Текст книги "Лети, Икар!
Фантастическая повесть"

Автор книги: Михаил Герчик

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 8 страниц)

Несколько минут в ущелье ничего нельзя было разобрать. Все сплелось в клубок воющих, качающихся, рвущих друг друга тел. Словно в калейдоскопе промелькнул перед Ожеговым светлокожий гигант, взмахом палицы раскроивший голову пигмею и павший от копья другого, пронзившего его насквозь; пигмей, поваливший своего противника и тянувшийся длинными руками к его горлу, а рядом – еще один пигмей, извивающийся от страшной боли на каменистой земле.

Потом из сумятицы борьбы Ожегов выделил высокого, широкоплечего и, по-видимому, еще молодого воина и начал наблюдать за ним, стараясь не выпускать его из вида.

Ростом юноша, пожалуй, не уступал Ожегову. Лицо его, широкое, скуластое, с низким, чуть скошенным лбом, переходящим в широкие надбровные дуги и оттененным шапкой густых черных волос, в которые были воткнуты длинные перья, казалось возбужденным борьбой. Большие глаза внимательно осматривали поле битвы. Неутомимый, он успевал всюду, где его соплеменникам приходилось туго, и палица его, словно молния, крушила пигмеев.

Сражение длилось менее получаса, а Ожегову казалось, что уже десятки часов наблюдает он за ним. Окончилось оно так же внезапно, как и началось. Все пигмеи были уничтожены. Предсмертные стоны искалеченных, умирающих людей, подхваченные эхом, возвестили о победе пришельцев.

И опять Ожегов увидел юношу, которого было потерял в догоравшей схватке. Осторожно обходя раненых врагов, он приблизился к нему, широко развел руки в стороны и скрестил их над головой. Все воины, оставшиеся в живых, в немом безмолвии повторили его жест.

«Вот и начала действовать легенда о моем божественном происхождении, – подумал Ожегов, обрадованный встрече с несомненно более высоко организованными существами. – Значит, они спасли свое божество? Ну что ж, пусть пока будет так».

Ожегов приподнялся, но снова упал на камни. И только тогда юноша увидел лианы, опутавшие его. Разбив два камня, он острым краем перепилил их. Андрей Дмитриевич встал на ноги. Вождь, а по тому почтительному вниманию, которым был окружен юноша, Ожегов решил, что это вождь, что-то сказал ему звонким, чистым голосом. Но язык Андрею Дмитриевичу был незнаком.

Тогда вождь указал Ожегову на выход из ущелья и что-то крикнул своим воинам. Они окружили Андрея Дмитриевича плотным кольцом, подобрали своих раненых и, оставив ущелье, над которым уже кружили стаи хищных птиц в ожидании добычи, быстро пошли вперед. Увлеченный движением толпы, Ожегов пошел вместе с дикарями.

На ночь отряд остановился в огромной базальтовой пещере на самом берегу малинового озера. Волны с мягким шорохом перекатывали гальку у самого входа в нее – узкой извилистой норы, загроможденной острыми уступами. Еще засветло воины натаскали хвороста, охотники, посланные вождем, вернулись, тяжело нагруженные добычей. И когда густая тьма закупорила проход из пещеры, в центре ее уже пылал большой костер, освещая угрюмые, цвета светлой меди, лица дикарей.

Костер разжигал вождь. Из сумочки, прикрепленной к левому бедру, он достал два плоских камня, с силой ударил ими, и рой искр обрушился на мелко искрошенный серебристый металл, который Ожегов уже видел минувшей ночью. Металл начал тлеть и вскоре, раздуваемый могучими легкими людей, вспыхнул трепетным огоньком.

Ожегов с интересом наблюдал за тем, как дикари разделывали острыми каменными пластинками добычу. Огромный бык, с короткими, толстыми, словно столбы, ногами и вытянутой далеко вперед клинообразной мордой, был разрублен на части там, где его убили охотники. Сейчас воины отрезали длинные тонкие полоски и поджаривали их на жарком пламени.

Несколько, видимо, наиболее лакомых кусков вождь сам вырезал из части туши, лежавшей перед ним, поджарил их и протянул Ожегову, сидевшему у огня на плоском камне. Когда Ожегов отрицательно покачал головой, вождь, с недоумением посмотрев на него, отложил мясо в сторону, снова скрестил над головой руки и сам принялся за еду.

Среди дикарей было немало раненых. Сейчас, поев, они замазывали кровоточащие раны какой-то темной, плотно присыхавшей к телу массой. Андрей Дмитриевич вспомнил о корабельной аптеке и пожалел, что не захватил с собой никаких медикаментов – как быстро и легко мог бы он сейчас облегчить страдания своих новых друзей!

Пиршество окончилось, и утомленные битвой и тяжелым переходом дикари легли у костра ногами к догорающему огню и уснули. Только часовые у входа бодрствовали. Сжимая в руках легкие дротики и переступая с ноги на ногу, они упорно, боролись с дремотой, настороженно прислушиваясь к черной тишине, царившей за входом.

Ожегов, положив под голову плоский камень, на котором он сидел, тоже прилег, но не у костра, а в дальнем углу пещеры. Убаюканный негромким шорохом волн, доносившимся от озера, он вскоре уснул.

ГЛАВА ЧЕТЫРНАДЦАТАЯ
Привидение малинового озера. • За мгновение до смерти. • Победа. • В глубь планеты

Сколько он спал, – труд но было сказать – может, два часа, а может, двадцать минут, когда крики ужаса и тяжелые стоны заставили его вскочить со своего жесткого ложа… В первое мгновение Ожегов ничего не мог понять – костер погас, непроглядная ночь стояла в пещере. В фиолетовой черноте можно было только различить смутные очертания толпы людей, мечущихся из одного угла пещеры в другой, давящих друг друга и оглашавших все вокруг страшными криками отчаяния и животного страха.

В следующее мгновение он увидел, что по всей пещере шевелятся фосфоресцирующие светло-красные нити, проникая в каждый уголок пространства.

Ожегов включил прожектор. Молочно-белый свет залил пещеру, и то, что он увидел в ней, заставило его стремительно потянуться к рукоятке пистолета.

Гигантское существо, порожденное неведомыми глубинами малинового озера, напало на беззащитных людей, заперев их под каменными сводами пещеры.

Гигантское существо, порожденное неведомыми глубинами малинового озера, напало на беззащитных людей, заперев их под каменными сводами пещеры.

Десятки рук его – длинных темно-бурых змей с крохотными головками-присосками, на которых горели злобным огнем рубиновые точки, метались по пещере, словно принюхиваясь к чему-то. Нащупав жертву, щупальцы мгновенно, словно тугая пружина, обвивались вокруг ее, сокрушая и дробя кости захлебывающегося от крика человека, и утаскивали к выходу. Там, заполнив все пространство, тяжело колыхалась расплывчатая студенистая масса тела чудовища, сухо щелкавшего клювом огромной пасти.

Луч белого света, который еще никогда не освещал планету, ошеломил, парализовал чудовище, огромные щупальцы его замерли на скользких от крови камнях, не выпуская свою добычу. Дикари, сраженные этой новой, неведомой опасностью, упали на землю. Ожегов взглянул на них и от изумления ахнул: в белом свете тела дикарей стали голубыми. Но долго удивляться Ожегову не пришлось. Со свистом разрезая воздух, от тела исполинского чудовища отделился темно-бурый жгут, толщиной в руку, и могучим ударом в грудь сбил его с ног.

Словно увидев в нем главного своего врага, все щупальцы чудовища метнулись к нему. И Андрей Дмитриевич еще не успел опомниться, как оказался спеленатым ими по рукам и ногам. Сила щупальцев была так велика, что Ожегову казалось, что, даже несмотря на скафандр, он ощущает, как у него трещат кости.

Несколько десятков щупальцев, обхвативших Ожегова, начали медленно сокращаться, подтягивая его к страшной пасти. Сквозь стекло скафандра похолодевший от ужаса Ожегов увидел огромный фосфоресцирующий глаз чудовища, устремленный на него и парализующий его волю, увидел гигантские бородавчатые наросты на его теле, шевелившиеся грязными лоскутами. Им овладело какое-то оцепенение.

Часть жгутов резко сократилась и перевела Андрея Дмитриевича в горизонтальное положение. Очевидно, намереваясь проглотить его, чудовище хотело как можно дальше отбросить источник света. Рука Ожегова с пистолетом, плотно прижатая к туловищу, оказалась пробив пасти чудовища. И тогда он мягко нажал на спусковую кнопку.

В то же мгновение Андрей Дмитриевич отлетел в дальний угол пещеры и, ударившись о камни, упал на землю. Смертоносный К-луч пронзил чудовище, предсмертная судорога свела все его щупальцы, и они начали конвульсивно биться о камни.

Лежа на боку, Ожегов снова направил пистолет, метясь в то самое место, где должен был находиться глаз чудовища. Конвульсии тут же прекратились – чудовище было мертво.

Дикари, сбившиеся в углу, с трепетным ужасом наблюдали за этим поединком. Они не могли поверить неожиданному спасению и со страхом ожидали, что сейчас снова зашевелятся щупальцы. Но щупальцы были неподвижными, и Ожегов уже с любопытством рассматривал их, приподнимая носком ноги.

Внимательно осмотрев пещеру, Андрей Дмитриевич насчитал тридцать восемь щупальцев длиной до пятидесяти одного метра и толщиной от пяти до двадцати девяти сантиметров. Щупальцы были покрыты чешуеобразными роговыми пластинками, что намного увеличивало силу их сжатия, нисколько не мешая гибкости и подвижности. Тонкие фосфоресцирующие нити, почти незаметные при электрическом свете, начинались у присосков и тянулись по щупальцам до туловища.

В кольцах двух щупальцев Ожегов увидел раздавленных дикарей. Он в немом изумлении склонился над ними. Тела у несчастных были обуглены, словно через них пропустили страшный разряд тока.

В свирепой и беспощадной борьбе за существование исполинское чудовище было прекрасно вооружено – электрические разряды, которые испускали щупальцы, убивали насмерть, и только непроницаемый даже для космических излучений скафандр спас Ожегова от верной гибели. Дикарей же ничто не могло бы спасти. Запертые в пещере, они все до одного должны были пасть в неравной борьбе.

Андрей Дмитриевич хотел ближе рассмотреть обмякшее бесформенное тело чудовища, загромоздившее проход, и, держа пистолет наготове, подошел к нему. Прожектор ярко осветил слизистый, студенеобразный бугор, растекавшийся по камням. Больше ничего нельзя было разобрать.

Широкий поток багрово-красного света ударил в пещеру. Ожегов погасил прожектор – начался третий день его пребывания на планете пигмеев, дикарей и чудовищ. Шагнув на поддавшийся под его ногами труп чудовища, он взмахом руки предложил дикарям, сбившимся в углу, выйти из пещеры, Но, онемевшие от страха, они не двинулись с места.

Поняв, что дикари скорее умрут с голода, чем выйдут из пещеры по трупу чудовища, Ожегов опять поднял пистолет, нажимом кнопки на рукоятке увеличив заряд в несколько десятков раз. Затем он дважды провел им по скале, параллельно проходу на расстоянии полуметра от него, и груда обрушившихся камней похоронила исполинское животное под собой. Образовался новый, ровный, как стрела, проход.

Ожегов подошел к дикарям, силой поставил на ноги вождя, и, поддерживая его, вывел из пещеры. Увидев, что вождь прошел и остался цел, воины осторожно, боязливо оглядываясь, вышли за ним. Андрей Дмитриевич быстро пересчитал их. В ночном бою погибло сорок два человека, больше, чем во время их схватки с пигмеями. От многочисленного отрада осталась небольшая группа людей, дрожащих от пережитого ужаса.

Выйдя из пещеры, дикари упали ниц, протягивая в немой мольбе руки и с нескрываемым страхом глядя на Ожегова.

Дикари упали ниц, протягивая в немой мольбе руки и с нескрываемым страхом глядя на Ожегова.

А он стоял над ними, озаренный светом красной звезды, бледный от пережитого волнения, и думал о том, как объяснить этим голым светло-бронзовым людям, что он – их друг, что он готов стать их защитником и наставником. Он подошел к вождю, поднял его с камней и широким жестом протянул ему руку. Вождь изумленно посмотрел на него, потом, словно догадавшись, широко улыбнулся, обеими руками взял его руку, одетую в панцирь скафандра, и прижал ее к своей груди. Дикари встретили этот жест ликующими криками.

Вскоре маленький отряд во главе с Ожеговым и вождем скрылся в высокой траве степи.

ГЛАВА ПЯТНАДЦАТАЯ
У останков «Малахита». • Осмотр корабля. • Тоска по Родине. • По лучу индикатора. • Над Тритом. • В пасти у ящера. • К «Ару»

Сирасколийцы безмолвно стояли у останков «Малахита». Ия поддерживала Икара и быстро увеличивала подачу кислорода в его скафандр. Наконец мальчик открыл глаза, и из груди у всех вырвался вздох облегчения. Алюа положил свою тяжелую руку на плечо Икару и бережно привлек его к себе.

– Ты должен радоваться, Икар, радоваться, а не огорчаться, – ласково сказал он. – Ваш «Малахит» выдержал самое серьезное испытание – не сгорел в атмосфере при посадке на Трит. Значит, теперь тебе нечего опасаться за жизнь отца. У вас надежные скафандры – ни человек, ни животное не страшны ему на этой планете, и мы быстро найдем его. Давай-ка пока осмотрим внимательнее все вокруг, может, мы быстрее поймем, что здесь происходило.

Кроме первой догадки, перешедшей в уверенность, что корабль и небольшая площадь вокруг него были ареной борьбы, осмотр ничего не дал. Буйная растительность поглотила следы схватки и только несколько легких дротиков из очень прочного дерева с каменными наконечниками да обрывки альбомов и кинолент, подобранные сирасколийцами, говорили о том, что Андрей Дмитриевич не по доброй воле оставил корабль.

Алюа связался по радио с «Аром» и приказал доставить к «Малахиту» прибор «ИЗ» – «Индикатор запахов». Икар тем временем открыл внутренний люк, и большая группа сирасколийцев зашла в корабль. С невольным трепетом переступил Икар порог штурманской рубки. Слова Алюа ободрили его, сейчас он верил, что скоро увидится с отцом.

Удар при посадке произвел внутри «Малахита» значительные разрушения. Но на центральном пульте управления по-прежнему мягко посвечивал полусферический экран локатора, на панелях в своих гнездах сидели бесчисленные кнопки и рычажки. Астронавигационные карты, разбросанные в беспорядке по штурманской рубке, отмечали положение «Малахита», его маршрут за все время до посадки на Трит.

– Покажи нам ваш корабль, Икар, – попросил мальчика Алюа. – Все равно до прибытия прибора мы не сможем заняться поисками.

Икар с радостью согласился. Из штурманской рубки они вышли в длинный коридор, разделенный на отсеки, и Икар повел сирасколийцев в лаборатории, обсерватории, салон-библиотеку корабля. Сирасколийцы с интересом осматривали приборы, прокладывавшие курс корабля, антиметеоритные пушки, устройства, регулирующие температуру и влажность воздуха, освещение, коллекции и альбомы… Несколько раз Икар улавливал возгласы восхищения удивительной оригинальностью и смелостью конструкторского решения аппаратуры «Малахита».

В салоне Ия села к электронному роялю, открыла крышку и легко пробежала пальцами по его клавишам. Инструмент, очевидно, был ей знаком. Нежная и задушевная музыка остановила сирасколийцев, и они слушали ее, закованные в скафандры, – музыку своей планеты, такой недосягаемо далекой и такой родной. И Икар, стоявший рядом с Алюа, увидел через стекло скафандра, как смягчились черты его лица и огромные глаза стали влажными и задумчивыми.

Икар, не отрываясь, смотрел на девушку, на ее смуглое одухотворенное лицо и горящие глаза, на тонкие синие жилки, бившиеся на ее виске, прикрытом завитком иссиня-черных волос, и сердце его наполнила радость, что у него есть такой хороший, умный и талантливый старший друг и товарищ.

Внезапно Ия оборвала музыку, быстро встала, натянула на руки перчатки и вышла из салона.

Все медленно двинулись вслед за девушкой.

Икар повел сирасколийцев по жилым помещениям корабля.

В каюте Ожегова на столе стояла прямоугольная матовая пластинка. Икар подвел к ней Ию и нажал на кнопку, вмонтированную в подставку. И пластинка сразу же осветилась мягким, теплым светом. В глубине ее Ия увидела тоненькую светловолосую женщину в белом платье, которое оттеняло ее большие голубые глаза. Женщина улыбалась. Казалось, она вот-вот шагнет откуда-то из пластинки и войдет в каюту.

Ия с восхищением рассматривала ее. Из рассказов Икара она уже знала о том, как погибла его мать, сейчас она видела ее – прекрасную женщину прекрасной Земли. И она обняла Икара, прижала его к себе и ласково погладила по волосам.

– У тебя была хорошая мама, малыш, – тихо сказала она.

Икар нажал на кнопку, и изображение на пластинке погасло. Взяв за руку Ию, он вышел из каюты отца.

Дальнейший осмотр был прерван появлением Нора, который по радио вызывал их на палубную площадку. Нор доставил «Индикатор запахов», можно было приступить к поискам Ожегова.

Индикатор оказался длинной четырехугольной коробочкой, большую часть которой занимал продолговатый молочно-белый объемный экран с черной стрелкой. На панели были смонтированы бесчисленные кнопки управления.

– Как ты думаешь, к чему на корабле чаще всего прикасался твой отец? – спросил у Икара Алюа.

– К книгам, картам, к приборам на центральном пульте управления, – уверенно ответил мальчик.

– Произведите анализ, – приказал командир Нору и Ие. – И поскорее. А затем вместе с Икаром займитесь поисками. Думаю, что втроем вы с этим легко справитесь. А мы продолжим изучение планеты.

Отдав необходимые распоряжения исследовательским группам биологов, геологов, картографов и других ученых, Алюа вместе с ними направился к месту посадки «Ара». Ия, Нор и Икар остались на «Малахите».

Анализ занял несколько минут. Вскоре на пластмассовом листке записной книжки Нора появилась сложная химическая формула. Поочередно нажимая кнопки, он начал передавать команду индикатору.

– «Индикатор запахов» устроен так, что сейчас, где бы ни находился твой отец, прибор найдет его по запаху и укажет стрелкой направление поисков, – объяснила Ия Икару. – «Индикатор запахов» может находить полезные ископаемые, животных, людей – все, что угодно, если нам известен химический состав запахов, которыми обладает разыскиваемое тело. Прибор можно было использовать и при поисках «Малахита», но мы опасались, что металл «Звездочки» и корпуса корабля несколько отличаются друг от друга. Я произвела анализ, и оказалось, что мы были правы.

Нор окончил манипуляции с кнопками, и стрелка на экране ожила. Включив двигатель, Икар, Нор и Ия приступили к поискам.

Индикатор, словно хорошая собака-ищейка, безошибочно вел Ию, Нора и Икара по следам Ожегова. Они побывали на холме, с которого Андрей Дмитриевич наблюдал бой двух гигантов, у озера, в пещере, где он заночевал. Потом прибор повел их по пути пигмеев, и, увидев в ущелье растерзанные хищниками трупы дикарей, Икар содрогнулся от ужаса при мысли, что вместе с ними был его отец. Они тщательно осмотрели ущелье, но стрелка прибора приказывала им продолжать поиски.

Наступила ночь. Включив прожекторы, Икар, Ия и Нор, словно большие фантастические птицы, медленно парили в воздухе. Осмотр пещеры с разлагающимися останками гигантского спрута потряс друзей – ни на Земле, ни на Сирасколии таких чудовищ не было. Икар понял, что отец был вооружен, это придало ему бодрости.

Новый день застал их над степью. Потом они углубились в безлистный лес и летели над ним, распугивая исполинских животных, мирно щипавших траву на полянах. А стрелка индикатора упорно указывала вперед, туда, где поднимались отроги высоких гор, образуя мощную горную систему, широким кольцом опоясывающую почти всю планету. Процесс горообразования еще не закончился. Несколько огромных вулканов выбрасывали в красное небо клубы черного пепла, раскаленные, словно пушечные ядра, глыбы камней и потоки желтой расплавленной лавы; грозный грохот сотрясал окрестности.

Потом они круто повернули на север. Лес расступился, и они увидели большую овальную поляну, примыкавшую на северо-западе к неширокой смолянисто-черной порожистой реке с бурным и стремительным течением.

На поляне, занимая большую часть ее, раскинулось селение, обнесенное высокой оградой из обожженных стволов деревьев. За оградой стояли легкие конусообразные хижины, вились дымки костров. В центре возвышалось высокое строение, похожее на пожарную каланчу древности и увенчанное настилом из легких жердей. Очевидно, с него жители поселения наблюдали за своими противниками и животными, которые бродили окрест.

На помосте стояло несколько светло-бронзовых воинов. Потрясая дротиками, они что-то кричали и указывали руками в небо, в бессильной ярости подпрыгивая на помосте. В то же мгновение, словно услышав их крики, стрелка индикатора дернулась вверх.

Как по команде, Икар, Ия и Нор посмотрели на багрово-красное небо, затканное пятнами серовато-черных облаков. Прямо над собой они увидели гигантского ящера.

Прямо над собой они увидели гигантского ящера.

Широко раскинув могучие крылья, обтянутые черной блестящей кожей, он медленно набирал высоту. В длинной прямоугольной пасти, усеянной несколькими рядами огромных загибающихся зубов, ящер нес добычу. Она, видно, была тяжела для него, хищник медленно летел к горам.

Стрелка индикатора упорно показывала вверх, и, озаренный страшной догадкой, Нор, державший индикатор, первым взмыл за ящером. Ия и Икар, обгоняя друг друга, бросились за ним.

Ящер нес в пасти Ожегова. Икар, Ия и Нор, еще не видя его лица, знали, что это мог быть только он. На человеке был скафандр, а кто, кроме Ожегова, еще мог носить скафандр на этой планете!

Двигатели Икара, Ии и Нора были гораздо мощнее «двигателя» страшной рептилии. Через несколько минут они уже кружили вокруг ящера, выбирая удобную точку для нападения. Оружие друзей было слишком грозным, чтобы им можно было пользоваться неосторожно. Оно могло бы разрушить скафандр и убить Андрея Дмитриевича.

– Стрелять буду я, – крикнул Нор, заметив, что Икар выхватил пистолет. – Отвлекайте ящера.

Хищник уже заметил преследователей. Огромные выпуклые желтые глаза его равнодушно скользнули по трем странным птицам, кружившим вокруг него. Так бывало всегда: стоило ему захватить добычу, как всякая мелочь уже собиралась невесть откуда, надеясь поживиться остатками.

Но эти птицы как-то странно вели себя. Они скользили у него перед самой пастью, и ящер начал сердиться; выпустив огромные изогнутые когти, он на всякий случай приготовился защищать свою добычу.

Тонкий, словно игла, луч света, вырвавшийся из трубки, укрепленной на правом плече Нора, прервал полет ящера. Выпустив из пасти тело Ожегова, ящер рухнул на землю. Но распростертые крылья поддерживали его. Андрей Дмитриевич полетел к земле гораздо быстрее.

Икар стремительно метнулся к отцу и на лету подхватил его. С другой стороны Ожегова подхватила Ия. И маленькая группа людей стремительно понеслась к месту стоянки «Ара».

Дикари, с суеверным ужасом наблюдавшие за битвой в воздухе, скатились с помоста и, громко крича, побежали к своим хижинам.