Текст книги "Кольцо Кощея"

Автор книги: Михаил Михайлов

Михаил Михайлов
Кольцо Кощея
Глава 1

– Кощеюшка, когда на злодейство-то пойдешь? – раздалось под дверью в мои личные апартаменты. Елки-палки, опять баба Яга начнет день с нотаций о том, что настоящие злодеи так не поступают и ведут себя по-другому. Я уже устал ей объяснять, что с большой радостью передам такое бремя любому другому желающему, лишь бы самому отделаться. Но все без толку.

С раздражением посмотрел на кольцо, находящееся на моем левом мизинце, из-за которого все и началось.

– Бабуля, вот сейчас встану, позавтракаю и начну злодействовать! – прокричал я своей бессменной няньке через дверь. Та, вполне удовлетворенная моим ответом пошла обратно к себе, по-старчески приволакивая ноги.

Бабка та еще штучка. Это со мною она совершенно белая и пушистая и верит каждому моему слова. Вот взять хотя бы обещание про злодейства, данное только что – каждое утро я говорю то же самое, и каждый раз она успокаивается и верит.

Но это только со мною. С прочими она жестка и сурова так, что фиг забалуешься. Слухи о том, что она Иванов-царевичей запекает у себя в печи и подает на стол, правдивы только наполовину. Да, запекает, но на стол?! Боже упаси, она поборница вегетарианского образа жизни, употребляет только растительную пищу и немного рыбы.

Ее избушка на куриных ногах стоит во дворе моего замка, и только пару раз в месяц старушка выводит на простор размяться. Сама же часто путешествует на метле или в ступе. Я предпринял парочку попыток опробовать такие летные средства, но от метлы отказался уже после первого раза. На ней натер кое-что, отчего потом ходил вразвалку, словно кавалерист-новичок, отмахавший пару сотен верст верхом не слезая с седла. Как мог всем известный Гарри лихачить на такой штуке – не представляю. На ступе я продержался дольше, налетав в сумме почти десять часов. А если спросите, какие ощущения, то отвечу вопросом: а вы ездили на мотоцикле без шлема на большой скорости и в плохую погоду? Ощущения полностью идентичны…

– Бак пробит, хвост горит… – нещадно фальшивя и гундося орал я знакомые песни, когда нарезал круги в ступе. Слезы вперемешку с соплями мешали мне и петь, и рулить, но я не сдавался. Внизу во дворе тихо материлась Яга, беспокоясь за свою ступу. Я-то все ж бессмертный.

Вот такой небольшой эпизод из моей летной практики.

Ну, ладно, что-то я задержался в постели. С наслаждением потянулся в последний раз на перине и выскользнул из-под одеяла. По-быстрому натянув на себя одежду, я вышел в коридор и направился в сторону кухни. Там сейчас бабка должна кашеварить, а блюда, сготовленные ею, просто умопомрачительно вкусны. Когда я уплетаю все ее готовки, то немного примиряюсь со своей участью быть сказочным злодеем.

– Привет труженикам злодейского и кулинарного фронта! – радостно прокричал я, заходя в комнату, только по недоразумению названной кухней. Ее размеры были сопоставимы с размерами школьного спортзала. Посередине стоял огромный стол, человек на семьдесят, это если их рассаживать в метре друг от друга. По стенам стояли две печи, в которых и производилось все варение и печение.

Оговорюсь сразу – баба Яга жарит Иванов дураков-царевичей не в них. Для этого есть личная печь в избушке. Да и засовывала она в последний раз такого ой как давно. Тогда ее изрядно обманули и заставили показать сам процесс лично, чтобы Иван не испортил чего. Ничего не напоминает? Тогда сердитая бабка просидела несколько часов скрюченная на горячих угольках. Только появление Кощея позволило ей выйти из импровизированного плена. С тех пор она и ютиться у него в замке и по мере сил помогает в делах.

– Доброе утро, царь Кощей, – поклонилась мне Яга и вновь вернулась к печи, где что-то скворчало и издавало сумасшедшие ароматы. От такого сочетания у меня во рту стала накапливаться слюна и в животе требовательно заурчало.

– Прям так и царь, бабуля, я уж сколько раз просил так ко мне не обращаться. Просто Кощей и все, – немного поворчал я, но продолжать тему не стал, перейдя к разложенным яствам на столе. Чего тут только не было. Начиная от черной и красной икры и заканчивая тушеными грибами и сметаной с блинами.

Так, что же выбрать, чтобы и наесться и бабку не обидеть отказом от остального, выложенного на стол. Пожалуй, вот эти маленькие карасики, зажаренные так, что хрустят на зубах словно чипсы, а вкусные-е… Потом возьму щец со свининкой, еще пару пирогов я брусникой, кувшинчик ледяного морса и блинчиков с десяток. Все это улеглось на поднос, подчиняясь движению моего пальца.

– Все ты по нормальному никак не можешь поесть, – ворчливо отозвалась Яга, – Столько и воробью мало будет.

Я виновато развел руками и поспешил покинуть помещение. Останься я тут на завтрак и буду накормлен до отвала. Когда раньше я так и делал, то еще с час не мог встать с лавки, придавленный тяжестью наполненного желудка. Теперь я поумнел и стремлюсь набрать поднос с хавчиком и тихо ретироваться подальше от забот бабули.

Поднос плыл следом, поднявшись со стола по моему повелительному щелчку пальцами. Проскочив мимо домовых, затеявших свою непонятную свару прямо посередине коридора, я спустился в подземелья замка. Тут располагались темницы с пленниками и сокровищница.

Камеры пустовали, так как от предыдущего хозяина никого не осталось, а сам я отлынивал от такой обязанности. Вот еще чего мне не хватало, так это набирать пленников! Их кормить, поить надо, банный день устраивать иначе и не пройдешь мимо.

Так что, пройдя мимо пустующих камер, я добрался до сокровищницы. Ее охраняли два часовых, сплошь укрытых черненой стальной броней с ног до головы. Сквозь узкие щелочки забрала невозможно было рассмотреть лиц, так что порой сомневался в том, что это живые существа. По слухам, что я во множестве успел собрать в замке, они стоят тут не одно тысячелетие, оставшись еще от первого Бессмертного.

– Пароль? – утробным голосом прорычал я и сам же ответил, – Сто грамм! Проходи… Эх, вы чурки железные, хоть бы раз спросили нечто подобное.

Сняв с железного косяка тяжелый ключ (эта фиговина была весом за килограмм) я провернул его несколько раз в замке, открывая дверь. Тяжеленный замок (зная вес ключа, можете себе представить и замок, им отворяемый) выскочил из дужек и со всего маху упал мне на ногу. Может я и бессмертный, но боль чувствую как и прежде.

–…тебя, ах, ты… осиновый, что б ты… и без … , – раздался мой ор, эхом пронесшись по подземелью, – провалиться тебе на этом месте.

Сзади раздался тихий 'брямк', сопровождаемый ароматом горячих щей и прочих вкусняшек. Обернувшись, я заметил поднос, лежащий на полу в окружении моего не состоявшегося завтрака. Ну вот, теперь придется плестись до камер и только оттуда звать кого из домовых, чтобы те принесли мне новый завтрак. Ни один из проживающих в моем замке волшебных созданий не приблизятся к сокровищнице, опасаясь охранников ничуть не меньше чем меня. Мало того, сейчас придется еще и убираться здесь, иначе этот мусор тут останется вечно пока не заплесневеет и не окажется у меня на подошве во время очередного посещения.

По-быстрому, я закинул все на поднос и послал тот впереди себя. Через десять минут я вышел из закрытой части замка и громко заорал:

– Кузя! Авоська! Небоська! Кто-нибудь, дармоеды, отзовитесь!

Пришлось напрягать голосовые связки минут десять, пока рядом не появились три домовых. Обычный домовой – это человекообразный коротышка, повыше колена (где-то до середины будра), с длинными всклоченными волосами и бородой с усами, одет в свободные балахоны с длинными рукавами, штаны и лапти. Примчавшиеся домовые стали шумно толкаться, стараясь оказаться в последних рядах. Наконец, мне это надоело, и я прикрикнул, сразу наведя порядок.

– Так, видите этот мусор? – указал я на поднос с коркой битой глиняной посуды и ошметками еды. Домовые единодушно закивали головами.

– Видим, хозяин… конечно, видим… вы правы, хозяин, это мусор, – пропищала нечисть на разные голоса и попыталась улизнуть, решив, что ради того, чтобы показать поднос, я их и звал.

– Стоять, – повысил я децибелы и закашлялся, едва не сорвав голос. – Это убрать, а мне принести новый поднос с кухни. Там Яга сейчас должна находиться, так что она даст все необходимое. Но, не говорить ей, что вся эта еда взамен испорченной. Пусть думает, что аппетит у меня разыгрался. Все понятно?

– Авось понятно!

– Небось понятно!

Только Кузя пробубнил нечто невразумительное. Из всех домовых я только и смог запомнить эту троицу по их характерным признакам. Небоська и Авоська получили имена по причине постоянно упоминающихся фраз, а Кузя просто по аналогии со старым советским мультиком.

– Я не понял, почему поднос еще здесь, а еды нет?

Троица исчезла одним махом, прихватив мусор. Вдалеке послышался тихий стук, перебранка домовых, и все затихло. Пришлось постоять, прежде чем передо мною возник Кузя, нагруженный до невозможности. Поднос, что он принес, был побольше предыдущего и полностью оказался заставлен едой. М-да, фишка не прокатила. Яга небось (тьфу, что за прилипчивый слог) расспросила домовых и узнала о порче еды, вот и наложила с запасом. Ладно, съем, что смогу, а остальное куда нить пристрою.

Перехватив у домового, который уже изнемогал под его весом (Авоська и Небоська, приходящиеся друг другу родными братьями, опять перевалили часть обязанностей на тихого Кузю), поднос, направился в сокровищницу. Проклятый замок опять висел на своем месте, словно и не открывал я дверь. Вот тоже странности. Сколько раз оставлял дверь открытой, чтобы потом не мучаться с открыванием-закрыванием дверей, и столько же раз замок оказывался на своем месте, продетый в дужки двери и закрытый на все обороты. Я уже и подсматривал, кто же это так изгаляется, но все без толку. Пока не спускал глаз с двери, замок спокойно валялся на полу, но стоило только на миг отвести взор, как дверь становилось запертой. Волшебство, да и только.

– Сволочь, покажись мне только! – прокричал я, адресуя фразу не пойми кому. – Уши выдеру, пасть порву и моргала выколю. А может, это вы тут издеваетесь над своим повелителем, а?

С сомнением посмотрел на железных истуканов, потом вытянулся на цыпочках (охранники были ростом за два метра) и постучал по забралу шлема – ноль внимания.

– Ну и фиг с вами, ржавейте тут в одиночестве, как железные дровосеки.

Кстати, эти статуи очень сильно напоминали незабвенного героя из изумрудного города. Тоже металлические и вооружены были тяжелыми секирами.

Тихо чертыхаясь, я провел всю операцию заново и максимально аккуратно снял замок. Уф, вот теперь осталось только открыть тяжелую дверку, и я внутри. Несмотря на свои размеры – сантиметров семьдесят шириною и немногим больше полутора метров высотой, дверь была очень и очень тяжела. Толщиной в ладонь, она была отлита из черной бронзы. Поднатужившись, я толкнул ее вперед и оказался среди груд золота. Следом неторопливо вплыл поднос и опустился на ближайший бархан из благородного металла.

Сокровищница была огромна. По своей площади она равнялась размерам небольшого стадиона и была сплошь усыпана золотом. Однажды по своей глупости я решил проверить толщину драгоценного покрова. Ага, дурость, она сил придает, но порой приводит к печальным последствиям. Выбрав самый тонкий (на мой взгляд) участок, я принялся, словно крот, закапываться в него. Углубившись почти на пару метров, я едва не оказался похороненным заживо, когда края ямы стали осыпаться. Вот тогда я и изучил левитацию, выскочив со страху с огромной скоростью. Не испугайся я совершенного магического действа и не брякнись после этого на пол, запросто мог разбить свою голову о потолок. Уж шишку заработал бы точно.

Золото расстилалось под ногами во всевозможном обличии. Монеты разных стран, шкатулки, оружие, полностью из благородного метала или только части вооружения, в основном рукояти мечей и кинжалов. Небольшие фигурки, отлитые из золота, соседствовали с огромными статуями, которые намного превышали мой рост. Кольца, браслеты, короны и венцы. Чтобы все перечислить, не хватить одного дня и сотни страниц. А если попробовать сосчитать, то и вовсе неизвестно, насколько это затянется. Человеческой жизни точно не хватит.

Подтянув к себе большую золотую вазу, я положил на нее поднос и сам уселся на единственный предмет, что сильно отличался от всех прочих. Во-первых, это было не из золота, а во-вторых, и вовсе предмет не этого мира. Под моим, хм, моей пятой точкой располагалась простая резиновая лодка, что сплошь и рядом можно увидеть в магазинах рыболовов и охотников. В магазинах моего родного мира, но не этого. Тут все больше на долбленках или челнах ходют по воде.

Усевшись на холодную резину (на металле еще холоднее сидеть), я принялся уплетать за обе щеки деликатесы, что лежали на подносе. Только почувствовав, что наелся до отвала, решил оторваться от этого дела. После моего нехилого аппетита, поднос едва ли на половину опустел, так что можно тут застрять и до обеда.

– Там, на неведомых дорожках, следы неведомых зверей…, избушка там на курьих ножках…, там царь Кощей над златом чахнет, – тихонько мурлыкал себе стихотворение, перескакивая с пята на десята. Отдохнув после перекуса, я принялся за дело, которое уже несколько месяцев откладывал. Разложив лодку, я тщательно рассмотрел огромную пробоину в борту и принялся густо замазывать ее клеем.

Жуткая субстанция, что находилась сейчас в большом горшке литров на пять, пахла отвратительно. А что хотите? Все-таки у меня нет, ни 'момента', ни другого специального клея. Пришлось варить обычный рыбий, применяемый в древности (точнее сказать, именно сейчас и тут, где я обитаю), немного модернизировав его с помощью магии. Теперь это клей, способный заткнуть любой другой из прежнего мира с пометкой 'супер', вот только запах… Блин, пока я закончил трудиться над приведением в порядок плавающего средства, во мне вновь пробудился аппетит, да и по времени уже около полудня было.

– Ха, теперь бы все это проверить в действии, – задумчиво произнес я, чеша затылок. Совершив эту операцию, я попробовал опустить руку обратно вниз и не смог. Клей в котором оказались, измазаны руки, намертво сцепил мои пальцы и волосы. Пришлось пожертвовать частью шевелюры, со слезами на глазах и матюками на устах, выдирая волосы из головы.

После этого ни есть, ни продолжать работу не хотелось. Бурча под нос нечто успокаивающее, я поплелся на выход, где пришлось побороться дверью. Потом пришлось бороться уже со своими руками, которые прилипли к бронзе и ни в какую не хотели отрываться.

– Да что же это такое, – уже в полный голос заорал я. – Сейчас зверствовать начну!

День не задался с самого начала, это было видно еще по неудаче с замком. Мне бы прислушаться к приметам и остаться в замке, но нет, я же царь и злодей (самодур, вот это уже будет ближе к истине)…

Я решил сходить на речку и проверить свое плавсредство в деле: получилось ли его правильно заклеить? Сказано – сделано. Ненадолго завис в размышлениях, как определиться с надуванием лодки, но и тут справился, решив припахать к этому делу Соловья-разбойника. Уж ему-то с его легкими надуть лодку ничего не стоило. Правда, он сердито дулся, сопел и морщился, когда я просил его о такой плевой услуге.

– Соловей, да что тебе стоит, – уговаривал я его как можно ласковее. – Для тебя одного это только по силам, не домовых же просить.

Разбойник продолжал упорствовать, не желая работать насосом. Елки-палки, что же мне – самому надувать? Я лопну быстрее, чем лодка надуется наполовину, а магию боюсь применять. Толком не овладел еще и опасался в итоге получить кучу резиновых лохмотьев.

– Я могу помочь в любом деле, – брякнул я, не подумав, и понял, что попал. Глаза Соловья загорелись фанатичным блеском с примесью будущего удовлетворения.

– С богатырем поможешь?

– С каким таким богатырем? – опешил я.

– С обычным русским богатырем, – пояснил Соловей. – Он неподалеку в деревушке засел и брагу хлещет. Достал он меня, Кощей, спасу нет. Как напьется, так сразу к моему любимому дубу приходит, и давай надо мною измываться. Что только не наслушался от него, а вчера и вовсе в меня кинул своей булавой. Во, шишка какая!

Соловей-разбойник приподнял ермолку, надвинутую на лоб, и продемонстрировал огромную шишку в лилово-синих разводах синяка.

– М-да, – крякнул я от неожиданности. – Что же ты его не засвистел?

– Так у меня от его слов мерзких, – сплюнул Соловей на пол. – Прямо скулы сводит, свиснуть нормально не могу.

– Прям-таки от одних слов? – позволил я себе усомниться. – А ничего больше?

Соловей помялся, поправил ермолку, надвинув ее сильнее на лоб, скрывая следы удара богатырского, и сказал как на духу:

– Плод он заморский ест, как ко мне приходит. Я его раз попробовал мальцом, когда один обоз пощипал, так теперь начинает корежить от одного вида или названия.

– Что за плод-то, – спросил я его, уже понимая, что к чему.

– Лямоном зовут его люди и купцы заморские. Сам желтый, словно солнышко, а кожура твердая и горькая, как редька. А внутри дольки сочные, но такие кислые-е-е, никакой молодой щавель не идет в сравнение.

– Лимон, значит, – задумчиво проговорил я. – Богатырь, значит… Ладно, помогу тебе, отважу богатыря от дуба твоего и леса. Только ты дуй давай.

Соловей повеселел прямо на глазах и подошел к лодке.

– Куда дуть-то, Кощей? – почесал он затылок.

Я дернул пробку клапана, освобождая отверстие. Потом звонко (мысленно) шлепнул себя по лбу и, сказав Соловью немного обождать, отправил одного из домовых на замковый пруд, чтобы сорвать толстую тростинку. Минут через пять тот вернулся и выдал мне неплохую пустотелую трубочку природного производства с метр длиною.

– Вот, – довольно сказал я Соловью, вставляя один край тростника в клапан (на всякий случай, чтобы воздух не 'сосал', я магией плотно прижал стенки, соприкасающихся сторон), а второй передавая разбойнику., – дуй сюда, только аккуратно, а то вещь порвешь.

С некоторыми сомнениями на лице сказочный персонаж ухватил губами край тростинки и надул щеки. Почти моментально лодка заполнилась воздухом.

– Хватит, – испуганно закричал я и толкнул Соловья в плечо. Тот поперхнулся, выпустил из рук плавсредство, которое он удерживал на весу, чтобы удобно было надувать. При этом обломилась тростинка возле самого клапана, не выдержав тяжести лодки. Воспользовавшись таким головотяпством, та шустро выпорхнула из ладоней и со свистом понеслась в сторону ворот, понемногу задирая нос и спуская воздух.

По несчастью, на воротах сидел один из воронов, что я использовал в качестве почтальонов и посыльных, а еще – разведчиков и диверсантов. Здоровенная птица, размером с гуся, обернулась на странный шум и от изумления раскрыла клюв. На нее летела странная штука, громко визжавшая и вонявшая чем-то таким мерзким, что не могло теперь забыться и до конца жизни.

– Берегись, – закричал я, опасаясь за ворона. Тот только в последний момент успел захлопнуть клюв и дать деру, чудом разминувшись с лодкой.

– Кар-корщей… – хрипло прокричал он все, что думал о моем и соловьином психическом здоровье. – Сумасшедшие!

Вот только не успел он усесться обратно на забор, как Соловей выдохнул остаток воздуха, по пути выплюнув и тростник. Свистнув, словно стрела, та пролетела до ворот и сбила обалдевшего ворона, едва успевшего вернуться на свое место. Куча перьев, разлетевшихся по сторонам, громкое карканье и все.

Мы с Соловьем ошарашено переглянулись, начав соображать, что сейчас натворили. Вороны – древние птицы – служили всем Кощеям на протяжении веков на правах вольнонаемных сотрудников. Убив сейчас одного из них, я мог лишиться большей части своих гонцов-разведчиков.

– Я, это, не хотел, – выдавил из себя Соловей-разбойник, – само так вышло.

– Само? Вот сейчас и пойдешь к воронам объяснять про это 'само', – прошипел я, пытаясь под маской раздражения скрыть собственные обалдение и замешательство. Дальше нашему разговору помешало громкое карканье, раздавшееся из-за ворот, а потом сквозь металлические прутья протиснулся и сам ворон, который шел по земле, стыдливо прикрывая крыльями копчик, где напрочь отсутствовал хвост. Подойдя к нам, он зыркнул на меня своим желтым глазом, а потом резко подлетел и тюкнул Соловья клювом в глаз.

– Это тебе за хвост, – прокаркал ворон, возвращаясь обратно на землю. – Еще и в лесу увижу – вовек не отстираешься.

Выполнив задуманное и высказавшись, ворон с довольным видом и ковыляющей походкой ушел куда-то вглубь замка. М-да, а ведь стопроцентно нажалуется Яге, а та уже и не слезет с шеи, пока не выполню нечто злодейское. Блин, придется в срочном порядке с богатырем разбираться. Так я сразу двух зайцев убью – и перед бабкой отчитаюсь, и Соловью помогу, выполнив обещание.

– Ладно, пошли за лодкой, – сказал я своему подельнику. – Надо дело доделывать.

Лодку унесло аж в глубину сада, что раскинулся сразу за внутренним двором замка. Как только не порвало ее на суках – ума не приложу. На этот раз Соловей дул бережно, контролируя процесс. Как только лодка приобрела нужную твердость, я выдернул тростинку и закрыл клапан.

– Все, можешь идти отдыхать, – сказал я Соловью-разбойнику. – Завтра пойдем с твоим богатырем разбираться. Когда, говоришь, он приходит?

– Не мой он, – обиженно засопел разбойников. – А приходит он перед вечерней зорькой, когда еще все хорошо видно, но начинает солнышко опускаться за небосвод.

– Ну, не мой же, – весело отозвался я, щелчком пальцев заставляя следовать за собою лодку. – До завтра.

– До завтра, – грустно попрощался Соловей, думая о том, что еще один вечер придется терпеть общество развеселого богатыря.

– Врагу не сдается наш гордый Варяг,

 
Пощады некто не желает!
Все вымпелы реют и цепи гремят,
Наверх якоря поднимая,
Готовятся к бою орудия в ряд,
На солнце зловеще сверкая.
Конечно, с орудиями я немного загнул. Из всего опасного у меня были только пара удочек из орешника с лесой из конского волоса. Последние надергали из хвостов лошадей домовые по моему указанию. Крючки заказал у своего кузнеца – карлы подгорного, прибившегося к замку во время правления предыдущего Кощея. Зато наживка была самая разная. Начиная от червей, накопанных мелкой домашней нечистью, и заканчивая жмыхом и распаренными зернами. Да и лодка совсем не походила на легендарный крейсер.
Я собирался устроить себе самую замечательную рыбалку на реке Смородина, что протекала неподалеку. Неподалеку, это километрах в десяти, но мне было только в охоточку пройтись по земле под солнышком, чтобы размяться. А то каменные стены, мрачные подземелья и прочая зловещая атрибутика вконец достали.
Добравшись до речки, я с наслаждением расстегнул кафтан из черного бархата и шелка, чтобы немного остыть. Мне, по своей злодейской сущности, полагалось быть во всем черном, так что бархат, шелк и кожа на одеждах были непременно черного цвета. От кожаных одеяний я наотрез отказался. Вот еще, по такой жаре ходить в такой толстой и малодышащей сбруе, причем напоминая участника ролевых игр определенного толка.
Скинув кафтан на бережок, разувшись и закатав штанины до колен, я кинул лодку в воду и прыгнул в нее следом. Уже в полете я успел заметить, что одним бортом лодка уперлась в расщепленную корягу, острые края которой зацепились за резину лодки.
 

– Вот блин, – успел произнести я в тот момент, когда ноги коснулись дна посудины, и деревяшка проткнула толстый материал. С той стороны ударил огромный фонтан воды, мое надувное средство развернуло боком, а потом лодка перевернулась, не забыв накрыть меня сверху.

' А мы подводники, мы силачи', – успели промелькнуть слова шутейской песенки, услышанной как-то по телевизору во время просмотра юмористической программы. Вода резво и с готовностью хлынула мне в нос и рот, заставив кашлять и отплевываться, что под водой мог нормально сделать разве что, Гудини.

Сдувшаяся лодка, накрывшая меня сверху, сковывала движения и мешала выбраться на поверхность. Грудь стало распирать от нехватки воздуха.

– Бурлибл, буль-буль, – вытолкнул я из себя несколько пузырей и остаток кислорода. На несколько секунд мне показалось, что вот-вот и я вернусь обратно к себе домой, к ребятам возле речки, девчонкам-сокурсницам, но ничего не вышло. Дурацкое кольцо не желало терять свое приобретение в моем лице. Начав опасаться, что мое бессмертие может оказаться липовым, я активировал левитацию. И немедленно пробкой вылетел из речки, по пути собрав на себя лодку.

Поднявшись метров на десять в воздух, я стал плавно спускаться вниз. За все время так и не сумел нормально овладеть таким полезным свойством, вся моя левитация сводилась к прыжкам ввысь и возвращением обратно. Вот так я и скакал по лесу, подлетая до верхушек деревьев и падая обратно. Вся лесная нечисть и чисть в такие моменты пряталась по берлогам и норам, рассчитывая на то, что, окончательно сбрендивший, Кощей попрыгает и отойдет, оставив их в покое.

Мой прыжок из воды оказался крайне неудачным. Мало того, что не долетел до берега, так еще и приземлился на его самом краешке, среди ила и прочего мусора, что прибивает течением к бережкам. Все это, а также фонтан грязи не замедлило подняться в воздух, потревоженное моим падением. С тоскою я успел подумать, что законы Ньютона еще никто не отменял, даже в сказочном мире, прежде чем все упало на меня. В довершении всего, через миг на меня спланировала лодка, повалив в воду и превратив окончательно в чушку.

– Да что же это за невезение такое, – в сердцах выкрикнул я и ударил разрядом молнии по воде, выпуская пар. На мое счастье, меня не задело. Но метрах в двадцати от берега из воды выскочил с диким криком мужик в зеленой одежде из тины и водорослей, с таким же колером шевелюры и бороды. Весь его волосяной покров стоял дыбом, а промеж пальцев проскакивали искорки разрядов.

– Кощей!!!! – закричал водяной, едва справляясь с заиканием после сильного разряда электротока, – Ты пошто тут безобразничаешь? Скучно стало пакостить среди людишек и теперь на нас перешел?

– А, Водяной, – лениво махнул я ему рукою, приветствуя собрата по злодейскому промыслу и мысленно краснея от досады и смущения, – привет, ты не ворчи, подумаешь, маленько тряхануло током, не убило же никого.

– А это что? – водяная нечисть потряс здоровенной щукой и пульнул ею в меня. Довольно-таки метко, должен отметить. Рыбина, контуженая моей молнией, просвистела мимо лица и шлепнулась на землю.

– О, ушица, можно сказать, сама прилетела! – удивлено-радостно воскликнул я. – А слабо еще несколько подкинуть?

В ответ в меня полетело еще парочка сазанов и здоровенный сом, от которого я не успел увернуться и смачно получил увесистой рыбиной пониже спины. Водяной довольно ухмыльнулся и стал шарить рукой вокруг, подготавливая еще один снаряд. Через секунду он радостно оскалился и взмахнул ладонью, направляя в меня нечто зеленоватое.

– Уй, ой-ой-ей, – заблажил я благим матом, тряся в воздухе пострадавшей ладонью. Из нее на землю упал крупный ерш и вяло затрепыхался, приходя в себя после моего удара молнией. Неосмотрительно я поступил, когда попытался перехватить рыбу в поете и отправить ее обратно ее хозяину. Водяной злорадно заржал и попытался уйти на глубину, посчитав, что выполнил на сегодня свой план мести полностью.

– А ну стоять, – закричал я, не собираясь оставлять поле за своим противником, – мы еще не закончили.

В ответ из воды высунулась рука, свернув всем известную и такую обидную фигу. Пока она не успела скрыться, я саданул заморозкой, ориентируясь по расположению руки. По воде скользнула туманная дымка мороза, а потом с тихим плеском на поверхности показался водяной, замороженный от ног до пояса в большой куб льда. Он попытался нырнуть, справедливо опасаясь моей дальнейший мести, но ничего у него не вышло. Магический лед не давал совершить такой поступок, стабильно удерживая его на поверхности.

– Что, пиявка болотная, выкусил, – радостно улыбнулся я и кинул в него ерша. – Лови подарочек!

Обидно было то, что рыба не долетела до моего противника, перехваченная прямо перед его носом тонкой, изящной ручкой. Следом выскользнула из воды и головка с роскошными зелеными волосами и не менее роскошно-очаровательным личиком. Русалки. Вот так всегда – только начнешь разбираться один на один, как появятся посторонние и все испортят.

Хмурый водяной, недовольный, что его застукали в таком непрезентабельном состоянии, сделал пасс рукою, освобождая нижнюю часть тела от груза, и ушел на дно. Следом нырнула и русалка, напоследок озорно стрельнув в мою сторону глазками. Эх, набрал себе этот хмырь болотный красоток, а мне в своем замке приходиться обходиться обществом Яги, да Лихо одноглазое изредка приходит в гости, распугивая мелкую нечисть в замке.

Во всех сказках Лихо показывалось неким мужичком, затрапезного вида с бедовым глазом, скрытым повязкой. Тоже читали? Так вот что я вам скажу – нас дурили с самого рождения. Лихо – это такая женщина монументального сложения. Если помните Нону Мордюкову из советских фильмов, то она почти один в один с ней схожа. Разве что Лихо немного помордастее (пусть простят меня милые женщины за такое грубое сравнение) да погрудастее. Такая настоящая русская баба, что и в избе горящей порядок наведет, и с конем на всем скаку разберется.

Насчет глаза отмечу вот что. Есть у ней такая привычка наводить несчастье и невезучесть, глянув на кого. На волшебных созданий или волшебников почти не действовало, только чуть-чуть на добрых персонажей. И повязки никакой нет. Вместо нее у Лиха спускается на лицо густая и длинная челка, полностью закрывая один глаз. И берегитесь окружающие, если она вздумает ее откинуть в сторону и посмотреть с эдаким прищуром.

Собрав свою лодку, что получила пробоину в другом борту от залатанного днем и, нагрузив в нее же рыбу, 'подаренную' Водяным, я поплелся обратно в замок. Уже у себя дома, наскоро приведя себя в порядок, я с блаженством завалился спать. В принципе, рыбалка удалась. Я принес несколько отличных рыб, общим весом килограмм на… много, в общем, так что прочие мелочи не в счет. Заодно и размялся, хоть и поссорился с водяным. Ладно, на днях заскочу с бутылочкой, да русалкам отсыплю настоящего жемчуга, а то один речной, наверное, надоел.