Текст книги "Два возраста глупого короля"

Автор книги: Михаил Веллер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 18 страниц) [доступный отрывок для чтения: 7 страниц]

Коллективная ответственность

Время проходит свой круг – и опять приходится доказывать банальные истины.

1. Человек идентифицирует себя и других на двух уровнях – индивидуальном и групповом. Или:

Идентификация имеет двухуровневый характер.

«Я» («ты») – хороший или плохой, умный или глупый, трудолюбивый или лентяй, сильный или слабый, красивый или уродливый. А также, скажем: я – врач, муж, сын, отец, брат, меломан, альтруист. Личностная идентификация – это характеристика человека, определение человека, круг занятий и обязанностей человека. Это – портрет и анализ личности: вот ты лично, сам по себе, – что из себя представляешь, чего стоишь? Дружить с тобой или дать по морде, любить тебя или гнать, доверить тебе дело или жалеть.

Личностная идентификация – это совокупная характеристика всех качеств человека в полном объеме их связей с общим устройством мира и социума.

Но. Еще. Существуя как единица, индивидуум, личность, монада, – человек всегда и само собой существует еще как часть группы, член группы. Парень из нашего двора, нашего класса, нашего города, нашего кружка юннатов, нашей футбольной команды; нашей роты, нашего округа, нашей армии, нашего рода войск; нашего института, нашей специальности, нашей фирмы; нашей национальности, нашего народа, нашей страны; нашей политической партии, нашей сексуальной ориентации, нашего министерства.

Групповая идентификация – это принадлежность индивида к группе, обладающей определенными характеристиками, качествами, свойствами, особенностями.

2. Между индивидуальной идентификацией и групповой образуется разрыв, качественное различие. Естественное различие между человеком как таковым – и человеком как членом группы.

Этот разрыв ведет к неустранимым противоречиям и спорам.

Сам по себе хороший человек, верный и храбрый. Но – эсэсовец.

Сам по себе плохой человек, эгоист и трус. Но – был санитар и выносил из боя раненых.

Ага. Еврей. Но хороший. Русский. Но сволочь.

Есть различие между двумя сущностями человека – индивидуальной и социальной. Личность сама по себе и личность как часть своего социума – не одно и то же.

3. Человек гордится не только собой, но и своей группой. Его не существует без его группы. Я – это продукт моего народа, моей истории, наших побед. Это наш язык, наша культура, наша доблесть и наш ум. Таки да.

4. Группа – имеет свой имидж. О ней имеют более или менее стойкое представление. Что и необходимо для ориентирования в социальном пространстве мира. То есть:

Знать чужие группы досконально нельзя. Но иметь о них представление, иметь определенное мнение – необходимо. Это часть социальной карты мира, где я живу.

5. Оценивание другой группы всегда носит двоякий характер.

Если эта группа меня никак не затрагивает (древние римляне) – то я сужу о ней с точки зрения ее качеств, насколько я о них знаю, и по тем критериям, которые сейчас работают в моей группе. Они что – храбрые? мужественные? победительные? создали великую цивилизацию? гордились своими законами? – да: достойные были ребята, крутые, мощные.

Если эта группа меня затрагивает, исторически была враждебна, чем-то раздражала – о суки! Тогда оцениваем с точки зрения вреда, который от них был.

Немцы? Агрессивные, оккупанты, высокомерные, жестокие. Мы их били! Они на нас лезли. Научно-технически развитые, организованные, – но тупые, бездушные, расчетливые.

Татаро-монголы. Это просто звери! Пришли, пожгли, порезали, Иго установили. Мы храбро сражались, но были раздроблены. В конце концов им вломили и изгнали. Жестокие степные варвары!

Евреи. Эти просто лезут во все лучшие щели и норовят занять все лучшие места, причем не по заслугам, а коварством и солидарностью. Хитрые эгоистичные спекулянты.

Менты. Бандиты в погонах под крышей государства.

Врачи. Убийцы в белых халатах, кровью христианских младенцев торгуют.

Чиновники. Кровососы, взяточники, пауки, плюют на людей.

Правительство. Захапали все, что есть, и только и заботятся, чтоб не потерять власть. Добра и правды от них не дождешься.

Список бесконечен.

6. Должен ли честный оперативник отвечать за поборы гаишников? Должен ли эмчээсник Шойгу отвечать за шприц министра Кудрина, которым он выкачивает кровь из финансовых жил государства и сливает за границу? Должен ли детский хирург, умерший в пятьдесят лет от инфаркта, отвечать за упырей, торгующих детскими органами?

Нет базара. Хороший человек не отвечает за преступления, совершенные негодяями из одной с ним социальной группы.

Э-э, бабушка, бабушка!.. Не так все просто.

7. Говоря о коллективной ответственности, мы не говорим о преступниках из какой-то социальной группы. Принципиально нет.

Говоря о коллективной ответственности, мы говорим о социальной группе, совершавшей коллективные преступления всей своей структурой. Говорим о социальной группе, для которой коллективные преступления были главным направлением деятельности, или одним из главных.

Вот команда пиратского корабля. Идут на абордаж и режут пленных не все. Есть ценные для хозяйства люди: корабельный плотник, штурман, кок, оружейник. Их в бой не пускают: берегут. Следует ли из этого, что они не должны быть повешены на реях? Да: сами не убивали. Но обеспечивали деятельность группы, без какового обеспечения она не могла бы грабить и убивать. Узел за левое ухо!

Вот банда, где убивали не все. Эти двое стояли на атасе, этот взламывал дверь, этот вел машину. К стенке всех! Убийство людей – результат их совместной, групповой деятельности.

А вот террористы. Убивали только они. А эти – кормили их, одевали, укрывали, сочувствовали и снабжали. А террорист – это не уголовник. Его террор – это борьба против враждебного ему социума и за победу своего социума. Сегодняшний терроризм – это борьба социумов! А в такой борьбе воюет максимум – максимум! – десять процентов населения. Остальные – это тыл, без которого невозможна война. Объявим ли мы тыл – не отвечающим за действия фронта?

8. В начале 2-й Мировой войны в Америке интернировали всех лиц японского происхождения. 99 % – честные граждане или еще неграждане. Но. Необходимо было обезопасить свой тыл от вражеской разведки и диверсий.

Точно так же в Англии интернировали всех немцев. Ну, про отселение немцев в СССР в Сибирь и Казахстан подальше и говорить не приходится. Заметьте: не в лагеря, большое спасибо.

Вот это и есть коллективная ответственность в голеньком, чистеньком, дистиллированном виде. Японцы? Немцы? За проволоку! Увы – мы воюем с вашей страной, с вашим народом, хрен вас знает, у кого что на уме, вы – один народ, родная кровь, и шпионаж ваш очень даже возможен.

Когда англо-американская авиация сносила в щебень целые города Германии – реально это и была коллективная ответственность всего народа. Вермахт и СС не могли существовать в пустыне! Их надо было родить, воспитать, любить, кормить и одевать, снабжать и лечить.

9. Убийцу не присуждают к отсечению убивавшей руки. Но к отсечению головы. Рука – лишь рабочий орган преступной личности.

Армия, боевики, террористы, партизаны, – это лишь рабочий орган социума, группы, народа. Они – часть его. И оставшийся в целости остальной организм – очень быстро регенерирует, породит, восстановит свой отсеченный рабочий орган.

Ошибочно судить часть социальной системы в отрыве от всей социальной системы.

10. Когда одно первобытное племя – сто рыл, двадцать воинов, – налетало на другое, то убивали всех, и не могли себе вообразить иного порядка. Наши враги – не конкретные люди, но эта группа!

Она вырастит новых воинов, и через двадцать лет они уничтожат нас, вы охренели!

11. Следите за движением моей правой руки. Итак:

Любого человека идентифицируют на двух уровнях, причем каждый двоится в глазах, в смысле в мозгах. А именно:

Он – сам по себе. Сначала – его имеют за нормального приличного человека, то есть – социально адаптированного, морального, не хама и не сволочь, не дурака и не гения. Потом – его узнают и имеют за того, кто он есть на самом деле.

Он – как член группы. Сначала – как член группы трафаретной, расхожего имиджа группы, усредненный представитель самых ярких качеств группы в среднем. Потом… через него узнают его группу чуть получше. По нему откорректируют мнение об его группе. Но – он все равно останется членом той группы.

Вначале: личной идентификации еще нет, представление о нем только по имиджу группы. Потом: личная идентификация имеет все большее значение, а групповая – все меньшее.

Но: идентификация группы – гораздо устойчивее, мощнее, долговечнее идентификации личности. И если со временем имидж личности все больше расходится с имиджем его группы – имидж группы почтине меняется. «Они» все равно такие, просто «ты» не такой, как они. И чем меньше знакомство со всей группой – тем устойчивее и неизменнее представление о ней.

12. Ибо социальная характеристика, групповая характеристика, – гораздо важнее для другой группы, чем характеристика любого отдельного индивида той группы.

13. Социальная идентификация, аспект социального инстинкта, делит людей на «мы» и «они». Иначе невозможно. Эволюционный механизм, эволюционная психология неотменимы.

14. Внутри одной группы конфликт индивидов носит личностный характер. Конфликт тех же двух индивидов, но принадлежащих к разным группам, неизбежно принимает характер межгрупповой.

И тогда группа врага – автоматически воспринимается как враждебная группа.

Ибо. Столкновение двух групп отнюдь не носит характер «каждый дерется с каждым». Достаточно столкновения представителей, застрельщиков, небольших боевых групп. Группы, как шары на столе, как пятна на рисунке, сталкиваются лишь краями, чуток – но импульс удара, энергия отраженного удара, передается всей системе!

Импульс столкновения гасится всей системой группы.

Энергия удара передается всей системе группы.

Что в переводе на человеческий язык означает: все отвечают за каждого, и каждый за всех.

15. Бессмысленно пытаться лишить человека групповой идентификации. Это противоречит его человеческой сущности – человека группового. И противоречит его психологическому устройству, социальному инстинкту, руководящему им.

Бессмысленно человеку пытаться дистанцироваться от своей группы (народа, расы) перед лицом и окружением другой группы. Все равно не выйдет. Ибо групповая идентификация будет подразумеваться в глубине его существа под внешним слоем идентификации личной.

Социальное качество человека – значит в глазах людей больше индивидуального.

Ибо каждый инстинктивно ощущает себя членом группы, частью группы, человеком с групповой сущностью.

16. Групповая самоидентификация подразумевает групповое достоинство. Это «мы» совершили все подвиги в нашей славной истории, и я, как и каждый, один из нас.

Но. Точно так же. Симметрично. Неотъемно. Групповая идентификация подразумевает групповую причастность ко всем грехам, преступлениям, недостаткам конкретной группы.

Ибо группа идентифицируется не по именно положительным или именно отрицательным качествам. Но – по самым ярким, приметным, характерным качествам – независимо от их хорошести или плохости.

И в глазах другой группы – ты носитель всех качеств группы.

Более того: любой приличный человек должен помогать всем важным действиям группы! Сочувствовать, соучаствовать хоть чем. А иначе он предатель, унтерменш, человек порочный, не-групповой.

17. Вот и пусть – как член пиратской команды, как член враждебного народа, как часть группы поганой, – отвечает за всё и за всех!

Это и есть системный подход социального человека. Только такой подход, жестокий, суровый, эффективный, справедливый, и сделал человека человеком.

Твое племя и твоя группа породят другого такого же, как ты. Уничтожить тебя – значит уничтожить все твои гены, все твои связи, всю твою систему, которая тебя породила, и породит вновь.

Люди всегда это знали, не вдаваясь в науку, которой еще не было.

18. О нет, человек не остров, не сам по себе! Человек – это его семья, его народ, его страна, весь уклад его жизни, весь окружающий преобразованный мир. И должен знать человек, и всегда знал, что это не он один поступает вот таким образом – но его семья и его народ так поступают. И должен знать человек, что не один он в этом мире – но этот мир полон его заложников. Его дети и внуки, его друзья и земляки – все они заложники его действий. Все и ответят.

Этой силой и был силен человек в истории. Этой силой и поднялся.

…………………….

< Приписка сбоку:> В новейшее время, с запрещением коллективной ответственности, исчезла групповая солидарность, и народы стали беспомощны. И оказалось вдруг, что народы отсталые, полудикие, внедряясь в тело цивилизации, делают что хотят с коренным цивилизованным населением. Ибо если тысяча арабов, или пуэрториканцев, или чеченцев, или китайцев, будут в миллионном городе жестко защищать всеми силами каждого, и за каждым из них окажется стоящей тысяча готовых на все людей, – местные, повязанные запретительными законами, которыми сами себя удавливают, будут беспомощны перед пришельцами, раздроблены и слабы.

Такова сила системы перед слабостью аморфной толпы.

Кровная месть – апофеоз групповой ответственности.

Групповая солидарность – это аспект структурированной системы народа в противоположность аморфной массе толпы.

Коллективная ответственность – это оборотная сторона групповой солидарности, и групповой самоидентификации, и группового самоутверждения. Помни, что ты во всем един со своим народом. В горе и радости, болезни и печали, победе и поражении, святости и грехе. А иначе ты унтерменш, и живи-ка в земляночке отдельно от всех.

Имперский синдром

Это – плохие слова. Символ ретроградства. Колонизаторской ностальгии и великодержавного шовинизма. А также умственной ограниченности и личной ущербности. Такой тоскующий холоп, который хочет гордиться мощью барина.

Чего хочет имперствующий синдроман? Он хочет, чтобы его страна опять была великой и могучей, подчинившей и включившей в себя другие народ и земли. Если он живет за границей, в независимой стране, отпавшей от империи, – он не интересуется жизнью своей эмигрантской общины, землячества, а тянется к проблемам и интересам метрополии: идентифицирует себя с бывшей великой родиной.

Так: а плохо что? А то, что империя была плохая. Угнетала, зажимала, лгала, не давала, и вообще убивала. Свободы не было, богатства не было. Инородцев подминала, соседей оккупировала.

Так. А он, имперсиндромщик, это знает? Знает, бродяга. Одобряет? Да в общем нет – не одобрям-с. Ему самому туго жилось. А все-таки – что-то такое… хорошее… правильное!.. величественное! что-то в Империи было… Гордость была. Величие страны было. Чувство причастности к великим делам было!

Это мы открыли Антарктиду, и разбили Гитлера, и вышли первыми в Космос, и создали периодическую таблицу элементов, изобрели телевизор и сконструировали автомат Калашникова. Это великое слово «МЫ».

То есть. На уровне индивидуальной самоидентификации – дерьмово я жил и мало значил; а теперь – человеком стал, вроде. А на уровне групповой самоидентификации: я был гражданином великой страны! НАС все уважали, боялись, считались с нами. МЫ, ничтожные поодиночке, ВМЕСТЕ вершили великие дела и решали судьбы мира.

Парень – а миру было лучше, что мы решали его судьбы? Ну, нет. А сейчас что – лучше ли без нас? Гм. Кому и лучше, многим и хуже. Но: мужик – МЫ же были людьми! Хоть какая, а вера. Хоть какая, а цель. Хоть что, а для страны, а не для себя.

То есть. Дорогие мои. Чего же проще. То, что вы называете сегодня «имперским синдромом» – это потребность индивидов в величии и победоносности своей группы. Антиэгоистическая, бескорыстная, лично не мотивированная, – потребность в мощи своей группы. И сожаление, что это было и прошло.

«Имперский синдром» – это потребность в групповом самоутверждении.

А через групповое самоутверждение обретает себя и самоутверждение индивидуальное: малая я песчинка – но часть великой горы!

Да без такого комплекса человек и не выжил бы в природе, и не поднялся бы, и царем зверей не стал, и сапиенса из него не вышло бы.

Имперский синдром – это политическое проявление социального инстинкта.Проявление простое, прямое, естественное.

Имперский синдром – это социальный аспект инстинкта жизни на пике политического системообразования. Я хочу жить – это возможно только в группе – мне потребно входить в группу – и потребно, чтоб моя группа была сильнее всех, победительней всех, великее всех. Мое величие – это величие моего государства! Мы – это я!

+1. Русский – означает: человек русской культуры, русской истории, часть русского народа со всеми его свершениями прошлого и настоящего. (Англичанин, немец, француз, швед, – то же самое.)

И вот я нахожусь среди другого народа. С которым себя не идентифицирую. Ну – по двум разным причинам, возможно.

Первая. Он меня отталкивает, не уважает, не любит, не принимает. И потребность в группе я реализую в своем землячестве.

Вторая. Я ощущаю себя представителем, носителем более мощной, древней, богатой культуры и народа, чем эти латыши. И мне психологически невозможно пытаться ассимилировать в этой мелочевости, когда я куда значимее носителей этой фигни на национальном языке.

И поскольку русский (англичанин, немец, француз) – это не набор генов, а еще и продукт всей истории, всей культуры своего народа, – то, дети мои, он естественно связан со своим народом неразрывной пуповиной. Он живет заедино с его бедами и радостями, свершениями и провалами, надеждами и наградами. Ибо «русский» – повторяем, означает человек русского народа (немец, француз, англичанин).

А местные/местечковые политиканчики-активистики обвиняют его в великодержавности, шовинизме и имперском синдроме. Что он интересуется только Большой Исторической Родиной, бывшей метрополией. Вместо того, чтобы жить интересами страны пребывания. Особенно если он получил ее гражданство.

В этом случае «имперский синдром» – это индивидуальное проявление инстинкта группового самосохранения. «Русский» означает: я идентифицирую себя с русским народом. Естественно, живу его интересами. Иначе я буду латыш славянского происхождения. А я этого не хочу, и себя таковым не ощущаю.

И наша маленькая колония, землячество наше, конечно считается с происходящим за окном. Но себя считает частью великого народа, от которого сейчас отделена политически и географически. Но – не психологически! Не культурно!

А если вы живете только интересами своей колонии и местного титульно-национального начальства – вы маргиналы, перекати-поле, колонисты, мелочь пузатая и никому не нужная.

Психология роли

Психологическое обеспечение социальной роли.

Собственно, в этом и заключается весь предмет социальной психологии.

Социальную психологию следует понимать как индивидуальное психологическое обеспечение структурированного социального инстинкта. Или в конкретном случае – индивидуальное психологическое обеспечение локально обозначенного социального инстинкта. Или:

Социальная психология – это изучение психологической мотивации социальной роли.

Переводим с доступного, но специального языка – на нормальный человеческий:

Почему на самые поганые и ужасные работы – всегда находятся люди? Не только под страхом расстрела или умирая с голоду – но и добровольно, и находя в своем деле грязном и ужасном какой-то интерес, профессиональные детали, кайф даже? Откуда берутся ассенизаторы, убойщики скота, палачи?

И второе. И как это получилось, что бандиты и проститутки были нормальными мальчиками и девочками? И будешь где-нибудь рядом с ними пить кофе, скажем, так и не подумаешь о нормальных внешне людях ничего такого.

И третье. Вот люди, которые правят, власть, – они что, не понимают, сколько эгоистичного вреда в их действиях для страны и народа? Их крышевание коррупции, сколачивание миллиардных состояний, публичная ложь, – зачем она? Неужели совсем совести нет, или вправду врагам продались? Кстати: если у тебя есть миллиард – ну сколько же тебе надо, ведь не истратишь, правнукам останется: так хватит же воровать и жульничать, ну отдохни, или живи честно, или уйди на покой, да что ж ты все хапаешь, прорва?..

Для начала констатируем, что разные социальные группы плохо понимают друг друга. И:

Психологическое обеспечение групповых противоречий составляет единое целое с индивидуальным психологическим обеспечением социальной роли.

1. Когда в детстве мы играли в войну, быть фашистом никто не хотел, конечно, все хотели быть нашими: спорили. Но когда фашисты были уже назначены – в них мгновенно просыпалась нехорошая, но искренняя злодейская радость. Мы засучивали рукава, делали зверские рожи, выкрикивали пять известных немецких слов и старались глумиться над партизанами и патриотами, наслаждаясь своей властью, и страшностью, и гнусностью, садизмом и беспощадностью. Подчеркиваю: искренне получали удовольствие от того, что было нам не просто чуждо – было враждебно и ненавидимо! Э?

2. А вот студенческий стройотряд едет в эшелоне на Мангышлак. И мы, кончившие первый курс шесть орлов, едем в штабном вагоне как «опергруппа» – типа патруля, красные повязки. И раз в час мы, добровольно, по собственной инициативе, из рвения молодого служебного, проходим в оба конца весь эшелон, пробираясь меж полок, и властно смотрим, не нарушил ли кто «сухой закон»: за выпивку – высаживание из эшелона и возможные неприятности с комсомольскими выговорами и т. п. Мы не трезвенники, и не любим начальство, и не гады, мы нормальные, мы как все. Чего мы пытаемся поймать кого-нибудь на выпивке? Зачем оно нам? Пока начальство эшелона, ребята уже по 25–30, не уняли наше рвение, чтоб сидели себе тише.

4. И тогда вспоминается опыт знаменитый и страшный. Отобранные добровольцы-испытуемые делятся на две группы: тюремщики и заключенные. Все – здоровые, психически устойчивые, без дурной наследственности, с приличным ай-кью и неагрессивные. И вот одни должны сидеть за решеткой, а другие следить за соблюдением тюремного режима. Срок – два месяца. В любой момент можно отказаться от участия. Опыт прекратили через месяц. Две группы приятелей-однокашников люто ненавидели друг друга, вредя друг другу всеми доступными способами. Тюремщики уже почти увечили заключенных, а заключенные были близки к убийству сук-тюремщиков.

5. А теперь вспомним опыт, когда актер за стеклом изображает приговоренного преступника, а доброволец должен дать рубильником напряжение, причем доброволец думает, что его никто не видит, а шкала рубильника имеет полукруг делений несмертельного напряжения. И почти все не «убивают» преступника сразу, а медленно проходят контактом всю шкалу, и «преступник» корчится от изображаемых мук. Боже. Добропорядочные граждане почти все оказались любознательными садистами!

6. Ну, и в заключение вспомним еще более знаменитый опыт, и совсем не страшный. Про длинную и короткую линии и девять подговоренных участников из десяти. Девять называют короткую линию длинной, а длинную короткой. И десятый не просто колеблется. Но в большинстве случаев не хочет верить собственным глазам, не верит очевидному, а верит большинству мнений.

За каждым из вышеописанных случаев и опытов стоит огромное количество подобных. Большие числа позволяют говорить о закономерностях.

А закономерности таковы.

7. Имеет место правило первое. Социальный инстинкт в человеке часто подавляет и подчиняет себе индивидуальный. Человек совершенно искреннепредпочитает верить своему окружению, нежели своим органам чувств.

Про это и была сказочка про голого короля, которую мы играем сегодня и ежедневно.

Человек – существо групповое. Быть членом группы – означает придерживаться мнений группы, мировоззрения группы, ценностей группы. Это не приспособленчество, не лицемерие! Это могучий и главный социальный инстинкт сплавляет человеков в группу как единый надорганизм.

Группа должна действовать воедино. Информация – основание для принятия адекватного решения и действия. Группа должна воспринимать и раскодировать информацию единым образом. Для группы верно то, что ведет к достижению нужного результата.Единство – первейшее необходимое условие группы для достижения желаемого результата. Поэтому для группы раскодирование информации должно быть в первую очередь единым. Это как принцип единоначалия в бою и беспрекословного выполнения приказа.

Если ты вожак группы – ты можешь трактовать информацию по-своему вопреки всем, и группа обязана послушаться. Если ты рядовой член группы – ты должен думать как все. Так для всех легче, проще, и группа остается единой. Еще раз: это не притворство! не лицемерие! Это – инстинкт.

Рядовой член группы искренне принимает любое мнение всей группы за истинное.

Групповой конформизм – это проявление социального инстинкта.

Групповое единомыслие – это проявление социального инстинкта.

Член группы читает информацию иначе, чем чужой.

Член группы видит мир иначе, чем чужой.

Групповая истина субъективна.

Групповая истина корпоративна.

Я не знаю, как еще доходчивее и проще выразить важнейшую и основополагающую мысль о субъективности корпоративной истины. Здесь необходимо понять последовательность:

Не потому истина, что она отвечает их интересам – а потому и отвечает их интересам, что она истина! и они ее познали и применили.

8. Стремление к выживанию группы – это закон природы.

Стремление к единству группы – это закон природы.

Стремление к единомыслию группы – это закон природы.

Групповая истина служит групповому выживанию.

Истинность групповой истины определяется ее полезностью для группы. Истинно то, что ведет к результату. (Да: здесь мы имеем дело с прагматизмом в чистом виде, Чарли Пирсу привет.)

Социальный групповой инстинкт мы можем сейчас назвать инстинктом единства. А индивидуальный инстинкт выживания можем сейчас назвать инстинктом самосохранения и инстинктом информационного ориентирования в пространстве, скажем условно. Так и вот:

Инстинкт единства сильнее инстинкта индивидуального выживания.Подумай сам: их много, у них много умов и много опыта, и они все выжили вполне успешно, и ты тоже выживешь среди них, а один, вне группы, без них, ты не выживешь, это смерть. И тогда для тебя жизнь, истина и общее мнение – сливаются воедино.

Инстинкт повелевает разумом. Разум обслуживает инстинкт.

Если инстинкт приказывает признать длинное коротким – разум ищет доказательства тому, что длинное коротко.

Групповой конформизм – залог выживания.

Групповое единство видения мира – база конформизма.

9. У группы только одна пара глаз.

У группы только одна пара ушей.

У группы только одна голова.

Много рук, ртов и гениталий.

В этом ее сущность и сила.

10. Влюбленный видит любимую не теми глазами, что все. Так и член группы видит истину. Группа существует в своем измерении, в своей системе координат. Общечеловеческие ценности, мораль, ментальность в группе подвергаются корпоративному искажению. Коррекции. Довороту.

Корпоративное рассмотрение информации отличается от «общегуманитарного». Корпоративное зрение выборочно, как у орла на дальность, змеи на движение и пчелы на цвет. Одно приближается, другое удаляется; одно ярко освещается, другое притемняется. В этом нет злого умысла или индивидуального эгоизма! Это следствие и аспект самого существования группы, ибо и существует она как единый надорганизм для выполнения определенных функций, существует группа только в динамике своего группового действия!

Сущность группы – групповая функция.

Групповая функция определяет отбор и трактовку информации.

Групповое ориентирование в информации – функционально.

Сытый голодного не разумеет.

11. Представьте себя на берегу речки: луг, рощица, небо в облачках, даль безбрежная, и переходит та даль непосредственно в Космос бескрайний, черный и звездный, сейчас не видный сквозь атмосферу. И теперь представьте себе комнату объемом в кубический километр, выгороженную вокруг вас в этом пейзаже. Стены площадью в квадратный километр – не то зеркало, не то картина, повторяющая пейзаж: трава зеленая, рощи, небо в облачках. Потолок в небо расписан. То есть живая природа переходит в выгородку, в декорации неотличимые, отражающие и продолжающие природу. Даже похоже, что стены километровые – это стекло, сквозь которое просвечивает дальше натуральная природа. Но на самом деле – это такое отражение в замкнутом километровом кубе. Но – ощущение простора. Вам этого куба для жизни вполне хватает, вы в середине его находитесь.

Это – ваша зона, обиталище, здесь дом и работа.

Ваше зрение, ваш слух и обоняние, ваши планы построить дачу и половить рыбу, работа ваша и друзья иногда в гости – оно все здесь, в этом километровом кубе. Вся ваша энергия и ваши эмоции – внутри этих стен. Ваши чувства и интеллект – они способны контролировать этот километр, вы снимаете информацию с этого пространства. И все ваши психические реакции и вся значимая для вас информация – в пределах этой кубокилометровой комнаты: за ее стенами другой мир, отграниченный от вас, не касающийся вас, вы по жизни отвечаете только за свой участок, не за всю Вселенную.

Человек – не ограничен своим телом. Человек – открытая система, функционирующая заедино с окружающим пространством обитания. Все окружающее влияет на нас, а мы – на него. Геосфера, биосфера, ноосфера и т. д. – аспекты и срезы того же пространства. И вот ваши эмоции, силы, разум, чувства, – они распределены по этому километру и существуют заедино с ним. Это такой ограниченный кусок мира, объект – где вы субъект.

Вы чувствуете? этот кубический километр – это вы и есть, он наполнен вашей энергетикой, воспринят вашими чувствами. Ваше восприятие, ваше мышление – они имеют форму кубического объема.

Так вот:

Мы не можем одновременно всех помнить, обо всех заботиться, всех слушать. Не можем одновременно всем заниматься. Не можем одновременно все делать и везде быть.

Мы переходим из одной комнаты в другую. И у каждой комнаты – свой размер и форма, там своя температура и там делаются свои дела. И, заходя в комнату, мы очень быстро адаптируемся к ее условиям. Буквально переключаемся.

Большая комната или крошечная – наше зрение мгновенно настраивается на даль или близь. Жарко или холодно – организм потеет или отводит кровь от поверхностей. В тихой – слух обостряется, а где гремит музыка – слух тупеет, зато ритмы сердца и мозга реагируют. В спальне расслабляемся, у станка напрягаемся.

С жизненными ситуациями, с групповым поведением, с психологией социальной роли – происходит то же самое. Очень быстрая перенастройка психики. Смена психологии со сменой социальной роли. Как костюм переодеть.