Текст книги "Рейдер"

Автор книги: Михаил Михеев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 18 (всего у книги 20 страниц)

Глава 8

А жить еще две недели,

Работы на восемь лет.

Но я докажу на деле,

На что способен аскет.

В. Высоцкий

Несмотря на грозное звучание, фраза Айнштейна ни на кого особого впечатления не произвела – большинство присутствующих никогда «Ревизора» не читали, а Виктор был еще слишком занят собственной порцией шашлыка, чтобы обращать внимание на классику. Театральная же пауза, которую выдержал шеф разведки, привела лишь к тому, что Медведь, смачно потянувшись, пробасил:

– Ты, Александр Павлович, дело говори – сколько кораблей, сколько пушек, народу сколько, хорош воду в ступе толочь.

Айнштейн только возмущенно потряс головой, помянул «троглодитов семь раз неграмотных», но пояснить все же соизволил.

– Кораблей пока нет, народу тоже, но, думаю, много будет и того, и другого. Конкретики нет пока, но обратный отсчет нам, боюсь, уже начался.

– Не понял. – Виктор удивленно поднял на него глаза. – Что такое? Кому мы на сей раз на хвост наступили?

– Боюсь, «мировой общественности», – брезгливо скривился Айнштейн.

– Может, все-таки расшифруешь?

– Да легко. Последняя идея твоего Феди, я имею в виде Зингельмана, оказалась, мягко говоря, не самой удачной…

По мере рассказа Айнштейна Виктор начал понимать, что идея была действительно неудачной. При этом понял расклады, пожалуй, только он сам – остальные, воспитанные в мире, где правили совсем другие реалии, ничего особенного не видели и сейчас решительно не понимали сути проблемы и ее возможных последствий. А Виктор, помимо понимания проблемы, понимал теперь и свою ошибку. Да, Айнштейн тоже лопухнулся, но в первую очередь вина была на Викторе, который пошел на поводу у своего гения экономики.

Все дело в том, что на планете было не так много промышленности. Да, добыча и переработка урана, да, производство топлива для корабельных реакторов – это все развивалось с самого начала. А все остальное масштабами было куда пожиже. Конечно, сталь, олово, медь, алюминий… Да даже титан производили и еще много наименований чего, все отличного качества, на современнейшем оборудовании, но относительно немного по количеству. Ну да это ладно, свои потребности перекрывали с избытком и многим активно торговали, однако все высокотехнологичное производство ограничивалось мелкосерийным производством стрелкового оружия, мастерскими, на которых можно было осуществлять текущий ремонт кораблей, и трофейным доком. Ничего удивительного – изначально здесь планировались база флота и учебка для десанта, но никак не промышленный центр. Виктору тогда из кожи пришлось вылезти, чтобы хоть производство топлива убедить развернуть. Соответственно, оборудования, которое помогло бы развивать собственную промышленность, просто не было.

Выход нашли простой – пиратам было предложено не просто грабить захваченные суда, а, если корабли будут перевозить, скажем, станки или лабораторное оборудование, словом, то, что на борт пирата не вдруг и перегрузишь, и поэтому для пиратов ценности не представляет и почти всегда бросается, пригонять на базу вместе с трофейными кораблями. Пираты вначале не особенно обратили на это внимание, но потом один пригнал все-таки корабль с оборудованием для лесопереработки, и ему за это заплатили по высшему разряду. Алмазные копи, золотые прииски и прочие активно разрабатываемые месторождения самоцветов и драгметаллов давали более чем достаточные средства, чтобы не скупиться. И понеслось – пираты гнали Виктору корабли с любым нестандартным грузом. Конечно, покупали у них далеко не все, но даже то, что покупалось, с лихвой окупало затраченные усилия. И потом, то, что не покупал Виктор, то покупали другие, да и корабли иной раз Виктор выкупал – главным образом на запчасти.

И все бы замечательно, источник оборудования найден, причем очень удачный и дешевый, уже даже танковый завод строить начали, но как-то раз один из пиратов, перехватив крупный британский грузопассажирский лайнер, обнаружил не только оборудование для нефтепереработки в его трюме, но и три десятка специалистов в каютах. Оборудование Виктор, конечно, выкупил не торгуясь – нефть добыть было несложно, благо здесь в его распоряжении были и Прикаспийские, и Ближневосточные, и Тюменские, и Тимано-Печорские… Да любые месторождения были, и оборудование для бурения и добычи сделать проблемы не составляло, но перерабатывать нефть он мог только в низкооктановый бензин, керосин, грубые смазки, короче, ничего интересного. А мощный и компактный современный завод позволял синтезировать практически что угодно, поэтому заполучить его в свои руки было, без сомнения, удачей.

Однако со спецами был напряг, и тут выяснилось, что капитан пиратского судна – человек неглупый и предусмотрительный, то есть пленных в расход не пустил, а привез с собой, резонно рассудив, что съедят они в дороге минимум, повыкидывать их в космос он может всегда, а вот если предложить их в комплекте с заводом, то за них можно и деньгу срубить.

Виктор, если честно, был в замешательстве – с одной стороны, спецы ему нужны, но с другой, как себя вести в такой ситуации, он просто не знал. Ну и влез тут Зингельман, предложив выкупить людей у пиратов, но при условии, что в счет компенсации расходов эти самые спецы по пять лет отпашут на Виктора за фиксированную плату, практически за хлеб и крышу, заранее предупредив к тому же, что по окончании контракта идти они могут куда хотят, но возвращением их домой никто заниматься не будет, сами пусть свои проблемы решают. Виктору, которому на англичан было, в общем-то, плевать, идея показалась неплохой, и пленных выкупили у пиратов, заключив с этими самыми пленными соответствующий контракт. Тем и такие условия, по сравнению со смертью (пираты свидетелей, как правило, не оставляли), раем показались, а тех, кому не показались и кто контракт подписывать отказался, Виктор выкупать не стал, и пираты их в космос повыкидывали, на что Виктору, откровенно говоря, тоже было плевать – он за эти годы насмотрелся всякого. Только предупредил, чтобы поблизости от планеты этим не занимались.

Но лиха беда начало – такие ситуации повторялись еще несколько раз. Кого-то Виктор выкупал, кто-то начинал артачиться, а кто-то вроде бы и не артачился, но был на фиг не нужен. Зачем, спрашивается, Виктору был кинокритик или, там, художник-авангардист? Ничего полезного они не умеют, да и не хотят делать, а брать их, скажем, для работы на руднике – так сдохнут раньше, чем затраченные средства отработают. Хотя… С авангардистом он, конечно, погорячился – мужчинам на рудниках всегда не хватает женской ласки, от чего падает производительность, а художник, наверное, неплохо подошел бы, благо ужимки интересные от него так и перли. Но не срослось как-то. А раз так, то пускай летают себе по орбите между Нептуном и Плутоном, они же не врачи или, там, химики.

Но, видимо, чья то разведка (а смешно даже думать, что чужих разведчиков поблизости нет, к этому, увы, надо относиться философски) сообщила об этих сделках, и информация, случайно или намеренно, стала достоянием широкой общественности. Теперь Виктора обвиняли в работорговле и, в какой-то степени, были правы.

Конечно, общественное мнение – это мнение тех, к кому ни один серьезный человек прислушиваться не будет, однако эту тупую отрыжку дерьмократии умные люди всегда могут повернуть себе на пользу. Как, например, в данном случае. Ежу понятно, что до каждого конкретного пропавшего в космосе человека никому, кроме его родных и кредиторов, дела нет – мало ли их гибнет каждый год. Однако как повод для того, чтобы собрать флот и подгрести под себя оказавшуюся формально бесхозной (в данном случае – захваченной, или, точнее, прихватизированной, новоявленными пиратами, но это дела не меняет) базу, – самое то. Что поделаешь – издержки политической системы. Это в России или в Китае достаточно отдать команду – и все, колесо завертелось, а в так называемых «демократических» странах необходимо хотя бы формально отчитываться перед избирателями, типа «по воле народа все делается». Это, с одной стороны, снимает с реально принимающих решения часть ответственности, но с другой – приводит к потере времени. Общество, состоящее из миллионов людей с собственными целями, убеждениями и тараканами в голове, инертно по своей сути. Его, конечно, раскачают, но прежде придется приложить массу усилий. А команда Виктора фактически сделала им подарок. Теперь придется расхлебывать.

Хотя, конечно, не будь этого – нашли бы другой повод. Американцы (а за спиной любого «общественного мнения» всегда торчат их уши, хвосты и прочие части тела) со товарищи в политике отличаются грацией бульдога и его же хваткой. Откусить кусок пирога у соседа – доблесть, пройти мимо того, что плохо лежит, и не спереть – кощунство. Так что их атака – это был вопрос решенный и предсказуемый заранее. Другое дело, что не вовремя, как всегда не вовремя. Впрочем, война всегда не вовремя, жить лучше в мире – любой военный подтвердит, что худой мир лучше доброй ссоры. Поэтому придется играть с теми картами, которые на руках, и приготовиться к отражению очередной авантюры всемирных «миротворцев».

Хотя, надо сказать, это все полбеды, хуже другое – американцы, да и их союзники-европейцы, воюют не только умением, но и числом. Тактика их во все времена была проста, как топор, и столь же эффективна – собрать огромную армию (флот, авиацию – нужное подчеркнуть, недостающее вставить) и врезать со всей дури. При этом желательно заранее разбомбить (расстрелять, поломать) все военные объекты противника, а потом пройтись парадным маршем. В принципе вполне логичный и эффективный подход, если бы не одно «но» – предсказуемость. Конечно, есть у них в запасе и вариант с переворотом, но при конфликте с государством, имеющим в активе хоть что-то, похожее на диктатуру, он уже не играет, а при нынешних раскладах и вовсе не прокатит. Поэтому играть будут по классическому сценарию, а значит, надо готовиться к визиту их флота, и, по всей вероятности, это будет ОЧЕНЬ серьезный флот, что не может не пугать. Ничего зазорного в таком страхе нет – не боятся только полные идиоты. Главное, чтобы страх не перешел в панику.

Виктор и Айнштейн погрузились в размышления и подсчеты. Остальные сколь-либо серьезной аналитической школы за плечами не имели, поэтому продолжали тренировать челюсти на шашлыках, но профессиональные офицеры дальней разведки просто обязаны уметь анализировать ситуацию даже при минимуме исходных данных. Что, в общем, и имело место быть. В смысле, данных не было. Хотя это еще как посмотреть.

Итак, что имеется? А имеется двадцать пять крейсеров классом от легкого разведчика до линейных и авианесущих монстров. Также имеются монитор (вполне боеспособный и исправный) и орбитальная крепость, переделанная из индийского линкора. Куча транспортных кораблей разной степени исправности и различного назначения. В бою от них толку, конечно, нет, но зато мобильность обеспечивают отменную. Пиратов можно не учитывать – джентльмены удачи умеют лихо нападать и быстро сваливать, а вот с реальным боем у них как-то не очень. Да и лоханки их все равно на полноценные боевые корабли не тянут. К тому же им нет резона проливать кровь непонятно за чьи интересы – жили без русских раньше, значит, смогут обходиться и потом. А нанимать это пестрое и недисциплинированное воинство себе дороже.

Итак, двадцать шесть боевых кораблей и орбитальная крепость. Согласно любому учебнику по тактике космического боя, для гарантированной победы необходимо численное и огневое превосходство в три-пять раз. Американцы подстрахуются, этого полезного для долгой и счастливой жизни качества у них не отнимешь, а значит, соберут как минимум полторы сотни кораблей. Вопрос: откуда?

Основу, естественно, составят сами американцы – минимум треть кораблей дадут, а может, и больше. Однако и союзников припашут по полной программе, в первую очередь британцев. Ну те, как верные шестерки, пригонят лучшее, что у них есть. А вот с остальными будет посложнее. Нет, никто не откажется, ссориться с янкесами себе дороже, но вот чего и сколько дадут – это уже совсем другая тема. Французы дадут много – они Виктору ту базу простить никак не могут. И правильно, вообще-то, не могут, Виктор и сам бы на их месте не простил. Вот только флот у Франции невелик. Десяток крейсеров – это все, что они смогут дать, не нанеся ущерба собственной обороноспособности.

Немцы дадут примерно столько же – их флот и больше, и мощнее любого европейского, включая английский, вот только с американцами они давненько уже в контрах, неохота им шестерить. Поэтому ограничатся формальным участием, вроде как и пошлют корабли, а вроде и толку с них будет кот наплакал. Хотя в бою именно они могут стать наиболее опасным противником – немцы всегда славились как умелые и упорные бойцы, в отличие от тех же американцев.

Италия. Не особенно большой, но вполне современный и весьма продвинутый флот. Традиционные проблемы – слабая обученность экипажей, не слишком высокая надежность кораблей. Ну и вояки итальянцы всегда были так себе. Давно прошли те времена, когда под ногами римских легионов дрожала земля. Ныне их потомки были паршивыми солдатами и никудышными стратегами. Хотя всякое бывает – найти хорошего солдата можно в самом неожиданном месте, так что совсем уж сбрасывать со счетов их не стоит. Тем более что в Италии традиционно любят большие и мощные корабли. Пару линкоров они наверняка дать смогут, да и крейсера испытать в деле возможности не упустят.

Испания. Эти дадут, скорее всего, несколько крейсеров и, возможно, авианосец – есть у них старая бандура, которую они только что модернизировали и совсем не против будут испытать. Впрочем, не настолько и хорош корабль, чтобы его бояться, поэтому… Флаг им в руки.

Остальная Европа, скинувшись, сможет выставить десятка полтора кораблей, ну и Турция столько же. Линкоров, линейных крейсеров и авианосцев ни у кого из них нет. И, пожалуй, на этом все. Япония, чувствительно огребя по носу, второй раз лезть в пиратское гнездо не будет. Дураков там давно нет, прекрасно понимают, что затраты не оправдают прибыли. Китаезы тоже свою линию гнут, вмешиваться не будут. Индия понесла слишком большие потери в прошлый раз, значит, прикинется ветошью и постарается не отсвечивать. Пакистан и латиносы с США в последнее время в контрах, да и не распространяются их интересы в такую даль. Россия… Как бы сами не вломили миротворцам, это они всегда умели. Остальных можно не учитывать, их возможности смехотворны.

Итак, что мы имеем на выходе? А имеем большой, но абсолютно аморфный флот. Эскадры разных стран между собой не слетаны, имеют разную подготовку, обучались по различным тактическим схемам. Конструктивно они тоже будут самых разных типов и поколений, а значит, скорость и мобильность флота, равняющегося «по последнему», будет невелика. Причем проблема будет и в походе, и в бою, а разделяться они не рискнут – по частям флот Виктора в два счета может надавать им по рогам. С собой им придется тащить целую эскадру кораблей обеспечения, что тоже маневренности флоту не добавляет, а не тащить нельзя – международные, да и военные базы просто не имеют достаточно топлива, чтобы снабдить им всю армаду.

Соответственно, даже если в ходе похода командованию и удастся сколотить из этого сборища кораблей полноценное соединение, то все равно его бедой будут не самая большая мобильность и паршивое взаимодействие. Реальную опасность будут представлять немногие. И если удастся нарушить централизованное управление, то флот превратится в скопление кораблей, которое будет опасно только своей численностью. Неужели американцы этого не понимают?

А вот и не понимают. Они привыкли спокойно приходить, спокойно развертывать силы и спокойно бить. Все их противники играли от обороны. А значит…

На этом комфлота и начальник разведки закончили обсуждение ситуации, и Виктор, ехидно улыбнувшись, объявил:

– Господа офицеры! Имею честь объявить, что у меня есть мысль…

Глава 9

Как ныне сбирается вещий Олег

Щита прибивать на ворота,

Как вдруг подбегает к нему человек —

И ну шепелявить чего-то.

«Эх, князь, – говорит ни с того ни с сего —

Ведь примешь ты смерть от коня своего!»

В. Высоцкий

Сказать, что контр-адмирал Шон О'Салливан был недоволен, было, пожалуй, нельзя. Напротив, заместитель начальника штаба объединенной эскадры был взбешен, и поэтому сейчас, когда он шел в свою каюту, все, кто попадался на его пути, от палубного матроса до капитана этого чертова авианосца, стремились скрыться куда угодно, лишь бы подальше от разгневанного начальства. Кто-то спешно сворачивал в боковой переход, кто-то запрыгивал в чужую каюту, кто-то, как боцман, нырнул в каптерку. Неудачники, не успевшие этого сделать, вытягивались в струнку и ели начальство глазами в надежде, что пронесет… И ведь проносило, хотя некоторых, возможно, в буквальном смысле. Контр-адмирал был справедлив и бесился в основном на самого себя, не вымещая злобу на подчиненных. Другое дело, что сейчас он мог и не сдержаться, устроив всем эту самую русскую «баню» за любую провинность. Однако пока что сдерживался.

Вообще раньше он был постоянно недоволен. Это было для него настолько естественным состоянием, что все вокруг привыкли и не обращали на это никакого внимания, как не обращают внимания на тот факт, что солнце всходит утром, а носки сильнее пахнут вечером. Но с тех пор, как начался этот проклятый поход, все более естественным для него становилось ощущение бешенства, переходящего в истерику.

Нет, он не боялся – страх был несвойственен потомку ирландского пирата, бежавшего когда-то в Новый Свет от петли или плахи, ждущих его в Англии. Осевший в мрачной, заболоченной Флориде, он никогда не был богат, да и никто из его потомков богатства особого не скопил. Зато и за свою честь, в отличие от хамья из северных штатов, им никогда не было стыдно. Многие поколения предков Шона были военными – солдатами и офицерами, которые воевали с индейцами в джунглях и прериях, с англичанами во время борьбы за независимость, с северянами в гражданскую, с немцами в обеих мировых войнах, а позже воевали почти во всех конфликтах, больших и маленьких, которые США имели во всех точках Земли и за ее пределами. Они водили корабли и самолеты, бесстрашно дрались врукопашную, редко достигали высоких чинов, но никогда не уклонялись, когда Родина звала их на подвиги.

Впрочем, и по материнской линии Шону нечего было стыдиться – где-то там, в самой основе его генеалогического древа, если смотреть по матери, находились индейские корни – из легендарных семинолов, живших когда-то все в тех же болотах. И тоже военные, военные, военные…

Таких, как Шон и его предки, у Америки никогда много не было – нация, появившаяся на континенте, на который стекалось отребье со всего света, традиций самопожертвования родить не могла. Но они были, эти традиции, занесенные извне и передающиеся из поколения в поколения с такими вот потомками воинов. Эти традиции во все времена принадлежали Югу, именно южане составляли костяк армии и флота, основу спецподразделений США. Мышцы можно нарастить и из северян, потомков иммигрантов-бандитов и нищебродов, но костяк должен оставаться крепким – иначе ни огромные армии, ни могучие флоты, ни технический перевес не спасут страну. Вот такой маленькой, но очень крепкой косточкой в могучем скелете и ощущал себя Шон О'Салливан.

Но сейчас он очень жалел, что оказался не просто костью, а костью реберной – той единственной костью, в которой нет мозга. Ну кто, кто его дернул за язык тогда, на совещании Комитета начальников штабов? Да, он знал, что там сидят убожества, сделавшие карьеру, протирая штаны в штабах или бегая в шестерках у больших шишек. Знал, что таких, как он сам, там всего трое-четверо. Знал, что его просто не поймут. И чего, спрашивается, стоило помолчать?

Америка не вела крупных войн уже много-много лет. Даже во время Нашествия больших сражений почти не было – тогда объединенный флот, встретивший пришельцев еще за орбитой Сатурна, оказался почти вдвое больше, чем у нападавших, по численности и намного лучше вооружен. Истрепанные во время долгого перехода субсветовики попросту расстреляли с безопасной дистанции, а потом еще неделю ловили и добивали по всей системе. Так что ничего особенного с точки зрения тактического опыта та война Земле вообще и американскому флоту в частности не дала. А все остальные конфликты дали еще меньше. Американцы работали по старой, доказавшей свою эффективность тактике, разработанной еще в двадцатом веке – бей только тех, кто намного слабее, собрав огромный перевес в силах. Бей издали, не вступая в реальное боестолкновение. Пользуйся преимуществами своего технологического развития…

Как в двадцатом веке они бомбили Ирак, так теперь американцы посылали армады боевых кораблей к дальним базам вероятного противника. С русскими, правда, фишка не проходила – те и сами могли накостылять по самое не балуйся, но происходящие регулярно и с переменным успехом стычки были в основном на уровне «корабль на корабль», максимум небольшие эскадры. Словом, никак не война.

Так вот, контр-адмирал О'Салливан, как уже говорилось, штабной крысой не был и карьеру сделал вначале на мостике крейсера, а потом и линкора. И в стычках ему участвовать доводилось не раз, поэтому он хорошо представлял себе русских. Возможно, они не самый талантливый и не самый технологически развитый народ, но военная техника у них всегда первоклассная, а бойцы они смелые и упорные. Нация, никогда не знавшая слова «капитуляция» и не желающая учиться ему теперь.

Именно поэтому, когда несколько лет назад в России начался очередной бардак, О'Салливан не поддался всеобщей эйфории, а, наоборот, отнесся к ситуации с настороженностью. Как оказалось, не зря – хотя русские и сократили внешнюю экспансию, но даже продолжающиеся судороги огромного государства не дали Америке никаких реальных преимуществ. Военный режим тем и хорош, что разборки свои на улицу не выносит. Впрочем, у России такие перетурбации происходили с незавидной регулярностью раз в семьдесят-сто лет, так что пора было бы уже всем остальным и привыкнуть.

Вдобавок часть русского флота, хоть и небольшая, но очень боеспособная (и судя по тому, что корабли принадлежали в основном разведчикам, элите по определению, и опираясь на информацию о дальнейших событиях – аналитики свой хлеб ели не зря), рванула прочь из системы и на дальней русской базе основала какую-то Тортугу космического века. Тут вам и пиратство, и работорговля, и еще много всякого-разного. Особенно неприятным было то, что эта база была фактически форпостом Земли на межпространственных трассах. Дальше забирались только немногочисленные разведчики, но следующие два пространства были мертвыми, выжженными ядерными войнами, поэтому экспансия была свернута и до возврата базы в лоно цивилизации расконсервации не подлежала. Вот и возникла у кого-то из кабинетных адмиралов мысль воспользоваться творящейся у русских неразберихой и временной неактивностью их флота и попробовать у них эту фактически уже и так не принадлежащую им базу отнять. И многие карьеристы его поддержали – по их выкладкам выходило, что база сама сдастся, как только на орбите планеты появится достаточно большой флот. Идиоты! Русские – не арабы, моментально вспыхивающие, но разбегающиеся, как только их начинали реально и методично ДАВИТЬ. О'Салливан слишком хорошо это понимал.

Еще большим идиотизмом он считал то, что флот послали сборный. Тут, по его мнению, больше подошла бы ударная эскадра из американских и, возможно, английских кораблей. Все остальные будут путаться под ногами, создавать массовку, но в бою от некоординированных действий проблем будет больше, чем пользы. А лавры, если они будут, придется делить на всех, равно как и трофеи. В победе он, конечно, не сомневался, слишком велико преимущество в численности и огневой мощи, но кровавая баня будет гарантирована – русские уже несколько раз наминали бока тем, кто лез к их базе, били жестоко и грамотно, а это наводило на определенные мысли. К тому же разведка доносила, что во главе этих русских пиратов, судя по всему, отнюдь не бесталанный офицер. Да еще и метрополия у русских, как всегда, непредсказуема – как бы не вмешалась, с русских станется.

А ведь успех, причем мгновенный успех, в таком деле очень важен. Американский солдат хорош – он и отлично подготовлен, и великолепно вооружен. Вот только весь его боевой пыл – до первого поражения. Нет, спецназ всех уровней как раз морально устойчив, как говорят русские, но основная масса привыкла ТОЛЬКО побеждать и воевать ТОЛЬКО со слабым противником, имея ПОЛНОЕ превосходство во всем. Если русские будут драться всерьез (а они иначе не умеют), это чревато большими потерями. Как поведут себя после этого солдаты, сказать трудно.

Все это О'Салливан высказал на заседании и получил жесткий втык. А чтобы неповадно было – запихнули на эту же эскадру, причем на самую собачью должность. Так что поводов злиться у О'Салливана было предостаточно. А когда начался поход, и еще прибавилось. Все, все, начиная с подготовки эскадры и заканчивая ее организацией, казалось порождением ожившего маразма.

Начать хотя бы с того, что корабли собирались по совершенно непонятному принципу. Классический ударный флот – это ударные авианосцы под прикрытием линкоров или линейных крейсеров в соотношении, желательно, один к одному. Это не блажь, просто авианосцы, несмотря на собственное не самое слабое вооружение, представляют собой огромные и тяжелые, маломаневренные бандуры, лакомую добычу практически для любого, кто к ним прорвется. Линкор у этого любого желание выпендриться отбивает махом, хотя сам весьма уязвим для массированных атак драккаров и кораблей-торпедоносцев. Вокруг этого артиллерийско-авианосного ядра – боевое охранение из крейсеров всех классов. Крейсера-разведчики и линейные крейсера осуществляют патрулирование. Ничего сложного, но корабли должны иметь примерно сходные ходовые качества, а тут…

Нет, американский флот был, конечно, составлен вполне грамотно, а вот союзнички… Мать их так и разэтак! Такого барахла О'Салливан не видел давно. Удивительно, как некоторые корабли вообще еще летали. Несколько крейсеров даже пришлось загнать в американские доки, чтобы (за счет американских налогоплательщиков!!!) привести их в относительный порядок. А когда стали снаряжать эскадру! Да такого воровства, как при этом, О'Салливан вообще не видел.

Воровали все – и в открытую, и тишком, и по документам. Поставляли запчасти, топливо и вооружение по утроенной цене, и еще везло, если новые, а не двадцать раз списанные по старости и износу. Внаглую потрошили электронные счета. Вывозили с армейских складов все подряд. Американцы, немцы и англичане еще поддерживали какое-то подобие порядка, а все остальные, казалось, просто поставили себе целью украсть у самих себя как можно больше. А главное – все это прикрывалось с самого верха. Похоже, не один высокопоставленный козел в мундире или без оного намерен был нагреть себе руки на этом походе. Типа «война все спишет». Когда однажды со склада пропали в неизвестном направлении сразу пять драккаров, озверел уже не только О'Салливан, но и командующий эскадрой адмирал Крогсон. Мужик Крогсон, кстати, был очень неплохой, и хотя карьеру делал в основном при штабе, успел и послужить, и повоевать, так что был вполне вменяем, в отличие от начальника штаба контр-адмирала Граве.

Так вот, обычно нордически невозмутимый Крогсон, двухметровый техасец с норвежскими корнями, все-таки вспылил и устроил большой шмон. Положение это кардинально не исправило, но хоть что-то удалось наладить и вывести, наконец, эскадру в этот злосчастный поход.

Вот тут-то и выяснилось, что на Земле были, как говорят русские, еще цветочки – ягодки начались сразу после старта. Для начала румынский крейсер протаранил британский авианосец еще до того, как тот снялся с орбиты. Нет, что румыны – вояки хреновые, знали все, но чтобы настолько… Древнее барахло, единственный корабль из этой страны, был как раз одним из тех кораблей, которые в спешном порядке восстановили сами же американцы. Ну и оказался экипаж под стать кораблю. В результате от крейсера осталось немногое, но жаль было не его, а авианосец, который восстановлению, похоже, не подлежал. Более того, его чудом смогли удержать на орбите и не дать этой громоздкой туше рухнуть на поверхность планеты – вот тогда мало бы не показалось никому, особенно рухни он на какой-нибудь город. Да и просто в океан – с работающими реакторами.

Потом оказалось, что больше, чем по одному прыжку за раз, сделать не удастся – часть кораблей, в основном турецкие, были настолько устаревшими, что их ходовые качества вызвали бы смех, если бы вначале не вызвали жалости. Потом выяснилось, что часть транспортов с топливом и войсками имеют настолько паршивые динамические характеристики, что разгон будет длиться и вовсе уж несусветное время. Потом… Да этих «потом» было столько, что вешаться хотелось. Пожалуй, О'Салливан, да и Крогсон, предпочли бы завернуть связывающих их по рукам и ногам союзничков и силами полноценных эскадр двинуться самостоятельно. Более того, даже бюрократ и перестраховщик Граве высказал как-то эту крамольную мысль, но… Приказ есть приказ, его не обсуждают, а инструкции для командования эскадры были составлены предельно четко. Поэтому поход продолжался черепашьим темпом, и запертые в глухих железных коробках люди тихо зверели.

Впрочем, нет худа без добра. Медленно ползущая эскадра успела «слетаться», ее командиры научились совместно маневрировать, а экипажи (а у некоторых союзничков экипажи, как оказалось, иногда не ходили в дальние походы годами) – управляться с кораблями. Слабое утешение, но хоть что-то.

О'Салливан сердито сморщился, обходя техников, которые почему-то прямо здесь, в коридоре, а не в ангаре, копались в потрохах боевого робота. Ходовой манипулятор этого «холодильника», как презрительно называли его десантники, бессильно откинулся, перегородив почти весь коридор. Контр-адмиралу очень хотелось «спустить на них Полкана», как выражался его знакомый из Российского флота, сгинувший несколько лет назад в той самой мясорубке с переворотом, однако он сдержался – так или иначе, люди заняты делом, хотя использование боевых роботов, на взгляд О'Салливана, было пустым переводом денег. Роботы все равно были довольно медлительными, очень предсказуемыми, да вдобавок еще и часто путали своих с чужими. Единственным их преимуществом было мощное вооружение и то, что робот – не человек, в бою его не так жалко. На взгляд О'Салливана, да и не только на его взгляд, русские поступили умнее – создали боевой скафандр с тяжелой броней, мощными сервоприводами и целым арсеналом вооружения. И дешевле, и эффективнее, вот только высокие чины в штабах этого никак понять не хотели и продолжали выделять деньги на разработку и производство металлопластиковых уродцев. Впрочем, время покажет, кто прав.