Текст книги "Советско-польские войны. Военно-политическое противостояние 1918 — 1939 гг."
Автор книги: Михаил Мельтюхов
сообщить о нарушении
Текущая страница: 26 (всего у книги 31 страниц)
В результате ночного боя части противника у Мельники силой до полутора батальонов были 112-м стрелковым полком окружены и к 8 часам 29 сентября сдались. В то же время 411-й танковый батальон, ведший бой за овладение Шацком и стремившийся выйти в тыл противника через дефиле озер Черное и Люцемер, был расстрелян противотанковыми орудиями. Бои, продолжавшиеся до следующего дня, показали, что личный состав 52-й стрелковой дивизии, привыкший к относительно спокойному продвижению по территории Западной Белоруссии, оказался не готов к ожесточенному сопротивлению противника. Действуя в лесисто-болотистой местности, подразделения дивизии зачастую не имели связи друг с другом и практически никак не управлялись. Лишь к 9 утра 29 сентября командованию дивизии удалось навести порядок в частях. Все это привело к затягиванию боев и непомерно высоким потерям. 81 человек был убит (в том числе командир 411-го танкобата капитан Насенюк) и 184 ранены (в том числе командир дивизии полковник И. Руссиянов), было подбито 5 танков Т—26, 2 Т—38, 2 трактора и 3 противотанковых орудия. Были взяты в плен 1 100 польских военнослужащих, на поле боя противник оставил 524 трупа, трофеями советских войск стали 500 винтовок, 34 пулемета, 60 тыс. патронов, 4 вагона снарядов и 23 ящика взрывчатки. Остатки польской группы около 16.30 30 сентября переправились через р. Западный Буг.[723]723
Там же. Ф. 40334. Оп. 1. Д. 11. Л. 102, 107, 114—115; Grylak C.K. Op. cit. S. 436—454.
[Закрыть]
Стремясь оказать помощь 52-й стрелковой дивизии, командир 15-го стрелкового корпуса выслал в направлении Влодавы 253-й стрелковый полк и подвижной отряд 45-й стрелковой дивизии. В 22 часа 30 сентября отряд выступил из района Завадов по шоссе на Влодаву. «В 4.50 1 октября танковая рота разведбатальона, двигавшаяся в составе подвижного отряда впереди 253-го стрелкового полка, достигла южной окраины Вытычно, где была встречена огнем двух противотанковых орудий, в результате чего 2 танка Т—37 были выведены из строя (один танк сгорел, на другом танке был сбит колпак; от экипажей танков осталось по 1 человеку).
Высланный в 5.30 в разведку кавэскадрон разведбатальона, получивший задачу установить состав противника, занимающего Вытычно, достиг западной и восточной окраины Вытычно, где был встречен сильным огнем до 7 станковых пулеметов противника, организовавшего оборону на северо-восточном берегу озера Вытыцке, южной окраине Вытычно, южной опушке рощи восточнее Вытычно. Станковые и ручные пулеметы были установлены и замаскированы на стогах сена, деревьях, окнах домов, а также на специально заготовленных лодках на озере Вытыцке. 18 противотанковых орудий были установлены на южной окраине Вытычно и весь узкий перешеек между оз. Вытыцке и Вытычно находился под сильным обстрелом. Указанный район оборонялся противником, силою до 2 000 человек, состоявших из различных подразделений пограничников, жандармов и офицеров, оказывавших упорное сопротивление и переходящих в контратаки. Командир 253-го стрелкового полка по выяснении обстановки принял следующее решение:
а) 1-м стрелковым батальоном наступать на восточную окраину Вытычно, в дальнейшем Старый Майдан;
б) 2-й стрелковым батальоном наступать по шоссе между оз. Вытыцке и Вытычно и по овладении перешейком наступать на Метелка;
в) танковому батальону атаковать противника вдоль шоссе, содействуя наступлению 1-го и 2-го стрелковых батальонов;
г) кавэскадрону разведбатальона в пешем строю атаковать в направлении Вытычно в промежутке между 1-м и 2-м стрелковыми батальонами;
д) дивизионом 45-го артполка из района Господский двор Черников подавить огневые точки противника в районе Вытычно и поддержать атаку подразделений.
В 7.00, выполняя поставленную задачу, подразделения пошли в атаку. Кавэскадрон разведбатальона и 1-й стрелковый батальон, наступая на Вытычно, в 9.00 овладели Вытычно и захватили в плен около 400 человек… 2-й стрелковый батальон, наступая по восточному берегу оз. Вытыцке в направлении Метелка, был встречен сильным артпулеметным огнем. Огонь велся с лодок плавающих по озеру. Батальон, выйдя на открытое место, понес большие потери… и успеха не имел. Командир полка отвел 2-й стрелковый батальон на юго-западную окраину Вытычно для приведения в порядок, после чего ему была поставлена задача наступать по западному берегу оз. Вытыцке на Вулька Вытыцка, с задачей не допустить отход противника на запад.
1-й стрелковый батальон, выполняя задачу, в 13.00 овладел Старый Майдан и продолжал наступать через лес на Метелки. По достижении 1-м стрелковым батальоном восточной опушки рощи (западнее Старый Майдан) противник силою до роты перешел в контратаку; произошла штыковая схватка, в результате которой уничтожено 170 человек противника.
В 14.45, после уничтожения контратакующего противника, перед фронтом 253-го стрелкового полка наметился отход противника в северо-западном направлении. Подразделения 253-го стрелкового полка перешли в преследование. В 17.00 41-я разведывательная авиаэскадрилья, штурмовала отходящие Колонны противника по дороге Песя Воля, Сосновица. По данным местных жителей, отходящие колонны и обозы противника под действием авиации разбежались в панике, махали большими платками, бросали боеприпасы и оружие в оз. Белок…
16-й стрелковый полк 87-й стрелковой дивизии, находившийся в резерве командарма в г. Холм, получил задачу выступить в направлении Влодава и в 21.30 30 сентября прошел исходный пункт – перекресток дорог на северо-западной окраине Холма. В 14.30 1 октября по достижении перекрестка дорог восточнее Люта, через прибывшего на самолете представителя штабкора—15, полк получил задачу двигаться в западном направлении на Люта, Зджарка, Козак, Колаче и далее на Песя Воля, с задачей совместно с 253-м стрелковым полком уничтожить группировку противника в районе оз. Вытыцке, Песя Воля. Выполняя поставленную задачу, полк в 18.00 достиг района Сухава, Колаче, Козаки, где им было захвачено 500 человек пленных, в числе которых было 150 офицеров. 16-й стрелковый полк установил связь с 253-м полком». Потери 253-го стрелкового полка с приданными частями составили 31 человек убитыми, 101 ранеными, выведен из строя 1 танк Т—37. Потери противника: убиты – 380, пленено около 1 тыс. человек. Трофеями советских войск стало 400 винтовок, 8 пулеметов, 4 орудия.[724]724
РГВА. Ф. 37464. Оп. 1. Д. 154. Л. 13; Д. 170. Л. 35, 41, 46,48—50; Д. 171. Л. 31, 37; Д. 172. Л. 20—23, 25, 26—28; Grwiak C.K. Op: cit. S. 426—436.
[Закрыть]
Чуть ранее, 29 сентября, в полосе Белорусского фронта в районе Рудня, Радче, Яблона части 143-й стрелковой дивизии натолкнулись на крупный отряд поляков из той же группы «Полесье». Разведбатальон дивизии в ночь на 29 сентября двинулся из Вишнице на Яблонь и Парчев. Не заметив противника, батальон был практически в упор обстрелян малокалиберной артиллерией и пулеметами. Сразу же было выведено из строя 3 танка и 3 грузовика, личный состав залег в придорожных канавах. Начавшуюся панику командиру батальона капитану Малышеву и комиссару Брежневу удалось прекратить. Разведбатальон перешел к обороне и около 2.30 известил о случившемся штаб дивизии. Ему на помощь были высланы стрелковая рота и взвод противотанкового дивизиона. Тем временем противник отошел на юго-запад, но с востока на разведбатальон натолкнулся другой польский отряд, с которым завязался бой. Тогда из состава 635-го стрелкового полка на помощь были двинуты 1-й батальон и 1-й дивизион 287-го артполка. В Рудне подразделения 635-го полка были обстреляны противником. Тогда командир полка майор Шварев двинул туда отряд из состава 3-го батальона. Пока стрелковые подразделения продвигались на Яблонь, разведбатальон отошел на север и вышел из боя.
Около 18 часов советские части атаковали засевшего в Яблонь противника, но польская кавалерия предприняла контратаку, и красноармейцы отошли на исходные позиции. Тогда, подтянув все наличные силы, Шварев в 23 часа вновь атаковал Яблонь. На флангах действовали ударные отряды» а в центре вместо танков использовались бронированные тягачи Т—20. В результате боя ночью 30 сентября Яблонь была занята, а от преследования отходящего противника отказались, расположившись на ночлег в поле около села. В 2 часа ночи 30 сентября 1-й батальон 635-го стрелкового полка был атакован конницей противника. Отбив атаку и сосредоточив силы, 1-й, 3-й батальоны и дивизион 287-го артполка в 3 часа сами перешли в атаку и после упорного боя в 10 часов вновь вступили в Яблонь. После этого противник стал отходить в сторону Парчева, хотя отдельные столкновения продолжались до вечера. В 12 часов вызванная авиация бомбила отходящие польские колонны.
Тем временем в 7 часов в районе Грабово, Милянов в наступление на Парчев с севера перешел и 487-й полк дивизии. В 16 часов советская авиация бомбила противника, а в 16.30 полк двумя батальонами двинулся в наступление, заняв Милянов. Однако на опушке леса южнее Копии разведдозоры 2-го батальона не заметили противника, который, подпустив батальон практически вплотную, обрушил на него мощный ружейно-пулеметный огонь. Поскольку комполка в ходе наступления потерял связь с артдивизионом, то не смог поддержать 2-й батальон огнем, что привело к его отходу на север. Поэтому пришлось отойти и 3-му батальону. В ночь на 1 октября польские части отошли на юго-запад, а советские части получили приказ 4-й армии перейти к обороне на достигнутых рубежах. Более того, командование корпуса посчитало, что противник будет стараться прорваться на Бялу-Подляску, и приказало 143-й стрелковой дивизии перейти к обороне на достигнутом рубеже, а 151-му стрелковому полку 8-й стрелковой дивизии – занять оборону на южных подступах к Бяла-Подляска. Советские потери в этих боях составили 36 человек убитыми, 41 ранеными и 9 были пленены, 3 танка, 3 автомашины, 4 пулемета и 1 орудие. Были взяты в плен 189 польских военнослужащих, на поле боя насчитали 20 трупов противника, а советскими трофеями стали 14 винтовок, 4 лошади и 1 походная кухня.[725]725
РГВА. Ф. 35084. Оп. 1. Д.6. Л.6—7, 27—28, 47—48; Gnelak C.K. Op. cit. S. 461—465.
[Закрыть]
В то же время южнее части 140-й стрелковой дивизии 36-го стрелкового корпуса, вошедшего в состав 5-й армии Украинского фронта, 30 сентября в районе юго-восточнее Янува вели переговоры с группой польских войск о сдаче Красной армии. В 22 часа при переходе от Кржеменя 1-й батальон 445-го стрелкового полка был обстрелян ружейно-пулеметным огнем. Развернувшись, батальон вступил в бой, продолжавшийся до 1 часа ночи 1 октября. За это время было отбито три атаки противника, но подход 3-го батальона 637-го стрелкового полка и танкового батальона решил исход боя в пользу советских войск, которые потеряли 3 человек убитыми и 5 ранеными. С 1 по 5 октября 140-я стрелковая и 14-я кавалерийская дивизии в лесах у Билгорая разоружали кавгруппу польских войск под командованием полковника Т. Зеленевского. Всего в плен были взяты 12 408 человек, трофеями советских войск стали 12 229 винтовок, 728 пулеметов, 64 орудия, 5 662 тыс. патронов и большие запасы военного имущества.[726]726
РГВА. Ф. 37977. Оп. 1. Д. 722. Л. 1—3.
[Закрыть]
Таблица 29. Группировка советских войск к 2 октября 1939 г. [727]727
Там же. Ф. 35086. Оп. 1. Д. 527. Л. 314—315.
[Закрыть]
К началу октября 1939 г. состав Белорусского и Украинского фронтов значительно увеличился за счет сосредоточения дополнительных сил из внутренних округов (см. таблицу 29). С учетом войск 4-го стрелкового корпуса (10-я, 84-я, 126-я стрелковые и 24-я кавалерийская дивизии), находившегося с 30 сентября по 6 октября в подчинении 7-й армии, а затем возвращенного в состав Белорусского фронта, и войск 13-й армии (35-й стрелковый корпус в составе 15-й, 51-й и 95-й стрелковых дивизий) Украинского фронта, развернутой на границе с Румынией, фронты объединяли 56 стрелковых, 13 кавалерийских дивизий, 18 танковых и 2 моторизованные бригады общей численностью 2 421 300 человек, 5 467 средних и тяжелых орудий, 6 096 танков и 3 727 самолетов».[728]728
Там же. Д. 445. Л. 1.
[Закрыть] Из них в 3-й армии насчитывалось 131 252 человека, 884 орудия, 975 танков, 178 бронемашин и 6 612 автомашин.[729]729
Там же. Д. 417. Л. 120—121.
[Закрыть] В 11-й армии – 93 634 человека, 881 орудие, 368 танков, 24 бронемашины и 4 823 автомашины.[730]730
Там же. Д. 102. Л. 130—132; Д. 417. Л. 87—88; Д. 445. Л. 1; Д. 527. Л. 274—276; Ф. 35084. Оп. 1. Д. 2. Л. 26—30; Д. 3. Л. 11—12; Д. 5. Л. 199; Д. 8. Л. 115—120; Д. 9. Л. 133—134.
[Закрыть] В 4-й армии – 146 461 человек, 1 374 орудий, 771 танк и бронемашина, 5 789 автомашин.[731]731
СССР—Германия. 1939—1941 гг. Т. 1. С. 104—106; ДВП. Т. 22. Кн. 2. С. 103—104
[Закрыть]
Тем временем 23 сентября Риббентроп сообщил в Москву о готовности прибыть на переговоры и запросил удобное для этого время. Советское правительство предложило 27–28 сентября, и, учитывая настроения правящих кругов Англии и Франции относительно «линии Керзона», уже вечером 25 сентября Сталин и Молотов передали Шуленбургу предложение обсудить на будущих переговорах передачу в советскую сферу интересов Литву, а взамен они были готовы отказаться от части Варшавского и Люблинского воеводств до Буга. Сталин сказал, что если немцы согласны на это, то «СССР немедленно возьмется за решение проблемы прибалтийских государств, в соответствии с протоколом от 23 августа, и ожидает в этом деле полную поддержку со стороны германского правительства».[732]732
Фляйшхауэр И. Пакт Молотова-Риббентропа: германская версия // Международная жизнь. 1991. № 7. С. 129—133.
[Закрыть]
В 18.00 27 сентября в Москву прибыл Риббентроп. Первая беседа со Сталиным и Молотовым проходила с 22.00 до 1.00 в присутствии Шуленбурга и Шкварцева. В ходе переговоров по вопросу окончательного начертания границы на территории Польши Риббентроп, ссылаясь на то, что Польша была «полностью разбита немецкими вооруженными силами» и Германии «не хватает в первую очередь леса и нефти», выразил надежду, что «Советское правительство сделает уступки в районе нефтерождений на юге в верхнем течении реки Сан. Того же самого ожидало бы немецкое правительство и у Августов» и Белостока, так как там находятся обширные леса, очень важные для нашего хозяйства. Ясное решение этих вопросов было бы очень полезно для дальнейшего развития германо-советских отношений». Кроме того, Риббентроп подтвердил, что Германия, как и прежде, готова «осуществить точное разграничение» территории Польши.
Со своей стороны Сталин, сославшись на опасность разделения польского населения, что могло породить волнения и создать угрозу обеим государствам, предложил оставить территорию этнографической Польши в руках Германии. Относительно германских пожеланий об изменении линии государственных интересов на юге, Сталин заявил, что «в этом отношении какие-либо встречные шаги со стороны Советского правительства исключены. Эта территория уже обещана украинцам… «Моя рука, – сказал Сталин, – никогда не шевельнется потребовать от украинцев такую жертву»». Однако в качестве компенсации Германии были предложены поставки до 500 тыс. тонн нефти в обмен на поставки угля и стальных труб. Относительно уступок на севере Сталин заявил, что «Советское правительство готово передать Германии выступ между Восточной Пруссией и Литвой с городом Сувалки до линии непосредственно севернее Августова, но не более того». Тем самым Германия получит северную часть Августовских лесов. В итоге территориальный вопрос свелся к двум вариантам. Согласно первому, все оставалось, как было решено 23 августа. Согласно второму, Германия уступала Литву и получала за это области восточное Вислы до Буга и Сувалки без Августова.[733]733
ADAP. Bd. 8. S. 123—125.
[Закрыть]
Докладывая в Берлин о результатах переговоров, Риббентроп, оценив варианты решения территориального вопроса, отмечал, что не может определить, какой из них более выгоден Германии. За первый вариант говорит, по его мнению, то, что «имея в руках Литву, мы расширим на северо-востоке немецкую колонизационную зону». Против этого говорит то, что раздел польского населения может создать возможность трений между Германией и СССР. За второй вариант говорит то, что присоединение всего польского населения исключает политические интриги для нарушения германо-советских отношений и дает возможность решить национально-политическую проблему по усмотрению Германии. Против этого можно возразить, что таким образом СССР освобождается от международной польской проблемы. Риббентроп просил Гитлера до 12.00 германского времени 28 сентября сообщить ему о предпочтительном варианте, иначе он будет вынужден решать сам.[734]734
Международная жизнь. 1991. № 7. С. 134—137; ДВП. Т. 22. Кн. 2. С. 134—135.
[Закрыть]
На следующий день с 15 до 18.30 в Кремле проходила вторая беседа, в ходе которой выяснилось, что Гитлер в целом одобрил второй вариант решения территориального вопроса. После этого началось обсуждение линии проведения границы. Сталин «согласился с соответствующим перенесением границы на юг» в Августовском лесу. Советская сторона отказалась от территории в междуречье Нарева и Буга восточнее линии Остров – Остроленка, а германская чуть передвинула границу на север в районе Равы-Русской и Любачува. Долгая дискуссия вокруг Перемышля не привела к каким-либо результатам, и город остался разделенным на две части по р. Сан. В ходе последнего раунда переговоров с 1.00 до 5.00 29 сентября были подготовлен и подписан договор о дружбе и границе между СССР и Германией. Согласно этому соглашению, устанавливалась граница «между обоюдными государственными интересами на территории бывшего Польского государства» (ст. 1). Эта граница признавалась окончательной, и отвергалось вмешательство третьих держав в это решение (ст. 2); стороны должны были заняться государственным переустройством присоединенных территорий (ст. 3) и рассматривали это переустройство как «надежный фундамент для дальнейшего развития дружественных отношений между своими народами» (ст. 4).[735]735
Вокруг пакта о ненападении (Документы о советско-германских отношениях 1939 г.) // Международная жизнь. 1989. № 9. С. 93—94; ДВП. Т. 22. Кн. 2. С. 135—136; 1941 год. Документы. Кн. 2. С. 586—587.
[Закрыть]
Кроме договора были подписаны конфиденциальный протокол о переселении немцев, проживавших в сфере советских интересов, в Германию, а украинцев и белорусов, проживающих в сфере германских интересов, в СССР, и два секретных дополнительных протокола. В одном из них стороны брали на себя обязательства не допускать «никакой польской агитации» и сотрудничать в деле ее пресечения. В соответствии с другим протоколом, Литва отходила в сферу интересов СССР в обмен на Люблинское и часть Варшавского воеводства, передававшихся Германии. После же принятия советским правительством мер по обеспечению своих интересов в Литве часть литовских территории на юго-западе страны должна была отойти к Германии.[736]736
Международная жизнь. 1989. № 9. С. 94—97.
[Закрыть] Позднее, 4 октября, в Москве был подписан протокол с описанием границы от р. Игорка до Ужокского перевала,[737]737
РГВА. Ф. 35086. Оп. 1. Д. 102. Л. 83—85.
[Закрыть] содержание которого было 5 октября доведено до сведения войск Белорусского и Украинского фронтов телеграммой начальника Генштаба № 090.[738]738
Внешняя политика СССР. Т. 4. С. 452—453; ДВП. Т. 22. Кн. 2. С. 136—137.
[Закрыть] Советский Союз получил территорию в 196 тыс. кв. км. (50,4 % территории Польши) с населением около 13 млн. человек.
28 сентября оба правительства сделали совместное заявление: «После того как Германское Правительство и Правительство СССР подписанным сегодня договором окончательно урегулировали вопросы, возникшие в результате распада Польского государства, и тем самым создали прочный фундамент для длительного мира в Восточной Европе, они в обоюдном согласии выражают мнение, что ликвидация настоящей войны между Германией, с одной стороны, и Англией и Францией, с другой стороны, отвечала бы интересам всех народов. Поэтому оба Правительства направят свои общие усилия, в случае нужды в согласии с другими дружественными державами, чтобы возможно скорее достигнуть этой цели. Если, однако эти усилия обоих Правительств останутся безуспешными, то таким образом будет установлен факт, что Англия и Франция несут ответственность за продолжение войны, причем в случае продолжения войны Правительства Германии и СССР будут консультироваться друг с другом о необходимых мерах».[739]739
Правда. 29 сентября 1939 г.
[Закрыть] Германское руководство стремилось этим заявлением продемонстрировать советско-германскую «дружбу», оказать давление на Англию и Францию и принудить их прекратить войну, хотя было ясно, что консультации никого ни к чему не обязывают. Кроме того, Риббентроп и Молотов обменялись письмами по экономическим вопросам.[740]740
ДВП. Т. 22. Кн. 2. С. 98—99.
[Закрыть] В 12.40 29 сентября Риббентроп вылетел в Берлин.
Начавшаяся война в Европе и действия Красной армии в Польше после 17 сентября 1939 г. не улучшили советско-английских и советско-французских отношений, ухудшившихся после подписания договора о ненападении с Германией, который был воспринят английским и французским руководством как поражение их внешнеполитической стратегии. Вместе с тем, не желая подтолкнуть СССР к дальнейшему сближению с Германией, Англия и Франция не стали обострять проблему советского вмешательства в Германо-польскую войну, а попытались уточнить советскую позицию относительно войны в Европе. Уже 18 сентября французский премьер-министр Э. Даладье спрашивал у советского посла, берет ли СССР украинское и белорусское население под свой вооруженный протекторат временно, или Москва намерена присоединить эти территории к СССР.[741]741
Чубарьян А.О. Советская внешняя политика (1 сентября – конец октября 1939 г.) // Война и политика, 1939—1941. М., 1999. С. 11; Сиполс В.Я. Тайные документы «странной войны» // Новая и новейшая история. 1993. № 2. С. 92—95; Сиполс В.Я. Тайны дипломатические. С. 131—132, 139. Лишь Л. А. Безыменский полагает, что Англия после 17 сентября 1939 г. была на грани войны с Советским Союзом, см.: Безыменский Л.А. Великая Отечественная... в 1940 году // Международная жизнь. 1990. №8. С. 104—105.
[Закрыть] В Англии и Франции было широко распространено мнение, что ввод советских войск в Польшу имеет антигерманскую направленность, и это может привести к усилению напряженности в советско-германских отношениях.
В Лондоне опасались, что Москва может вступить в войну на стороне Берлина, поэтому советское заявление о нейтралитете в европейской войне было воспринято там с удовлетворением. 18 сентября на заседании английского правительства было решено, что, согласно англо-польскому соглашению, Англия связана обязательством защищать Польшу только в случае агрессии со стороны Германии. Поэтому было решено «не посылать России никакого протеста». И хотя англо-французская пресса позволяла себе довольно резкие заявления, официальная позиция Англии и Франции свелась к молчаливому признанию советской акции в Польше.[742]742
ДВП. Т. 22. Кн. 2. С. 103—104, 107—108.
[Закрыть] Тем не менее западные союзники попытались получить более подробный ответ из Москвы о намерениях СССР. 20 сентября Франция повторила свой запрос.[743]743
Там же. С. 124—125; Севастьянов П.П. Перед великим испытанием. Внешняя политика СССР накануне Великой Отечественной войны. Сент. 1939 г. – июнь 1941 г. М., 1981. С. 123—124.
[Закрыть] 23 сентября 1939 г. Лондон запросил советское правительство, готово ли оно ответить на английское предложение о торговых переговорах, или его соглашение с Германией «делает такие переговоры вообще бесцельными». Английское руководство также интересовалось, «Как мыслит себе Советское правительство будущее Польши? В частности, является ли существующая демаркационная линия временной военной мерой, или же имеет более постоянное значение?», а также насколько изменились принципы советской внешней политики.[744]744
Севастьянов П.П. Указ. соч. С. 124—125; ДВП. Т. 22. Кн. 2. С. 130—131.
[Закрыть]
27 сентября, в; день, когда в Москву вновь прибыл Риббентроп, до сведения английского руководства был доведен ответ из Москвы, согласно которому СССР соглашался на ведение торговых переговоров с Англией. Что касалось судьбы Польши, то советское руководство считало, что «нынешняя демаркационная линия не представляет, конечно, государственной границы между Германией и СССР. Судьба Польши зависит от многих факторов и противоположных сил, учесть которые в настоящее время нет пока возможности». Естественно, Москва подчеркнула, что принципы советской внешней политики не изменились, а советско-германские отношения «определяются пактом ненападения».[745]745
Сиполс В.Я. Тайны дипломатические. С. 134—136.
[Закрыть] Случайно ли, что подписанный в ночь на 29 сентября советско-германский договор о дружбе и границе от 28 сентября 1939 г., как справедливо отметил В.Я. Сиполс,[746]746
ДВП. Т. 22. Кн. 2. С. 196, 234.
[Закрыть] вопреки своему названию определил не границу между Германией и СССР, а границу между их «обоюдными государственными интересами на территории бывшего Польского государства»? Не исключено, что ни Берлин, ни Москва не хотели подписывать официальный документ, в котором был бы зафиксирован раздел Польши между ними.
Это позволило показать Англии и Франции, что СССР не претендует на национальные польские территории, а его действия носят потенциально антигерманский характер. В целом Англия приняла советскую позицию, и 17 и 27-октября до сведения СССР было доведено, что Лондон хочет видеть этнографическую Польшу скромных размеров и не может быть никакого вопроса о возврате ей Западной Украины и Западной Белоруссии.[747]747
Там же. С. 98—99, 103—104, 108—110, 122—123, 130—132, 143—144.
[Закрыть] Вообще на Западе многие считали, что СССР не участвовал в разделе Польши, так как западные районы Украины и Белоруссии не являлись польскими территориями, и проблема восстановления Польши была связана только с Германией. Соответственно Англия и Франция посоветовали польскому правительству в эмиграции не объявлять войну СССР.[748]748
Севастьянов П.П. Указ. соч. С. 125—127.
[Закрыть] В Лондоне и Париже обозначилось два внешнеполитических курса в отношении Москвы. Один из них рассматривал СССР как главного противника западных союзников, для нанесения ущерба которому были хороши все средства, а второй исходил из необходимости первоначального разгрома Германии, что требовало привлечения Москвы к антигерманскому фронту любыми возможными способами.
В любом случае западные союзники были заинтересованы в провоцировании напряженности в советско-германских отношениях. Кроме того, англо-французская пропаганда активно использовала тезис о «красной опасности» для Европы.[749]749
Молотов В.М. Внешняя политика правительства. Доклад на VI сессии Верховного Совета СССР 29 марта 1940 г. М., 1940. С. 4—6; Севастьянов П.П. Указ. соч. С. 127—131.
[Закрыть]
Помимо пропагандистского нажима на СССР, Англия и Франция, сделавшие ставку на экономическое удушение Германии за счет пресечения ее внешней торговли, стали отказываться от выполнения советских заказов вплоть до конфискации уже готовой продукции. По мнению Лондона и Парижа, это должно было затруднить советское экономическое содействие Германии, а кроме того, как справедливо отметил в выступлении на 6-й сессии Верховного Совета СССР Молотов, «у англо-французских правящих кругов сорвались расчеты насчет использования нашей страны в войне против Германии, и они ввиду этого проводят политику мести в отношении Советского Союза».[750]750
Трухановский В.Г. Внешняя политика Англии в период второй мировой войны (1939—1945). М., 1965. С. 81—106.
[Закрыть] 6 сентября Англия опубликовала список предметов торговли, которые она будет рассматривать как контрабанду, а 11 сентября заявила о намерении досматривать суда нейтральных стран с целью поиска контрабанды в Германию. Понятно, что задержки и аресты советских и зафрахтованных СССР судов не способствовали улучшению англо-советских отношений. В ответ на торговую дискриминацию СССР также сократил свои поставки в Англию и Францию. Однако Англия, заинтересованная в получении советского леса, 18 сентября предложила обменять его на задержанные советские заказы. В итоге 11 октября было заключено советско-английское соглашение об обмене советского леса на каучук и олово.[751]751
Стрельбицкий К.Б. Деятельность подводных лодок Черноморского флота в сентябре – октябре 1939 г. // Тайны подводной войны. Малоизвестные страницы Второй мировой войны на море 1939—1945 гг. Вып. 2. Львов. 1996. С. 6—9; Стрельбицкий К.Б. В сентябре 39-го // Родина. 1996. № 7—8. С. 91—95.
[Закрыть]
В ходе начавшейся войны на море английские ВМС быстро выяснили, что часть германских судов укрылась в Мурманске. Понятно, что вскоре в Баренцевом море появились и английские корабли, имевшие целью перехватить немецкие в момент их выхода в нейтральные воды. Однажды командир одной из береговых батарей советского Северного флота открыл огонь по двум английским эсминцам, которые, по его мнению, находились в советских территориальных водах. Поставив дымовую завесу, эсминцы вышли из-под огня советских дальнобойных орудий в открытое море. Впрочем, никакой ноты протеста со стороны Англии не последовало: видимо, корабли и в самом деле зашли в советские территориальные воды, или же находились буквально на их кромке. Кроме того, советское военно-морское командование опасалось появления англо-французской эскадры в Черном море. Поэтому Черноморский флот вел напряженную разведку на подступах к Одессе и Севастополю. Помимо воздушной разведки на подступах к этим советским портам, румынскому порту Констанца, болгарским Варна и Бургас, у о. Змеиный и у входа в Босфор 17 сентября были развернуты на позициях советские подводные лодки. Всего в море выходили 10 подводных лодок, но никакого реального противника у моряков-черноморцев так и не появилось.[752]752
РГВА. Ф. 35086. Оп. 1. Д. 2. Л. 21—23.
[Закрыть]
