Текст книги "Инструктор ОМСБОН"

Автор книги: Михаил Гуткин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 25 страниц) [доступный отрывок для чтения: 10 страниц]

– Хорошо, прямо сейчас пойду к нему. Думаю, что отпустит, потому что положение у нас критическое: без хорошо информированного языка очень трудно выбрать правильное направление для вывода армии из окружения.

Майор отправился к Астахову, а мы пошли со старшим лейтенантом. Он помог подобрать нам маскировочные костюмы. Потом нас накормили и велели три часа спать. Как раз до полной темноты. Вот такие приказы я люблю.

Разбудили нас около двадцати трех. Вся наша группа оделась, выслушала подробный инструктаж. Присутствовавший при этом майор сказал, что с Астаховым все согласовал. Потом мы с Костей под присмотром одного из разведчиков обмотали тряпками пулемет и винтовку. К моему удивлению, никто не стал мазать руки и лицо чем-нибудь черным. Тут я не выдержала и, спросив разрешения, нашла в остывшем костре сажу, которой разрисовала свое лицо, включая веки, и руки. Старлей минутку подумал, после чего приказал всем сделать то же самое. Затем мы старательно попрыгали и, убедившись, что никакого звяка или бряка не слышно, пошли в ночь.

Насколько я поняла, на наш рейд отводилось двое суток. Старлей Федя рассчитывал на то, что, пока нет устоявшейся линии фронта, мы в темноте без особых проблем пройдем порядка десяти километров. Потом устроим засаду, днем сориентируемся, что, как и где. Вечером захватим языка и в следующую ночь вернемся. План хорош, вот только что будет на самом деле, никто не знает. Но, как говорится, глаза боятся, а руки делают.

Через километр ночного пути стало понятно, что ездить на машине – это одно, а переться в темноте с солидным грузом за спиной – это совсем другое. Только сейчас я сообразила, что ночные тренировки при мне Ипполитов не проводил, поэтому приходится осваивать это дело прямо сейчас. Хорошо еще, что физические кондиции у меня в норме, потому что до сих пор удавалось и высыпаться, и питаться более или менее нормально. По дороге я все думала над тем, как буду отмазываться у Жукова. Решила напирать на то, что в окружении неизвестно, где найдешь и где потеряешь. Может быть, слепой прорыв из окружения гораздо опаснее вот такого рейда, который, в случае удачи, поможет успешному выходу остатков всей 3-й армии.

Так как ночью по лесу даже подготовленный человек не пройдет, старлей вел нас по узенькой тропинке, идущей параллельно довольно широкой грунтовой дороге, по которой, на наше счастье, никто сейчас не ездил. Впрочем, я уже знала, что немцы, за исключением крайних ситуаций, ночью предпочитают спать, а не шастать по лесам. Типа: прорвались, окружили противника, теперь выставляем караулы и дозоры, после чего ложимся спать. Тем более что ночью и от самолетов никакого толку. А завтра с утра со свежими силами будем окруженцев додавливать. Так что часов до шести утра мы двигались без особого труда. Потом, когда стало заметно светлее, сместились дальше в лес и шли еще часа три. Наконец старлей решил, что пора сделать привал. Выставил часового и всем остальным велел отдыхать. Через полчаса приказал завтракать.

Сам Федор, быстро смолотив свою порцию, вытащил карту и стал что-то на ней рассматривать и кумекать. Потом обратился к нам, и вот тут я поняла, что мое нахальство и авантюризм – это бесконечно малая величина по сравнению с авантюризмом старшего лейтенанта Скворцова. Он предложил добывать языка днем. По словам Федора, по этой дороге часто ездят небольшие колонны и даже отдельные автомобили. В прошлый выход он наблюдал эту дорогу, но к тому времени у них в группе уже было двое раненых, поэтому о языке пришлось забыть. А у нашей свеженькой и полностью укомплектованной группы есть все шансы. Дорога эта идет вдоль леса. С другой стороны большое поле с естественными неровностями. В начале и в конце нужного нам отрезка дороги небольшое возвышение, то есть дорога сначала немного спускается вниз, идет так чуть больше километра и потом плавно поднимается на пологий холм. За холмом, в двух километрах, согласно карте, село. В селе, несомненно, уже есть немецкий гарнизон, но еще не обустроенный.

Если, согласно плану, предложенному Федором, мы расстреляем небольшую колонну, то у нас будет около трех – пяти минут, чтобы ухватить языка и удрать в лес. Путь отхода уже намечен. По плану со стороны леса располагаются Костя и один из разведчиков. Мы с Федором маскируемся в поле. Еще один разведчик со стороны леса на подстраховке. Только сейчас мне стало понятно все коварство старлея Феди. Если бы не требование строгого выполнения его приказов, то я почти наверняка отменила бы этот план как исключительно ненадежный и авантюрный и предложила бы поискать другие, более разумные варианты. Но тут деваться было некуда, поэтому я тщательно замаскировалась в поле. Более того, на всякий случай подготовила себе и запасную позицию – мало ли что. Федор залег метрах в десяти от меня. После этого мы затихли и стали ждать.

Глава 9

Ожидание затянулось. Нет, дорога не то чтобы совсем пустовала. Но отдельные телеги с возчиками или небольшие танковые колонны по вполне понятным причинам нас не интересовали. Тем временем начало припекать солнышко. А под июльским солнцем в маскхалате становится жарко, начинаешь потеть. И между прочим, на запах пота летит всякая гадость – то ли слепни, то ли оводы. Про мух я уже не говорю. И ведь шелохнуться нельзя – заметят. Короче, ситуация постепенно приближалась к критической. Я уже стала думать, что пора от плана А переходить к плану Б, вот только была одна загвоздка – не было у нас плана Б. Забраться ночью на территорию охраняемой части и выкрасть оттуда офицера, не подняв при этом тревогу, можно только в книжке. К счастью, мои печальные мысли прервались в самом начале, так как вдали показалась открытая машина, в которой я с помощью бинокля углядела водителя и двух пассажиров на заднем сиденье. После того как машина не очень быстро съехала с холма, показался небольшой грузовичок, в котором сидели немцы. То ли десять, то ли двенадцать человек. Точно мне сосчитать не удалось. Пока передняя машина добиралась до намеченной нами точки, я сумела рассмотреть, что из двоих сидевших сзади один выглядит лет на тридцать, а второй лет на сорок или постарше. Почти наверняка оба они офицеры, так как не сидели бы они рядом, если бы один из них был заметно ниже чином. А если бы оба были из нижних чинов, то не дали бы им грузовик с охраной.

Как только передняя машина приблизилась к нам на расстояние менее ста метров, Федор подал сигнал, и со стороны леса тут же заговорили пулемет и автомат. Это Костя с напарником выводили в расход охрану на грузовике. Я же первым выстрелом сняла шофера, а потом взяла на прицел оказавшихся весьма шустрыми пассажиров. Они выбрались из машины и залегли лицом к лесу, спрятавшись, как им казалось, за корпусом легковушки. При этом мне очень не понравилось, как вылезал тот, кто помоложе. Он не выскочил, а буквально вылетел из машины и еще в полете успел выхватить пистолет и выстрелить в сторону леса. Тренированный, черт. Вот второй – тот выползал как надо, то есть цепляясь и дергаясь. Но все-таки выполз довольно шустро и тоже вытащил пистолет.

Я решила, что молодой представляет большую опасность, и выстрелила ему в руку. Попала, так как он выронил пистолет и схватился за раненую руку здоровой рукой. Что-то сделал, кажется, прижал руку к туловищу, после чего подхватил пистолет левой рукой. Вот шустрик! Он и левой рукой может стрелять. Но поражать в левую не очень хочется – еще истечет кровью, а нам он живой нужен, и чтобы ножками мог передвигать. Я взяла и всадила пару пуль рядом с его левой рукой. Тут до них обоих дошло, что кузов машины их не спасет, так как не защищает от стрелков со стороны поля. Они о чем-то переговорили, после чего пожилой вытащил белый платок и помахал, а молодой на чистом русском языке крикнул: «Не стреляйте, мы сдаемся!» Федор чуть приподнялся и что-то крикнул им на немецком, после чего оба немца встали, дружно выбросили пистолеты и отошли на пару шагов влево.

– Аня, проверь грузовик. Не хочу получить пулю в спину.

Сам Федор побежал к тихо стоявшим немцам. От леса к ним спешил Костин напарник. А мы с Костей подбежали к грузовику, где я, не раздумывая, провела из «парабеллума» серию контрольных выстрелов. Так оно надежнее. Потом мы быстро обшарили всех убитых солдат на предмет их солдатских книжек – я хорошо запомнила совет Астахова. Тем временем Федор увязал обоих пленных, а его подручный почистил салон машины на предмет документов. Особенно меня порадовал пухлый портфель одного из немцев. Наверное, там есть на что посмотреть. Напоследок я подобрала с земли оба пистолета. Один оказался «парабеллумом», что меня порадовало, так как я сразу смогла восстановить запас патронов. Тем временем Федор снова проявил свою наглость:

– А что, товарищи бойцы. Нас тут пятеро плюс два языка. Автомобиль нас всех вместит. Поехали.

И действительно. Зачем идти, когда можно ехать. Пленных усадили на пол, а потом сверху на них набилась вся наша группа. Федор сел за руль, и машина довольно резво покатила. Я прикинула, что вся операция длилась около пяти минут. Вот это темп! Точно говорят, что наглость – второе счастье.

Проехав по дороге около двухсот метров, Федор свернул направо в лес. Тут два разведчика выскочили из машины, быстренько срезали пару веток и шустро замели следы съезда. Примитивно, но некоторое время мы на этом выиграем. По лесу мы проехали метров пятьсот и уперлись в овраг. Машину столкнули туда, закидали ветками и дальше пошли пешком. Я так поняла, что обратно мы пошли совсем не тем путем, которым шли на задание. Вот тут никаких возражений. Очевидно, что Федор это все предусмотрел заранее. Примерно через километр я попросила сделать остановку. Федор удивился, но возражать не стал. Я вернулась назад метров на двадцать и аккуратно прикрепила к ветке гранату, а потом протянула от нее суровую нитку, натянув ее над тропинкой на высоте десяти сантиметров. Осторожно привязала нитку к кольцу гранаты и проверила, что ходу рычага ничто не помешает. Аккуратно почти полностью разогнула усики чеки. Растяжка готова. Даром, что ли, нам телевидение всякие фильмы про чеченскую войну показывало. Вот старый опыт и пригодился.

– Ну, Аня, ты даешь! – Это Федор подошел и наблюдает. – Никогда таких штучек не видел. Теперь обязательно возьму на вооружение.

– Это, Федя, у меня, наверное, в крови – всякие гадости врагам придумывать. Так что учись. Только для установки таких растяжек тренироваться надо. Я целую неделю тренировалась, пока не освоила такое «минирование».

Федор хмыкнул и хотел возвращаться к нашей группе, но я его чуть придержала:

– Минуточку, Федя. На всякий случай. Мне кажется, что с тем немцем, который помоложе и знает русский, надо быть осторожнее. Уж больно он шустрый.

– Вполне возможно, что ты права. Ты в их знаках различия разбираешься?

– Нет.

– А нас уже обучили, да и практика. Мы сегодня с колоссальным уловом, который кровь из носу необходимо доставить к нашим. Смотри. Тот, который помоложе, имеет звание гауптмана, что соответствует нашему капитану. Только гауптман он не абы чего, а абвера, то есть военной разведки. Наш коллега, так сказать. А тот, который постарше, – это оберст-лейтенант, или, по-нашему, подполковник. Подполковник бронетанковых войск. Так что мы взяли именно тех, кто нам нужен. Майор будет доволен. Главное, добраться.

Мы вернулись к группе и двинулись дальше. К темноте добрались до знакомой дороги. Тут, на всякий случай, немцам заткнули рот и тихо-тихо двинулись дальше. В какой-то момент чуть не наткнулись на немецкий пост – хорошо, наши дозорные вовремя его обнаружили. Пришлось углубиться в лес и давать большого крюка. Когда совсем стемнело, сделали привал и отдохнули. В ямке развели костер, погрели еду и даже угостили немцев. Старший отказался, а младший ел с аппетитом. Только-только начало светать, как мы снова отправились в путь. К счастью, дальше все прошло без эксцессов, и к одиннадцати часам мы уже были дома, то есть в разведотделе нашей армии. Раненого немца для начала отправили в медсанбат для правильной перевязки, а вся наша группа рванула в баню.

Мужики, как джентльмены, меня пропустили вперед, и я постаралась их не задерживать, тем более что париться вообще-то не очень люблю.

После «помойки» перекусила и снова пришла к майору, который теперь ходил именинником.

– Ну что, товарищ Северова. Теперь есть кого допрашивать. Вот и отчеты появятся. Только сначала вы сами отчет напишите о вашем рейде.

Вот это да! А ведь майор совершенно прав. Вернувшись из поиска, каждый член группы обязан писать отчет. И в данном случае я ничем не отличаюсь от других. Поэтому без пререканий уселась за стол и быстро наваяла отчет. Майор отчет просмотрел, улыбнулся чему-то, но промолчал и спрятал его в папку. Я заметила, что в этой папке уже лежал чей-то отчет. Интересно, что написали другие. Впрочем, скоро узнаю – мне же читать все эти отчеты.

– Так как, товарищ Северова, будете участвовать в допросе оберст-лейтенанта?

– Я бы с удовольствием, только немецкого не знаю, без переводчика ничего не пойму.

– А я сам буду переводить. Но вам пора выучить язык противника. Иначе из вас не получится полноценный контрразведчик.

– Да я и сама знаю, товарищ майор. Только времени на это совсем нет.

– А вот такие отговорки я не принимаю. Если надо, то время должны найти. Вам полковник Астахов дал ряд заданий. Вот к перечню заданий прибавьте еще одно – изучение немецкого языка. А сейчас займемся немцами.

Для начала майор раскрыл принесенный нами портфель и вытащил оттуда толстую папку. Рядом положил уже нашу папку с какими-то бумагами. Я так поняла, что в нашей папке были сложены изъятые у немцев документы и личные записи. Так как все было на немецком, то я не рыпалась, а тихонько сидела и слушала комментарии майора.

– Так, что тут у нас? Ага, это кое-что из оперативных планов, вот ведомости и сводки. Все-таки хорошо, что немцы такие бюрократы. Все у них отлично задокументировано – изучать одно удовольствие. А что в личных бумагах? Понятно, фотографии, письма из дома. Ну, это семейное. Сейчас вряд ли понадобится. Хорошо, сейчас набросаю план допроса, и поговорим с хозяином этих бумаг.

Я, честно говоря, и не знала, что сначала нужно составить план допроса и только потом вести собственно допрос. И в разных книжках про это не читала. Майор меня немного вразумил:

– Видите ли, товарищ лейтенант госбезопасности. В процессе любого допроса вы стремитесь получить нужные вам сведения. Некоторые сведения можно получить, задавая вопросы, как говорится, в лоб, то есть напрямую. Но иногда допрашиваемый пытается разными способами соврать. Поэтому для таких случаев полезно скрывать, что именно вы хотите узнать, и задавать вопросы, казалось бы к делу отношения не имеющие. Кроме того, некоторые вопросы можно просто забыть задать, что тоже плохо. Вот план позволяет заранее составить максимально полный перечень вопросов. Странно, что вас этому не научили на курсах.

– Не успела я, товарищ майор, окончить эти курсы, как война началась.

– А, ну тогда понятно. Хорошо. Просмотрите мой список – может быть, что-нибудь захотите добавить со своей стороны.

Я просмотрела, на мой взгляд, исключительно подробный список вопросов и, естественно, ничего дополнительно не предложила. Потом пробежала глазами документы, лежавшие в папке, и тут у меня появились некоторые соображения, которыми я решила поделиться с майором – он как раз приказал привести старшего по званию немца.

– Подождите минутку, товарищ майор, – попросила я. – Давайте попробуем сыграть с ним в хорошего и плохого следователей.

– Что вы имеете в виду, товарищ Северова?

– Я говорю о допросе на контрасте. Вы армейский майор и допрашиваете такого же армейца. Вот вы проследили, чтобы пленного накормили. Может быть, даже ему немного сочувствуете, но обязаны допрашивать по долгу службы. А я представляю страшную контору под названием НКВД, про которую немцы наверняка наслышаны. Я злая и готова вцепиться в этого оберст-лейтенанта, порвать его на мелкие кусочки. Вы по званию старше меня, но боитесь связываться с моей конторой. Поэтому стараетесь как бы прикрыть оберст-лейтенанта от моей злости и уговариваете его не запираться, а то будете не в силах ему помочь. Как вам такой расклад?

– Ну что, расклад интересный, и если этот оберст-лейтенант будет молчать, то попробуем. Терять нам все равно нечего.

Привели немца, который, судя по его виду, уже пришел в себя. В землянке сразу стало тесно: мы с майором, конвоиры, немец и сержант-писарь. Конвоиров майор отпустил, сказав, что с пленным в случае чего мы и сами справимся. Возможно, пленный так не считал и, видя, что конвоиры выходят, вроде бы слегка приободрился. Ну-ну, давай, родимый, только трепыхнись. Я уже хорошо усвоила, что майор не просто так попал в разведотдел армии. Меня, умытую и в форме, немец, наверное, не узнал.

Майор показал немцу на стоящую в центре табуретку, после чего кинул взгляд на составленный план и начал допрос. На первые вопросы, касающиеся его личности, немец сквозь зубы ответил, а потом замолчал. Несколько минут майор задавал ему то один вопрос, то другой, но безрезультатно. Это гадский немец только презрительно посматривал на нас, можно сказать, сверху вниз. Еще бы. Он представитель арийской расы – расы господ, а тут к нему с какими-то вопросами пристают недочеловеки. Да пошли они куда подальше. Тут я решила, что настала пора для плохого следователя.

– Подождите, товарищ майор, – попросила я, слегка дотронувшись до локтя майора. – Разрешите, я с ним немного потолкую. Вы только максимально точно переведите ему все, что услышите.

После этого я подбежала к немцу и для начала пальцем стукнула его по руке немного выше локтевого сустава. Каждый из вас иногда ушибал это место, чувствуя при этом боль, как при ударе током. Вот именно такой удар немец и получил, причем вскрикнул одновременно от боли (я силы не жалела) и от неожиданности. А я, не теряя времени, прорычала ему прямо в лицо, что если он продолжит играть с нами в молчанку, то ему придется собирать выбитые зубы сломанными руками (любимая угроза одной моей знакомой из прежнего мира).Майор это все добросовестно перевел. Я тем временем замолчала и подошла к столу, взяла папку с документами, разыскала в ней примеченную мной ранее фотографию немца в кругу семьи, вынула оттуда же конверт с домашним адресом немца и медленно и аккуратно стала выписывать себе на листочек его домашний адрес. Вот тут немца проняло, и он заговорил.

– Товарищ лейтенант госбезопасности, – стал переводить мне майор, – немец интересуется, зачем вы выписываете его домашний адрес и зачем вам его семейная фотография?

– Товарищ майор, спросите немца, он хочет нас с вами допрашивать одновременно или по очереди?

Майор перевел, и немец явно задергался. Потом он опять начал говорить.

– Он говорит, что его семья здесь совершенно ни при чем.

– Спросите его, а те женщины и дети, которые тут погибли под бомбежками, – они были при чем или нет? А потом успокойте его. Скажите, что я к его семье приду не сейчас, а года через три, когда дети станут постарше. И вот тогда они точно станут при чем. А если со мной что-нибудь случится, то придет мой коллега, которому я все передам.

Тут между майором и немцем завязался диалог. Потом майор прервал свою беседу и перевел:

– Он напирает на то, что не полагается солдатам воевать с женщинами и детьми. А я сказал ему, что вы относитесь не к армии, а к НКВД. Кажется, он созрел.

И действительно. Немца как прорвало. Он так быстро заговорил, что майор еле успевал переводить, а сержант строчил не отрываясь. Я перестала писать и наблюдала за процессом, а иногда кидала на немца злобный кровожадный взгляд, от которого его все время коробило. Все это длилось около трех часов. Наконец, майор устал и решил сделать перерыв. Немца увели, а нам прямо в землянку принесли котелок с обедом.

– Так что, лейтенант? Курсов, говоришь, не оканчивала. А немца вон на раз-два разговорила. Я думал, что его минут тридцать метелить придется, пока в норму приведем, а тут пять минут – и он тепленький. Богатая, видно, у тебя практика.

– Уж какая есть, товарищ майор. – Видел бы ты, майор, наши сериалы! С паяльниками, утюгами и прочими «прелестями». Правда, это была не практика а теория зато очень наглядная. – Жаль только, что по нашей линии от этого немца ничего не услышала. Придется трясти второго. Но с ним, думаю, будет легче – он русский знает.