Текст книги "Проверка на прочность"

Автор книги: Михаил Николаев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 15 страниц)

Шестая глава. Горбатого только могила исправит

Да здравствует наш Советский суд – самый гуманный суд в мире!

Кавказская пленница. Леонид Гайдай

Господин Сааков не был горбатым в ортопедическом смысле этого слова. Ну, сутулился немного, галстук иногда жевал, под настроение, но в целом, с медицинской точки зрения, он был почти здоров.

Фобий у человека, конечно, хватало. Некоторые даже считали, что их у него было явно избыточное количество. Но фобии, это еще не паранойя. Хотя, на русских танках и десантниках Сааков был, как говорится, слегка подвинут. Мерещились они ему периодически, вместо зеленых чертей.

А тут, как ему доложили, их в Абхазии собралось аж две полноценные дивизии. Это немножко больше, чем батальон миротворцев, но цифры всегда были слабым местом господина Саакова. Путался он в них.

Второй слабостью господина Саакова были американцы. Вот их он любил. Любил искренне, самозабвенно, до потери рассудка и здравого смысла. Да и как их можно было не любить? Ведь они бесплатно одаривали страну оружием, строили Макдональдсы и главное, давали лично господину Саакову много чудесных зеленых бумажек, которые он уже давно коллекционировал. У американцев даже была своя собственная Джорджия, и некоторые их президенты эти Джорджии иногда путали. Это было так мило и волнительно!

Господин Сааков всегда слушался американцев. Правда, в прошлый раз они ему не помогли. Были очень заняты на Олимпийских Играх. Но до следующих Игр было еще целых два месяца, и американцы пообещали ему, что вместе они смогут все закончить еще до их начала. Заодно и медалей появится возможность урвать побольше.

В общем, в четыре утра 23 мая грузины начали очередную войну. Теперь, для разнообразия, с Абхазией. Флот гордо вышел из Поти и обстрелял тремя крылатыми ракетами Сухуми. Ракеты были благополучно сбиты, и город не пострадал.

Установки «Град» ударили по местам дислокации этих коварных русских, незаконно оккупировавших исконно грузинские земли. Вот это было уже серьезно. «Град» это такая вредная штуковина, которая может достать не только в подвале, но и в хорошо оборудованном блиндаже. Нельзя давать такие опасные игрушки в шаловливые ручонки неразумных детишек. Могут и делов натворить.

И ведь, представьте себе, натворили заразы! У командиров дивизий было целых полтора месяца на обустройство. Их предупредили, что артподготовка будет. Велели закопаться в землю и без приказа не высовываться. Дали технику и строительные материалы. За трое суток до дня «Д» [10]10
  День «Д»– день начала военных действий.


[Закрыть]капониры и блиндажи комиссионно проверили. При артобстреле все защитные сооружения устояли. Не устояли любопытные.

Когда начали рваться реактивные снаряды, некоторые придурки вылезли посмотреть хоть одним глазком как они бабахают. Двое теперь так одним глазом смотреть и будут. А еще четверо уже ничего увидеть на этом свете не смогут. Командиров, разумеется, наказали. Но ребят то этим не вернешь!

С местными жителями было еще хлеще. Предупредили всех под роспись. А толку? – Грузины идут! Надо дома охранять. Вот и доохранялись. По предварительным оценкам не менее 7 человек покрошило вместе с пулеметами на чердаках. А одного достали в погребе собственные гранаты, ящик с которыми был им заблаговременно поднят из него на кухню. Еще один в самый последний момент решил сбегать «до ветру». В общем, потери были. Дурные потери, глупые, но на то она и Война.

Во время артобстрела в небо поднялась авиация. Она, кстати, первой и закончилась. Нет, на этот раз обошлось без помощи из космоса. Над Абхазией прошел авиаполк Миг -31, за пару минут освободив небо от летающего мусора и, разметав самонаводящимися ракетами воздух-земля все установки ПВО, расположенные между Батуми, Тбилиси и Зугдиди.

А потом вперед пошли танки и бронетранспортеры. Благодаря американцам их теперь у грузин было целых три дивизии. Одну из них они как-то умудрились перетащить через Кодорский хребет к селам Сакена и Омаришара. Теперь она спускалась вдоль реки Кодор, нацеливаясь на Цабал, Гулрыпш и Сухуми. Остальные две, выйдя из пригородов Зугдиди и сходу форсировав реку Ингури, двинулись на Гали и Очамчыру по шоссе Е 97.

Настал черед флота. С Новороссийского рейда снялись тяжелый ракетно-артиллерийский термоядерный крейсер «Ленинград» и два эсминца типа «Морской конек». Эсминцы разнесли грузинский флот менее чем за минуту. Подошедший вслед за ними «Ленинград» встал на траверзе Очамчыры. Первыми залпами он сравнял с землей грузинские береговые батареи, а потом перенес огонь своих электромагнитных двенадцатидюймовок на танковую колонну, приближающуюся к Очамчыра. После трех залпов «Ленинград» прекратил стрельбу, так как на шоссе образовалась дикая куча-мала из покореженного металла. Как говорят в Одессе: «Уже никто никуда не ехал». Две танковые дивизии – это очень много. Голова колонны была разбита около перекрестка с шоссе Ткурчал-Очамчыра, а хвост в это время еще только форсировал реку Ингури.

Два полка ударных Ми-35 вынеслись из-за отрогов Кодорского хребта, вдоль подножия которых было проложено шоссе Е 97, и взяли замершую на месте колонну «в ощип». Через десять минут битва при Очамчыре закончилась. От Ткурчала выдвинулись два полка Кантемировской дивизии. Во главе танковой колонны двигались два пятидесяти тонных японских бульдозера «Камацу», сгребающих чадящий металлолом на обочину шоссе. От Очамчыра в танковую реку, медленно двигавшуюся по шоссе, вливался приток – полк Таманской мотострелковой дивизии на БМП-3. Медленно, но неотвратимо танковая река приближалась к реке Ингури.

Грузинская танковая дивизия втягивалась в Кодорское ущелье с Севера. Это была авантюра. Иногда они проходят «на ура». Но только не в этот раз. Ударные вертолеты Ми-35 ворвались в ущелье сверху. Один вертолетный полк шел над Абхазским хребтом, а второй – над Кодорским. Над ущельем они встретились. Залп, произведенный одновременно с двух противоположных направлений, превратил в огненный ад шоссе, вьющееся по дну ущелья вдоль изгибов реки Кодор. А потом, снизу, в ущелье вошел полк Кантемировской дивизии. Т-90 М расталкивали по сторонам чадящие остовы грузинских танков и бронетранспортеров. Иногда коротко и резко рявкала танковая пушка, периодически раздавались короткие пулеметные очереди. Следующие за танками бойцы Таманской дивизии, методично прочесывали поросшие лесом склоны, отлавливая разбежавшихся грузинских танкистов. Через два часа Кодорское ущелье было зачищено полностью.

За это время Черноморское шоссе было освобождено от остатков паленой грузинской бронетехники, и танки Кантемировской дивизии вырвались на шоссе Е 60. Чуть впереди и по флангам Кантемировцев барражировали цепочки Ка-52, уничтожая попадающиеся на пути колонны установки «Град» и спешно выдвинутые к шоссе артиллерийские заслоны. Танковая колонна, вслед за которой на БМП-3 двигались мотострелки, проскочила мимо Зугдиди, не встретив сопротивления, промчалась через Хоби, Сенаки и Абашу, миновала Самтредиа, Кутаиси и Зестафони. Танки мчались по шоссе со скоростью 70 километров в час. Позади остались Хашури и Гори. Колонна на скорости проскочила Мцхета и распалась на отдельные ручейки, беря в кольцо Тбилиси.

Спустя час город был взят в плотное кольцо. Танки и боевые машины пехоты замерли на месте. Умолкли ревущие двигатели. Пыль, клубящаяся в воздухе, смешиваясь с выхлопами танковых моторов, осела. Наступила звенящая тишина. В городе внезапно умолкли радиоприемники и телевизоры. Вне связи оказались сотовые телефоны.

Тишина подавляла. Казалось, что она будет вечной. Но все когда-нибудь кончается. С телевизионных экранов исчезла рябь, появились изображение и звук. «Картинка» транслировалась из студии новостей Тбилисского телецентра. За столом сидел молодой подтянутый генерал-майор в полевой танкистской форме.

– Здравствуйте, моя фамилия Еремин, – представился генерал. – Мы с друзьями из Таманской и Кантемировской дивизий приехали к вам по чрезвычайно важному делу. Мы ищем военного преступника Саакова, развязавшего уже две войны. Прошу вашего содействия в поимке этого злодея и передачи его нам для препровождения в Международный Пекинский трибунал.

– В случае предоставления нам означенного военного преступника до 18 часов сегодняшнего дня, мои друзья в город заходить не будут. Ну, а если у вас появятся какие-либо сложности с его поимкой и Сааков нам выдан не будет, то не взыщите. Тогда мы будем искать его сами. Как говорится: «Кто не спрятался – я не виноват».

– Господин генерал, – обратилась к Еремину грузинская тележурналистка, – Вы не перепутали, может быть у Вас ордер Гаагского трибунала?

– Нет, милая, не перепутал, – улыбнулся девушке Еремин. – У меня ордер именно Пекинского трибунала. Дело в том, что 4 года назад Сааков начал войну в день открытия Олимпиады, когда все приличные люди войны прекращают. Тем самым он нанес Китаю, принимавшему у себя Олимпиаду, страшное оскорбление, за которое теперь придется отвечать.

– И, пожалуйста, не называйте меня больше господином, у нас в армии принято обращение товарищ.

– А почему Вы с друзьями приехали за Сааковым только сегодня, почти четыре года спустя, – задала тележурналистка еще один вопрос.

– Стреляли, – пошутил генерал-майор.

– Товарищ генерал, а если честно, почему все-таки Пекинский трибунал, а не Московский, – спросила тележурналистка, когда микрофоны были выключены, и Еремин покидал телестудию.

– Видите ли, не стал уходить от ответа генерал-майор, – у нас в СРГ отменена смертная казнь.

* * *

Разумеется, бывший господин президент, а теперь военный преступник Сааков был выдан русским военным задолго до означенного срока. Целым и невредимым, правда, в серьезно пожеванном галстуке. Но тут уж ничего не поделаешь, – велика сила привычки!

Бывшего президента под охраной полувзвода десантников, вывезли в Сухуми на Ка-60 «Касатка». Такая охрана требовалась вовсе не из-за особой лютости и опасности для людей военного преступника. Охрана требовалась для защиты Саакова от мирных абхазов, дома и огороды которых этой ночью разметал «Град», готовых линчевать его, не дожидаясь решения трибунала.

Танки и БМП ушли по бывшему шоссе Е 60 своим ходом, на этот раз никуда не торопясь.

– Вы уж выберите теперь кого-нибудь поприличнее, – сказал на прощанье генерал-майор лидеру оппозиции. – У вас ведь в стране есть масса достойных людей.

– Это, конечно, не мое дело, – добавил он немножко подумав, – но примите в качестве пожелания. Пусть фамилия вашего нового президента заканчивается на «ани», «они» или «дзе». Так оно вернее будет.

– И еще. Чтобы к вам снова начали ездить туристы, положите нормальный асфальт.

– Знаете, товарищ генерал, – до Вашего приезда на этом шоссе асфальт был!

– Ну, так постарайтесь, чтобы у меня больше не возникало необходимости приезжать к Вам в гости на танке.

* * *

Военный преступник Сааков тихонько сидел в десантном отсеке «Касатки», меланхолично пожевывая остатки галстука. За иллюминатором проплывала Колхидская низменность. Над головой мерно гудели лопасти винта. Жесткое сиденье мерно вибрировало. Ничего этого Сааков не замечал. Погрузившись в раздумье, что само по себе, происходило с ним не часто, он пытался понять – как оказался в такой ситуации.

Сначала все складывалось просто замечательно: «Град» бил по площадям, выжигая дотла районы дислокации русских дивизий, вышел в море и отстрелялся флот, начала работать авиация, двинулись вперед все три дивизии. Пограничные заслоны были преодолены сходу. Танки стальными колоннами шли по земле, которую глупые абхазы с какого-то перепуга вообразили своей. Это грузинская земля! И сейчас грузинские танки восстановят справедливость, намотав на гусеницы всех, кто попытается этому помешать.

Все получалось так, как было задумано. А потом начались какие-то непонятки. Сначала пропал американский советник. Сидел, развалившись в кресле, похлебывал Киндзмараули и курил сигару. Потом ему позвонили. Он встал, извинился и вышел в приемную. И больше не появлялся.

А потом вдруг пропала связь. Вообще пропала. Флот, авиация, командиры дивизий, ворвавшихся в Абхазию – никто больше не докладывал и даже не отвечал на звонки.

Вдруг зазвенели стекла. Где-то далеко взрывалось что-то очень большое. Министр Обороны вышел разобраться и тоже пропал.

Сааков попробовал связаться с президентом США, пожаловаться на советника и узнать – скоро ли американцы добьют русских. Но связи небыло и с Америкой. Хваленные спутниковые телефоны не работали.

Президент включил телевизор. На экране мельтешила черно-белая рябь.

– Ничего, – подумал Сааков, – скоро американцы закончат свои дела и связь восстановится.

Телевизор заработал только спустя 4 часа. Сначала президент ничего не понял. Почему в студии Тбилисского канала говорят по-русски? Что это за генерал, про каких друзей он рассказывает?

Он вышел в приемную. На стене гремел включенный телевизор, но ни референта, ни пресс-секретаря не наблюдалось. Приемная была девственно пуста. Сааков вышел в коридор. Перед дверью небыло охраны!

Президент удивленно бродил по своей опустевшей резиденции, когда внизу хлопнула дверь, и на лестнице послышались голоса.

– Ну, наконец-то, – успел подумать Сааков, – сейчас все прояснится.

По лестнице в окружении незнакомых людей поднимался министр Обороны. Но, не теперешний, бывший!

– Гражданин Сааков, обратился к нему лидер оппозиции, – Вы проиграли. Мы хотели судить Вас сами, но русские привезли ордер на Ваш арест, выписанный Международным трибуналом. Пройдемте.

– Гаагский трибунал, облегченно подумал Сааков, – это не страшно. Там все свои. Пожурят, конечно, может, даже условный срок дадут. А потом можно будет поехать в американскую Джорджию.

– Куда вы меня ведете? – спросил низвергнутый президент, – и в чем меня обвиняют?

– Сейчас мы идем к русским, они Вас переправят в Сухуми, оттуда в Москву, а там и в Китай.

– Зачем в Китай?!

– На Ваш арест выдан ордер Международного Пекинского трибунала. А обвиняетесь Вы по трем пунктам: развязывание двух войн; убийство сотен мирных жителей; геноцид аджарского, осетинского и абхазского народов. Мы постараемся оперативно провести следствие и ходатайствовать перед трибуналом о внесении в обвинительное заключение четвертого пункта: политические убийства. Сами Вы, разумеется, никого не убивали, но приказы отдавали Вы лично.

Теперь, сидя в вертолете, Сааков думал, – будут американцы вызволять его из Китая, или опять сошлются на занятость?

Прошлый раз ведь нормально все закончилось. Русские на Тбилиси не пошли, вся Европа была уверена, что это они напали на бедную Грузию. Почему они явились в Тбилиси сейчас? Что изменилось у них за эти четыре года? Как теперь быть, что делать?

Вопросов было много. Они теснились в голове, переплетались, всплывали по одиночке и парами. Ответов на них Сааков никак не мог придумать. А потом они все пропали, вытесненные одним большим вопросом, который сразу вытеснил из головы все остальные мысли. Сааков не помнил, что в Китае делали с преступниками, приговоренными к смертной казни.

По ногам побежала теплая струйка. Бывший президент обмочился.

Седьмая глава. Стратегия победы

В Доме Министерства Обороны Георгию отвели для ночлега небольшую, но уютную комнату с жестким топчаном и умывальником, но без окна.

– До трех часов можешь поспать, в дальнейшем это, скорее всего, долго не получится, – сказал ему Ванников, показав, где находится операционный зал, туалет и столовая (именно в таком порядке). – Ну, а к трем подходи в операционный зал – будем наблюдать и, при необходимости, вмешиваться.

Сон не шел. Георгий поворачивался и так и эдак, пробовал считать верблюдов, просто считать, но, не доходя до сотни, сбивался и начинал считать по новой. Наконец, он рассердился, мысленно сказал – хватит, – выбросил из головы все мысли и почти мгновенно уснул.

В армии без умения спать вперед «на массу», служить очень сложно. Далеко не каждый способен по двое-трое суток обходиться вообще без сна и сохранять при этом полную ясность мысли. Это приходит с опытом, когда знаешь, что при наличии промежутка для сна менее 45 минут – лучше даже не пытаться заснуть. Уснуть у тебя получится, но потом будет только хуже. А вот час и более, это нормально. Полегчает.

И еще. В армии нужно уметь просыпаться самому в назначенное время. Будильник может остановиться, не сработать, иногда, им вообще невозможно воспользоваться. А твой внутренний «будильник» всегда при тебе. И, при наличии твердой воли, он никогда не откажет.

Георгий проснулся без четверти три. Не торопясь, умылся. Сделал несколько гимнастических упражнений, выгоняющих остатки сна. Критически оглядел себя в зеркало. Побрился, надел свежую рубашку, повязал галстук. Еще раз глянул в зеркало, поправил пробор и узел галстука. Все, можно идти. Без одной минуты три (ефрейторский зазор) он перешагнул порог операционного зала.

Зал представлял собой квинтэссенцию оперативного искусства и конструкторской мысли, овеществленную с использованием передовых технологий XXI века. Его форма в плане напоминала диораму, раскрытую на 270 градусов с коротким трапециевидным приращением сзади.

Боковые стены трапеции под острым углом сходились к входной двери, перед которой располагался подковообразный стол, на поверхность которого были выведены плазменные экраны, перемежающиеся с пультами. Вся панорамная стена, занимающая три четверти периметра зала, была разделена на секторы с длинным верхним панорамным экраном и тремя квадратными, расположенными под ним. Перед каждым сектором находился пульт с тремя операторами, имеющими воинские звания полковников и капитанов I ранга.

Потолок зала имел сводчатую форму и представлял собой один большой плазменный экран, на который проецировалось звездное небо и Солнце. Зелеными пятнышками были помечены Стражи, красными – Бураны, коричневым – американские спутники.

За подковообразным столом уже сидели министр Обороны, Шкиперец и командующий Космическими войсками. Ванников вошел в операционный зал ровно в 3 часа ночи, поприветствовал всех, собравшихся в зале, поздоровался с высшими офицерами и Георгием за руку, жестом указав ему на свободное кресло у подковообразного стола, стоящее рядом с его собственным.

На внешних панорамных экранах каждого сектора, соответствующего обособленному театру военных действий, в режиме реального времени демонстрировалось мелкомасштабное изображение, полученное комбинированием данных, переданных несколькими спутниками. На экраны, расположенные под ним, операторы могли выводить любой из интересовавших их фрагментов этого изображения в более крупном масштабе. Аналогичной способностью обладали и экраны, в столешнице подковообразного стола перед каждым из кресел.

Время до четырех часов ночи еще было, и Георгий потренировался в умении выделять нужный фрагмент на панорамном экране и переносить себе на малый экран для увеличения.

Расчеты не подвели. Американцы начали военные действия по всему фронту ровно в четыре часа ночи по Москве.

Рядом с панорамным экраном, расположенным в каждом секторе, были вставлены таблички с обозначениями кораблей. Вначале в них указывалось только штатное количество крылатых ракет для ракетных кораблей и количество самолетов на авианосцах. Потом рядом появились столбцы, в которых указывалось количество запущенных и сбитых ракет. Против авианосцев указывалось число взлетевших и сбитых самолетов. Стратегические бомбардировщики указывались отдельной таблицей. Отдельно В-1, В-2 и В-52. В Северо-восточном секторе появились отдельные таблички по Фантомам, танкам и бронетранспортерам. В Черноморском – по установкам «Град», танкам, бронетранспортерам, самолетам и вертолетам.

В случае если корабль тонул, подсветка его ячейки гасла, а если выходил из строя, но оставался на поверхности – начинала мерцать. Замедление мерцания означало, что корабль тонет.

Вначале операции во всех таблицах быстро увеличивались цифры выпущенных крылатых ракет. Потом рядом, догоняя их, возникали цифры ракет сбитых Стражами. Через некоторое время цифры в соседних ячейках сравнялись.

– Пора, – уронил Ванников, и командующий Космическими войсками снял телефонную трубку, отдал короткий приказ, – начинаем гасить, – и откинулся в кресле, уставившись в потолок.

Георгий тоже посмотрел вверх. На сводчатом экране начали одно за другим гаснуть коричневые пятнышки, обозначающие американские спутники. Через несколько минут их не осталось ни одного.

– Отлично, – резюмировал Ванников, – теперь они ничего не видят. Начинаем отвечать.

Теперь пришел черед командовать Шкиперцу. Он был значительно более многословен, давая различные указания каждому из командующих флотами.

– Давайте сделаем предварительную оценку сложившегося положения, – предложил Ванников, – и заодно позавтракаем.

Он снял телефонную трубку и произнес только одно слово, – завтрак.

Через минуту в разблокированную дверь впорхнули три девушки с погонами прапорщиков на плечах и подносами в руках. Ванников, подавая остальным пример, приподнял и закрепил упором боковой фрагмент столешницы, закрепленный к подковообразному столу на петлях и ранее свисавший вертикально. Перед ним оказался небольшой столик, с углублениями под тарелку и чашку. Прапорщицы быстро освободили подносы и через минуту вернулись с завтраком для операторов. Поскольку тех было значительно больше, им пришлось сходить дважды.

Перед Георгием оказалась большая кружка с кофе и пластиковая упаковка «Даниссимо». Шкиперец запивал очень горячим чаем яичницу с беконом. Перед Ванниковым оказалась тарелка овсянки и стакан молока. Судя по тому, что операторам также принесли разные блюда, можно было сделать вывод, что их вкусы и привычки были учтены не менее тщательно, чем вкусы руководства.

– Хорошая организация, – оценил Георгий, – сколько времени экономится, и процесс можно не прерывать!

Когда дверь была снова заблокирована, Ванников начал подводить итоги первого этапа.

– Давайте начнем с крылатых ракет. По нашим подсчетам у американцев их было около 7 тысяч. К данному моменту их выпущено 3700. Сбиты все. В дальнейшем нас, скорее всего, ждут только единичные пуски. Я сейчас с ужасом представляю себе, что было бы с нашей страной, если бы американцы начали военные действия в 2016 году, как это следовало из наших старых расчетов, выпустив по нашей территории 10 тысяч крылатых ракет, а у нас небыло ничего, похожего на Стражей.

– Да уж, – согласился с ним Шкиперец, – я помню этот сценарий. Вся военная и промышленная инфраструктура была бы гарантированно уничтожена в течение часа, и нас можно было бы спокойно брать тепленькими.

– Да, – поддержал разговор министр Обороны, – с бригадами много не навоюешь. Знаете, каких трудов и нервов мне тогда стоило хоть в ВДВ сохранить дивизии?

– Знаем, – успокоил его Георгий, – Это одна из причин, по которым именно Вы являетесь сейчас министром Обороны. Давайте к делу переходить. На Севере экранопланы вводить не пора? Вон эсминцы как удачно идут.

– А они уже вышли, – меланхолично заметил Шкиперец. – Посмотрите в более крупном масштабе правый угол экрана. В данном случае Синцов вовремя распорядился самостоятельно. Чувствует мужик обстановку. Надо будет его, потом, на мое место ставить.

Георгий выцепил нужный фрагмент, перенес его на свой экран и до предела увеличил изображение.

«Северные монстры» шли красиво! Шесть контейнеров с «Гранитами» практически не утяжеляли фюзеляж «летающего фрегата» и смотрелись на нем на диво органично. Корабль летел в полутора метрах от пенных гребней волн со скоростью 500 километров в час. Вслед за ним мчалась и никак не могла догнать его сплошная стена водяных брызг.

Георгий уменьшил масштаб изображения. В кадре появились американские эсминцы. Один застопорил ход и спускал шлюпки. Остальные, как нив чем не бывало, продолжали двигаться навстречу своей гибели. В том, что у эсминцев нет ни единого шанса, Георгий не сомневался.

Так и случилось. «Северные монстры» осуществили пуски «Гранитов» и плавно отвалили по широкой дуге. С эсминцев раздалась заполошная стрельба. Американский эсминец типа «Арли Берк» имеет очень неплохие средства защиты от всего, что летает. На «Гранит» это не распространяется. Он является тяжелой ракетой (стартовая масса 7 тонн), обладающей, после набора скорости в 2,5 Маха, огромной инерцией. Такую ракету очень тяжело сбить с курса не только близкими разрывами, но и прямым попаданием.

Более половины ракет прошли сквозь море зенитного огня и поразили выбранные цели. Три тяжелых противокорабельных ракеты гарантированно уничтожают средний крейсер. От эсминцев на поверхности вообще ничего не осталось. Только шлюпки, успевшие в последний момент отойти от крайнего из них.

– Да, – нарушил установившееся молчание Шкиперец, – серьезное у нас появилось оружие.

* * *

Почти три часа руководство, собравшееся в операционном зале. Ни во что не вмешивалось. Высшие офицеры просто отслеживали изменения, происходящие на театре военных действий. Оценивали, какой способ уничтожения авианосцев типа «Нимитц» являлся наиболее эффективным и самым экономичным, корректировали планы дальнейших боевых действий.

То, что все получается так, как было изначально задумано, было уже понятно.

Георгий ни во что не вмешивался, понимая, что теперь он является обычным наблюдателем. Весьма привилегированным, конечно, единственным, кого пригласили в операционный зал, но принимать решения теперь было не его задачей. Военный синклит из четырех высших офицеров был вполне дееспособен и отлично знал: что, как и когда надо делать. Эти четверо были лучшими из тех, кто мог бы занять высшие военные посты, на основании своей компетентности, силы духа, опыта. Вместе, они были командой, в которой понимают друг друга с полуслова и каждый, в нужный момент оказывается на своем месте. Такая команда может все.

В один из моментов Ванников, отвлекшись от наблюдений, все-таки спросил Георгия:

– Как считаешь, пора отзывать «Бураны», или лучше сначала разделаемся с РЛС [11]11
  РЛС– Радиолокационная станция. Составная часть любой системы ПВО и ПРО.


[Закрыть]?

– Пора, – согласился Георгий. – РЛС имеет смысл давить в последний момент. Иначе, в случае если будет пауза, они прочухаются и включат что-либо альтернативное, о чем мы не имеем представления.

– Хорошо, сажаем, – принял решение Ванников.

Командующий Космическими войсками, прислушивающийся к их разговору, согласно кивнул и снял трубку стационарного телефона. Приказ был коротким, но емким: «Всем „Буранам“ на посадку!».

* * *

Посадить «Буран» на аэродром достаточно сложно. Сначала надо долго снижать космическую скорость, выписывая в разреженных слоях атмосферы восьмерки и постепенно снижаясь. Ниже линии Кармана, где плотность воздуха начинает стремительно расти, космоплан сначала летит как гиперзвуковик, и только потом, сбросив огромную скорость до 1,5 Махов, переходит в обычный самолетный режим полета. При наличии длинной и широкой полосы, сама посадка – это наиболее легкая часть процесса. Если Буран один. А их было 20. С диспетчера аэропорта сошло 7 потов, пока он посадил всех.

На земле Бураны уже ждали. В ангары их загонять не стали. Специфическая загрузка осуществлялась прямо на летном поле «с колес».

Грузовые трюмы восемнадцати Буранов загружали обычным «Ивановцем», а к двум, поставленным на особицу, подогнали стотонный «Като». Потом, когда подъемные краны и спецмашины уехали, настал черед заправщиков.

За погрузку отвечали бортинженеры. Командиры и бортстрелки размялись, пообщались с друзьями, обсудив боевые действия, тактические и пилотажные приемы, а потом сообща пошли в столовую. Бортинженеры в это время контролировали полчища техников, буквально накинувшихся на вернувшиеся из полета космопланы. Обед им доставили прямо на летное поле. Уже через полчаса двум из них надо было снова взлетать для выполнения боевой задачи. Остальные, в принципе, временем располагали, но отлучаться от готовых к полету Буранов не рискнули.

Сесть Бураны-ТМ имели возможность достаточно быстро, а вот взлетать им приходилось по одному. К ангарам, в которых находились русские богатыри, выстроилась длинная очередь.

Огромные ворота медленно отъехали в сторону, и на рулежную дорожку выехал «Микула Селянинович» с «Бураном-ТМ», укрепленным на фюзеляже. Из соседнего ангара с аналогичным грузом уже выезжал «Святогор».

Длинный пятикилометровый разбег и гигантские самолеты натужно отрываются от земли и, оказавшись в родной воздушной стихии, полого уходят вверх. Подъем на 11 километров занимает 8 минут, отстыковка выполняется почти мгновенно, спуск и посадка – еще 10 минут. Заезд в ангар, фиксация очередного «Бурана» на фюзеляже, идущая одновременно с заправкой баков, – еще 9 минут. Итого: полчаса. За 5 часов в новый полет было отправлено все 20 тяжело груженых «Буранов-ТМ».

* * *

К двум часам дня с тремя из пяти объединенных ударных авианосных соединений США было покончено. Пять авианосцев типа «Нимитц» ушли на дно, а еще два, перевернутые килями вверх, в данный момент буксиры тащили на судоразделочный завод для переработки в металлолом.

Было уничтожено 12 надводных и три тяжелых подводных крейсера, а по одному из них сдалось в плен. Цифры по эсминцам ужасали: 34 уничтожены и 7 (неповрежденных!) сдались в плен. А вот среди фрегатов, уничтоженных и сдавшихся в плен, оказалось поровну (по восемь). В такой же пропорции распределились потери США в гигантских десантных кораблях, которых у Америки было всего два: «Тарава» сгорел на мелководье у берега Чукотского полуострова, а «Пелелиу» сдался вместе с перевозимой им дивизией Корпуса морской пехоты.

Десантным вертолетоносцам и кораблям повезло больше. Из десантных вертолетоносцев в плен сдалось 11, а сгорело только 5. Схожая статистика была и по десантным кораблям: 5 сдавшихся в плен и 2 сгоревших.

Хуже всего пришлось многоцелевым АПЛ типа «Лос-Анджелес». В плен их не брали, предпочитая уничтожать под водой. Одиннадцать АПЛ было уничтожено наверняка, 15 остались без ходовых винтов в Перл-Харборе, и еще 22, ушедших под арктические льды на поиски «Тайфунов», пока считались без вести пропавшими.

Таких потерь у американцев небыло за всю Вторую Мировую войну. А о том, что за один день можно потерять почти весь Корпус морской пехоты (три дивизии сдались в плен еще в море, а еще две как раз заканчивали доколачивать на Чукотке), никто в Америке вообще не мог себе представить.

В операционном зале Дома Министерства Обороны эти цифры никого не шокировали. Их ждали. Разумеется, было желательно, как можно больше кораблей и личного состава иметь в категории пленных, а не уничтоженных. Но тут, все упиралось в жизни своих граждан, являющиеся слишком высокой ценой, за приобретаемое в результате пленения. Если американский корабль или американского десантника можно было пленить без потерь среди граждан СРГ, на это всегда шли. А вот рисковать из-за какого-нибудь Джона Смита жизнями своих моряков, летчиков или армейцев – да пусть он лучше в аду сгорит, мы его к себе не приглашали. В стране и так проблемы с демографией, а тут еще эти придурки в войнушку не наигрались.