Текст книги "Восьмая тайна моря"

Автор книги: Михаил Белов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 13 страниц)

Глава восьмая ВСТРЕЧА С ЧАКОМ

Парыгин погрузился в воду. Сердце билось тревожно.

Что это за неизвестное существо, таранившее рыбачье судно?

Парыгин чувствовал, что его относит приливным течением. «Пора на берег», – подумал он, но не пошевельнул ластами. Какая-то апатия овладела им. Мысли опять вернулись к таинственному обитателю океанских глубин. Какая огромная сила! А ведь неизвестное существо не больше взрослого дельфина. Может ли дельфин протаранить толстую обшивку корабля? Парыгин задавал себе десятки вопросов и пытался последовательно ответить на них. Но он был так взволнован происшедшим, что не мог сразу осмыслить все увиденное.

Итак, судно потоплено. Нет, этого не сделает такой сравнительно небольшой по размерам морской хищник. Может быть, какой-то механизм, управляемый человеком? Но зачем человеку губить мирное рыболовное судно?

Парыгин терялся в догадках.

А потом – черное дуло винтовки. Свист пули. Смерть прошла совсем рядом. Откуда взялся здесь, на острове Семи Ветров, его давнишний попутчик? Откуда у него винтовка? Впрочем, возможно, он охотник. Есть любители пострелять чаек – Парыгин никогда не одобрял их действий. Неужели человек в берете не мог отличить маску костюма подводного плавания от головы зверя? Хотя ему, вероятно, было не до размышлений. Человек увидел опасность и постарался устранить ее. Только и всего…

Мимо плыл небольшой спрут – беловатый, прозрачный, напоминавший своей формой удлиненную дождевую каплю. Он внезапно, круто повернулся, покружился вокруг Парыгина и всеми щупальцами присосался к груди пловца, словно отыскал надежную «квартиру». «А, старый знакомый», – усмехнулся Парыгин. Близко поставленные глаза спрута холодно мерцали. Говорят, что из всех морских беспозвоночных спруты имеют самую развитую нервную систему. Утверждают даже, что они умеют «мыслить». Парыгин не был ихтиологом, и моллюски мало интересовали его.

Парыгин поплыл. Спрут замер. В его глазах мелькнул испуг. Кажется, «квартира» ему не понравилась. Он свирепо взглянул на Парыгина, облил его чернильной жидкостью и исчез. «Счастливого пути», – Парыгин шевельнул ластом и поднялся на поверхность.

Моросил мелкий дождь. Серое небо было похоже на грязный низкий потолок. Парыгин оглянулся – течение отнесло его недалеко. Он опять ушел в глубину.

Подводный мир жил своей жизнью. Шмыгали в «модных» полосатых «костюмах» окуньки. Стремительно носилась треска. Проплыла стайка сайры. Были здесь и усатые водяные жуки в строгом черном одеянии. Бурые водоросли покачивались на волнах. На дне виднелись белые камни. На них серые, голубые, фиолетовые шарики – морские ежи с острыми иголками и тоненькими щупальцами между ними.

Парыгин решительно повернул обратно к затопленному судну. Оно лежало на боку. Палуба целая. Вокруг траулера, мешая друг другу, суетились рыбы. На Парыгина они не обращали внимания. «Вот черти», – беззлобно подумал он. Вдруг рыбы исчезли, и Парыгин вздрогнул: из глубины всплыло «оно», протаранившее судно. «Оно» двигалось бесшумно. Ни одна часть веретенообразного тела не шевелилась. Парыгин прижался к корпусу судна. «Оно» подплыло к траулеру, заглянуло в щель.

На висках Парыгина выступил пот. Нервы напряглись. «Оно» поравнялось с ним, замерло, словно прислушиваясь к чему-то…

Странное дело! Парыгин помимо воли ничего не упускал из того, что происходило. Множество рыб опять появилось у судна. Он замечал их цвет и движения, видел жучков, которые то опускались, то поднимались вверх, видел все новые и новые стайки рыб, которые подплывали к траулеру.

Сейчас «оно» находилось в пяти метрах от Парыгина. В правой руке Парыгин держал подводный пистолет. Год назад одним выстрелом из этого пистолета он убил акулу. Но сейчас он почему-то не решался стрелять. «Оно» не двигалось и казалось безжизненным. «Если чуть придвинется ко мне – выстрелю», – с нетерпением подумал Парыгин, еще плотнее прижимаясь к корпусу судна. «Оно» бесшумно, очень медленно проплыло мимо.

Парыгин глубоко вздохнул. Опасность миновала. Миновала ли?

«Оно» появилось с кормы и, поравнявшись с Парыгиным, опять замерло. Он видел черное гладкое тело. «Оно» подплыло к Парыгину и, кажется, чего-то ждало. Вдруг Парыгин услышал три отчетливых удара. Что это значит? Подготовка к нападению или предупреждение? Может быть, ему ответить тоже тремя ударами? «Оно» постояло в нерешительности и придвинулось еще ближе. Парыгин выстрелил. Не попал. «Оно» удалилось.

Сердце у Парыгина учащенно билось. Он огляделся. Вернется или не вернется? «Преступник всегда возвращается на место преступления», – любил повторять Андрей Суровягин. Страшно хотелось курить. Рядом к корпусу судна присосался осьминог. Он пустил в ход все свои дружные щупальца, стараясь поймать морскую мелочь. За ксрмой третий раз появилась черная веретенообразная фигура.

Мировой океан хранит много тайн. Может быть, эта черная фигура – одна из таких неразгаданных загадок моря? Спрут стремительно сорвался с места и поплыл к неизвестному существу. Очевидно, решил попытать счастья на новом месте. Он даже не успел присосаться к черному телу, как конвульсивно дернулся, опустил щупальца и стремительно упал на дно. Рыбы оказались более благоразумными. При приближении черной фигуры они, как очумелые, шарахались в сторону. А странное неизвестное существо не обращало на них никакого внимания, словно не замечая их.

Кого или что «оно» ищет? Может быть, его, Парыгина? Он опять вытащил пистолет. Нервы напряглись. «Оно» не остановилось возле пловца, а поплыло дальше. Парыгин двинулся за ним. «Оно», кажется, почуяло человека. Остановилось. Замер и Парыгин. Как «оно» движется? Никаких волн!

Парыгин не раз видел стада дельфинов, следующих за кораблем. Они ныряют и всплывают, мечутся между носом и кормой корабля со скоростью двадцать километров в час. Даже при вдвое большей скорости корабля дельфины с той же легкостью нагоняют его. И никаких волн и водоворотов. Говорят, у дельфинов под кожей имеются особо чувствительные нервы, играющие роль манометров и сигнализирующие об образовании малейшего водоворота. Своевременным движением кожи дельфины нейтрализуют волну – струи воды скользят вдоль туловища и соединяются у хвоста.

Веретенообразное тело медленно плавало вокруг затопленного судна. Какая прекрасная гидродинамическая форма! И, как дельфин, не оставляет за собой никакого следа. Но «оно» не было неподвижным. Черная кожа все время пульсировала и слегка содрогалась. Значит, зубастый кит или акула? Временами Парыгину казалось, что перед ним не живое существо, а робот, машина, творение рук человека. Но в этом он не был уверен.

Поплавав еще немного, Парыгин вернулся на остров. Он решил немедленно доложить обо всем Чигорину.

Парыгин шел вдоль берега.

– Вы? – раздался голос рядом.

Парыгин круто повернулся. Перед ним стояла Таня Чигорина и улыбалась. На него вдруг напало замешательство. Он не мог даже предположить, что встретит ее на этом далеком острове.

– Ну, здравствуйте, – Таня протянула ему руку. – Я не знала, что свидание вы перенесли на наш остров. Это очень приятно.

– Вы тут живете?

– Главная воспитательница зверюшек. Видите, сколько их у меня, – Таня показала на океан, где среди валунов кувыркались каланы. – Никогда не думала, что вы подводный пловец.

– Почему?

– Облик у вас городской. Нет, не то. – Она поморщила лоб. – Ну, знаете, есть береговые люди… Опять не то. Лицо ваше не морское…

Парыгин смотрел на нее и не знал, что ответить.

– Что поделаешь, – он поклонился с добродушной насмешливостью, – я произвожу неблагоприятное впечатление на женщин.

– А я на мужчин.

– Ну и заноза вы, не думал…

Они пошли рядом. Слабый ветер разогнал остатки тумана. Выглянуло солнце. Волосы Тани наполнились светом. Из воды вылез кошлак[2]2
  Кошлак – годовалый калан.


[Закрыть] и поковылял к Тане. Он так радостно пищал, что Парыгин невольно засмеялся. Эти дни он достаточно насмотрелся на каланов. Передвигались они очень неуклюже: тело волочилось по земле, ноги подгибались. Но когда надо было спешить, они умели передвигаться довольно быстро, как это делал сейчас кошлак. Туловище выгибалось дугой. Задние ноги приближались к передним. Слегка переваливаясь, бежит, даже делает неуклюжие скачки. Таня бросилась навстречу зверюшке.

– Ну, здравствуй, Type.

Зверь прижал уши, ткнулся светло-палевой головой к ногам девушки и замер, выражая этим предельный восторг. Таня гладила его, ласково приговаривая нежные слова:

– Type, милый мой Type…

Развернув сверток, она стала кормить Турса свежей рыбой.

– Ну, а теперь в воду, в воду. – Таня повернула лицо к Парыгину. – Матка пропала, когда Type был еще медведкой. Я его выходила. Мы теперь большие друзья. Правда, Type? – Таня гладила зверя по голове. – Смотрите, какие у него глаза…

– Знаете, кто таскал каланов? Черная акула, – сказал Парыгин.

Таня резко поднялась:

– Черная акула?

– А может, дельфин.

– Вы видели?

Парыгин кивнул.

– Расскажите же…

Они двинулись дальше. Type пискнул и жалобно посмотрел на Таню орехово-бурыми глазками.

– В воду, Type, – приказала Таня.

Отойдя метров сорок, Парыгин оглянулся. Каланенок ковылял следом, но расстояние между ними все увеличивалось. Парыгин помахал рукой.

– Рассказывайте, – повторила просьбу Таня.

Тропинка давно кончилась. Они поднялись на скалу. Скала круто падала в море. Напротив – безымянный остров. Звонко кричали кайры…

– …Вот и все, – закончил свой рассказ Парыгин. Он намеренно умолчал о том, что был свидетелем потопления траулера. Может быть, здесь преступление еще большее, чем истребление каланов. Он расскажет о нем только Чигорину.

– Черная акула или дельфин… Я ожидала чего-нибудь в этом роде, – задумчиво проговорила Таня. – А нельзя взглянуть на это странное существо?

– Я сфотографировал его.

– Никто не верил, даже папа, что каланов похищают.

– Как в детективных романах, – Парыгин закурил сигарету.

– Не знаю, что теперь делать. Ведь вход в бухту перегорожен металлической сеткой. Ваша акула каким-то образом проходит через нее.

– Едва ли сетка может быть надежным средством защиты, сказал Парыгин.

– Думаю, надежная, – качнула головой Таня. – Вы видели охоту на белух?

– Их ловят неводом. Окружают и ловят.

– Казалось бы, что стоит белухам протаранить сеть? А не таранят. Ткнутся носом – и назад. Это, наверное, в характере морских животных.

– Но я все-таки попробую подстрелить хищника.

– У вас есть запасной костюм? – неожиданно спросила Таня.

Парыгин внимательно посмотрел на нее:

– Плавать умеете?

– Если умею, возьмете с собой?

– Подумаю.

– Сейчас докажу, – очень спокойно сказала Ганя. Она быстро сняла платье и осталась в синем купальнике.

– Что вы делаете?

– На острове пора открывать купальный сезон. – Она безмятежно посмотрела на него огромными глазами, которые, словно куски синего океана, светились на ее лице.

Таня стояла на краю обрыва. Помахала рукой, загорелое гибкое тело ласточкой ринулось вниз. Море раскололось. На солнце сверкнули осколки. Бронзовая фигура стрелой вошла в воду, изогнулась, как дельфин, и вот уже девичья рука поднялась над бирюзовой волной, показывая на восток.

«Отчаянная», – с восторгом подумал Парыгин. Он шел по берегу и нес платье и туфли Тани.

Девушка плыла все дальше. За ней оставалась белозеленая дорожка. А в двухстах метрах от нее…

В толще воды безмолвно и неподвижно лежало подводное существо, названное Парыгиным черной акулой – Чаком. Кварцевые «глаза» его видели плохо, и только по звукам он узнавал о том, что творилось вокруг. Он и теперь не видел, что делалось у берега. Течение приносило оттуда странные и непонятные звуки. Чак никогда и никого не боялся. Он просто ловил незнакомые ему сигналы. Нет, это не был писк ленивых и толстых каланов – его он ловил много раз. Звуки не походили и на стук мотора и на удары весел по воде. Что же тогда? Черный и безмолвный, словно подводная лодка, Чак не подавал никаких признаков жизни. Странные звуки удалялись и скоро исчезли.

Береговая линия проходила в ста метрах от Чака. Он медленно двинулся дальше. Отовсюду Чак слышал привычное монотонное жужжание обитателей прибрежных вод. Потом он услышал писк каланов. Чака страшно раздражал этот звук.

Он медленно поплыл вдоль берега и скоро оказался в узком проливе, соединяющем океан с бухтой Белых Каланов. Кругом ни одного звука. Вдруг раздался чуть внятный раздражающий писк. Чак продвинулся метров на пять – писк усилился. Еще пять метров – и этот писк привел его к металлической сетке. Чак выбросил два манипулятора. Брызнули синие искры. Огромный кусок сетки упал на дно. Проход был свободен.

Чак медленно вошел в бухту и замер. Над ним показались два калана. Автоматически сработали манипуляторы. Раздался яростный, протестующий писк. Каланы метнулись в сторону, но поздно.

Чак с добычей выбрался из бухточки и исчез в сумерках океана.

Громадные красно-бурые валуны преградили дорогу, и Парыгин потерял Таню из виду. Наконец каменные глыбы расступились, и он увидел ее. Таня выходила на берег.

С ее плеч стекала вода. Она была залита солнцем и темным силуэтом выделялась на фоне синего неба.

Парыгин остановился. Таким неправдоподобным казалось это видение! Он почувствовал необыкновенную радость в душе.

– Максим, – позвала Таня.

Он пошел навстречу.

– Вы же не в Черном море. Разве можно так долго быть в воде?

– А мне совсем не холодно, – засмеялась она. – Убедились, что умею плавать? Теперь мы вместе будем охотиться на черную акулу.

Они пошли дальше. Ветра не было. Пустынно – взору не за что зацепиться, и все же океан жил и дышал.

– А жарко у вас. Жарко и тихо, как под водой, – нарушил молчание Парыгин.

– Перед штормом, – ответила Таня.

Они опять замолчали.

– Хорошо так идти вдвоем, – сказал Парыгин. – Я готов шагать с вами хоть на край света.

Таня улыбнулась.

– Почему же вы там не пришли на свидание? – она кивнула на юг, очевидно, имея в виду Приморск.

Парыгин рассказал, как попал на остров Семи Ветров.

– Вы довольны?

– Теперь, да.

– Это что, объяснение в любви? – засмеялась она и побежала вперед.

Вскоре они вышли к небольшой бухточке.

– Бухта Белых Каланов, – сообщила Таня. – Здесь наш питомник.

– Романтическое название.

Узкий проливчик соединял бухту с океаном. Через проливчик был переброшен мостик. От небольшого домика, приютившегося на террасе, к воде спускалась широкая деревянная лестница. Чигорин сидел на последней ступеньке и кормил каланов.

– Папа. Ты знаешь, кто похищает каланов? – крикнула Таня, подходя к дому. – Черная акула!

Чигорин не обернулся и, кажется, не слышал ее слов. Таня села рядом с отцом, положила руки на его плечи:

– Что случилось?

Чигорин медленно повернул голову.

– Ну что с тобой, папа?

Чигорин смотрел на дочь странно пустым взглядом. В глазах стояли слезы. Парыгин отвернулся: он не любил, когда плакали сильные люди.

– Ты плачешь, папа? – голос девушки дрогнул. – Что произошло?

Каланы вылезли из воды и с радостным писком устремились к Тане. Им трудно было подниматься. Они то и дело тыкались мордами о ступеньки лестницы – ноги их подгибались. Карабкались отчаянно, самоотверженно.

– Пропало пять каланов, – глухо произнес Чигорин. – Три белых и два золотистых.

– Как пропали? А сетка? – Таня посмотрела в сторону моста. – Сетка же цела.

«Что ваша сетка для черной акулы. Паутина для слона», подумал Парыгин, догадываясь о трагедии, разыгравшейся в голубых глубинах бухты.

– Когда же они исчезли? – все допытывалась Таня. Чигорин взглянул на часы и сказал:

– Их нет уже около трех часов. Не могут они так долго продержаться под водой.

Парыгин еще раз взглянул на металлическую сетку под мостом, закрывающую выход в океан. Она была цела, во всяком случае надворная ее часть не пострадала.

Каланы добрались до Тани и положили головы на ее ноги. Сколько кротости, довольства, преданности в глазах. Только теперь Парыгин внимательно разглядел животных. Один белый, как первый снег, и очень крупный. Второй – каштановый. Нет, темно-коричневый или, скорее, золотистый, почти рыжий. «Черт возьми! – изумился Парыгин. – Какого же он цвета?» Едва калан менял позу, как менялся и цвет шкуры, принимая самые разнообразные и неожиданные оттенки.

– Первый раз в жизни вижу такой мех, – признался Парыгин.

– Гибриды, – ответила Таня. – Сколько труда пришлось вложить, чтобы вывести новые виды каланов.

– А сколько они могут находиться под водой?

– Обыкновенные каланы семь-восемь минут, – ответила Таня, – а эти дольше… Два часа.

– Ну вот, видите. Почему бы им не пробыть под водой и все пять часов? – успокоил Парыгин.

Таня с надеждой посмотрела на него.

– Знаете что?..

Он сразу понял невысказанную просьбу девушки.

– Я сейчас принесу.

– Захватите и второй костюм.

Парыгин кивнул уже на ходу.

Они неторопливо пошли вместе с Чигориным.

– О какой черной акуле говорила Таня? – спросил директор заповедника, хмуро глядя себе под ноги.

Максим давно ждал этого вопроса. Он стал рассказывать о своих подводных приключениях, стараясь не упустить ни одной заслуживающей внимания подробности.

– Вам удалось ее сфотографировать? – Чигорин остановился, пасмурное лицо его оживилось.

– Да.

– Надо сегодня же проявить пленки. Дальше, дальше!..

Максим рассказал о потоплении траулера.

– Так это в вас стрелял Холостов? – изумился Чигорин. Черт знает что! Это похоже на преступление!..

– Какой Холостов? – не понял Максим.

– Ваш «человек в берете» и есть Холостов. Главный механик с острова Туманов. – Чигорин задумался. – Впрочем…

Максим догадался, о чем думает Чигорин.

– Нет, он стрелял совершенно неумышленно, – уверенно заговорил он. – На его месте так поступил бы каждый…

– Но как объяснить это нападение на судно? – вслух размышлял Чигорин. – Положим, ваша акула питается каланами. Но судно… Тут кроется какая-то тайна. Гм, «восьмая тайна моря», – протянул он. – Что же мы можем предпринять, чтобы изловить эту акулу? Что?

– Ее надо изучить, – ответил Максим. – Только знание акулы поможет нам найти способ избавиться от нее.

– Вы хотите сейчас отправиться в море вместе с Таней. А с вами ничего не случится? – В голосе Чигорина прозвучало беспокойство.

– Нет, – твердо ответил Парыгин.

– Если акула так легко потопила траулер, ей ничего не стоит разделаться с человеком, – настаивал Чигорин.

– Нет, – повторил Максим. – Насколько я понимаю, акула имеет какие-то загадочные особенности. Она совершенно равнодушна к человеку. Она его попросту не замечает.

– Гм, – недоверчиво покачал головой директор заповедника. – Хорошо. Я вам доверяю. Но будьте осторожны. Я дождусь вас.

Они застали Таню на том же месте, где оставили. Каланов у ее ног уже не было. Они барахтались в воде.

Золотистый калан верхом сидел на белом и гордо посматривал на Таню. Вдруг белый калан нырнул, увлекая за собой «седока». Забурлила вода. Первым вынырнул белый калан, фыркнул и начал описывать круги, потом ушел под воду. На том месте, где он погрузился, всплыл золотистый горб, исчез и появился вновь. Теперь на поверхности воды снова барахтались два тела. Белый калан лежал на спине и крепко держал в объятьях золотистого. Последний старался вырваться, но тщетно. Вдруг он отлетел в сторону. Белый калан повернулся к «трибуне» и поднял передние лапы.

– Весело! – усмехнулся Парыгин.

Таня посмотрела на него.

– Давайте костюм, – решительно сказала она.

– Может быть, – сказал Чигорин, – тебе не следует сегодня опускаться в бухту?

– Почему? – спросила Таня.

– Опасно. То же скажет тебе и Максим.

Девушка встала со ступенек.

– Опасно? А годы жизни? Годы упорного труда? Мы мучились, искали, радовались, опять отчаивались и опять искали, пока не вывели новые виды каланов. Крупные, с красивым мехом. И за каких-нибудь три часа – все пропало. Все эти годы я была счастлива, потому что творила. А теперь…

Она вдруг сникла, опустила голову. Куда только девалась ее буйная жизнерадостность?

– Ладно, давайте одеваться, – решительно сказал Парыгин. – Мы не отступим, пока не покончим с этим странным существом. Мы доберемся до него, Таня. Это будет самая интересная охота в моей жизни. Думаю, костюм подойдет… Вот снаряжение. Пожалуй, кое-что придется снять… Нож может пригодиться, а все остальное оставим.

– Вы мне лучше фотоаппарат оставьте, – запротестовала Таня.

– Нет, – твердо сказал Парыгин. – Без ножа вы не пойдете.

Он помог Тане одеться, объяснил, как и когда включать электрический обогреватель.

– Последнее, – предупредил Парыгин. – Вы будете плыть за мной. Только за мной. А теперь нажмите на эту пуговицу, потом поверните ее вправо и чуть прижмите. И в воду.

Легкий скафандр закрылся. Таня осторожно вошла в воду и ушла вглубь. Вынырнула минуты через две и подняла большой палец: все, мол, хорошо.

Парыгин нырнул.

Вода в бухте была голубовато-прозрачная и далеко просматривалась. Он плыл и радовался. Ему казалось, что все эти бухты, заливы и моря всегда будут для него новыми и что он никогда не устанет путешествовать по ним. И в каждой бухте, в каждом море будут свои красоты, свои тайны, которые надо открывать, своя особая жизнь, которую надо узнать. Вглядываясь в голубоватые воды бухты Белых Каланов, Парыгин думал: «Какая же тайна скрывается здесь? Может быть, неизвестное существо решило избрать эту бухту своим жилищем?»

Глубина бухты достигала тридцати – тридцати пяти метров. Но встречались места, где Парыгину не удавалось добраться до дна. В середине бухты было много рифов. Лишь немногие из них, круто поднимаясь, выходили на поверхность.

Парыгину казалось, что он видит горный пейзаж с высоты полета самолета. Здесь было все так же, как на земле. Островерхие пики, распадки, ущелья. И синева такая же, как на земле, когда горы далеки от тебя. Только вот жизни здесь было больше. Скалы облеплены морской живносчью. Сверкает, блестит, переливается колония морских звезд… А вон пирамида из живых крабов. Нарядные стайки окуньков – с ними Парыгин встречался во всех своих подводных странствиях.

Таня плыла следом. Она быстро привыкла к глубине – движения стали плавными и уверенными. Парыгин подозвал ее к себе, и они поплыли рядом. Максим видел, с какой жадностью она рассматривает подводный мир, и радовался за нее.

Парыгин часто думал, что именно жизнь у воды закалила его организм. Ровно пятнадцать лет назад отец с матерью привезли его к берегам Амурского лимана. У него была впалая грудь и больные легкие. Мальчик научился нырять и плавать, как рыба. К семнадцати годам он был совершенно здоров.

Парыгин всей грудью вдыхал воздух, острый и свежий, вливающий новые силы в мускулы.

Они поплыли к двойной металлической сетке из двухмиллиметровой проволоки. На глубине семи-восьми метров сетки не было. Ее словно срезали автогеном. Образовался широкий, похожий на стрельчатую арку, проход. Отрезанную часть сетки Парыгин и Таня нашли на дне пролива. Вдвоем они вытянули ее на берег, присели на каменную террасу и открыли шлемы.

– Видели? – Максим встряхнул конец сетки. – Как будто автогенщик побывал в бухточке.

Таня сосредоточенно разглядывала проволоку. Удивительно ровные срезы.

– Что же это такое? С кем мы имеем дело? Гигантская рыба в лучшем случае могла бы лишь разорвать проволоку. А здесь…

Захваченные одной и той же мыслью, они смотрели в голубую воду бухты. Что она таит в себе?

Над островом висели тяжелые тучи. Солнца уже не было видно. Порывами дул ветер.

– Капризная погода, – сказал Парыгнн, зажигая сигарету.

– Где вы храните сигареты?

Он вытащил из бокового кармана плоский пластмассовый портсигар на резиновых прокладках. Открыл. Пять сигарет. Десять красноголовых спичек.

– Удобно, – отметила девушка. – Мы встретимся с похитителем каланов?

– Возможно. Но на сегодня, наверное, хватит.

– Нет! – Таня тряхнула головой. – Поплыли.

– Ну, тогда пошли, – Парыгин первым полез в воду.

Через пролив они вышли в океан. Плыли долго. Таня поравнялась с Парыгиным, положила руку ему на плечо. Он повернулся. Она просительно посмотрела на него, требуя остановиться. Впереди из океанских глубин поднимался тумбообразный валун. Его облепили морские звезды.

Крупный калан охотился на рыбу. Неподалеку находился трехмесячный каланенок. Один-одинешенек. Он был слишком мал, чтобы существовать одному, без матери. Всем своим видом он словно говорил: «Я потерялся… не знаю, где моя мать» – и все ближе подплывал к калануохотнику. Тот проворчал: «Не подходи ближе». И все-таки малыш подплыл к старому ворчуну и лизнул его. Калан обнюхал мягкий комочек и, кажется, остался доволен.

Вдруг впереди появилась и тут же исчезла черная тень. Калан-охотник на глазах изумленных Парыгина и Тани исчез. Каланенок стал кружиться на месте, жалобно пища, как это делают все оставшиеся без матери дети.

Парыгин кинулся за черной акулой. Она мелькнула уже далеко впереди. Скорость ее была настолько велика, что Максим сразу понял всю бесплодность своей попытки догнать ее. Раздосадованный неудачей, он вернулся к Тане. Они медленно поплыли к берегу. За ними последовал маленький каланенок.