Текст книги "Книга Мирдада"
Автор книги: Михаил Наими
сообщить о нарушении
Текущая страница: 4 (всего у книги 13 страниц) [доступный отрывок для чтения: 5 страниц]
VI. О Хозяине и Слуге. Спутники высказывают Мнения о Мирдаде
МИРДАД: Мирдад не является единственным слугой Шамадама. Не можешь ли ты, Шамадам, перечислить всех своих слуг?
Найдется ли орел или сокол, найдется ли кедр или дуб, найдется ли гора или звезда, найдется ли озеро или океан, найдется ли ангел или король, что не служат Шамадаму? Не находится ли весь мир в услужении Шамадаму?
Мирдад не является и единственным хозяином Шамадама. Не можешь ли ты, Шамадам, перечислить своих хозяев?
Есть ли жук или муха, есть ли сова или воробей, есть ли чертополох или ветка дерева, есть ли галька или раковина, есть ли росинка или озеро, есть ли нищий или вор, которым не служил бы Шамадам? Не служит ли Шамадам всему миру? Ибо, совершая свою работу, мир одновременно выполняет и вашу. Занимаясь же своим делом, вы одновременно делаете работу мира.
Смотрите, голова – хозяин живота, но и живот, в не меньшей степени, – хозяин головы.
Ничто не может служить, не будучи само объектом служения. И ничто не может принимать служения, если только не служит само.
Говорю тебе, Шамадам, и всем остальным: Слуга – хозяин хозяина. Хозяин – служит слуге. Да не поникнет головой слуга. Да не задерет голову хозяин. Раздавите смертоносную гордость хозяина. Вырвите с корнем постыдный стыд слуги.
Помните: Слово едино. И вы, подобно слогам Слова, в реальности – едины. Ни один слог не более благороден, чем другой. Ни один не более существен, чем другой. Множество слогов – не более чем один слог, даже само Слово. Вы должны превратиться в такой единый слог, если познаете экстаз несказанной Любви-в-Себе, которая есть любовь ко всем и ко всему.
И говорю я теперь с тобой, Шамадам, не как слуга с хозяином, не как хозяин со слугой, а как брат с братом. Чем так обеспокоили тебя мои слова?
Если хочешь, отвергни меня. Но я тебя не отвергну. Разве не сказал я только что, что плоть на моей спине та же самая, что и на твоей? Я не нанесу тебе раны, чтобы самому не потерять крови. Так что придержи свой язык, если хочешь поберечь свою кровь. Раскрой мне свое сердце, если хочешь запереть его для всякой боли.
Лучше вообще жить без языка, чем обладать таким, чьи слова – шипы и крючки. Слова же всегда будут колоть и цеплять, пока язык не будет очищен Святым Пониманием.
Исследуйте свои сердца, о монахи. Разрушьте в них все барьеры. Отбросьте прочь все пеленки, в которые укутано ваше Я, чтобы вы могли узреть его единство со Словом Бога, вечно пребывающем в мире с собой и со всеми мирами, что из него возникли.
Так учил я Ноя.
Так учу вас.
Наронда: После этого Мирдад удалился в свою келью, оставив нас в совершенном смущении. Когда молчание стало просто давящим, спутники начали понемногу расходиться. При этом каждый высказал свою оценку Мирдада.
Шамадам: Размечтался нищий о царской короне.
Мекайон: Получается, что это он прятался в Ковчеге. Ведь он только что сказал: ”Так учил я Ноя”.
Абимар: Клубок спутанных нитей.
Мекастер: Звезда иного небосвода.
Беннон: Могучий ум, но затерялся в противоречиях.
Земора: Чудесная арфа звучала в неизвестном ключе.
Химбал: Слово странника, ищущее дружеского внимания.
VII. Мекайон и Наронда Ведут Ночной Разговор с Мирдадом, Который Намекает о Грядущем Потопе и Приказывает Им Быть Готовыми
Наронда: Было где-то между вторым и третьим часом ночи, когда я почувствовал, что дверь моей кельи отворилась, и услышал, как Мекайон обращается ко мне шепотом:
“Ты спишь, Наронда?”
“В эту ночь сон не явился в мою келью, Мекайон”.
“И у меня ни в одном глазу. А он, как ты думаешь, он спит?”
“Ты имеешь в виду Учителя?”
“Ты уже зовешь его Учителем? Может это и так. Я не успокоюсь, пока не смогу убедиться в этом. Пошли к нему прямо сейчас”.
И мы пошли на цыпочках к келье Учителя. Сквозь отверстия вверху стены проникали многочисленные лучи лунного света. Они освещали его скромную постель, расстеленную прямо на полу, но, очевидно, так и не тронутую в эту ночь. Но того, кого мы искали, там обнаружить не удалось.
Удивленные, пристыженные и разочарованные мы уже были готовы отправиться восвояси, когда вдруг его мягкий голос коснулся нас еще до того, как глаза смогли уловить мимолетный образ его грациозной фигуры возле двери.
МИРДАД: Не беспокойтесь и посидите тихо. Ночь в горах так быстро переходит в рассвет. Это время очень благоприятно для растворения.
Мекайон: (Сбит с толку и заикается) Прости нас за вторжение. Мы не смогли заснуть в эту ночь.
МИРДАД: Сон – это самое быстрое забвение себя. Поймите, гораздо лучше сразу утопиться, чем глотать забвение себя по наперстку в виде сна. Зачем вы искали Мирдада?
Мекайон: Мы пришли, чтобы узнать, кто ты такой.
МИРДАД: Когда с людьми, я бог. Когда с Богом – человек. Ты удовлетворен, Мекайон?
Мекайон: Ты богохульствуешь.
МИРДАД: Против Мекайонова Бога – может быть. Против Бога Мирдада – никогда.
Мекайон: А разве богов также много, как людей, что ты говоришь об одном Боге для Мекайона, и о другом для Мирдада?
МИРДАД: Богов не много. Бог один. Но многочисленны и различны людские тени. И до тех пор, пока человек отбрасывает тень на землю, его бог не будет превышать его тени. Только тот, кто без тени – целиком в свете. Только тот, кто без тени – знает единого Бога. Ибо Бог – это Свет. И только Свет может познать Свет.
Мекайон: Не говори с нами загадками. Наше понимание еще так слабо.
МИРДАД: Для человека, влачащего тень, загадочно все. Ибо он бредет в заимствованном свете и поэтому все время спотыкается о свою тень. Когда вас охватит огонь Понимания, вы не будете больше отбрасывать тени.
Но еще далеко до того, как Мирдад соберет все ваши тени и захоронит их в Солнце. И тогда все то, что сейчас кажется загадочным, вспыхнет для вас самоочевидной истиной, настолько очевидной, что она не будет нуждаться в пояснениях.
Мекайон: Не скажешь ли ты нам, кто ты? Может быть, если мы узнаем твое имя, твое реальное имя, узнаем, где ты родился, кто твои предки, нам будет легче тебя понять.
МИРДАД: О, Мекайон! Пытаться сковать Мирдада вашими цепями, закутать его вашими покровами, это все равно, что пытаться засунуть орла в то яйцо, из которого он вылупился. Каким именем можно назвать человека, который уже “не в яйце”? Какая страна может вместить Человека, который несет в себе всю вселенную? Каких предков может назвать Человек, чьим единственным предком является Бог?
Если ты, Мекайон, хочешь узнать меня поближе, то познакомься вначале с Мирдадом.
Мекайон: Может быть, ты миф, облеченный в человеческие одежды?
МИРДАД: Точно! Настанет день, когда люди скажут, что Мирдад – всего лишь миф. Но очень скоро ты узнаешь, насколько реальным может быть миф. Намного более реальным, чем любая человеческая реальность.
Пока что мир знать не знает Мирдада. Но Мирдад всегда думает о мире. Вскоре мир задумается о Мирдаде.
Мекайон: Так, скорее всего ты тот, кто незаметно прокрался на Ковчег?
МИРДАД: Я скрываюсь на каждом ковчеге, рассекающем потоки неведения. Я всегда принимаю на себя управление, если капитан попросит о помощи. Хотя вы и не знаете, но ваши сердца уже с очень давних пор взывают ко мне. И вот! Мирдад здесь, чтобы мягко направить вас к тому, чтобы вы смогли вывести мир из-под величайшего потока, о котором когда бы то ни было известно.
Мекайон: Новый потоп?
МИРДАД: Но не такой, чтобы смыть всю Землю, а чтобы низвести небеса на Землю. Не такой, чтобы нарушить путь Человека, а чтобы обнаружить в Человеке Бога.
Мекайон: Как ты можешь говорить о потопе, если всего несколько дней назад небо над нами было расцвечено радугой?
МИРДАД: Тот потоп, что уже готов разразиться, будет гораздо более опустошителен Ноева.
Земля, напитанная водой, это обещание Весны. Но не такова земля, изнемогающая от собственного лихорадочного жара в крови.
Мекайон: Так значит, мы увидим конец? Ибо нам было сказано, что когда появится скрывающийся в Ковчеге, это будет знаком конца.
МИРДАД: Не страшитесь за Землю. Она еще так молода, груди ее еще так обильны. Она еще выкормит столько поколений, что вам и не сосчитать.
Не тревожьтесь и о Человеке, о хозяине Земли. Ибо он неразрушим.
Да, Человек неуязвим и неутомим. Он только притворяется человеком, сам же – бог.
Будьте стойки. Будьте готовы. Насторожите свои глаза и уши, придержите языки, дабы ваши сердца смогли познать, что такое священная жажда, которая, будучи удовлетворенной хотя бы раз, оставит вас удовлетворенными навеки.
Вы должны быть всегда изобильны, чтобы смочь почувствовать нужду. Вы должны быть всегда сильны, чтобы быть в состоянии поддержать слабых и колеблющихся. Вы должны быть всегда готовы к буре, чтобы приютить всех бездомных, этой бурей застигнутых. Вы должны всегда светиться, чтобы быть в состоянии вести путников во тьме.
Слабый – обуза для слабого. Но для сильного – он желанная забота. Ищите слабых. В их слабости – ваша сила.
Голодный для голодного – только голодный. Но для изобильного – он желанная отдушина. Ищите голодных. В их потребностях – ваше изобилие.
Слепой – только препятствие и помеха для слепого. Но для зрячих они – верстовые столбы. Ищите слепых. Их мрак – ваш свет.
Наронда: В этот момент горн призвал всех на утреннюю молитву.
МИРДАД: Земора возвестил новый день. Еще одно чудо для вас, чтобы позевать между посадкой и подъемом, набить свои животы и опорожнить их, почесать языками, и вообще заняться массой дел, которые было бы лучше не делать вовсе. Ну и конечно, не делать того, что делать необходимо.
Мекайон: Так нам не нужно идти молиться?
МИРДАД: Идите! Молитесь так, как вас учили молиться. Молитесь всегда и обо всем. Идите! Исполняйте все вещи, которые вам приказано исполнять до тех пор, пока вы не станете учителями себе, пока не станете сами управлять собой. Пока вы не научитесь, как каждое слово превратить в молитву, а каждое дело в жертвоприношение. Идите с миром. Мирдад присмотрит, чтобы ваша утренняя трапеза была обильна и вкусна.
VIII. Семерка отыскивает Мирдада в Орлином Гнезде, где Он предостерегает их от действий во тьме
Наронда: Сегодня Мекайон и я не явились на утреннее поклонение. Шамадам заметил наше отсутствие, и прознав о ночном визите к Учителю, был страшно разозлен. Но он скрыл свое раздражение до более подходящего времени.
Остальные спутники были очень возбуждены нашим поведением и захотели узнать, в чем причина. Некоторые подумали, что это Учитель настроил нас против молитвы. Другие пришли к забавному предположению о его личности, считая, что он специально позвал нас к себе ночью, чтобы явить себя только нам одним. Никто бы не поверил, что именно он и скрывался в Ковчеге. Но все пожелали увидеть его и задать множество вопросов.
Покончив с обязанностями по Ковчегу, Учитель любил проводить время в гроте, нависшем над Черной Бездной. Среди нас этот грот именовался Орлиным Гнездом. Там мы его и обнаружили после обеда. Мы – это все, за исключением Шамадама. Он пребывал в глубокой медитации. Его лицо пылало. Оно засветилось еще сильнее, когда он поднял глаза и взглянул на нас.
МИРДАД: Как быстро все вы слетелись к своему гнезду. Мирдад очень рад за вас.
Абимар: Наше гнездо – Ковчег. Почему ты назвал гнездом этот грот?
МИРДАД: Ковчег тоже был когда-то Орлиным Гнездом.
Абимар: А теперь?
МИРДАД: Увы, кротовая нора!
Абимар: Восемь счастливых кротов, а девятый – Мирдад!
МИРДАД: Как легко все высмеять, и как трудно понять!
Но насмешки всегда возвращаются к насмешнику. Зачем утруждать свои языки понапрасну?
Абимар: Но это ты насмеялся над нами, назвав кротами. Чем мы заслужили такое обращение? Разве не мы поддерживаем огонь, заповеданный Ноем? Разве не мы превратили Ковчег, эту лачугу для горстки нищих, в богатейший дворец? Разве не мы расширили его границы настолько, что он превратился в могущественное царство? Если мы и кроты, то роем здорово!
МИРДАД: Огонь Ноя – но только в алтаре. Какая от него польза, если вы сами не будете алтарем, а ваши сердца – топливом?
Ковчег теперь перегружен серебром и золотом, он тяжко скрипит и раскачивается, а скоро может и развалиться. А когда-то отеческий ковчег был перегружен Жизнью, на нем не было ни грана мертвого груза. Поэтому-то глубины оказались бессильны против него.
Берегитесь мертвого груза, мои спутники. И все – мертвый груз для человека, твердо верящего в свою божественность. Он несет в себе целый мир, но совсем не ощущает его веса.
Говорю вам, если вы не вышвырнете за борт свое серебро и золото, они утянут вас за собой на дно. Ибо Человек захватывается всем тем, что имеет. Разожмите свою хватку на вещах, чтобы не быть ими захваченными.
Не назначайте цену ничему, ибо мельчайшая вещь – бесценна. Если вы требуете цену за кусок хлеба, то почему тогда не потребовать цену за Солнце, за Воздух, за Землю, за Море, а также за человеческий пот и смекалку, ведь без всего этого не было бы и куска хлеба?
Не назначайте цену ничему, чтобы не вышло так, что будет назначена цена вашей жизни. Ведь жизнь Человека – не дороже того, что он считает дорогим. Будьте внимательны, чтобы не разменять свои бесценные жизни по-дешевке на золото.
Вы расширили границы Ковчега на мили вокруг. Но даже если бы вы расширили их до пределов Земли, то все равно были бы заключены внутри них и ограничены. Мирдад хотел бы, чтобы вы препоясались бесконечностью. Море – ничто иное, как капля, содержащая внутри землю, не оно ли препоясало землю. Насколько более бесконечен Человек? Не уподобляйтесь детям, которые измерят его от макушки до пят, и думают, что познали границы человека.
Может вы и здорово копаете, как сказал Абимар, но подобно кроту, вы трудитесь во тьме. Чем лучше разработан его лабиринт, тем дальше от Солнца он оказывается. Мне известны ваши лабиринты, Абимар. Вас горстка, как ты выразился. Предполагается, что вы отвернулись от всех соблазнов мира и всецело сконцентрировались на Боге. И все же вас связывают с миром темные и извилистые пути. Не я ли слышал, как шипят и мечутся ваши страсти? Не я ли видел, как ваша зависть ползет и корчится у самого алтаря вашего Бога? Может, вы и горстка. Но какие легионы в этой горстке заключены!
Будь вы в любом деле такими хорошими копателями, как говорите, вы уже давно бы проложили себе путь не только сквозь землю, но и сквозь солнце, да и сквозь любую сферу, вихрящуюся на небосводе.
Пусть кроты роют землю лапами и мордой. Вам же не нужно даже ресницей двинуть, чтобы отыскать свой царственный путь. Будьте в этом гнезде и вышлите вперед Воображение. Оно – ваш божественный проводник к чудесным сокровищам неизведанного существования, которое есть ваше царство. Со всею отвагой, без тени страха устремитесь всем сердцем за своим проводником. Его следы, даже если они пролягут по отдаленнейшим звездам, будут для вас знаками и порукой, что вы уже укоренились там. Ибо вы не в состоянии вообразить ничего такого, что не было бы вами, и частью вас.
Дерево не может распространиться шире, чем его корни. Тогда как Человеку доступна бесконечность, ибо он укоренен в ней.
Не полагайте себе никаких пределов. Распространяйтесь до тех пор, пока не останется области, в которой бы вас не было. Расширяйтесь до тех пор, пока весь мир не станет местом, в котором вы могли бы побывать. Расширяйтесь, пока не повстречаете Бога, в котором встретитесь с собой. Расширяйтесь. Расширяйтесь!
Не творите ничего во тьме, думая, что она – непроницаемая защита. Если вы не стыдитесь помраченного взора слепых людей, то постесняйтесь хотя бы летучих мышей и светлячков.
Никакой тьмы нет, мои спутники. Существуют только разнообразные степени освещенности, чтобы удовлетворить потребностям любого творения в мире. Ваш ясный день – сумерки для феникса. Глубокая ночь – раздолье для лягушек. Если тьма сама по себе обнажена, как она может быть укрытием хоть для чего-нибудь?
Не стремитесь вообще что-нибудь скрыть. Если пустяк может выдать вашу тайну, он же ее и сохранит. Разве крышка не знает, что в чашке? И горе чашке, наполненной червями и змеями, если ее крышка поднимется.
Говорю вам, ни одно дыхание не покидает груди вашей, не раскрыв всем ветрам глубин, скрытых в груди. Не возможен ни один отблеск глаз, не уносящий с собой всего о глазе, его страхи и вожделения, слезы и смех. Ни одна мечта не посетит вас, не постучавшись во все соседние двери. Будьте внимательны к тому, как вы смотрите, какие мечты находят вашу дверь раскрытой, а какие – нет.
Но, если бы вы захотели освободиться от боли и забот, Мирдад указал бы вам путь.
IX. Путь к Жизни без Боли. Спутники хотели бы Знать, не таился ли Мирдад в Ковчеге
Мекастер: Укажи нам путь.
МИРДАД: Вот путь освобождения от боли и забот:
Мыслите так, как будто каждая ваша мысль написана огненными буквами на небесах, и всякий может их прочесть. Если так, то воистину, это – мысль.
Говорите так, как будто целый мир прильнул к вам ухом и слышит каждое слово. Если так, то воистину, это – слово.
Поступайте так, как будто каждое дело обязательно обрушится вам на голову. Если так, то воистину, это – дело.
Желайте так, как будто вы сами это желание. Если так, то воистину, это – желание.
Живите так, как будто Сам Бог нуждается, чтобы вы жили Его жизнью. Если так, то воистину, Он – живет.
Химбал: Долго еще ты собираешься говорить загадками? Ты говоришь так, как ни один человек, ни одна книга до этого.
Беннон: Назови себя, чтобы мы могли знать, какими ушами тебя слушать. Если ты таился в Ковчеге, докажи.
МИРДАД: Ты хорошо сказал, Беннон. У вас так много ушей. Поэтому-то вы и не можете слышать. Если бы одно из них могло слышать и понимать, вы не требовали бы доказательств.
Беннон: Тот, кто таился в Ковчеге, должен явиться, чтобы судить мир. Мы – те, что в Ковчеге сейчас, предназначены судить с ним вместе. Должны ли мы готовиться к Судному Дню?
X. Суд и Судный День
МИРДАД: Во мне нет осуждения, только Святое Понимание. Не судить мир я пришел, а скорее оправдать. Только одному Невежеству это напоминает о париках, мантиях, законах и наказаниях.
Самый жестокий судья для Невежества – само Невежество. Посмотрите на Человека. Разве не расколол он себя, в невежестве, надвое, навлекая тем самым на себя смерть, и все страдания расколотого мира?
Говорю вам, нет Бога и Человека в отдельности. Есть только Бого-Человек. Или Человеко-Бог. Только один. Хотя и расколотый, хотя и размноженный, он вовеки Един.
Божественное единство – это всемогущий Божественный закон. Он сам себя усиливает и поддерживает. Не требуются никакие суды, никакие судьи, чтобы возвестить о нем повсюду, или чтобы подкрепить его силу и достоинство. Сама Вселенная, видимая и невидимая, ничто иное, как единые уста, провозглашающие его для каждого, кто имеет уши, чтобы слышать.
Разве море, такое глубокое и широкое, не является всего лишь единой каплей?
Разве Земля, такая огромная и просторная, не является единым шаром?
А не образуют ли все шары, такие многочисленные, единой вселенной?
Подобно этому, все человечество – ничто иное, как один Человек. Подобно этому и Человек, со всеми его мирами, составляет единство.
Божественное единство, спутники мои, это единственный закон существования. Другое его имя – Любовь. Познать это и пребывать в этом – значит Жить. Подчиниться любому другому закону, значит впасть в не-существование, в Смерть.
Жизнь – это объединение. Смерть – разобщение. Жизнь связывает вместе. Смерть – отрывает. Поэтому-то Человек-дуалист и оказывается ни то ни се, ибо он и собрал бы вместе, но только после того, как все разбросает. Он и сшил бы, но только разорвав. Пока он собирает и сшивает, он соответствует Закону, и награда ему – Жизнь. Разбрасывая и раздирая, он грешит против Закона, и ему достается жестокая Смерть.
И все же вы, что прокляли сами себя, желаете судить других людей, которые, как и вы, прокляли себя. Как ужасны были бы такие судьи и такой суд!
Не так ужасны были бы два негодяя, приговаривающие один другого к виселице.
Не так смешны были бы два быка под одним ярмом, говорящие друг другу: ”Я хотел бы запрячь тебя”.
Не так отвратителен был бы один труп, приговаривающий другого к могиле.
Не так жалки были бы два слепца, пытающиеся выбить друг-другу глаза.
Остерегайтесь судить, мои спутники. Ибо, провозглашая приговор кому-нибудь или чему-нибудь, вы должны не только знать Закон и жить в соответствии с ним, но внимать также и свидетельствам. К кому вы прислушаетесь в качестве свидетеля при любых обстоятельствах?
Вызовете ли вы для этого в суд ветер? Ведь ветер подталкивает и подстрекает к любым происшествиям под небесами.
Или вы заслушаете показания звезд? Ибо они причастны ко всему в мире.
А может, вы пошлете повестки всем мертвым, от Адама до наших дней? Ибо все умершие живы в живых.
Чтобы полностью собрать все показания по каждому случаю, необходимо заслушать весь Космос. Но когда вы сможете поприветствовать в зале суда сам Космос, вам уже не потребуется никакой суд. Вы сойдете с места судьи и попросите стать судьей свидетеля.
Если бы вы знали все, то не судили бы.
Если бы вы могли объединять во всех мирах, то не проклинали бы даже того, кто разъединяет. Ибо вам было бы известно, что разъединяющий обречен разъединять. И вместо того, чтобы проклинать проклятия, наложенные им на самого себя, вы бы лучше попытались хоть немного возвысить его склонность к проклятиям.
О, как перегружен ныне Человек грузом, взваленным на себя. Как ухабиста и извилиста его дорога. Каждое осуждение – только добавочный груз, как для осужденного, так и для судьи. Если хотите облегчить свой груз, воздержитесь от осуждения кого бы то ни было. Если хотите, чтобы груз исчез сам собой, утоните и затеряйтесь навсегда в Слове. Да направит стопы ваши Понимание, дабы был ваш путь прям и гладок.
Не о суде вещают вам уста мои, но о Святом Понимании.
Беннон: А когда же будет Судный День?
МИРДАД: Каждый день, Беннон, – Судный. Поступки каждого существа уравновешиваются в мгновение ока. Ничто не скрыто. Ничто не избежит взвешивания.
Нет ни единой мысли, ни единого действия, ни единого желания, не запечатленного в мыслителе, в действующем, в желающем. Ни мысль, ни желание, ни действие не бесплодны в этом мире, все рождает по роду и по природе своей. Все, что в согласии с Божественным Законом, принимается в Жизнь. Все, что противоречит, принимается в Смерть.
Ваши дни различны, Беннон. Некоторые ясны. Это урожай праведно прожитых часов.
Другие затянуты тучами. Это дары часов, прожитых в полусне Смерти и полупробуждении к Жизни.
Тогда как на иных к вам прилетает буря, с молниями в очах, дыша громами. Она бьет вас сверху, хлещет снизу, бросает вправо и влево, швыряет в грязь, заставляя кусать землю и жалеть, что вообще родились на свет. Эти дни – плоды часов, прожитых в сознательном противостоянии Закону.
Так же и с миром. Тени всегда лежат на небесах, и нет ни пяди земли, менее зловещей, чем та, что была поглощена Потопом. Раскройте глаза свои и зрите.
Когда вы видите тучу, что несет южный ветер на север, вы знаете, что она несет дождь. Почему вы не проявите столько же мудрости, оценивая движение облаков в человеческом существе? Разве вы не видите, как быстро он оказывается запутанным в их сетях?
Но близок день, когда распутаются все узлы. И как ужасен он будет!
Самим сердцем и фибрами самой души ткались эти сети на протяжении долгих, таких долгих веков. Чтобы сорвать их и освободить человека, придется, может быть, рвать живую плоть, придется, может быть, ломать сами кости. И сделать это должен будет сам человек.
Когда поднимется крышка, а именно так и произойдет; когда чаша предъявит все, что содержит, а именно так и произойдет, сможет ли человек укрыть свой позор и куда он сбежит?
В этот день живые позавидуют мертвым, а мертвые проклянут живых. Слова застрянут в глотках людей, а свет заморозит их веки. Из сердец их полезут скорпионы и гадюки, и в ужасе они будут вопить: ”Откуда взялись эти скорпионы и гадюки?”, забыв, что сами их приютили и взлелеяли в сердцах своих.
Раскройте глаза свои и зрите. Прямо в этом Ковчеге, воздвигнутом как маяк для утопающего мира, накопилось гораздо больше тины, чем та, с которой вы в состоянии справиться. Если даже маяк превратился в западню, то каково должно быть состояние тех, кто затерян в море!
Мирдад построит для вас новый ковчег. Заложен он будет прямо здесь, в этом гнезде. Здесь же будет и возведен. Отсюда, из этого гнезда, разлетитесь вы по миру, неся людям не оливковые ветви, а неисчерпаемую Жизнь. Для этого вам должно познать Закон и соблюдать его.
Земора: Как можем мы познать Закон и соблюдать его?
