Текст книги "Сначала было слово… (СИ)"
Автор книги: Михаил Леккор
сообщить о нарушении
Текущая страница: 11 (всего у книги 20 страниц)
Не один он оказался таким недогадливым. Патрульные, судя по их напряженным лицам, тоже мучались догадками. Черноволосый, который первым понял замысел командира, вытаращил на него глаза.
– Товарищ капитан, но здесь же не Чечня!
– Здесь может быть куда хуже, – спокойно ответил капитан. – Если мы очистим город от мусора, у нас под ногами станет куда чище, а людям – безопаснее. Или ты думаешь, они не заслужили расплаты?
– Но не таким же путем, – возразил черноволосый. – Беспредел какой-то.
Студентам было странно слышать такие слова от мента. Телевизор и детективы приучили их к другому. Обычно менты – из корыстных намерений или мстя преступникам – сами нарушали закон.
Лежащие на полу бандиты, прислушивавшиеся к разговору, поняли, что капитан с ними не шутит.
– Слышь, начальник, – попросил мелкий, – отвези нас в ментовку. Ты же обязан это сделать. А там по строгости УК.
– Законник нашелся, – притворно удивился капитан. Его сапог чувствительно врезался в живот мелкого, и тот согнулся в позе эмбриона, восстанавливая дыхание.
Капитан прошелся по комнате, поиграл безделушками на столе.
– Черт с вами, – обозлился он на патрульных. – Тащите их сами. Студент, – обратился он к Мишке, найди пару сумок для серег и стволов. Не оставлять же их тут.
Миша порылся в шкафах и нашел сумки. Пока он с Володей укладывал имущество бандитов, тех подняли на ноги, предварительно застегнув на их руки наручники.
– Ого, – сказал Миша, поднимая сумку с оружием. В нее сложили только пистолеты и боезапас – автоматы и гранатомет были слишком громоздкими.
– Пригни шею, молодец, – скомандовал капитан мелкому, еще молодому парню. Он навесил ему все четыре автомата и как-то сумел приладить гранатомет. Мелкий крякнул от нагрузки, но возражать не осмелился.
Сумку с драгоценностями капитан доверил Володе. Тот от такой чести отказался, напомнив о бродящих по городу орках. Капитан счел его довод весомым и оставил в покое, передав груз одному из патрульных.
Глава 18
Остальное время патрулирования закончилось для них без происшествий. После доставки преступников по месту назначения несколько часов монотонной ходьбы вперемежку с постоянным ожиданием либо орков, либо хулиганов и бандитов до того утомили Володю, что у него не осталось сил пойти поужинать. Если бы не настояние не менее усталого Миши, сохранившего свой аппетит, он остался бы голодным.
Верный друг не подвел, потащив с собой. Столовая уже закрылась, но для таких, как они, в общежитии работал буфет. Они пожевали нечто мясное, похожее на гуляш и отправились на свой этаж в предвкушении заслуженного отдыха. Правда, дружинные ребята с их курса попытались узнать, что же необычного произошло у них за день, и рассказать о своих похождениях, но Володя оставил около них Мишу, а сам отправился перетаскивать имущество в отведенную ему накануне комнату. Его поселили в мужском же отсеке в крайней комнате, в которой он мог «фонить» менее вредно для остальных. Переезд занял не так много времени. Он закрылся и повалился в чем был на кровать.
Утро его встретило барабанным стуком в дверь.
– На лекцию опаздываем? – Привычно мелькнула мысль. Он собирался призвать к порядку приятелей, привольно дрыхнувших на соседних койках, и пришел в себя. Лекции могли подождать, а друзья проснутся сами, без его помощи.
В дверь вновь забарабанили.
– Кто там? – Опять же по привычке заорал Володя, и не думая вставать с постели.
– Вставайте, поручик Ржевский, вас заждалась дама, – послышался знакомый голос. Опять Димка спать не дает. Начальничек, голубая кровь! Кругом сплошная голубизна!
Игра слов развеселила его, да и отвязаться от Димки невозможно. Кроме того, судя по высоко поднявшемуся солнцу, спать дальше верх неприличия.
Он нехотя встал и открыл дверь. Его высокоблагородие Дмитрий Васильевич Соловьев стояли перед дверью, опираясь на родимую железяку, то бишь секиру.
– Шумишь, начальничек, – без всякого энтузиазма, положенного при встрече младшего по званию со старшим, сказал Володя.
Дима охотно включился в игру.
– Рядовой Кудрявцев, на помывку бегом марш, а то мы на завтрак не успеем.
Серьезный аргумент. Володя поспешил в туалет. Война – войной, а обед – обедом.
Они пошли в столовую небольшой группой, набрав таких же, как и они, припоздавших. До лекции оставалось всего ничего, но никто не торопился. Студенты народ ушлый – некто в глубине группы уже успел высказать мысль о том, что война все спишет. С ним молча согласились. Если есть возможность посачковать, то почему бы и нет? Вчерашняя радость по поводу занятий сменилась скептическим отношением к проблемам развития Англии во второй половине 17 века. У них в городе все закручивается куда веселее, чем в далекой стране трехвековой дальности.
– Сегодня телик почти не работал, – сообщил мрачный Колька. Для жуткого киномана сломанный телевизор был концом света.
– Да ты что, – хмыкнул Лешка Губанов, – и ты не повесился?
– Подожди, – напрягся Дима, которому сильно не понравился сбой в работе телевизионщиков, – вообще не показывал или?
– Я, конечно, не телемастер, – вздохнул Колька, – но, похоже, до нас не доходит сигнал Останкино. Областное телевидение трудится в поте лица, а от остальных только шумы и какие-то тени.
Дима помрачнел следом за телелюбителем.
– Как бы нас не взялись глушить.
– Не к добру это, – поддержал сумрачное настроение Кольки и Димы Серега Савельев. – Опять орки буянят.
– Может орки, а может, нет, – внес свою лепту в разговор Володя, вспомнив их вчерашнее патрулирование.
В столовую они заходили с некоторой осторожностью. Совсем недавно ректор, дабы улучшить посещаемость занятий, повелел деканам факультета организовать прочесывание столовых на предмет выявления в них студентов, набивающих желудки во время занятий. Кое-кто из историков уже влип. Они, конечно, герои, победители орков и мародеров, и приказ дан в далекие доорские времена, вот только согласен ли с этим декан? У преподавателей иной раз бывают такие глюки, в сумасшедшем доме не увидишь.
Их опасения оказались напрасными. Никого из преподавателей в столовой не оказалось. Женщины – оставшиеся в городе поварихи и раздатчицы, не пожелавшие или не сумевшие уйти, – с восхищением глядели на секиры и приняли их как великих друзей народа. Володе стало смешно. С каждым визитом в столовую студентов принимали все лучше. Если так пойдет дальше, через несколько дней их будут приветствовать на коленях.
Пока парни ждали свои тарелки, раздатчица объяснила им причину такого отношения и Володя сразу забыл о насмешках над кухонным персоналом. В то время как студенты спокойно спали, в округе, наоборот, было крайне неспокойно. Милиция не справлялась с наведением порядка. Ограбления и убийства захлестнули город. Конечно, никаких официальных сообщений не существовало – мэрии не до того, а область и Москва предпочитали молчать для сохранения покоя в стране. Поэтому появилась масса слухов. Раздатчица, опираясь на подсказки кассира, наговорила за несколько минут таких страстей об ограбленных, убитых, изнасилованных, что у Володи отвисла челюсть.
– Эвакуацию объявили, – в конец добила она студентов и горестно махнула поварешкой, – а куда уйдешь? К поездам не прорвешься, автобусы не ходят, пешком отправишься – убьют.
– Ничего хорошего, – подтвердил Дима, севший рядом с Володей.
– Женщинам свойственно привирать, – отметил оказавшийся с ними за одним столом Савельев.
– Да, – тоном познавшего жизнь человека поддержал его Миша. – Женщины излишне предаются чувствам.
Володя посмотрел на него с сочувствием. Накануне его благоверная Елена устроила небольшой скандал, воспылав ревностью. Сам Володя спал и ничего не видел, но пока утром умывался, его вкратце просветили. Общага есть общага. Скандалили они, вопреки обычаю, вдвоем, без свидетелей, а все всё знали. Ленка спешила убраться из города. Миша не хотел. Будущая ячейка общества, в повседневности именуемая семьей, дала трещину. Жаль друга.
– На лекцию идем? – Деловито спросил Володя.
– На лекцию? – Задумался Дима. Наглеть чрезмерно не стоило. Некоторым преподам орки не указ. Они могли такой праздник жизни устроить на экзамене, пришельцу обрадуешься как другу.
Его размышления прервал Костя Черепанов, ставший при Диме как бы заместителем. Как бы – потому что заместители Диме не нужны. При нужде за такового вполне сходил Володя. Но в подбор кадров вмешалась большая политика. Их куратор Калинин, зажав Диму в одной из пустынных аудиторий, объяснил, что слишком большой перевес историков в начальствующем составе дружины приведет к недовольству. Диме подробно разъяснять такую проблему не стоило, он сразу же согласился на Черепанова, благо Костик был славным парнем, не склочником и болтуном. Рыжие тоже люди.
– Где ты пропадаешь, – набросился Костя на своего шефа. – Тебя чуть ли не с собаками ищут. Сам ректор звонил в общагу, чтобы тебя вызвали.
– И чего оне хочут? – Нарочито глуповато спросил Дима, не впечатленный вниманием свыше.
Костик на провокацию не поддался.
– А я знаю? – Так же озабоченно сказал он. – Пошевелись, ректоры студентов запросто так не разыскивают.
В чем-то Костик прав. Одно слово – представитель точных наук. Надо идти, овес-то нынче вельми дорог.
– А куда идти? – Вспомнил Дима напоследок.
– Как куда? – Удивился Костя. – В ректорат, разумеется.
С собой Дима взял Костика (как зама) и Володю (для поддержания духа).
Ректор был откровенно не в настроении.
– Долго же вас искать приходится, – сварливо сказал он. – Днем с огнем не найдешь.
Дима предпочел промолчать, понимая, что человек просто срывает свой гнев.
Ректор быстро остыл. Ругаться с людьми, в которых он нуждался, совсем не с руки.
– Хорошо, – немного помолчав, сказал он. – Покончим с этим. Я позвал вас для того… Где же Леонид Владимирович?
Словно повинуясь призыву, дверь приоткрылась, и в кабинет зашел Калинин.
– Теперь все на месте. – Удовлетворенно сказал ректор. – Можно начинать. Так, пока не забыл. Соловьев, вас вызывает к себе Владимир Кириллович Безматерных, пойдете к нему сразу же после совещания. А теперь к делу. Я позвал вас, собственно, вот с какой целью: мне хочется знать, на что я могу располагать в институте в случае опасности.
Хотя вопрос был общий, для всех, но смотрел Максим Николаевич на Калинина. Студенты народ молодой, довольно еще бестолковый и безответственный. Многие из них со временем превращались в политиков, бизнесменов, чиновников, просто учителей. Со временем… лет через десять-пятнадцать после окончания вуза. Пока же с ними приходилось вести себя поосторожнее.
Калинин его понял.
– Вчера мы поработали со студентами, – сказал он, – всего набрано в дружину около пятидесяти человек. Так, Дмитрий?
– Пятьдесят два, – уточнил Дима.
– Можно, конечно, больше, – продолжил Калинин, – я предполагаю, если мы поставим цель, дружина достигнет ста двадцати – ста тридцати человек. В нее просятся некоторые окрестные жители. Я думаю, некоторых следует взять. Да и отряд преподавателей понемногу расширяется, хотя здесь есть проблемы. Но чрезмерно увеличивать дружину не стоит – она станет менее управляемой, да и случайные люди, которым опасно довериться, появятся.
– Что за случайные люди?
– Трусоватые, физически слабые, излишне честолюбивые и способные привести к расколу дружины, – перечислил Калинин. – К сожалению, к нам плохо идут преподаватели, из них можно бы создать костяк, который позволит сделать управление дружиной более гибким и устойчивым.
Относительно прослойки преподов в дружине у студентов существовало свое мнение, но ни один из них не позволил прокомментировать слова куратора. Пусть взрослые дядечки радуются всевластью. Дружина все равно будет самоуправляемой. Или ее не будет. Историки никогда не позволят помыкать собой.
Пока Володя предавался столь тешащим душу размышлениям, ректор думал о другом.
– На эти пятьдесят два человека можно положиться? – Спросил он. Вопрос был несколько двусмысленным и Максим Николаевич поторопился уточнить: – Вы, скорее всего, еще ничего не знаете. Я буквально несколько минут назад разговаривал с заместителем мэра. Ничего хорошего нас не ожидает. – Он побарабанил пальцами правой руки по столу. – А, все равно узнаете. Сегодня ночью произошло нападение на мэрию. Кому она помешала, не понятно, но, тем не менее, некие злоумышленники ворвались внутрь, вынесли часть имущества и подожгли здание. К счастью, пламя вскоре угасло. Кроме этого, за последние сутки грабежи и убийства достигли таких размеров, что ГОВД не справляется. На помощь вызваны внутренние войска. – Ректор скептически скривился, – толку от них. И, наконец, сегодня утром сразу семь пришельцев вышли на охоту. Число погибших перевалило за сто.
– Вот это да! – Ошарашено сказал Костик. Остальные были удивлены не меньше его. Пока они спокойно спали, в городе началась война. Не так уж и не правы оказались кухонные работники.
– А мы ничего не заметили, – растеряно проговорил Дима.
Максим Николаевич посмотрел на него с чувством превосходства. Дима сразу ощутил, какая разница между ним – молодым неискушенным студентом, пытающимся грозно выглядеть с самодельной секирой, и повидавшим жизнь опытным пятидесятисемилетним руководителем, хорошо знающим подводные течения жизни института и города.
– Мне сказали сейчас, – ректор кивнул на телефон, – из города, несмотря на резкое ограничение междугороднего передвижения, уже сбежало тысяч десять. Точных цифр нет. Судя по тому, что творится, следует ожидать массового бегства. Власти утратили контроль над ситуацией, объявив об эвакуации. Одними из первых ринутся бежать иногородние студенты. Здесь их ничего особенно не держит. Может начаться паника. Собственно, она уже началась. Вот я и спрашиваю вас: я могу положиться на дружину в случае крайней опасности?
Дима поежился от навалившейся ответственности. Ректор требовательно смотрел на него, ожидая ответа. А его у старшего дружины не было. За себя он готов сказать. За Володьку поручится. А за остальных, особенно с других факультетов… Не он же подбирал людей
– Каждому в душу не залезешь, – неожиданно даже для себя заговорил Володя, повторяя мысль Димы, – но в целом команда получилась нормальная. Не все храбрецы. Есть сомневающиеся, колеблющиеся, но трусливые уже ушли. Будем надеяться на лучшее. С оружием и подготовкой только плохо.
Максим Николаевич посмотрел на него с неудовольствием. Спрашивали вообще-то не его. Но поскольку Володя стал уже личностью легендарной не только в городе, но, пожалуй, и в мире – двух орков смогли убить только три человека, включая и его самого, он промолчал. Раз главный оркобойца дает гарантию, значит, студенты собрались не только на дармовые завтраки, обеды и ужины. Хотя толку от большинства будет…
– С оружием поможем, – после некоторого раздумья сказал он. Переделать пару десятков топоров, приварив к обуху стальную трубу, не трудно. Волновало другое. В душе ректора не укладывалось – как можно давать в руки студентам такое опасное оружие. А если набедокурят? Преодолевая свои сомнения, он повторил: – поможем. Но и от вас требуется максимальная отдача. Здания института, в первую очередь все общежития, следует взять под защиту. Круглосуточную. Нам бы людей эвакуировать, а там разберемся. Понятно?
– Конечно, – согласно кивнул Дима. Ничего нового ректор не сказал. Они с Калининым и ребятами рассуждали примерно так же. Ну и ладно. Зато теперь они как бы прикрыты начальством.
Начальство же до сих пор пребывало в состоянии некоторой растерянности. Добровольно вооружать студентов холодным оружием. Пусть и самодельным, пусть они не умеют с ним обращаться. Хотя чего там не уметь – замахнулся и руби. Ректор не выдержал и попросил:
– Только вы, пожалуйста, поосторожнее. Не рубите направо и налево. Топоры пускайте в ход только против пришельцев. Как вы их там называете – орков. Против людей постарайтесь обходиться без крови. Хоть бандюги, а все же степень вины будет определять суд.
Максим Николаевич понял, что сказал не то. Нет, ребята не обиделись на такое внушение. Наоборот, их лица разгладились, словно они попытались скрыть улыбки. Даже Калинин не выдержал, хмыкнул и пояснил:
– А мы думали, заговорите об этом или нет.
Ректор тоже улыбнулся.
– Идите. Насчет топоров я сейчас дам распоряжение. Сегодня же сделают. Я думаю к обеду… – Он взглянул на остановившиеся настенные часы и снова улыбнулся, посмотрев на Володю: – террорист. Телефон тоже не будет работать?
– Ничего не будет работать из механизмов, – пояснил Дима.
– Ужас какой! – Едва не перекрестился неверующий Максим Николаевич. – Жизнь пошла, – вздохнул он.
Глава 19
– Так идем на лекции или нет? – Задал Мишка стандартный вопрос с подтекстом возвратившимся друзьям – лекция давно шла.
– Расслабься, – посоветовал ему Дима, переваривая какую-то мысль. – Сегодня нам будет не до лекций.
Мишку это известие почему-то не обрадовало.
– Ты чего, Миш? – Удивился его поведению Володя. – В какие-то времена появилась законная возможность похалявить, а ты загнулся в крючок как первокурсник-отличник.
– Понимаешь, Володь, – хмуро сказал Миша. – Раньше это было словно игра. И потом, все знали, сколько стоит прогул. Сейчас другое. Мы переходим в другую жизнь. Лучше бы мы занятия прогуливали.
Володя осознал невозможность вернуться в прежние времена куда раньше его. Но победоносное вступление в новый мир, уважение со стороны преподавателей и милиции, внимание девушек заставило воспринять все это не столь болезненно. До друга дошло только теперь и он готовился впасть в транс.
– Брось, Миш, – хлопнул Володя его по плечу. – Былого не вернуть, остаются только думы.
Миша вспомнил старую шутку по мотивам произведения одного изысканного революционера и хмыкнул.
«Ничего, – решил Володя, – переживет как-нибудь. Куда ему деваться».
Дима не стал вникать в нюансы настроения своих подчиненных.
– Костя, – позвал он своего заместителя. – Я с Володей отправлюсь к Безматерных. Послушаем, какие у него желудочные проблемы. Тоже будет указания раздавать. А ты собери к обеду, нет, сразу же после обеда всех ребят. Если у кого занятия, пусть плюют, других проблем хватает. Надеюсь, наша дружина сильно не сократится.
– Понятно, – хладнокровно кивнул Костя. Раз шеф дает указания прогуливать, значит, так и надо, благо ректор только что потребовал от них сохранить в полном порядке институт. Пусть идет со своим адъютантом, как иной раз за глаза стали называть Володю. В лицо ему сказать об этом никто не решался. Победитель двух орков обладал гигантской силой.
Володя был недоволен. Дима, изображая из себя начальника, совершенно не подумал поинтересоваться у него, хочет ли он отправляться в милицию. Ничего интересного у Безматерных не находилось. Одни проблемы только. Опять пошлют патрулировать или другую пакость придумают.
– Слушай, давай я в общежитии останусь, вдруг кто-нибудь понадобиться из дружинников, – предложил он. – Ведь эвакуация объявлена.
Дима легко пресек его измышления небрежным движением руки и направился к выходу. Ему самому не хотелось идти к ментам, и он решил заодно помучить и друга. Страдать, так оптом.
Видя, что его не слушают, Володя, недовольно бурча, отправился следом.
В отличие от предыдущего дня, улицы города оказались многолюдными. Народ, груженный сумками, шел в сторону железнодорожного вокзала.
– Бегут, – прокомментировал Дима. – Какие там пять тысяч. Полгорода уходит. – Он повернулся к Володе. – Теперь я представляю, что такое экстренная эвакуация.
– Что-то случилось, – предрек Володя. – Народ словно проснулся. Сидели, сидели, и вдруг побежали.
– Случилось страшное – матери кровь пролил, – мрачно сказал Дима. – Сверху шуганули, – предположил он. – Ты же слышал. Или думаешь, без указания мэра такое возможно? Народ начинает тикать, когда видит, что все потеряно и начальство спасает свои задницы.
– Возможно, – не согласился с ним Володя, – правда, для этого необходимо землетрясение или наводнение.
– Не гони волну приятель, – предупредил Дима. – Ты против моего предположения?
– Да нет, почему же, – пошел на попятный Володя, который не видел причины спорить по такому пустяку. – Никаких стихийных действий я не вижу, значит, бегство организовали. Меня другое волнует – а ходят ли поезда?
– Ходили же, – испугался Дима. Он, не прячась за спины других при встрече с орками и схватках с бандитами и хулиганами, тешил себя возможностью в нужный момент отступить, отправившись из города на поезде. Хотя это был совершенно крайний случай, но все-таки. Володя разрушал своими словами последнее «прости» ушедшей эпохи. Исчезала грань, которая могла превратить их из удачливых бойцов в смертников.
– Ходили, – пробурчал Володя. – Пошли в ментовку, пока и она не ушла.
– Козлы! – Встретил их «приветливым» возгласом Безматерных, встретив у входа в здание ГОВД.
Студенты, не понимая такой немилости, слегка попятились. Дима инстинктивно потянулся к секире, висящей у него за спиной, – как человек практичный, он приделал к ней ремень. Володя в подобном движении не нуждался, секира и так была в его руках. Он лишь нахмурился, пытаясь понять недовольство подполковника. Как бы у мента крыша не поехала вследствие необходимости много думать.
– Нет, ну какие же козлы! – Продолжал бушевать Безматерных. – Вы чего стоите, пошли со мной.
До студентов дошло, что к домашним животным, с которых молока никогда не дождешься, причисляют явно не их. Они вошли в его кабинет и уселись на стулья у двери. Володя, успокоившись, следил за подполковником с все возрастающим любопытством. До какого же состояния можно довести милицейского чиновника, чтобы он открыто выражал свои чувства в адрес, как чувствовалось из интонации – настолько она была безнадежной – начальства. Правильно, дубинкой его по спине не огреешь, в КПЗ не посадишь, остается бессильно материться. Но раньше он ругался без присутствия в его кабинете студентов. Во всяком случае, Володя его таким не видел.
– Достали, – сообщил Безматерных дружинникам. – Не руководство у нас, а дерьмо. Область дала команду на эвакуацию и распространила этот приказ по радио и телевидению. По улицам рано утром машины с мегафонами ходили и всем объявляли, кто был не в состоянии узнать через средства массовой информации. А потом оказалось, – подполковник едва не задохнулся от негодования, – что увозить людей не на чем. Никакой подготовки не проводилось. Автотранспорт с восходом солнца в черте города почти полностью встал, а еще вчера вечером перестали ходить поезда. Представляете, какая давка на вокзале?
Вопрос был риторическим. Безматерных просто устал от своего скользкого начальника, на глазах разваливающегося, от бестолкового городского и областного руководства, вначале дающего указание, и только потом думающего о возможности его исполнения, а в основном заботящегося о сохранении собственного имущества и, при возможности, его дальнейшего пополнения. Своим жаловаться опасно. К тому же здание практически опустело – Безматерных всех отправил в горячие точки города, в том числе и на вокзал. Сам он собирался туда же. Ему было понятно, что бегство населения из города не остановить. Его хотя бы кое-как организовать. Идти придется пешком дня два-три, пока люди выйдут за пределы Зоны.
– Вот что, студенты, – объявил подполковник, – поехали-ка… пошли-ка со мной на вокзал. Посмотрите, что там творится.
«Зачем нам за тобой таскаться, – тоскливо подумал Володя. – Ну Димка, ну гад. Оставил бы меня в общаге. Я же не какой-то старший дружины, чтобы быть хвостом главнокомандующего».
Дима, почувствовав настроение товарища, толкнул его локтем в бок – мол, держись, оркобойца. Володя кисло улыбнулся. Эх, начальничек, не неволь, отпусти подобру-поздорову… Не отпустит же, сукин сын.
Выйдя на улицу, Безматерных по привычке направился к автомобильной стоянке, потом опомнился и улыбнулся не менее кисло, чем Володя.
– Ты хоть бы одну машину на ходу оставил, – укоризненно сказал он ему, словно это было в воле студента.
Володя только развел руками. Что поделаешь, стихия.
До вокзала они добирались почти полчаса. Народа на улицах болталось столько, словно все горожане покинули жилье. Впрочем, возможно, так и было. Тех, кто не слишком беспокоился об эвакуации, подстегивали на работе, а детей – в школе. Механизм бегства, запущенный сверху, продолжал нагнетать панику, заставляя людей торопливо собираться и спешить к вокзалу, чтобы там присоединиться к бесконечной толпе.
Безматерных, чем они ближе подходили к вокзалу, тем откровеннее матерился, не взирая на присутствующих. Хотя он не особо выделялся среди них – густой мат ничего не понимающих и уже начинающих отчаиваться людей пропитал всю округу.
Поняв, что на сам вокзал ему не проникнуть, не пройти даже к вокзальной площади, Безматерных вытащил из притороченной к боку сумки рацию и попытался связаться со своими подчиненными. Бесполезно, рация не работала. Подполковник только вздохнул, устав ругаться.
– Ребята, вы постойте здесь, а я попытаюсь со своими связаться, – сказал он и двинулся в противоположную сторону от вокзала. Туда еще можно было отойти.
– Дожили, – вдруг выругался Дима.
– До чего? – Вяло поинтересовался Володя. Ему страшно не хотелось здесь оставаться. Нехорошие предчувствия навевали тоску и даже страх.
– До всего этого, – Дима обвел рукой окрестности.
Радоваться действительно нечему. Сдернутые с места люди, полные страха, ожидания эвакуации, бессильно толпились и постепенно раздражались безделием властей, заставивших их отправиться к вокзалу. Принятая на грудь по традиционному обычаю водка еще более распаляла.
Володя почувствовал, что вскоре кое-кто может от слов перейти к делу, «оскорблению действием» властей. Поскольку они, вооруженные секирами, в какой-то мере подходили под представителей этой самой власти, следовало побеспокоиться о целости своей шкуры.
– Эй вы, бездельники хреновы, почему такой бардак? – Обратился к ним плюгавенький мужичок бомжеватого вида. Вряд ли он собирался куда-то улепетывать – на вокзал его привело желание на халяву надраться. Люди в критический момент не скупятся на подношение.
Он принял их за переодетых в гражданское милиционеров и попытался выяснить будущее собранных здесь людей. Собственно, его слова были риторическими. Что могли знать и сделать двое молодых парней, в лучшем случае сержантов. Мужичок просто выпендривался перед компанией, его угостившей, с надеждой на добавку. Компания – с десяток мужиков того неопределенного вида, которые могут предстать как подсобными рабочими, так и полуспившимися интелектуариями, нагретая алкоголем, дружно загоготала.
– Чо скажете? – Подступил мужичок ближе, чувствуя поддержку. – Народ требует, – показал он рукой на компанию, – чтобы им сказали, зачем их не увозят в безопасность.
Подрастерявшийся Дима сделал ошибку.
– Чего пристал? – Спросил он вызывающе, – иди по своим делам.
– Во менты! – Оживился один из компании, мужчина куда выше и крепче заводилы скандала. – Вы суки у меня сейчас узнаете. Козлы вонючие!
Он стремительно двинулся к ним.
– А ну отдай железку, – потребовал он от Димы, – сейчас я покажу вам, как надо управляться с топорами, салабоны!
Дима невольно отступил назад перед грудой мяса и жира, стремительно двигающейся к нему, что вызвало новую волну гогота компании.
– Давай, Леха, покажи, как десантники с ментами разбираются! – Раздался призыв со стороны его приятелей.
– Дай, сука, иначе морду раскровеню, ментура хренова. Как меня в прошлом году отлупцевали, гады, в дежурке. – Разошелся здоровяк, воодушевленный поддержкой.
Растерявшийся Дима должен был пережить в недалеком будущем, стремительно становящимся настоящим, не самые лучшие часы в своей жизни. Все, на что его хватило – вцепиться в рукоять секиры в твердом желании не отдавать ее никому. Но вряд ли он, несмотря на свой рост и силу, выстоял бы в борьбе с подвыпившим конкурентом.
Володя, поначалу тоже растерявшийся, быстро пришел в себя. Его орчья составляющая выпустила в кровь дополнительную порцию адреналина и еще каких-то веществ, заставив вновь пережить приступ бешенства. Бесстрастно глядя на приближающегося мужика и заметавшегося Диму, он поудобнее перехватил секиру. Поскольку она и так была в его руках, это не привлекло ничьего внимания. Народ, кто с осуждением, кто с насмешкой, а кто, как компания, с наслаждением глазел на предстоящую схватку.
Схватки не произошло. Вернее, она была, но не такой, как рассчитывали зрители, да, наверное, и сами участники. Когда подвыпивший Леха приблизился вплотную к Диме и под гогот дружков стал отнимать у него секиру, с обещанием надрать ее рукоятью ментовские задницы, Володя нанес молниеносный удар. Обух секиры пришелся точно в лоб вожаку. Глухой стук, несмотря на шум, расслышали все окружающие.
– Убил! – Истерично закричала густо намалеванная женщина неопределенных лет из компании, тоже, естественно, подвыпившая, а потому и более крикливая, чем обычные женщины.
Компания, понесшая потери, но подогретая водкой и непонимающая, что положение изменилось, качнулась к студентам. Володя просчитал и такой вариант. Он шагнул навстречу рвани, случайно родившейся на свет, случайно живущей и так же случайно отправящейся в иной мир в ближайшем будущем.
Лезвие секиры, угрожающе приблизившееся к компании, заставило ее остановить движение.
– Вы не имеете права, – вспомнил о законности потрепанный толстячок, только что визгливо поддерживавший нападение на Диму. Видя молчащих студентов, он осмелел. – Как смеете, стражи правопорядка, бить честных людей. Полный беспредел.
– Дерьмовозы! Если через минуту вы еще будете болтаться перед моими глазами, – сообщил компании Володя, – я превращусь в орка и искрошу вас в клочья.
По толпе прошла судорожная волна. Странный парень с топором в руках пустил страшную шутку. А вдруг это действительность. Погибшие жертвы орков не делились сведениями, как выглядели убийцы перед началом своей «работы». Немногие знали правду. И их явно не было поблизости от студентов. Наиболее осторожные или трусливые предпочли немедленно освободить территорию. Компания тоже не задержалась, бросив своего поверженного товарища.
– … матерь, – прокомментировал положение обалдевший Дима. – Ты его не убил? – Наклонился он над вожаком.
– Таких паразитов надо уничтожать при рождении или, если время упущено, передавать для медицинских экспериментов. – Не раздумывая, ответил Володя. – У него лобная кость раза в три толще кости обычного человека.
Он почему-то уверился, что пострадавший гражданин здоров и обойдется без сотрясения мозга. Синяк вот в пол-лица будет. Но это его проблемы. У него появилась другая забота.
