Текст книги "Бездна Мурены"

Автор книги: Михаил Сельдемешев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 14 страниц)

После пламенной речи капрала пригорюнившиеся было разведчики воодушевились. Штурман с Бортинженером были посланы на осмотр фюзеляжа звездолёта с целью выявления внешних повреждений. Остальные продолжили швырять макулатуру в костёр.

Когда в руках Дипера оказалась увесистая книга, он уже замахнулся, чтобы безжалостно предать её огню, но что-то остановило его и заставило взглянуть на обложку.

Редкие животные Гваделупы

Командор бегло пролистал несколько страниц. Организм его тряхнуло непривычным выбросом адреналина. Таких сильных ощущений Дипер не испытывал в своей жизни ещё ни разу. Неизвестный обладатель богатого, а местами и вовсе больного воображения шариковой ручкой умело подрисовал животным на иллюстрациях недостающие, с его точки зрения, конечности и прочие органы. А к описаниям гваделупской фауны добавил факты, от которых запросто мог поседеть весь творческий коллектив передачи «В мире животных».

Командор так разволновался, что едва не надул свой «кислородный баллон» до критического объёма. Под прикрытием дымовой завесы он сунул драгоценную находку под пижаму и заставил себя успокоиться.

– Как мы развернём корабль, если он на автопилоте? – В отсутствие Левапа миссию генератора вопросов решил на себя взвалить Бак Ровский.

– Как и в случае с изменением курса на бордель – посредством перепрограммирования, – объяснил Зенит. – Правда, теперь дроиды охраняют навигационную систему особо тщательно.

– А нельзя их всех переломать? – Р-Нат скомкал бумажку наподобие шарика и запустил её в огонь свёрнутым вдвое журналом «Здоровье».

– Подтяжками своими их придушишь? – не удержался от издёвки Шлемофонцев.

Р-Нат в ответ запустил во Врача новый бумажный шарик, но тот не долетел и был поглощён жадными языками пламени.

– По силе и реакции никакой разведчик не сравнится с роботом, – пояснил капрал. – Дроидам не нужен отдых, они обвешаны всевозможными датчиками, их сервоприводы способны сгибать стальные балки, а корпус выдерживает прямое попадание небольшого метеорита. В лоб их не одолеть.

– Придётся напрячь мозги и доказать, что мы умнее железных ящиков, размахивающих манипуляторами и дубинками, – подытожил Повар.

С задания вернулись Штурман с Бортинженером. Первый тащил старый огнетушитель, второй сжимал в руках пожарный багор и красное ведро в форме конуса.

– Вот, сняли с борта звездолёта, – похвастались трофеями парни.

Из сопла древнего, судя по всему – ещё советского, огнетушителя вяло пузырилась пена.

– Это что, висело просто так, в открытую? – изумился Зенит, показывая на видавший виды пеногон.

– Ага, – радостно кивнул Вонахап.

– Теперь ясно, почему мы не самоликвидировались. Видимо, пока мы через осколки сверхновой к борделю прорывались, сорвало защитную панель, и ракете досталось за компанию.

– Ракете? – Штурман перестал улыбаться и осторожно поставил опасный трофей на растрескавшуюся асфальтовую дорожку.

– Дельтониевая ракета. – Капрал многозначительно поднял палец вверх. – Чудовищное оружие дельта-распада. В тысячу раз мощнее урана. Должна была сдетонировать после обратного отсчёта на самоликвидацию. Но, к счастью для нас, её запал оказался выведенным из строя.

– Слава взорвавшейся сверхновой! – выкрикнул Дипер, посылая в огонь сразу целую стопку журналов.

– Но дельтоний-то, я погляжу, из неё сочится, – озабоченно заметил Лыжников. – Нас тут не облучит? Не распадёмся к херам собачьим?

– Может, этот покоцанный фугас тоже в огонь до кучи? – предложил Бортинженер.

– Неплохая идея, – согласился Левап. – Мы спрячемся в звездолёте, ракета бабахнет, от электромагнитного импульса ненадолго отключатся дроиды. Тут-то мы их и разберём до последнего винтика!

– Ракета слишком мощная, а астероид нестабилен, – отмёл предложение Зенит. – Нас всех по ближайшим космическим окрестностям разметает.

– А куда её тогда? – Биолог с опаской косился на зловещий красный цилиндр, проржавевший в нескольких местах.

– Вон там я вижу потухший кратер, – показал рукой капрал. – Надо с него оплавившуюся корочку отбить и ракету внутри захоронить. Пускай там себе тихо распадается тысячелетиями.

О'Юрич при помощи багра сковырнул крышку канализационного люка, на которую показал Зенит. Штурман бережно подтащил огнетушитель и сбросил его в отверстие люка, зажмурившись и пригнувшись в ожидании взрыва. Но обошлось.

– А давайте и всю макулатуру туда запихаем, – предложил Эндрю.

– Разумно, – согласился капрал. – И оставим послание для потомков. Если нам суждено сгореть в лучах солнца Безжизненной Зоны, то пусть хотя бы не исчезнет память о «Нулевом парсеке».

Для послания из кучи извлекли одну из накладных, согласно которым пациенты психиатрической больницы объедались отборным мясом и рыбой. Именно по этой причине Второй санитар, приложивший к расхищению продуктов значительные усилия, и организовал для документации погребальный костёр. Тютя Арфеев был безобиден и не совал свой нос в бухгалтерию, но перед назначением нового начальника Минздрав мог устроить проверку.

Зенит перевернул накладную чистой стороной, достал из кармана фломастер и вывел на бумаге несколько строк:

Потомки всех разумных цивилизаций Космосодружества! До вас из прошлого донёсся глас отряда «Нулевой парсек». Мы, восемь разведчиков, преданных идеалам прогресса и гуманизма, отправляемся на смерть по вине малодушных негодяев, которые торжеству Знания предпочли дремучее болото безвременья. Не сгибайтесь под натиском Белой Мурены. Каждый день совершайте хотя бы маленький, но шажок вперёд. Помните о нас.

Командор Дипер всхлипнул. Капрал подписал послание аббревиатурой «0П» и перечеркнул ноль. Затем подумал и заключил подпись в треугольник.

Послание упрятали в одну из книг, после чего всю оставшуюся гору бумаги спихнули в люк и задвинули крышку обратно.

– Дело осталось за малым, – потёр руки Зенит. – Починить звездолёт.

Всё это время из распахнутого настежь окна пищеблока за пациентами наблюдал кухонный работник Хряпычев. Грузный, с вечно красной мордой, он стоял, упершись локтями в подоконник. На нём был засаленный халат и грязный поварской колпак.

У Хряпычева опять подгорела каша для «свиней» (как он привык называть пациентов). Она остывала на плите в огромной общепитовской кастрюле с инвентарным номером, чтобы послужить гарниром к мясным биточкам. Кухонный работник включил вытяжку и открыл окно, чтобы выветрить запах горелого из своей пищевой обители.

В дальнем углу пищеблока нагревалась газовая духовка, которая готовилась принять в свои жаркие недра противень с аппетитно нарезанной картошечкой, покрытой щедрым слоем говяжьего фарша. Деликатес предназначался для Хряпычева и его друзей-санитаров. Всем остальным сегодня придётся довольствоваться биточками, в которых изъятый мясной фарш был обильно компенсирован чёрствым хлебом, размоченным в воде.

Хряпычеву было скучно, он ковырялся в зубах подструганной спичкой и лениво следил за группой выгнанных на субботник психов, которые отошли от костра и двинулись в его сторону. Полусонный мозг кухонного работника пронзила озорная идея. Он подтащил к окну ведро с отбракованной гнилой и проросшей картошкой. Но бросать её отсюда было неинтересно, да и «свиньи» могут заметить. Ещё обозлятся и в ответ швырнут камнем в окно.

Подхватив ведро, грузный Хряпычев в два счёта оказался на крыше двухэтажного здания психбольницы. Потёки старого растрескавшегося гудрона, которым безуспешно пытались загерметизировать протекающий потолок звездолёта, на жаре липли к стоптанным тапкам кухонного работника. Он поставил ведро у обрывающегося края крыши, осторожно выглянул вниз на двор больницы и потёр ладони от возбуждения.

Петляя между скамеек и редких деревьев, отряд «Нулевой парсек» гурьбой приближался к источнику гула, издаваемого вентиляцией пищеблока. Внезапно прямо на пути разведчиков на асфальт шлёпнулась и развалилась пополам картофелина с длинными ростками. Все замерли от неожиданности. Первым опомнился Командор.

– Пилатуирский плотоядный сверчок! – в ужасе прошептал он, не найдя в себе сил повысить голос.

Врач брезгливо поднял половину картофелины за отросток:

– Ещё живой – вон как лапками дрыгает, шайзе цверг.

Дипер взвыл и ринулся прочь, но Бортинженер успел поймать его за шиворот.

– Стоять! – грозно рявкнул О'Юрич. – Держать строй!

– Нам конец! – загнанно взвизгнул Командор.

– Откуда эти твари взялись на астероиде? – стало интересно Р-Нату.

Очередная запущенная Хряпычевым картошка попала Шлемофонцеву в спину и покатилась по асфальту. Серджио показалось, что сверчок всё ещё на спине, и он засучил руками, пытаясь его стряхнуть. Бортинженер снайперски пришпилил картошку багром.

– Они с нашего звездолёта спрыгивают, – заметил он.

Повар наклонился к пришпиленному корнеплоду:

– На картофан похожи.

– Это иллюзия, – сразу пояснил капрал. – Пилатуирские сверчки способны мимикрировать под образы из нашего сознания.

– С-с-с! – расплылся в улыбке Р-Нат. – О картошечке мечтаешь, Лыжников?

– Я знаю 50 способов приготовить картошку без использования других продуктов, – похвастался Эндрю. – Включая знаменитый жлобинский буйабес. Только картошка, очистки и проростки.

– Картошка – это углеводы и крахмал, – важно произнёс Врач. – А это всё вредно для потенции.

– Кстати, среди пилатуирских сверчков не бывает самок, – блеснул познаниями биолог Ровский.

Ещё один «сверчок» запрыгал по асфальту и был пронзён точным ударом О'Юрича.

– Откуда эти пидоры взялись на нашем корабле? – он искоса глянул на Биолога.

– Кто-то мог незаконно провозить контрабандой, – предположил Зенит. – Чтобы продать их на Земле в зоопарк.

– Или в экзотический ресторан, – добавил Повар.

Бортинженер схватил за грудки Бака Ровского:

– Я даже знаю, кто у нас души не чает во всяком биологическом дерьме! Из-за твоих сверчков нас приговорили к смыву в межпланетный унитаз!

– Отставить, О'Юрич! – остановил расправу капрал. – Пилатуирских сверчков даже в школах уже давно на уроках препарируют. Просто лапки им связывают, чтобы не прыгали. Никто бы ради них не выносил смертный приговор сразу целому отряду звёздной разведки.

Обиженный Бак вырвался из ослабевшей хватки Бортинженера:

– Ты сначала разберись, а уж потом…

Договорить Биологу не дала картофелина угодившая прямо ему в зубы.

– Фу! – Ровский принялся отплёвываться и надувать «баллон».

– Это же природа-мать во всём её космическом многообразии! – хохотнул Лыжников. – Твоя любимая субстанция.

Увидев, куда угодила последняя картофелина, сидящий на краю крыши Хряпычев зашёлся от сдавленного хохота, дёрнул рукой, и ведро полетело вниз. Пациенты резко обернулись на грохот.

– Ещё сверчки! – завопил Дипер.

Бортинженер подскочил и принялся ожесточённо втаптывать высыпавшиеся из ведра картофелины в асфальт.

– Оказывается, они в фотоотражатель набились. – Зенит поднял примятое от удара ведро. – Наверное, во время предыдущей посадки на дозаправку.

Затаившийся на крыше кухонный работник разочарованно вздохнул. Сбегать ещё за картошкой? Но в пищеблоке осталась только нормальная. Она, конечно, твёрже и будет больнее бить по «свиньям». Но её жалко.

Хряпычев огляделся. Взгляд его упал на штабель кирпича, которым давно должны были отремонтировать крышу. Кухонный работник взял кирпич и взвесил в руке. «Не, тяжеловат. Зашибу психа – потом сидеть за него». Размахнувшись, Хряпычев швырнул кирпич в груду остальных. Набрав горсть получившихся обломков, кухонный работник подполз обратно к краю крыши, тяжело дыша от возбуждения.

Учуяв знакомый запах подгоревшей каши, Р-Нат скривился от отвращения, зашевелил ноздрями и надул пузырь воздуха. Оболочка презерватива тут же лопнула, разлетевшись на резиновые ошмётки, а в грудь Р-Нату врезался осколок кирпича. Лыжников моментально поднял его и осмотрел:

– Это уже не сверчок.

– Ура! – Командор аж подпрыгнул от радости.

– И как я теперь буду без кислорода? – Р-Нат поглаживал оцарапанную под пижамой кожу.

– Кислород в атмосфере есть, просто он некондиционный, – успокоил его Зенит. – Старайся дышать неглубоко.

Следующий осколок кирпича прилетел в голову Шлемофонцеву. Тот провёл ладонью по золотистым волосам, на руке осталась кровь.

– И осталось их семеро, – скорбным голосом объявил Дипер.

– Я ещё пока жив, придурок! – возмутился Серджио.

– Эта дрянь опять с корабля летит. Все в укрытие! – призвал О'Юрич.

Разведчики тут же забились под навес над ближайшей лавочкой. А сам Бортинженер метнулся к больничной стене и попробовал забраться по решётке на окне надзорной палаты. На миг перед его глазами оказалась висящая в палате картина «Утро в сосновом лесу». Главврач Арфеев в своё время решил, что вид дремучего леса и беззаботных мишек будет оказывать успокаивающее действие на несчастного, приговорённого к усиленному надзору.

Успокоиться должным образом О'Юрич не успел – плохо прибитая решётка оторвалась от кирпичной стены и повисла на одном дюбеле. Бортинженер поспешно спрыгнул обратно на землю и придал решётке прежнее положение, сунув дюбели в положенные им дырки.

Метнувшись под навес к остальным, О'Юрич доложил, что звездолёт разваливается по частям. Капрал напомнил, что стыковочная решётка служит исключительно для автоматической стыковки с орбитальными станциями. Посещать бордели больше не планируется, а значит, можно обойтись и без этого навесного элемента.

Кухонный работник, всё сильнее распаляясь от охотничьего азарта, затаился в ожидании, когда «свиньи» покинут укрытие.

– Плохо дело, – покачал головой Зенит. – Стыковочная обвеска – чёрт с ней. А вот то, что из-за резкого перепада температур с обшивки феррудий отваливается, – не сулит ничего хорошего. Надо с этого гиблого астероида срочно улетать.

– Но как?! – недоумённо воскликнул Штурман.

– Гул слышите? Это из двигательного отсека, – объяснил капрал. – Там володиевый реактор. Его надо срочно перезапустить. Вон открытый иллюминатор – гудит оттуда.

– Но ведь зашибёт осколком феррудия, пока туда добежим, – резонно заметил Эндрю.

– Поэтому побежим не все. Бросим жребий. Сыграем в «камень-ножницы-бумагу».

Командор всё ещё находился под впечатлением от плотоядных сверчков и поэтому в ступоре держал пальцы «ножницами», куда ему все остальные по-быстрому насовали «камней». Когда Дипер осознал, что выбор пал на него, он чуть не потерял сознание.

Нахлобучивать фотоотражатель Командор категорически отказался, поэтому на его гигантскую голову водрузили пожарное конусное ведро.

– Он же так не видит ничего, – прокомментировал Ровский. – Надо дырок наделать.

Бортинженер тут же замахнулся багром, и капрал едва успел его остановить и снять ведро с головы Дипера. Теперь было безопасно – О'Юрич двумя точными тычками проделал в ведре пару дырок для обзора, и импровизированный шлем водрузили обратно на командорскую голову.

Заметив психа с пожарным ведром на башке, Хряпычев едва не свалился от смеха с крыши вниз. Он с удвоенным усердием принялся забрасывать неприятеля обломками кирпича. Пару раз попал по ведру и один раз по ноге. Командор стоически терпел и лишь подвывал после каждого точного попадания. Вцепившись руками в дужку ведра, болтающуюся ниже подбородка, Дипер добрёл до распахнутого окна пищеблока.

Видя, как тот корячится, пытаясь залезть внутрь, Бортинженер не выдержал и ринулся следом, держа над собой фотоотражатель. Надеть его на голову было категорически невозможно – нестерпимо воняло подгнившими пилатуирскими сверчками.

– Перезапустите реактор! – на всякий случай напомнил ему вслед капрал.

О'Юрич в два счёта запрыгнул внутрь и втянул за собой замешкавшегося Командора. Хряпычев до последнего безуспешно пытался бомбардировать их кусками кирпича и снова, увлёкшись, едва не соскользнул вниз.

В гудящем и смердящем пищеблоке Бортинженер сразу заприметил в дальнем углу тлеющий синеватый огонёк и знаками послал туда Дипера. Оказавшись на месте, Командор распахнул духовку, его тут же обдало жаром. Дипер принялся вертеть все подряд рукоятки, до которых мог дотянуться. Сначала синий огонёк погас, а когда Командор вывернул рукоятку обратно, уже не загорелся вновь. Вместо этого раздалось угрожающее шипение. Боясь получить нагоняй от О'Юрича, Дипер попятился от шипящего на него агрегата. В своём ведре он плохо видел, а потому постоянно натыкался на твёрдые углы и охал.

Бортинженер обшарил шкафы, заглянул в огромную кастрюлю, откуда воняло горелой кашей, и в стоящие у стены фляги. Ему пришла мысль, что сюда может нагрянуть караульный дроид, и О'Юрич, по своему обыкновению, решил подстраховаться. Он зачерпнул ковшом смердящую горячую субстанцию и навалил её в ведро-фотоотражатель.

Напоследок он ещё раз пробежался по периметру пищеблока и ткнул какую-то красную кнопку на стене – оглушающий гул сразу стих.

Когда из окна вылезли две «свиньи», Хряпычев замахнулся кирпичом, но только сейчас до него вдруг дошло, что психи выбрались из пищеблока. Кухонного работника перекосила гримаса ужаса. «Свиньи» наверняка обнаружили картошку с мясом, дожидающуюся отправки в духовку, и сожрали её! Он ринулся к лестнице, на ходу обтирая о халат перепачканные картошкой и кирпичами руки.

– Сделали всё, что могли! – крикнул О'Юрич, пробегая мимо толпящихся под навесом коллег и на ходу поднимая с земли багор. – Надо пробовать взлетать!

Разведчики гурьбой устремились за ним ко входу в психбольницу. Неподалёку от крыльца Бортинженер заприметил валяющуюся у стены ржавую водосточную трубу, спрятал багор внутрь, а сверху для пущей маскировки навалил гнилых досок, которые когда-то давно привезли, чтобы изготовить дополнительные лавочки.

Навстречу пациентам из здания вышел санитар № 2. Поглядев на почти погасший костёр и не обнаружив макулатуру, Коля подивился расторопности подопечных. Заметив красный пожарный конус на голове одного из психов, санитар врезал по ведру дубинкой. Глаза в проделанных отверстиях нагло пялились на Николая.

Командор продолжал думать, что на него валятся осколки феррудиевой обшивки, а потому не обращал никакого внимания. Дипер вдруг осознал, что новый головной убор намного комфортнее вязаной шапочки. Он вызывает ощущение гораздо большей защищённости от окружающего враждебного мира. Но при этом ещё и оставляет возможность наблюдать за происходящим снаружи. Что ранее абсолютно исключалось после натягивания шапочки на глаза или одеяла на голову.

– Важен не сосуд, а содержимое сосуда! – гулко воскликнул он из-под ведра.

Кухонный работник влетел в приоткрытую дверь. Запах газа, заполнившего пространство пищеблока, он учуять не успел, так как сверху на него рухнуло ведро с горячей кашей, заботливо установленное Бортинженером. Матерясь и проклиная психов, Хряпычев схватил тряпку и принялся оттирать обжигающую кашу с головы и грязного халата.

После третьего удара дубинкой по ведру санитар Коля вышел из себя, сунул пальцы в смотровые отверстия и сорвал ведро с головы Дипера. Командор в этот момент почувствовал, что ощущает улитка, лишающаяся своей раковины. От волнения он тут же надул презерватив, а когда увидел перед собой свирепое лицо Второго, открыл от неожиданности рот. Отпущенное на волю резиновое изделие с громким шипением врезалось в лицо Николая.

– Мы есть то, что влетает нам в табло! – ляпнул Дипер.

«Табло» санитара помрачнело, глаза его налились кровью от ярости. Он резко ткнул Командора дубинкой в живот, заставив того перегнуться пополам. Санитар занёс дубинку для более ощутимого удара по почкам, но тут О'Юрич внезапно перехватил его руку.

От подобной наглости на лице санитара № 2 заиграли желваки, он подался вперёд на дерзнувшего Бортинженера, но тут вперёд выступил капрал.

– На интеллект дроида мы не уповаем. Хотим лишь направить твой алгоритм в нужное русло, – спокойно произнёс Зенит. – У тебя задание отбуксировать это корыто в Безжизненную Зону. А сделать это возможно, только если мы будем целы и невредимы.

После яркого дневного света на крыше Хряпычеву показалось, что в пищеблоке темно, и он включил свет. От немедленной смерти его спасли два обстоятельства. Во-первых, в баллоне осталось очень мало газа и его давно пора было заправить. Во-вторых, окна пищеблока были распахнуты настежь, поэтому взрывная волна по большей части устремилась туда. Грузное тело кухонного работника впечатало в стену напротив. Его красное лицо вмиг стало фиолетовым, а грязный халат обуглился.

Санитар Коля как раз переваривал слова капрала, сжимая дубинку в потных ладонях, когда из окна пищеблока с громким хлопком вырвались языки сине-красного пламени.

– Реактор перезапустился! – возликовал Зенит.

Второй санитар в один миг побледнел.

– Быстро в палату! – сдавленным голосом скомандовал он и ринулся к окну пищеблока.

Ужин, само собой, этим вечером отменили. Приезжала пожарная машина, потом «скорая» за Хряпычевым. Позже у него диагностируют сотрясение мозга и фронтальный обширный ожог второй степени. Дроны носились по отсекам, словно им включили турбо-режим. Но из окна третьей палаты этого всего не было видно. Да и у разведчиков «Нулевого парсека» были дела поинтереснее.

Бортинженер предъявил добытые трофеи: пачку макарон и две банки кильки в томатном соусе, которые он вскрыл когтём фурдории. По четверо все уселись вокруг каждой из двух банок, макая в кильку макароны и засасывая через них томатный соус, словно через соломинки.

– И всё-таки никак не возьму в толк, – задался очередным вопросом Левап, хрумкая макаронами. – Каким образом дроиды гонят людей на верную смерть? Ведь даже в самых старых фантастических рассказах роботы не могли причинять вред людям. Неужели в настоящих роботах такое бы не предусмотрели в первую очередь?

– Предусмотрели, конечно, – Зениту наконец удалось пришпилить кильку обломком макаронины и отправить строптивую добычу в рот. – Только вот по команде с Земли эту самую блокировку против вреда человеку принудительно пережгли. Теперь дроидам ничего не мешает вершить над нами суд.

– Такое ощущение, что электронным чурбанам это даже нравится, – заметил Повар, который уже наелся и постукивал макарониной по консервной банке. – Вон как Второй Колян лютует.

– Как будто им не только отменили блокировку вреда, но и усилили вредительство, – добавил Бак Ровский.

– Скорее всего, нам просто кажется, – озвучил своё мнение капрал. – Дроиды выполняют свои задачи самым оптимальным способом. Чтобы потратить на выполнение меньше времени и ресурсов при максимальном КПД. Если на пути встаёт человек – что ж, ему не повезло.

– Их можно понять, – задумчиво произнёс Р-Нат и, заметив на себе удивлённые взгляды, густо покраснел.

Закончив бесхитростную трапезу, все улеглись и приготовились ко сну после тяжёлых дневных испытаний. Впервые этим вечером не было слышно, как Командор продувает радиоприёмник. Вместо этого он увлечённо шуршал страницами своего нового бесценного трофея про редкую фауну Гваделупы.

Запись № 30. Звездолёт «Довженко-19» снова исправен и бороздит просторы космоса прямиком в жерло Безжизненной Зоны. Нам предстоит, возможно, последнее задание в истории «Нулевого парсека» – развернуть потенциальную братскую могилу обратно к Земле. Хотя бы для того, чтобы приземлиться и заглянуть недальновидным чиновничьим мерзавцам в их бегающие глазки. Бортинженер О'Юрич дополнительно рассчитывает, что ещё успеет дотянуться кулаками до пары чиновничьих носов.

Тем временем коллективный искусственный разум дроидов становится всё холоднее к людям. Интересно, это чья-то злая шутка? Шутка безымянного инженера, которому изменяла жена, и он отомстил всему человечеству за преобладающие животные инстинкты? Или мы стали невольными очевидцами эволюции искусственного интеллекта, которая отвела нам, людям, роль вымирающих динозавров?