Текст книги "Колыма ты моя, Колыма"

Автор книги: Михаил Серегин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 19 страниц) [доступный отрывок для чтения: 7 страниц]

9

После того как Коля Колыма и Череп услышали взрывы, они стали двигаться раза в три медленнее и осторожнее. Колыма оставлял Черепа в каком-нибудь укромном месте типа ямы, под корнями вывороченного из земли дерева, а сам уходил вперед и тщательно обследовал тайгу. Потом возвращался, тащил кореша пару километров и снова оставлял в безопасном месте, а сам уходил в разведку. Где-то на четвертый раз Колымы не было особенно долго, но зато, когда блатной вернулся, его лицо было радостным.

– Похоже, пришли мы, Андрюха. Места я, кажись, узнаю. Если не ошибся, то, значит, нам с тобой уже совсем немного идти осталось.

– Что, здесь твой кореш и живет? Прямо в тайге?

– Увидишь, – обронил Колыма. – Давай, залазь на спину.

– Что, прямо сейчас поедем? Темно уже, Колян!

Череп был прав. Над тайгой и в самом деле сгустились сумерки – ночь еще не наступила, но видно было уже плохо, тем более что высокие деревья пропускали вниз только малую часть света. Идти по тайге в такое время и трудно, и опасно, а главное – еще час-другой, и станет совсем темно, тогда даже место для ночевки будет выбрать толком невозможно.

– Ничего, Череп, – ответил Колыма. – Если я все правильно помню, то нам идти меньше часа осталось. Так что ночевать сегодня будем уже как люди. Давай, лезь на спину, – Колыма слегка присел.

– Погодь-ка, Колян, – Череп с трудом привстал с земли, – пока тебя не было, я попробовал на ногу опираться. И вроде ничего. Больно, но терпеть можно. Давай, я попробую сам идти.

Колыма не стал спорить. Раз кореш говорит, что может идти сам, значит, это и в самом деле так – не враг же он себе. Череп и в самом деле смог идти сам. Правда, медленно и с трудом, но все же так продвижение шло лучше, чем когда Колыма тащил его на спине. Минут сорок блатные продвигались по лесу, а потом Колыма остановился, ненадолго отошел куда-то в сторону и, вернувшись, негромко сказал:

– Все, Андрюха, считай, пришли. Теперь я уже точно вижу, что не ошибся. До места идти минут пять осталось. Но сначала нужно проверить, как там дела. Я здесь уже давно не был, мало ли что могло измениться. Да и кореша предупредить надо. Короче, Череп, садись куда-нибудь под дерево, подожди меня тут. Я сейчас схожу вперед, если все в порядке, то минут через десять вернусь за тобой. Лады?

– Какой базар, Колыма, делай все как надо, – отозвался Череп, отходя на шаг в сторону и опускаясь на землю рядом с толстым стволом лиственницы.

Коля Колыма кивнул и скрылся за деревьями. Череп откинулся назад, оперся спиной о ствол дерева. Ему бешено хотелось курить, но сигареты, взятые у вертухаев при побеге, кончились еще дней пять назад, и приходилось терпеть. «Как до кореша Колымы доберемся, первым делом надо курева попросить, – подумал Череп. – Хотя, может, у него и самого нет. Если я Коляна понял правильно, то этот пацан здесь уже давно живет. Да, интересно все-таки, что же это у Колымы здесь за кент обосновался? Тайга для блатного не место. Или он в розыске и кантуется тут, пока срок давности по делу не выйдет? Нет, вряд ли. Это здесь тогда лет десять жить придется, а разве ж это жизнь? Ни баб, ни бухла – я бы через месяц с тоски подох. Хотя люди разные бывают. Да и по фигу, в конце концов. Если он нам с ксивами и лавэ поможет, то какая разница, почему и зачем он здесь живет?»

Череп чуть подвинулся, устраиваясь поудобнее, и сдавленно охнул – нога отозвалась резкой болью. «Да, хорошо бы, чтобы этот пацан еще и в медицине разбирался влегкую», – продумал он.

Через несколько минут с той стороны, в которую пошел Колыма, раздался негромкий шорох. Вскоре из-за деревьев показалась черная тень.

– Андрюха! Пошли, все в порядке! – раздался голос Колымы.

Череп встал с земли, подошел к корешу.

– На месте твой пацан? – спросил он Колыму.

– На месте. Меня признал, помочь согласен. Пошли! – Колыма шагнул вперед, и Череп последовал за ним.

– Слышь, Колян, а что этот пацан в тайге делает?

– Как что? Живет.

– А почему в лесу-то?

– Увидишь, – негромко хмыкнул в ответ Колыма. – Если хочешь, у него самого спроси – вон он.

Череп поднял голову и посмотрел вперед. Сначала он ничего не увидел, но через секунду от одного из деревьев отделился темный силуэт и шагнул навстречу блатным. Двигался он совершенно бесшумно, словно призрак.

– Вот, Нэхату, это Андрюха, кореш мой, – негромко сказал Колыма, обращаясь к приближающемуся. – И ты, Андрюха, знакомься – это Нэхату, хороший человек.

– Здравствуй, Андрей, – голос у вышедшего навстречу блатным человека, которого Колыма назвал Нэхату, был негромким и с небольшим, но явственным акцентом. Нэхату сделал еще два шага навстречу и протянул Черепу руку.

«Ни фига себе! Это ж нерусский! – промелькнуло в голове у блатного. – Чукча какой-то!»

Нерусских Череп не любил и не понимал. Но, разумеется, сейчас момент для того, чтобы эти чувства показывать, был не очень подходящий. В конце концов, если этот человек может помочь с деньгами и документами, то какая разница, желтая у него рожа или белая?

– Здравствуй, Нэхату, – сказал Череп, пожимая протянутую ему руку.

* * *

Старейшина якутов привел блатных к себе в дом и первым делом принялся накрывать на стол. Старику помогала средних лет женщина и два молчаливых подростка лет четырнадцати. Заговаривать с гостями они не пытались, и блатные уже через минуту-другую практически перестали обращать на них внимание.

«Нехило они тут устроились, – подумал Череп, глядя на появляющуюся на столе копченую медвежатину, прасол из нельмы и горбуши, жареных куропаток, еще пару сортов какого-то мяса, которого он сразу не распознал. – В кабаке за такие разносолы лавэ отвалить пришлось бы немерено, а он так вот, запросто». На столе тем временем появились какие-то лепешки – как объяснил потом Колыма, эти лепешки заменяли якутам хлеб, миска с таежной ягодой, еще одна с солеными грибами.

– Нэхату, а у тебя сигарет нет каких? – спросил Череп, вспомнив о том, что собирался в первую очередь попросить у кента Колымы.

– Сигарет нет, – ответил якут. – Только табак трубочный.

– Ну хоть табаку дай, а то курить охота – сил никаких нет.

Якут вытащил откуда-то из угла коробку с табаком, и оба блатных, свернув себе из газет по самодельной папиросе, вышли за дверь и закурили.

– Есть в жизни счастье, – негромко сказал Колыма, выпуская из легких сизый дым.

– Точно, – кивнул Череп. Он немного помолчал, а потом, понизив голос, спросил: – Колян, а ты в этом чукче твердо уверен? Не стуканет он про нас ментам?

– Не менжуйся, Андрюха. Не тот кадр. Да и обязан он мне крепко.

– За что?

– А вот сейчас за стол сядем и спросишь.

Тем временем хозяин закончил выставлять еду, сел за стол и окликнул блатных:

– Коля, Андрей! Садитесь, поешьте, вы же после тайги голодные.

– Это точно, – ответил Колыма, входя в дом и садясь напротив якута. Его примеру последовал и Череп.

Женщина и два пацана-якута за стол не сели. Видимо, по якутским правилам садиться с гостями и старейшиной за один стол им было не положено. Следующие минут десять тишину в доме старейшины нарушало только похрустывание мелких косточек на зубах блатных – и Колыма, и Череп в самом деле здорово наголодались за время своих странствий по тайге. Сейчас они с огромным удовольствием ели как люди – за нормальным столом и хорошую еду. Правда, Череп все время был напряжен – он ждал, что хозяин начнет расспрашивать их с Колымой о том, как они попали в тайгу, да долго ли по ней шли, да откуда, и почему у них никаких вещей с собой нет... В общем, начнет задавать вопросы, отвечать на которые им с Колымой будет трудно.

Однако старый якут молчал. Он тоже спокойно ел, хоть и не так жадно, как его гости, и, казалось, совершенно не интересовался тем, откуда они появились вблизи его дома, словно визиты оборванных людей с синими от наколок руками были здесь делом самым что ни есть обыденным.

Когда первый голод был утолен, Череп решил удовлетворить свое любопытство.

– Нэхату, – он с трудом вспомнил названное ему Колымой имя, – скажи, а откуда вы с Коляном друг друга знаете? Сам он говорить не хочет, советует у тебя спросить.

Нэхату слегка усмехнулся.

– Скромный человек Коля, хвастаться не хочет, вот и не рассказывает. Он мне в восемьдесят первом году жизнь спас, тогда и познакомились.

– А как дело было? – спросил Череп.

– Очень просто. Я тогда в магаданское СИЗО попал, взяли меня по подозрению в убийстве одного охотинспектора. Я там был ни при чем, но пока в этом менты разобрались, я в камере больше месяца просидел. Ну да это ладно, первые недели три все нормально было, народ в камере был приличный, и смотрящий порядок крепко держал. А потом смотрящего по камере перевели куда-то, а его место занял нехороший человек. Смольный его погоняло было.

– Из грузин, – негромко сказал Колыма. – Тогда еще Союз был, на Колыме их много чалилось. Были среди них и нормальные люди, но и отморозки попадались.

– Вот-вот, – кивнул старый якут. – Этот Смольный как раз из отморозков был. Не знаю, чем я ему не понравился, но с первого дня, как он власть в камере взял, начал не по делу на меня наезжать. Я терпел – я ведь даже не блатной был, простой мужик, против смотрящего мне переть никак нельзя было. Но с каждым днем все хуже становилось. В общем, на третий день он и еще двое его пристежек меня опустить попытались по беспределу.

Нэхату несколько секунд помолчал, видимо, погрузившись в неприятные воспоминания. Потом продолжил:

– И опустили бы, наверное, если бы не Коля. Он тогда совсем молодой был, еще не в авторитете, но все равно не побоялся против этих отморозков пойти. В общем, предъявил он Смольному, что тот не по делу на меня наезжает. Тот понтоваться начал – дескать, я смотрящий по камере, а ты кто такой? Но Коля так все повернул, что Смольный неправ оказался, это все блатные в камере признали.

– А что тут поворачивать? – негромко проворчал Колыма. – И так все ясно было. Раз братва тебя смотрящим сделала, то надо следить за тем, чтобы понятия соблюдались, а не самому косяки пороть.

– Вот, что-то такое он тогда и говорил, – закивал якут. – В общем, Смольный увидел, что переспорить Колю не сможет, и решил силой его замолчать заставить. Втроем они тогда на Колю навалились...

– И что? – нетерпеливо спросил Череп.

– Хреново мне пришлось, – с усмешкой сказал Колыма. – Но когда охрана в камеру вломилась, я на своих ногах стоял, а эти трое лежали. Правда, в лазарете мне потом почти месяц валяться пришлось.

– Нехило, – с уважением сказал Череп. Он знал, что попусту Колыма не болтает, раз говорит, значит, так и было.

– Да уж, – кивнул Нэхату. – И Смольный, и кореша его здоровые были. Я когда пытался сопротивляться, Смольный меня один без напряга заломал. А ведь я тогда моложе был, не то что сейчас.

Череп подумал, что старик и сейчас развалиной не выглядит. Интересно, сколько ему лет? Этих раскосых не поймешь – может, сорок, а может, и все семьдесят. Кожа у него, конечно, уже морщинистая, дряблая, но зубы вроде все на месте, видит, кажется, тоже хорошо. Да и двигается легко, не как старик.

Колыма с якутом тем временем начали вспоминать общих знакомых, потом какую-то давнюю охоту, на которую старый якут возил Колымы с корешами. Черепу понемногу становилось скучно. От сытной еды он слегка осоловел, его потянуло в сон. Но ложиться спать он пока не собирался – неясно было самое важное: согласится ли старый якут помочь им с Колымой и на каких условиях. Сам Колыма пока об этом не заговаривал. И понятно – во-первых, лишние уши в комнате есть, а во-вторых, у всех этих северных чурок, кажется, считается невежливым сразу начинать разговор о делах.

– Нэхату, а выпить чего-нибудь у тебя не найдется? – спросил Череп. – А то скучно как-то без выпивки, да и соскучился я по ней. Веришь, почти год уже кроме чифиря ничего не видел.

По лицу якута пробежала тень. Было видно, что просьба блатного ему неприятна – Череп даже слегка удивился: он же не коньяк просил коллекционный! Что, якуту самогонки, что ли, жалко? Это после того, как он их такими разносолами потчевал?

Старейшина привстал с места и, повернувшись в угол, к женщине и пацанам, повелительно сказал:

– Идите к Сэрэко. И скажите, чтобы сюда, пока я не разрешу, никто не заходил. И еще – передайте ей, пусть в большом чане воды нагреет, гостям помыться надо.

Якуты послушно поднялись и, так и не сказав ни слова, вышли из дома. Старейшина встал из-за стола, отошел в дальний угол, там залез на здоровенный сундук и стал шарить по каким-то прикрытым цветными занавесками полкам. Рылся он там долго, не меньше минуты. Искомым предметом оказалась здоровенная, литров на пять бутылка, наполовину наполненная прозрачной жидкостью.

– Медицинский спирт, – не дожидаясь расспросов, сказал якут. – Девяносто шесть градусов.

– О! Самое то, – довольно кивнул Череп. – Сейчас разведем и накатим помаленьку.

Он придвинул к себе бутылку с водой и три стакана.

– Нет, мне не надо, – решительно сказал якут.

– Как же? А за встречу? – недоуменно поднял брови Череп. – За знакомство?

– Нет, Андрей, мне нельзя. Видишь, я даже своих выгнал, чтобы они спирта не видели и не знали, где я его прячу, – сказал якут.

– Почему нельзя-то?

– На наш народ спирт по-другому действует, – ответил якут. – Ты вот, Андрей, можешь, я думаю, и бутылку водки выпить, и на ногах все равно остаться. А я с пятидесяти граммов свалюсь.

– Точно, – кивнул Колыма. – Есть у них такая особенность. Ты-то, Андрюха, не местный, на зону с материка попал, а все, кто на Колыме долго живет, знают – якутам, чукчам, юкагирам пить вообще нельзя. То, что они пьянеют быстро, это еще не страшно. Плохо то, что они спиваются моментально.

– Точно, – грустно кивнул якут. – Я помню, целыми поселками люди спивались. Наш народ близко к спиртному подпускать нельзя. Это для нас хуже яда – от яда хоть сразу умирают, не долго мучаются.

– Вот оно как, – протянул Череп, отодвигая третий стакан в сторону. – А зачем же ты тогда спирт дома держишь?

– Для медицинских целей, – объяснил якут. – Рану ли прижечь, или инструмент какой продезинфицировать.

«Слова-то какие выучил! – подумал Череп. – Не такая уж он чурка, наверно. Надо с ним ухо востро держать. Эх, не сдал бы он нас мусорам. Они же наверняка награду за сведения о нас обещали». Но вслух ничего такого Череп не сказал – он считал, что переговоры с якутом лучше доверить Колыме – в конце концов, это же его кореш.

– Ну, Колян, за волю! – сказал Череп, поднимая стакан с разведенным спиртом.

– За волю, Андрюха!

Блатные выпили, закусили солеными грибами. Череп сразу же стал разливать по второй. А Колыма, помолчав несколько секунд, поднял глаза на якута и сказал:

– Нэхату, раз все твои ушли, давай о деле поговорим.

«Ну наконец-то, – подумал Череп. – А то так до утра просидеть можно».

– Давай, Коля, – ответил якут.

– Нам с корешом нужны чистые ксивы, – сказал Колыма. – Еще лавэ и гражданские шмотки. Сделаешь?

– Какой разговор, Коля! – ни секунды не раздумывая, отозвался якут. Он даже не попытался спросить, откуда Колыма и его кореш идут без цивильной одежды, денег и документов. Собственно говоря, спрашивать было и незачем – и так понятно. А про всякие подробности, например с какой именно зоны рванули блатные и куда собираются теперь податься, спрашивать не стоит. Захотят – сами расскажут.

– Сейчас у нас денег нет, но потом рассчитаемся, сам понимаешь, – сказал Колыма.

– Коля, обижаешь! Чтобы я с тебя за такую ерунду деньги брать стал! – Якут, похоже, и правда немного обиделся. – Сейчас времена, конечно, плохие пошли, даже друзья друг другу ничего даром не делают, но ты можешь считать, что за все со мной расплатился авансом. Тогда, в восемьдесят первом.

– Все равно, Нэхату. У меня лавэ немало отложено, а ты ж не миллионер.

– Все, Коля! Хватит об этом! Не возьму я с тебя ничего, – решительно сказал Нэхату. – Нет, ну скажи, если бы я тебя о помощи попросил, ты бы за это деньги взял?

Колыма только усмехнулся в ответ.

– Вот видишь. Зачем тогда меня обижаешь?

– Ладно, Нэхату. Не хочешь – не бери. Сколько тебе времени нужно будет, чтобы все достать?

– Деньги и одежду – хоть сейчас. Документы... С этим посложнее. Неделю точно подождать придется, а может, и побольше. Есть у меня в Охотске один знакомый, я с ним свяжусь, а он уж все сделает. А пока ждете – живите у меня.

– Нормально. Главное только, чтобы за пределами вашего поселка про нас никто не узнал. Как твои соплеменники, умеют язык за зубами держать?

– Насчет этого не волнуйся. Тут же весь поселок – родственники между собой, – сказал якут. – Кто же захочет на всех неприятности навлекать?

– А участковый у вас есть? – вклинился в разговор Череп.

– Сейчас нет. Предыдущий слишком любил водку. Наш, из саха. Вот и умер два года назад. А нового еще не прислали.

– Эх, завидую я тебе, дед, – Череп широко улыбнулся. – Два года ни одного мусора не видеть – это ж не жизнь, а сплошной праздник.

– Праздник-то праздник, – невесело усмехнулся якут. – Но мы не только ментов два года не видели. Врач, например, у нас в поселке последний раз был еще при советской власти. Читать, писать детей тоже сами учим – до ближайшей школы полтораста километров. Так что не волнуйся, Андрей, некому тут про вас рассказывать.

– Что, во всей округе кроме вашего поселка никаких людей нет?

– Есть. Но такие, что лучше бы не было, – хмыкнул якут. – Появились у нас недавно соседи.

– Что за соседи? – удивленно спросил Колыма. – Когда ты нас с корешами на охоту водил, никаких соседей у вас тут вроде не было.

– Так то было в девяносто девятом. А они два года назад появились.

– Кто? Геологи, что ли?

– Если бы... Старатели. «Дикая» артель.

Колыма понимающе кивнул. Что такое «дикая» артель, ему объяснять было не надо – как раз на таких и делала бизнес магаданская группировка блатных. Так что из каких людей состоят такие артели и какие там царят нравы, Колыма прекрасно представлял.

– Да, не повезло вам. Говоришь, два года назад они тут осели?

– Да. Последнее время совсем житья от них не стало. – Старейшина якутов покачал головой и принялся рассказывать Колыме о своих проблемах.

– Не позавидуешь тебе, – сказал Колыма, когда Нэхату закончил свой рассказ. Ладно, глядишь, когда я в Магадан вернусь, найду способ тебе помочь. Хотя, пока я в розыске, это будет трудно.

Якут хотел что-то ответить, но в этот момент ведущая на улицу дверь распахнулась, и на пороге появилась высокая молодая девушка с длинными черными волосами.

– Все в порядке, Нэхату Эрэкович, – сказала она. – Мальчик родился... – Взгляд девушки остановился на Колыме и Черепе, и брови удивленно поползли вверх.

– Даша, это мои друзья, геологи, – предупреждая вопрос девушки, сказал Нэхату. – Это Коля, а это Андрей. А это Даша, фельдшер с прииска, приехала к нам роды принимать.

– Здравствуйте, – сказала Даша, внимательно рассматривая «геологов».

Она достаточно долго прожила на отцовском прииске, чтобы научиться немного разбираться в «мастях». То, что к геологам сидящие за столом мужчины отношения не имели, было ясно сразу. И даже не по татуированным рукам, не по одежде явно зоновского происхождения, а в первую очередь по выражениям лиц, по глазам. Оба «геолога» были похожи на принюхивающихся волков – настороженные, напряженные и опасные даже на вид.

Но внешне Даша, разумеется, не показала, что все поняла. Да и зачем? Сбежавшие с какой-то зоны зэки вызывали у нее скорее жалость, чем страх или ненависть. И уж сообщать о них милиции она точно не собиралась.

Колыма и Череп тоже поздоровались с Дашей, потом Нэхату пригласил ее за стол, она села и тут же принялась рассказывать якуту о родившемся мальчике и его матери.

– Очень здоровый малыш, с матерью тоже все в порядке. Да, пока не забыла – Нэхату Эрэкович, я вам сейчас оставлю мазь, нужно будет смазывать ему пуповину...

– Слышь, Колян, смотри, какие буфера, – шепотом сказал Череп, незаметно ткнув Колыму локтем в бок. – Так и ходят. Неплохая телочка, а?

Колыма неодобрительно покосился на кореша и не ответил. Но Череп не унимался. Теперь он обратился уже к самой девушке:

– Даша, а вам сколько лет?

– Двадцать, – ответила девушка. – Так вот, Нэхату Эрэкович...

– А вы замужем? – перебил девушку Череп.

– Нет, – коротко ответила девушка, поворачиваясь к нему.

Череп ухмыльнулся и опустил глаза, демонстративно уставившись на грудь девушки. Даша сделала вид, что ничего не заметила, и снова повернулась к Нэхату.

– Эх, я бы ей и вдул, – негромко, но так, чтобы девушка услышала, сказал Череп.

Даша покраснела, а Череп уже явно собирался отмочить следующую непристойность, но осекся, словно на стенку наткнувшись на тяжелый и мрачный взгляд Коли Колымы.

– Что такое, Колян? Какие проблемы? Сколько можно сеансами пробавляться? Я год уж считай живой бабы не щупал.

– Доберемся, куда собирались – снимешь и пощупаешь. А пока потерпи. – Колыма говорил вроде бы совершенно спокойно, но спокойствие это было обманчиво. Череп прекрасно знал, что оно может в любой момент смениться холодной яростью – в такие моменты Колыма становился по-настоящему опасен.

– Да ладно тебе, Колян, пошутить уж нельзя.

Колыма не ответил, а девушка снова заговорила со старым якутом. Череп налил себе еще спирта и выпил залпом.