Текст книги "Ярл Авалона (СИ)"
Автор книги: Михаил Кисличкин
сообщить о нарушении
Текущая страница: 6 (всего у книги 15 страниц)
Глава 8. Чужак.
Несколько долгих секунд я сомневался. Нет, вру… сомнений не было, решение было ясным изначально – бросать людей у маяка один на один с чужаками нельзя. Но высказывать его вслух ужасно не хотелось. Просто потому, что я испугался до холодного пота, понимая, что после того как решение будет сказано вслух, станет слишком поздно что–то менять. Нет, ну что за невезуха, а? Только вчера мы остались живы и даже получили себе во владение остров. Жизнь вроде бы стала налаживаться, появилась перспектива и какая–никакая надежда на лучшее. А сегодня опять все по новой и нас снова будут убивать? Или нет? Хотелось бы верить, что все обойдется, но если говорить честно, ничего хорошего от наших «конкурентов» по посеву, которым видневшаяся впереди странная посудина принадлежала с вероятностью процентов так в девяносто, я не ждал. Как и от этого мира в целом. Причем в этот раз оценить шансы на благополучный исход дела нельзя было даже приблизительно.
– Продолжаем идти к острову, – наконец, выдохнул я. – Нету у нас другого выхода, Макарыч, чтоб его. Вот нету и все! Заряжай орудие, я метнусь в рубку к морякам. Кажется, они меняют курс, – наш китобоец немного накренился, добавил ход и стал круто поворачивать вправо.
– Думаешь, без стрельбы не обойдется? – нервно спросил майор, закуривая. – Краями с соседями не разойдемся?
– Не знаю. Хотелось бы, конечно, решить все миром, дружбой и жвачкой. Или на худой конец, просто проигнорировать друг друга. Но в любом случае трусить и прятаться не вариант, – покачал я головой. – Во–первых, нельзя бросать своих. Во–вторых, нас наверняка уже увидели. В-третьих… короче, не отсидимся мы, печенкой чую. Думаешь, нам просто так корабль с пушкой подогнали, из жадности? – высказал я вслух то, о чем подумал еще вчера. – Нет, млять… Эти треянские сволочи наверняка знали, что рядом конкуренты, вот и подкинули нам козырь, чтобы был шанс отбиться. Впрочем, если все обойдется, то замечательно. Но если придется драться, то лучше показать зубы сейчас, сходу, чем когда они за нами спецом приплывут.
– Трындец, – помрачнел майор. – Саш, воевать неохота так, что просто жуть. Риск запредельный. Пушка–пушкой, но мы не знаем на что они способны.
– Никому неохота, – кивнул я. – Ага, вон Матвей уже сам к нам бежит. Стало быть, здесь все и решим.
– Уже видели посудину? – первым делом спросил нас моряк, оказавшись у орудия. – Твою же за ногу, а так хорошо день начинался! Что делать будем? Уходим?
– Видели, – нахмурился я. – У нас конкуренты и их корыто мне не нравится. Но бежать мы не будем.
– Понятно, – тоскливо вздохнул Матвей. – Я велел Юльке взять правее и не приближаться к ним, чтобы выиграть время и принять решение. Но если вы уже все решили, – посмотрев на наши лица, еще раз вздохнул бывший второй помощник капитана, – то какие будут приказы? Макарыч, Саша? Вы тут самые опытные, говорите, мы сделаем.
– Идем на сближение с объектом до четырехсот метров. Посмотрим на его реакцию и изучим обстановку на вражеском корыте и острове, – ненадолго задумался я. – Затем работаем по обстоятельствам. Слушаем эфир, смотрим по сторонам. Предложат поговорить – поговорим, нет – меняем курс, отходим от острова на километр и придумываем новый план. Если Олег один справится час–другой в машинном отделении, вызови Пашу нам к орудию третьим номером. Заодно пусть он захватит мегафон из рубки, я его в креплениях рядом с дверью видел. Готовьтесь к немедленному маневрированию, если увидите любое агрессивное действие, – меняйте курс, как считаете нужным, лавируйте, согласовывать каждое действие будет некогда. В общем, бдите. Если что, мы до вас через матюгальник с площадки дооремся. Бежать не станем, людей на острове бросать нельзя. Постараемся обойтись без драки, первыми огонь мы с майором отрывать не будем… хотя, тут уж как получится.
– Есть, кэп, – кивнул побледневший парень и, развернувшись, побежал обратно по переходу. Вот и все, приехали…
Как ни странно, после принятого решения страх отступил. Голова прояснилась, мысли стали ясными и четкими. Мы с Макарычем, матерясь и нервничая, живо зарядили пушку осколочно–фугасным снарядом и навели ее в сторону чужака, а еще через пять минут на носовой площадке появился Паша, заняв место наводчика по азимуту и держась обеими руками за обрезиненный амортизатор U-образного поручня орудия. В качку к ним полагалось пристегивать себя ремнями, но сейчас погода благоприятствовала стрельбе. Я приготовился работать за заряжающего и подносчика снарядов, но пока втроем мы продолжали вести наблюдение. Китобоец вновь изменил курс, и странное треугольное судно на пристани у маяка начало потихоньку приближаться. А вскоре в бинокль стали видны детали происходящего на чужом корабле и пристани рядом с ним.
– Плохо дело кэп, – взволнованно сказал Паша. – На лестнице к пристани трупы.
– Есть такое дело, – мрачно кивнул я. – Двое, пол и возраст в бинокль не разобрать, но вроде бы из наших, в гимнастерках. Лежат на ступеньках… Так народ, внимание, кажется, чужаки показались.
В серо–зеленой полусфере в центре палубы чужака открылась круглая, как в норе мультяшного кролика дверца и оттуда показался… человек? Вроде бы, он. Две руки, две ноги и голова имеются, высокий, крепкий, одет в какое–то свободное синее одеяние… больше ни хрена не разобрать. Следом за ним вылез еще один, затем с широкой кормовой части посудины появилось еще несколько чужаков. Часть из них побежали к складчатым «крыльям–парусам» и завозилась у мест их крепления с палубой, другие начали открывать какой–то люк на палубе…
С пустынного, если не считать лежавших у пристани тел, берега из–за маяканеожиданно выскочили еще трое «синих» с длинными вытянутыми предметами в руках, и опрометью побежали к кораблю. Еще минута, и они уже на палубе…
– Забегали, гады, засуетились, – отметил Макарыч. – Сейчас начнется, – снова прильнул к артиллерийской панораме майор.
– Что начнется? – недоуменно спросил Паша.
– Полярный лис прибежит, – неопределенно пожал плечами майор. – Ничего хорошего, мля.
– Макарыч, только не пальни сдуру. Наши на палубе показались, – растеряно сказал я, вглядываясь в происходящее на чужом корабле.
Люк на палубе наконец–то открылся, и из него стали вылезать люди в гимнастерках со связанными сзади руками. Некоторые выбирались сами, тех, кто спотыкался и падал, за шиворот поднимали двое чужаков и чуть ли не пинками гнали к сходням, выгоняя на берег. Из низкого каплеобразного возвышения на корме, видимо ведущего во внутренние помещения судна, тоже стали выгонять народ и поодиночке выкидывать их прямо в воду позади чужого судна. Правда, один из «синих» предварительно резал отправляемым за борт людям ножом путы на запястьях, чтобы те не утонули. Мы уже достаточно приблизились, чтобы в бинокль стали видны детали: большинство народа в гимнастерках – женщины, но есть и мужчины, чужаки в синих одеяниях по всей видимости мужского пола, но кожа у них не белая, а светло–серая, цвета «сухой бетон».
– Рабовладельцы что ли?! – изумился Макарыч. – Нахватали у маяка живого товара, а теперь хотят от нас сбежать и разгружают трюм?
– В любом случае, заложниками они прикрываться не собираются, – заметил Паша. – Или боятся нас и выпускают пленных в знак доброй воли?
– Сомневаюсь, – покачал я головой. – Неспроста это все… и доброй волей тут и не пахнет.
Дело у «синих» шло споро и вскоре последнего человека они вытолкали на берег, после чего подняли сходни, а бирюзового цвета складчатые «крылья–паруса» у бортов чужого судна пришли в движение, поднимаясь вверх. Несмотря на полное отсутствие ветра один из них вдруг развернулся, надулся пузырем, а другой, слегка поменяв форму, затрепетал быстро–быстро, как крылья стрекозы. И треугольная посудина отвалила от причала, резво набирая скорость и устремляясь в открытое море. Двигалась она довольно быстро, километров двадцать в час не меньше.
– Все же сбегают, – протянул Паша. – Ну что же… может оно и к лучшему.
– Далеко не убежит, – осклабился Макарыч. – Пусть только подальше от берега отойдет, чтобы своих не задеть и можно будет пальнуть.
– Погоди стрелять, – оторвался я на секунду от бинокля. – После выстрела фарш назад не провернешь.
– А он уже провернут! С кровью, мля! Саша, не тормози! Тебе трупов на берегу мало? И баб со связанными руками? Ты у нас хренов пацифист?
– А ты хочешь всех нас угрохать, Макарыч? Это чужие с непонятной техникой и возможностями. Впрочем… – задумался я. – Спускать такое на тормозах нельзя. Может быть, сделать предупредительный выстрел по курсу и…
– Торпеда!!! – вдруг заорал как ненормальный Паша.
Белая полоса вспененной воды отделилась от носа начавшего разворачиваться к нам чужого корабля и устремилась к китобойцу с пугающей скоростью. Она была отлично видна с носовой площадки и, видимо, из рубки тоже, поскольку наши моряки среагировали мгновенно. «Бойкий» тут же изменил курс, добавив скорость и уходя от столкновения. Я буквально почувствовал, как завибрировал корпус. Двигатель заработал на максимальных оборотах, и пришлось схватиться за U-образный поручень орудия, чтобы удержаться на ногах – китобоец сильно накренился. Но мы все же успели – белая полоса прошла мимо, в паре метров от борта. Правда, это не слишком помогло, потому что вторая «торпеда», выпущенная чуть позже, взяла нас в вилку и спустя пару десятков секунд, белый росчерк сошелся с бортом в районе кормы. Все, конец! – только и промелькнуло в голове, когда палуба рывком ушла у меня из под ног.
Дальше было ощущение свободного падения, потом последовали сильнейшие рывки со всех сторон и, наконец, на палубу каскадом обрушились сверху брызги соленой воды, мгновенно промочившие нас до нитки. Высокая носовая площадка с орудием разом провалилась вровень к бурлящей поверхности моря, корма ушла под воду полностью, и лишь верхний этаж рубки целиком остался на поверхности. А я, вцепившись из всех сил в поручень, держался, молясь только об одном – чтобы меня не оторвало и не выбросило за борт. Взрыва не произошло, понял я чуть позже, когда ушедший почти полностью под воду и опасно накренившийся китобоец все же проскочил по инерции вперед, чудом вырвавшись из пенного пузыря и, словно поплавок принял прежнее положение, закачавшись на волнах. Принцип действия вражеской «торпеды» был иным – вокруг корабля образовался гигантский пенный пузырь из водно–воздушной смеси. И будь скорость или размеры нашего китобойца чуток поменьше, или попади «торпеда» в нос, мы бы попросту утонули в нём, полностью скрывшись под водой и, очень вероятно, перевернувшись. По слухам, что–то такое происходило с пропавшими судами, попавшими в центр гигантского газового пузыря, всплывшего со дна океана. Но нам повезло. Причем дважды: мы сумели из него выплыть, и никого из нашего артиллерийского расчета чудом не смыло за борт.
– Все живы, мля?! – мокрый с ног до головы Макарыч, продолжал цепляться за орудие. Пашу сбило с ног, но он удержался за леера и теперь вставал на ноги, ошарашенно тряся головой и отплевываясь. – К бою!!!
Позади нас море еще кипело, словно гигантское джакузи, но «Бойкий» уже выровнялся на курсе. Макарыч и пришедший в себя Паша прильнули к пушке, ствол ее качнулся, а затем замер.
– Пли!!!
Оглушительно рявкнул выстрел, гильза покатилась по палубе, а я, рванув крышку погреба, достал очередной снаряд. Еще секунда и он с лязганьем исчез в затворе.
– Перелет, вашу мать, – прокомментировал майор траекторию снаряда, пролетевшего над вражеской палубой и поднявшего столб воды метрах в ста за ней. – Давай–ка чуть пониже, – припал он к прицелу… – так, еще чутка, – пли!
– Снова в молоко… да чтоб вас!
В этот раз снаряд перелетел буквально пару десятков метров. Вражеский корабль тем временем окончательно развернулся к нам носом.
– Паша, подавай вместо меня снаряды, – приказал я. – Я встану за наводчика. Макарыч, возьмем еще чуть–чуть ниже, буквально на треть градуса.
– Думаешь? – уставился на меня майор.
– Да. Видишь, он окончательно потерял скорость при развороте. Что–то у него с «парусами», они опять меняют форму и… трепещут, что–ли. Странный у него принцип движения, конечно, учитывая, что ветра нет, а бегает он резво. Зато на поворотах почему–то тормозит и залипает как муха в мед. Но пофигу. Сейчас достанем!
– Ну хорошо…ярл. Попробуем. Готов? Огонь!
Удар по ушам, лязг затвора, едкий запах пороха… и мысль вдогонку снаряду: давай родной, накрой его нах! В этот раз попадание пришлось прямо в «парус» чуть левее корпуса. Снаряд, сделав в нем дырку, пролетел дальше, взорвавшись об воду за чужаком, а майор выдал во весь голос громкую матерную тираду, быстро вертя правой рукой колесико наводки. «Бойкий» шел вперед практически без качки, вспарывая носом невысокую волну, расстояние продолжало сокращаться, и вражеский корабль становилось видно все лучше и лучше – моряки вовсю старались подыграть нам, обеспечив идеальные условия для стрельбы. Паша с очередным снарядом был уже тут как тут…
– Готов?
– Пли!
– Есть накрытие! Есть сука!!! – заорал Макарыч во всю глотку. На вражеской палубе расцвел огненный цветок, полетели во все стороны обломки, что–то затрещало, так громко, что звук донесся до нас. А пару секунд спустя, когда Паша уже подносил очередной снаряд к затвору, враг неожиданно открыл ответный огонь. Откуда–то из–за центральной зеленой сферы взлетели вверх три ярко–синие звездочки и по параболической траектории стали падать прямо на нас, словно чужаки открыли огонь из минометов. Не сговариваясь, мы втроем прильнули к орудию, прикрываясь его корпусом и механизмами словно щитом.
Все три «минометных» снаряда с треском разорвались прямо по ходу «Бойкого» не долетев до носовой площадки с десяток метров. Неожиданно пахнуло ледяным холодом, словно перед нами открылась дверца криохранилища и по воде, бортам, палубе и рубке судна ударило острой ледяной шрапнелью. Кристаллы льда летели во все стороны, звонко разлетаясь на части при ударе об твердую поверхность, сдирая краску с бортов и превращая в щепки деревянный настил палубы. Несколько ледышек ударилось и об наше орудие, покатившись по носовой площадке. Размерами они были с винтовочный патрон, и мокрая палуба при их прикосновении на глазах покрывалась ледяной коркой. Но вроде бы обошлось без фатальных последствий…
– Что это было? Магия льда? – недоуменно спросил Паша, перестав прикрывать руками голову и подняв взгляд вверх.
– Магия, шмагия, нах! – Макарыч был бледен, деловит и зол до предела. – Какая нахрен разница! Тащи снаряд боец, млять. Чего стоишь как одинокий хрен в поле!
– Есть, тащить снаряд!
– Заряжай! Саша цельсь… так, небольшая поправочка по азимуту… Огонь!
В этот раз мы попали точно в зеленую полусферу по центру вражеского судна, разворотив ее на части. Следующий снаряд лег рядом с креплениями «крыльев–парусов» левого борта и я видел, как полетели вверх обломки и весело вспыхнули бирюзовые складки чужой «парусины». Потом было попадание в палубу, а затем мы влепили бронебойный снаряд в корпус судна чуть ниже ватерлинии и добавили еще один прямо над ним в борт чуть повыше воды. Чужой корабль полностью потерял ход и я понял, что все, в общем–то, уже кончено. Но майора было так просто не остановить. Пристрелявшись и войдя в раж, он еще трижды добился прямых попаданий по противнику, прежде чем я удержал его за плечо.
– Хватит Макарыч! Охолонись майор, у нас фугасных снарядов в погребе почти не осталось. Видишь, он горит. Все, мы победили, родной.
Майор наконец оторвался от орудия, посмотрел вокруг сумасшедшим взглядом, затем схватился за бинокль. Впрочем, вражеское судно было и так прекрасно видно. Чужак фактически превратился в костер. Огонь с корпуса окончательно перекинулся на здоровенные «паруса», один из которых, объятый пламенем, на наших глазах рухнул на палубу, где среди языков огня еще метались «маги» в синих одеждах. Судно заметно проседало и кренилось на левый борт и было видно, что на плаву ему осталось держаться недолго.
– И правда, горит, сволочь, – оторвавшись от окуляров, подытожил артиллерист, немного успокаиваясь. – Насовали магам полную панамку… А и поделом гадам! – Потом поднял на меня взгляд и озабочено добавил, – Саша, ты это… сходи в рубку, перевяжись. У тебя левая щека вся в крови.
– Видимо, случайно подставил, – нервно улыбнулся я, проведя рукой по щеке и увидев на пальцах кровь. – Наверное, мелкими осколками от ледышек посекло, ничего страшного. Пока от орудия отходить не буду, погодим еще несколько минут. Мало ли, вдруг добавка потребуется.
– Иди–иди. Все, хана конкуренту. Мы с Пашей сейчас и без тебя справимся. Поговори с Матвеем, подумайте с ним, что мы будем делать. Подождем, пока оно само утонет или как?
– Хорошо, – кивнул я и, повернувшись, зашагал по мостику в рубку.
Негромкий взрыв раздался в тот момент, когда я уже взялся за ручку ведущей в рубку двери. Вражеское судно внезапно полыхнуло до небес каким–то странным, ярко–синим прозрачным пламенем и начало быстро погружаться. Через несколько минут на поверхности моря уже ничего не осталось, кроме плавающего мусора и обломков. Победа была полная.
Примерно через полчаса, когда я перевязал себе поцарапанную щеку, Матвей с Юлей уточнили повреждения судна, а промокший Макарыч вдоволь накурился, мы взяли курс тихим ходом на место боя. Но спасать там было некого. Из воды удалось с трудом выловить лишь несколько интересных обломков. Нечто вроде богато украшенного резьбой треугольного щита с темно– синим камнем в центре и изогнутую гладко отполированную палку из дерева невиданного красно–фиолетового оттенка с утолщением в виде клубка переплетенных древесных корней на одном из концов, внутри которого виднелся диск желтого металла. Еще нам попался примерно метровый обрывок гладкой бирюзовой то ли прочной ткани, то ли кожи, из которой были сделаны паруса чужого корабля. Вот и все трофеи. Перекусив наскоро бутербродами и кофе с камбуза и посовещавшись, мы приняли решение двигаться к пристани острова с маяком. Пришла пора навестить соотечественников, на глазах у которых мы устроили морской бой. Самое время вернуться победителями.
Глава 9. «Имущество».
Когда «Бойкий» тихим ходом подошел к причалу острова с маяком, нас уже встречали. Правда, криков «ура», салюта победителям или хлеба с солью на вышитом рушнике мы так и не дождались. Несколько десятков человек, стоя поодаль от пристани и негромко переговариваясь, с любопытством смотрели, как мы приткнулись правым бортом к стенке причала. Обстановка позволяла – рядом с гаванью треянская лоция обещала глубину в шесть с половиной метров, которая для осадки нашего скромного китобойца была даже избыточной. К стенке мы подошли самым тихим ходом, по инерции. Новенькие черные цилиндрические кранцы правого борта, обмявшись, смягчили удар, судно замерло, и мы с Пашей под любопытными взглядами перебросили с палубы на берег швартовочные концы, пока Макарыч с Матвеем дежурили с автоматами на носовой площадке и крыше рубки, контролируя обстановку. Какого–то сопротивления после нападения магов я не ожидал и решил не возиться с высадкой на шлюпке, а причаливать сразу. Вряд ли на острове остались вооруженные люди, тем более готовые стрелять по своим. Но осторожность – прежде всего.
Первой живо отреагировала на наше появление одна из женщин, – худенькая кареглазая шатенка с двумя косичками. Схватив за руку свою подружку – чуть полноватую блондинку, она побежала вместе с ней по лестнице к причалу мимо замеченных мною перед боем в бинокль «трупов». Впрочем, на поверку те оказались вполне себе живыми – один из лежавших мужиков теперь сидел на ступеньках с бледным видом и периодически заходился в приступах рвоты, а другой с трудом шевелился. Видимо, «маги» при высадке не стали убивать строптивое или мешавшее им «имущество», ограничившись чем–то вроде временного паралича.
– Вы русские моряки, да? – быстро заговорила шатенка, оказавшись на причале в тот момент, когда мы с программистом накидывали огон на причальную тумбу. – Военные? Вы приплыли за нами и теперь заберете нас домой в Россию? Мы видели как вы разделались с пиратами, спасибо… А меня Инга зовут, давайте я вам помогу, за какой канат хвататься? Мужики, а вы что стоите?! – закричала она, повернувшись к встречающим, среди которых и в самом деле было десятка два мужчин. – Спускайтесь скорее, помогите морякам!
– Погоди, Инга, – прервала ее подруга. – Не тарахти! Присмотрись получше, это никакие не моряки. Это наши! Те, кто вчера отплыл на остров. Одеты в гимнастерки и корабль у них никакой не военный, хоть и с пушкой. Он даже без флага. А вот того парня я помню, он рядом со мной очнулся. Вы все же сумели победить? Активировали кристалл и забрали себе остров? – спросила она меня, поймав мой взгляд. – Мы завтра не утонем?
Внимательно посмотрев на девушку, я тоже ее узнал. Это оказалась та самая молодая девица, которая визжала, едва придя в себя и увидев меня без одежды в бараке.
– Да, ты права, – кивнул я. – Завтра никто тонуть не будет, посев благополучно завершен. По крайней мере, эту проблему мы решили. Как тебя зовут, красавица?
– Алёна.
– Значит так, Алёна, я ярл Авалона и главный начальник на борту «Бойкого». Зовут меня Александр Спешин. Ты можешь остаться со своей подругой на причале. Помогать нам не надо. А вы стойте, где стоите! – закричал я начавшим было спускаться к нам по лестнице людям. – Не приближайтесь!
– Всем оставаться на своих местах! – тут же заорал в чудом не выпавший за борт во время боя мегафон Макарыч и, передернув затвор, сделал предупредительный выстрел из автомата в воздух. – Это приказ, млять! На причал не входить, стрелять буду! Ждите распоряжений господина ярла!
– Рассказывайте, – велел я девушкам, убедившись, что народ остался на месте. – Только не торопитесь и не перебивайте друг друга. Что произошло с того момента, как мы уплыли на остров? Начинай ты, Алёна.
Рассказ блондинки много времени не занял и в целом лишь подтвердил мои предположения. Всего на острове осталось полторы сотни человек, не считая «блатных». Те, вооруженные до зубов, еще несколько часов ошивались у пристани после отплытия бойцов Петрячука, теряя время, но потом все же вышли в море. Возможно, они хотели высадиться на Авалон позже всех, когда большая часть агрессивной фауны на острове будет зачищена нашей группой и бойцами полковника, а потом активировать кристалл, придя на все готовенькое и не понеся больших потерь. А может быть, у них был другой хитрый план, сейчас уже не спросишь. Но не прошло и двадцати минут после их отплытия, как раздался гром, и в маяке что–то полыхнуло ярко–синим, как при ударе молнии. Парочка не поверивших треянам «пацифистов», взявших автоматы, но оставшихся у маяка после нашего отплытия, погибли на месте, словно пораженные сильнейшим электрическим разрядом. По всей видимости, это произошло в тот момент, когда я активировал кристалл в пещере. Треяне выполнили свое обещание буквально – посев завершился и взявшие оружие в руки, но не покинувшие платформу перехода Р-141 и не принявшие участие в десанте на Авалон «семена посева» были «отбракованы». А само оружие, как потом выяснилось, когда приплыли пришельцы на корабле «магов» и начали хватать всех подряд, стало непригодным для боя. Как этого добились треяне – непонятно. Возможно, на автоматы и винтовки в маяке изначально было наложено сработавшее при активации кристалла заклятье, которое действовало лишь на небольшом удалении от маяка, или это была какая–то технология передачи энергии на расстоянии. Не знаю. После боя с магами я бы ничему не удивился. Радовал лишь тот факт, что Треяне оказались не всемогущи – никаких загадочных или мистических смертей не случилось. Погибли только те, у кого оружие было непосредственно при себе на теле и, скорее всего, не успевшие отплыть подальше «блатные», вооруженные и скученные все вместе в лодках. Те, кто раньше брал оружие в руки, но в момент активации кристалла оказался у маяка безоружными, не пострадали. Впрочем, сейчас это уже не имело большого значения.
Вчерашний вечер и ночь «пацифисты» провели кто как умел. Доедали остатки консервов и бакалеи под навесом, пили теплую водку из бутылок в оставшихся на складе картонных ящиках, разбившись на маленькие, по три–пять человек компании. Купались в море или просто лежали на теплых камнях. Острой нужды в воде пока не было, пятилитровок и бутылок с минералкой хватало. А что будет дальше? По словам Алёны, все ждали неизвестно чего. У маяка еще оставалось несколько лодок, но никто так и не рискнул отправиться на остров после уничтожения склада с оружием. Кто–то просто надеялся на авось. Кто–то ждал, что мы или петрячуковцы активируем кристалл и приплывем за ними. Некоторые всерьез верили в то, что вот–вот на горизонте внезапно появятся корабли или прилетят вертолеты с бойцами МЧС и всех спасут, или еще во что–то не менее фантастичное… Треяне оказались по–своему правы – все «пассионарии» покинули остров. А остальные… нет, я бы не хотел называть таких сограждан стадом, это нехорошо. К тому же и неверно. Просто некоторым людям нужен большой срок, чтобы адаптироваться к новым обстоятельствам и расстаться с иллюзиями. Но однажды сделав это, они действуют весьма эффективно. Может быть… во всяком случае, я хотел бы в это верить.
В любом случае, никакого МЧС «пацифисты» утром третьего дня не дождались. А дождались они корабля серокожих, с которого на островок высадилась группа в восемь «человек» в синих одеждах, говоривших на непонятном языке. Те, быстро смекнув куда попали, стали просто хватать народ и сгонять всех как овец к пристани. Серокожие «десантники» были физически сильны, действовали грубо, а посохи в их руках при прикосновении причиняли жгучую боль. Бежать от них было некуда – кроме маяка и пустого барака нигде не спрячешься, вокруг одни голые камни. Но, к чести моих соотечественников несколько мужчин все же оказали сопротивление. Одному из них «маги» проломили голову недалеко от барака и забили до смерти, другие, которых я издалека принял за трупы, получили парализующие удары посохами и только что начали приходить в себя. Примерно половину народа на острове серокожим удалось поймать в самый короткий срок, связать пленникам руки и загнать их в трюм. И вот тут–то на горизонте показался наш «Бойкий», поломав «магам» их планы…
– Достаточно, красавицы, – прервал я Алену с Ингой, закончив швартовку и помогая спустившемуся вниз Матвею установить сходни с борта китобойца на причал. – Общая картина понятна. Всего один простой вопрос девушки: вы дальше с кем собираетесь оставаться? С нами? Или вон с ними на острове – показал я рукой на встречающих, столпившихся у лестницы на причал.
– С вами, конечно, – тут же ответила Алёнка. Соображала она быстро, даром что блондинка.
– А как же остальные? – оторопело спросила ее подруга.
– Я сейчас тебя спрашиваю. На остальных наплевать.
– С нами она, не слушайте ее! Инга, дурочка, быстро отвечай капитану как положено! – дернула Аленка шатенку за руку.
– Мы с вами, товарищ капитан, – сразу же ответила та, закивав головой.
– Вот и замечательно. Тогда обе на борт, живо. Ну что, Макарыч, похоже, с делами мы здесь разобрались, – как можно громче крикнул я стоящему наверху с автоматом майору. – Обстановку прояснили, теперь пора обратно.
– Есть, кэп! – во весь голос ответил артиллерист, а я повернулся к Паше и так же громко, чтобы все слышали, добавил, – зря только швартовались. Нечего тут делать. Отчаливаем.
– Подождите!!! – не выдержала одна из женщин на берегу. – Вы что, уплывете без нас?! Вы не имеете права просто так нас бросать!
– Что? – с удивленной физиономией повернулся я к народу у лестницы. Пока все шло, как предполагалось, на такую реакцию народа мы и рассчитывали, когда обсуждали перед швартовкой у маяка свой план. – А почему, собственно, не имею? Имею, еще как имею. Нахрена вы нам нужны? Делайте что хотите, мы–то здесь при чем?
– Но…но…, – набрав в грудь воздуха, начала было говорить женщина, но подходящие аргументы никак не приходили ей в голову.
– Круто берешь, парень, – отозвался вместо нее один из мужчин. – Мы все русские люди – и вы и мы. У нас вода почти кончилась и кругом одни камни. Что, вот так бросишь нас умирать от жажды или отдашь в рабство серым? Совесть–то потом не будет мучать?
– Совесть? – пожал я плечами. – Не-а, не будет. А знаешь почему? – пристальноуставился я на мужика. – Потому что ты же меня, сука, и подставил. Как и все остальные. Лодок было в достатке на всех, оружия тоже. Но на остров Авалон высадилось лишь шестьдесят или семьдесят добровольцев. Знаешь, сколько из них в живых осталось? Не знаешь!? – добавил я еще злости в голос. – Я тебе отвечу – двенадцать человек, из которых трое ранены. Где ты был, мля, такой совестливый, когда нас вчера зверушки зубами рвали, а? Где ты был, когда мы топили посудину работорговцев у вас на глазах, и нам не хватало людей в экипаже? Я тебе отвечу где – ты здесь, мля, свое пузо на солнышке грел. Ждал, что за тебя кто–то другой воевать станет, разведет для тебя все тучи руками, а потом еще заберет с острова и будет слюни утирать! Так? Если бы ты вчера соизволил взять автомат в руки и поплыть с нами, то может быть кто–то из погибших сейчас был бы жив! А ты бы сейчас стоял с нами на борту и дурацких вопросов о совести не задавал бы! А теперь ты мне нахрен не нужен.
– Я все понимаю, – склонил голову мужик. – Но люди разные бывают, пойми капитан. Не всем же быть солдатами. Я никогда в жизни оружия в руки не брал. В офисе последние восемь лет просидел, из боевой техники – только «танчики» в компе гонял. Никакого толку от меня в бою бы не было…
– И ты думаешь, что тебя это оправдывает? Мы здесь все в одинаковых условиях оказались, голенькими как младенцы. Но кто–то стал решать проблемы, а кто–то водку пьянствовать. Ты думаешь, что те, кто высадился на остров, все как один были спецназовцы? Почему учетчица Нина из строительной конторы взяла в руки винтовку и пошла воевать, а ты прикинулся шлангом, а мужик? Детей, стариков и инвалидов я тут не наблюдаю. Бесполезный это разговор… Счастливо оставаться.
Народ у лестницы заволновался, кто–то запричитал, но я, развернувшись с самым решительным видом, вместе с Пашей подошел к тумбе с ближайшим швартовом, сделав вид, что собираюсь его снять.
– Макарыч, трави конец! Отплываем!
Матвей с автоматом наизготовку замер у сходен, контролируя обстановку, майор не торопясь двинулся к носовому кнехту. И народ всерьез поверил, что мы сейчас отплывем. Гомон на берегу стал громче, а затем я услышал то, что хотел.
