Текст книги "Хозяин"

Автор книги: Михаил Орлов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 21 страниц) [доступный отрывок для чтения: 8 страниц]

Глава 27

С епископом-колдуном Луке так и не удалось поговорить. Происходящее вокруг него и с ним самим хоть и обретало постепенно некую систему и смысл, но все еще оставалось за пределами здравого смысла. Надо было смириться и ждать дальнейших трюков судьбы, таких же неожиданных, как и уже случившиеся.

И уже не хотелось, пережив, кажется, самое страшное, верить в плохое.

Поднявшаяся наверх Лайма стала торопить. Она была раздражена, сердита и не смотрела на Луку. Тяжело дыша от быстрого бега, она сообщала, что командующий Лок послал ее следом за Махди. Бешеному Юру необходимы сведения о людях от первоисточника. Великий вождь желает видеть бывшего пленника уже завтра утром. В путь необходимо отправиться немедленно. Лайма, отвернувшись, оглядывала комнату. На Луку она явно не желала смотреть. Махди высматривал что-то внизу на площади. Спина его выражала неодобрение. Вдруг он прыгнул вниз, но тут же выровнялся, повиснув у окна. Громко хлопая крыльями, крикнул, что не время болтать, и тут же рванул вверх.

Пришлось и впрямь поторопиться.

В лагере их ждали. Ближе к лесу за пределами ненасытного пламени костров, где еще был в разгаре праздник, Лок, пилигрим Эдвард и несколько лесных суетились вокруг большой плетеной корзины. Два мощных фонаря, прикрепленных к деревьям, освещали место работы. Несколько в стороне, уже вне лучей света, темнела какая-то глыба, в середине которой блестел, словно кусок стекла, круглый предмет. И лишь присмотревшись, Лука сообразил, что видит перед собой гигантскую химеру. Раньше он только слышал о подобных монстрах, но как-то не верилось, что эти твари могут достигать таких размеров.

Он подошел ближе. Действительно, в ней было не меньше десяти метров, и хоть брюхо сейчас было опавшим, плоским, размеры чудовища впечатляли. Большой глаз, моргнув, скосился на Луку.

– Ты полетишь? – спросила химера, едва шевеля клювом. – Надеюсь, вас не будет на этот раз много. А то набьетесь в корзину битком и наслаждаетесь видами. А мне тащи.

Голос ее был хриплый, но тихий, что явно не соответствовало размерам тела: казалось, голос гиганта должен был покрывать всю равнину, а не звучать так обыденно тихо. Она внезапно начала надуваться.

– Я думал, вы не вырастаете до таких размеров, – подивился Лука.

– Ты и есть человек из города? Конечно, можно и не спрашивать. «И пройдя по тайным тропам, явился усмирить он алчность людей и устроить вечный Рай на Земле». «О Господи! Помилуй меня и избавь душу мою от сатаны и лжепророков, аминь!»

Голос, казалось, принадлежащий мраку, негромко засмеялся.

– Души мелкие в телах мелких и ничтожных. Все потеряли веру в себя и ищут спасения вовне. «Яви нам, Господи, милость Твою, и спасение Твое даруй нам!..»

– Я ведь просил другого прислать, – раздраженно сказал незаметно подошедший эльф Сэм. – Никого, что ли, кроме тебя, Артур, не было? Когда-нибудь Иисус поразит тебя молнией.

– Надеюсь, не сегодня. А то смотри, кажется, гроза идет.

Лука взглянул вверх. Часть небосклона уже заволокли тучи, и полированная луна быстро летела сквозь ватные темно-синие клочья.

– У меня сегодня максимальная грузоподъемность, – засмеялся Артур. – И вообще долго там еще будут возиться? Меня и так уже распирает, как бы не лопнуть.

Химера снова засмеялась и вдруг приподнялась над землей.

– Ладно, – махнул рукой Сэм. – Подплывай. А ты, Лука, давай полезай в корзину.

В корзине уже сидели Лок и Лайма. И Лука вздохнул с облегчением, потому что лететь одному к великому и ужасному Бешеному Юру никак не хотелось. Присутствие знакомых уже утешало. Лок покровительственно похлопал по плечу, успокаивая и одобряя.

Подплывшая темная глыба химеры опустила вниз канаты щупальцев, переплела концы веревочных петель и потянула вверх. Кабина качнулась, и земля с двумя конусами света, ярко освещавшими запрокинутые головы лесных, ушла вниз. Почти сразу послышался шелест вбираемого сифонами воздуха, затем резкий свист сопла, корзину дернуло, усилился ветер – путешествие началось.

Некоторое время Лука, подняв голову, наблюдал, как освобожденный из мускульных мешков сжатый водород раздувал брюхо химеры. Подъемная сила увеличилась. Они поднимались все выше, одновременно наращивая скорость в горизонтальном направлении. Когда поднялись достаточно высоко, подъем почти прекратился. Лука скоро приспособился к высоте, привык и с любопытством разглядывал темную землю внизу, освещаемую время от времени выглядывавшей сквозь тучи луной. Ритмично свистел воздух в соплах химеры, лицо свежо обдувало встречным ветром, земля быстро уходила назад, и больше ничего не происходило.

Где-то очень далеко, но совсем не там, куда они летели, слабо сиял горизонт. Лука повернулся к Лайме. Она, закрыв глаза, крепко держалась за край корзины. Лука отметил, что сейчас в ней не было ничего звериного: просто испуганная девчонка, которую зачем-то вознесли под облака. Он посмотрел на Лока. Тот тоже в этот момент был просто человеком. Ни звериных форм, ясно отмечаемых в бою, ни шерсти, ни клыков. Все эти процессы были для него непонятны. Впрочем, что он вообще знал о генетических мутациях? В книгах уничтоженной библиотеки были лишь теоретические основы генных преобразований. Существующие же ныне виды лесных были результатом позднейших исследований.

– Что там? – спросил он Лока, указывая на далекое сияние.

– Там? Святой Орден. Рыцари святого Людовика. Там их город.

– Так близко?

– Ну, это по воздуху близко. А так не очень-то и близко. Ты смотри, кажется, гроза и в самом деле будет.

Лука попытался выглянуть из-под туши химеры. Небо тревожно потемнело от наплывших туч, ни звезд, ни луны видно уже не было. Вдруг тяжело загремело, сотрясая все небо, красные сполохи рвались повсюду, пугая и затрагивая что-то внутри.

Вот еще гроза! Читая книги, Лука получил представление о том, как это явление воспринимали люди до Смуты. И поражался. Ливень, стеной воды падающий с неба, молнии, ударявшие в предметы и убивавшие людей!.. Видимо, климат тоже изменился. Дожди бывают, иногда довольно часто, но разве легкую влажность можно было спутать с потоком воды? И молнии уже никого не убивают…

Они поднимались все выше и выше. Земля уходила вниз, при вспышках молнии деревья и поля внизу казались игрушечными или нарисованными. В какой-то момент Лука забеспокоился всерьез. По какой-то причине химера не прекращала подъем. А кроме того, гроза бушевала все сильнее. Здесь, вверху, все воспринималось иначе, чем на земле, более масштабно и страшнее.

Наступила кромешная тьма, со всех сторон слепили метавшиеся повсюду розовые и белые молнии, и поминутно оглушало чудовищными раскатами и ударами, с невероятным грохотом и треском разражавшимися над самой головой. А потом уже молнии засверкали во всю высоту неба зубчатыми, добела раскаленными змеями, с каким-то свирепым ужасом и гулом, – и зашумел, хлынул невидимый ливень, казалось, мрак неба разверзся над ними, и удивительно было, что химера продолжала спокойно плыть и плыть себе, не обращая внимания на ад вокруг.

Однако же, несмотря на грохот падающего ливня, воды почти не было. Кругом шумел поток, но к ним дождь почти не доходил. Пораженный, Лука попытался приподняться… и едва не выпал из корзины. В последний момент его успел поймать и притянуть обратно Лок. Сделал он это так просто и легко, словно бы Лука ничего не весил.

Некоторое время, судорожно держась за корзину, Лука ошеломленно ловил ртом воздух. Он пытался прийти в себя, осмыслить происходящее. Окружающий катаклизм подавлял, он чувствовал, что земля в переносном и прямом смысле исчезла из-под ног, все было ново, страшно, необычно. А главное, небесное представление, которое никто всерьез не воспринимал, здесь, в вышине, всерьез пугало.

Так прошло еще некоторое время. Постепенно гроза стала стихать. А когда это стало заметно, гром и молнии исчезли почти сразу, ливень, едва смочивший одежду, тоже затих, и тучи, сделав свое дело, стали расползаться, словно стадо испуганных баранов. Небо вдруг посветлело, порозовело, и стало видно, что утро уже вот-вот наступит. Светлело. Гораздо ниже их летела впереди гарпия, и вид этого одинокого, издали похожего на обычную птицу лесного неожиданно заставил сердце сжаться в неприятном предчувствии.

Химера продолжала свистеть над головой, огромное тело ритмично сокращало мышцы, воздух шумел, обтекая воздухоплавателей, а земля медленно проплывала внизу. Лука перевел взгляд на спутников. Лайма мирно спала, уставшая после ночных ужасов, а Лок с усмешкой поглядывал на Луку.

Глава 28

Осторожно приподнявшись, Лука убедился, что он и в самом деле чувствует себя гораздо легче. Казалось, он и в самом деле потерял вес. Крепко держась за борт корзины, Лука попытался приподнять тело на руках. Это удалось легко. Наблюдавший за ним Лок усмехнулся.

– Что это? – спросил Лука.

Было такое ощущение, что небо, признав его своим, вот-вот научит летать так же легко, как это могла химера.

– Как что? Здесь всегда так. Ты что, не знал? – Лок вдруг хлопнул себя ладонью по лбу. – Конечно, что же это я! Откуда тебе знать, ты же каменщик. Это наши летают сюда постоянно. А вам откуда?..

Лок засмеялся. Ему словно бы доставляло удовольствие сознавать, что только лесные могли летать и знать нечто недоступное каменщикам. Лайма, проснувшись, приподнялась, держась за щупальце химеры. Локу она кивнула, но на Луку старалась не смотреть.

– Лайма! – все еще смеясь, обратился к ней Лок. – Слышь, а наш-то каменщик ничего не знает о небе.

– Откуда ему! – презрительно отмахнулась Лайма.

– Так объясните! – неожиданно рассердился Лука.

Лайма смотрела на что-то внизу на земле.

– Ну хорошо, объясню. Почему Махди так высоко летит? А потому, что здесь все становится легче. Поэтому корзину с грузом легко тащить. И раздуваться не надо, здесь только сифонить надо, чтобы скорость поддерживать. А если подняться еще выше, то вес снова будет, но уже вверх. Понятно?

– Нет, – честно признался Лука. – Куда вверх? Там же космос: звезды, планеты, Луна… такие же миры, как наш…

– Какой такой космос-осмос, какие миры? Там небо, и всё. Ты что, дурачком прикидываешься? У нас каждый ребенок знает, что небо есть небо, на небе – звезды, солнце и луна. Я сам, правда, не был, но это и так ясно.

Лука вспомнил все то, что он читал в своей библиотеке о мироустройстве, о космосе, гравитации, планетах и звездах, словом, обо всем, о чем рассказывать лесным, верящим в то, что Земля плоская, а небо – твердь, было совершенно невозможно. Да и стоит ли?

Лок продолжал смеяться:

– Неужели у вас, у каменщиков, и школ нет?

Лука, не слушая уже, смотрел вперед. Какой-то огромный город вдалеке, гарпия, все еще летящая впереди.

Корзина неожиданно накренилась, земной диск встал на дыбы, и воздух пронзительно засвистел в ушах. Химера резко пошла на снижение. Лока выбросило наружу, но он успел схватиться за корзину и влезть обратно. Лайма, вцепившись в корзину и зажмурив глаза, визжала от страха. Лука ничего не понимал, видя только то, что земля приближается с каждой секундой.

Немного придя в себя, они попытались докричаться до химеры. Тщетно; кажется, она не слышала или не хотела слышать. Они почти падали, с каждой секундой обретая привычную тяжесть. Никто ничего не понимал, хотя предчувствие ужасного конца заставляло сжиматься сердце.

Когда до земли оставалось не больше сотни метров, захват щупальцев с одной из сторон внезапно разжался, корзина завалилась на бок, вытряхнув содержимое наружу. Лок вцепился в щупальце, но оно, судорожно затрепетав, стряхнуло его.

Лайма, летя в воздухе и продолжая визжать от ужаса, головой врезалась в живот Луке и, прежде чем ее отнесло в сторону, успела вцепиться мертвой хваткой. Кажется, никакими силами нельзя было ее оторвать. Лука и не пытался.

Их закрутило в воздухе. Каким-то образом остановив вращение, он стал искать способы спасения. Голова работала холодно и спокойно. Они пролетели всего метров тридцать, но ему казалось, что впереди еще масса времени и достаточно большое расстояние до земли, чтобы придумать способ спасения. Внизу были островки рощ и обширные поляны, частично засеянные желтой пшеницей. Они падали на край рощицы. Или же могли попасть на заросшее травой поле.

Оглядевшись, он увидел метрах в десяти от них кружащегося в воздухе Лока. Химера спешно отдалялась от них, круто поднимаясь к небу. Или это они отдалялись от нее, но уже падая?

И что-то еще небольшое, темное, стремительно налетало откуда-то сбоку. Только через несколько мгновений Лука узнал гарпию. Это был Махди. Затормозив, Махди раскинул крылья, и белое пятно на перьях сверкнуло перед глазами.

Махди, больно ударив Луку когтями, вцепился ему в плечи. Земля была уже близко, все обретало сумасшедшую скорость. Теперь, когда их падение несколько замедлилось, время сорвалось с цепи. Краем глаза Лука увидел стремительно падающего Лока. Рубашка трещала, в плечи впивались когти, гарпия изо всех сил пыталась замедлить падение, но ничего не могла поделать с двойной тяжестью: Лайма, закрыв глаза, прижималась лицом к Луке.

Хлопанье крыльев над головой, натужные стоны изнемогающей гарпии, стремительно приближающееся поле… надвинулось… чувство, похожее на облегчение… и удар.

Лука не почувствовал никакого удара. Только что они летели, земля вздыбилась, готовясь прихлопнуть… и тут же все кончилось.

Ничего не понимая, Лука нетвердо стоял на жесткой и высокой траве, Лайма, опустившись на колени, все еще зарывалась лицом ему в живот, в нескольких метрах от них дико озирался невредимый Лок, а Махди продолжал, разрывая ткань куртки, бешено рваться в небо.

Вдруг из-за деревьев ближайшей рощи вылетела стрела, быстро преодолела расстояние до них и вонзилась гарпии в горло. Махди, раскинув огромные крылья, рухнул на землю. Он еще попытался своей маленькой ручкой выдернуть стрелу, дернулся последний раз – и умер. К Локу бежали какие-то люди, Лайма, очнувшись от ступора, удирала прочь. Кажется, от всего пережитого она не понимала, в какой стороне спасение, и летела в сторону приближающихся людей.

Ближайший мужчина ударил ее по голове чем-то тяжелым. Она без звука упала на землю. Лок вступил в бой, даже успел разорвать горло первому из тех, кто напал на него, но и его оглушили ударом дубинки.

Лука оцепенело разглядывал поле внезапного боя и машинально нагибался за камнем. Но тут вдруг сбоку мелькнула чья-то рука, и тяжелейший удар погасил сознание.

Вот так все и произошло.

Часть II Новый Рим

Глава 29

В низком помещении кисло пахло потом, овощной похлебкой и всем тем, что сопровождает скученность плохо ухоженных тел. Жарко и тяжело жужжали мухи. Солнце просачивалось через узкие окошки и дверной проем, падало пыльными лучами на пол, стены и сидевших где придется людей и лесных. Последних было много больше; кроме Луки, еще только двое были людьми. Однако же сейчас все казались на одно лицо, все были одинаковы, и еще более эту похожесть подчеркивало выражение их лиц: сосредоточенное и безрадостное.

Лука, оглядываясь, видел в торце длинного коридора железную решетку, отгораживающую помещения гладиаторов от мест для публики. Там медленно и праздно ходили люди в тогах, подбитых разноцветными лентами. И если на лицах гладиаторов преобладало напряжение и затаенный страх, публика была веселой, радостно возбужденной и полной любопытства.

Лука отвернулся. Прошло уже больше трех недель, как он попал в Новый Рим, но до сих пор не мог свыкнуться с постигшем его несчастьем. Впрочем, это и несчастьем назвать было нельзя, скорее переменой. Хуже всего, что такого рода перемены, кажется, являли основу его новой жизни, наполненной слишком быстрой сменой событий.

Стукнули его тогда здорово, и когда он очнулся под вечер в темной и низкой камере, вначале не мог сообразить, что с ним и где он находится. Он снова вспомнил…

…Тусклый свет от почти разряженного светильника освещал лавки вдоль стен, на которых лежали и сидели лесные. Здесь были одни оборотни-луперки, судя по неуловимым волчьим чертам на в общем-то вполне человеческих лицах. И ничего не было известно о Лайме и Локе. Почему-то их разъединили. Впрочем, в их помещении были одни мужчины, Лайме здесь было не место, но вот его и Лока вполне могли оставить вместе.

Лука, приподнявшись, заметил скользнувшие по нему равнодушные взгляды, но тут же интерес всех переключился на занавес, отгораживающий дверной проем, за которым слышались чьи-то тяжелые шаги.

Отодвинув плечом материю, в помещение вошли двое гоблинов, тащивших большой бак, откуда поднимался пар свежеприготовленного супа. Оборотни, схватив каждый свою миску, поспешили к гоблинам. Те, со стуком бросив тяжелый чан на землю, стали разливать в подставленную посуду из объемистого черпака густую похлебку. Налив последнему, черпальщик посмотрел на продолжавшего сидеть Луку, подумал, затем достал из сумки на боку миску, налил в нее порцию и протянул новичку.

Есть не хотелось, но когда Лука принялся за еду, он понял, что проголодался. Голова болела все меньше, похлебка неожиданно оказалась вкусной и сытной, убивать его, судя по всему, не собирались, так что унывать нужды не было.

Его никто не трогал в этот день, и, наблюдая за товарищами по неволе, он неожиданно задумался о том, о чем прежде как-то не приходилось думать. Ему, наверное, одному из немногих на Земле людей довелось читать о прежней истории, о забытых уже временах, предшествующих Великой Смуте, и даже о седом времени, когда человек жил среди богов и химер, не считая их чем-то исключительным. Наблюдая за своими новыми товарищами, Лука подумал, что история в последние века сделала неожиданный виток, возвратившись к собственным истокам. Ему и самому, подобно древним людям еще мифологических времен, приходилось видеть прячущуюся дриаду среди зеленой тени ближнего к городу леса. На мягкой осыпи под холмом он замечал птичьи следы гарпии и в лунном свете видел лица с глазами человека над клювом химеры. Он слышал топот кентавра и заклинания волхва-фавна, вой луперка в новолуние и насмешки пролетавшего рядом гнома.

Он ничему не удивлялся, потому что земля была населена разными живыми существами, как небо звездами. Вокруг бродили люди, лесные, другие страшные чудовища, все как-то уживались, потому что мир изменился после Смуты, когда исчезли чудеса, и все стало возможным и обыденным. Пантера могла оказаться девушкой Лаймой, мимоходом спасающей человека от жуткой казни, оборотень Лок сражался рядом с бывшим братом святого ордена каменщиков, а человек-пилигрим искал жертву по прямому заданию неведомого Хозяина. Кроме появления мифологических существ, возрожденных к жизни волей древних людей или магией нынешних богов, изменились и люди: они стали новыми римлянами, а также рыцарями и святыми братьями-каменщиками. Никто уже не удивлялся, что грозовые ливни не могли толком замочить одежды, молнии не убивали, небеса превратились в твердь, а земной диск прочно утвердился на трех чудовищных слонах, которые, в свою очередь, стояли на спине кита-великана.

И удивляться всему этому приходилось лишь ему одному. И только потому, что он был отравлен древней наукой, знаниями, выводами и аксиомами, которые он принял на веру, не имея возможности проверить все экспериментально.

А ведь, судя по книгам о прежних временах, ничего, с чем он сжился с самого детства, тогда не существовало. За исключением чудес, которые наука начисто игнорировала, мир был прост и ясен. И теперь вдруг ему показалось, что того мира просто и не могло быть. Такая простота и ясность могли существовать лишь в воображении, в мечтах о земном рае. Реальный мир сложен и многогранен: прячущийся за хворостом волосатый эльф мог быть самим Хозяином, земля по прихоти и милосердию своему оставляла в живых упавших с неба воздухоплавателей, кентавры, гномы и гоблины охотились за каменщиками ради доблести и Конвертера, а новые римляне делали из лесных охотников рабов, развлекавших их гладиаторскими поединками.

Лука уснул, а утром, после сытного завтрака, его вместе с другими новичками пригнали на просмотр в гладиаторскую школу.

Глава 30

День был ясен и свеж, ветерок слабо гулял по обширной, огороженной высокой стеной арене, где, разбившись на пары, проводили учебные бои гладиаторы. Еще часть занималась на различных приспособлениях, с помощью которых лесные и люди-рабы тренировали мышцы, реакцию и отдельные приемы. Лука засмотрелся на двух луперков, бившихся настоящими, но, кажется, тупыми мечами. Один, отбив маленьким круглым щитом выпад, как раз нанес удар по незащищенному плечу противника, но лезвие оставило лишь след на мышце да гримасу боли на лице неловкого.

Толчок в спину заставил Луку отвернуться от сражавшихся. Его и весь десяток его товарищей по камере подогнали к высокому мужчине. Что-то в нем было странное, и, присмотревшись, Лука понял что. Мужчина был результатом любви гоблина и оборотня. Скорее всего женщина-луперк родила от гоблина. Такое бывало, но, как правило, потомство оказывалось нежизнеспособным.

Только не в этом случае.

Мужчина был высок и силен. Голый торс являл взорам рабов могучие мышцы; тонкая талия говорила о ловкости, которой были лишены гоблины. Мужчина взял все лучшее от обеих рас: физическую мощь гоблинов и, по всей видимости, быстроту реакции луперков. Из одежды на нем была только набедренная повязка, а из оружия – тяжелая палка с круглым эфесом – тренировочный меч для начинающих. Обходя строй новичков, он окидывал острым взглядом опытного бойца и тренера каждого из новоприбывших. Грубое морщинистое лицо, доставшееся ему от гоблина, ничего не выражало, кроме презрения. Но когда он остановился перед Лукой, к презрению прибавилась насмешка.

Протянув руку, мужчина резко рванул рубашку Луки и разорвал ее. Вид голого торса пленника, кажется, примирил его с малым ростом горбуна. Палкой он слегка стукнул Луку по подбородку, вздернув ударом голову нового раба.

– Что за гном к нам пожаловал? – засмеялся он. Голос у него был гоблиний – густой и хриплый, словно в пустую бочку говорил. – Или у каменщиков только такие недомерки остались?

Шутка исчерпала самое себя. Сразу потеряв интерес и к теме, и к Луке, метис объявил:

– По случаю победы наших союзников-рыцарей над одной из армий Взбесившегося Юра через неделю назначен праздник Триумфа. Часть из вас будет участвовать в боях на арене. Времени делать из вас настоящих бойцов у меня нет, поэтому вы сейчас будете драться друг с другом. Победитель остается, побежденный отправится в Конвертер. Благо нам потребуется много чего, чтобы достойно встретить гостей. Все понятно?

Получилось шесть пар. Луке противника не досталось. Оттолкнув его в сторону, метис палкой выпихнул первую пару на свободную площадку. В других местах сразу послышались крики тренеров, приказывающие подопечным не отвлекаться. Двое пожилых мужчин в белой и коричневой тогах, украшенных простым орнаментом, подошли ближе. Метис, заметив их, бросил вопросительный взгляд, но старик в белой одежде кивком головы разрешил продолжать отборочные поединки.

Первыми были вынуждены сражаться каменщик и луперк. Обоим дали короткие мечи и круглые щиты. Оба не хотели драться, оба предпочли бы избежать поединка, но выхода не было. Оба стояли друг против друга, и по лицам их тек пот страха.

Первым собрался оборотень. Лука видел, как слегка выдвинулась вперед челюсть, и подкожные мышцы гладкой мускулатуры инстинктивно начали трансформацию костяка. Как всегда в эти моменты, лицо и тело оборотня выглядели устрашающе. Однако же докончить метаморфозу луперк не успел; возможно, страх помог, но каменщик неожиданно бросился вперед и нанес удар. Оборотень отбил меч, но противник, ничего, наверное, не соображавший от страха, ударил краем щита. Твердая грань тяжелого пластика рассекла лоб, и кровь стала заливать полуморду-полулицо луперка. Попытавшись оттереть глаза, тот на мгновение забыл о защите, и в следующую секунду меч человека вонзился ему в солнечное сплетение.

Сразу бросив и щит, и оружие, луперк схватился руками за лезвие, словно пытаясь удержать внутри металл и жизнь. Каменщик рванул свой меч назад, отскочил, и кровь хлынула уже волной, как ни пытался луперк удержать ее ладонями. Один из пожилых зрителей похлопал в ладоши, кто-то из тренеров, не сдержавшись, одобрительно крикнул. Тут же все снова пришло в движение, тем самым показав, что все только делали вид, что занимаются привычным делом, а не развлекаются исподтишка настоящим боем.

Метис забрал меч у победителя и палкой отогнал его в сторону. Подбежали два эльфа и гоблин. Последний за ноги потащил потерявшего сознание луперка прочь, а эльфы засыпали свежим песком испачканное кровью место арены.

Следующие бои, к немалому удовольствию пожилых начальников и продолжавших незаметно наблюдать тренеров и их подопечных, прошли с большим ожесточением. Лука вместе со всеми наблюдал за зрелищем, но ничего, кроме отвращения, не испытывал.

Хотя нет, не только отвращение. Ощущение неотвратимой опасности завладевало им. Презрительный взгляд метиса делал предчувствие близкой смерти достаточно обоснованным. Тот уже, наверное, решил отправить бесперспективного пленника в Конвертер, и Лука никак не мог придумать какого-либо способа уцелеть. Снова оставалось полагаться на случай.

Неожиданно бои закончились. Одного из трусов метис прикончил самолично и потом, поворачиваясь к пожилым, наткнулся взглядом на Луку. На мгновение нахмурившись, он тут же пришел к какому-то выводу и, как-то подобострастно подойдя к старикам, что-то шепнул. Те, посовещавшись, одобрительно закивали, и метис, сразу выпрямляясь во весь свой гигантский рост, направился к сваленному в стороне оружию, на ходу деревянным мечом указав Луке идти на арену.

Выходит, не минует и его чаша сия. Наскоро творя молитву Господу, а потом святому Сергию, гонителю ночных бесов и дикарей-мутантов, Лука тревожно оглядывался. Ничего, кроме мутной жажды крови, не видел он в глазах присутствующих. Кажется, по мнению всех, Лука был уже не человек, а сырье для Конвертера, биомасса, из которой выйдут товары и продукты, необходимые для достойной встречи рыцарей Ордена святого Людовика.

Вернулся метис. Голени он защитил блестящими поножами, а правую руку чешуйчатой броней. Луке дали один меч, не предложив щита. Зато метис остался при своем тяжелом и тупом тренировочном мече. Но и со щитом.

Когда они стали друг против друга, со всех сторон послышались смешки. Со стороны они представляли комичных противников: один – высокий, могучий, с огромными пропорциональными мышцами, а второй маленький, горбатый, уродливый. Впрочем, когда Лука сбросил мешавшую ему и недавно разорванную метисом рубашку, смешки прекратились. Зрители разглядели, что коротышка, возможно, не менее силен, чем богатырь. Только лица объединяли их: уродливые, грубоватые, но не глупые, себе на уме.

Пожав тяжелыми плечами, метис сделал шаг к противнику. Привычка ветерана заставляла его делать все так, как при настоящем бое. Остальные, зная исход представления, хотели видеть подробности того, как новичка, уже приговоренного отправиться в Конвертер, будут забивать на глазах у всех, подобно откормленному кабанчику.

Лука понимал, что его ожидает, понимал, что смерть неизбежна, и нечто сродни апатии овладело им. Согнув спину и выставив вперед меч, он ждал дальнейшего развития событий.

Метис сверху резко ударил палкой, метя в голову противника. Лука прыгнул вперед, ударом меча по защищенной латами руке отвел угрозу и тут же присел, чутьем угадав следующее движение врага: тот наотмашь бросил край щита в лицо жертве – и не попал.

Отскочив, оба с удивлением уставились друг на друга. Метис не понимал, почему ни один из его ударов не достиг цели, Лука в свою очередь поражался тому, что еще жив. Он чувствовал то, что видели и знали другие: движения метиса были настолько быстры, что уберечься от них было почти невозможно.

Но ему, Луке, как-то удалось.

Все уже откровенно побросали свои занятия и, образовав круг, следили за поединком. Метис повторил нападение. Лука, уйдя вперед и влево, схватил рукой палку врага, потянул на себя и – не мечом, а локтем – ударил противника в лицо.

Вдруг уверовав в себя, он оставил мысли о смерти. Сейчас ему хотелось выжить, выйти из этой передряги с наименьшими потерями.

Метис поднялся с разбитым лицом и бешенством в глазах. Возобновив нападение, он старался бить наверняка, однако решение взять тренировочное оружие сыграло с ним шутку. Мало того что не удавалось толком попасть в этого увертливого пленника, но и случайно задевая того, он не мог нанести серьезного ранения.

Было от чего прийти в ярость.

Сейчас он уже не мог взять настоящее оружие. Будучи здесь, в Новом Риме, одним из рабов уже по рождению и навсегда обреченный оставаться таковым, он не мог, не роняя себя, показать слабость. Сейчас взять боевое оружие означало признать свое неумение и трусость. Раз сдавшийся публично мог в любой момент ожидать удара в спину. Не только выбором хозяев держался его авторитет: обреченные на смерть не так уж ценили свою жизнь. А уж тем более жизнь другого.

Так что действительно было от чего прийти в ярость.

Он стал наносить удар за ударом. Лука отступал, только отражая удары. Метис бил попеременно тренировочным мечом и щитом. Раз за разом обрушивал свое оружие под крики зрителей, желавших наконец-то увидеть чей-нибудь конец.

Конечно, пленника.

Лука уклонялся. Палка метиса скользила вдоль плеч и рук, край щита стремительным диском пролетал там, где только что были его голова или ноги.

Зрители кричали в голос. Даже старики, хозяева школы, были захвачены зрелищем. Все ожидали скорой смерти горбуна, все криками торопили конец.

Солнце слепило глаза. Опытный боец, метис старался стать так, чтобы солнце мешало противнику. Вдруг Лука понял, что ни в чем не уступает врагу. И не только не уступает, но и превосходит. А значит, пора было кончать.

Сделав шаг в сторону, он повалил противника вперед и, резко махнув мечом, отрубил его палку под самый эфес. И тут же рукоятью меча ударил врага в висок.

Замерев, словно не рукоять ударила, а само лезвие пробило голову, метис покачнулся и рухнул плашмя. Рухнул, будто срубленное могучее дерево.

Тишина. Один из пожилых, тот, что был в коричневой тоге, сделал движение рукой, словно пытался остановить Луку, но понимал бесполезность этого. Лука оглядел безмолвных зрителей и бросил меч на арену. Вдруг все пришло в движение: кто-то кинулся поднимать поверженного тренера, кто-то вопил, не в силах совладать с эмоциями. Луку оттеснили к колоннам, а потом к группе тех, кто уже вышел из схватки победителем. Зрители, тут же ставшие рабами и надсмотрщиками, расходились по местам. Скоро возобновились тренировки, а выживших пленников погнали в камеру.