Текст книги "Мир противоположностей"
Автор книги: Михаил Ивонин
сообщить о нарушении
Текущая страница: 2 (всего у книги 5 страниц)
В чём может государство помочь на данный момент?
Во-первых: обеспечить независимость каждого отдельного участника рынка. И дело не в том будут ли монополии, олигополии (ведь договориться немногочисленным участникам в поддержании одной цены будет не так уж сложно).
Во-вторых: обеспечить контроль цены. Есть же принятый нормальный процент прибыли, который выводил сам рынок на протяжении времени. Нужно понимать, что баснословная маржа – это не нормально. Все основные факторы, определяющие цену, вывел ещё Хуан де Мантьенсо почти пять веков назад. И все эти факторы актуальны и сейчас.
Но, если государство займётся действительно качественным образованием, воспитывающим в человеке культ знания, мораль, ответственность, через несколько поколений человечество выйдет на новый уровень, в котором не будет необходимости ни только в контроле государства, но и в самом государстве и в большей части экономики, которая по своей сути обрастает всё большей бессмысленностью и держится за счёт того, что мы растём внутри и не способны взглянуть на весь этот мыльный пузырь снаружи.
Напоследок стоит признать, что свободный рынок сегодня далеко не такой уж и свободный. Хотя бы потому, что продавцы не договариваются с покупателями о цене, а ставят их перед выбором, и собственность далеко не всегда достаётся честными методами».
Иван был согласен с этими доводами. Почему, думал он, некие параметры, выводящие компанию вперёд, должны отражаться на потребителях? К сожалению, подобная детская наивность, прочное понимание интересов лишь одной стороны и стоят нам неверных решений в большинстве случаев. Ивану это ещё предстояло открыть, ведь опыт появляется вследствие действий. Однако действия, как опыт, были ещё впереди. Да и в процессе получения опыта признаться себе, что в каком-то моменте был неправ, довольно непросто.
–
Они сидели на причале, свесив ноги в воду, и разговаривали. Темы их разговоров касались всего – начиная от одноклассников и заканчивая вопросами происхождения жизни. Подобное время наиболее ценно, потому как можно не уставая говорить сутками, плавно переходя с одной темы на другую. Всё будет интересно.
Рука Ивана нашла руку возлюбленной и нежно прикоснулась. Чувства переполняли его. Одноклассница посмотрела на Ивана непонятным для него взглядом, но руку не убрала. Голову разрывали тысячи сомнений, каждое из которых решало вопрос: целовать или не целовать?
Иван аккуратно придвинулся к своей спутнице и совсем чуть-чуть коснулся своими губами её губ. Они оказались очень нежными и сладкими. Поцелуй медленно продолжался.
– Знаешь, мне кажется, это всё так замечательно.
– Мне тоже так кажется.
Впереди вся жизнь. Всё только начинается. И начинается настолько прекрасно. Не хочется думать больше ни о чём другом. Только о ней. Смотреть на неё вечно, улыбаться в ответ на её улыбку, ощущать восторг и умиление от её смеха.
– Я не мог даже представить, что мы будем вместе, – сказал Иван.
– Я тоже не могла.
– Многое изменится?
– Возможно.
– Я не знаю, стоит ли говорить это сейчас, но, мне кажется, это серьёзно. Я хотел бы, чтобы это было навсегда. Ты бы этого хотела?
– Да, я хочу. Я хочу, чтобы мы были постоянно вместе.
Красивая белоснежная улыбка заставляла любить её ещё больше. Всё в ней было идеально. А то, что казалось неидеальным, добавляло очередные пункты в достоинства.
Иван сказал: "Я люблю тебя". Девочка замолчала. Через несколько секунд она ответила:
– Пока я не могу сказать тебе это же. Я не совсем осознаю что такое любовь. Мне надо немного разобраться в своих чувствах. Понимаешь?
Иван утвердительно кивнул. Его возлюбленная продолжила:
– Нужно время. Пока я могу сказать тебе, что мне очень всё нравится. Я счастлива.
Она вновь улыбнулась и взяла Ивана в крепкие объятия. Приятные крепкие объятия. Такие, в которых хочется находиться вечно. Объятия любимого человека.
–
«Странно наблюдать различия между людьми, даже едва заметные, и сложно пытаться их понять. Приходится постоянно списывать различия на разницу в воспитании, социальные, культурные, классовые различия, но неужели, если стереть весь этот мусор, поведение людей будет вписываться в какие-то узкие рамки? […]
У человека есть возможность, которую он имеет не благодаря тому, что кто-то подарил ему эту возможность, а потому что он сам и есть возможность. Кто-то реализует свою возможность в качестве развития, а кто-то – в качестве деградации».
–
Сложнее всего для Ивана было принять некоторые моменты своего прошлого, которые нарушали его мораль. В его голове часто всплывал один момент, когда он не помог в ситуации, в которой помочь было не так уж и сложно. Он проигнорировал щенка, который прибился к нему во время холодного зимнего вечера. Себе он мог объяснять это чем угодно, оправдывать свои действия, но от этого впоследствии становилось только хуже. Как можно было не обратить внимания, не помочь? Иван мог ответить себе только своей собственной безжалостностью, стеной, которую он выстроил от чувств, ранивших его раньше. Стена скрыла всё хорошее, превратив его в обывателя, который не заботится о том, что он есть составляющая мира. Никакая жестокость, никакая неразборчивость о наличии центральной нервной системы в потребляемой пищи, ничто иное не могли отделить человека от мира.
«Что отличает разумное существо от неразумного? Действительно ли все животные, которых человек, считающий себя разумным, относит к неразумным, такими являются? […]
Как мне кажется, за разумностью стоит возможность пользоваться логикой, которая достигается в процессе воспитания, обучения, наблюдения, эмпирическим путём. Имеет ли человек какую-либо дополнительную базу данных от рождения или нет – дело второе, потому как разумным существом вряд ли можно стать не переживая чего-либо.
Рано или поздно каждый человек сталкивается с проблемой относительности, когда трудно понять является ли что-либо общепринятое последней инстанцией? Это ведёт к нигилизму, если не обращать внимания на природу, частью (и вовсе не отдельной) которой мы являемся. Именно здесь нам и нужна логика, чтобы сопоставить линию поведения природы и линию поведения человека. Истина всегда где-то рядом? Всегда, но лишь если смотреть на свой человеческий мирок. За человеческим мирком истина везде».
–
Чистое ночное небо. Ни единого облака. Два человека и миллиарды звёзд, множество из которых только угадывалось где-то вдалеке. Некоторых уже даже не существовало. Мальчик и девочка находились в последних днях юности. Они просто смотрели на звёзды и размышляли о том, есть ли там кто-нибудь. Некая цивилизация, представители которой способны лежать так же, как они, и задавать вопросы схожего характера.
– Думаешь, они выглядят по-человечески? Руки, ноги, голова? Или больше похожи на каких-нибудь осьминогов? – спросила девочка.
– Если они достигли хотя бы не меньшего развития, чем мы, мне кажется, они должны в определённой степени походить на нас. Не в точности, но иметь определённые части тела. Большой палец, к примеру.
– Почему именно большой?
– Я видел это в какой-то передаче. Там говорилось о том, что большой палец – важная составляющая успеха.
Они оба засмеялись. В этот момент на небе показался быстро движущийся огонёк.
–Падающая звезда. Загадывай желание! – закричала девочка, крепко сжимая руку Ивана.
Через некоторое время Иван спросил:
– Что ты загадала?
– Не скажу! – засмеялась девочка.
– Тогда и я не скажу, – сказал Иван улыбнувшись.
– А я и не спрашиваю, – вновь засмеялась девочка своим прекрасным смехом, действующим на Ивана столь положительно.
– Я ведь и сам могу оказаться пришельцем.
– Не пугай меня. Думаешь, мы узнаем, есть ли кто-нибудь там ещё при нашей жизни?
– Я думаю, узнаем. А, если не узнаем, будем жить, пока не узнаем.
– Хотелось бы верить. Я очень боюсь смерти. Меня пугает, что я не знаю о том, есть ли после неё что-нибудь или нет.
Иван обнял свою возлюбленную и сказал:
– Не бойся. Что именно тебя пугает: что всё обрывается, что ты перестаёшь существовать? Или что мы можем не знать нечто очень важное? Что, например, всё вокруг – сплошная иллюзия и мы – плод чьего-нибудь воображения?
– Меня посещали подобные мысли раньше. Это меня очень пугает. Но, наверное, не меньше меня пугает, что я перестану существовать. Что не будет больше никаких моих мыслей. Ты этого не боишься?
–Я боялся этого раньше, но со временем, когда этот страх извёл меня окончательно, мне пришлось убедить себя, что ничего не важно. Сейчас для меня важна ты и наше будущее. Мне всё равно, если это плод чьей-то фантазии. Если от этого буду счастлив я. Если от этого будешь счастлива ты. Я буду этим жить. Я буду бороться за наше счастье. Пусть оно будет ненастоящим для кого-то, создавшим этот мир. Меня это не беспокоит.
«Многое зависит от самосознания. Именно это мешает человеку воспринимать картину мира более объективно. Из-за определённого восприятия самого себя человек во многих случаях не может быть отстранённым и примет сторону, которая ближе к его самосознанию.
Одни из первых ролей в восприятии человеком себя занимают принадлежность к определённому народу и религии. Причём, если религии существуют давно, то вот такой глобальный (в рамках государства или региона) патриотизм закрепился только в последние несколько веков и осубъективил и так уже достаточно искривлённую для разных людей картину мира.
Однозначно, для каких-то выводов (независимо от их масштабности) человеку необходимо максимально избавиться от всех факторов, искажающих восприятие. Проблема состоит в том, что избавляться от них так же сложно и долго, как и прививать, что с лёгкостью можно проследить на детях, являющихся и атеистами, и космополитами».
–
Разговоры и чувства поглощали пару. Их разговоры затрагивали любую тему, они делились своими мнениями, переживали, радовались, расстраивались. Всё вместе. У них самих складывалось впечатление, будто они настроились на одинаковую частоту. Так гладко всё шло.
– Что для тебя важно? – спросил Иван.
– Чтобы мы были честны друг с другом.
– Это ведь нетрудно.
– Сейчас нетрудно. Но что, если что-то изменится? Тогда это может быть трудно.
– Что должно измениться?
– Наши отношения.
– Они не изменятся.
– Тебе сложно представить, но они могут измениться. И, скорее всего, изменятся.
– Моя любимая, не надо так думать. Если что-то изменится, тогда будем над этим думать. Хорошо?
– Хорошо.
Недальновидная позиция позволяла продолжить наслаждаться "сейчас", но страх за "потом" затаился. Он был незаметен, однако его присутствие явно ощущалось.
Иван размышлял о сущности ревности. Почему она возникает? Неужели из-за неуверенности? В себе? В партнёре? Почему её так сложно обуздать? При этом если её не обуздать, она способна, будто снежный шар, стремительно увеличиваться, нанося впоследствии необычные разрушения.
Бывало, что разрушения наносились противоположными точками зрениями. Споры затрагивали темы, в которых оба из них определённо не имели полного понимания. Точка зрения строилась на отрывочных знаниях и чужом мнении. Наш герой почти всегда старался сглаживать спор, но случалось, что он злился на фактически своё отражение, потому как разница существовала в словах, а не в подходе.
«Я не могу поверить в существование бога. И нет для меня ни одного разумного довода в эту пользу. Но я верю в силу природы и верю в её разум, неподвластный осознанию человека в силу конечности нашей мысли и необходимости установления границ. В то же время я очень сомневаюсь, что истоком всего может быть неслучайный процесс. Пусть не в той вселенной, которая поддаётся нашим изучениям. Я признаю несостоятельность своего мышления в разумном заключении даже теоретически на большую часть темы возникновения, но я продолжаю склоняться и настаивать на случайном возникновении всего. И я нахожу логичной теорию существования бесконечного множества других вселенных, в которых хоть какая-нибудь жизнь была невозможна в принципе, то есть неудачных случайных попыток, либо вселенных, неподвластных даже самым абсурдным представлениям, созданных человеческим разумом».
–
– Моменты, когда нам вместе не так интересно, как раньше, стоит воспринимать нормально?
– Нам же не может быть постоянно интересно друг с другом, если мы находимся большинство времени вместе? – ответил Иван.
– Ты действительно так считаешь?
– Почему я не должен так считать?
– Мне кажется, ты успокаиваешь себя и меня, когда любовь начинает гаснуть.
– Ты серьёзно думаешь, что твои чувства ко мне становятся меньше?
– Мне так иногда кажется.
– Ты уверена, что это именно любовь, а не некая страсть?
– Я не уверена. Я уже ни в чём полностью не уверена.
– Сомнения – это нормально. Тебе так не кажется? – спросил Иван.
– Не знаю, это, может быть, и нормально, но сомнения заставляют меня сомневаться именно в любви.
Бывает, что отношения заходят в тупик, из которого не видно выхода, кроме прекращения этих самых отношений. Долгие часы раздумья о том, что раньше всё было несколько иначе, намного лучше. Поиски ответов: почему так случилось? Кто и что сделал неправильно?
Возможно, никто ничего неправильного не делал. Всё сделало время. Но, исходя из неопытности, кажется, будто всё пропало. "Так не могло быть" – крутится в голове. Могло-могло. И даже будет ещё ни раз и в этих отношениях, и в любых других. Создаётся впечатление, что никакого смысла вообще ни в чём нет. Возможно, так и есть. Люди стремятся придать излишний смысл отдельным событиям или всей жизни в целом. Хотят верить, что не напрасно они не совершили суицид в подростковом возрасте, что не напрасно они встают по звонку будильника.
Может, и напрасно, но это не должно быть причиной суицида, потому как ожидание чего-то впереди, вера в осмысленность происходящего с большинством людей сослужит злую шутку. На определённом этапе станет окончательно понятно, что это не так.
Возможно, в будущем мы будет смеяться, даже презирать подобную веру в осмысленность, как сейчас относимся к другим распространённым явлениям дней минувших.
Каков выход из болота отношений, первых разочарований от того, что сильные чувства не длятся вечно? Начинать трансформировать чувства, находить в своём избраннике новые стороны, которые будут помогать именно долгосрочным отношениям, а не временной страсти. Необходимо учиться замечать в человеке спутника на всю жизнь. И смотреть именно через эту призму. Если противна сама мысль о том, что с данным человеком необходимо провести рядом многие годы, завести семью, воспитывать детей, значит, возможно, даже не стоит тратить время?
– Если мы сможем исправить то, что происходит сейчас, всё будет хорошо, так ведь? – спросил Иван.
– Как исправить?
– Тебе комфортно со мной? Ты ко мне ещё что-то чувствуешь?
– Да. Но как тебе объяснить… Я бы не сказала, что эти чувства, которые я бы сейчас хотела получать. Это что-то совсем другое. Я хочу получать такие чувства, которые у нас были в самом начале. Понимаешь?
– Так ты теперь хочешь всю жизнь находиться только на самой ранней стадии отношений?
– Мне кажется, то, что у нас – это ненормально для любви. Она должна быть одинаковой постоянно.
– Ты мыслишь слишком идеалистически. Может, тебе нужно пообщаться на эту тему с родителями? С кем-нибудь, кто имеет опыт долгих отношений?
– Откуда мне будет известно, что между ними любовь? Они могли прийти к такому же компромиссу, как и ты. Ты хочешь говорить "мне с тобой комфортно" вместо "я люблю тебя"? Я слишком молода для этого. Я хочу ещё ярких чувств. Я хочу той романтики, которой между нами уже никогда не будет. Я хочу узнавать человека. Хочу, чтобы он узнавал меня. У нас такого никогда больше не будет. Неужели тебе наплевать, что в таком молодом возрасте ты больше не испытаешь такой сильной влюблённости?
В юности кажется, что идиллия в отношениях, сила и яркость чувств не закончатся никогда. Но наступает момент разочарования, когда появляется осознание того, что чувства всё ещё сильны, но они видоизменяются. Пропадает искра, начинает втягивать обыденность.
Сущность отношений теряется. Они больше не идеализированы, они – приземисты. В этом диссонансе с недавним праздником мозг пытается найти некую разницу, которая сможет положительно обосновать нынешний этап отношений. Всё на стороне убеждений. Если человек заинтересован в продолжении отношений, даже спад прежних чувств не помешает. Мозг найдёт множество доказательств в пользу моногамии, правильности выбора. Аналогично и в противоположной ситуации. Убеждения человека смогут разрушить отношения при малейших сомнениях (или даже без них). Верящие в полигамию обречены, как и сторонники моногамии, доказывать себе всю жизнь правоту собственных убеждений.
Нам может казаться, что отношения потеряны, что все чувства прошли. Однако это может быть очередной рубеж, испытание на прочность. Если людям нужны отношения, они сумеют углубиться в них, найти новые положительные моменты.
Внешность заиграет новыми красками, улыбка вновь покажется очаровательной. Всё всегда зависит от нас самих. Мы можем признаваться себе в этом, а можем делать вид, что наша жизнь подчинена внешним обстоятельствам. Будто кто-то за нас, кроме нас самих, может сделать выбор. Если люди думают, что всё предрешено, значит всё предрешено для них. Но именно они сделали этот выбор.
Существует ли любовь? Да, она существует. Но, как и во многом другом, высокое чувство, которое подают в глянцевом виде, нуждается в постоянной работе, совершенствовании, поиске лучших путей. Ни один успех в жизни не может прийти от одного лишь желания. С каждой новой ступенью мы становимся лучше для себя и для других. Постоянное развитие – единственно правильное решение для эволюции индивида и человечества в целом.
Со временем Ивана стало посещать гнетущее ощущение зря прожитых лет, которые подарили ему некоторый опыт, но общее впечатление было скорее похоже на пустоту. Пустоту ценою в жизнь. Было очень неприятно осознавать, что несколько лет из жизни были прожиты фактически зря. Ничего не совершив, ничего не найдя. Только растеряв былой запал, людей, жажду.
–
Иван смотрел на себя в зеркало. Ему казалось, что, кроме ранних седых волос, он видел морщины. Он увидел уходящую жизнь, в которой не были использованы возможности, не были достигнуты цели. В ней не было ничего на том месте, которое должно быть переполнено достижениями и воспоминаниями. В тот момент, когда нужно было перейти во взрослую жизнь, он остался стоять на месте, думая, что взрослая жизнь сама прилетит к нему с дарами.
Оказалось, не было достаточно лишь стремиться. Не было достаточно делать, как можешь. Нужно было воспарить надо всем, чтобы достичь целей, одержать победу, воссесть на своём собственном Олимпе.
Он не хотел двигаться вперёд обманом, подлостью. Скрытые мотивы казались Ивану злейшим преступлением, но чистыми помыслами достичь намеченного было невероятно сложно. Можно было размышлять о полученном опыте, приближавшем к успеху, но эти отговорки хорошо смотрятся только с высоты достижений. Рекорды не побить. Колонну не возглавить.
Чувство отвращения к отношениям коррелирует с чувством отвращения к людям. Стоит исчезнуть пелене, открывается множество недостатков. Остаётся непонятным, как это можно было не замечать раньше. Появляется мизантропия, потому что приходит понимание того, что раз человек, который раньше представлялся идеалом, обладает недостатками, значит всё человечество больно. И мало кто старается вылечить себя. Определённые люди даже поклоняются своим недостаткам. Но ведь легче всего изменить своё отношение к ситуации, чем саму ситуацию. Тем более, когда сама ситуация вполне поддаётся изменению.
Стоит посмотреть на себя, чтобы понять, что больны мы все без исключения. В той или иной степени. Все мы нуждаемся в принудительном излечении. До первых признаков крови.
Мы можем жить вечно, так и не найдя вдохновения для того, чтобы взлететь ввысь. Мы можем искать вдохновение, но будем находить подвалы жизни с наркоманами и ужасными проститутками. Эти подвалы действуют разрушающе. Они заставляют нас думать, что это и есть настоящая жизнь. Только в ней люди без масок. Но в подвалах люди без масок только по причине отсутствия места, куда можно нацепить маску. Родились ли они с головой? Наверное. Но окружение подстраивает каждого под свои стандарты. Нельзя быть частью чего-то, но быть при этом другим. Выбор всегда есть.
«Интересно, что перевод слову «нравственность» в английском языке – «moral» или «ethic». Относительно нравственности и морали, так различие очевидно, если и не на первый взгляд, то на второй уж точно, потому как нравственность подразумевает оценивание самого себя, действия согласно какому-то внутреннему стержню и установкам. Мораль же подразумевает нечто внешнее, можно сказать даже так: нравственность определённого социума, некой группы. То есть мораль может быть традицией и не совпадать с нравственностью, тем не менее человек с отсутствующей или малопроявленной стороной нигилизма будет придерживаться морали определённой группы людей.
Если посмотреть на английскую версию вики-статьи, которая аналогична статье о нравственности в других языках, называется она «Sittlichkeit», как и немецкая, и относит нас исключительно к Гегелю, то есть можно считать такое слово лишь формально существующем в английском языке.
Касательно нравственности и этики, то этика, согласно определению на википедии, включает в себя как нравственность, так и мораль. Если попытаться разобраться в том, что являла собой этика в начале своего пути, то есть у Аристотеля, это скорее нечто среднее между нравственностью и моралью».
–
Толпа перед сценой ликовала в нетерпении, будто к ним в гости пожаловал не политик, а популярная группа, занимающаяся в свободное время акциями вроде лечения болезней среди людей, ставшим одним безликим потоком из-за неспособности государства предложить хоть что-нибудь стоящее. Иван почти не нервничал, было небольшое приятное томление, которое усиливала прямая трансляция по центральному каналу. Он любил выступать. И, безусловно, мир остался бы прежним обладай Иван хоть небольшой способностью к пению.
К концу выступления, чувствуя недостаточное взаимодействие с публикой, Иван достал из внутреннего кармана пиджака складной нож, крепко сжал его в правой руке и сказал: «У меня есть желание. Очень сильное желание. Я хочу, чтобы все люди были равны. Пожалуйста, посмотрите сюда, – Иван раскрыл нож и задрал рукава пиджака и рубашки на левой руке. – Я клянусь. Клянусь! Мы все одинаковы, какими бы разными не казались. Каждое существо на этой планете ничем не хуже и не лучше меня! Лучшее доказательство – то, что течёт в наших венах, кровь одна не только у меня и у вас. Мы все одинаковы!».
Когда была произнесена последняя фраза, Иван надавил ножом вдоль вены и из неё пошла кровь. Одна из камер взяла руку Ивана крупным планом и миллионы телезрителей видели кровь около секунды, пока режиссёр не сориентировался и не переключил на камеру, показывающую шокированную публику. Но рука Ивана была на двух огромных экранах с обеих сторон сцены. В момент, когда показалась кровь, несколько людей потеряли сознание. Иван смотрел вперёд, однако стоило ему посмотреть на руку, как он моментально упал. Впоследствии он рассказывал в личных беседах с близкими людьми, что плохо ему стало, как он думал, именно из-за вида крови.
Эта спонтанная мысль стоила миру предсказуемого будущего. Иван стал моментально кем-то более чем значимым для своей эпохи. То, что для большинства культовых людей, пришло после смерти, к Ивану пришло после такого хода, сблизившего его со смертью.
Иван практиковал довольно эмоциональные выступления, делая возможным закрепиться в умах большинства, а не быть полностью честным и убедительным, чтобы быть понятым и уважаемым элитой, кем бы эта самая элита не являлась. Следом за первыми выступлениями перед публикой, принёсшей, возможно, не самую однозначную популярность, последовали и другие выступления. В каждом из них наш герой выкладывался максимально, как выкладывается первоклассный исполнитель. Его игра была отточена в наиважнейших моментах, в остальное время была исключительно импровизация.
– Я уверен, что на данный момент к нам относятся несерьёзно, смеются над нами. Но нам должно быть определённо безразлично. Мы имеем определённую задачу, которая обязательна к исполнению в рамках нашего движения. Всё начинается с мысли. Искра данной мысли уже давно переросла в полномасштабный костёр, который вскоре заполнит миллионы квадратных километров территории. То, что на данный момент власть с нами не считается – значит лишь то, что власть ещё глупее, чем мы можем ожидать. Хуже всего власть без какой-либо длительной стратегии. Они – бегуны на короткие дистанции, за которые они пытаются решить исключительно свои задачи. Мы ударим по ним со всех сторон, заставим исчезнуть!
Последние слова были сказаны более громко и более жёстко. Публика "взорвалась" от произнесённых слов, ведь наиболее активные жаждали этих слов, ожидали исполнения. Иван продолжил:
– Мы – бегуны на длинные дистанции. У нас чёткий и весьма простой план, который может понять любой человек. В этом плане есть весомое место для каждого, позволяющее наслаждаться своим существованием без угнетения других участников общества, без невероятного количества сковывающих обязательств. Это звучит, как сказка только потому, что нас заставили поверить, что всё должно быть именно так, как сейчас. В качестве итога мы имеем долю процента тех, кто имеет возможность быть счастливым, и почти сто процентов тех, благодаря кому это возможность была осуществлена!
–
Громадные чёрные вороны кружили над полем в поисках чего-то. Ивану только здесь удавалось побыть в одиночестве. Как же он его ценил, особенно в нынешнее время. В жизни появилось много новых людей. Случайных и неслучайных, но которые сопровождали его везде. Часто Иван боялся думать, чтобы мысли не вылетели через рот. Иногда, когда мысли овладевали, Иван ловил на себе чей-нибудь взгляд и подозревал человека в чтении его мыслей. Почему были такие страхи? Сомнения. Они были всегда в его жизни и, наверное, двигали вперёд. Когда сомнения исчезали, начиналась деградация. Интересный процесс, правда? Статичное положение отсутствует. Либо вперед, либо назад. Прогресс или деградация, иными словами. Понимание и осознание опыта или восприятие его в образе неблагосклонности судьбы.
Зима была, как обычна, сурова в последнее время. Связано ли это было с тем, что Иван перестал носить действительно зимние вещи? Таким образом, он пытался уменьшить влияние на себя ненавистной зимы.
Иван любил степь. Непонятная любовь. Для себя он, конечно, это как-то объяснял: например, генами. Говорил, его предки могли скакать на своих конях по бескрайним степям, тянущимся от Азии и до почти центра Европы. А леса не переносил (сосновые особенно), лишь мог немного в них погулять. Говорил, что в лесах прятались, искали спокойствия, обыденности. Ивану это напоминало подозрительность к новым технологиям. Сложно было реформатору понять, почему люди доверяют устаревшим технологиям и болезненно переходят на новые.
Степь была удивительна хотя бы потому, что, если посчастливилось застать на ней жёсткую траву, мелкий кустарник летом, то зимой степь не будет противно обнажённой, будто дряхлая и повидавшая всякую жизнь женщина.
Главным минусом, конечно, был ветер. Но Иван терпел его, потому что снега была немного и высокая жёсткая трава с кустарником, который вполне мог быть травой, создавали впечатление хоть небольшой наполненности пространства. Одинокие деревья вдалеке не разочаровывали, потому что однажды Иван в них что-то, известное только ему, заметил и стал называть их «поэтичными». Многие из них для него были красивей без листвы, чем с ней.
Иван хранил это место, потому что оно было не в степной и даже не в лесостепной зоне. Около часа он ходил по немного проезженной сквозь степь кривой дороге, пока не пошёл сильный снег. Тогда Иван достал из-под верхней одежды небольшой термос, отпил из него немного травяного чая и покинул свою святую землю.
–
– Боюсь, люди думают, что дошли до некоего финального этапа, – сказал Иван.
– Ты так не думаешь?
– Могу судить лишь по себе, по своему опыту. Путь к развитию, путь вперёд есть всегда. Так же как всегда есть путь назад. Нет только остановки. Остановка может быть мнимой, на самом деле – это путь назад, деградация. Поэтому я считаю важным встряхнуть человечество для осознания этого. Возможно, мы не чувствуем направления, но дорога вперёд, прогресс существует в любой ситуации. Понимаешь, нам важно, очень важно сделать революцию даже не ради своих убеждений, а ради человечества. Впоследствии человечество может изменить курс, но мы сделаем важный толчок к этому. Наша революция забудется, а последствия будут жить.
– За что ты мне нравишься, за что мы тебя поддерживаем, так это за то, что, будучи таким идейным человеком, ты действительно умеешь мыслить. А ещё очень хорошо говоришь. Ты мне нравишься, да и всем, кто вкладывает в тебя деньги, иначе как объяснить, что люди, которые потеряют при твоей революции больше всех финансово, поддерживают тебя, Иван?
– Возможно, потому что понимают, что власть может дать гораздо больше, чем деньги? Возможно, ради интереса поддерживаете?
– Что ты имеешь ввиду?
– Ради общего интереса. Интереса, который двигал людей к накоплению капитала. Теперь этот интерес двигает в эту сторону, тем более суммы, естественно, большие, но не критичные, я прав?
– Прав, не критичные.
– То есть такая себе диверсификация. Перестраховываются, увидев тренд. А на счёт интереса?
– Не могу сказать. Мысль интересная, но сказать не могу, потому что сам не знаю. Что-то в тебе есть, на что мой скептицизм, моя критичность не срабатывают. Мне хочется, чтобы мир стал лучше. Целей я достиг. Но в своём бизнесе я не смог достичь вершины человеколюбия, хотя был максимально честен. Надеюсь, ты сможешь воплотить в жизнь свои идеи, тогда мы увидим: существует ли Утопия. Я выиграю в любом случае – сейчас мне хорошо за себя, за мою семью, за моё окружение, если всё будет, как ты хочешь, тогда мне будет хорошо за всех.
– Спасибо, Генрих, хороший у Вас эгоизм, неэгоистический. Надеюсь, Вас и людей, которых Вы представляете, я не разочарую.
– Не разочаруй лучше самых обычных людей, Иван. Большинство, ради которого ты это делаешь. У нас есть ресурсы, чтобы не разочаровываться. Скажи мне, будь добр, своё мнение относительно законов.
