Текст книги "Последний контракт"

Автор книги: Михаил Нестеров

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 20 страниц) [доступный отрывок для чтения: 8 страниц]

Михаил Нестеров
Последний контракт

Все персонажи этой книги – плод авторского воображения. Всякое сходство с действительными лицами – живущими либо умершими – чисто случайное. Взгляды и мнения героев романа могут не совпадать с мнением автора.

Капкан специально конструируется так, чтобы всякий мог по своему желанию освободиться от него в любой момент и без малейших неудобств.

Максим Соколов

Пока я жив, бог есть.

Михаил Козаков

* * *

Наручные часы Кати Скворцовой показывали ровно 8.30, когда микроавтобус содрогнулся от мощного толчка. Он закачался, как катер на воде, словно взрывом вырвало амортизаторы. Катя ухватилась за поручни над спинкой сиденья. Ее взгляд блуждал по стеклам, уцелевшим каким-то чудом, и выхватывал отдельные куски панорамы: справа, слева. На машину несся вал черной пыли и дыма. В нем крутились обломки ворот, разорванной в клочья будки контрольно-пропускного пункта; что-то бесформенное ударилось в лобовое стекло, оставляя на нем жирный коричневатый след. Эта бешеная волна накрыла микроавтобус, заслонив восходящее солнце. Но Катя видела свои руки в синеватом свете монитора. Рукава коричневого пальто приобрели синюшный оттенок. Будто мир перевернулся и смешал все краски.

За окнами нарастал смерчевой рев. Неистовый ураган глушил, давил на стекла, заглядывал в окна и с громким воем несся дальше.

Считаные секунды длился этот катаклизм. Он ослаб в нескольких сотнях метров отсюда, напоровшись на жилые дома и заблудившись во дворах. Оставил за собой шлейф испуганных воплей автосигнализаций, резкий стук падающих обломков; отстучали крупные, завершили свое падение мелкие. Над площадкой повисла пылевая оранжевая завеса – как хвост смертоносной кометы.

По коже пробежал мороз, руки женщины скользнули с поручня. Она увидела ошарашенные глаза оперативника, сдавливающего руками наушники, поняла безмолвный вопрос на его губах: «Что это было?..»

Часть первая
СТАРЫЙ ЗНАКОМЫЙ

Глава 1
ЭЛИТНАЯ ЖАБА

1

Москва, сентябрь 2004 года

Последний раз Алексей Матиас видел этого высокопоставленного кремлевского чиновника, решая на Старой площади вопросы, касающиеся банковской реформы. Он стал свидетелем унизительной выволочки, устроенной безукоризненно выхолощенным человеком ряду депутатов Госдумы: «Никакие вы не депутаты и не народные избранники. За каждого из вас лично поручились конкретные люди из аппарата президента». Он едва не докатился до истерики, ставя парламентариев на место.

Администратора звали Николаем Груздевым.

Сейчас тридцатипятилетний чиновник казался спокойным. Казался человеком, отчаянно ответственным за судьбу страны. «Перед кем, о господи, – мысленно воскликнул Матиас, – он шелестит фальшивыми государственными размышлениями!»

– Алексей Михайлович, – продолжал Груздев, посверкивая золотыми запонками и отбеленными зубами, – вы купили пакеты акций предприятия, которое не продается.

– Но я купил его, верно?

– Оно не продается, – повторил чиновник. – Владельцы акций вернут вам деньги.

Груздев указал большим пальцем за спину на портрет президента. «Он велел», – без труда расшифровал этот жест банкир.

– Опустим этот бесполезный спор, – продолжил Груздев, – мол, вы владелец и в суд можете подать.

– Вот чего я не собираюсь делать, так это подавать в суд.

– Отчего же? Председатель Конституционного суда на вашей стороне. Он ляпнул недавно, что суды уязвимы для коррупционной атаки со стороны бизнеса и что судебная коррупция встроена в различные коррупционные сети, действующие на разных уровнях власти.

– Только не добавил, что суды еще и управляемы сверху.

«Он велел», – вспомнился Алексею Михайловичу жест администратора. Парадокс заключался в том, что Груздев, работая как на собственное благополучие, так и на «черную» кассу Кремля, питающую секретные фонды – деньги для спецслужб, операции за рубежом и прочее, действовал во благо государства.

Отличительная особенность Алексея Михайловича: его угрозы никогда не были пустыми, равно как и его боевики сроду не таскали оружия с холостыми патронами. Банкир прошипел:

– Сколько я должен отстегнуть за эту разовую сделку?

– Только не вы, Алексей Михайлович. Может, вы хороший парень, только начальники здесь дурные.

– Только не я? Начинаете отлучать от той элиты, которая приносит в черный бюджет тысячу и за это получает с народа миллион? Значит, только не с меня вы хотите получить тысячу, чтобы положить в черный бюджет рубль?

Алексей никогда не сносил унижений. Он не собирался взирать, как на его глазах будут лопать его пряник. По большому счету дело не в деньгах, хотя на возврате денег и сопутствующих операциях он, конечно, потеряет. Дело приобретало моральную окраску. Он терял в весе, престиже. Он видел насмешливые глаза партнеров по бизнесу, они же злопыхатели: «Как тебя согнуло!..» Он не хотел позора, который уже начал охаживать его огромной малярной кистью.

– Вы… – сквозь зубы процедил Матиас, глядя на это ничтожество в деловом костюме. – Вы будете долго жалеть об этом.

Кремлевский чиновник устало махнул рукой. Он изредка слышал нечто подобное, но чуть завуалированное по причине бессильной злобы: «Как бы не пожалеть…» Как бы. Это словесный мусор, и мести его можно как угодно.

– А вы, – задал никчемный вопрос администратор, – не пожалеете? Хотите жертвовать собой – ради бога. Только не портите настроение другим.

Матиас даже не хмыкнул пренебрежительно. Этого лощеного урода угораздило в змеиное болото, и он долго, корчась в судорогах, будет искать ползучего гада, укусившего его.

Ни о чем подобном Груздев не думал по разным причинам. Он не видел в этом «слепыше» никакой угрозы. Но если бы он видел его без очков… Вот если бы сейчас Матиас снял свои неподъемные минусовые стекла и глянул на чиновника, того пробрал бы мороз. От неожиданности, от мертвечины, сквозившей из глубины зрачков. И если бы сам Матиас, которого в школе дразнили Фильмоскопом, догадывался о магическом воздействии своих коптилок, он бы очки снимал, как шляпу, приветствуя каждого второго.

Убить – самое простое дело. Смертельно ранить – почти то же самое. Изувечить…

Хорошее определение. За свои деньги посмотреть, как будет корчиться на медленном огне эта элитная жаба.

Сейчас Матиас не жалел о тех незначительных деньгах, на которые он купит билет в первый ряд партера и будет любоваться этим захватывающим зрелищем. Как не жалел денег на сопутствующие нужды: сотовая связь, охрана, выпивка и жратва, цацки на любовниц. Все это необходимо, полезно и удобно, хлеб и зрелище.

Злоба, подогреваемая этими виденьями, закипала в груди Матиаса. Еще немного, и его «бронированные» стекла могли запотеть. Они стали проводником в прошлое, воскресили в памяти его детище – мощную организацию, действующую легально и в духе спецслужб. С ней не могла конкурировать ни одна преступная группировка, какой бы организованной она себя ни считала. Некоторых лидеров опознавали лишь по зубным протезам. Матиас же был уверен, что его не суждено опознать даже по характерным очкам с чудовищными линзами. Он ни в какую не соглашался на операцию по коррекции зрения. Знакомому офтальмологу он заметил: «А почему ты не сделаешь себе операцию?» Знакомый имел зрение минус пять с половиной диоптрий, «всего» вдвое меньше, чем у Матиаса.

Несколько лет наглядно показали: в России можно делать все что угодно. Создавать силовые структуры, выдавать сотрудникам удостоверения и оружие, пинком открывать двери министерств и ведомств, требовать конфиденциальную информацию, приватизировать предприятия и банки, продавать первые и приумножать богатство последних.

Оглядываясь назад, Алексей ловил себя на странной мысли: такого не могло быть в принципе. Голова кругом от всего этого.

Он никогда не был «вождем и учителем для никому не известных парней»; и пусть другие ОПГ хвалятся сотнями убийств – это от недостатка ума. Матиас всегда действовал выборочно и показательно. Если он говорил кому-то по телефону: «Или ты продаешь свой бизнес и твой компаньон выходит на свободу, или вскоре можешь попрощаться с обоими», то всегда держал слово: нажимал на рычаг и звонил – либо в Генпрокуратуру, либо шефу группы особого резерва.

Прошли годы. Матиас, отсидевшись на деньгах, бурно и с подачи Груздева возвращался в прежнее состояние. Словно действительно воскрешал то время, когда с ним были тесно связаны в том числе и чеченские группировки.

Администратор уже целую минуту не обращал внимания на гостя своего роскошного кремлевского кабинета, – он смотрел на монитор ноутбука, вернее, ноутчемодана – таким огромным он был.

2

Алексею Матиасу позвонил Михаил Косоглазов, работающий в секретариате Совбеза России. За три года, что Косоглазов просидел на своем месте, получая от банкира премиальные за слив секретных документов, сменилось множество постоянных и временных членов «откупного» ведомства страны, равно как и секретарей, а он буквально прикипел к своему небольшому офисному креслу.

Косоглазов уволился из милиции в звании майора и долгое время нигде не работал. Сам вспомнил, что некогда оказывал «конторе Матиаса» информационные услуги, – то была работа группы бывших силовиков, входящих в состав службы безопасности банкира, по дискредитации и подкупу должностных лиц в силовых и государственных учреждениях России.

– Желательно встретиться, – сказал Косоглазов.

– Хорошо, – отозвался Матиас. Он находился в своем кабинете, выдержанном в классическом стиле. Массивный рабочий стол. Справа на столе монитор, развернутый к сидящему в три четверти, телефон. Слева перекидной календарь и часы-статуэтка.

Справа от двери разместился застекленный книжный шкаф-уголок. Точно такой же напротив. Между ними кожаный диван коричневатых тонов и длинный низкий стол с полками. Позади пара светильников в виде подсвечников.

– Подъезжай к семи в офис «Капитала», – назначил время банкир. – Жду.

Он положил трубку.

Глава управляющей компании Борис Восканян, страдающий от ожирения и нездорового любопытства, кивком головы спросил: «Кто?»

– Косоглазов из Совбеза, – пояснил Матиас, глядя на развалившегося на диване армянина. – Есть что-то интересное для нас, думаю. По пустякам меня Косоглазов беспокоить бы не стал. Плюс рассчитывает на дополнительные бабки.

В этот вечер Матиас был занят чертовски важным разговором с членами правления банка и промурыжил Косоглазова в приемной больше часа. А скорее всего забыл о нем, что промелькнуло на его беззащитном лице явным недоумением: секретарша в конце совещания позвонила ему и сказала, что в приемной дожидается посетитель, что ему назначено.

Алексей Михайлович вышел в приемную, кивнул майору: «Зайди», отдал распоряжение секретарше:

– Две чашки кофе. – Последовал в кабинет вслед за Косоглазовым, бросив ему в спину: – Присаживайся. Одну минутку.

Алексей Михайлович опустился в кресло, положив руки на мягкие подлокотники, закрыл глаза. Необходимо остыть от бурных дебатов, на время забыть недовольные физиономии партнеров, взбудораженных «нечестной игрой правительства против управляющих компаний». «Надо что-то делать, Алексей Михайлович! Мы потеряем клиентов, потеряем деньги». И цифры: рост, прирост; сравнения: в том году, в этом. А всего год назад Матиас не без гордости рассматривал бланк: «Капитал Ренессанс», генеральная лицензия ЦБ РФ 3177. Материалы годового собрания акционеров. Справка к пункту 2 повестки дня: «Утверждение Годового отчета по итогам деятельности за 2003 год». Валюта баланса, изменение в рублях, в процентах, капитал, балансовая прибыль, ликвидные активы, выданные кредиты. И наконец резолюция Матиаса в верхнем левом углу: «Копия – в средства массовой информации».

В этом году особо гордиться было нечем. СМИ отдыхают.

Прошла минута, другая. Секретарша по имени Александра успела принести кофе и удалиться, оставив после себя душистый шлейф дорогой парфюмерии и образ чистого, словно прошествовала по кабинету нагой, стройного тела.

– Давно не виделись, Михаил. – Банкир сделал маленький, официальный глоток кофе. – Что у тебя?

Косоглазов заговорил о наболевшем. О предприятии, отнятом у Матиаса. Как будто подслушал, стоя за высоченной кирпичной стеной, и явился поиздеваться.

Алексей Михайлович пока что, можно сказать, автоматически кивал и поддакивал: да, я просил немедленно сообщать, если в секретариате промелькнет что-то, связанное с деятельностью банка и моих управляющих компаний; да, в том числе и предприятий, акций, портфелей и прочего дерьма, пропади все пропадом!

– В каком списке он упоминался? – недовольно перебил Матиас собеседника. – К какому приказу?

Банкир принял несколько листов ксерокопий, закурил и взялся за чтение.

Совет безопасности РФ

Приказ №502/ПП-3

от … сентября 2004 г.

Совершенно секретно

В связи с угрозой новых терактов, которые могут быть обращены в том числе и на объекты оборонной и стратегической направленности (далее – ООСН), приказываю:

1. Провести профилактические, практические и иные меры для предотвращения диверсий на режимных предприятиях (список прилагается).

2. Организовать «ролевые» оперативные мероприятия и определить для этой цели сводную группу (группы) лиц из сотрудников ФСБ и ГРУ; разъяснить цели и задачи данных мероприятий, которые заключаются в следующем:

– проникновение на указанный ими объект без оперативной, технической и агентурной поддержки силовых структур, действуя в реальной обстановке;

– использование в качестве информаторов (агентов) сотрудников ООСН любого ранга;

– использование муляжей массового поражения – взрывных устройств, отравляющих веществ, а также муляжей бактериологического и химического оружия.

3. Подготовить муляжи для каждого конкретного случая с действующими компонентами массового поражения в пределах допустимой нормы для обнаружения этих компонентов оборудованием, установленным на линиях контроля, защиты и обнаружения ООСН. Привлечь к данной работе экспертов технических отделов (подразделений).

4. Считать мероприятие завершенным в двух случаях:

– обнаружение на линиях контроля компонентов массового поражения и принятие конкретным ООСН мер по предотвращению диверсии;

– приведение в действие муляжа – «взрыв», «отравление», «облучение».

5. Привлечь к уголовной ответственности лиц конкретных ООСН, давших согласие на сотрудничество в качестве информаторов (агентов).

6. Строго рекомендовать группе лиц, определенной из сотрудников контрразведки и военной разведки, не раскрывать своей принадлежности к спецслужбам в ходе вышеперечисленных мероприятий перед кандидатами в информаторы. Немедленно докладывать о срыве вербовок для дальнейшего поощрения отказавшегося лица на роль информатора.

7. Ограничить контакты с группой лиц, определенной из сотрудников ФСБ и ГРУ, до схемы: руководитель – исполнитель, исключая всякую передаточную (посредническую) ступень во избежание утечки информации (пояснения в Приложении к настоящему Приказу).

8. Завершить «ролевые» мероприятия одновременно на всех объектах в 9.00 … октября с.г.

9. Назначить ответственным за исполнение настоящего Приказа постоянного члена Совбеза Н.А.Груздева.

10. Настоящий Приказ распространить среди руководителей отделов управления военной контрразведки ФСБ и начальников секций 5-го управления ГРУ.

ПРИЛОЖЕНИЕ К ПРИКАЗУ №502/ПП-3

Очевидно, что теракты последних дней спланированы в соответствии с единым замыслом. В одном из звеньев отсутствует очень важная оперативная информация, и силовые ведомства не могут опережать замыслы террористов. Несмотря на очевидность координации действий террористов из единого центра, здесь может вестись двойная или тройная игра: те, кто является конечным звеном террористической цепочки, не знают, по чьему заказу они действуют, а разные организации-исполнители могут намеренно выдавать себя за одну.

Во избежание утечки информации о профилактических, практических и иных мерах для предотвращения диверсий на режимных предприятиях настоящий Приказ распространяется среди руководителей отделов управления военной контрразведки ФСБ и секций 5-го управления ГРУ. Руководителям отделов-секций строго рекомендуется подойти к выбору группы лиц для осуществления мероприятий, нацеленных на обеспечение безопасности ООСН, со всей ответственностью и привлекать к работе только надежных и проверенных сотрудников своих подразделений. Немедленно докладывать о любых отклонениях в работе сотрудников, привлеченных к данному мероприятию, своим непосредственным начальникам.

Дальше шел список предприятий, выбранных Совбезом для проведения акции.

Алексей Михайлович, еще не успев мысленно высказать мнение о значении ценности этого документа, даже не представляя, как и каким путем суждено развернуться дальнейшим событиям, припомнил то слово, рожденное в кремлевском кабинете Груздева: изувечить…

И продолжение: посмотреть, как будет корчиться на медленном огне эта элитная жаба.

Пока никакого плана, но это сладкое видение чуть ли не влагой проступило на глазах банкира. Могло показаться, что он слезно благодарил Косоглазова. Однако вовремя вернул своему лицу чуть недовольное выражение: «Ничего информация». Стало быть, и оплата соответственная. Нельзя нарушать этот баланс, ибо майор-секретарь тут же сделает соответствующие выводы.

– Ты немного запоздал, Михаил, – банкир сдвинул ксерокопию приказа на край стола, – я решил продать свой завод, но не успел предупредить тебя. – Он улыбнулся. – Это первое. Второе, – банкир взял последний лист приказа. – Где ты увидел название моего предприятия?

– Ну как же? – Косоглазов встал и указал на третью строчку.

– Прочти вслух, – терпеливо попросил Матиас.

– НПО «ПриборЭкспо», п/я 172, – подчинился майор, ничего не понимая.

– «Почтовый ящик», – расшифровал банкир. – Закрытое учреждение, оборонка, Москва. Я же купил грозненский ЗАО «Прибор-Экспорт». Гроз-нен-ский!

«Черт!» – качнул головой Косоглазов. Лишняя пара букв в названии и незаметный дефис фактически лишили его денег. Зря старался, удрученно подумал он.

В комнате на несколько мгновений воцарилась тишина, после чего Косоглазов сделал попытку атаковать:

– Алексей Михайлович, вы не говорили о том, что завод в Грозном. – И прикусил язык: в списке вообще не упоминались ни города, ни села.

– Но все равно – спасибо. – Банкир открыл ящик стола и сунул в конверт пару стодолларовых купюр.

Выпроводив майора, Матиас срочно вызвал к себе шефа своей службы безопасности.

Герман Адамский явился через пару минут. У него был свой, не менее роскошный кабинет, только без книжных шкафов, расположенный этажом ниже. Адамский был в курсе всех проблемных дел своего босса, порой реагируя на них намного раньше. Его сотрудники выявили на ранней стадии три покушения на жизнь банкира. Хотя МВД, ФСБ и Генпрокуратура такими сведениями не располагали.

Герман сел напротив и взял предложенные шефом бумаги. Он прочел приказ и пояснения к нему дважды. За это время банкир успел выпить бокал шампанского, чуть приправленного коньяком.

– Отметил ответственное лицо за проведение антитеррористических учений? – поинтересовался он, отставляя бокал в сторону.

Буквально вчера Адамский прочел газетную статью, посвященную теме антитеррористических учений, «которые в обстановке строжайшей секретности проводились в аэропорту Воронежа». Тема напрямую соприкасалась с совбезовским приказом.

Статья называлась «Милиция проворонила «террористов» из ФСБ». Трое оперативников УФСБ Воронежской области, чьи приметы были заранее разосланы в отделение милиции аэропорта, должны были разными путями пронести муляжи взрывчатки в авиалайнер.

«Террорист» номер один проник на территорию летного поля, перемахнув через забор за контрольно-диспетчерским пунктом. Причем зря: чуть дальше было несколько удобных лазов. Он бродил по летному полю, «подходил к самолетам, похлопывал по фюзеляжам, шасси. Заходил в служебные помещения, травил с сотрудниками анекдоты и выспрашивал у них, как бы ему побыстрее вылететь в Москву».

Маршрут «террориста» номер два простерся до здания аэровокзала. У него были билет на самолет и российский паспорт с чужой фотографией и без личной подписи. Под одеждой скрывался пояс для похудания, а под ним – пакет с веществом, содержащим пластит. В кошельке хранился незаряженный электродетонатор и патрон для лампочки от карманного фонарика с проводами. Он беспрепятственно проник в зону предполетного контроля. «При прохождении через рамку металлоискателя он «зазвенел». «Террорист» выложил из карманов все металлические предметы. Детонатор с патроном от лампочки у него изъяли и пропустили дальше. Сидя в кресле самолета, офицер ФСБ признался, что на нем «пояс шахида».

«Террорист» номер три имел на руках старый паспорт СССР с фотографией, сделанной еще в 18-летнем возрасте. Его задержали и напомнили, что пора вклеить новую фотографию, отвели в отделение, составили административный протокол и отпустили. Он пошел к грузчикам и договорился с одним «грузилой» за пятьсот рублей передать в Москву замотанный скотчем пакет. Тот согласился и передал посылку пилоту рейса ПО-774 авиакомпании «Полет», заплатив последнему сто рублей. Грузчика уволили, а в отношении пилота «рассматриваются меры дисциплинарного воздействия» [1]1
  Владимир Перекрест, «Известия».


[Закрыть].

«Да, – кивнул Адамский на вопрос шефа, мысленно повторяя за ним, – я отметил ответственное лицо за проведение антитеррористических учений». Воспроизвел вопрос дословно, будто оттягивал время.

– Что мы можем выжать из этого? – спросил банкир.

– Смотря какие цели ставятся, – ушел от прямого ответа Адамский.

– Сделай все, чтобы эта жаба – ты знаешь, кого я называю жабой – долго плавилась под моим паяльником. Лучше – лудильником.

– Нет такого инструмента, – мягко возразил Герман.

– Так изобрети его!

Адамский знал «жабу» по имени и что такое предприятие ЗАО «Прибор-Экспорт» тоже. Это раздолбанный завод, фактически голые стены, зато с государственным договором на восстановление солидной части разрушенного нефтегазового комплекса Чечни. Масштабная подготовка, предшествующая покупке грозненского предприятия, вылилась в преамбулу банкира: «В России, чтобы получать нормальную прибыль, нужно купить весь бизнес целиком. Был бы «Прибор-Экспорт» «дочкой» «Роснефти», я бы не стал тратить деньги зря, будучи съеденным «мамой». Специфика заключается в рабочих местах, занятости, местной политике и – главное – нефти. Попробуй съешь».

– Гаденыш! – снова взорвался Матиас. Он плеснул в бокал коньяка, запенившегося с остатками шампанского, и сделал приличный глоток. – Я могу поименно назвать банки, которые оперативно подчиняются ему, и все вместе они заинтересованы в покупке предприятия. Вот так, используя кремлевские рычаги, эти суки решили его судьбу в свою пользу.

Банкир прошелся по кабинету, остывая с каждым шагом. Теперь он привычно рассуждал вслух и будто не замечал Германа Адамского.

– То просится называться обычными разборками между Москвой и провинцией – если бы провинция не называлась Чечней. Груздев встал на капитанский мостик, плохо представляя себе, что творится в трюме, кубриках, что за матросы собрались на этом судне. Я могу легко поднять бунт на корабле и показать этому элитному гаденышу всю прелесть змеиного болота.

– Я могу взять эти документы? – спросил Герман, в очередной раз прослушав всю речевую гамму босса.

– Да. Я бы посоветовал тебе позвонить Руслану Гарееву. Вызови его, нужно поговорить с ним.

Они были на «ты». Тем не менее Адамский избегал «тыкать» начальнику – лишь в крайних случаях, когда он был недоволен боссом, пренебрегшим тем или иным советом.

Матиас указал на совбезовский документ в его руках:

– Мне кажется, это и есть руководство к нашему лудильнику.

– У меня вопрос.

«Можешь спросить», – жестом разрешил банкир.

– Пошел бы ты на крайние меры, если бы в списке проверяемых объектов значился грозненский «Прибор-Экспорт»? – И сам же покачал головой: «Вряд ли. Грозненское предприятие трогать нельзя, по поводу любого ЧП на нем скажут: месть банкира».

Банкир промолчал. Тем не менее спросил:

– Еще вопросы есть?

Вопросов не было.

3

Два дня спустя

– Откуда у тебя эти документы? – Как раз тот случай, когда Адамский грубо, будто показывал на него пальцем, «тыкал» начальнику. – Мне нужно знать имя человека, где он работает и каким образом он заполучил их. Кто он? Михаил Косоглазов?

Адамский задал несколько вопросов, делая небольшие паузы. Матиас ответил сразу, пакетом, на последний:

– Да, он. – Банкир пересел на диван и попросил Германа присоединиться к нему. Дотянулся до светильника и включил свет. – У тебя есть что-то конкретное?

– У меня есть конкретный план, но в нем Косоглазов проходит свидетелем.

Матиас некоторое время не сводил с собеседника глаз.

– Я не люблю этого слова. Свидетели нам не нужны. Тебе нужен нал?

– Да, и много. – Адамский назвал сумму. Матиас коротко покачал головой:

– Только не ошибись.

Он устроился поудобнее на диване, положив ногу на ногу, и слушал Адамского. План, рожденный в его аналитической голове, Алексею Михайловичу понравился. И даже сумма, которую запросил на это мероприятие Адамский, в этот раз ему не показалась большой. Если акция выгорит, он может рассчитывать на премиальные. Как всегда, рассчитывал на них и майор Косоглазов. Он же майор-секретарь, а теперь еще и свидетель.

– Стечение некоторых обстоятельств позволяет убрать майора и не навести подозрения на нас. В общем и целом я остался доволен работой парней Виктора Семенова.

Матиас кивнул. Семенов возглавлял службу наружного наблюдения. А вообще похвала из уст Германа прозвучала намеком на дополнительное вознаграждение.

– Они выяснили следующее, – продолжал Адамский. – Три дня назад майор Косоглазов подрезал на перекрестке «Жигули» шестой модели, в результате его джип «Паджеро» получил серьезные повреждения. Майор поставил его на ремонт, а сам пересел за руль «Тойоты», принадлежащей шурину. Последний имеет три машины и две квартиры.

– На чем он нажился? – мимоходом поинтересовался банкир.

Герман пожал плечами:

– Какая разница. Меня устраивает любая сфера бизнеса косоглазовского родственника. А нынче в любом бизнесе есть трения, конкуренты и их зубы.

– Про зубы я знаю больше тебя, – медленно и со злостью напомнил банкир. – Что еще?

– Еще конкретная работа: завтра Косоглазов едет в Чехов к матери. А сегодня…

– Сегодня приезжает Руслан Гареев, – снова напомнил Матиас. И рассмеялся. Руслан был наполовину ингушом, наполовину чеченцем. Ходячая боевая единица расколовшейся республики. – Когда мы впервые встретились, – вспомнил банкир, – он рассказывал, как в детстве его по-русски кормили с ложки: «За маму, за папу».

Этот разговор имел прямое продолжение. За маму Руслан совершал теракты в Чечне, а за папу-ингуша – в Ингушетии. За всех вместе – на всей беспредельной территории России. Он был близок к террористу №1, который допрыгался на минном поле, но с успехом прихрамывал в ту же Ингушетию мочить плохих «мусорных» ингушей и принимать помощь от хороших. Ему было тридцать пять. Высокий, сильный, сухопарый, светловолосый. Возглавлял боевой отряд при Министерстве экономики Чечни, держал под рукой до тридцати наемников – как чеченцев, так и «пришлых», к которым относились дагестанцы, русские, арабы. Все прошли хорошую подготовку в диверсионных лагерях и в любую минуту были готовы к работе.

Руслан приехал в Москву на второй день после звонка от банкира и первым делом отправился в его офис. Хотя была мыслишка позвонить в проездные ворота Боровицкой башни, залечь под парапетной стенкой и устроить подошвенный бой, обстреливая все, что находится на уровне брусчатки.

– Как такое могло произойти? – спокойно спрашивал Руслан банкира. «Прибор-Экспорт» контролировали боевики министра экономики Чечни, заинтересованного в поддержке столичных управляющих компаний Матиаса. Руслан Гареев лишь присутствовал на переговорах с держателями акций. Хотя в дальнейшем все рассчитывали поучаствовать не только в восстановлении нефтепровода, но и в законной прибыли от перекачки «черного золота», заключая, правда, фиктивные договора на долевое участие.

Поучаствовали. Все. Скопом.

– Что мы можем сделать? – спрашивал Руслан. – Кого поддавить?

– Никого, – уверенно отвечал банкир.

– Ты вызвал меня, чтобы сказать «ничего»? Сука, – вяло ругнулся Руслан. – Пойду куплю кино про Наполеона.

– Зачем?

– Хочу посмотреть на Москву, спаленную пожаром.

Матиас рассмеялся. Он выложил перед гостем столицы совбезовский приказ.

– Интересуешься безопасностью на режимных объектах?

– Зачем спрашиваешь? Не я, так другие заинтересуются.

– Герман кое-что выжал из этого документа. Прочти. Есть возможность получить полную информацию о работе служб охраны, слабые места, сильные стороны. Око за око.

– Ценная вещь, – воодушевился Гареев после прочтения и покивал коротко стриженной головой. Он был одет в черную кожаную куртку, майку. На шее массивная золотая цепочка. Матиас прикинул вслух:

– Да, не довелось для полного счастья повесить на твою цепь оригинальный кулон.

– Какой кулон? – не понял Руслан.

– Заветный пузырек с нефтью.

Гареев кисло усмехнулся и промолчал.

– Поговори об этом с Германом, – посоветовал банкир. – Вместе придумайте что-нибудь толковое. Поддавить никого не получится, а раздавить необходимо.

– Тебе деньги вернули? – спросил Руслан.

– Да. Банк принял деньги в половине первого. За минуту до прекращения всех операций с переводами и приемами платежей.

– И мне ничего не сказали. Приеду – устрою разборки.

– Не заводись прежде времени, – посоветовал Матиас.

4

Юрий Дудников с любым автомобилем был на «ты». Отношение к тачкам было восторженно-поэтическим. Недавно он вернулся из недельного отпуска в Италии, где ему довелось погонять на «Ламборджини» с автоматической коробкой передач, и он доставал всех экзальтированным словоблудием:

– Вам приходилось слышать, как работает «Ламборджини»? Слышали хор из десяти бензопил, работающих абсолютно синхронно? Десять звучащих в унисон пил, рвущих из-под тебя как десятки мотоциклов! Не с постоянным ревом, а с натягом, с натугой пилящих нескончаемый ствол. Дерево то поддается, то уступает, а цепи на пилах то звенят, то переходят на приглушенный надрывный лязг. Но до того мелодичный, что хочется слушать эту силовую симфонию вечно!.. А как гудит асфальт под «Ламборджини», слышали когда-нибудь? Как он ловит малейшие трещины, неровности, как аккумулирует под колесами и под днищем и передает эту симфонию в салон? Как гудит он на траве и взвывает на асфальте, шуршит на песке и трещит на гальке, – эти переходы слышали? Но не оглушающие, а мягкие, как кошачье урчанье. Сотню урчащих кошек слышали когда-нибудь?