Текст книги "Проверка на прочность"

Автор книги: Михаил Николаев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 15 страниц)

Шестнадцатая глава. Генеральная ассамблея

Заседание Генеральной ассамблеи ООН, как и планировалось ранее, началось в понедельник, 28 мая. Полной уверенности в том, что его не придется переносить, небыло до воскресенья, но, незадолго до полуночи 27 мая, в интернете появилось сообщение об уничтожении Теннесси и обстановка разрядилась.

Собрались опять в Пекине. Делегацию от СРГ и в этот раз возглавил Примаковский. Его примеру, как и следовало ожидать, последовали все первые лица остальных стран членов Совета Безопасности и большая часть руководителей других государств. Сарай и в этот раз сам поехать не решился, снова направив своего Госсекретаря.

Открыл заседание Пан Ги Мун. Он предложил, чтобы чрезмерно не затягивать заседание, сначала утвердить принятую ранее резолюцию Совета Безопасности, а уже потом обсудить оставшиеся 2 предложения, вынесенные на заседание Генеральной Ассамблеи. Находясь под воздействием инцидента с Теннесси, за текст резолюции проголосовали даже те страны, которые изначально голосовали против. В результате, резолюция была утверждена подавляющим большинством голосов. Пакистан и, присоединившиеся к нему Албания с Израилем, проголосовавшие против, остались в явном меньшинстве. Если позиция Пакистана, в данном случае, была понятна всем, объяснима и в комментариях не нуждалась, то на делегации от Израиля и Албании начали посматривать как на изгоев. Хиллари Блинтон и в этот раз воздержалась. Держалась она на удивление скромно и, понапрасну, старалась не отсвечивать.

Перед началом обсуждения остальных вопросов, слово для выступления попросил премьер-министр Индии Монмохан Сингх. Поднявшись на трибуну, Сингх поблагодарил всех за доверие, позволившее Индии стать постоянным членом Совета Безопасности, пообещал, что Индия постарается всемерно оправдать это высокое доверие, а потом, что для большинства собравшихся было полной неожиданностью, сказал, что сам выступать дальше не будет, так как главные слова должна сказать женщина. Сингх отступил в сторону, после чего его место на трибуне заняла Соня Ганди – вдова бывшего премьер министра Индии – Раджива Ганди.

Шестидесятипятилетняя итальянка, большую часть своей жизни, прожившая в Индии, и сросшаяся с ней настолько, что, будь ее желание, сейчас именно она была бы ее премьер-министром, выступать умела. Присутствие многих десятков глав наиболее значимых государств мира ее ничуть не смущало. Но женщина волновалась. Наконец, она справилась с собой и начала выступление, которое потом было напечатано почти во всех газетах мира и долго не сходило со страниц интернета.

– Я женщина, – Соня, изучавшая язык в Кембридже, по-английски говорила свободно и расковано, – и, как любая нормальная женщина, ненавижу войну. Несколько дней назад мы все стояли на самом пороге Третьей Мировой войны. Величайшее счастье в том, что мы этот порог так и не переступили. Потом был бунт на Теннесси. Я думаю, что он показал всем, в каком шатком и неустойчивом мире мы живем. Решение о том быть или не быть миру на Земле, может принять даже капитан подводной лодки. Так не должно быть. Русские сделали очень хорошие, своевременные предложения. Надо разоружаться и, в первую очередь надо избавиться от ядерного оружия. Нет на Земле такой проблемы, которую мы не могли бы решить путем мирных переговоров. Ядерную дубинку надо сломать, и сделать это надо всем разом. Сколько можно сокращать количество боеголовок, одновременно наращивая их неуязвимость и точность доставки. Надо положить этому конец. Сейчас мы с вами имеем уникальный шанс – избавиться от ядерного оружия разом, всем одновременно. А потом и от атомных электростанций, являющихся не менее, а может быть даже и более опасными не только для тех, кто живет в непосредственной близости от них, но и для жителей целых регионов. Слишком дорогую цену человечество платит за полученную на них энергию. Как женщина и мать двоих детей я прошу вас, пусть эта война будет последней. Не нужно больше воевать.

Соня медленно сошла с трибуны и пошла к своему месту. В зале стояла тишина. А потом он взорвался аплодисментами. Первыми встали делегации постоянных членов Совета Безопасности. Вслед за ними начали подниматься с мест все остальные. Весь зал долго аплодировал стоя.

Тон ассамблее был задан. То, что время для полного ядерного разоружения наступило и затягивать с этим процессом больше нельзя, ясно было почти всем, и лидеры стран, в своих выступлениях, это признавали. Члены Ядерного клуба, подтверждая свою готовность, остальные – поддерживали это решение. Обсуждение, в основном, касалось технических аспектов. Так продолжалось до тех пор, пока на трибуну не поднялся премьер-министр Израиля Биньямин Нетаньяху.

– Если вы хотите разоружаться, то мы, разумеется, не в праве вам препятствовать, – начал Нетаньяху свое выступление, – но на Израиль ваши решения не распространяются. Мы окружены враждебными соседями, еще не определились со своими границами, почти треть нашей страны соседние государства до сих пор считают спорными территориями. Поэтому мы, в обозримом будущем, не собираемся расставаться со своим ядерным арсеналом. Израиль никогда не поддержит такую резолюцию, а если у вас хватит наглости ее принять без нашего согласия, то выполнять ее мы отказываемся заранее. Есть ко мне вопросы?

– Есть, – медленно поднялся со своего места Примаковский, – и не только вопросы. Во-первых, Вы подменяете общепринятые понятия. Территории, о которых Вы говорите, являются не спорными, а оккупированными вами. Причем, Восточный Иерусалим и Голландские высоты ваша страна умудрилась еще и аннексировать. Вашими эти территории ООН никогда не признавала. Во-вторых, всех соседей настроили против себя вы сами. И еще. Либо вы являетесь членом Организации Объединенных Наций и, в соответствии с ее уставом, выполняете ее решения, либо вы сами по себе. Выбирайте. Или вы уже забыли, что Ваше государство в 1948 году было образованно именно решением ООН. Причем в совсем других границах. А теперь вопрос: поможет вам ядерное оружие, если мы, с санкции Совета Безопасности, подвесим на геосинхронной орбите над вашей территорией персональную лазерную платформу, запрограммированную на сбивание любых воздушных целей, пытающихся выйти за пределы вашей территории? Или проще с соседями помириться?

Настолько резкой отповеди Нетаньяху не ждал. Он думал, что его начнут уговаривать, обещать что-либо взамен. А тут сразу такой наезд. Некоторое время он напряженно думал, а потом сам задал вопрос.

– Допустим, мы согласимся на ликвидацию своего ядерного оружия. Как в этом случае нам жить во враждебном окружении?

Примаковский хотел ответить, но его опередил Председатель КНР Ху Цзиньтао.

– Для этого и существует Совет Безопасности ООН. Как только вы выполните его старые резолюции, которые ваша страна до сих пор успешно игнорирует, и уберете свои поселения с оккупированных вами территорий, все претензии со стороны ваших соседей исчезнут. А дальше просто ведите себя как цивилизованные люди и не злите их. Ну и, если хотите, мы можем построить вам надежную стену вдоль всех границ. Наша страна имеет в этом некоторый опыт, – закончил он под смех в зале.

– Спасибо, стену мы уже строили, – попробовал отшутиться Нетаньяху, – не помогает.

– Так вы ее на чужой территории строили, – усмехнулся в ответ Ху Цзиньтао. – Надо было вдоль границы ставить. Только вы ведь границ не признаете, считаете, что вполне можете и без них жить.

– Я не могу сейчас принять решение, – сник вконец обескураженный Нетаньяху. – Мне надо проконсультироваться с президентом.

– Никаких проблем, – пришел ему на выручку Пан Ги Мун. – Мы уже засиделись, пора небольшой перерыв сделать. Заодно и проконсультируетесь.

* * *

Во время перерыва Нетаньяху, действительно, позвонил Шимону Пересу. Обычно в Израиле президент является номинальным главой государства, а вся власть сосредоточена в руках премьер-министра. Но, только не в данном случае. Восьмидесятидевятилетний Перес, являлся политическим тяжеловесом, политическая карьера которого длилась уже 65 лет. Он многократно возглавлял различные министерства Израиля, дважды избирался его премьер-министром, более того, Нетаньяху являлся его преемником на этом посту. Не смотря на глубокие противоречия, давно возникшие между этими двумя политиками, лучшим советчиком в данной ситуации был именно Перес.

Объяснять ничего не потребовалось. Шимон наблюдал за происходящими в Пекине событиями по телевизору, и к разговору был готов.

– Мальчишка! – произнес он в трубку, – что ты о себе возомнил. Совсем нюх потерял и в обстановке не ориентируешься? Ты понимаешь, что своими необоснованными претензиями и апломбом, ты только ухудшил ситуацию. Можно было тихо согласиться на ликвидацию ядерного оружия и надолго остаться при своих. Даже выиграть можно было. А ты все испортил. Ты хоть понимаешь, что нам теперь и без ядерного оружия остаться придется, и поселения ликвидировать. А это 700 тысяч человек. Со своим хозяйством, недвижимостью, планами. Что мы теперь им сказать должны? Лучше бы я сам в Пекин поехал.

– И что теперь делать? – спросил окончательно сдувшийся премьер-министр.

– Соглашайся, дурила, причем безоговорочно. И моли Бога, чтобы по Израилю специальной резолюции не приняли. Сразу после окончания перерыва, просись на трибуну и говори, что будешь голосовать за предложение о разоружении. Ну а вернешься – готовься отчитываться перед Кнессетом.

* * *

После окончания перерыва Нетаньяху снова поднялся на трибуну, объявил, что Израиль согласен на полное ядерное разоружение без каких бы то ни было предварительных условий, и будет голосовать «За».

Больше возражающих не нашлось, и голосование прошло гладко. При обсуждении второго вопроса принципиальных возражений почти не возникало, но по технической и организационной составляющим проекта, вопросов было много. Примаковскому пришлось несколько раз подниматься на трибуну и, в очередной раз, объяснять, разъяснять, пояснять.

А потом начались вопросы от развивающихся стран, которые атомных электростанций не только не имели, но даже заводить не планировали. А вот получить в собственность термоядерную электростанцию им приспичило. Пришлось объяснять, что в экваториальной Африке, например, подобное не просто излишне, а даже кощунственно. Там бесплатного солнца – мама не горюй. Монтируйте солнечные батареи, да пользуйтесь. Никакие ЛЭП не нужны. Распределительные подстанции не нужны. Понижающие трансформаторы не нужны. Дорого, обслуживать надо? Так термоядерная электростанция подороже обойдется. Сначала научитесь с солнечными батареями обращаться, а потом на хай тек замахивайтесь.

Долго ли, коротко, но договорились. Проголосовали. На этом повестка дня была закончена и большая часть первых лиц государств ассамблею покинула. Прочие вопросы могли быть решены и без их участия. Но, многие остались.

В частности, индийская и пакистанская делегации на следующий день собрались раз и навсегда покончить с взаимными территориальными претензиями, предоставив спорным территориям максимально широкую автономию. Сербская и черногорская делегация, наоборот, планировали обсудить вопрос объединения. Сначала, между собой, а в перспективе, и возможности вхождения в качестве анклава в состав СРГ, или как они там будут называться после объединения с Белоруссией и Казахстаном.

* * *

Примаковский, Монмохан Сингх и Соня Ганди, также, решили задержаться на пару дней в гостях у Ху Цзиньтао. Нет, объединяться они не собирались. Просто руководителям трех крупнейших государств Евразии, суммарное население которых составляло почти половину от всего населения мира, надо было накоротке обсудить ряд принципиальных вопросов, от решения которых зависело – как в ближайшие годы будет развиваться человечество. Какие цели будут поставлены во главу угла? Какие направления развития следует считать приоритетными?

Идея белого золотого миллиарда себя не оправдала. Европа погрязла в мелочных склоках, не замечая, что политика всеобщей толерантности и вседозволенности прямым путем ведет к ее исламизации и моральному разложению. Штаты, привыкшие жить в долг и за чужой счет, вообще, разваливались, стремительно теряя остатки авторитета и научного потенциала.

Нужна была новая стратегия. Глобальная стратегия, охватывающая не только население отдельных стран или их блоков, а определяющая дальнейший путь всего человечества. С эпохой бездумного потребления и хищнического разрушения экологии планеты Земля надо было срочно завязывать. Эти процессы не имели будущего и вели к регрессу. Надо было предложить взамен что-то новое.

Земля – колыбель Человечества, но всю жизнь нельзя прожить в колыбели. Надо было выходить в Космос. Не на орбиту, там уже тесно. И не на Луну. Там уже были. Сначала, на первом этапе, следовало освоить Солнечную систему.

Сил для этого у каждой страны по отдельности было еще мало, но, в случае объединения большого числа единомышленников в единый межгосударственный и транснациональный кулак – вполне достаточно. Ну а потом, освоившись в Солнечной системе, можно было уже задуматься о межзвездной экспансии. Пока – это не реально. Но, если работать над этим, вкладывать деньги, волю, созидательный труд, а главное – иметь цель и желание ее достигнуть – все обязательно получится.

Русский, итальянка, сикх, и китаец национальности хань должны были определиться с тем, в каком направлении Человечество будет развиваться дальше. Не только страны, которые они представляют, а все Человечество в целом. Задача была не простой, но и решать ее взялись далеко не последние представители Человечества.

Семнадцатая глава. Награждение

 
Я стою спокойно перед строем —
В этот раз стою к нему лицом.
Кажется, чего-то удостоен,
Награжден и назван молодцом.
 

Владимир Высоцкий. Глубокий поиск

 
– Нет, ребята, я не гордый.
Не заглядывая в даль,
Так скажу: зачем мне орден?
Я согласен на медаль!
 

Александр Твардовский. Василий Теркин

В этот раз Георгий не стал ждать развития ситуации и сразу, как только было получено известие об уничтожении Теннесси, уехал в Ленинград. Надо было возвращаться к работе. Июнь – пора экзаменов. Ему предстояло их принять в двенадцати учебных группах.

За три дня до очередного экзамена Георгий проводил вводную консультацию, проверял конспекты и озвучивал фамилии тех, кто к экзамену мог не готовиться, получая заслуженную оценку «отлично» автоматически, на основании текущего контроля успеваемости на протяжении семестра. Таких было не много, по 3 – 4 человека на группу, но они были.

Ну а через 3 дня он встречался на экзамене с остальными. В этом году экзамен сдавали лучше, чем в прошлом. Намного лучше. Что на это повлияло в большей степени: жесткий конкурс, образовавшийся при поступлении, позволивший отсеять слабых; увеличение часов, позволившее добавить несколько семинаров; наконец появившиеся ТСО [22]22
  ТСО– технические средства обучения.


[Закрыть]; изменения, произошедшие в жизни людей; может быть все это вместе взятое – Георгий не знал, но результат был, как говорится, на лицо. Неудовлетворительных оценок небыло вообще, троек – по 3 – 4 на группу. Все остальные сдавали на 4 и 5. Иногда Георгий даже сомневался, какую из этих двух оценок ставить и задавал дополнительные вопросы.

Обычно, у него очень редко встречались недовольные полученной оценкой, так как определялась она до изумления просто. Критерий выставления экзаменационной оценки Георгий озвучивал на вводной консультации. В случае если курсант отвечает самостоятельно, не отклоняясь от формулировки вопроса, а экзаменатор только слушает, иногда задавая уточняющие вопросы – ответ достоин оценки «отлично». Если курсант периодически замолкает и экзаменатору приходится задавать наводящие вопросы – это четверка. Ну, а вот если говорит, в основном, экзаменатор, а курсант с ним периодически соглашается, при этом, знания, глубоко запрятанные в черепной коробке, извлекаются посредством клещей и других пыточных инструментов – это, извините, тройка. Двойка – редкая оценка. Для ее получения надо не иметь знаний, либо иметь шпаргалку, или техническую систему, состоящую из мобильного телефона в комплекте со спрятанным под воротником наушником.

Бороться со шпаргалками тяжело, иногда – почти бесполезно. Георгий эту проблему решил достаточно легко и кардинально. В случаях, когда курсант не мог самостоятельно ответить на один из теоретических вопросов, но претендовал на тройку, ему дозволялось воспользоваться при ответе на этот вопрос своимконспектом. В конспект информации можно вместить куда больше, чем в шпаргалку. И дергаться не надо. Поэтому, при подготовке к экзамену, лучше восстановить в конспекте пропущенную лекцию, чем рисковать со шпаргалкой. Полный ответ с конспектом – это тройка, а шпаргалка – гарантированная двойка. Как бы виртуозно человек не списывал – это всегда видно.

В двух случаях курсанты не просто рассказали все, что услышали на лекции, обнаружили в учебнике и практических пособиях, но и многое сверх этого. Причем, показали не только знание, но и понимание достаточно сложных вещей. За такие ответы следовало бы поставить шестерки, но такие оценки предусмотрены небыли. Выход из создавшейся ситуации имелся достаточно простой. Георгий, прощаясь с группой после окончания экзамена, назвал фамилии отличившихся и объяснил, что они достойны более высокой отметки, чем отлично. После этого он предложил обоим, начиная со следующего учебного года, принять участие в работе ВНОК [23]23
  ВНОК– военное научное общество курсантов.


[Закрыть]. Его собственный путь в науку, когда-то начался именно таким образом.

В расписании экзаменов «окон» почти небыло и когда Георгию неожиданно позвонил Ванников и попросил его приехать на денек в Москву, он попробовал сослаться на слишком жесткий график, не позволяющий выкроить хотя бы сутки.

– И что Вы предлагаете мне сделать, – уточнил Ванников, – самолет за Вами выслать, или всей стране выходной день устроить?

– Выходной не поможет, – отшутился Георгий, – мы и по выходным экзамены принимаем. Когда быть нужно?

– Четырнадцатого июня, в пятницу. К одиннадцати часам дня надо быть в Кремле, в Георгиевском зале. Форма одежды – парадная для строя.

– Так я ведь в запасе давно.

– А мне тут доложили, что на экзамен ты в форме приходишь.

– Это психология. Запоминается последнее впечатление.

– Согласен. Тем более, чтобы в форме был.

– Есть, товарищ генерал-полковник!

– Отстал ты там от жизни. Мы с Колдуновым уже 2 дня как генералы армии.

– Извините, товарищ генерал армии, не знал.

– А ты и не мог знать. Объявят только в пятницу.

– Хорошо, в пятницу буду как штык. Экзамен у меня в четверг, а консультацию к следующему проведу досрочно. Да, самолета не надо. Я уж как-нибудь на поезде доберусь.

– Договорились. Заодно, жду от тебя соображений по подъему американских АПЛ и по лунной программе.

* * *

Справедливо рассудив, что поспать у него значительно успешнее получится не в поезде, а дома, да и форма в этом случае не изомнется, Георгий решил ехать в Москву не ночной Стрелой, а утром, на Сапсане. Вариант с поездкой на машине он отмел сразу. Георгий спинным мозгом чувствовал, что эта поездка без выпивки, ну никак не обойдется, а он принципиально не садился за руль даже после небольшой дозы пива.

Вещей он с собой брать не стал. Офицер, который одной рукой придерживает кортик, а во второй держит целлофановый пакет или дорожную сумку, выглядит, мягко говоря, не комильфо.

Подходя к Московскому вокзалу, Георгий понял, что хорошая мысль пришла в голову не только ему. А когда вышел на перрон, то не просто удивился, а был буквально сражен. Во-первых, Сапсан был не один. С разницей времени отправления в пару минут, в Москву должны были отбыть сразу два скоростных поезда. Во-вторых, перрон был не просто заполнен, а буквально забит военными. Больше всего было моряков, резко контрастирующих на фоне остальных черной с золотом формой, на фоне которой еще белее смотрелись отутюженные рубашки и чехлы фуражек. Среди них, тут и там мелькали краповые и голубые береты десантников, черные береты морских пехотинцев, ярко зеленые фуражки пограничников. Отдельной группой стояли офицеры в голубых мундирах с эмблемами военно-космических войск.

Проталкиваясь к вагону через толпу разномастных офицеров, половина из которых вытягивала шеи в поисках знакомых, а вторая половина уже обнималась или хлопала по плечам встреченных однополчан, Георгий неожиданно получил крепкий тумак в плечо от поравнявшегося с ним каперанга.

– Георгий, не узнаешь чертяка!

– Боря, Самойленко! Не узнал. Я тебя в форме, вообще, ни разу не видел.

– А я тебя подполковником видел последний раз. Давно полканом стал?

– Еще в 2003, перед самым увольнением в запас.

– А сейчас, что, в строй вернулся?

– Нет, так в запасе и числюсь. Просто, велено в форме прибыть.

– А я вернулся на службу. Опять лодкой командую. Про Северсталь слышал?

– Так это ты был? Не просто слышал, воочию, как говорится, наблюдал. Ну, пошли в вагон, там поговорим.

– Погоди, я тебя со своими офицерами познакомлю.

Состоялась процедура взаимных представлений.

– А вот этого парня представлять не надо, я его и так знаю, товарища моего сын, – указал Георгий на расплывшегося в улыбке старшего лейтенанта.

– Димка, ну надо же, как мир тесен. А он у нас отличился. Это его идея была, как Теннесси прищучить. Далеко пойдет.

– Борис, ты ошибаешься, мир не тесен, он оченьтесен. Посмотри вокруг, сколько народу обнимается. Ну ладно, пошли в вагон, три минуты до отправления осталось.

В этот раз почти никто из пассажиров Сапсана на своих местах не сидел. Разобрались по парам, тройкам, компаниям. Вспоминали былое, рассказывали о том, с чем пришлось столкнуться во время краткосрочных боевых действий, делились планами на будущее.

– Георгий Николаевич, – обратился к Георгию Дмитрий, когда первый накал разговоров схлынул, и образовалась пауза, – что Вы мне на дальнейшее посоветуете? Я ведь, когда меня лейтенантом в запас выперли, начал второе образование получать, строительное. Работал и на заочном учился. Потом вернулся в строй. А сейчас, нам сказали, что на лодке ракеты демонтировать собираются. Что, опять сокращение и на гражданку?

Вопрос был не простой. Офицеры притихли, внимательно слушая, что ответит на него человек, который явно информирован лучше, чем многие другие.

– Сокращение на флоте, конечно, будет, – подумав, ответил Георгий. – Но, не сразу и не такое бездумное, как проводилось раньше. Разоружение началось глобальное, но армия и флот сохранятся еще долго. Функции у них изменятся, конечно, но задач еще много останется. Только вот карьеру тебе во флоте сделать врядли удастся. Молодой ты еще. А сейчас много вернулось постарше и с опытом. Но, выход есть. Флот ведь теперь у нас не только морской и воздушный. В космос выходим. В сентябре открывает прием Академия Космических войск. Подавай заявление и сдавай экзамены. Здоровье у тебя крепкое, мозги не слабые, задор имеется. Сейчас туда не только летчиков, но и подводников принимать будут. В космосе, во время дальних полетов, вам куда привычнее, чем им будет. И по возрасту как раз подходишь.

– Луну осваивать будем? – уточнил старший лейтенант.

– Нет, на Луну ты уже опоздал. К тому времени, как академию окончишь, туда уже гражданские пилоты летать начнут. Грузовики гонять. А ты готовься Солнечную систему осваивать.

– А есть на чем?

– Пока нет. Но появится уже скоро. Про двигатели ионные слышал?

– Слышал, конечно. Но, они ведь слабенькие. Годами летать придется, а я женился недавно.

– Слабенькие они были, пока энергии вдосталь не имели. А сейчас, благодаря термояду, мы новые строим. Скорости в 210 километров в секунду хватит тебе для внутрисистемных полетов?

– За глаза и за уши, это ведь почти две трехтысячных от световой! А дальше что?

– Дальше пока не знаю. Для ионного двигателя 210 километров в секунду – предел. Придумаем что-нибудь новое. Может вот ты и придумаешь, если в дальний космос захочешь. Ну что, будешь поступать?

– Если командир разрешит.

– Разрешу, Дима, разрешу, – вклинился в разговор Самсоненко. Ты поступи, главное. Там ведь отбор не слабенький будет.

За разговорами никто не заметил, что поезд уже подлетел к Москве и начал плавно притормаживать. Лишь когда за окнами появился навес над перроном Ленинградского вокзала, народ опомнился и начал спешно обмениваться телефонами и адресами.

Сплошным черно-бело зелено-голубым потоком военные просочились сквозь здание вокзала и выплеснулись на площадь Трех вокзалов. От такси с шашечками на крыше и бортах рябило в глазах. Поток распался на отдельные ручейки, загружаясь в машины. Что характерно, никто не называл адреса и не спрашивал о цене проезда. Собравшиеся на площади таксисты отлично знали, куда именно направлялись все эти военные, и даже не задумывались о том, чтобы содрать с них лишнее.

* * *

За прошедшие 20 лет народ успел привыкнуть к тому, что власть наказывает невиновных и награждает непричастных.

Этот стереотип надо было ломать, и Ноократический совет подошел к вопросу о награждениях очень серьезно. Награждать всех, разумеется, не следовало, но и обижать людей понапрасну никто не планировал. Поэтому наград было много, но к их выбору и отбору награждаемых, подошли очень дифференцировано.

Медаль «За победу над США» полагалась всем, кто в период с 22 по 24 мая находился в частях и соединениях, выполняющих боевые задачи (включая и боевое дежурство, не предусматривающее непосредственного боестолкновения с противником). В штабах различного уровня этой медалью награждались только те военнослужащие, которых в этот период были непосредственно задействованы в планировании или обеспечении боевых действий. Этой же медалью награждались и ополченцы, принимающие участие в боевых действиях в Абхазии и на Чукотке. Награждение этой медалью проводилось непосредственно в частях, но списки награжденных предварительно высылались в Москву для проверки.

В связи со спецификой боевых действий, очень большое число военнослужащих и гражданских специалистов было представлено к награждению медалью «За спасение утопающих». Награждения этой медалью осуществлялись в штабах соединений, а списки награжденных – публиковались в региональной печати.

В штабах соединений также вручались и другие медали (например, «За отвагу» и «За боевые заслуги»), основания для награждения которыми не изменились со времен Великой Отечественной войны.

Орденом «За вклад в победу» награждались ученые и инженерно-технические работники, непосредственно причастные к созданию принципиально нового оружия, вооружений, новых и модернизации старых кораблей, самолетов, вертолетов, созданию космопланов, экранопланов и автоматических лазерных платформ. Орден имел три степени. Награждение орденом «За вклад в победу I степени» проводилось в Георгиевском зале Кремля.

Вторым новым орденом, введенным Ноократическим советом, был орден «Последняя война». Этот орден, также, имел 3 степени. Третью степень давали за уничтожение танков, бронетранспортеров, боевых самолетов и вертолетов, кораблей третьего и четвертого ранга. Вторую степень давали за корабль второго ранга, несколько десятков боевых самолетов и вертолетов. Первая степень полагалась за корабль первого ранга, внекатегорийные корабли (к которым относились атомные авианосцы), уничтожение, либо пленение эскадр или соединений. Орден «Последняя война» I и II степеней также вручался в Георгиевском зале.

Малым тиражом был изготовлен третий новый орден: «Невидимая война», дававшийся за проведение тайных операций, имеющих такой уровень секретности, что их подробности и личности непосредственных исполнителей еще многие десятилетия останутся неразрешимыми загадками для мировой общественности. Дизайн ордена «Невидимая война» был необычен. В центре стилизованного щита плотоядно облизывался песец. Над его головой парила летучая мышь, а под ногами резвился дельфин. Этот орден, также, вручали в Кремле, но не в Георгиевском зале, а приватно.

Кроме этих новых орденов, в Кремле вручались и старые хорошо известные ордена, которыми за уникальные стратегические операции награждались флотоводцы и полководцы: «Нахимова», «Ушакова», «Жукова». Ну и, разумеется, Золотая звезда Героя СРГ.

В этот раз претендентов на подобные награды было беспрецедентно много, и Георгиевский зал Кремля наполнялся в течение дня несколько раз кряду.

* * *

В этот день у Георгия было много светлых и радостных встреч. Среди нескольких тысяч людей, приехавших в этот день в Кремль, были десятки его знакомых. Да и орден «За вклад в победу I степени», врученный ему по совокупности заслуг, честно говоря, порадовал.

Но, в значительно большей степени, он радовался за своих друзей и знакомых. Капитан I ранга Самойленко был награжден медалью «Золотая звезда» и орденом «Последняя война I степени», однокашник Георгия – адмирал, получил на грудь «Золотую звезду» Героя СРГ в сочетании с орденом «Невидимая война», старший лейтенант Смирнов – «Последнюю войну II степени». Много награжденных орденом «За вклад в победу I степени» было среди его знакомых из Сарова и ленинградского Политеха.

Вместе с орденами некоторым из офицеров, генералов и адмиралов вручались новые погоны, число звезд на которых было на одну больше, чем на тех, что лежали у них на плечах. В некоторых случаях, как, например, у Самойленко, общее число звезд, наоборот, уменьшилось втрое, но размер оставшейся вырос до контр-адмиральской, да и оба просвета куда-то пропали.

В общем, поводов чокнуться фужерами с шампанским хватало с лихвой. Тут важно было не переусердствовать, так как ближе к вечеру, с большой долей вероятности, градус напитков мог существенно измениться.

Перемещаясь по залу, Георгий «случайно» встретился с Ванниковым, двигавшимся ему на встречу.

– Сегодня расслабляйся, – склонившись к его уху, тихо произнес генерал армии, – а завтра в 9 утра надо вернуться сюда на заседание Совета. Есть пара вопросов, по которым нам требуются твои консультации.

– Буду, – также негромко ответил Георгий. – Свои соображения я подготовил. Но завтра вечером мне нужно вернуться в Ленинград. В воскресенье у меня очередной экзамен.

– Неужели, без тебя принять не смогут?

– Принять то смогут и без меня. Есть кому. Просто хочу убедиться, насколько качественно я их обучил. Это ведь не только для них экзамен, но и для меня.

– Хорошо. До обеда мы должны управиться, а потом можешь быть свободен.

Вечер, проведенный в компании друзей, удался. Обмывать за один присест столько звездочек и орденов, Георгию еще ни разу не доводилось. Его друзья решили не заморачиваться с банями и шашлыками и, объединившись с офицерами Северстали и шкафообразными парнями из команды адмирала, сняли зал в одном из ресторанов.