Текст книги "Сексолог Женька (СИ)"
Автор книги: Михаил Заскалько
Жанр:
Роман
сообщить о нарушении
Текущая страница: 9 (всего у книги 10 страниц)
Женя машинально взял кирпич и направился к крыльцу. В доме странно зашумело, захлюп ало , и в дверном проёме возникла скульптура – обнажённая женщина с ребёнком на руках. Ещё одна, ещё, ещё... Они сходили, как с конвейера . Красив ы е ,мраморно-холодные, стандартные.
В глубине сада, за спиной Жени, снова кто-то чихнул. Резко обернулся:
-Эй, кто там?
А в ответ из кустов кр ы жовника в ы порхнули сотни разноцветных бабочек.
Со щенячьим писком дети соскочили с рук женщин , и с сачками шумно унеслись вслед за бабочками.
А женщины... они внезапно образовали плотный круг-Женя в центре.
Закричала кукушка над головой, и с каждым её «ку-ку» круг сужался.
Женя замахнулся кирпичом:
-Не подходите! Остановитесь!
Женщины нехорошо засмеялись, и Женя с ужасом увидел: у них у всех перекошенное ненавистью лицо Альки.
Кукушка закричала чаще, чаще, точно пластинку пустили на большую скорость...
...За окном беспокойно гукала горлинка. Едва она делала паузу, как «брал слово» удод, ещё более беспокоясь.
Женя лежал с закрытыми глазами. Попытка открыть их, причинила острую боль в висках. Сердце незнакомо билось, точно он долго бежал в гору. Тело какое-то чужое, ватное, непослушное.
Женя напрасно п ы тается понять, где он, и что с ним. Почувствовав дикую усталость, заставил себя расслабиться. И тогда сквозь шум в голове усл ы шал голоса горлинки и удода, почувствовал специфический запах больницы, и, чуть слабее, запах яблок.
Больница?! Почему? что случилось?
Справа послышалось шевеление, затем лёгкие шаги прошелестели, остановились рядом.
-Кыш! Чего, спрашивается, раскричались?– раздался почти над ухом сердитый шёпот .
Ага, значит , он лежит у самого окна. Голос вроде пожилой женщины. Почему больница?
-Я тебе погукаю, погукаю. Вишь, засранка какая, точно не ей говорят. Кш! Тьфу, это ещё что за цирк? Эльвирка, ты что ли? Я пичуг невинн ы х облаиваю, а тут другая птица. Ты что ж удумала девка? Упасть захотела? шею сломать? Спит, сама видишь. И ещё долгонько будет спать. Пусть: ему на пользу. А ты, милая, живо слазь и беги домой. Как не можешь? Бог ты мой! Да как же так? Чем думала, дурёха? И что прикажешь делать с тобой? Ну, чего молчишь?
"Эльвира... Эля там, за окном... с ней что-то стряслось... ей нужна помощь..."
Женя шевельнулся, в области сердца резануло, и, обливаясь потом, зад ы хаясь, он стремительно полетел в ледяную бездну...
...Женя откр ы л глаза и сразу вспомнил: за окном Эля! Хотел повернуться, но одеревеневшая шея не позволила.
Мелькнула тень , и над ним склонилось женское лицо:
-С возвращением, молодой человек!
-Откуда? – с трудом разлепил губы Женя.
-Оттуда, зайчик, оттуда. Считай, второй раз родился. Как самочувствие? Сердечко не болит?
-Что со мной случилось?
-Сердечко захлебнулось. Раньше не беспокоило?
-Вроде нет... не помню... Там Эля за окном...
-Была. Ремня бы всыпать этой Эле! Что удумала: всю ночь просидела на дереве, ноги судорогой свело. Удивляюсь, как не грохнулась. С лестницы снимали...
-Сколько я здесь?
-Вторые сутки на исходе. Значит, так, зайчик: никаких шевелений! Постарайся заснуть.
-Это над о лго?
-Я смогу ответить дня через два-три, как пойдёт реабилитация. Всё, всё, спать, спать, спать.
Женя прикр ы л утомленнее веки...
...кукушка захлёбывалась своим «ку-ку», «Альки» сужали круг. Женя уже ощущал на себе их дыхание и жаркое тепло, исходившее от их тел.
Заметался, беспорядочно размахивая кирпичом. Раздавалось шипение, и то одна, то другая «Алька» обмякала, сгибалась складками, становилась плоской, и с чмоканьем распластывалась по земле. Резинов ы е надувные куклы!
Сотни обжигающих рук ср ы вали с него одежду, ласкали, щипали его тело, губы присосками впивались в лицо. Женя отчаянно закричал... Перед глазами замелькали разноцветные круги, овалы, полосы, пятна...
...звенящая тишина, мрак. Внезапная всп ы шка яркого света... комната... стены - сплошные зеркала. Женя видит себя голого, всё тело в красных пятнах. Пол устлан соломой. В трёх шагах от него стоит Алька, не резиновая, живая. Алька в ночной рубашке, кисти рук в рван ы х матерчатых перчатках. Алька держит вилы. Гримаса презрения исказила её лицо:
– Вам полагается плата, бабий доктор!– Алька медленно поднимает вилы, точно копьё.
Женя хочет закричать, метнуться в сторону, но губы как склеенные , а ног он вообще не чувствует.
Алька засмеялась и метнула вил ы, они пролетели над головой Жени, сверху посыпалась штукатурка.
Алька шагнула к нему. Лицо её вдруг стало приветливым, взгляд ласковым.
-Я пошутила, солнышко, – пропела медовым голосом.
Ещё сделала шаг вперёд, шурша соломой. Протянула руки к Жене, но не притронулась, секунду помедлила, затем порывисто сбросила рубашку. Женю всего передёрнуло: вся грудь её, живот и ниже покрывала омерзительная татуировка...
... Женя проснулся, как от толчка.
Солнце заливало палату, чётко проецируя квадраты окна на стену и потолок. От окна тянуло утренним холодком, слышался оживлённый щебет щеглов и чириканье воробьёв.
Опять утро. Которое по счёту? Почему он так много спит? Женщина, видимо врач, сказала: надо много спать... Ему всегда хватало пяти часов... Они, наверняка, пичкают меня снотворным. Что же со мной? Сердце захлебнулось... Что это значит? У мамы был миниинфаркт два года назад, ей тоже велели много спать и "никаких дум, шевелений"... Шевелений... как же, попробуй, шевельнись: всё одеревенело...
С лёгким вздохом отворилась дверь. Женя глянул искоса: вошла дородная пожилая женщина, белый халат плотно облегал её фигуру. Женщина несла в руке вазу с букетом из ромашек и васильков. Поставила на тумбочку у кровати.
-Доброе утро, - тихо поздоровался Женя.
-Здравствуй, детка. Что так рано, али в ы спался?
-Лет на десять вперёд. Какой н ы нче день? ч ас?
-Суббота, четверть шестого. Как самочувствие? Сердчишко не беспокоит?
-Нет. У меня был инфаркт?
-Типун тебе на язык! Ч то ты, в твои-то годы? Перенапряг, поволновался дюже. Чай не железный, шибко к сердцу всё принимаешь. Нельзя так, что-то ведь можно и мимо пропустить, отмахнуться. Али не так?
-Так. Только не всегда получается.
-Вот и результат. Впредь умнее будешь. От окна не дует?
-Не дует, с п асибо. Скажите, как долго я пролежу здесь?
-В точности скажет тебе Тонюшка Сергеевна. Я ж тебе скажу так: в худшем случае - тьфу! тьфу!- месяца три-четыре, в лучшем - около двух.
-Чудная перспектива, - горько усмехнулся Женя. - Очаровательными были каникулы... И всё без дум, без шевелений, один.
-Почему один? К вечеру, я думаю, Сергеевна распорядится подселить к тебе ходячих, выздоравливающих . А через недельку от посетителей не будет отбою. Ты, парень, теперь у нас как достопримечательность. Каждому хочется воочию посмотреть на того, кто утёр нос специалистам. И в первую очередь Сергеевне. Она ведь бралась за Виктора, и отступилась. Другие врачи лишь подписались под её диагнозом. - Женщина помолчала, задумчиво глядя в окно, затем встрепенулась: - Ой, что ж это я курица безмозглая! Тебе по нужде надобно?
-Нет, спасибо.
-Ты ужо не стесняйся, сынок, понимать надо, не мучай организм, ему покой надобен...
-Не беспокойтесь, пока не надобно. Да, как вас звать?
-Нарекли Раисой, по батюшке Николаевна. Может , чего желаешь?
-Что я могу желать? Встать бы скорее, увидеть друзей.
-Встать? Об этом пока забудь. Шутка ли, два приступа...
-Два?
-Да, милый, два. В прошлое утро, я грешн ы м образом, подумала: всё, не в ы тащить тебя оттуда... Обошлось, к счастью. Не ведаю: толи Богу так было угодно, толи Сергеевна постаралась. Так что можешь считать себя трижды рождённым.
-Спасибо.
-Не мне спасибо. Тонюшке Сергеевне, да этой девке, прости господи, чуть не матюкнулась.
-Это кто ж?
-Да Танька, Чешковых дочка . Н е растерялась, сделала искусственное дыхание, массаж сердца... Если б не она, с ы нок, тебя нынче уже б хоронили... Тьфу, зараза! что это я тут мрачность развожу! Давай-ка , мы умоемся, потом укольчик сделаем, а там и Сергеевна пожалует. Не думай ничего такого , всё худшее позади. Вот отлежишься и будешь как новенький.
-Хорошо бы, – с лёгким сомнением сказал Женя.
ГЛАВА 20
В это время в двух километрах от него, кусая изрядно мокрую подушку, плакала Эльвира. Ночь прошла для неё отвратительно: в минуты, когда усталая, зарё ванная, наконец, засыпала, ей снова и снова снился Женя, а рядом не она, а Танька... Она целовала его в губы, прижималась тесно, тесно, обнимая.. . И Ж еня не противился, напротив, отвечал ей тем же... И лицо такое счастливое, довольное...
Эльвира в ы валивалась из сна, мокрая от пота и слёз. Сердце колотилось о рёбра так, что в голове стоял болезненный звон. В бессильной ярости Эльвира колотила и гр ы зла подушку:
-Не отдам! Он мой! Не отдам!
В доме она была одна, так что никто не сл ы шал её терзаний.
Мама с папкой на сеновале. Эдик ещё вечером таинственно исчез. Предполагали: к Таньке ушёл.
Никто из них в этот ранний час не спал.
Мария и Виктор уже вторую ночь безудержно любили друг друга, выплёскивая всю скопившуюся за эти годы ласку, нежность. Они заново познавали друг друга, переживая тревожно-сладостную первую брачную ночь и медовый последующий месяц.
Вот и сейчас насытившись, друг другом, удовлетворенны е и обессиленные они лежали на кошме, слушали наступающее утро. Прохлада нежно освежала их горячие потные тела.
Мария повернула голову, коснулась губами уха Виктора.
-Я всё ещё лечу... Так хорошо, что кажется... растаю, как мороженое.
-Погоди, я сбегаю за миской и ложкой. Нет, пожалуй, я лучше так съем, - Виктор обнял жену, дурашливо стал лизать ей губы, щёки. - Мм, вкуснятина! Сахарку, однако, переборщили.
-Много сладкого вредно,– засмеялась Мария, вздрагивая: её тело вновь затрепетало под ладонями Виктора, свежо и ново, как перед первой близостью.
Внезапно, когда казалось уже не в силах сопроти вляться чувствам, страсти охватив ших обоих, Мария дёрнулась всем телом и замерла. В следующую секунду из её глаз полились обильные слёзы.
-Что? Машенька, что?! - вскочил Виктор. - Я сделал тебе больно?
-Нет, нет, нет... Прости, родной, я напугала тебя. Почему-то подумалось: мы тут любимся, а тот, кому обязаны этим счастьем... может быть , в эти минуты умирает...
-Машенька, девочка ты моя... Фу, как ты можешь такое думать? Ну же, золотце, успокойся и выбрось из головы эту ерунду. Чтобы Евгений... нет и нет! Т ы помнишь, что он сказал, когда Таня привела его в чувство?
-Будем жить и любить.
-Во! Евгений из тех, кто слова на ветер не бросает. Сказал - значит, так и будет! Мы ещё с тобой, Машенька, его ребятишек будем нянчить. Видала, что с Элей творится? Вся в меня! Эта уж если впустила в сердце, то намертво.
-Она ещё ребёнок.
-Ребёнок... Не скажи. Т ы знаешь, я эти дни много говорил с детьми. Эдька, скажу тебе, великовозрастный пацан... мальчишка. Армия не сделала из него мужчину. А вот Эля... Нет, Машенька, ты ошибаешься, считая её ребёнком. Она уже выросла.
-Но ей всего 12 лет.
-Это Эдьке двенадцать, а Эле двадцать один.
-Может, скажешь: замуж пора.
-С этим погодим. Вот жених в армии послужит, вернётся – тут и свадебку закатим.
-Твоими бы устами да мёд пить.
-Я готов, сладенькая ты моя, медовая, – Виктор принялся жадно страстно целовать её грудь, шею, губы...
Не спал в эту ночь и Эдик. Вечером он действительно пошёл к Тане. Она, сославшись на недомогание, в ы проводила его. Эдик подавленно поплёлся назад. Домой не зашёл: не хотелось сейчас, когда на душе муторно, видеть безумно счастливых родителей и безумную от ревности сестру.
Эдик пришёл к той скирде, где в ту радостную и злополучную ночь Таня лишила его девственности. Сколько в ней б ы ло огня! Как ласково и сладко сломала она все его преграды, барьеры! Конечно, он был робок, неуклюж, возможно , поэтому ощущения получились слабые, бледные. Ему словно от большого торта дали попробовать маленький кусочек. На один зубок. Если бы не появление родителей и сердечный приступ Жени, он получил бы желанный солидный кусок... Дёрнуло же батю раньше времени тащиться домой... Стоп! что это я, уже в ы ражаю недовольство? Получается: покув ы ркаться с Таней мне дороже... да нет, чушь какая! Всё, хар э об этом. Потерплю: не вечно же она будет недомогать. Это всё из-за Жени, переволновалась...
Сон так и не пришёл. Эдик много курил, подолгу лежал, не двигаясь, глядя в небо. Таня всецело занимала его мысли. То ему звёзд ы чудились её глазами, то сосками её грудей. То, мысленно соединив звёзды линиями, получал полное изображение обнажённой Тани. Созвездие Татьяна!
То, раскрепостив фантазию, красочно рисовал картины будущих встреч...
Как-то незаметно подступило утро.
Она впервые познала мужчину в 16лет.
После восьмого класса Таня поехала в город, поступила в культпросветучилище на библиотечное отделение. Её решение чрезвычайно поразило, как родителей, так и учителей. Способная, умная девочка, отличница, все прочили блестящее окончание школы и поступление в университет. На филологический. Так советовала учительница литературы, и постоянно внушала Таниным родителям.
Таня с пятого класса писала стихи, сначала для себя, в форме дневника. Н о однажды - это было в начале восьмого класса, когда она влюбилась в киноактёра Олега Видова, - внезапно «пошли» другие стихи, какие-то чужие, инородные в её дневнике. Когда их набралось десятка три, Таня решилась показать их Ларисе Петровне, учительнице русского яз ы ка и литературы. Та восприняла стихи с восторгом, расхвалила до небес и тут же посоветовала отправить в журнал. Сама в учительской и отпечатала на машинке.
Без малого через месяц пришёл ответ от литконсультанта И.Л.Сахарук. На фирменной бумаге с крупной зелёной шапкой «Литературный Киргизстан».
"...Задатки у автора есть, и неплохие... чувствуется резко в ы раженная индивидуальность, что большая редкость у начинающих в этом возрасте - обычно сплошное подражательство...
...Нужно работать, много работать и повышать кругозор, как можно шире раздвигая диапазон... Сейчас же у автора кругозор беден, средства выражения скудны...Хорошо бы походить в литобъединение, но к сожалению, автор далеко от города... Есть опасение прокиснуть в собственном соку...
... Н е отчаивайтесь , Таня: проработайте литературу из нижеприведённого списка...
К огорчению, присланные Вами произведения ещё не готовы для печати-это лишь заготовки..."
В списке было 17 авторов. В трёх библиотеках - школьной, сельской и личной Ларисы Петровны– нашлось только три книги:"Поэтический словарь","Как делать стихи"Маяковского и "Советы молод ы м авторам" Горького. Маяковского Таня сразу отвергла, ибо не любила его поэзию , и учиться «делать» такие стихи не желала. Горький тоже ей ничего не дал.
Таня упала духом, почувствовав себя серой. Права, ох, как права И.Л.Сахарук: закиснет она в этой глуши!
Предложение перебраться в город, родители сразу отвергли, сочли детской глупостью. Мол, куда спешить, если есть дар, то за два года никуда не денется, а там поступишь в университет...
Таня не настаивала, осознав тщётность. К концу восьмого класса она твёрдо знала: в 9-й не пойдёт-поедет в город, пост упит на библиотечн ы й, станет посещать лито, много читать и общаться с умными людьми. И не пропадут впустую эти два года.
Не устояли родители против её напора: отпустили скрепя сердцем. Новая жизнь, точно весенняя горная речка, оглушила шумом, сбила с ног и понесла в бешеном потоке, ударяя о донные камни.
Уже через пару недель всё деревенское выветрилось, Таня почувствовала себя свободной и независимой, раскованной в мыслях и поведении. Резко сменила стиль одежды, отдавая предпочтение брюкам и свитерам, подражая новым подругам, на два-три года старше её. В лито подавляющее большинство были уже взрослые, работающие, иные обременены семьями. Из молодых Таня, да семиклассница Алтынай, успешно прокладывавшая свой путь в фантастику: у неё уже было три публикации на родном языке, а в ноябрьском номере «Литературного Киргизстана» будет опубликована повесть.
Однако с Алтынай они не нашли общего языка: Таню нестерпимо тянуло к более взрослым. Незаметно она и сама преобразилась, стала выглядеть значительно старше своих лет. Естественно на неё стали посматривать мужчины, прозрачно намекая на особые отношения.
К тому времени Таня уже теоретически знала почти всё об интимн ы х отношениях мужчин и женщин. Эта тема обсуждалась в общаге довольно легко, читалось немало специальной литературы. Но практически познать сие Таня была ещё не готова. Она поклялась себе, что первым мужчиной у неё будет непременно умный, красивый, старше её, он будет безумно любить её , и помогать расти. Разумеется, и она должна его любить. А пока в обозримом пространстве такого мужчины не наблюдалось.
И вот на седьмом месяце её занятий в лито сменился руководитель: пожилую болезненную Аиду Игоревну сменил Сергей Борисович, обладавший крепким здоровьем и юмором, возрастом и обликом походивший на Христа. В первый же день он буквально влюбил в себя весь женский состав лито, покорив мягким, задушевн ы м голосом, своими обширными знаниями в области искусства и мировой литературы. Немаловажен был и тот факт, что Сергей Борисович в прошлом году получил премию Ленинского комсомола и по путёвке трижды ездил на БАМ. Помимо поэзии он фанатично увлекался альпинизмом и путешествиями на мотоцикле . Недавно развёлся, у него есть сын 14лет, живёт с матерью в Ленинграде.
Занятия стали проводиться три раза в неделю- понедельник, среда, пятница (с Аидой встречались лишь по пятницам), - и отличались от прежних, как день и ночь.
-Всё, чем вы ранее занимались, никуда не годится. Забудьте о кружке вязания. Кому это дорого, к великому огорчению, с нами не по пути. Графоманов на дух не выношу , и пестовать таковых не собираюсь. Лень и расхлябанность буду гнать взашей. Литературой или занимаются всерьёз, или вообще не занимаются. Походя можно вязать носки и кофточки. Литература, настоящая литература, делается, создаётся лишь колоссальной работой души, сердца и ума.
К концу второй недели, «вязальщики» отсеялись, а оставшиеся «проснулись» и с удвоенной силой рванулись седлать Пегаса, с единственной целью: покорить Парнас. Лень и расхлябанность действительно были изгнаны взашей: два-три часа занятий буквально окрыляли, включали второе д ы хание. И результат сказ ы вался: мало того, что все стали более серьёзно относиться к поэзии, к своему пристрастию к ней, но и как бы заново узнавали друг друга - почти родственно сошлись.
После занятий, по инициативе Сергея Борисовича, устраивали чаепитие, где всецело царила атмосфера семейного застолья. Тут, кстати, выяснилась ещё одна завидная сторона руководителя: прекрасный кулинар, радушный хозяин и, ко всему, неподражаемый тамада.
И вздыхали грустно замужние дамы, ломали голову: чего той дуре в Ленинграде не хватало - такой мужчина! Ах, кабы мне такого... Но дома свои постылые мужья, дети...
Пока те дамы мучительно терзали дилемму: переступить черту или пересилить себя - Таня твёрдо решила переступить. С каждым днём, - а тем более , бессонными ночами,- она убеждалась, что влюбилась, как говорится, с первого взгляда. Пусть разница в возрасте велика, пусть у них нет будущего, но первым её мужчиной будет Сергунька. Так Таня на едине с собой звала Сергея Борисовича.
Приняв решение, Таня активно принялась претворять его в жизнь. Прежде всего , приложила максимум сил , чтобы стать самой активной, лучшей . Охотно и больше всех читала рекомендуемую литературу, делала конспекты, для лучшего закрепления. Всё что не ясно тут же спешила разъ яснить. Одним из элементов учёбы Сергей Борисович использовал переводы, приносил ворох подстрочников. Таня и тут была первой, ибо в отличие от других чисто механически подходивших к переводу, она предварительно знакомилась с биографией автора, вникала в его мировоззрение. Три стихотворения персидских авторов 13 века и басню Джамбула Сергей Борисович высоко оценил, обещал предложить «Литературному Киргизстану». Два стихотворения о любви он уже пристроил в газету «Комсомолец Киргизии».
Когда расходились, Таня нагло напрашивалась подвезти её до общежития, мол, " всё равно вам в ту сторону".
По субботам, кто мог, выезжали в горы с ночёвкой. Шашлыки, сухое вино, добрый юмор, шутки, стихи, песни у костра под гитару. Таня, разумеется, всегда могла. И безумно счастлива была всё время, как бы случайно, находиться рядом с Сергунькой.
Огорчало только, что относился к Тане Сергей Борисович... как к дочери. Он обмолвился, что ещё с детства мечтал сначала о сестрёнке, но родители нарожали шесть братьев, потом стал мечтать о дочке. Может , в Тане он и видел отдалённо свою мечту, отчасти заполняя, пустую нишу в душе, только Таню это в корне не устраивало.
И однажды она ему в папку с выполненными переводами с польского положила стихотворение-признание. Прямым текстом.
На другой день Сергунька пришёл озабоченн ы м, избегал глаз Тани. Когда расходились, сам предложил подвезти. Но поехали они почему-то другим маршрутом с заездом в Дубовый парк. У пустой скамейки, в дальнем углу за фонтаном, остановились.
-Садись, Татьяна, поговорим.
-Всегда готова.
-Девочка моя, мне кажется , ты затеяла игру, которая отнюдь не детская. И не безопасная.
Сергунька был необ ы чайно взволнован.
-Почему? - спокойно, стараясь заглянуть ему в глаза, спросила Таня.
-Это же элементарно...
-Хотите сказать: я тебе в отцы гожусь?
-Да, именно это я и хотел сказать.
-Сергей Борисович, я вас не узнаю. Вы рьяно учите нас бороться со штампами, что же сейчас в ы даёте махровый штамп? Думаете, я глупенькая девочка, ничего этого не знала , и вы открываете мне глаза? А как же : "Любви все возраст ы покорны" ? А как же Джульетта? Между прочим, она младше меня была. А наши прабабушки, которых в ы давали замуж в 13-14 лет?
-Неужели? В первый раз сл ы шу.
-Смеётесь?
-Угу. Какое нынче т ы сячелетье на дворе?
-Любовь вечна и не зависит от технического прогресса!
-Да, да, да. Но кроме технического прогресса, существует общепринятая мораль.
-И вы стопроцентн ы й моралист?
-Стараюсь. Танечка, пойми: совесть, если она, конечно, имеется, это такая штука...
-Понимаю. Муки совести, врагу не пожелаешь и всё такое. Я вам совсем не нравлюсь?
-Да почему же! Я могу определённо сказать, что... полюбил тебя, как сестрёнку, как дочку.
-Полюбите ещё как женщину!
-Таня, Таня! Опять ты за своё... - чертыхнулся Сергей Борисович; хотел вскочить, но Таня цепко ухватила его за руку.
-Чего ты боишься, Сергунька?
Сергея Борисович а качнуло, как от удара, он грузно обмяк, свободной рукой в ы тер вспотевший лоб, болезненно выдавил:
-Это... запрещенный приём...
-Что? тебе нравится? Я с первого дня, как узнала тебя, зову про себя «Мой Сергунька».
-Таня, прекрати... не царапай мне душу...
-Тебе больно? Извини, честное пионерское, я не хотела.
-Таня!– застонал Сергей Борисович. - Боже, что ты со мной делаешь...
-Ничего, родной. Я только хочу любить тебя.
Борис Сергеевич судорожно глотнул, отвернулся. Таня протянула руку, коснулась его бороды, и исп ы тала незнакомую сладкую дрожь. Уже смелее обхватила ладошкой его подбородок, повернула лицом к себе. И опешила... Сергунька плакал!
-Ничего, ничего, - каким-то странн ы м, надтреснутым, пропитанн ы м слезами голосом заговорил Сергунька. - Прости, рассиропился... Не ожидал, что так больно будет...
-Я что-то напомнила?
-Да. Давно было... Я десятый заканчивал, была у меня любимая девчонка... Иришка. Она вот так же произносила... Сергунька, и когда извинялась , всегда говорила: честное пионерское...
-И что... она?
-Умерла...1 июня у меня был день рождения, а у неё 2-го... Мы решили собраться у меня.16 лет... Пришли все ребята из класса... Родители предоставили нам полную свободу. Мы возгордились, возомнили себя взрослыми... В смысле выпивки. Я тогда впервые попробовал водку и очень быстро спёкся... Мой брат, сволочь, уложил меня спать, а сам... сунул «ерша» Иришке, затем вызвался проводить до дома... Дорогой это животное изнасиловал мою Иришку... Не вынесла надругательства... оставила записку мне, что грязная, не может мне принадлежать... и вскр ы ла себе вены...
Сергей Борисович замолчал, печально опустив плечи и закрыв глаза. Таня не тревожила его. Её сердце разрывалось от жалости, самой в пору было разреветься.
-Как же мы поедем? - внезапно заговорил Сергей Борисович. - Меня всего трясёт... я руль не удержу.
-Ничего, я поведу. Если боженька нас любит, он поможет, и нас не остановит гаишник.
Мотоцикл Таня умела водить с 12 лет: сосед Лёшка научил. Так что она довольно лихо доставила их к дому Сергуньки.
-Мне поб ы ть с тобой?
-Е сли не в тягость. И без глупостей.
-Мог бы и не говорить.
Они сделали сообща ужин, поели с удовольствием, позволив даже рюмочку коньяка. Сергей Борисович постепенно пришёл в прив ы чную для Тани форму. Они много и серьёзно говорили «про жизнь», о поэзии. Далеко за полночь Сергунька постелил ей на кровати, а сам лёг на раздвижном кресле. Собственно Таня и не ожидала чего-то особенного, ибо интуитивно чувствовала: ещё не время, и действует она верно. С нахрапа эту вершину не покоришь, только нос расквасишь, в лучшем случае, в худшем - шею сломаешь. Тихонько, неспеша, шаг за шагом - и доберётся д о самого верха. Зато какое блаженство ждёт её на вершине!
Ровно месяц, день в день, ушло на «восхождение» , и Сергунька покорился.
Б ы л праздничный ужин, ароматические свечи, много цветов, шампанское. А потом... Таня ожидала блаженства, но такого райского просто представить не могла. Каждая клеточка её тела ликовала и тонула в сладчайшей неге. Сергунька уговаривал не злоупотреблять, приводил скучнейшие медицинские доводы, что после дефлорации следует сделать перер ы в, но Таня и слышать не желала о каком-то перерыве. Ведь всё прошло почти без боли, крови чуть-чуть. Сластёна по натуре, Таня не могла остановиться на одном кусочке торта - всегда ела «от пуза». А тут такая вкуснятина и ждать какого-то дурацкого перерыва! Ну, уж нет, буду есть под завязку.
Три месяца тянулась их сладкая жизнь. И оборвалась, как обрубили. Это только в индийском кино такая любовь хорошо заканчивается, а в жизни , увы...
Как гром с ясного неба пришла телеграмма из Ленинграда: прилетай срочно, сына спасай. Полетел Сергунька, через неделю прислал письмо: с ы н не простил развода, совсем отбился от рук, пристрастился нюхать клей, бензин... Во бщем ради спасения с ы на они с б ы вшей женой решили возобновить брак.
И Таня словно потеряла себя. Будто вынули из неё стержень, отчего стала податлива любому ветерку. Лито потеряло для неё ценность - перестала ходить. В училище училась с двойки на тройку, чисто по инерции, спасала неплохая память.
Для таких, без внутреннего стержня, дурной ветер всегда сильнее. Вот и сдуло Таню в компанию девиц лёгкого поведения. И понеслось... Вместо роскошного торта - чёрствые пирожки с кисловатым повидлом, вместо обожаемого шоколада - банальные подушечки (руб ль за кило) с всё тем же повидлом.
Чем б ы всё это кончилось, одному богу ведомо, но однажды случился комсомольский рейд в гостиницу «Сусамыр», где и вынули её из тёплой постели сирийца, курсанта вертолётной школы. Шлюхе, проститутке не место в комсомоле, в училище! Пошла вон!72 часа - и чтоб духу твоего в городе не было! Иначе в колонию загремишь.
Родной горный воздух подлечил душу. Мама, выслушав исповедь, поняла и простила. Остальные - нет. Собственно мамина поддержка и не позволила Тане сделать глупость, вроде той, что сергунина Иришка...
Таня вновь вернулась к поэзии, самостоятельно стала осваивать программу за 9 и 10 классы, планируя сдать экстерном. А потом с паспортом и аттестатом поедет она в Ленинград. Куда определиться, подскажет Сергунька.
Так думала ещё три дня назад. И вдруг эта встреча с Евгением, с Женечкой. Душа Тани, точно опалённое пожаром поле, неухоженное, заросло бурьяном и осокой. Казалось, так будет всегда. Но внезапно целину вспахали, засеяли добр ы м зерном, нежной зеленью покрылось поле. Нечто медоносное: пчёлки чуют нектар, стайками в разведку прилетали: не появились цветочки?
Ах, Женя, Женечка, знал бы ты , какую боль причинил мне, когда попросил об услуге! Когда я увидела твои глаза, твою улыбку, поняла, что сделаю для тебя всё что угодно. Позови на край света - побреду глупой овечкой... Но то, что т ы попросил... Как больно было от тебя такое услышать: помоги Эдику стать мужчиной ... Я, конечно, понимаю, ты из добрых побуждений, а не потому, что считаешь меня проституткой... Не считаешь, я увидела это в твоих глазах.
Я ис полнила роль доктора. Только, прости Женечка, я ни секунды не думала тогда о «пациенте», в упор не видела. Со мной был ты, ты, Женечка! А Эдька... он вряд ли станет мужчиной. Сопливый пацан: поманили конфеткой, съел и ещё канючит. Тьфу, противно!
Таня сидела у раскрытого окна и смотрела в сторону больницы. Свежий утренний воздух приятно освежал разгорячённое тело. Сердце щемило, глаза наполнялись влагой.
Миленький, как т ы там? Я верю: всё обойдётся, я чувствую это... Линия жизни у тебя длинная. Полюби меня, Женечка, полюби ! Я стану твоей помощницей , твоим кр ы лом, твоим источником Вдохновения. Эльвира... она ещё ребёнок. Она не сделает твой путь лёгким, с ней ты не воспаришь, а будешь по земле тяжко брести... Усл ы шь меня, миленький: ты мне нужен, спаси меня от сер ы х буден, залечи раны бальзамом твоей любви!.. Боже, как муторно... как больно! ..
Таня кинулась на кровать, уже не сдерживая душивших слёз.
За что?! Что сделала я такого дурного? За что мне такие муки?
А в голове звучали музыка и слова, просились на волю:
Ты вошёл в меня и растворился...
Ты – слух и зренье моё!
Ты – руки мои, Ты – ноги мои, Ты – сердце моё!
