Текст книги "Бездна Мурены"

Автор книги: Михаил Сельдемешев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 14 страниц)

– Капрал, вы чего? Плачете? – от изумления Штурман даже перестал жевать.

– Да это я так, от радости. – Зенит смахнул докатившуюся до самой бороды слезу и заставил себя улыбнуться.

– Нифига себе радость – взорваться посреди космоса. – Р-Нат удивлённо сдвинул брови.

– Зато как красиво уйдём! – подмигнул всем Лыжников. – Давайте помянем «Нулевой парсек».

– И всё Космосодружество до кучи, – добавил Бортинженер.

Пущенная по кругу бутылка с газировкой уже почти опустела.

– А радуюсь я, что мы, единомышленники, сейчас все вместе, – попытался пояснить капрал. – Радуюсь и надеюсь, что Бестелесые не позволят, чтобы их Знание оказалось похороненным в глубинах космоса среди обломков «Довженко-19». Нам, парни, удача улыбалась неоднократно. Призываю её и на этот раз.

Дроид Коля, заглянувший в третий отсек в очередной раз, какое-то время прислушивался к бредням пациентов. Мясистое лицо его раскраснелось и перекосилось от злобы.

– Осталось полчаса! – рявкнул он и на всякий случай ещё раз заглянул в пустую больничную «утку», оставленную им у порога.

Все почувствовали внезапную усталость и улеглись по койкам.

⁂

– Капрал, вспомните наши самые яркие подвиги, – попросил Дипер, и с ним, к его удивлению, все единодушно согласились.

– Про самого Командора мы уже знаем – за ним плотоядные сверчки в пещере гонялись, – вспомнил кто-то.

Остальные отозвались вялым смехом, и Зенит приступил к исполнению последней просьбы экипажа.

Кто за Дипером только не гонялся на разбросанных по Вселенной планетах. Однажды на планете Даграюм он чуть не стал добычей берфа – огромного паука размером с земную корову. О'Юрич в тот раз успел среагировать и отрубить берфу лапы, прежде чем те едва не раздавили Командора в своих смертельных объятиях. У меня перед глазами до сих пор стоит картина, как одна из отрубленных мохнатых лап упала на Дипера и всё время, пока бедолага из-под неё выбирался, продолжала яростно сокращаться и извиваться.

Командор, представив весь этот ужас, передёрнулся и натянул на себя одеяло. На миг оно напомнило ему огромную лапу, и Дипер в панике сбросил одеяло на пол.

– Это нас в своё время один майор научил, – прокомментировал Бортинженер. – Если, говорил, в джунглях придётся жрать тарантула, то лапы ему отрывайте и рубайте. А тушку непременно оставляйте возле норки, иначе родня тарантула попрётся её искать и всех на ночлеге перекусает.

– Фу-у, – скривился Повар. – В джунглях ничего вкуснее тарантулов не найти, что ли?

– Да обычный белок, чё ты, – объяснил О'Юрич. – Точно питательнее мыла.

– Про меня расскажи! – попросил капрала Р-Нат.

– Ты ж новобранец, салага, – высокомерно заметил Лыжников. – Пороха ещё не нюхал.

– С-с-сам ты не нюхал! – обиделся Р-Нат.

Новобранец «Нулевого парсека» – так точно. Салага – никак нет. В наш элитный отряд не попадают просто так. Только люди с рекомендациями и определённым опытом. Р-Нат, если кто забыл, в своё время блистательно провёл операцию по устранению тоталитарного диктатора-самодура.

Есть такая планета Челхиор. Много лет назад ею единолично правил диктатор Хлагдрерг. Вступать в Космосодружество он категорически отказался. И хрен бы с ними, можно было бы объявить челхиорцам блокаду, как Тралюсту II, и забыть. Да вот только недра Челхиора процентов на 90 состояли из володия – ценнейшего сырья, из которого производили топливо для звездолётов. Хлагдрерг продавал его нам втридорога, за счёт чего его планета процветала, а диктатура крепла. Космосодружеству володий был нужен позарез, а потому решено было диктатора сместить и устроить на Челхиоре демократические выборы из нескольких кандидатов.

– Разумно, – раздался в палате сонный голос Командора. – Но не умно.

– Умно, – возразил Зенит, – но непросто.

Хлагдрерг к тому времени накупил на чёрном рынке новейшего вооружения и максимально укрепил оборону Челхиора.

– Хитрая тварь! – снова перебил капрала Командор, язык его заплетался.

Прямое вторжение не обошлось бы без потерь. Вдобавок в Космосодружестве нашлось много планет, которые не одобряли силовые решения, они бы никогда не проголосовали за резолюцию о начале военной операции.

– Ссыкуны! – брякнул Дипер.

– Да заткнись ты, Командор! – не выдержал Бортинженер. – Дай послушать!

– Но была у диктатора слабость – ахернарский теннис, – продолжил рассказывать Зенит, заставив засиять слипающиеся глаза Р-Ната.

Это примерно как наш земной большой теннис, только вместо мячика – ахернарский слизеглот. Типа нашей жабы, но только большую часть времени существо спит, свернувшись упругим клубком и спрятав лапки внутрь. Но время от времени может неожиданно сменить траекторию полёта и устремиться в непредсказуемую сторону. Это превращает ахернарский теннис в стратегическую игру, где решает не только реакция и точность, но и понимание психологии слизеглотов.

– Это что же – по живому существу ракетками лупили? – возмутился Биолог. – Надеюсь, этому диктатору задали трёпку!

– Кхм, – смущённо улыбнулся капрал. – Ну, вообще-то ахернарский теннис до сих пор входит в программу Олимпийских игр Космосодружества.

Так вот, Хлагдрерг регулярно устраивал на своей планете престижный Челхиорский турнир, куда стремились попасть лучшие теннисисты содружества. Р-Нат прибыл на Челхиор под прикрытием, в составе марсианской сборной. Одного за другим он выигрывал всех соперников.

– Ну ты и живодёр! – снова возмутился Ровский.

– Не без этого, – расплылся в улыбке Р-Нат. Пожалуй, впервые он не попытался оправдаться.

– Не мешайте слушать! – взмолился Левап. – У нас мало времени!

Наконец Р-Нат вышел в финал. Именно на финальной игре диктатор Хлагдрерг традиционно выходил из-за своего непробиваемого хладопренового стекла и садился в специальной ложе, чтобы пристальнее насладиться игрой лучших из лучших. А если повезёт – ещё и поймать слизеглота, что считалось редкой удачей. Но чем его поразить с игрового поля? Ведь игроки на Челхиорском турнире традиционно соревновались нагишом, как древние греки.

По отсеку прокатился хохот Шлемофонцева. Он гулко отдавался в головах, затуманенных феназепамом.

– Представил, как Р-Нат скачет перед трибунами с голой жопой! – веселился Врач. – Жаль, треугольника у него тогда на ней не было.

– В такой ситуации, как вы понимаете, оружие на стадион скрытно не пронесёшь, – продолжил капрал.

– Ну, если постараться! – снова прыснул от смеха Серджио, и на него со всех сторон зашикали вперемешку с осуждающим «с-с-с» Р-Ната.

Но тут случилось невероятное. Р-Нат мощным ударом подаёт слизеглота, но не на поле соперника, а прямиком в голову Хлагдрерга. И что же происходит? Слизеглот не отскочил от черепа диктатора, нет. Вместо этого он своими лапками облепил Хлагдрергу голову, и тот в одно мгновение из волевого коварного тирана превратился в мычащего и пускающего слюни дурачка. Дело в том, что ахернарский слизеглот, метко запущенный Р-Натом, был скрещен с таразедским мозгососом.

– Толково, мать их, – не удержался от комментария Командор.

– Слышь? Я на тебя сейчас Виталика-мозгогрыза спущу, если не угомонишься, – предупредил его О'Юрич.

Герой рассказа Р-Нат, продолжая довольно улыбаться, щёлкнул подтяжками, достал из тумбочки теннисный шарик и начал его подбрасывать к потолку. Несмотря на сбитую сильнодействующим препаратом координацию, у него каждый раз получалось поймать шарик, действуя на уровне рефлексов.

– А я чем-нибудь прославился? – поинтересовался Биолог.

– Скрестил слизеглота с мозгососом, – капралу всё труднее было выговаривать сложные слова, но он старался. – Этого не удавалось никому. Бак Ровский заслуженно получил Дульзонскую премию Космосодружества за неоценимый вклад в науку.

– А выборы-то на Челхиоре провели? – Эндрю, несмотря на подмешанные в питьё таблетки, всё ещё был способен отслеживать канву повествования.

Увы. Власти, пришедшие на смену сверженному диктатору, отказались сотрудничать. Одержимые жаждой мести, они направили боевые звездолёты на самые крупные планеты Космосодружества. В скоротечной войне ключевую роль сыграл наш скромный бортинженер О'Юрич. Он возглавил командование операцией «Метель в пустыне», разгромил флагманские челхиорские корабли, высадился на Челхиор и сровнял с грунтом его регулярную армию.

Правда, оставшееся гражданское население, будучи безграмотным и забитым, тоже отказалось от демократического управления и ушло в партизаны, осложнив жизнь нашим мирным шахтёрам, которые прибыли для добычи володия.

– Ну хоть я-то никого не убивал, надеюсь? – раздался на редкость серьёзный голос Серджио. – Клятва Гиппократа и всё такое.

Доктор Шлемофонцев прославился избавлением Космосодружества от чесоточной линьки. Как-то раз ненадолго приоткрыли Последний Рубеж, чтобы запустить за его пределы беспилотный исследовательский зонд. В этот момент извне в нашу систему залетела капсула размером с песчинку, которую не зарегистрировали несовершенные на тот момент датчики. Капсула долетела до ближайшего орбитального борделя и там переместила своё микроскопическое содержимое в матрас. За несколько месяцев страшная зараза распространилась по всему содружеству. Любой заболевший этой напастью гуманоид неосознанно пытался избавиться от своего кожного покрова и в процессе зачёсывал себя до смерти. Поиск лечебной сыворотки осложнялся тем, что на территории Космосодружества действовала Общевселенская Конституция, запрещающая проводить опыты над гуманоидами.

К счастью, Челхиор на тот момент не входил в содружество, и там не действовала даже клятва Гиппократа. Поэтому туда сначала прибыл со спецзаданием Эндрю Лыжников в составе гуманитарной миссии, который накормил голодающих партизан кашей со штаммом чесоточной линьки. А потом туда высадился медицинский десант под руководством доктора Шлемофонцева. Выживших челхиорцев загнали в бараки. Серджио просто тупо брал по одному больному и давал ему по алфавиту лекарство из огромного списка препаратов Космосодружества.

На букве «Т» свершилось чудо – больной выздоровел от элементарного трихлофоса, средства против парящих тараканохвосток. Как оно оказалось в списке лекарств Шлемофонцева – уму непостижимо.

– Капрал, давайте закончим с былыми заслугами, – мрачным голосом попросил Повар.

На какое-то время воцарилось тягостное молчание. Разведчиков неумолимо клонило в сон, но услышанное отбивало всякое желание спать.

– Кстати, ещё же Штурман остался, – спохватился Зенит.

– Мои подвиги как-то связаны с Челхиором? – насторожённо спросил Левап.

– Косвенно.

– Тогда – хорош, – отрезал Вонахап.

– Ну, как хотите. – В голосе капрала промелькнули нотки обиды.

В это самое время в холле больницы побагровевший от злобы санитар № 2 присел на корточки и отчаянно шарил в пустой больничной «утке», напрасно надеясь отыскать там пропавшую золотую печатку. Он глянул на часы, лицо его пошло белыми пятнами, желваки заходили ходуном. «Утка», получив смачного пинка, полетела в ближайшую стену.

Грохот несчастной эмалированной посудины донёсся до команды «Нулевого парсека». Тут же в отсеке погас свет.

– Ну, вот и всё, братцы! Прощайте! – выкрикнул капрал, борясь с собственным заплетающимся языком. – Служить в одном отряде с вами было для меня честью!

В темноте зарыдал Командор.

– Атас! Ни встать не могу, ни пошевелиться! – зарычал О'Юрич. – Как свинцом всё налилось!

– Детонаторы сработали, – пояснил Зенит. – Началась разгерметизация.

– Сейчас сам заряд бабахнет! – В голосе Штурмана смешался ужас и восторг.

– До встречи на райской планете, парни! – выкрикнул Лыжников.

– С-с-с-суки!

Понять, кого имел в виду Р-Нат, никто не успел. В кромешной тьме в палату проскользнули три фигуры: Первого, Второго и Третьего санитаров. У одного в руках было вафельное полотенце с замотанными внутрь бубликами кистевых эспандеров. У второго – резиновая дубинка, которой он уже управлялся в совершенстве. У третьего – толстенный медицинский справочник.

Три фигуры ходили между кроватями и били. Били нещадно, вымещая зло и тяготы своей беспробудной жизни. Кто-то лупил опостылевших пациентов за низкую зарплату и за то, что фонд «Мутабор-Инвест», в который были вложены семейные ваучеры, исчез бесследно вместе с вывеской (на самом деле превратившись в солидную корпорацию, милосердно «простившую» облапошенных вкладчиков). Кто-то отыгрывался за потерянную золотую печатку и поруганный авторитет, мстил за купленную на барахолке кожаную куртку, с которой через день ссыпалась вся «кожа». Кто-то компенсировал полученный строгий выговор за визит психов в женское отделение. И за рыжую бестию, которая так и не дала, ибо всех женщин спешно перевели в другую больницу.

Всех троих удивило два обстоятельства. Во-первых, никто из избиваемых не произнёс ни звука. Даже Дипер. И во-вторых, у некоторых пациентов в темноте то и дело вспыхивали треугольники на разных частях тел. Утомившись и перепугавшись, санитары на всякий случай проверили пульс у всех восьмерых и, крестясь на ходу, поспешно ретировались.

Глава IX. Пикник на вулкане

Кто я? Где я? Помню, как аварийно вышел из анабиоза. Помню получение Знания от Бестелесых и предупреждение об угрозе из Белой Мурены. Помню самоликвидацию звездолёта. Помню всё. Но почему мы не погибли? Команда «Нулевого парсека» находится в амортизационных лежаках, между которыми проворно шуршит кибер-аптечка. Какое чудо спасло нас на этот раз?

Приподнявшись на своей кровати, капрал закряхтел от боли и оглядел коллег. Многих было не узнать. Галера мазала йодом кровоподтёки, ссадины и припухлости на физиономиях разведчиков. Бортинженер сидел на кровати и заматывал крокодилу пластырем порванную картонную лапу. Вид у О'Юрича был свирепый, под носом у него запеклась кровь. Штурман стоял у иллюминатора, держась за рёбра. Снаружи было мрачно, ветер гонял пыль и мусор.

– Мы живы? – Зенит не узнал свой охрипший голос.

– Почти все, – холодно ответил Бортинженер. – Помяло нас изрядно.

В этот момент на кровати Командора шевельнулось одеяло, и под ним что-то засопело и заохало.

– Гляди-ка, и этот выжил, – без особых эмоций отметил О'Юрич. – А я думал – Дипер задвухсотился.

– Вас ис дас? – удивлённый Серджио потирал «шишку», которую нащупал среди своих золотистых волос.

– Вот именно! – поддакнул Лыжников. – Нас же должно было распылить к чертям!

Выглядывающий в окно Левап обернулся. Оба его глаза заплыли, но очки он умудрился сохранить в целости.

– За бортом ветер, – сообщил Вонахап. – Такое ощущение, что совершили посадку.

У большинства членов экипажа было ощущение, что посадка произошла без участия тормозных двигателей, парашютов и прочей атрибутики неженок. «Довженко-19», набитый людьми, просто рухнул на поверхность, словно консервная банка со шпротами на асфальт. Разведчики кряхтели в унисон и ощупывали раны, каждый раз обнаруживая новые.

– Похоже, что успели сработать только детонаторы, – предположил капрал. – Неужели вмешались Бестелесые и спасли нас?

– Или, что вероятнее, спасли своё сраное Знание! – Р-Нат в сердцах хлопнул себя по заднице и охнул от боли.

– Да уж, треугольник на твоей жопе им точно важнее тебя самого! – злорадно ухмыльнулся Лыжников.

– Интересно, что за небесное тело избрал Веня для совершения аварийной и далеко не мягкой посадки? – задумался Зенит.

В этот момент в палату вошёл главврач.

– Лёгок на помине, – буркнул Повар.

– Кошмар! Какой кошмар! – воскликнул Арфеев, оглядывая побитых подопечных.

– Бортовой компьютер сожалеет, что не смог нас добросовестно дезинтегрировать. – В голосе Левапа слышалась издёвка, которую он раньше никогда бы не позволил себе в адрес доктора.

– Проклятая железка! – вторил его дерзости Дипер из-под одеяла.

– Что-то пошло не так, Веня? – присоединился к коллегам капрал. – Утратил контроль над вверенным тебе кораблём?

– В точку, Володя. – Вениамин Константинович направил на Зенита указательный палец. – На этой утлой посудине давно всё пошло не так, и ничего контролировать я более не в силах.

– Уровень доступа «четыре». Установи наши точные координаты, – попросил капрал.

– Координаты прежние – Довженко, 19, – без тени сомнения ответил доктор.

– Очень смешно! – злобно зыркнул на главврача Эндрю. – У нашего искусственного интеллекта предусмотрен блок юмора. Расскажи-ка нам анекдот про глупых людей, Веня!

– Давайте лучше этого электронного чурбана разберём на транзисторы! – Бортинженер с такой силой вдарил кулаком по дужке кровати, что погнул её. – Пока снова не съерундил.

– Олег Юрьевич, установка на добро. Не забыли? – В глазах Арфеева промелькнул испуг. – Нарисуйте мне, как хорошо и солнечно летом в лесу.

– Летом в лесу омерзительно: пауки, гнус и змеи в траве, – вмешался Биолог.

– И туша задранного берфами лося гниёт и смердит, привлекая мух. – Глаза Бортинженера горели нездоровым огнём.

– И плотоядных сверчков! – раздалось из-под командоровского одеяла.

Главврач попятился к выходу, переводя загнанный взгляд с одного пациента на другого.

– Володя, можно вас на минутку? – попросил он срывающимся от волнения голосом.

⁂

Со времени прошлого визита капрала в кабинете главного врача многое поменялось. Стену за столом больше ничего не украшало, а на самом столе остался лишь компьютер и большая картонная коробка. Арфеев указал Зениту на стул и переставил коробку на пол, собираясь уложить в неё книги с полки.

– Одной не хватает, – заметил капрал.

– Что? – не понял доктор.

– На полке не хватает одной книги, – пояснил Зенит. – «Редкие животные Гваделупы».

Главврач пробежался пальцами по корешкам книг и замер возле одной из них:

– Да, действительно. У вас на удивление фотографическая память, Володя. Странно, не помню, чтобы кому-то её одалживал. – Голос Вениамина Константиновича стал ещё печальнее. – Книжку мне подарил знакомый естествоиспытатель, даже автограф чиркнул. Жалко, что пропала. Стыдно признаться – я ведь её даже не открыл ни разу.

Арфеев взял с полки несколько книг и небрежно швырнул их в коробку.

– Я написал заявление об увольнении.

– На Землю? – удивился капрал. – То есть связь с Центром всё это время функционировала?

– Что? Ну да, – отстранённо отозвался главврач, бросая в коробку очередную стопку книг. – Мне давно в министерстве намекают, чтобы уступил дорогу молодым и нахрапистым. Санитары совсем с цепи сорвались – меня ни в грош не ставят. Зачем мне этот цирк за мизерную зарплату? Да и не хочу я брать грех на душу – дегенерат Коля кого-нибудь прибьёт рано или поздно, а виноват буду я, что не смог его вовремя уволить.

Арфеев присел на край стола, глядя куда-то поверх Зенита. Он словно беседовал сам с собой.

– А кого брать на его место? Желающих не наблюдается. Все бросились покупать и перепродавать. А с меня довольно. Мне уже предложили в платную клинику психоаналитиком. Это ж теперь модно! – В голосе доктора слышалась нескрываемая злоба. – Насмотрелись американских видиков. Буду, как в кино, выслушивать разную околесицу, а мне за это ещё и платить будут. И неплохо платить!

– В твоей выдаче слишком много информационного мусора, Веня, – прервал его монолог капрал. – Спрогнозируй состояние всех систем.

Главврач встрепенулся, поглядел на пациента утомлёнными от недосыпания глазами, обошёл стол и навис над ним, упершись в столешницу кулаками.

– А я тебе спрогнозирую, Володя, запросто! – Арфеев злорадно ухмыльнулся. – Эта система со всей её дерьмократией и рыночными реформами полетит прямиком в клоаку. Частные клиники? Ха! И кто там будет лечиться? Кучка богачей! А остальные? А вдруг эпидемия? Уже и так имеем десятки неизлечимых болезней!

В ажитации доктор согнулся почти до самого стола:

– Какая выгода от исследований и изобретения новых лекарств, если можно просто принимать пациента в красивом офисе с пластмассовыми пальмами и брать с него деньги за дизайнерские бахилы? Нас всех ждёт зона отчуждения, Володя, попомните мои слова.

– Сумбурно изложено, но суть ясна. Примерно так я и предполагал, – капрал нахмурился. – Очень жаль, Веня, что тебя отстранили от управления. Твердолобые упрямцы из Центра заслали нас в Безжизненную Зону. И тем самым всему нашему Космосодружеству уготовили Бездну. Отдали Вселенную в лапы Белой Мурены.

– У рыб нет лап, Володя.

Зенит одарил собеседника снисходительной улыбкой.

– Кабы в тебя, Веня, загрузили зоологическую базу данных, хотя бы по десятой части планет Космосодружества, ты бы офигел, что бывает у рыб.

Главврач невесело усмехнулся и извлёк лист бумаги из ящика стола.

– И у прочей живности. – Он показал Зениту свой недавний набросок кошки с подрисованными не то крыльями, не то плавниками и бросил его в коробку к книгам.

– Как же обидно, что целый мир вынужден сгинуть из-за недальновидных дураков во власти! – в сердцах высказался капрал, резко тряхнул головой и поморщился от боли в районе отбитых рёбер.

– Пожалуй, лучше и не скажешь, Володя. – Вениамин Константинович придвинул к столу кресло и уселся, сцепив руки в замок. – Знаете что? Сегодня я ещё числюсь в должности и могу подписать вам бумаги, чтобы вы отсюда гуляли на все четыре стороны. Вы – здравомыслящий человек, Вазенитов, в отличие от многих там, снаружи. И явно идёте на поправку. По словам санитаров, у вас уже дано не наблюдалось приступов.

– Отпускаешь, значит, жалких людишек? – недоверчиво поглядел на доктора Зенит. – И сколько же мест отведено в спасательной капсуле?

– Увы, одно, – развёл руками Арфеев. – Лично вы, Володя, сумеете не затеряться в этом безумном мире, я в этом уверен. А ваши соседи по палате слишком слабы для подобных испытаний. Им намного проще будет здесь, особенно без вас и ваших фантасмагорических идей.

– Заманчивое предложение, мой электронный друг, но вынужден отказаться, – капрал гордо отвернулся. – Я разделю судьбу всего нашего экипажа.

– Что ж, – главврач пожал плечами. – Тогда удачи вам, капрал Зенит.

– Если директивы тебе ещё позволяют, то передай на Землю, что умираем мы, разведчики «Нулевого парсека», без сожаления. – Капрал поднялся, вытянулся по струнке и чётко, по-военному, кивнул на прощание. – А вот утрату прекрасных миров Космосодружества лично я никогда не прощу ни себе, ни ведомственным крысам.

Он прошагал к выходу и обернулся:

– И ещё. Как бы Центру ни хотелось смыть нас в унитаз истории, мы будем до последнего сопротивляться уготованной нам участи. Пока солнце не расплавит обшивку «Довженко-19» и не превратит в пепел нашу плоть!

Когда Зенит ушёл, Арфеев сбросил с полки оставшиеся книги и в гневе расшвырял их ногами по полу. После этого налил себе воды из графина, выпил полстакана, а остальное плеснул себе на макушку. После чего вернулся за стол, уронил на него голову и обхватил её руками.

Запись № 28. Земля решила слить наш отряд, а лично мне – бросить спасательный круг. Именно мне, а не кому-нибудь другому из экипажа. Единственному, кто не отмечен треугольником Знания. Чего же вы боитесь, дяди в золотых погонах, с солидными должностями и заячьими душонками? Словно папуасы, прячетесь в дебрях своего привычного комфорта от надвигающегося прогресса. Тогда будьте готовы, что конкиста Знания загонит вас в резервации вашего убогого сознания.

Перед тем как присоединиться к остальному экипажу, капрал достал из кармана припрятанный фломастер и обновил свой уже почти стёршийся треугольник на руке.

Нуль-парсековцы завтракали. Их и без того скудный рацион, по требованию расширившего свои полномочия санитара № 2, существенно упростили, а выдачу лекарств временно прекратили. Пациенты с соседних столов испуганно разглядывали побитые лица разведчиков и перешёптывались. Капрал взял свою порцию каши и подсел к парням. К хмурым, голодным, но не сломленным.

– Ситуация скверная, – Зенит отправил в рот ложку безвкусного крупяного варева. – Чиновники Земли в страхе перед Знанием Бестелесых предали нас. Они заставили бортовой компьютер настроить автопилот на Безжизненную Зону, а самого Веню отключили.

– Искусственный интеллект выведен из игры? – насторожился Штурман. – А не начнётся ли тут хаос?

– Уже начался! – угрюмо произнёс Шлемофонцев, страдающий без привычной порции таблеток.

– Земные власти обделались не на шутку, раз не доверяют даже искусственному интеллекту. – Зенит ускоренно пережёвывал кашеобразную массу. – Дроиды переведены в автономный режим усиленного конвоирования. Их задача – не допустить отклонения «Довженко-19» от курса на Безжизненную Зону и побега экипажа, помеченного треугольниками.

Все, кто мог, непроизвольно глянули или коснулись своих «меток», подаренных Бестелесыми.

– Так как Веня не смог по координатам определить название небесного тела, на которое усадил звездолёт, значит, мы на астероиде. Штука нестабильная, долго на ней торчать нельзя.

– Что за Безжизненная Зона такая? – поинтересовался Ровский. – Звучит гнусновато.

– Гнусное место и есть. – Капрал отодвинул миску, не в силах больше мучить вкусовые рецепторы. – Их несколько, и размещены все вблизи солнц, которых в Космосодружестве немало. На эти самые зоны настроены автопилоты всех копропараллаксаторов любых содружественных звездолётов.

– Уже не первый раз слышу от тебя про копропараллаксаторы. – Левап поправил очки на разбитой переносице. – Для чего они нужны?

– Это контейнеры корабельных туалетов. Как только очередной контейнер заполняется продуктами жизнедеятельности космонавтов, он отстыковывается от звездолёта и в автоматическом режиме дрейфует к ближайшей Зоне, где его испепеляет на подлёте к солнцу.

– Выходит, что «Довженко-19» стал нашей братской могилой? – раскрасневшийся от волнения Лыжников оглядел коллег. – Мило!

– Пока нет, мы ж ещё живы, – успокоил его О'Юрич.

– Почему после всего, что мы совершили во благо Космосодружества, оно обошлось с нами, как с говном в контейнере?

Вопрос командора Дипера был неприятен, но справедлив. Капрала этот вопрос тоже терзал, и ответа на него он для себя не нашёл.

Подкравшийся к экипажу санитар Коля так врезал дубинкой по столу, что перевернулись две миски с недоеденной кашей. Р-Нат со Штурманом подпрыгнули от испуга. Бортинженер схватился за алюминиевую ложку, но Зенит взял его за рукав.

– У дроидов феррудиевый корпус, – напомнил он вспылившему коллеге. – Ложкой, наверное, можно перемкнуть у него что-то внутри, но сначала придётся добраться до хорошо защищённых внутренностей.

– А вилкой? – спросил Биолог.

Все с нескрываемым осуждением посмотрели на него.

– На всякий случай спросил, – смутился и покраснел Бак. – Чтобы знать на будущее.

– На будущее, идиоты, у вас намечен внеплановый субботник. – Санитар снова ударил дубинкой по столу, но уже гораздо слабее. – Эксклюзивно для вашей проштрафившейся палаты номер три. Вместо обеда. Будущее, кстати, пока вы сопли с кашей жевали, уже наступило. Так что бегом на улицу!

⁂

На территории больничного двора полыхал костёр. Штрафники в сопровождении Второго санитара вывалили на улицу и прошли мимо едва заметной в дыму таблички «Довженко, 19» на стене двухэтажного здания. Коля подвёл пациентов к куче макулатуры, громоздящейся рядом с костром.

Штабеля документов, книг, журналов и прочий «старорежимный» бумажный мусор, оставшийся от увольняющегося главврача Арфеева, – всё это, по мнению возомнившего себя новым начальником Николая, подлежало уничтожению.

– Найду вечером на территории хотя бы одну бумажку – заставлю жрать вместо ужина, – пригрозил санитар № 2 перед тем, как убраться обратно в больницу. Дел у него теперь было невпроворот.

Дым до слёз разъедал глаза и раздражал носоглотку. Разведчики принялись неистово кашлять.

– На астероиде есть атмосфера, но она далека от идеальной, – отметил капрал. – Вулканическая деятельность в самом разгаре. Рекомендую всем воспользоваться индивидуальной защитой.

Он извлёк из кармана пижамы презерватив, сэкономленный во время похода в суулуунский бордель, распечатал и наглядно продемонстрировал, что с ним надо делать – надувать и сдувать воздух хотя бы каждые пять минут, чтобы компенсировать кислородный баланс в организме.

«Компенсаторы баланса», которыми разведчиков в своё время снабдил дроид Шурик, обнаружились нерастраченными у всех без исключения. Даже у Повара, который немало удивился, что необдуманно позабыл воспользоваться резиновым изделием, когда укладывался вместе с Натальей в кровать. Члены экипажа расселись на корточках вокруг костра и принялись бросать макулатуру в огонь. Стоило кому-то закашлять, как остальные, словно по команде, тут же надували и сдували свои «кислородные баллоны».

Запись № 29. Феррудиевая громадина «Довженко-19», будучи не в состоянии продолжать путь к собственной погибели, примостилась на нестабильном астероиде. Железные мозги бортового компьютера долго скрипели и успели рассчитать допустимый риск до того, как услужливого дурака Веню по команде с Земли отключили, словно отработавший свой срок холодильник.

Центр выдал болванам-дроидам беспрецедентные полномочия и наделил их властью над двуногими животными, которых Земля из ранга элитных первопроходцев, не раздумывая, низложила до уровня космического мусора. Вот только без помощи двуногих отбросов безупречные дроиды отчего-то не способны ни обнаружить неисправность звездолёта, ни устранить её. Парадокс.

– Я так понял, нас передумали транспортировать в Безжизненную Зону и решили просто бросить на этом вонючем астероиде. – Глаза Штурмана за очками были красными от дыма, он надувал и сдувал «баллон» практически безостановочно.

– Нет, нас высадили на поверхность, чтобы мы починили звездолёт, – возразил Зенит. – Центр не станет рисковать – ведь с астероида нас может кто-нибудь случайно подобрать. Нет, по мнению чиновничьей братии, Знание Бестелесых должно гарантированно сгинуть в Безжизненной Зоне.

Капрал встал и пнул по вороху бумаг.

– Это лишь подтверждает спешная ликвидация данных. Центр до конца не разобрался, где именно обосновалось Знание. В одном они уверены – Знание проникло внутрь «Довженко-19», и поэтому звездолёт должен исчезнуть целиком.

– Но зачем нам тогда его чинить? – резонно заметил Р-Нат. – Сами же для себя могилу роем.

– Согласен, – поддакнул Дипер. – Не проще ли смириться?

– Я как-то раз себе могилу копал, – вспомнил Бортинженер. – Душманы навели автоматы и заставили. Ну а что – начал рыть. Прикинул так, что всяко лучше в могилу прилечь, чем достаться шакалам. Рою неспешно, а потом гляжу – с сопки неподалёку блеснула оптика СВД. Наши подоспели. Одному «духу» мозги вынесла пуля калибра 7.62, а второму – моя лопата.

– Вот вам и ответ на вопрос, – заключил капрал. – Пока «роем», многое что может произойти. Путь в Безжизненную Зону неблизкий, всегда есть шанс перехитрить тупых дроидов и развернуть звездолёт. Мы, в отличие от этих примитивных феррудиевых истуканов, способны эволюционировать, находить нетривиальные и даже парадоксальные решения, на что искусственный интеллект неспособен. Мы теперь не просто кучка отверженных, брошенных собственным командованием. Мы – братство Треугольника, носители Знания. Мы не имеем права сдаться и покорно пойти на убой, словно скот.