Текст книги "Проверка на прочность"

Автор книги: Михаил Николаев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 15 страниц)

Четырнадцатая глава. Зачем русским Аляска?

Действительно, а зачем собственно русским нужна Аляска? Такой вопрос задавали себе многие. Не стал исключением и губернатор штата Аляска Шон Парнел. Ванникову он, разумеется, позвонил сразу после того, как с ним связался Сарай и сообщил последние новости. Разговор с Ванниковым его успокоил, так как тот сразу внес несколько конструктивных предложений, заодно посоветовав, не мешкая связаться с Примаковским и Цыгу, у которых также имеются конкретные предложения. Шон переговорил с обоими. Предложения, действительно, были очень интересными.

Во-первых, до проведения выборов среди обновленного населения бывшего штата, а теперь губернии Аляска, он оставался на своем посту. Более того, ничто не мешало ему, в случае успешного проведения реорганизационных мероприятий и принятия гражданства СРГ, быть переизбранным в новом старом качестве.

Во-вторых, Примаковский внес очень ценное предложение, снимающее основные напряги с депортируемой частью населения. Оказывается, в Соединенных Штатах Америки проживает очень много русских, когда-то эмигрировавших в эту страну. Часть из них за последний год успела вернуться в СРГ, а остальные либо не имели такого желания, либо не имели возможности, так как успели обрасти недвижимостью и прочим имуществом, которое переправить на другой континент весьма проблематично. Так вот, Примаковский не просто высказал предложение об обмене недвижимостью между русскими, проживающими в других штатах и депортируемыми в них жителями Аляски, но и передал списки желающих совершить такой обмен. Причем, не просто списки, а целую картотеку с фотографиями и описанием жилья, адресами, телефонами и главное, с четкими ограничениями того, что они хотят получить взамен. Продать или купить жилье после коллапсирования доллара в Америке было весьма проблематично, и обмен по бартеру снимал большую часть проблем.

В-третьих, Цыгу в общих чертах пояснил, в какие объекты и мероприятия русские собираются в текущем году инвестировать деньги, и даже назвал их общую сумму, осознав размер которой, Шон на некоторое время онемел. Столько в Аляску не вкладывали за все время, прошедшее с тех пор как купили ее у русских.

Только вот, зачем это все русским надо, Шон так и не понял.

* * *

На самом деле причин для присоединения Аляски было несколько. Главной из них было создание тамбура между побежденными, но не утратившими амбиций Соединенными Штатами и СРГ. В данном случае, роль тамбура должна была играть Канада, с которой вполне реально было организовать добрососедские отношения, основанные на взаимной помощи и доверии.

Второй причиной было то, что собирательство русских земель всегда являлось своеобразной визитной карточкой наиболее успешных правителей российского государства. Не колониальная политика, характерная для большинства европейских стран, а именно собирательство, присоединение своих, близких по духу. В данном случае, эти земли изначально принадлежали России, а их продажа была типичной американской спекуляцией, так как большей части денег, вырученных за Аляску, Россия так никогда и не получила.

Третья причина заключалась в наличии на шельфе Аляски нефтяных месторождений, разведанные запасы которых были сравнимы по объему с месторождениями Западной Сибири. Однако русские ученые имели все основания предполагать, что фактически, их объем превышает суммарные объемы месторождений Саудовской Аравии и Кувейта. СРГ в данный момент нефть была нужна только для переработки в бензин и в качестве сырья для химической промышленности. То есть, по сути, не слишком нужна. Но оставлять эти запасы Соединенным Штатам, было явно нецелесообразным.

Были и другие причины. В том числе забота о русских, уехавших в Америку на ПМЖ, фактически бросивших свою страну в трудное для нее время, но, тем не менее, все равно оставшихся русскими. В данном случае они все равно останутся в Америке, как им изначально и хотелось, но работать будут уже не на Штаты, а на свою страну. Да и генофонд – это очень серьезно. Такими вещами не разбрасываются.

Еще одной причиной было наличие на Аляске обширных безлюдных районов, скальные недра которых были вполне пригодны в качестве могильников для длительного хранения радиоактивных отходов средней активности. Высокоактивные отходы, которые образуются после утилизации американских ядерных и термоядерных зарядов, планировалось вывезти на Луну. Но, отходов среднего уровня активности в процессе утилизации образуется примерно на два порядка больше. Такое количество на Луну не вывезешь, а превращать в радиоактивную помойку Сибирь, никто больше не собирался. Тем более что при устройстве могильников на Аляске, отпадала необходимость в перевозке радиоактивных отходов на большие расстояния, так как предприятия, на которых будет осуществляться эта утилизация, для исключения межконтинентальных перевозок, также, целесообразно было строить в безлюдных районах Аляски.

Причин было много. Некоторые из них озвучивались, другие, напротив, старались не афишировать. Но, была и причина, которую вслух не называли, но подспудно, в мыслях держали почти все. Только, почему-то, даже мысленно русские, татары и белорусы произносили ее исключительно с украинским акцентом: «Шоб було!».

* * *

Планы на освоение Аляски в Кабинете министров СРГ были составлены грандиозные. При общей площади в 1 771 854 квадратных километров, из которых 236 507 занято водной поверхностью, Аляска имела население всего в 722 718 человек. На одного человека приходилось почти два с половиной квадратных километра. И это в среднем. А фактически, большая часть населения проживала в городах. В крупнейшем из них – Анкоридже, проживало более 100 000 человек. В столице – Джуно и в каждом из трех других крупных городов: Фэрбанксе, Колледже и Василле проживало более 10 000 человек. Еще в 22 городах население составляло менее 10 000 человек. При этом почти четверть населения Аляски составляли индейцы и православные потомки русских поселенцев. Таким образом, переселять в худшем случае следовало чуть больше полумиллиона человек, а количество желающих переехать на Аляску русских и украинцев, проживающих в данный момент в других штатах Америки, уже достигало почти миллиона человек.

Оставаться в Соединенных Штатах, с каждым днем все дальше съезжающих в пучину экономического кризиса, не хотел почти никто. Обстановка там накалялась. И экономический кризис был всего лишь спусковым крючком других, медленно вызревавших проблем. Причиной была однобокая и бездарно осуществляемая политика толерантности, которую проводило политическое руководство США. От того, что негров назвали афро-американцами, те, отнюдь, не перестали быть неграми. Равные возможности существовали только на бумаге. Гетто никуда не делись. Уровень жизни людей в этих районах, не шел ни в какое сравнение с тем, который наблюдался в чистых и ухоженных кварталах, заселенных исключительно белыми. Да, чернокожий ребенок мог при желании получить прекрасное образование. Только, в лучшем случае, один из ста, да и проживающий за пределами гетто. Как показала практика, негр мог стать даже президентом Соединенных Штатов Америки. Только вот, остальное население это ни к чему не обязывало.

А ведь кроме негров в Штатах было предостаточно мексиканцев, пуэрториканцев, китайцев. Все они жили достаточно обособлено, большинство перебивалось случайными заработками, и ценить или уважать государственную политику они практически не имели оснований.

После того, как уровень пособий и всевозможных подачек, которыми государство пыталось задобрить национальные меньшинства, резко упал, возмущения начали выплескиваться на улицы. Количество молодежных банд, формировавшихся по националистическим признакам, росло как грибы после дождя. Жесткость, которой попытались ответить на это полиция и спецслужбы, только повысила озлобленность.

Да и само государственное устройство США после отделения Аляски грозило рассыпаться как карточный домик. Южные штаты потихоньку собирали новую конфедерацию, на Гавайях вовсю развивались сепаратистские тенденции, грозящие в самом ближайшем будущем привести к отделению этого штата.

Все это, отнюдь, не способствовало домоседским настроениям русскоязычного населения. Люди, которые один раз уже свалили за бугор, поняли, что опять настала пора сваливать. Теперь из США. И спасательный круг, брошенный им страной, которую они когда-то, в трудные для нее времена, не задумываясь, покинули, позволяющий не только перебраться на Аляску, но и при этом выгодно обменять недвижимость, был подхвачен большинством. Только вот предлагали его не всем. Тех, кто, покинув свою родную страну, начали оголтело поливать ее грязью, целенаправленно вредить ей своими действиями, в списки не включали.

В СРГ также хватало романтиков, готовых отправиться на освоение Аляски и, возможно, в случае если тамошняя жизнь придется по вкусу, устроиться там постоянно.

Природные условия Аляски были очень суровыми. Но, русским к этому не привыкать. Там было на что посмотреть, но главное, было очень много работы. Интересной, нужной и, что немаловажно, очень хорошо оплачиваемой.

^{Аляска, самый большой и самый малонаселенный штат Америки}

^{Горы и равнины штата Аляска}

В первую очередь на Аляске планировалось построить три термоядерные электростанции. Две из них были нужны для обеспечения электроэнергией самой губернии Аляска, а одна – для экспортных нужд. По расчетам, ее должно было хватить для обеспечения не только всех сегодняшних потребностей Канады, но и на перспективу.

Одновременно, должно было начаться строительство четырех нефтедобывающих платформ на шельфе, нефтяного терминала и, нескольких перерабатывающих нефть предприятий, расположенных в непосредственной близости от него.

После завершения первого этапа освоения, включающего строительство разветвленной сети железных и автомобильных дорог, планировалось перейти к освоению подземного пространства. За это время геологи должны были уточнить и оконтурить месторождения полезных ископаемых, которых на Аляске имелось превеликое множество. По сути, за исключением золотой лихорадки, в процессе которой было собрано только то, что лежало на поверхности, большинство этих месторождений практически не разрабатывалось. Полностью выработанные карьеры и рудники предполагалось использовать для строительства могильников радиоактивных отходов средней активности.

Не менее важным считалось и сельскохозяйственное направление. Аляска считалась районом рискованного земледелия, с очень коротким и достаточно холодным летом, но дешевая электроэнергия в поистине безграничных количествах позволяла легко компенсировать эти недостатки. При наличии тепла и современных пластиков можно было строить практически любые тепличные и животноводческие комплексы.

Нужен был и серьезный аэропорт, позволяющий принимать Антеи и Бураны. Крупный судоразделочный завод требовался. Американские корабли в металлолом резать. В общем, работы хватало.

Лето на Аляске было коротким, а успеть за него надо было очень много. Первыми впряглись в работу вахтовые отряды, прибывшие из СРГ. Постепенно, к ним присоединялись местные жители и переселенцы. Новая страница в истории Аляски открывалась прямо на глазах.

Пятнадцатая глава. Возвращение в Западную Лицу

 
Лодка диким давлением сжата.
Дан приказ: «Дифферент на корму».
Это значит, что скоро ребята
В перископы увидят волну.

На пирсе тихо в час ночной
Тебе известно лишь одной —
Когда усталая подлодка
Из глубины идет домой.

 

«Усталая подлодка» С. Гребенников, А. Пахмутова.

Настя проснулась как от толчка. Щеки и уши горели, как будто кто-то очень сильно ее вспоминал.

– Идут.

Настя посмотрела на часы, – половина третьего ночи. Автобусы не ходят.

– Ничего, доберусь, как ни будь, – подумала Настя, механически одеваясь.

Она плеснула в лицо водой из под крана, быстро подкрасилась и, почти бегом спустившись по лестнице, выскочила на улицу. Город был пуст. Картина была сюрреалистической – обшарпанные пятиэтажки, освещенные бьющим с небес солнцем, редкие машины, припаркованные у обочин, и ни одного человека.

Настя медленно шла по улице Ленинского Комсомола. Она прошла мимо ДОФа [18]18
  ДОФ– Дом офицеров флота.


[Закрыть], перешла по диагонали улицу, миновала памятник Комсомольцу. Прошла мимо храма Святого Николая и, не доходя до Пушки, свернула на Колышкина. Также неторопливо, абсолютно никого не встретив на своем пути, она прошла мимо музыкальной школы и встала на автобусной остановке, сразу за перекрестком с улицей Мира.

^{Улица Колышкина, ЗАТО Заозерск}

Добираться в Нерпичью пешком она не рискнула.

– Кто ни будь ведь поедет, – пришла ей в голову мысль, – проголосую, и обязательно остановятся. Дима говорил, что попутчиков тут всегда берут.

Город, на автобусной остановке которого стояла девушка, уже давно был Закрытым территориальным образованием и, официально, назывался Заозерском. Ранее, пребывая в качестве военного гарнизона, он сменил много названий: Западная Лица, Североморск-7, Мурманск-150. Только вот не приживались эти названия. Нет, официально, они существовали, фигурировали во всех документах, писались на почтовых конвертах. Но, жители города никогда не изменяли первому названию. Они, изредка, называли свой город Лицей, чаще – Западной Лицей, иногда, ласково – Западней.

Когда-то жизнь на его улицах била ключом, а население превышало 30 тысяч человек. Потом пришел Горбачев со своей перестройкой, и город начал хиреть. Население постепенно уменьшалось, сначала вдвое, потом втрое. Сейчас люди стали возвращаться. Говорят, что население ЗАТО Заозерск уже превышает 14 тысяч человек. Может быть, и превышает, но мимо Насти за 20 минут не проехала ни одна машина.

Только подумала и на тебе, в конце улицы появилась какая-то черная машина и, набирая скорость, устремилась к выезду из города. Настя подняла руку, и машина, резко затормозив, остановилась напротив остановки. Причем, ей показалось, что тормозить, машина начала даже раньше, чем она подняла руку.

Сидевшая за рулем Фольксвагена немолодая женщина, перегнулась через пустое переднее сидение и открыла дверцу.

– До развилки на Нерпичью подвезете? – спросила Настя.

– Садись, зачем до развилки? Я тебя прямо в Нерпичью отвезу. Сама туда еду. Тебя как зовут?

– Настя.

– А меня – Ириной зовут. Мужа, небось, встречать собралась?

– Да. А Вы откуда знаете?

– Опыт, милая, опыт. Который, как говорят наши мальчишки, не пропьешь. Моя фамилия Самойленко, я жена командира Северстали. Ты ведь ее встречать собралась?

– Да, ее.

– Ну, поехали, чует мое сердце, что мы с тобой не первыми там окажемся.

И действительно, когда машина подъехала к КПП, около шлагбаума уже переминались с ноги на ногу трое женщин.

Ирина вышла из машины.

– Девчата, – обратилась она к женщинам, – лезьте на заднее сидение, нечего мерзнуть. Сейчас поедем.

Она подошла к дневальному, – открывай шлагбаум, я Ирина Самойленко, жена командира Северстали, а это все жены членов экипажа. Нам на причал надо, лодку встречать.

– Так нет еще лодки, нам ничего не сообщали об ее возвращении.

– Ты давай пропускай, по быстрому, и дежурного буди, вон уже, наверняка, командующий флотилией едет, – показала она на пылящую вдали машину.

– Вас то я пропущу, а вот машину – не имею права.

– Милый, ты списки смотрел?

Дневальный передвинул несколько бумажек, нашел нужную, всмотрелся в нее и бегом кинулся открывать шлагбаум. Пропустив машину, он тут же принялся звонить дежурному. Опытный офицер успел вовремя. К моменту, когда машина командующего флотилией подъехала к шлагбауму, он уже стоял у обочины и отдавал воинскую честь. Командующий велел водителю притормозить, вышел из машины и, приняв рапорт, поздоровался с офицером за руку.

– Есть, кто на пирсе? – спросил он у дежурного офицера.

– Никак нет, только жена каперанга Самойленко буквально перед Вами проехала, и с ней еще четверо.

– И как они узнают? – задал вице-адмирал риторический вопрос, – они всего полчаса назад всплыв в Мотовском заливе, вышли на связь со штабом флота.

– Ладно, гони всю вахту на причал, минут через сорок подойдут, – вице адмирал сел в машину и велел водителю ехать к пирсу.

^{Губа Нерпичья в былые времена}

Дежурный офицер риторических вопросов себе не задавал. На его памяти это был не первый, и даже не третий случай. Он подождал на КПП еще несколько минут, доложил подъехавшему командиру 18-й дивизии, и только после того, как за его машиной закрылся шлагбаум, отправился будить личный состав.

Машина командующего флотилией еще огибала здание МПРа [19]19
  МПР– Мастерская межпоходового ремонта.


[Закрыть], а Ирина уже успела припарковать свой Фольксваген на стоянке и, не торопясь, пошла догонять остальных женщин, осторожно спускающихся к выходу на пирс.

* * *

В губу Западная Лица Северсталь входила в надводном положении, всплыв практически на траверзе острова Кувшин, расположенного правее входа в пролив Восточный. По левому борту просматривался причальный фронт губы Малая Лопатка. Почти все пирсы были пусты. Только у крайнего покачивались на воде две атомные станции.

– Смотри-ка, обратился Самсоненко к старпому, – весь металлолом убрали. Сейчас посмотрим, что в Большой Лопатке делается.

Через пару минут лодка миновала скалистый мыс, и по левому борту открылась следующая губа – Большая Лопатка. Вдоль всего побережья протянулся длинный ряд пустых пирсов. Три лодки, док и две плавказармы. Еще один пирс выглядит обжитым – видимо лодки в море.

– Да, – протянул каперанг, – пустовато. А когда-то, тут дивизия базировалась. Все пирсы были заняты. У некоторых, борт к борту по две лодки стояли. А все Борька-шельмец. Да и после него постарались. Виданное ли дело – одну лодку 20 лет строить.

– Ты лучше на Андреевку погляди, – старпом кивнул направо, где открылся вид на губу Андреева, в которой размещалась Береговая техническая база с могильником отработавшего ядерного топлива Северного флота. – Вот тут – серьезные перемены.

Самойленко посмотрел направо. – Согласен. Тут, действительно, очень серьезно к делу подошли.

Вместо пары дышащих на ладан причалов, 40-а тонного портового крана и нескольких потрескавшихся хранилищ, теснящихся на склоне сопки, и ведущей к ним, местами асфальтированной, дороги, взгляду предстала ровная аккуратная эстакада, с мощным козловым краном, рельсы которого начинались на массивном бетонном причале, и тянулись далеко на берег, с двух сторон охватывая ровные коробки монументальных бетонных хранилищ.

Исчезли грязные ручьи, тянущиеся к акватории от хронически протекающих хранилищ, колючая проволока, через которую, по задумке авторов проекта, радиация ну никак не могла просочиться наружу, – там ведь таблички специальные повешены. Исчезла свалка пустых контейнеров. Алюминий, нержавеющая сталь, бетон – и больше вообще ничего. Только голая, очищенная от растительного слоя и аккуратно выровненная скала, резко обрывающаяся в море.

– Ничего себе! И когда это все успели?

– За год.

– Молодцы. Ладно, отставить лирику, входим в Нерпичью.

^{Пирс в губе Нерпичья}

В это время Северсталь уже вошла в расширение губы Западная Лица, правая сторона которого представляла собой губу Андреева, а левая – губу Нерпичья. В этой губе Самойленко еще швартоваться не приходилось, и он передал управление старпому, который уже имел нужный опыт.

Северсталь швартовалась долго. Подрабатывая водометами, выверяя скорость и направление, стараясь максимально уменьшить конечный толчок. Тем не менее, причал ощутимо дрогнул, а кранцы расплющились в тонкие блины. Пятьдесят тысяч тонн – это очень много. Примерно, как 40 железнодорожных составов, объединенных в один корпус.

А вот дальше все пошло по накатанной. Концы были наброшены на мощные кнехты [20]20
  Кнехт– причальная тумба для закрепления швартовых концов.


[Закрыть]и крепко подтянуты, на лодку подали трап, команда выстроилась на палубе.

Самойленко скомандовал: «Смирно! Равнение на середину!» – молодцевато сбежал по трапу, не касаясь его руками и, подойдя к командующему флотилией строевым шагом, отдал рапорт.

– Вольно! – скомандовал вице-адмирал, – спасибо… – он хотел добавить, – сынок, – но Самойленко даже по внешнему виду был заметно старше 52-летнего командующего флотилией, и он, не найдя другого слова, просто обнял командира Северстали.

– Вольно! – отрепетовал он команду, высвободившись из медвежьих объятий вице-адмирала, – разрешите действовать по распорядку?

– Отставить, по распорядку, – ответил командующий флотилией и сделал приглашающий жест рукой.

На пирс вступила колонна из восьми моряков, каждый из которых нес на подносе зажаренного целиком молочного поросенка. На боках поросят были приклеены флажки, являющиеся малыми копиями звездно-полосатого флага США. Сзади, четверо дюжих матросов с трудом тащили носилки, на которых возлежала достаточно крупная свинья, зажаренная аналогичным образом. В пятачке свиньи была зажата вишенка, которая чудесным образом не падала при толчках, сопровождающих перемещение неподъемного груза.

– Мы решили возобновить традицию, – пояснил действие вице-адмирал. – Принимайте честно заработанное.

Самойленко отдал соответствующую команду, и поросят быстро утащили на лодку. Со свиньей возникла заминка. Трап был узкий, и если по ровному пирсу носилки еще можно было нести вчетвером, то когда шедшие впереди вступили на круто поднимающийся трап, на задних пришлась большая часть очень даже не маленького веса, и они просто опустили ручки носилок на пирс, чуть не вывалив свинью в воду. К носилкам тут же подбежали несколько добровольных помощников, свинья, под улюлюканье экипажа, вознеслась на борт и канула в люке.

– Борис Александрович, – командующий флотилией придержал, Самойленко, который собирался вернуться на лодку, – я ведь не один Вас встречаю, – кивнул он в сторону замерших в отдалении женщин. Их мужей отпустите на берег сразу, а остальных, в соответствии с распорядком. Но, в первую очередь женатых. Экипаж может гулять трое суток, а Вас вместе с командиром БЧ-1прошу завтра к десяти утра быть в штабе флотилии. Надо будет уточнить ряд моментов по координатам утопленных вами лодок. Их ведь поднимать теперь потребуется. А теперь, можете идти обниматься.

Почти любой на месте Самойленко так бы и поступил, но он был командиром старой закалки.

– Разойдись! – зычно крикнул он, повернувшись к замершему строю, – Максимов, Смирнов, Пашинцев и Малолетнев, – он приглашающе махнул рукой, и только потом устремился на встречу жене.

За его спиной четверо офицеров дружно ссыпались вниз по трапу, но он этого уже не видел, так как крепко обнял жену, прижавшись к ней всем телом.

– Ты вернулся, – прошептала ему в ухо полузадушенная женщина.

– Ты же знаешь, я всегда возвращаюсь, – так же, шепотом, ответил ей Самсоненко.

– Знаю, конечно, но все равно, когда ты в море уходишь – всерьез пробирает.

В это время старший лейтенант Смирнов уже поймал в объятия, метнувшуюся к нему Настю, легко приподнял ее и закружил по пирсу.

– Вот теперь ты настоящая жена морского офицера, – прошептал он в девичье ушко.

– А раньше, – спросила удивленная девушка?

– А раньше ты была просто замужней женщиной. Жена морского офицера – это особый статус. Далеко не все на это способны.

* * *

Извинившись перед женой, Самойленко вернулся на борт. На отдание всех необходимых распоряжений ему потребовалось всего 15 минут. По истечении этого времени он быстро спустился по трапу.

– Димка, – окликнул он Смирнова, проходя мимо самозабвенно целующейся парочки, – вы без колес? Поехали с нами!

За руль Фольксвагена каперанг сел сам, мягко, но непреклонно усадив Ирину на переднее сидение. Смирновы устроились сзади.

В дороге он комментировал местные достопримечательности, выступая в роли самодеятельного гида.

– Вот это – Затяжной подъем, – кивнул он на дорогу, начавшую подниматься на пологий склон, почти сразу после развилки на Нерпичью. Длина его – больше километра, и зимой, если дорога не подсыпана, машины далеко не всегда могут его преодолеть. Даже с тремя ведущими мостами после остановки вверх уже не тронуться. Приходится задним ходом спускаться вниз. А там другие машины. Иногда несколько часов на преодоление этого подъема требовалось.

– А это ВАИ, показал он на домик в паре километров от въезда в город. Когда объявляют дорогу раз, шлагбаум работает только на въезд.

– А что такое дорога раз? – спросила Настя.

– Это значит, что дороги вообще нет. Переметено напрочь, так что и на Урале не прорвешься. Иногда, на несколько суток перекрывали, пока пурга утихнет и можно будет расчистить.

– А во время пурги, что, не чистили?

– Так бесполезно ведь. Чистят, а следом через полчаса уже опять переметено. Вас где высадить?

– Перед улицей генерала Чумаченко, – попросила Настя. – А почему во флотском городке улица именем генерала названа? По идее, адмиралы должны быть.

– Северный флот особый, – подумав, ответил Самойленко. На других флотах основная часть объектов уже давно построена была. А тут, после войны, почти все с нуля начинали. И строителей всегда было едва ли не больше, чем плавсостава. А Чумаченко СВМСом [21]21
  СВМС– Северовоенморстрой.


[Закрыть]руководил. Очень многое в Западной Лице именно при нем было построено. В том числе и МПР в Нерпичьей и дома на этой улице.

– Ну ладно, – Самойленко притерся к тротуару и остановил машину, – у тебя, Дима, трое суток. Считай это краткосрочным отпуском. А на четвертый день, прямо с утра, быть на лодке как штык.

– Есть, товарищ командир, – ответил Смирнов, вылезая из машины, – большое Вам спасибо.