Текст книги "Рейдер"

Автор книги: Михаил Михеев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 20 страниц)

Глава 5

Каждый выбирает по себе:

Женщину, религию, дорогу,

Дьяволу служить или пророку —

Каждый выбирает по себе.

Ю. Левитанский

Стрелы ударили внезапно и, казалось, со всех сторон. Командир охраны, всю дорогу развлекавший принцессу разговорами, кулем свалился с коня – прочные стальные доспехи рыцаря не спасли его от трех арбалетных болтов, выпущенных почти в упор. Солдаты пережили своего командира совсем ненадолго, и вскоре узкая лесная дорога покрылась неподвижными телами – кто-то умер, не успев осознать опасность, кто-то, раненый, пытался уползти, но меткие стрелы быстро положили конец их потугам. Двое или трое успели выхватить мечи, но никто не стал вступать с ними в схватку. Храбрецов расстреляли из-за кустов, не давая им продемонстрировать свое мастерство.

Разбойников оказалось совсем немного – человек десять или двенадцать, все без доспехов, зато с мечами, топорами и арбалетами. Они вышли компактной, плотной массой, умело прикрывая друг друга. Самый высокий, очевидно, вожак, одним небрежным движением сорвал с петель дверь кареты.

– О! Гляньте, ребята, какая птичка нам попалась!

Грубые руки выдернули принцессу наружу. Однако прежде, чем подоспели остальные, вожак взвыл и схватился за правое плечо – тяжелая арбалетная стрела пробила его насквозь. Удар был столь силен, что человека развернуло, и это спасло его от второго болта, попавшего точно между глаз одному из спешащих к карете бандитов. Он успел только булькнуть нечто невнятное и осел, а остальные шарахнулись. Главарь с проклятьем выдернул стрелу – ему было не занимать ни смелости, ни силы. В следующий момент он вновь едва спасся – голубовато-блестящая полоса стали распорола его кожаную куртку и оставила глубокий порез на груди. Лишь мгновенная реакция, не притупившаяся даже от боли в раненом плече, спасла человека от смерти.

Между толпой разбойников и принцессой стоял оруженосец командира – совсем молодой парнишка, сжимающий в руках короткий и широкий меч. Всю дорогу он чистил своему патрону коня, разводил костер, готовил пищу для всего отряда – и глаз не сводил с девушки. Любовь с первого взгляда, надо понимать. Сейчас настал момент показать, чего он стоит на самом деле – и юнец не сплоховал. Два арбалета, которые у него были, он использовал вполне по назначению, а то, что главарь остался жив, так это случайность, ясное дело.

Повинуясь рыкающей команде вожака, разбойники начали медленно приближаться к отважному молокососу, однако парень был явно не промах – вокруг него вдруг сияющей стеной заблистал меч, и разбойники шарахнулись. Веерная защита чертовски эффектна, и, хотя опытный воин прорвет ее без труда, для вчерашних крестьян вид сплошной завесы из бешено крутящейся стали был по меньшей мере пугающим.

Впрочем, разбойники были далеко не дураки и не желали зазря подставляться под меч отчаявшегося парня. Задние принялись натягивать тетивы арбалетов, и, возможно, этот день стал бы последним в жизни храбреца, однако провидение, как это часто бывает, рассудило по-своему.

Из-за поворота дороги появился неторопливо едущий одинокий всадник. Любой знающий человек, глядя на то, как он держится в седле, поднял бы его на смех – более неумелого наездника встретить куда как непросто. Однако он пришпорил свою клячу, которая с шага перешла на нечто, должное изобразить галоп, и подъехал к месту схватки. На удивление небрежно соскочив с лошади, этот странный человек задал риторический вопрос о том, что здесь происходит, и одновременно быстрым движением выхватил притороченный до того к седлу меч.

Главарь банды был опытным человеком. В свое время он успел послужить и стражником в городском ополчении, и в баронской дружине, участвовал в паре крупных сражений и в бессчетном количестве мелких стычек. Сейчас он не мог понять, что же ему кажется странным в происходящем. Да, новоявленный герой был очень высок, почти на полторы головы выше любого из его молодцов, и, соответственно, шире в плечах, однако это не было чем-то из ряда вон выходящим. Встречаются очень высокие люди, но они далеко не всегда так опасны, как кажется. Более того, часто они, привыкнув к преимуществу в силе, пасуют перед опытным бойцом, не сумев вовремя понять, что в бою требуется и мастерство. Странная черная одежда, облегающая пришельца словно вторая кожа, тоже не вызывала особых опасений, равно как и легкая серебристая кольчуга – мало ли что люди носят, а такая пародия на доспехи от арбалетного болта, а тем более от меча, все равно не спасет. К тому же шлема на нем все равно не было. Меч… Да, меч был великолепный, двуручный. На три ладони длиннее обычного двуручника и чуть уже. Серебристое лезвие холодно блестело и солнечный свет, казалось, стекал с покрытого странным узором клинка. Для того, чтобы просто поднять такой клинок, требуются очень сильные руки…

И тут вожак понял, что ему показалось странным. Человек держал меч одной рукой и не напрягался. Похоже, в схватке такой противник может быть страшен, однако разбойники видали еще не таких. Двое, успевших зарядить арбалеты, вскинули их к плечу и разом выстрелили.

Однако таких, как этот воин, они еще явно не видали. Одна из стрел звонко щелкнула по клинку, с невероятной скоростью взлетевшему навстречу, а вторая внезапно оказалась зажатой в затянутой в черную перчатку ладони перед самым лицом воина. Такой трюк не сумел бы проделать даже ярмарочный фокусник – слишком быстро и со слишком большой силой летит стрела.

Замешательство, вызванное небывалым зрелищем, длилось недолго – если судить по времени. Но оно все же длилось чуть больше, чем могли позволить себе разбойники. Оно длилось дольше, чем можно, ровно на жизнь. Никто даже понять не успел, что происходит, а неизвестный воин уже начал движение, стремительное, как и все, что он делал.

Воин шагнул вперед и влево, меч его оказался повернут клинком назад, вдоль руки. Узкое лезвие скользнуло на развороте, и его лезвие пластануло противника, словно гигантский нож в руках повара. Серебристый клинок холодно блеснул и ударил точно в живот ближайшего разбойника. Разбойник коротко взвыл и рухнул, прижимая к животу вывалившиеся кишки. А воин был уже далеко впереди, и меч его пошел вперед широким полукругом. По дороге он самым кончиком коснулся второго разбойника, и его голова откинулась назад – горло было перерезано с хирургической точностью.

Вожак шайки мог лишь непонимающе смотреть, как гибнут один за другим его люди. Их было десять – и вдруг стало восемь, потом семь, потом шесть… Двое успели вскочить на коней, захваченных на месте боя. К чести их, они не отступили, не попытались бежать, пока неизвестный был занят их товарищами. Их натиск был силен, но безнадежен. Первый умер мгновенно – меч ударил его на уровне пояса и перерубил пополам, словно куклу. Второй ударил воина мечом, но тот скользящим змеиным движением ушел от удара и в следующий момент ударил сам, перехватив рукоять обеими руками.

Никто из видевших это никогда не поверил бы, если бы ему самому рассказали об этом. Тяжелое отточенное лезвие разрубило всадника от плеча до седла, перерубило седло и обрушилось на коня, развалив несчастное животное пополам. И тут же оно вновь метнулось вперед, невиданным колющим ударом убив еще одного.

Лишь несколько секунд прошло с начала боя, и вожак шайки внезапно обнаружил, что остался почти что один. Рядом с ним был, правда, последний из разбойников, но толку от него быть не могло, слишком уж он был напуган. А на них медленно и очень спокойно надвигался воин, и из его льдисто-голубых глаз, полуприкрытых веками, глядела смерть.

– Ты! – Воин ткнул пальцем в вожака. – Ты останешься жив. Я отвезу тебя в город. Королевские палачи – народ изобретательный, великие мастера своего дела. А тебя, сопляк, – ткнул он пальцем во второго разбойника, – я сейчас убью.

С диким воплем разбойник кинулся на него и умер. Его голова была аккуратно разрублена пополам, но пока он оседал на землю, вожак успел здоровой рукой метнуть топор. В этот бросок он вложил всю свою силу, ненависть, желание жить. Топор мог, наверное, насквозь пробить рыцаря в полном вооружении, и он ударил в грудь воина. Однако лезвие только и смогло, смяв составленную из сложного переплетения колец и пластинок кольчугу, сбить воина на землю – убить его сил уже не хватило, кольчуга оказалась невероятно прочной. А в следующий момент воин, вскочив на ноги, с диким воем подпрыгнул в воздухе, и удар ноги в тяжелом сапоге отшвырнул вожака назад. Тот успел подхватиться и даже ударил мечом, но воин с легкостью парировал неловкий выпад, и край гарды, широкой, вычурной, непривычной формы, ударил вожака в висок…

– Ну, что стоите? – прошипел воин на застывших в нерешительности принцессу и оруженосца. – Вяжите эту сволочь.

– А он разве…

– Жив, принцесса, жив он. Я же обещал ему это.

Оруженосец бегом кинулся выполнять задание, а когда вожак разбойников лежал, стянутый собственным ремнем по рукам и ногам, воин вдруг выронил меч, осел на землю и прохрипел:

– Помоги снять кольчугу…

Общими усилиями оруженосец и принцесса стянули с него доспехи, расстегнули и сняли рубаху. Под ней обнаружилась худощавая фигура отнюдь не богатырского сложения. На груди была широкая, но не глубокая рана, топор не прорубил кольчугу, а вмял ее в тело, но бок был залит кровью. Подняв глаза на побелевшую принцессу, воин усмехнулся уголком рта и скомандовал:

– Ну, чего ждете? Перевязывайте. Да поосторожнее – боюсь, как бы у меня пара ребер не была сломана.

Пачкаясь в крови – его, чужой, да еще и лошадиной – оруженосец туго перебинтовал раненого кусками собственной рубахи. Тот сидел весь белый, но ни разу не дернулся и даже не застонал, когда руки неумелого доктора буквально угодили в рану. Лишь когда парень закончил, воин на миг прикрыл глаза, но тут же вновь открыл их, усмехнулся и даже пошутил:

– Глянь-ка, парень, на нашу красавицу. Как думаешь, у нее лицо белее моего или как?

Принцесса к тому времени уже дважды успела сбегать к обочине и проблеваться и сидела сейчас белая как мел. Оруженосец посмотрел на нее, на раненого, потом снова на принцессу и вдруг рассмеялся.

– Вот и отлично, парень, – подбодрил его раненый. – А то ты тоже белеть начал, я уж думал, ты тоже сейчас блеванешь. Возись тут потом с вами.

С усилием поднявшись на ноги, он подошел к своей лошади. Та спокойно стояла и флегматично жевала траву – видимо, к поведению хозяина ей было не привыкать. В седло воин забирался неумело – так залезает на лошадь человек, впервые увидевший ее совсем недавно, может быть, пару месяцев назад. Поймав изумленный взгляд оруженосца, человек нахмурился.

– Эй, парень! Как тебя хоть зовут-то?

– Кэвин, сэр.

– Ну вот и замечательно. Запихивай девочку в карету – и поехали. Я вас провожу до замка, меня выслали вам навстречу, но я малость опоздал к разборке. Прихвати мою кольчугу, кстати.

Пять минут спустя карета уже бодро громыхала по дороге, а нечаянный сопровождающий бодро ехал рядом. Казалось, его совершенно не заботят ни рана, ни тряская рысь его лошади, причиняющая, должно быть, сильную боль. Лишь однажды он вдруг застонал и свесился было с седла, но тут же вновь восстановил равновесие и решительно толкнул лошадь пятками.

Замок короля Дарна Второго, гордо именующийся Лесным, стоял на высоком холме. Как это часто бывает, вокруг замка поселилось много пришлого люда, так что в результате Лесной замок оказался вместо леса в центре… Ну, городом это было назвать пока еще сложно, а вот поселком – в самый раз. Люди селились здесь, рассчитывая и поторговать, благо торговый путь проходил прямехонько через замок, и спокойно прожить под покровительством местного властителя. Король Дарн был неплохим правителем, в меру умным, без излишней жестокости и по-своему справедливым. В течение последних четырех лет он даже ни с кем не воевал, если не считать войной вялотекущие перемещения войск на севере. Там лет пятнадцать назад интересы отца Дарна, Дарна Первого, основателя королевства, шестидесятилетнего, но все еще крепкого телом и воинственного старика, схлестнулись с интересами такого же, как он сам, короля. Оба короля в годы Великой Смуты успели оттяпать себе по куску пирога от развалившейся Империи. По сути, они были обычные, необразованные лесные бродяги, главари шаек головорезов. От других таких же они отличались только мозгами и решительностью.

Дарн Второй, в отличие от отца, был сравнительно миролюбив и неплохо образован, хотя и сам не был чужд ни седла, ни меча. Приняв трон после смерти отца, он постарался прекратить войну, тем более что при практически равных силах война давно уже зашла в тупик, и местные отцы-командиры с обеих сторон стремились не столько нанести друг другу урон, сколько уклониться от сражения и получше укрепиться в разбросанных тут и там крепостях. Его визави, который также унаследовал трон после смерти отца, по вопросу войны придерживался такого же мнения. Вот и приехала принцесса Кала для того, чтобы выйти замуж за Гаральда, сына Дарна Второго. Такой брак должен был положить конец войне, которая обходилась обеим воюющим сторонам слишком дорого, и давал возможность обеим сторонам сохранить лицо – Белая пустошь, из-за которой, собственно, и шла война, отходила к Дарну как приданое принцессы, и это снимало все вопросы.

Карета принцессы загремела колесами по мостовой. Дорога была вымощена камнем, что уже само по себе было редкостью – чаще всего, дороги в таких селениях представляли собой просто более или менее утоптанную полосу земли, на которой даже вездесущий подорожник не мог укорениться от обилия вытаптывающих его ног и избытка навоза. Удобрение ведь тоже яд, когда его слишком много… В дождь такие дороги расползались непроходимой грязью, в сухую погоду над ними висело облако пыли. Редко, очень редко богатые правители приказывали выложить такую дорогу бревнами, чтобы не мучились люди с застревающими повозками да не ломали ног лошади. Такие дороги стоили дорого, а служили недолго – копыта коней и подкованные сапоги солдат со временем разбивали бревна в мелкую щепу. Практически же вечные каменные дороги стоили столько, что редко кто отваживался начать строительство. Видимо, в этой стране с деньгами проблем не было, равно как и с решительными в действиях людьми.

Со всех сторон к дороге бежали мальчишки, а также всякий праздношатающийся люд. Заезжие принцессы, видимо, появлялись здесь нечасто, поэтому люди стремились поглазеть на диковинку. Мгновенно образовавшаяся толпа колыхнулась и двинулась было к карете, но сопровождающий рыкнул на них:

– А ну назад! Осади назад, я кому говорю! Здесь вам не зоопарк, чтобы пялиться… А ну назад, а то всех перепорю!

Угроза возымела действие. По-видимому, этого человека здесь знали, уважали и слегка побаивались. Во всяком случае, даже наиболее буйные и хмельные мужики сочли за лучшее поискать себе другое занятие, менее опасное для жизни и здоровья. В огороде копаться, например, или диких лошадей объезжать… Так что до замка они доехали совершенно беспрепятственно.

Ворота замка охраняла аж дюжина отменно вооруженных дружинников. Все были, несмотря на жару, в кольчугах, на поясах – добрые мечи, за спинами – щиты. Местный король не был идеалистом и не жалел денег на солдат, а его воевода, надо полагать, умел поддерживать дисциплину.

– Привет, Виктор! – весело окликнул его один из стражников.

– И тебе того же самого, тем же самым, по тому же самому, очень-очень много раз и очень-очень больно, – ответил воин. Стражники рассмеялись немудреной шутке. – Ты где был с утра?

– Да проспал после вчерашнего. И голова болела – у-у-у…

– Смотри, Таксфорд узнает – оторвет эту самую, которая у-у-у. Я же вон в порядке.

– Да твое пойло только ты сам и терпишь.

– Неправда. Вон мы с Таксфордом на той неделе три дня пили – и ничего, живы, здоровы.

– Э, у Таксфорда такой бурдюк, что в него можно бочку залить – не лопнет. Не то что мы, сирые да убогие. – И стражник похлопал себя по плоскому животу.

– Да, тут ты прав, в тебя много не влезет. Молодой ты еще…

Стражники снова заржали, а острослов побагровел, но все же нашел в себе самообладание, чтобы отшутиться:

– Да не будь ты такой здоровый, я бы тебе морду-то набил…

– Вот только драться сначала по-хорошему научись, – посоветовал ему Виктор, слезая с лошади. – Ладно, не обижайся. Зови лучше Таксфорда, будет у нас серьезный разговор. И распорядись удвоить охрану, скажи – я приказал. Боюсь, это будет нелишним.

Стражник кивнул и бегом умчался выполнять поручение. Остальные подобрались, надели шлемы и взяли в руки копья, до того прислоненные к стене караулки. Виктор чуть заметно усмехнулся, отдал поводья подбежавшему конюху и еле заметно скривился, неловко повернувшись – видимо, рана в боку причиняла немалую боль.

Сэр Таксфорд примчался очень быстро. Фактически, прошло лишь несколько минут, а седобородый великан в сопровождении дюжины солдат в полном доспехе уже галопом вылетел из ворот, легко соскочил с коня и с неожиданной для его роста, сложения (его живот действительно напоминал большой, туго набитый бурдюк) и тяжелых рыцарских лат легкостью поспешил навстречу. И принцесса, и Кэвин хорошо помнили старшего королевского воеводу – именно он еще год назад приезжал к отцу Калы договариваться о свадьбе. С того времени Таксфорд почти не изменился, разве что еще больше заматерел, а голос его был громким и повелительным, как и прежде.

– Виктор, рад тебя видеть. Ваше высочество… – Он склонился в поклоне. – Ты чего же здесь их держишь, ирод?

Начальник караула хотел было что-то ответить, но Виктор повелительным жестом заставил его замолчать.

– Это я не стал въезжать, не ругай его, Роберт. Я встретил их чуть дальше, чем планировалось. Их конвой был мертв, и мне пришлось драться…

– Кто это был? – мгновенно подобрался Таксфорд.

– Обычные разбойники. Но работали они по заказу.

– Уверен?

– Да. Нападение было спланировано очень грамотно, а в полумиле их ждал еще один отряд. Видимо, разбойники прожили бы ровно столько, сколько им потребовалось бы, чтобы сделать дело. Из-за этого отряда я и запоздал – там были куда лучшие бойцы, я потерял время, чтобы их убить.

– Думаешь, кто-то из наших?

– Уверен. Жаль, не догадался взять никого из первого отряда. Зато из второго я одного прихватил.

– Понятно. Тогда поехали. Его величество на месте, так что…

Могучие спины дружинников мгновенно отрезали принцессу от внешнего мира. В окружении охраны она двинулась во дворец. Кэвин оказался снаружи и несколько секунд нерешительно крутил головой, но Виктор взял его за плечо и подтолкнул следом за принцессой. Так, все вместе, они и вошли в замок.

Замок поражал своими размерами. Строили его явно «на вырост», и теперь это давало возможность разместить под защитой могучих стен много чего. С трех сторон замок прикрывали обрывистые берега неширокой, но довольно бурной реки, укрепленные камнем, и лишь с одной дома теснились почти у стены – всего в двух полетах стрелы. Здесь стена была дополнительно укреплена и прикрывалась вдобавок широким рвом и довольно мощным валом, засаженным по склонам травой, скользкой даже на вид, и невысоким, но чертовски колючим кустарником сверху.

Внутри большого замка находился второй, поменьше, но все равно очень внушительный – даже несколько больше, пожалуй, чем дворец отца Калы. Здесь, собственно, и находилась резиденция Дарна Второго, прозванного соотечественниками Спокойным. Большой зал, в котором король принимал гостей, был очень внушительным. Эта его внушительность еще больше подчеркивалась пустотой – никаких людей, кроме Калы, Кэвина, Виктора, Таксфорда и собственно короля в зале не было. Вернее, вначале-то они, конечно, были, но после официальной аудиенции король отослал всех – и придворных, и слуг. Повара в спешном порядке накрыли стол, и вновь прибывшие поели – Виктор с Таксфордом плотно и со вкусом, остальные – через силу. Дарн не торопил – он был умным человеком. Собственно после трапезы (ранний обед или поздний завтрак – не поймешь) и состоялся разговор.

Виктор рассказывал обо всем происшедшем коротко и ясно, не вдаваясь в подробности. Король – высокий, дородный мужчина в подбитой мехом парадной мантии – слушал, не перебивая, лишь беспрерывно барабаня пальцами по подлокотнику трона. Когда Виктор закончил, он несколько секунд молчал, а потом негромко спросил:

– Считаешь, кто-то из своих?

– Уверен. Слишком все хорошо было продумано. Не случись там меня – и все, никаких концов бы не нашли.

Король задумался на миг, потом тяжело вздохнул:

– Кто же тогда, по-твоему?

– А пес его знает. Очень многим смерть принцессы выгодна, ведь тогда – опять война. На это могли пойти ваши офицеры, которые, в общем-то, не против получать двойное жалованье, ничем при этом не рискуя. Мог на это пойти кто-то из ваших советников с дочерью на выданье. В конце концов, ваш сын тоже заинтересован в таком варианте – все знают, что ему не особенно нравится мысль о женитьбе.

– Но тогда под подозрением и ты сам.

– Да, и я сам. В конце концов, я тоже в определенной степени заинтересован в войне. Или, вон, Таксфорд… Роджер, не обижайся, пожалуйста, но если бы ты не был болезненно честным человеком, я бы тебя первого заподозрил. Короче, круг подозреваемых – десятки, если не сотни человек. Не исключено, что они объединились в группу, а может, и в несколько групп. Кто знает…

Король надолго задумался, механически теребя в руках край парчовой мантии. Виктор вновь принялся за еду. Таксфорд покрутил в руке изящный серебряный ножик, с помощью которого он до того ловко расправлялся с мясом, и спросил:

– Слушай, а как твоя рана?

– А, – отмахнулся с набитым ртом Виктор. – Больше шуму, чем неприятностей. Костоправ сказал, ребра целы, а синяки да царапины – вещи приходящие и уходящие. Жить буду, надеюсь.

– Так! – Король стукнул ладонью по подлокотнику. – Что предлагаете?

– Меры принимать, – фыркнул Таксфорд.

– А какие меры? Я не вижу выхода, если мы никому не можем доверять.

– А ведь выход на поверхности, – закончив наконец жевать, Виктор всем корпусом повернулся к нему. – Принцессу надо выдать замуж, и причем как можно скорее. Если свадьба состоится, то ее смерть в дальнейшем уже ничего не решит, и ее оставят в покое. Думаю, дня три мы сможем ее оберегать.

– Кто мы?

– Я, сэр Таксфорд и вот этот парнишка. – Виктор кивнул в сторону Кэвина. – Больше я сейчас никому доверять не могу. Таксфорд же, как я уже говорил, честен до идиотизма, а мальчик доказал, что готов ради принцессы на смерть. Это, знаете ли, дорогого стоит.

– А твои мальчики?

– Кто сказал, что они не замешаны? Нет, моих учеников, конечно, не купишь, но, в конце концов, среди них немало юных идеалистов, мечтающих прославиться на поле брани. Так что, из самых лучших побуждений, многие из них искрошили бы принцессу в мелкие кусочки и, со своей точки зрения, поступили бы честно и правильно.

– А люди сэра Таксфорда?

Виктор молча сунул руку в кожаную сумку, стоящую около его стула, выудил из нее тяжелую рыцарскую перчатку и протянул ее Таксфорду:

– Узнаешь?

– Сэр Генри? – Таксфорд удивленно поднял глаза.

– Да, он ждал в засаде и первым приказал открыть по мне стрельбу. Будь у них вместо арбалетов луки – и все, мне крышка.

Таксфорд заплакал. Было странно видеть, как огромный, немолодой уже мужчина не может, да и не пытается сдержать слез. Король мрачно посмотрел на Виктора:

– Послушай, разве нельзя было обойтись без этого?

– Без чего этого?

– Разве нельзя было оставить его в живых?

– Кого, сэра Генри?

– Да, его.

– А кто сказал, что он умер?

Король удивленно вскинул брови.

– Но ты же сам сказал…

– Я его не убивал, – фыркнул Виктор. – Я сказал, что в отряде были лучшие бойцы, и я потерял время, пока их убивал. Кто вам сказал, что сэр Генри – из лучших?

– Мдаа… – Король на несколько секунд смешался. – И где же он теперь?

– Не знаю. Наверно, во весь опор мчится к границе. Да вы не волнуйтесь, я сам ему это посоветовал. А через два-три месяца, когда вы остынете малость, он вернется. Так будет лучше, а то попадет пацан под горячую руку, срубите вы ему, ваше величество, глупую башку с широких плеч и сами потом не рады будете.

Король несколько секунд подумал и согласно кивнул, а потом негромко буркнул:

– Но ты его хоть допросил?

– Конечно. Абсолютно зря, правда, – главой заговора он считает себя.

– Да, этот юнец никогда не отличался умом.

– Именно так. Кто-то использовал его, как игрушку, а чтобы легче было им крутить, наговорил ему три воза арестантов. Пацан надулся, как индюк, – и дулся до тех пор, пока я не отхлестал его по щекам. К сожалению, тот, кто связывал его с настоящими заговорщиками, был в том же отряде и к моменту нашей беседы уже умер.

Все несколько секунд помолчали, потом выпили тягучего красного вина и закусили. Кала уже обратила внимание на то, что, хотя вино лилось рекой, а закуски здесь стояли самые изысканные, но мужчины налегали в основном на простые и полезные блюда – мясо, сало, рыбу – и почти не пьянели.

Первым нарушил молчание король:

– А что там наш пленный? Все еще молчит?

Сэр Таксфорд отреагировал только после того, как Виктор ткнул его локтем в бок. Секунд пять, оторвавшись от тяжких дум, он мучительно соображал, о чем же был вопрос, а потом кивнул утвердительно:

– Молчит, сволочь. Может, действительно ничего не знает и использовали его втемную, а может, боится своих нанимателей больше, чем нас со всеми палачами. Если верно второе, то это само по себе о многом говорит.

– Ну это мы сейчас проверим! – Король хлопнул в ладоши и зычно скомандовал: – Привести сюда этого… который на дорогах шалил!

Приказание было выполнено незамедлительно. Главаря разбойничьей шайки буквально приволокли в залу и бросили на пол – стоять он уже не мог.

– Ты, мерзавец, выбирай: или говоришь, кто тебя нанял, или твоих родственников вырежут до пятого колена, а с тебя сдерут шкуру.

Пленный несколько секунд лежал неподвижно, а потом медленно поднял голову. Взгляд его был наполнен болью и ненавистью так, что казалось, будто он готов испепелить все вокруг. Зубы его явственно скрипнули, но он не издал ни звука. Таксфорд пожал плечами:

– Вот видите, ваше величество? Над ним трудились лучшие мастера своего дела – и ноль эмоций. Может, лучше сразу повесить его?

– Нет, погодите, – Виктор встал из-за стола. – Я попробую сам с ним потолковать.

– Магия? – с интересом спросил король.

– Наука, – ответил Виктор не оборачиваясь и достал из кармана небольшой медальон на тонкой цепочке. – Но сейчас это непринципиально…

Было заметно, что профессору тяжело. Несмотря на то что специально в честь его приезда силу тяжести в Академии уменьшили с двойной до полуторной, ему все равно было неуютно. Даже молодым курсантам, прошедшим самые строгие медицинские комиссии, в первые дни на станции приходилось несладко, а если человеку далеко за сорок и он страдает избыточным весом и одышкой… Словом, тяжко было профессору психологии на орбитальной станции Академии космической межпространственной разведки России. Однако он держался, и держался неплохо – в конце концов, он был человеком долга и готовился выполнить свой долг (читай, отработать двухгодичное жалованье, положенное ему в качестве премии за одну-единственную недельную командировку сюда).

– Итак, господа курсанты, я прекрасно понимаю, что вас готовят воевать и выживать в любых условиях. Поэтому вы уважаете оружие, а на всякие побочные курсы типа философии и прочей педагогики стараетесь терять как можно меньше времени. Однако помните, ребята: при грамотном использовании гипноз, например, – не менее грозное оружие, чем нож или пистолет. Так что готовьтесь к трудному курсу, ребята. Поблажек вам не будет, я не прощу себе, если кто-то из вас погибнет потому, что в руках его не окажется именно того, что нужно здесь и сейчас.

Виктор обернулся и демонстративно вытер со лба пот.

– Порядок, господа, он действительно больше ничего не знает. Можно его кончать.

Король кивнул. Один из палачей вытащил нож и шагнул было к бесчувственному пленнику, но тут короля осенила мысль получше.

– Ну-ка стоп. Отставить, я сказал! Не стоит разводить здесь кровавые лужи. Лучше завтра с утра, при большом стечении народа просто повесим его. Тогда вообще все, считай, двух зайцев убьем – и накажем примерно, и другим неповадно будет, и все поймут, что мы не шутим…

– Трех, – не поднимая головы, буркнул Виктор.

– Что «трех»? – непонимающе обернулся король.

– Три зайца получается, – пояснил Виктор.