?

– Не, хозяйственное мыло плохо на потенцию влияет, – отозвался Повар. – Серёг… Серджио не даст соврать. А мне она сегодня пригодится.

– А ты уверен, что мы в клешни инопланетяночек попадём раньше, чем в эпицентр взрыва сверхновой? – Левап находился на грани истерики.

– Без паники! – отрезал Зенит. – Даже если предстоит погибнуть, отряд «Нулевой парсек» встретит смерть с достоинством.

Дипер взвизгнул. Судя по последовавшему за этим звуку, кто-то швырнул в него подушкой.

– Отдаваться в руки судьбы не вижу смысла, – хладнокровно продолжал капрал. – О'Юрич, займись восстановлением энергопитания. Привлеки ремонтных дроидов, если нужно.

– Они же нам не подчиняются – только Вене, – напомнил Лыжников.

– Восстановление силового блока – в наших с Веней общих интересах, – заверил Зенит.

Бортинженер выглянул в холл:

– Эй, дроиды, шустрее поломку устраняйте!

Ему в лицо сразу ударил луч фонарика.

– Ты там не борзей, больной! – раздался из холла сердитый голос санитара Коли.

– Юрьевича нельзя злить, – тихо возразил коллеге санитар Петя и уже громче добавил: – В аварийку позвонили, обрыв где-то на подстанции.

– Вонахап обеспечивает ручное управление звездолётом, – продолжал раздавать распоряжения Зенит. – Будем выбираться из передряги своими силами.

Штурман, не поняв, что речь о нём, даже не пошевелился.

– Вонахап не тормозит! – Повар вытолкал его в холл, слабо озаряемый отблесками фонариков.

– Он и при свете-то собственный хер в штанах не найдёт, – прокомментировал Шлемофонцев. – В кромешной тьме ему вообще капут.

– У Левапа прекрасно развита интуиция, – капрал поблагодарил взорвавшуюся сверхновую за то, что в темноте никто не видит растерянности на его лице.

Запись № 21. Мелкие пакости бортового компьютера – ничто в сравнении с творящимся прямо по нашему курсу безумием. Туманность, в которой неуправляемый звездолёт в любую секунду может напороться на обломок метеорита. Воронка сверхновой, засасывающая в себя любую материю. Белая Мурена взялась за нас по-крупному. Наша запланированная встреча с Бестелесыми ей явно не по нраву. Это лишь доказывает, что переговоры – кровь из носу, как необходимы. Как же не вовремя пропала связь с Землёй!

Громыхало всё сильнее, а молнии за окном озаряли тьму всё чаще. В их сполохах можно было успеть заметить панику на лицах Р-Ната и Командора, зажмуривающегося и вцепившегося в кровать Биолога и ухмыляющиеся физиономии Повара, Врача и Бортинженера.

– Главное для нас – вынырнуть из зоны невозврата, чтобы корабль не затянуло в эпицентр взрыва сверхновой, – капрал, как мог, отвлекал экипаж от панических переживаний. – Иначе «Довженко-19» со всем его содержимым уплотнится до размеров шарика от пинг-понга. Причём расплющивать нас будет постепенно, не одним махом.

В отблеске молнии Р-Нат позеленел сквозь смуглоту, а Лыжников и Шлемофонцев переглянулись. Последовавший раскат грома заглушил их хохот. В наступившей тишине Командор принялся тихо причитать.

– Не пугайся, мой малюсенький, – засюсюкал Бортинженер с картонным крокодилом. – Папуля спасёт тебя из любой передряги.

Очередной сполох озарил радостного Штурмана, вынырнувшего из темноты холла. В руках он держал комнатную антенну в виде круглой подставки с двумя телескопическими усами.

– Глядите, что в темноте нащупал! – похвастался он.

– У кого «родил»? – поинтересовался О’Юрич.

– В ординаторскую просочился? – догадался Эндрю. – Телик санитарам без электричества точно ни к чему. Дроидам, я имел в виду. Вряд ли быстро хватятся.

– Молодец, Левап! – похвалил Штурмана Зенит. – Я в тебе не сомневался! Теперь надо приспособить этот штурвал к системе корабельной гидравлики.

Вонахап озадаченно почесал затылок. Повар взял у него антенну, водрузил на подоконник и в два счёта привязал её провод к чугунной батарее:

– Готово!

– Ты у нас точно обычным поваром числишься? Или я уже спрашивал? – подивился капрал.

– Уже спрашивал, – подтвердил Лыжников. – Сам понимаешь – в элитном отряде простых поваров не бывает.

Зенит уселся перед иллюминатором, взял в обе руки антенные усы и принялся их сосредоточенно крутить на шарнирах в разные стороны, выдвигать и сдвигать.

– Теперь всё в наших руках, – торжественно констатировал капрал. – В моих руках.

Экипаж обступил его, уставившись в окно, за которым бушевала гроза.

– Занятная штука, коллеги. Только представьте: сидит в недрах огромного тысячетонного звездолёта мизерный человечек и заставляет эту махину повиноваться, – восторженно заявил Зенит, шевеля усами антенны. – То совершая за секунду прыжки в сотни километров, то протискиваясь через просвет астероидов с зазором не больше миллиметра!

В палату заглянул главврач Арфеев, осветил фонариком сгрудившихся у окна пациентов, покачал головой, зевнул и, никем не замеченный, удалился.

– Благодаря инженерному гению наших конструкторов отчаянные парни, как мы, получили возможность бросать вызов самым свирепым космическим явлениям! – продолжал восторгаться капрал.

– С астероидами особо не церемонься, – посоветовал ему Эндрю и подмигнул Врачу, который беззвучно содрогался от приступов хохота. – Особо борзых можно и тюкнуть легонько.

– Не надо! – испуганно попросил Дипер.

По стеклу забарабанили крупные капли.

– Дождик! – обрадовался Р-Нат.

– Никак нет, – возразил Зенит. – Это сжатый после взрыва газ, превращённый в кристаллы, сталкивается с силовым полем звездолёта и распадается на атомы.

– До-ождик! – передразнил теннисиста О'Юрич и отвесил тому подзатыльник.

Гроза постепенно начала стихать. Дождь мелко моросил, грохотало где-то очень далеко.

– Проскочили! – воскликнул Штурман. – Ушли от эпицентра! Браво, капрал!

– Руки-то помнят, – Зенит был польщён похвалой. – Скоро стыкуемся с орбитальным борделем.

Заскучавший у окна Лыжников уговорил Зенита объяснить ещё раз, чем так важна встреча с Бестелесыми, из-за которой они все рискуют своими жизнями, прорываясь через кишащую астероидами туманность. Капрал, напряжённо вглядывающийся через иллюминатор, не мог видеть их с Серджио ухмылок, а потому терпеливо и во всех красках расписал, какая опасность грозит Космосодружеству из самого страшного места во Вселенной – из Бездны Белой Мурены.

К моменту, когда Зенит замолчал, а Повар вновь начал изнывать от тоски в ожидании вечеринки в женском отделении, тучи рассеялись, а по небосводу рассыпались звёзды.

– Луна, – Р-Нат показал пальцем на осветивший палату полумесяц.

– Дебил, что ли? – высокомерно возразил Эндрю. – Нам до Земли ещё пилить и пилить.

– Лун в одной только нашей галактике не счесть, – вступился за теннисиста капрал. – Например, Луна-6 – самое страшное место в Космосодружестве.

– Самое страшное же – Бездна Белой Мурены! – уязвлённый Лыжников наивно пытался поймать Зенита на слове.

Тот вздохнул, повернул голову и одарил Повара добродушной улыбкой учителя, вынужденного разжёвывать прописные истины непонятливому ребёнку:

– Безусловно, во Вселенной нет ничего ужаснее, но Бездна находится за пределами Космосодружества, за Последним Рубежом.

Кровь прилила к лицу Лыжникова. «Радуйся, Вазенитов, упивайся своим бредом! – у Повара сжались кулаки. – Сгоняем к бабам – я тебе обеспечу дискуссию и про бездны, и про рубежи. Сам будешь не рад, что завёл шарманку про космос, шизик ты конченный».

– Надеюсь, это не Луна-6. – Штурман подошёл вплотную к стеклу и наморщил нос, словно пытаясь угадать небесное светило при помощи своей примитивной оптики.

– Тебе ли, Вонахап, не знать, как далеко отсюда Луна-6, – укорил его Зенит, заставив Штурмана втянуть голову в плечи и поспешно уйти в тень.

Смекнув, что публичная порка экипажа может внести разлад, капрал решил прекратить наставления и разрядить напряжённую обстановку:

– Вспомнил себя безбородым юнцом в ШЗР, то бишь – в Школе Звёздной Разведки, – заулыбался он. – Там мне довелось открыть новый спутник нашей Луны. Я обрадовался удаче и сразу подал заявку на патент в Академию Межзвёздных Трасс. Сначала, конечно, была сенсация. А когда разбирали мой доклад, этим «новым» спутником оказалась Земля. Меня тогда чуть из группы не попёрли!

Зенит громко захохотал, к нему присоединился Штурман. От долгого нахождения в неудобной напряжённой позе на фоне предельной мысленной концентрации у капрала едва не случился очередной приступ. Руки его дёрнулись, едва не переломив антенные усы.

– Аккуратнее, капрал! – воскликнул Р-Нат. – Разобьёмся же!

Неожиданно разведчиков осветил яркий луч, заставив Дипера взвизгнуть от ужаса.

Глава VII. Межпланетный бордель

Поглядев на ватагу пациентов, сгрудившихся у окна и жмурящихся от яркого света, санитар Александр тяжело вздохнул. К исходу сегодняшнего дня он окончательно убедился, что затеянная авантюра не сулила ничего хорошего. Особенно после того, как в столовой увидел развешанные на пижамах бумажки с дурацкими надписями. Но отступать было поздно.

– Ну чё, отбой объявили. – Санитар № 3 выключил фонарик. – Петька похомячил, принял сто грамм для успокоения нервов и завалился дрыхнуть. Свет обещали только к утру, так что нам только на руку.

– Стыковка с борделем прошла успешно? – Капрал выпустил из рук антенну и встал, разминая затёкшие ноги.

– Стыковка самым везучим из вас ещё предстоит, – сострил Третий, заставив Лыжникова скабрёзно хихикнуть. – Готовы?

– К чему? – не понял Р-Нат.

– Всегда готовы! – Повар влепил тому затрещину.

– Всем слушать сюда, внимательно, – Александр понизил голос. – Вазенитов за вас поручился, но всё равно – ответственность персонально на каждом. Кто сейчас будет слушать невнимательно – пусть потом пеняет на себя. Скажу Галере, кто у неё кассету с любимой попсой украл, – и вам болезненные уколы и дополнительная прожарка мозгов будет обеспечена пожизненно. Все усекли?

Пациенты дружно кивнули.

– Можно я не пойду? – жалобно взмолился Дипер. – У меня в радиоприёмнике ещё сверчки остались.

– Тогда останешься играть с Виталькой. – Бортинженер взял в руки картонного друга и засюсюкал, двинувшись в сторону Командора. – Пойдёшь на ручки к дяденьке Диперу, мой малюсенький? Не будешь перегрызать ему косточки?

Командор с невиданной для него прытью отскочил к самому выходу и занял позу на изготовку, чтобы при первой же возможности сбежать из палаты, в которой остаётся хозяйничать страшный зубастый зверюга.

– А можно пойти, но ничего там не делать? – решил уточнить Р-Нат.

– Вот этот вариант – наиболее предпочтительный. – Санитар одобрительно поднял вверх большой палец. – Но если кто-то вдруг надумает что-то делать – только при добровольном согласии. Никакого членовредительства и прочей уголовщины. Всем ясно?

Потенциальные кавалеры энергично закивали.

– Женщины предупреждены, – продолжил вводную Александр. – Те, кому не надо, будут спать. К ним не приставать и вообще вести себя тихо. Специально для Володьки уточняю – согласных баб нечётное количество, как ты любишь.

– Но сисек-то – чётное, как их ни крути! – отреагировал Эндрю, вызвав всеобщий смех.

– А теперь главное. Без этого в контакт не вступать. – Третий достал из кармана горсть упакованных презервативов и раздал каждому.

Опытные ловеласы рассовали упаковки по карманам. Некоторые принялись с любопытством вертеть презервативы в руках.

– Что это? – Наивные карие глаза Р-Ната излучали неподдельную искренность.

– В межпланетном борделе какие инфекции? Тоже межпланетные, – начал издалека Зенит.

– Пипетка твоя не просто отвалится, а вырастет и тебя же самого задушит, – наглядно объяснил Лыжников.

– А как этим защищаться? – Дипер в свете луны тщетно пытался разглядеть надписи на упаковке.

– Надевай прямо сейчас, – посоветовал О'Юрич.

– На голову, вместо своей дурацкой шапочки, – добавил Эндрю.

– Нет, а с-серьёзно? – Р-Нат от волнения начал заикаться.

– Почувствуешь, что зачесалось везде, – распечатывай и жуй, пока не пройдёт. – Повар был явно в ударе в предвкушении запретного плода.

– Ну хватит! – Санитару надоело издевательство над и без того забитыми бедолагами. – Серьёзно, что ли, не все знают, куда презик надевается?

– Покажи им, Шурик! – хохотнул Лыжников. – Проведи инструктаж.

– Делать мне нехер! – хмуро отреагировал Третий. – Кто не знает – тому точно не пригодится.

Александр на мгновение задумался, все ли наставления он озвучил.

– А, и последнее. Там в самом дальнем углу кровать накрыта простынёй – туда не подходить. На ней привязана буйная пациентка, Фундорина, я ей дал седативное – должна спокойно до утра проспать. – Санитар для острастки погрозил пальцем. – Мужиков она терпеть не может. Если эта бешеная фурия кого из вас покалечит – я предупреждал. Ну всё, двинули. Искандеров, да убери ты свой шарик, он там тебе не понадобится!

– Третий шарик – лишний, – подмигнул Повар.

Р-Нат с мрачным выражением лица убрал теннисный шарик в тумбочку.

– Пойдём и мы в люлю, мой поросёночек. – Бортинженер отнёс Виталика на кровать. – Веди себя хорошо, не балуйся, вернусь – почешу сладенькое пузико.

Скривившись, санитар № 3 развернулся и шагнул в темноту холла. Экипаж двинулся следом. Повар с Бортинженером аж подпрыгивали от нетерпения. Р-Нат с Дипером поплелись, словно на собственную казнь.

Опустевший холл замер до утра. Его покой нарушал лишь луч фонарика и мерное шуршание восьми пар тапочек, сопровождаемых поскрипыванием туфель санитара.

– Ты стекляшки свои зря не снял! – Лыжников поставил Штурману щелбан. – Распугаешь всех девок.

– Даже самых чудовищных, – добавил Бортинженер.

– Тихо! – зашипел Александр.

– Это мой талисман, ребята. – Левап снял очки, подышал на них, протер стекла рукавом пижамы и снова водрузил на нос.

В свете фонарика капрал успел заметить, насколько непривычно выглядят глаза Вонахапа, не увеличенные линзами.

– Талисман против изнасилования! – прошептал Повар, спровоцировав сдавленный смех в группе ночных ходоков.

– Это у него на самом деле контактные линзы, просто очень дешёвые, с ручками для переноски, – на памяти соседей по палате Р-Нат попытался пошутить едва ли не впервые, чем вызвал всеобщее изумление.

– Не зли меня – зри в корень! – неожиданно разорвал тишину гнусавый голос Дипера.

В сердцах Александр лягнул Командора, и тот обиженно заскулил. Запустив всех пациентов по одному в женское крыло, санитар № 3 закрыл за ними дверь, прислонился к стене и мысленно помолился, чтобы ночь прошла поскорее и без эксцессов. Он сполз по стене на пол, выключил фонарик и прикрыл глаза. Задремал он в мечтах о неприступной сумасшедшей красавице с огненно-рыжей копной волос.

В женской палате гостей с мужской половины ожидал тёплый приём. Радушных хозяек, правда, оказалось всего две. По крайней мере, тех, что бодрствовали в такой поздний час. Они сразу же принялись допытывать Лыжникова, почему его депрессия так затянулась, что он не захаживал целую вечность. Озабоченный санитар Шурик своими ночными шастаньями успел женщинам изрядно надоесть. Довольный Эндрю гарцевал, похохатывал и молодцевато приглаживал белёсые усы.

Р-Нат по своей привычке принялся здороваться с дамами за руку и тянуть их на себя. Блондинка плотного телосложения в ответ дёрнула опешившего теннисиста, их глаза оказались в непосредственной близости.

– Какой темпераментный молодой человек, – томно проворковала блондинка.

Р-Нат испуганно захлопал глазами, вырвал руку и отошёл на безопасное расстояние.

Повсюду горели свечи. В их мерцающих отблесках виднелось несколько кроватей с лежащими на них пациентками. Кто-то спал, кто-то притворялся – не каждую ночь сюда проникают мужчины, да ещё и в таком количестве.

Гости в нерешительности оглядывались. Неброские элементы женского уюта разительно отличали «межпланетный бордель» от их мужского отсека номер три. На двух сдвинутых между кроватями тумбочках, покрытых газетой, джентльменам было уготовано скромное пиршество. Не удержавшийся от математической зависимости капрал насчитал пару бутылок спирта «Рояль», три жестяных банки кабачковой икры и пять плавленых сырков. Натюрморт дополняла гора порезанного хлеба и составленные стопками гранёные стаканы.

Чтобы растопить лёд и прервать затянувшееся тягостное молчание, решено было рассесться на кроватях за импровизированным столом. Диперу и Р-Нату втиснуться не удалось, и они встали неподалёку. Командор от спирта отказался, он сграбастал плавленый сырок и принялся его мусолить. Р-Нат взял налитый ему стакан и, пока остальные пили, нюхал, морщился и осторожно пытался коснуться спирта кончиком языка.

После третьей порции спирта, которую выпили не чокаясь, по настоянию Бортинженера, атмосфера оживилась. Лыжников, комбинируя хлеб, кабачковую икру и кусочки плавленых сырков, угощал женщин «канапе от шефа».

Худую неулыбчивую брюнетку, волосы которой были намотаны на металлические бигуди, звали Натальей. Она боготворила известного уфолога Жажу и со дня на день ожидала увидеть в небе летающую тарелку.

– Тебе, Натали, не будет скучно с нашим капралом! – Эндрю подмигнул женщине и кивнул на сидящего у самого края кровати Зенита.

Та грустно улыбнулась и протянула капралу руку. Внезапно из темноты выросла фигура девушки с огненно-рыжими волосами. Распахнутый халат её был небрежно накинут прямо на голое тело. Пропорции этого тела были настолько совершенны, что все присутствующие на миг остолбенели. Неудивительно, ради чего страдал сейчас в холле санитар Шурик, мучительно отсчитывающий минуты в ожидании утра.

– Ра! – издала она подобие боевого клича, грубо оттолкнула Наталью и встала рядом с Зенитом, обняв того за голову и больно прижав её к прутьям спинки кровати.

Тем самым рыжая незнакомка дала понять, что посягать на гостя с бородой она не позволит никому. Судя по реакции двух других женщин, свою рыжеволосую соседку они побаивались.

Не решающийся пошевелиться капрал скосил глаза на маячащий совсем рядом треугольник вокруг пупка красавицы. Он словно мерцал собственным светом, независимо от горящих свечей.

Запись № 22. Рыжеволосая, судя по всему, гелорианка. Это самая красивая раса в Космосодружестве. Какое-то смутное воспоминание, дежавю, будто с гелорианками мне доводилось сталкиваться на одном из заданий. Как только она коснулась моей головы, внутри сразу что-то шевельнулось, что-то романтическое и давно забытое.

Как же обидно, что гелорианка вынуждена растрачивать себя в борделе на потеху разным отбросам. Ведь не каждую же ночь сюда заглядывают элитные звёздные разведчики – образчик галантности и учтивости в обхождении с дамами любой известной расы.

Происхождение двух других сотрудниц борделя, тёмной и светлой, определить без справочника не могу. Но они отпадают. Дроид № 3 упоминал, что инициатива исходила от рыжеволосой. Значит, с большой долей вероятности Бестелесая сейчас находится в этой прекрасной оболочке, которая придерживает меня за голову. Если, конечно, где-то в этом борделе не обнаружатся и другие обладательницы рыжей шевелюры.

Торопиться с выводами не буду. Подожду от Бестелесой более убедительных проявлений. Глаза и уши Мурены повсюду, нужна предельная концентрация.

Зенит лишь пригубил спирт и поставил стакан на тумбочку. Воспользовавшись наметившейся вакансией, к Наталье резво подсел Лыжников, приобнял её за тонкий стан и начал осыпать комплиментами. Брюнетка сразу растаяла от его внимания, хотя глаза её оставались грустными.

Вторая из сидящих в окружении кавалеров дам являла собой полную противоположность «уфологической» подружке. Звали её Зоей. Это была блондинка-хохотушка плотного телосложения с мясистым лицом, крупные черты которого подчёркивал кричащий макияж. Под стать ярко-красной помаде у неё был лак аналогичного оттенка на ногтях рук и ног, обутых в шлёпанцы с открытыми носами.


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю