Текст книги "Дело Марины Мнишек"

Автор книги: Михаил Роговой

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 9 страниц)

– Говорил, кажется, искренне. Кто его знает, есть ведь такие артисты… Надо проверить. (Волынский был прав: Антипов, давая показания, выглядел таким искренним, что Валентина, не участвуй она сама в задержании, первая бы поверила ему).

– А-а!..

Волынский недоуменно взглянул на полковника.

– Одну секундочку, лейтенант.

Полковник поспешно собрал лежащие на столике деньги в пачку и снова быстро просмотрел ее (пересчитал деньги, как показалось Валентине).

– Товарищ Митько!

Откинувшись на спинку стула, Искаков что-то тихо сказал подошедшему к нему старшему лейтенанту. Митько тотчас вышел из кабинета.

– Продолжайте, Волынский.

– У меня все, товарищ полковник.

– Садитесь.

Полковник мягко побарабанил пальцами по сукну, покрывавшему столик.

В кабинете стало по-особому тихо, все напряженно ждали – что случилось? Полковник взял две верхние десятирублевки из лежащей перед ним пачки и передал их Пахомову.

– Из этой пачки? – удивленно и растерянно спросил Пахомов.

– Из этой.

– Что случилось, товарищ полковник? – не вытерпел Волынский.

Полковник нагнулся, взял со стола Пахомова десятирублевку и, придерживая двумя пальцами за уголок, помахал ею в воздухе.

– Старая знакомая: серия номер 001418, номер 161721.

Он положил десятирублевку перед собой, достал вторую.

– Опять же: серия 001418, номер 161721… Товарищ Есенов, полюбуйтесь.

Есенов осторожно взял протянутую ему десятирублевку, оглядел с обеих сторон и довольно хохотнул.

– Что, тонкая работа?..

– Та же рука, та же рука, – ответил Есенов и полез в карман. Он достал из бумажника еще одну десятирублевку (чем вызвал восторженное восклицание Волынского: «За день до зарплаты иметь десятку! Есенов, ты богач!») и показал обе купюры Валентине. – Похожи?

– Не отличишь. Только серии и номера разные.

– Верно. Но моя десятка – подлинная, а эта – фальшивая.

– Мистика, – сказал Волынский.

– Одна и та же рука, опытная рука, – возразил Есенов и пояснил Валентине. – Полтора месяца назад банк передал нам три десятки. У всех трех десяток одинаковые серии и номера – чего быть не может… А в остальном от подлинных денег не отличишь.

– Значит, слух ходил верный, что в городе обнаружены случаи… фальшивых денег… – вспомнила Валентина и тихо засмеялась. – Есть у нас в редакции ответственный секретарь Дима Судариков. Разговор насчет фальшивых денег при нем происходил, так он как закричит – и давай пресекать!.. А слух, выходит, был не ложный.

Есенов быстро глянул на полковника, Валентина заметила и замолчала.

Возвратился Митько, принес синюю папку – дело о фальшивых деньгах. Да, Есенов был прав и без экспертизы: при простом сравнении хранившихся в папке десятирублевок с только что обнаруженными было ясно – и те и другие сработала одна и та же рука.

– Вот вам и обыкновенный наезд, – подытожил Митько.

В кабинете стало необычайно тихо, тише, чем до того, как полковник объявил о фальшивых деньгах.

Валентина удивленно оглянулась: почему? И вдруг поняла, что дело вовсе не в Митько и его реплике, а в том, что поднялся Пахомов – и в лице Пахомова ни кровинки! (В первое мгновение, наверно, не все еще обратили на него внимание, но теперь на Пахомова смотрели все, кто находился в кабинете).

– Вот вам и обыкновенный наезд… – повторил Митько. Он тоже, как видно, не понял, почему вдруг все притихли.

– Удивительная наблюдательность, Митько… – отозвался у окна Волынский.

– С вашего позволения, лейтенант, – спокойно остановил его Пахомов и повернулся к полковнику. – Опись денег, приложенных к протоколу, производил я, товарищ полковник… но не один. Я попросил продиктовать мне серии и номера купюр пассажиру такси; этот пассажир и водитель первыми обнаружили труп… С моей стороны это было грубым нарушением порядка – просить кого-то диктовать!… (Валентина хорошо помнила этого пассажира: коренастый, среднего роста, это он остался тогда с нею на шоссе возле трупа и вздохнул за ее спиной).

– Вы считаете, что пассажир такси преднамеренно продиктовал вам не те номера? Он знал, что деньги фальшивые?

– Бесспорно. Нельзя перепутать серию и номер у двух купюр. Я сейчас проверил: у других десяток, у подлинных, серии и номера записаны правильно. Пассажир такси переврал номера преднамеренно!.. Любое наказание, товарищ полковник, я буду считать справедливым. («Боже мой!..» – думала Валентина. Лицо этого пассажира стояло перед ее глазами как живое: этот большой выпуклый лоб с залысинами, рассеченный глубокой ямкой подбородок…)

– Почему же вы попросили пассажира диктовать?

Пахомов показал исковерканную оправу от очков (он вытащил ее из кармана пиджака) – ту самую, домашнюю.

– Наверно, когда нагибался, очки упали на асфальт, и я тогда наступил… Но все равно, я должен был записывать сам. Я бы смог.

«Я, я виновата! – повторяла про себя Валентина, готовая сейчас закричать и расплакаться. – Он же просил меня, чтобы я ему продиктовала, а я… эгоистка, несчастная эгоистка!.. Смотри, что ты наделала, смотри!..»

– Садитесь, майор… – Полковник снова мягко забарабанил пальцами по сукну. – Как видите, друзья, дело резко осложнилось. Во-первых, старое дело о фальшивых деньгах нужно объединить с новым. Это ясно. А наезд?.. Возьмите ручку, товарищ майор, будете записывать… Разберем основные варианты версий – что же произошло на Северном полукольце? А?.. Подумаем вместе.

Разбор версий занял более часа и происходил так: полковник формулировал условия варианта, потом каждый из присутствующих – полковник спрашивал сидящих по часовой стрелке, не пропуская никого, высказывал свои соображения, эти высказывания обобщались, на основе их делались частные и общие выводы. Результатом разбора явилась следующая запись (примерно такая, потому что приводимая ниже запись восстановлена мною по памяти уже во время работы над повестью. – В. А.).

Анализ основных вариантов предварительных версий события, происшедшего на Северном полукольце

П е р в ы й  в а р и а н т. Шофер такси, пассажир (его фамилия Морозов – Пахомов списал с паспорта пассажира основные данные) и шофер грузовика Антипов – не знают друг друга. Морозов и потерпевший – соучастники.

Первый вариант версии, очевидно, предполагает, что события происходили так, как это отражено в протоколах допроса свидетелей и допроса подозреваемого Антипова, с учетом обнаружившегося обстоятельства – соучастие Морозова и потерпевшего.

Этот вариант объясняет:

1) Почему Морозов не обыскал и не изъял у потерпевшего фальшивые деньги до приезда милиции: он не мог этого сделать из-за присутствия шофера такси, человека ему незнакомого;

2) Почему Морозов, увидев соучастника мертвым, не скрылся с места происшествия: во-первых, шофер такси настоял вызвать милицию – покинуть место происшествия в этих условиях значило вызвать подозрения (адрес Морозова был известен в диспетчерской такси). Во-вторых, Морозов, естественно, хотел узнать, что случилось с его соучастником, почему он оказался мертвым и чем это событие грозит ему, Морозову, нет ли при покойном чего-либо свидетельствующего о его и Морозова преступной деятельности? Как оказалось, такие свидетельства были.

Критика варианта:

Первый вариант не отвечает на вопросы:

а) почему такси с Морозовым оказалось у места происшествия первым, через несколько минут после наезда?

б) почему потерпевший выскочил на шоссе именно в тот момент, когда приближался грузовик Антипова?

в) почему грузовик Антипова оказался рядом с потерпевшим именно в тот момент, когда потерпевший выскочил на шоссе?

г) почему вообще потерпевший выскочил на шоссе? Он кого-то испугался? Его толкнули?

д) почему Антипов, убедившись, что милиция прибыла за ним, т. е. ей известно о его наезде, пытался все же скрыться? (Во время допроса Антипов ответил, что хотел дождаться, когда выветрится запах выпитой водки и т. д. Но могли быть и другие причины).

От некоторых случайных совпадений этого варианта можно освободиться, если предположить, что имелся еще один соучастник Морозова и потерпевшего (соучастник икс); он мог – еще до приезда Морозова – испугать или даже толкнуть потерпевшего на шоссе, когда приближался грузовик Антипова; для Морозова, прибывшего в условленное место, увидеть одного из соучастников мертвым было неожиданностью. Предположение, что имелся некто x, дает возможность ответить на вопросы а и г, вопрос в отпадает. Если же учесть, что известный ответ на вопрос д уже имеется, то налицо ответы на все вопросы. Вывод: еще раз обследовать место происшествия, искать следы соучастника x.

В т о р о й  в а р и а н т. Морозов, потерпевший и шофер такси – все трое соучастники. Шофер грузовика Антипов не знает их.

Дело при таком варианте представляется в следующем виде: Морозов и шофер такси вызвали потерпевшего к Новому парку, здесь они оба (или один из них) встретили его, по какой-то причине потерпевший решил убежать от них – или они толкнули его – и он попал под проходящий случайно грузовик (ответы на вопросы а, б, г; с вопросами в и д дело обстоит как в первом варианте).

При втором варианте не требуется предполагать, что имеется еще один соучастник x. Тогда в районе места происшествия надо искать дополнительные следы известных следствию Морозова и шофера такси.

Критика варианта:

1) Почему Морозов вызвал такси на дом? Когда едут на встречу с соучастником, которая может закончиться его смертью, не оставляют в диспетчерской такси своего адреса.

Это возражение отпадает, если предположить, что смерть произошла случайно.

2) Почему Морозов и шофер такси не скрылись с места происшествия, а, напротив, вызвали милицию?

Возражение отпадает, если предположить, что кто-то видел такси в районе места происшествия и при случае мог засвидетельствовать это. Вывод: искать свидетелей, видевших такси.

3) Почему при вызове такси по телефону к Морозову приехал именно шофер-соучастник, а не кто-то незнакомый, что более вероятно. Это возражение наиболее серьезное.

Оно отпадает, если предположить что Морозов не заказывал такси по телефону, а сел в машину в условленном месте. Вывод: проверить в диспетчерской был ли заказ Морозова.

Это возражение отпадает и в другом случае – если предположить, что Морозов просил прислать ему определенного шофера или шофер предупреждал диспетчера о возможном звонке Морозова. Вывод: проверить в диспетчерской – не было ли особой договоренности или просьбы при вызове такси Морозовым?

Если окажется, что Морозов такси по телефону заказывал и никакой договоренности с диспетчером не было, то под сомнение ставится возможность второго варианта.

Т р е т и й  в а р и а н т. Соучастниками являются все четверо: Морозов, потерпевший, шофер такси и Антипов.

При этом варианте наезд мог быть совершен сознательно, т. е. имело место преднамеренное убийство.

П о л к о в н и к. Поступило ли медицинское заключение о результатах вскрытия потерпевшего?

В о л ы н с к и й. Нет, медэксперт обещал прислать заключение к одиннадцати часам.

П о л к о в н и к. Тогда разберем и третий вариант.

1-й  в о з м о ж н ы й  с л у ч а й. Грузовик разогнали и потерпевшего бросили под колеса живым. Случай этот маловероятен: потерпевший должен был кричать (криков никто из находившихся поблизости не слышал), вырываться (следов борьбы на месте происшествия не обнаружено).

2-й  с л у ч а й. Потерпевшего сначала оглушили, потом разогнали грузовик и бросили под него потерпевшего, чтобы имитировать случайный наезд. (Возможен ли этот случай, покажет заключение медэкспертизы).

3-й  с л у ч а й. Потерпевшего сначала убили, потом бросили под грузовик.

Третий вариант по сравнению со вторым дополнительно объясняет, почему Антипов пытался скрыться от милиции.

П о л к о в н и к. Думаю, что вопрос с прокуратурой мы согласуем – чтобы это дело вела объединенная группа, так сказать, объединим усилия прокуратуры и нашего управления… От прокуратуры мы будем просить войти в группу вас, Яков Климентьевич (полковник повернулся к следователю прокуратуры, тот согласно кивнул лысиной), от отдела уголовного розыска войдете вы, лейтенант Волынский, – разберетесь с этим водителем грузовика. Опознание личности убитого тоже за вами…

В о л ы н с к и й (толкнул Есенова). Что я говорил?

П о л к о в н и к. Что вы говорили?

В о л ы н с к и й. Что опознание личности достанется мне, товарищ полковник.

П о л к о в н и к. Верно говорили… От отдела ОБХСС в группе будут старший лейтенант Митько и старший лейтенант Есенов – от НТО. Возглавите расследование вы, майор Пахомов. Все! (Валентина подумала, что будь на месте полковника их ответсекретарь Дима Судариков, он бы наверняка принялся объяснять Пахомову то, что тот понял и без слов, – его назначили руководителем группы, что в него верят и ждут, – он сам исправит допущенную ошибку. Окажись на месте полковника Валентина, возможно, и она бы не удержалась от этих слов, а полковник ничего не сказал, и это куда лучше, все они здесь, конечно, сухари сухарями, а вот видишь, получается – не все так просто! Полковник не сказал про то ни слова, а поднялся и сказал другое). Когда будете сейчас планировать, не забудьте – о чем мы говорили в свое время, когда в первый раз обсуждали дело о фальшивых деньгах: я насчет типографий и насчет граверов.

В а л е н т и н а (тоже поднялась). Товарищ полковник, разрешите мне с вами…

Они прошли в кабинет полковника, Искаков пригласил Валентину сесть.

– Наверно, устали? – спросил он участливо.

– Нет, не устала.

– Держитесь молодцом! – одобрил полковник и бодро потряс сжатым кулаком.

Почти тотчас он слегка сморщился, незаметно погладил рукой правый бок. Он сел за письменный стол и, открыв верхний ящик, с тоской заглянул в него. Валентина не знала, что там хранится пузырек с желтыми таблетками и что полковник решил воздержаться, не принимать таблетки при Валентине. Валентина всего этого не знала и не была сейчас достаточно внимательной, чтобы что-то заметить. Полковник, собираясь уходить от Пахомова, упомянул о типографиях и граверах, и Валентина вдруг вспомнила вчерашнюю встречу в библиотеке, странного парня, вырывающего страницы из книг, – а книги были как раз о граверном деле!

Просьба пойти с Искаковым у нее вырвалась, но, пока они шли по длинному коридору, Валентина поняла, что рассказывать ей полковнику, собственно, нечего, и покажется она только смешной со своими подозрениями (парень работает в типографии и читает книги по граверному делу – ну и что? Мало ли кто где работает и что читает. Вырывает страницы из книг? Книги портить нехорошо – ясно, а что дальше? Что из этого следует? Что он производит фальшивые деньги?.. Вот уж в огороде бузина, в Киеве дядька!).

– Вижу, Валентина Дмитриевна, вы хотите мне о чем-то рассказать и не решаетесь. Верно? – спросил полковник.

– Почти.

Валентина смутилась. Промолчать теперь было бы еще смешней. Как это в старинных романах: героиня вовремя не рассказала о своих подозрениях и это привело к роковым последствиям! Смешно!

Валентина извинилась, наверно, это у нее от неопытности, потому что попала в необычную обстановку расследования настоящего дела, а опыта никакого, вот и разыгралось воображение. Все, что она собирается рассказать, она понимает, это литература…

Искаков улыбнулся.

– Вы не улыбайтесь. Мне неприятна вдруг появившаяся у меня подозрительность.

– Ничего у вас не появилось. Вы сами все так хорошо объяснили, с новичками это бывает. У вас нет опыта. Что же вы хотели мне рассказать?

Валентина рассказала о жалобе старушки-библиотекарши, об обязательных экземплярах книг, о том, что парень работает во 2-й городской типографии (Кутузова, 37).

К удивлению Валентины, полковник отнесся к ее рассказу серьезно.

– Ушаков, говорите?..

– Да, Ушаков Павел Васильевич. Ему двадцать семь лет. Работает в типографии наладчиком. Среднего роста… блондин, чубик маленький. Когда улыбается – щурит глаза. Серые они у него…

– У вас отличная память, – полковник вышел из-за стола и задумался. – У группы, которая занимается расследованием дела, Валентина Дмитриевна, сейчас невпроворот работы… Вот что, давайте поможем товарищам и съездим во 2-ю типографию сами, а?

ГЛАВА 5

Полковник считал, что в милицейской форме появляться в типографии не стоит, поэтому сначала они заехали к нему домой, «Волга» остановилась у крайнего подъезда пятиэтажного серого здания на углу улиц Дзержинского и Советской.

Искаков извинился, что не может сейчас пригласить Валентину к себе: он живет вдвоем с сыном, а сын радиолюбитель и как раз собирает новый транзисторный приемник – Искаков не уверен, что квартира имеет надлежащий вид.

Валентина рассмеялась.

– Не переживайте, полковник. Извиняю – и подожду здесь.

– Знаете, о чем я сейчас подумал, Валентина Дмитриевна?

– Нет.

– Вы настоящий джигит, Валентина Дмитриевна.

– У меня отличная память и я настоящий джигит – так недолго и зазнаться!

Полковник ушел, а она опустила стекло и высунула голову из кабины. Она поймала себя на том, что продолжает тихонько смеяться, и забеспокоилась, что водитель заметит. У подъезда росла молоденькая березка, Валентина сделала вид, что загляделась на нее, ветра совсем не было, и глянцевые листочки на деревце не шевелились. Валентина подумала, что вот опять она не нашла верного ключа в разговоре с полковником, но огорчаться ей не хотелось, наоборот, хотелось подурачиться, побузить. На дальнем балконе на третьем этаже увидела она – блеснул ослепительный голубой лучик: это мальчонка в тюбетейке, разложив на перилах локти, наводил на нее карманное зеркальце. Она подождала, когда теплый зайчик коснулся ее щек, и скорчила смешную рожицу. Мальчик засмеялся, а зайчик соскочил на землю, прижался к колесам «Волги».

Из подъезда вышли двое ребят, по виду десятиклассники. Один – широкоплечий, с мускулистыми руками и с ежиком черных волос на круглой голове, второй белобрысенький, в очках в золотистой оправе. Нетерпеливо отбросив косую челку, белобрысенький достал из брюк блокнот и начал что-то быстро рисовать в нем, потом протянул товарищу. «Ежик» – так Валентина назвала про себя первого из ребят – заглянул в блокнот, мотнул круглой головой и тотчас зажмурился – в глаз ему попал солнечный зайчик. Он поднял голову, но мальчонка на балконе уже успел нагнуться, над перилами торчала только его пестрая тюбетейка. Валентина прыснула.

«Ежик» и белобрысенький как по команде оглянулись на нее и поспешно завернули за угол.

– Полковника нашего сынишка, – пояснил водитель «Волги». – Кавалер уже.

– Какой же из них? – с любопытством спросила Валентина, хотя сразу же подумала о «Ежике». Но молодым Искаковым оказался белобрысенький.

– Совсем не похож на отца, – Валентина пожалела, что не разглядела как следует сына полковника.

– Да, на внешность он в мать-покойницу, беленькая она была. – Водитель снял форменную фуражку и вытер ладонью загорелый, в глубоких морщинах лоб. – Голова у парня что надо, головой он в полковника… Ка-ва-лер!

Валентина подумала, что когда она родилась, полковнику было столько лет, сколько его сыну сейчас… Он был уже «кавалером». (Подумала легко, больше по инерции, она не восприняла сына Искакова «уже кавалером» – он был умненький, серьезный, но мальчик).

В подъезде появился Искаков в белой тенниске и легких светлых брюках.

– У-ух! – удивилась Валентина.

– Что «у-ух»? – спросил улыбаясь полковник, влезая в машину.

– Вот вы, оказывается, какой молодой!

– А что, считаете, если седой, – так уж в тираж?

– Теперь не считаю.

– Значит, раньше считали? – полковник засмеялся. – Стрела ваших слов сразила птицу моей самоуверенности! Поехали, Клименко.

– Мы видели сейчас вашего сына, – сказала Валентина.

– А-а!.. Подал документы в радиотехнический. Ему бы сейчас к экзаменам готовиться, а он целый день возится с приемником, еле выгнал на улицу подышать…

«Полковник снял форму и совсем переменился», – подумала Валентина. Может быть, дело в том, что форма все же напоминает окружающим, что человек в ней при исполнении обязанностей?.. (Валентина не знала, что у полковника сегодня просто перестала, наконец болеть печень и чувствовал он себя поэтому молодым и счастливым).

На Тимирязевской Искаков остановил «Волгу» и предложил пройти к типографии пешком. Валентина и полковник свернули в ближайший переулок и вышли к центральным воротам Зеленого рынка.

– Фальшивые деньги, переданные нам Госбанком, были обнаружены в выручке вот этого гастронома, – полковник показал на зеркальные витрины трехэтажного продовольственного магазина рядом со входом на рынок. – И еще в кассах универмага «Колос». Механика, надо полагать, была такая: фальшивомонетчики расплачивались своими деньгами на рынке, покупали что-то у колхозников, а те, ничего не подозревая, отправлялись в магазин за покупками.

Полковник и Валентина пересекли улицу и вошли в новое многоэтажное здание Дома печати: здесь помещались редакции почти всех местных газет и журналов, здесь же находилась и 2-я типография.

Полковник на секунду задержался в вестибюле у доски-указателя и направился к лестнице.

– Сейчас мы узнаем, закаленное ли у вас сердчишко, – сказал он и стал легко подниматься, шагая через несколько ступенек сразу. Уже на третьем этаже Валентина задохнулась и отстала.

– А-а! – полковник засмеялся. – Что вы не сказали сразу? Пойдемте тише.

Типография была на пятом этаже. Стрелки, прибитые к стенке, указывали: «Цех цинкографии», «Наборный цех». Они прошли к наборном цеху. Полковник толкнул дверь и пропустил вперед Валентину.

Цех помещался в трех просторных, следующих друг за другом светлых залах. Вдоль стен в два ряда стояли наборные машины, похожие на поставленные на дыбы гигантские пишущие машинки (сравнение Искакова), за клавиатурой каждой из них сидела женщина, что-то быстро печатала, внимательно вглядываясь в листы бумаги, прикрепленные к машине.

В конце третьего зала была дверь с белой глянцевой картонкой: «Начальник цеха тов. Сиро́та И. И.» Валентина и полковник вошли в эту дверь.

В маленькой комнате с темно-зелеными масляными панелями за старым письменным столом сидел плотный человек с густой, но не длинной черной бородой, аккуратно подстриженной. Когда Валентина и Искаков вошли, он просматривал какие-то бумаги.

– Можно? Если не ошибаюсь, товарищ Сирота? – спросил полковник.

– Он самый.

Полковник представил Валентину и назвал себя:

– Искаков.

– Садитесь, – начальник цеха показал на стулья у окна. – Чем могу?..

Полковник протянул ему свое удостоверение. Сирота внимательно прочитал – на лице его отразилось недоумение, но потом будто что-то понял, невесело усмехнулся.

– Полковник МВД… Зачем же вы пожаловали в нашу контору? – он спрашивал, но удивленная Валентина была почти уверена: Сирота знает, зачем «пожаловал в контору» полковник.

– У вас работает наладчиком Ушаков Павел Васильевич…

Начальник цеха кивнул головой.

– Я так и подумал.

Валентина вся подобралась.

– Почему вы подумали? – спросил полковник.

– Потому что милиции у нас интересоваться больше некем.

– Что вы имеете в виду?

– То, что вы знаете… Не больше того, что парень отсидел в тюрьме пять лет… Или есть еще что-нибудь?..

«Вы знаете…» Валентина перевела взгляд на полковника: он, конечно, сделал вид, что знает (она тоже старалась «делать вид», но в душе была потрясена!).

– Что вы можете рассказать об Ушакове?

– Что вас интересует?

– Например, что он представляет как работник?

– Хороший работник. Аккуратный, знающий, от дела не увиливает, плохого ничего не могу сказать… Рисует, как художник – видели, может быть, в первом зале у нас стенгазета висит, он рисовал.

– А сейчас он где?

– Во вторую смену будет.

Валентина внимательно приглядывалась к начальнику цеха. Ей нравилась его доброжелательность, спокойствие, степенность. Первое, что он сказал об Ушакове, было то, что Ушаков аккуратен. Старик, видно, и сам очень аккуратен: на столе ничего лишнего, только стопочка бумаг, синий халат отглажен, под ним белая рубашка и галстук. Аккуратный старик, а лицо совсем простое и руки со следами въевшейся краски. «Наверное, выдвиженец, из старых наборщиков», – решила Валентина.

– Как к нему относятся люди? – продолжал полковник.

– Нормально относятся. Что сидел – о том, конечно, никто не знает. Начальник отдела кадров просил меня не распространяться об этом. А я что – молчу, тем более работник хороший. Мало ли что могло быть в жизни – по молодости всякое случается, а потом в биографии пятно.

– С кем-нибудь дружит? Особо? Может быть, выпивает?

Сирота весело хихикнул.

– С кем выпивать-то? У нас в цехе все женщины. Нет, не выпивает, не видел… А вот, что в свободную минуту с книжками сидит, это я знаю. В техникум полиграфический готовится.

«Вот и книжкам объяснение», – подумала Валентина. Эх, надо ей было самой позвонить Ушакову, отругать – и на том делу конец. А она…

– Но с кем-нибудь он все-таки дружит, кого-то выделяет?

– Да он только второй месяц работает. Вроде пару раз видел его с Сидоровой Людмилкой… Людмилой Степановной, – поправился начальник цеха. – В столовке за одним столиком сидели, и на остановке троллейбусной видел как-то… наборщицей она у нас, как выйдете, вторая машина слева, молоденькая такая, с косицами… А что он, Ушаков, натворил?

«Это я натворила!» – подумала про себя Валентина.

– Нет, ничего он не натворил, – сказал полковник. – Пусть работает спокойно… Спасибо вам, товарищ Сирота, за беседу.

– Значит, и правда ничего?

– Ничего! – Полковник засмеялся.

– Тогда хорошо. А то бы жалко парня!

Они пожали руки, довольные друг другом.

Когда Валентина и Искаков вышли из кабинета, Валентина украдкой взглянула на вторую машину слева – светленькая девчонка с остреньким подбородком и рыженькими косичками-хвостиками («Лисичка», – подумала Валентина) проворно бегала пальчиками по клавиатуре.

– Я виновата! – сказала Валентина, когда они вышли на лестничную площадку.

– Проверить надо было, – ответил полковник.

– А почему мы не пошли сразу в отдел кадров, тогда бы нас не застало врасплох прошлое Ушакова?

– В отделе кадров никого не было.

– Вы думаете? Откуда вы знали?

– Когда мы поднялись на пятый этаж, какая-то женщина с папкой толкнулась в дверь отдела кадров, а дверь заперта.

Они возвратились на Тимирязевскую, сели в «Волгу». Водитель доложил, что полковника несколько раз спрашивали, – он показал на висевшую в кабине телефонную трубку.

Полковник взял трубку и назвался «пятым». В трубке что-то ответили.

– Сообщите майору Пахомову, сейчас буду. – Полковник повесил трубку. – Плеханова, 134. Пожалуйста, побыстрее. Едем на квартиру пострадавшего, – объяснил он Валентине. – Сейчас там наши производят обыск.

Дом на Плеханова, 134 был из новых крупнопанельных, на лестнице застойно пахло сыростью и плесенью. На площадке третьего этажа стояли несколько человек, как видно, жильцы этого дома. Заслышав шаги, они примолкли, повернули встревоженные и любопытные лица навстречу Искакову и Валентине.

Полковник и Валентина поднялись этажом выше.

У дверей 102-й квартиры дежурил пожилой милиционер, узнав полковника, он пристукнул кирзовыми сапогами и козырнул.

– Не заперта, товарищ полковник, – милиционер толкнул дверь, она открылась.

Квартира, куда они вошли, была однокомнатной, против входной двери, прямо через небольшой коридорчик находилась сама комната; дверь в нее сейчас была распахнута, коридорчик, уходивший налево, заканчивался застекленной дверью в кухню, – Валентина хорошо знала эту планировку. У нее самой была точно такая же квартира.

В комнате находились майор Пахомов, Есенов и Волынский, слева от окна стояли рядом крашенная белой краской табуретка и венский стул – здесь сидели моложавая женщина в пестром ситцевом платье и суровый мужчина средних лет. Как потом она узнала, это были соседка и домоуправ, приглашенные присутствовать при обыске понятыми.

Мебели в комнате почти не было – у одной стены стоял фанерный платяной шкаф, его сейчас осматривал Волынский, у другой – старая никелированная кровать, с четырьмя большими шарами-украшениями. Постель на кровати была скатана, а на матрас сложены пальто, костюм и другая одежда – по мере осмотра Волынский, видимо, переносил сюда содержимое шкафа. Есенов и Пахомов сидели с двух сторон большого, покрытого светлой клеенкой стола, придвинутого к окну; над головой Пахомова висела пустая книжная полка, об нее он с громким стуком ударился, вставая при виде входившего полковника.

– Не везет тебе сегодня со мною, Пахомов, – засмеялся полковник.

– У-у, работа! – майор потирал ушибленную макушку, но улыбался.

– А-а, чувствую, что у тебя не одни невезения – в чем-то и повезло? Ну, показывай.

– Вот, – майор показал на стол, где стояли два чемодана – один выкрашенный в коричневый цвет, фанерный, другой обитый коричневым дерматином, изрядно потертый. – Когда вошли, стояли рядом, посреди комнаты, оба запертые – бери и уноси.

– И что же в этих красавцах?

Майор молча поднял крышку фанерного чемодана – полковник и Валентина заглянули внутрь.

– Та-ак… – протянул полковник.

В чемодане находились, переложенные газеткой, чтобы не стучали при переноске, металлические баночки с яркими этикетками – «гуашь», «парижская зелень»,«умбра», картонки с набором перьев и кисточек, баночка с лаком, пузырек с этикеткой «Растворитель». Кроме перьев и кисточек в картонке лежала еще лупа.

– Все понятно, – сказал полковник.

– А это, чтобы стало еще понятней. – Майор поднял картонку и вытащил из-под нее старую папиросную коробку «Казбек». В ней лежало что-то завернутое в черную тряпицу. Майор осторожно развернул тряпицу.

– Ну что ж, ну что ж, майор… Время раскрыло уста, и крики «поздравляем» донесло до высшей точки созвездия Большой Медведицы.

На ладони у Пахомова лежала форма – та самая форма, с которой печатались фальшивые десятирублевки – серия 001418, номер 161721.

– А во втором чемодане?..

– Картонка с заготовками бумаги, запас папиросной бумаги и еще станок… самодельный, для прессовки бумаги. – Майор открыл второй чемодан. – Видите, даже с манометром.

Полковник попробовал приподнять станок.

– Тяжеленный.

– Да, далеко не утащишь – руки оторвешь.

– А судя по всему, хозяин приготовил чемоданы куда-то уносить, – заметил Есенов.

– Значит, говорите, стояли они посреди комнаты, закрытые и уложенные? – повернулся полковник к старшему лейтенанту.

– Да. Но дело не только в этом. На чемоданах нет никаких следов, по которым можно бы установить личность их владельца, – а ведь всеми этими баночками-скляночками пользовались. Но ни одного отпечатка пальцев, все тщательно протерто! Спрашивается, к чему такая забота об уничтожении следов, если не собираешься чемоданы куда-то уносить?

– Логично. И что же заставило хозяина срочно уносить из дома чемоданы? Когда по городу пошел слух о фальшивомонетчиках, он их не уносил, а вчера решил вдруг унести! Почему?.. Говорите, никаких следов?..