Текст книги "Морально-боевое состояние российских войск Западного фронта в 1917 году"

Автор книги: Михаил Смольянинов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 18 страниц) [доступный отрывок для чтения: 7 страниц]

2.2. Демократизация старой армии – основной фактор подрыва единоначалия командного состава

Еще К. Маркс и Ф. Энгельс, исходя из опыта революций в Европе середины ХIХ в., указывали на необходимость борьбы революционеров за демократизацию буржуазных армий как на одно из основных условий победы. Партии революционной демократии учитывали это требование в дни Февральской революции 1917 г. в России и после ее победы, направив свои усилия на демократизацию русской армии.

В. И. Ленин, идеями и указаниями которого руководствовались большевики, рассматривал борьбу за демократизацию старой армии как условие привлечения солдат на сторону пролетариата. Он указывал на необходимость лишить представителей эксплуататорских классов военной власти, ликвидировать их монополию на военные знания, разбить чиновничий аппарат. Пути решения этих вопросов В. И. Ленин видел в слиянии армии с народом, во введении выборности офицеров и чиновников, в отмене военной юстиции, в предоставлении солдатам гражданских прав [119]119
  Ленин В. И. Полн. собр. соч. Т. 30. С. 73.


[Закрыть].

Активное совместное участие в Февральской революции рабочих и солдат Петрограда создало для партий революционной демократии положительные предпосылки в борьбе за демократизацию старой армии. По почину и примеру рабочих Петрограда и солдат столичного гарнизона, создавших Петроградский Совет рабочих и солдатских депутатов, во всех запасных частях и подразделениях Петроградского гарнизона были созданы солдатские комитеты – по сути вторая власть.

Чтобы узаконить и придать организованный и повсеместный характер процессу демократизации армии, представители партий революционной демократии в Петроградском Совете разработали и издали 1 марта 1917 г. приказ № 1, приведший впоследствии к переходу фактической военной власти к солдатским комитетам, к выборному началу, смене солдатами начальников. Приказ № 1, по признанию генерала А И. Деникина, дал «первый и главный толчок к развалу армии» [120]120
  Деникин А. И. Очерки русской смуты. Крушение власти и армии. Февраль – сентябрь 1917 г. С. 134.


[Закрыть].

Этим приказом предписывалось во всех частях и подразделениях «немедленно выбрать комитеты» из выборных представителей от солдат. В соответствии с приказом комитеты должны были взять в свое распоряжение и под контроль все виды оружия и вооружения и «ни в коем случае не выдавать офицерам, даже по их требованиям». В неслужебное время солдатам предоставлялись общегражданские и политические права, отменялось исполнение некоторых атрибутов воинской дисциплины, таких как вставание во фронт, отдание чести и т. п. [121]121
  См.: Войсковые комитеты действующей армии. Март 1917 – март 1918 г. С. 17–18.


[Закрыть]На Западном фронте вспышки неповиновения солдат своим начальникам, случаи отстранения ими от командования и аресты офицеров появились уже после получения первых вестей о революции. Такие факты имели место в 200-й рабочей дружине 3-го Сибирского корпуса 2-й армии, в 21-м пехотном Муромском полку 6-й пехотной дивизии, в 101-м транспорте 21-го обозного батальона 3-й армии, в 673, 674 и 675-м пехотных полках 169-й пехотной дивизии 10-й армии [122]122
  РГВИА. Ф. 2003. Оп. 1. Д. 1780. Л. 241; Ф. 2110. Оп. 1. Д. 847. Л. 45; Ф. 2113. Оп. 1. Д. 1601. Л. 92; Ф. 2277. Оп. 1. Д. 452. Л. 241, 675; Ф. 2635. Оп. 1. Д. 53. Л. 1–3.


[Закрыть]и в других частях и подразделениях.

Поводом для незаконных действий солдат, как правило, являлись подозрения в приверженности начальника к старому государственному строю, попытки скрыть вести о революции, строгость к подчиненным, имевшие место злоупотребления служебным положением и другие причины.

С целью узаконить действия солдат, придать им силу и организованный характер представители партий революционной демократии в войсках Западного фронта приступили к созданию демократических органов власти – войсковых комитетов. Например, в 12-м Туркестанском полку 7-й Туркестанской дивизии 2-й армии сочувствовавший большевикам командир батальона, подполковник В. В. Каменщиков при попытке удалить из полка ненавистного солдатам, агитировавшего в защиту свергнутого царя подполковника Круссера не встретил поддержки со стороны командира полка и 7 марта принял решение создать полковой комитет [123]123
  Каменшчыкаў В. За ўладу Саветаў (1917 год на Заходнім фронце). Мінск, 1959. С. 6, 11.


[Закрыть]. «У нас явочным порядком возникают Советы солдатских депутатов, которые в своей деятельности выходят за рамки, отведенные для частных организаций, и являются фактически официальным учреждением, обладающим долей власти» [124]124
  ГАРФ. Ф. 6978. Оп. 1. Д. 554. Л. 9.


[Закрыть], – сообщал в середине марта 1917 г. в Петроградский Совет прапорщик 16-го гренадерского Мингрельского полка 1-й гренадерской дивизии 10-й армии И. А. Кушин.

Большое влияние на развитие процесса создания солдатских комитетов в войсках Западного фронта оказал приказ № 1 Петроградского Совета рабочих и солдатских депутатов, сведения о котором получили значительное распространение. Это признавали командующие Особой и 3-й армиями, 178-й пехотной дивизией, 2-й армией, командиры 21-го Муромского и 114-го Новоторжского пехотных полков 3-й армии, 61-го Сибирского стрелкового полка 10-й армии. Приказ № 1, по словам одного из большевистских лидеров Беларуси и Западного фронта В. Г. Кнорина, «был той грамотой солдатских вольностей, которую ждала и прекрасно поняла и усвоила солдатская масса» [125]125
  Кнорин В. 1917 год в Белоруссии и на Западном фронте. Минск, 1925. С. 13–14.


[Закрыть].

Солдатские комитеты были второй властью в армии, как правило являлись оппозицией командному составу, контролирующим органом его действия. Их создание с самого начала преследовало цель подорвать единоначалие командного состава, разложить армию. «В день, когда мы сделали революцию, – признавал один из членов Петроградского Совета, меньшевик И. Гольденберг, – мы поняли, что если не развалить старую армию, она раздавит революцию. Мы должны были выбирать между армией и революцией. Мы не колебались: мы приняли решение в пользу последней и употребили… надлежащее средство» [126]126
  Цит по: Деникин А. И. Очерки русской смуты. Крушение власти и армии. Февраль – сентябрь 1917 г. С. 136.


[Закрыть].

Верховное командование, командование фронта и армий, другие начальственные лица видели, какую угрозу несет для армии приказ № 1 Петроградского Совета. Однако никто не осмелился запретить его. Попытка ограничить полномочия этого приказа только рамками Петроградского военного округа полного успеха не имела. Прапорщик 16-го гренадерского Мингрельского полка 10-й армии, недоумевая по поводу воззвания исполкома Петроградского Совета, ограничившего под давлением военных властей своим приказом № 2 действенность приказа № 1 рамками Петроградского военного округа, писал в Петроградский Совет: «Чем объясняется указание последнего воззвания Совета рабочих депутатов (по соглашению с Гучковым), что приказы № 1 и № 2 относятся лишь к Петрограду? Нежеланием ли на основании оценки общего положения, чтобы у нас это делалось явочным порядком, или у вас просто не знают, насколько бессилен кто бы то ни был воспрепятствовать созданию таких организаций, если их захотят создавать?» [127]127
  ГАРФ. Ф. 6978. Оп. 1. Д. 554. Л. 8–9.


[Закрыть]. «Как может так скоро меняться закон? Ведь ни в одном конституционном государстве честь не отдается, как теперь поставлено у нас?» – писал по тому же поводу с возмущением и пессимизмом в Петроградский Совет солдат А. Короложевич [128]128
  Войсковые комитеты действующей армии. Март 1917 – март 1918 г. С. 29.


[Закрыть].

Временное правительство, видя нараставшее движение солдатских масс за предоставление им демократических прав, под давлением Петроградского Совета вынуждено было уступить. Приказом Военного министра А. И. Гучкова № 114 от 5 марта 1917 г. отменялись наименование «нижний чин», титулование, ограничения согласно уставу внутренней службы, воспрещавшие солдатам участие в общественных и политических организациях, езду в трамваях, курение на улицах и в общественных местах. От офицеров требовалось вежливое обращение с солдатами [129]129
  Революционное движение в России после свержения самодержавия. С. 424.


[Закрыть].

Командно-офицерский состав Западного фронта, в целом признавая необходимость реформирования русской армии, неоднозначно относился к способам и времени проведения военной реформы. За немедленное проведение военной реформы путем демократизации русской армии выступали в основном младшие офицеры, главным образом пришедшие в войска в ходе войны из студенческой среды, не знавшие военного быта и армейских традиций. Кадровые офицеры, особенно генералитет, связавшие свои судьбы с жизнью армии, имевшей вековые традиции, выступили против поспешной их ломки, за осторожное проведение военной реформы с учетом военного времени. «Считаем нравственным долгом выяснять на основании ближайшего наблюдения за войсками, влияние на боеспособность армии, которое оказывают, как практикуемый ныне способ проведения военных реформ, так и сущность этих реформ. Большинство касающихся армии распоряжений Временного правительства, объявленных «с согласия», а вернее под давлением Петроградского Совета, ведут к разрушению основ организации боевой силы государства и не дают возможности планомерно претворить в жизнь армии новые начала ее устройства. Мероприятия проводятся с вредной поспешностью, не считаясь ни с боевой подготовкой, ни с основами военного дела, ни с мнением военных, ни с поставленной самим правительством целью довести войну до победного конца», – записали в принятом 27 марта 1917 г. на собрании постановлении офицеры Генерального штаба Особой армии [130]130
  РГВИА. Ф. 2113. Оп. 3. Д. 104. Л. 121.


[Закрыть].

Офицеры Генерального штаба Особой армии упрекали Петроградский Совет за подрыв авторитета начальника в армии. В принятом постановлении в частности говорилось, что «Петроградский Совет, широко пользуясь печатью, свои постановления и проекты делает достоянием широких войсковых масс, которые в большинстве не могут уяснить себе необязательный характер этих сообщений и принимают их за новые указания, особенно когда они касаются расширения личных прав солдата», что «попытки офицеров выяснить истинный характер и необязательность для действующей армии этих постановлений зарождают в солдатской массе подозрение, что офицеры скрывают от них установленные Временным правительством льготы, и возбуждают недоверие к ним и даже враждебные чувства», и что «все постановления и проекты реформ, имеющие благую цель – демократизацию армии и предоставление солдатам гражданских прав, при умолчании об обязанностях, создали впечатление противопоставления солдатских масс офицерскому корпусу, а в итоге – вместо разрушения главным образом классовой перегородки, существовавшей между офицером и солдатом, воздвигается глухая стена морального разъединения» [131]131
  РГВИА. Ф. 2113. Оп. 3. Д. 104. Л. 121.


[Закрыть]. Большие возражения командного состава на Западном фронте – от командиров полков до командующих армиями – вызвало предоставление военнослужащим права участия в политической жизни, в различных союзах и обществах, образуемых с политической целью. Опытные военачальники видели в политизации армейской жизни в условиях многопартийности и межпартийной борьбы за власть роковые последствия для армии – «брожение умов, подрывающее боевую мощь армии», «разброд, падение дисциплины и разложение армии». Некоторые командиры предлагали отложить предоставление военнослужащим такого права, по крайней мере «до определения его Учредительным собранием» [132]132
  Там же. Ф. 2277. Оп. 1. Д. 364. Л. 68.


[Закрыть].

Хорошо знавшие жизнь и быт войск командиры считали даже нежелательным отмену казалось бы мелких ограничений, установленных солдатам уставом, таких как воспрещение курения на улицах и в других общественных местах, посещения ими трактиров, буфетов и ресторанов, так как это, по их мнению, «вследствие отсутствия достаточного развития и воспитания у большинства солдат, повлечет целый ряд поступков, не допустимых с точки зрения воинской дисциплины» [133]133
  РГВИА. Ф. 2185. Оп. 1. Д. 66. Л. 267.


[Закрыть].

Свои опасения и предостережения по случаю проводимой демократизации армии командный состав высказывал в телеграммах Военному министру. Однако последний, как и все Временное правительство, находился под сильным давлением Петроградского Совета, за которым стояли вооруженные силы.

Делая уступки сам, Военный министр А. И. Гучков призывал к этому и Верховного главнокомандующего генерала М. В. Алексеева. Например, в разговоре по прямому проводу он предлагал ему отстранять от командования «заведомо неспособных генералов», чтобы упрочить свое положение. Причем советовал эти решения принять «безотлагательно, лучше сделать эти шаги добровольно, чем под принуждением» [134]134
  Там же. Ф. 2003. Оп. 1. Д. 1759. Л. 120.


[Закрыть]. Так, уже 11 марта был уволен в отставку главнокомандующий Западным фронтом генерал А. Е. Эверт. Таким же путем был уволен в резерв командир 3-го армейского корпуса генерал Г. Е. Янушевский. Согласно выработанной Военным министром совместно с Верховным главнокомандующим «программе обновления командного состава», подлежали замене и другие командиры и военачальники. Всего из частей и соединений Западного фронта к июлю 1917 г. были удалены или ушли по причине выраженного им недоверия 35 командиров и начальников [135]135
  Смольянинов М. М. Революционное сознание солдат Западного фронта в 1917 г. С. 28.


[Закрыть].

Менялась тактика Верховного командования и по отношению к выборным солдатским организациям. Ставка, видя, что воспрепятствовать созданию солдатских комитетов невозможно, приняла решение руководить этим процессом: в состав созданных явочным порядком комитетов ввести офицеров для контроля за их деятельностью и направления этой деятельности на поддержание воинской дисциплины и порядка в войсках, на повышение их боеспособности, там же, где комитеты еще не были созданы, взять дело их создания в свои руки [136]136
  Войсковые комитеты действующей армии. Март 1917 – март 1918 г. С. 29–30.


[Закрыть]. Предписывая это главнокомандующим фронтами, генерал М. В. Алексеев в своей телеграмме от 11 марта заключал: «Исключительность переживаемых событий и быстрое их развитие заставляют выйти из рамок обычных мероприятий, прибегнуть к приемам исключительным, лишь бы достигнуть цели» [137]137
  Там же.


[Закрыть].

В целом содержание телеграммы было пессимистичным. В ней говорилось о начинавшейся дезорганизации, бессилии правительственного аппарата и развале армии, демагогической деятельности Петроградского Совета, тяготевшей над Временным правительством, о вмешательстве того и другого в управление армией. В качестве средства, противодействующего развалу армии, намечалась посылка в войска делегатов из состава Государственной Думы и Петроградского Совета для убеждения солдат.

Все это свидетельствует о том, что Ставка Верховного главнокомандования уже в первые дни революции проявила растерянность и упустила из своих рук управление армией. Между тем, по мнению генерала А. И. Деникина, вскоре назначенного начальником штаба Верховного главнокомандующего, «грозный окрик верховного командования, поддержанный сохранившей в первые две недели дисциплину и повиновение армией, быть может, мог поставить на место переоценивавший свое значение Петроградский Совет, не допустить «демократизации» армии и оказать соответственное давление на весь ход политических событий, не нося характера ни контрреволюции, ни военной диктатуры» [138]138
  Деникин А. И. Очерки русской смуты. Крушение власти и армии. Февраль – сентябрь 1917 г. С. 139.


[Закрыть].

Телеграмма Верховного главнокомандующего явилась официальным документом, узаконившим создание войсковых комитетов в русской армии. После ее получения главнокомандующий Западным фронтом, командующие 2, 3 и 10-й армиями приступили к осуществлению содержавшихся в ней указаний главковерха, создав 15 марта офицерско-солдатские комитеты при штабах армий, а также приказав «теперь же приступить» к выборам комитетов в частях и подразделениях фронта.

Развернулась массовая работа по созданию войсковых комитетов в соединениях, частях и подразделениях фронта. С этой целью созывались организационные собрания, которые, как правило, открывал начальник. При отсутствии общих правил создания и регламента деятельности во многих корпусах и дивизиях разрабатывались местные временные положения о комитетах, которые в основном являлись плодом деятельности интеллигенции – командно-офицерского состава. Общими в них были лозунги, определяющие цель организации: всемерная поддержка Временного правительства, война до победного конца, поддержание дисциплины и боеспособности армии, единение офицера и солдата. Создание войсковых комитетов происходило без каких-либо заметных трений и эксцессов между командно-офицерским составом и рядовой солдатской массой. К концу марта 1917 г. во многих частях и подразделениях фронта были созданы офицерско-солдатские комитеты. В их организации и работе не было единой системы. Соотношение представительства от солдат и офицеров в них также было разным. Например, в комитетах полкового звена оно соответственно колебалось от 3: 1 до 6: 1.

Созданием смешанных офицерско-солдатских комитетов, совместной работой офицерских и солдатских депутатов в них и в войсковых формированиях командование преследовало цель удержать солдат в повиновении, сблизить их с офицерами, повысить дисциплину в войсках и боеспособность. Деятельность комитетов оно стремилось направить на решение хозяйственно-бытовых вопросов, сделать их арбитрами при урегулировании тех многочисленных конфликтов, которые возникали между офицерами и солдатами.

Военное министерство, командование Западного фронта, опасаясь крупных волнений в войсках, с первых дней революции в своих распоряжениях призывали командно-офицерский состав соединений, частей и подразделений трения и конфликты решать не силовым методом принуждения, а улаживать их спокойно, сдержанно, путем убеждения и разъяснительной работы. Военный министр А. И. Гучков уже в первых числах марта 1917 г. в ответ на мнение главнокомандующего Западным фронтом о недопустимости в армии замены военных начальников явочным порядком, «помимо существующего высшего начальства», уведомлял его, что с такими фактами «следует бороться мягкими средствами, не возбуждая раздражения, чтобы не помешать тому успокоению, которое наступает в Петрограде», и полагал, что «все зависит от такта начальствующих лиц» [139]139
  РГВИА. Ф. 2185. Оп. 2. Д. 66. Л. 298.


[Закрыть]. Содержание телеграммы Военного министра было немедленно передано в войска, как указание, которым следовало руководствоваться командирам и начальникам.

Командиры и начальники на Западном фронте стремились следовать этим указаниям, прикладывали все усилия к тому, чтобы успокоить войска, призывали солдат и офицеров к взаимному единению, обращали их внимание на необходимость повышения дисциплины и поддержания боеспособности войск, сосредоточить все внимание в сторону внешнего врага. С этой целью они лично совершали поездки в части и соединения фронта, разъясняли солдатам и офицерам характер совершившейся революции и стоящие перед войсками фронта задачи.

«Объезжаю лично войска, но не могу поспеть везде в одно время, – сообщал в секретной телеграмме от 15 марта командующий 3-й армией генерал Л. В. Леш командирам 3, 31, 46 и 4-го конного корпусов этой армии, – необходимо твердое, честное признание нового строя начальниками, поддержание порядка нравственным тактичным воздействием без строгих мер. Надо войти в более сердечные и простые отношения с подчиненными, совершенно отрешившись от старых порядков, и признать открыто невозможность возвращения к старому строю», – рекомендовал он комкорам [140]140
  Там же. Л. 233.


[Закрыть]. Неоднократные поездки для проведения разъяснительной работы совершал в войска командир 15-го армейского корпуса 3-й армии генерал И. З. Одишелидзе, другие военачальники.

На успокоение солдатских масс, поддержание дисциплины в войсках и их боеспособности командование фронта стремилось нацелить агитационную пропаганду прибывавших на фронт членов Временного правительства (А. И. Гучков, А. Ф. Керенский), депутатов Государственной Думы (Н. Н. Щепкин, Ф. Д. Филоненко, Н. О. Янушкевич), Петроградского Совета (Н. Д. Соколов, Д. П. Михайлов и др.), Минского Совета и Минской офицерско-солдатской комиссии (Н. И. Кривошеин, И. Г. Дмитриев, С. Г. Могилевский, М. А. Михайлов (М. В. Фрунзе), Н. Хватов, Н. Квасов, Мореншильд, Г. Хасин, И. Утевский, А. Фишгендлер, Б. Фрумкин и др.), а также делегации Кронштадтского Совета, Черноморского флота и др.

Проводимая в войсках разъяснительная и агитационная работа давала только частичные результаты. Посещавшие войска делегаты, принадлежащие к разным полюсам общества, различным политическим партиям, нередко имевшим диаметрально противоположные цели и задачи в революции, вносили в сознание солдат еще большее смятение, вызывали подозрение и недоверие к тем, кто призывал к повиновению командирам, повышению дисциплины и боеготовности, к продолжению войны. Например, выступление кадета Н. Н. Щепкина перед солдатами и офицерами частей и подразделений 3-го Сибирского корпуса 2-й армии вызвало недоверие солдат к оратору по той причине, что он допустил критику деятельности Петроградского Совета и призывал «чрезвычайно осторожно относиться к сведениям» из революционно-демократической печати. «Это, – говорили солдаты, – не настоящий депутат, это переодетый полковник… Подавайте нам настоящих депутатов» [141]141
  Русское слово. 1917. 24 марта.


[Закрыть]. За пропаганду повиновения требовавшему подготовки к наступлению на фронте командованию были избиты и арестованы солдатами на четырехтысячном митинге в 703-м пехотном Сурамском полку 2-й Кавказской гренадерской дивизии 10-й армии делегаты исполкома Петроградского Совета во главе с сенатором Н. Д. Соколовым [142]142
  РГВИА. Ф. 2606. Оп. 1. Д. 1. Л. 190.


[Закрыть].

Не оправдался расчет командования и на помощь создаваемых войсковых комитетов в поддержании воинской дисциплины, в повышении авторитета начальников, в сдерживании и предотвращении развития процесса выборного начала в частях и подразделениях фронта. Наблюдался рост числа случаев неуважительного отношения подчиненных к своим начальникам, нарушения воинской дисциплины на почве неотдания чести. Возобновился процесс дезертирства солдат с фронта. Развивалось братание солдат русской армии с солдатами противника. Продолжались случаи выраженного солдатами недоверия своим командирам, устранения их от командования или попыток к этому. Причем под давлением солдат только созданные войсковые комитеты принимали постановления об удалении неугодных командиров и начальников, замене их новыми. Такие факты во второй половине марта имели место в 1-й артиллерийской бригаде, 711-м пехотном Нерехтском полку 2-й армии, в 23-м пехотном Низовском полку 6-й пехотной дивизии, в одном из полков 181-й пехотной дивизии, в 28-м военно-дорожном отряде, 151-й хлебопекарне 15-го армейского корпуса 3-й армии [143]143
  Там же. Ф. 2003. Оп. 1. Д. 1735. Л. 89; Ф. 2208. Оп. 8. Д. 14. Л. 195, 319–320; Д. 15. Л. 13–16; Ф. 2637. Оп. 1. Д. 82. Л. 406.


[Закрыть], в других частях и подразделениях Западного фронта.

Движение солдатских масс за предоставление права выборного начала и осуществление этого права под давлением комитетов явочным порядком приняло на Западном фронте такой широкий размах, что помимо запретных распоряжений Временного правительства, Военного министра и приказов Верховного главнокомандующего, заставило главнокомандующего фронтом генерала В. И. Гурко дважды (25 и 27 марта) специально обратиться к войскам с приказами, разъяснявшими незаконность и пагубность для армии этого явления и категорически запрещавшими производить какие-либо перемены в командном составе «помимо распоряжений Временного правительства или высшей военной власти» [144]144
  РГВИА. Ф. 2048. Оп. 4. Д. 3. Л. 19; Ф. 2113. Оп. 1. Д. 1602. Л. 219.


[Закрыть].

За самовольные действия в имевших место случаях ареста командиров и их устранения никто никакой ответственности не понес, а результаты выборов начальников не были аннулированы. Напротив, в одном из приказов (от 25 марта 1917 г.) главкозап В. И. Гурко объявлял, что «все произошедшие до времени этого приказа случаи самоуправства» им забыты и он «ставит на них крест», пригрозив лишь судебной ответственностью, если подобные действия будут повторяться впредь. Все это в какой-то мере потворствовало незаконным действиям, еще больше подрывало авторитет командного состава. Борьба за введение выборного начала в русской армии продолжалась вплоть до Октябрьской революции, после победы которой выборность командного состава стала реальностью.

Следует отметить, что в падении авторитета командира, подрыве статуса единоначалия в русской армии в немалой мере был повинен сам командно-офицерский состав. Руководствуясь принципом целесообразности, командиры и начальники сосредотачивали основное внимание на боевую и оперативно-тактическую подготовку войск, меньше уделяли внимания их морально-политическому состоянию. В результате в целом командно-офицерский состав оказался неподготовленным к тем явлениям и процессам, которые были развязаны Февральской революцией в русской армии. «Офицерство переживало тяжелую драму, став между верностью присяге, недоверием и враждебностью солдат и велением целесообразности. Часть офицеров, очень небольшая, оказала вооруженное противодействие восстанию и в большинстве погибла, часть уклонилась от фактического участия в событиях, но большая часть в рядах полков, сохранивших относительный порядок, в лице Государственной Думы искали разрешения вопросов мятущейся совести», – отмечал позже генерал А. И. Деникин [145]145
  Деникин А. И. Очерки русской смуты. Крушение власти и армии. Февраль – сентябрь 1917 г. С. 114.


[Закрыть]. В донесении командующему 3-й армией о политическом настроении войск 15-го армейского корпуса комкор генерал И. З. Одишелидзе отмечал, что «в разных частях это настроение разное, в зависимости от близости к ним офицеров, достаточной интеллигентности их и желания вникнуть в душу солдата и в суть происходящих великих событий. К сожалению, большая часть офицеров и ближайшего к полкам командного состава недостаточно интеллигентна, не понимает ясно самой сущности Великого переворота, не чувствует и не видит страстной тоски солдатской массы по интеллигентным руководителям, душевно к ним относящимся и толково, просто разъясняющим им сущность вопросов и событий, нахлынувших внезапно и требующих немедленного реагирования, … офицерский состав, пришибленный первым взрывом солдатского недружелюбия и обезличенный событиями и распоряжениями свыше, игнорирующими их специальные интересы, как-то съежился, притих, замолк и в комитетах больше безмолвствует…» [146]146
  РГВИА. Ф. 2208. Оп. 8. Д. 15. Л. 142.


[Закрыть]

Таким образом, демократизация старой русской армии, процесс которой был начат после победы Февральской революции в России, явилась основным фактором подрыва единоначалия командного состава. Партии революционной демократии, поставившие цель разложить старую армию, как основной оплот самодержавия, чтобы не допустить реставрации последнего, добивались этого настойчиво и планомерно. Основной удар по единоначалию в войсках был сделан созданием войсковых комитетов, явившихся, по сути, второй властью в армии.

Создание войсковых комитетов, передача командованием в их ведение, хотя и второстепенных по значимости, хозяйственно-бытовых вопросов явилось отходом от единоначалия, поставило командование перед не прекращавшейся до Октябрьской революции борьбой за сохранение дисциплинарной власти и авторитета начальника со стремившимися к расширению своих прав комитетами вплоть до введения выборного начала и вмешательства в оперативно-боевое управление войсками.