Текст книги "Властелин Африканского Рога"

Автор книги: Михаил Серегин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 11 страниц) [доступный отрывок для чтения: 5 страниц]

– Как вам нравится здешняя природа? – осведомился европеец по-английски со странной усмешкой. – Или вам больше нравится любоваться на корабли?

– Что вам нужно? – неприветливо спросил Шариф, начиная жалеть, что не захватил с собой оружия.

– Только пообщаться! – ответил европеец, примирительно подняв руки. – Я иностранец, вы иностранцы, почему бы нам на досуге не обменяться мнениями?

– С чего вы взяли, что мы иностранцы? – тем же неприветливым тоном спросил Шариф.

– Господи, да я столько помотался по свету, что могу отличить африканцев от азиатов. К тому же у вас на лицах написано, что вы просто мечтаете вернуться домой. Еще бы, такое дельце провернули! Или все прошло неудачно, у итальянца не оказалось при себе денег?

– Не пойму, о чем вы говорите, мистер, – пробормотал Шариф, весь поджавшись.

Но от его собеседника не укрылась реакция молодого человека. Европеец ухмыльнулся, поняв, что не ошибся. В его планы не входило раздражать этих ребят, а тем более пугать.

– Не важно, – отмахнулся европеец, – просто тут информация прошла по телевидению и в газетах, что у Африканского Рога на яхту итальянского миллионера напали сомалийские пираты. Потом они оставили своих заложников, судно и скрылись у берегов Индонезии в районе северо-западного побережья Суматры.

– Нам нет до этого никакого дела, мистер, – снова сказал Шариф, прикидывая, чем может грозить эта непонятная встреча.

– Не важно. Я просто подумал, что такие лихие ребята и опытные мореходы могли бы не спешить возвращаться домой. Климат у нас не такой засушливый, как в Сомали, люди приятные. Могли бы и погостить еще. А между делом и подработать немного. Ей-богу, дело стоящее. Глядишь, помогли бы потом этим ребятам вернуться домой без лишних хлопот.

Сомалийцы переглянулись, но никто не проронил ни слова. Шариф подозрительно рассматривал своего собеседника, который продолжал ухмыляться.

– Ты подумай, Шариф, – сказал европеец, поднимаясь из-за стола. – Если что, то ты можешь всегда меня здесь найти. Меня зовут Элиот.

С этими словами Эмерсон – а это был именно он – вышел из-за стола и направился к выходу. Шариф проводил его взглядом, убедился, что араб вышел вместе с ним. Повернувшись к своим товарищам, молодой вожак спросил:

– И как вам это все нравится?

– Никак, – ответил Фарах, – слишком открыто и подозрительно.

– Полиция не стала бы так действовать, – возразил Магиба. – Она во всех странах действует одинаково. Достаточно задержать нас, убедиться, что документов нет, потом предъявить для опознания итальянцам. Вот и все процедура.

– Пожалуй, Магиба прав, – согласился Шариф.

– Давайте не будем спешить, – посоветовал Фарах. – Я надеюсь, что на побережье найдутся люди, которые меня еще помнят. Если вы посидите в лагере и не будете высовывать носа, то я попробую кое-кого разыскать и навести справки об этом Элиоте. А сейчас нам лучше убраться отсюда.

– И со всеми предосторожностями, – добавил Магиба. – Они могут проследить, куда мы пойдем. Можем нечаянно навести их на наш лагерь.

Сомалийцы поднялись из-за стола и, расплатившись, вышли на улицу. В лагерь они добрались по одному и только под вечер. Утром Фарах отправился на поиски людей, которые могли помнить его по прошлым делам и которые могли бы что-то рассказать об этом загадочном европейце Элиоте.

С Эмерсоном Сиад встретился на ежегодной международной строительной выставке в Медане. Экспоцентр гудел от сотен голосов и пестрел рекламными щитами. Собеседники брели между рядами со столиками представителей фирм, не беспокоясь, что их кто-то услышит.

– Не слишком ли вы все упрощаете, Элиот? – спросил Сиад с сомнением. – А может, Интерпол подставил вам этих псевдосомалийцев?

– Были такие сомнения, дорогой Сиад, честно сознаюсь. Вот если бы они на следующий день ко мне прибежали и согласились, то я бы и не сомневался.

– Они могли прибежать не с согласием, а с наручниками, – недовольно возразил Сиад.

– Не могли. Я здесь легально. Предъявить мне абсолютно нечего.

– Так уж и нечего?

– По большому счету, конечно, можно прижать меня к стене и годами доказывать мою причастность. Но Интерполу нужно не это, а выход на руководителей высшего звена. Я для них – мелкая рыбешка. Наручники мне не грозят. Но это не главное. Главное то, что Паголетти слишком заметная фигура в международном бизнесе, чтобы играть в такие игры.

– Согласен с вами, – кивнул головой Сиад. – К тому же я знаю его в лицо. Это действительно Луиджи Паголетти, владелец сети отелей в Европе, Восточной и Юго-Восточной Азии. Ему принадлежат солидные доли во многих крупнейших туристических бюро, агентствах пассажирских перевозок.

– Рестораны, аквапарки и так далее. Вот именно, дорогой Сиад. Если даже учесть, что полицейские протоколы липовые, а список похищенного на борту сомалийскими пиратами не соответствует действительности, то реакция потерпевшего не вызывает никаких сомнений. Я видел их лица не только по телевизору. Вы бы видели, какую истерику закатывала синьора Паголетти. Но больше всего меня убедило то, что эти ушлые ребята быстро бросились наводить обо мне справки. Хорошо, что я предвидел это и расставил сети. Один из помощников этого Шарифа некий Фарах одно время промышлял в этих местах. У него остались кое-какие связи, и он ими воспользовался. Так что это настоящие сомалийские пираты. То, что нам и нужно.

– Что ж, это весьма удачно, – согласился, наконец, Сиад. – Они засветились с этой яхтой, теперь есть на кого отвлечь внимание. Поздравляю вас, Элиот. Продолжайте с ними работать и готовьте первую операцию. И еще. Сомалийцы плохо знают местные условия. Постарайтесь, чтобы они не попали в руки полиции.

Глава 5

Остатки опасений, которые еще были у Шарифа, развеялись. Сухогруз с бокситами шел прямиком в гавань, где пираты устроили свой лагерь. Элиот не обманул. Все произошло очень быстро. Шариф со своими людьми поднялся на борт судна, когда рубка была изрешечена пулями. Отключив связь и систему опознавания, Шариф подал сигнал. Индонезийцы поднялись в рубку и повели захваченное судно.

– А ты молодец, сомалиец, – похвалил Эмерсон, когда Шариф присоединился к нему в катере. – Лихо работаешь. Эта руда стоит очень дорого, так что местное население скажет тебе очень большое спасибо. Скоро рыбакам будет что есть. Мы тоже заботимся о грамотном природопользовании и благосостоянии народа. А все, кто плавает здесь, должны вносить плату за проход через наши воды.

– Вы не собираетесь брать выкуп? – понял Шариф.

– Спокойно, парень, – ответил Эмерсон, похлопав Шарифа по плечу. – Груз стоит гораздо больше, чем судовладелец сможет заплатить за свое судно и команду. Однажды он нас уже надул. Так что теперь он лишится судна и груза. А выкуп за команду он все равно заплатит. Пусть знает, что шутки с нами плохи.

– Это понятно, – согласился Шариф, – только, когда мы впервые встретились…

– Конечно, я помню наш разговор, – перебил сомалийца Эмерсон, – но иногда приходится заниматься и такими вещами. Ты не представляешь, сколько денег уходит на подкуп должностных лиц, полиции и все такое. Здесь тебе не Сомали. Малайзия, Индонезия – сейчас активно развивающиеся государства. Армия и полиция у них прекрасно оснащены и обучены. Так что наше дело здесь связано с большим риском. Это ты тоже учитывай. А цели наши чисты, можешь не сомневаться, брат.

Шариф пожал плечами и промолчал. Англичанин говорил разумные вещи, но какой-то червячок сомнений все же шевелился и не давал покоя. Посоветоваться, просто поговорить о своих сомнениях Шарифу было не с кем. И Магиба, и Фарах, наиболее близкие ему люди, с кем он мог откровенно говорить о том, что у него на душе, его не понимали и не поймут. Их интересовали только деньги, а каким способом они добыты, помощников мало волновало. Конечно, сомалийцы гордились тем, что не убивали своих пленников, не обращались с ними жестоко. Это был своего рода кодекс чести. Судовладельцы могли быть уверены, что при соблюдении ими требований пиратов заложникам ничего не грозит. Даже самим судовладельцам и собственникам грузов особой беды не грозило. Суда и грузы были застрахованы, страховые компании компенсируют потери. Внакладе никто не останется. Но здесь, в Юго-Восточной Азии, все было иначе. Любой намек на неповиновение, любая заминка судовладельцев с выплатой выкупа карались весьма жестоко. Фарах знал случаи, когда заложников убивали, несмотря на то, что выкуп за них был заплачен.

Если верить Эмерсону, то его люди были не такими. Это другие пираты вели себя так жестоко. Когда Шариф ссылался на телевизионные передачи и статьи в газетах, говорил англичанину, что за последние годы в Юго-Восточной Азии пропало без вести около тридцати моряков с захваченных пиратами судов, неизвестна также судьба четырех кораблей, Эмерсон пожимал плечами и отвечал, что, возможно, журналисты слишком нагнетают обстановку.

Примерно через неделю Эмерсон привез Шарифу деньги.

– Держи, – сказал англичанин, передавая сомалийцу пакет с деньгами, – это доля твоих людей. Здесь даже больше, чем я тебе обещал за захват судна.

– Это что, премия? – удивился Шариф.

– Нет, аванс. Думаю, ты не откажешь мне в помощи. Уж больно местная полиция плотно села на хвост моим людям, а рисковать не хочется. Тебя здесь не знают, вот я и решил, что ты можешь помочь.

– Что я должен сделать?

– Сущий пустяк. Переправить в порт грузовик с товаром. Двести килограммов груза с поддельными документами. Его загрузят на судно, которое я тебе назову. Документы хорошие, и тебе ничего не грозит, даже если тебя остановит полиция. Просто за моими людьми могут следить, и тогда груз попадет в руки властей.

– Что за груз?

– Кое-какая аппаратура. Все упаковано в ящики, но только обращаться с ними нужно осторожно, а то повредите содержимое. Согласись, что такие деньги за пустяковую работу – это хорошо.

В данном случае Эмерсон нисколько не кривил душой. Англичанин в самом деле не хотел рисковать. Груз был очень важен и мог пролить свет на его деятельность. Стоило только полиции заподозрить, кто стоит за этим грузом, и его хозяева Эмерсону этого не простят.

По совету англичанина Шариф не взял с собой никакого оружия. Грузовик с водителем подошел в назначенное место к частным складам на окраине города. Сомалиец ждал его с Магибой, Фарахом и еще двумя своими земляками. После того, как груз будет сдан на судно, Шариф хотел опять потолкаться в порту и присмотреться к кораблям. Его не оставляло желание вернуться на родину, хотя бо ́льшая часть пиратов хотела продолжать сотрудничество с англичанином. Тот хорошо платил сомалийцам за их работу.

Люди Эмерсона шустро грузили ящики в машину. Деревянные ящики были небольшими, но тяжелыми. На них красовались яркие наклейки. Шарифу показалось, что последние ящики, которые грузили в кузов индонезийцы, были намного легче, чем все остальные, но он не придал этому значения. Наконец англичанин передал сопровождающим документы на провоз и передачу товара.

– Запомни, Шариф, – напутствовал Эмерсон юношу, – документы хорошие. Если вас остановит полиция, не бойся. Можешь даже разрешить вскрыть пару ящиков и показать содержимое. Только если вас будут задерживать – запомни, если только вас будут задерживать и попытаются арестовать машину, – только тогда вы должны все бросить и бежать. Если уж случится так, что вас поймают, то ни в коем случае вы не должны упоминать меня или кого-то из нас. Вас просто наняли как грузчиков. Всплывет, что вы здесь находитесь незаконно, отделаетесь всего лишь тюрьмой, откуда я вас в любом случае вытащу. Проговоритесь о связи со мной – и сам Аллах вас не спасет.

Эмерсон говорил правду. Он собирался вытаскивать сомалийцев из тюрьмы и отправлять на родину в случае провала. Правда, именно в том случае, если они не проболтаются о нем. Шариф со своими людьми был ему еще очень нужен. В противном случае он собирался сделать так, чтобы сомалийцы вообще никогда не вышли из тюрьмы. Живыми.

Шариф уселся в кабину с сопроводительными документами, а его люди забрались в кузов. Путь в грузовой порт занял около четырех часов. Машину остановили только один раз перед самым въездом на территорию порта, но Шариф почувствовал волнение, какого давно не испытывал. В чужой стране, без оружия и знания языка он чувствовал себя, мягко говоря, неуютно. То ли дело в море, когда есть возможность уйти от преследования в любую сторону с помощью мощных катеров.

Шарифу не пришлось вступать в дискуссии и общаться с полицейскими. Документы предъявлял водитель-индонезиец. Он же разговаривал в порту с вахтенным помощником нужного судна. Когда ящики уже поднимали на борт сухогруза, к Шарифу подошел Магиба.

– Прости, Шариф, – помявшись немного, сказал эфиоп, – не удержался. Во всем виновато мое воровское прошлое.

– Ты что, украл что-нибудь? – насторожился Шариф.

– Нет, что ты! – отмахнулся Магиба. – Я только посмотрел, что в этих ящиках.

– Руки тебе оторвать, – прошипел Шариф. – А если сейчас заметят, что ящики вскрывались?

– Не заметят, я все сделал чисто. Дело не в этом. Там взрывчатка. Фарах это точно определил.

– Взрывчатка?

– Ну да. Несколько крайних ящиков были действительно с какими-то приборами, манометрами и всякой такой же ерундой. Но в остальных была взрывчатка.

– Ну и что, – сказал Шариф, – продали кому-то взрывчатку, и что же в этом такого?

Магиба только пожал плечами и отошел. Шариф смотрел на ящики, которые грузились на судно, а в душе у него появилось какое-то нехорошее предчувствие. Он не мог понять, почему этот факт его стал беспокоить.

Прошло еще несколько дней. Шариф дважды выходил со своими людьми в море. Задания, которые ему давал англичанин, были непонятными, зато простыми. Сомалийцы похитили два буксира и отвели их на базу индонезийцев. Эмерсон ответил на вопрос Шарифа очень просто: буксиры нужны для того, чтобы проще было разворачивать, заводить и выводить захваченные суда из бухты. Ответ убедил сомалийца.

Вечером Шариф, который жил на базе индонезийцев, сидел в отведенной ему комнате перед телевизором. Он откровенно скучал по своим землякам, но Эмерсон сказал, что тот всегда должен быть под рукой, а остальным лучше находиться рядом с катерами в своем временном лагере. Шарифу было немного стыдно, что его земляки сейчас испытывают большие неудобства, в то время как он находится в практически комфортабельных условиях. Утешал себя он тем, что они добровольно решили задержаться в Индонезии. Шариф пытался убедить своих людей вернуться домой, ссылаясь на то, что семьи волнуются и могут посчитать своих мужчин погибшими. Но деньги затмили здравый смысл, и пираты категорически не хотели так быстро возвращаться. Самое неприятное было в том, что их поддерживали Фарах и Магиба.

Неожиданно в новостях стали рассказывать о террористическом акте, проведенном в Адене. На экране возникло изображение борта американского военного корабля, развороченного страшным взрывом на уровне ватерлинии. По словам ведущего новостей, двое террористов подогнали к борту военного корабля и взорвали маленький катер, который был начинен взрывчаткой. При взрыве погибло семнадцать моряков, десятки человек получили ранения. Никак в войну не наиграются, подумал Шариф. Чего они добиваются этими акциями? Сомалиец поморщился и вышел на улицу.

В центре бухты Шариф увидел несколько лодок. Эмерсон с помощью инструктора тренировал своих людей в подводном плавании. Через некоторое время лодки приблизились к берегу. Погружения продолжались, но теперь уже около пирса и борта захваченного сухогруза. Шариф некоторое время наблюдал за занятиями. Он кое-что понимал в этом деле. В Находке, когда Шариф учился в мореходном училище, он посещал занятия по подводному плаванию и освоил акваланг.

Когда занятия закончились и пловцы стали расходиться, Шариф увидел, что инструктор, оказывается, все время находится под конвоем. Это поразило сомалийца, и он решил подойти ближе.

– Этого слишком мало! – возмущался инструктор, хмуро глядя на Эмерсона. – Ваших людей нужно обучить приемам медленного подъема с больших глубин. Это же просто опасно. Вы знаете, что такое кессонная болезнь?

– Вас это не касается, – отрезал англичанин, – я сказал – только владение аквалангом, навыки погружения и передвижения под водой с ориентированием. Все.

– Значит, я готовлю смертников? – с угрюмой усмешкой спросил инструктор.

– Вас это не касается, – снова отрезал Эмерсон, смерив инструктора взглядом, и приказал двоим вооруженным пиратам: – Уведите его.

Шарифу удалось вовремя свернуть за угол. Он посчитал, что лучше англичанину не знать, что его сомалийский друг все слышал. Почему Шариф так решил, он пока и сам не мог понять. Но ему так показалось.

Через час Эмерсон сам нашел Шарифа. Он обнял молодого человека за плечи и пошел рядом.

– Завтра ты мне будешь нужен, Шариф. Только один, без твоих людей.

– Один? – удивился Шариф. – Зачем я вам один?

– Все очень просто, – улыбнулся англичанин, – я же вижу, что тебе здесь тоскливо, что тебя тянет на родину. Не ровен час, заявишь, что уходишь. Вот я и пытаюсь с пользой провести отпущенное Аллахом время нашей дружбы. Я хочу, чтобы ты поучил моих людей управлению большими судами. У тебя ведь есть такие навыки, не правда ли?

Шариф понял, что до англичанина дошли слухи о его русском прошлом и учебе в мореходном училище. Он поморщился, но ничего изменить уже было нельзя.

– Вообще-то у меня есть кое-какая подготовка судового механика, – ответил он. – О штурманском деле и судовождении я только имею общие представления, не больше.

– Ну-ну, не скромничай, Шариф. Ты окажешь мне большую услугу. И, естественно, не бесплатно.

– Хорошо, Элиот, – согласился Шариф. – Как вы хотите это организовать? Будете выводить в море захваченное судно, которое стоит в бухте?

– К чему такие сложности, мой юный друг? Мы просто захватим судно в проливе, проведем его некоторое время, а потом уйдем. Вот и все. Настоящее большое судно.

Танкер-химовоз «Дэви Мэдрим» шел своим курсом вдоль побережья Суматры. Появившиеся катера открыли бешеный огонь по судну с обоих бортов. Эмерсон собрал для этой операции около пятидесяти человек. Более того, Шариф удивился тому, что всех бойцов англичанин одел в какую-то полувоенную форму. Часть людей были в черных масках с прорезями для глаз, носа и рта. Это было необычно. Раньше Шариф в таких операциях с англичанином не участвовал. Он решил поинтересоваться этим позже. А сейчас, сидя в одном из катеров, который держался чуть в стороне, сомалиец наблюдал за действиями пиратов.

Капитан, наконец, понял, что попытка уйти от пиратов ничего не даст, и застопорил ход. Люди Эмерсона дружно взобрались на борт и рассыпались по судну. Шариф услышал по рации команду подниматься на танкер и велел рулевому приблизиться к захваченному судну.

Моряков на палубе не было. Наверное, Эмерсон загнал всех во внутренние помещения. В рубке, куда поднялся Шариф, кроме англичанина, было только трое пиратов. Шариф стал показывать, где и как отключается электроника системы опознавания судов, передатчик. Затем стал объяснять и показывать, как ведется судно, какие приборы для этого нужны и как ими пользоваться. Пираты Эмерсона поочередно вставали к управлению, пробовали менять и возвращаться на курс. Судя по всему, выбранные для обучения пираты кое-что умели и знали. Прошло около часа, прежде чем Эмерсон приказал заканчивать тренировку.

– Все, пора уходить! Этого достаточно.

– Элиот, я не уверен… – начал было возражать Шариф.

– Я сказал – достаточно! – жестко ответил англичанин. – Я убедился, что мои люди имеют определенные навыки. Они не будут водить суда через океан.

– Куда же? – насторожился Шариф, несколько ошарашенный стальными нотками в голосе Эмерсона.

– Ты задаешь слишком много вопросов, парень! Быстро в катер! Скоро здесь будут патрульные корабли.

Шариф быстро сбежал по трапу на палубу. Он успел заметить, как в один из катеров спустились двое моряков танкера: кажется, капитан и старший помощник. Значит, англичанин решил устроить не только тренировку, но и подзаработать на заложниках. Танкер медленно дрейфовал, когда катера понеслись к берегу.

На берегу Шариф снова попробовал завести разговор с англичанином.

– Может быть, ты мне все же объяснишь, Элиот, что все это значит? – потребовал он. – Я не люблю участвовать в делах, не понимая целей и не зная последствий. К чему весь этот маскарад? Зачем так много людей?

– Другие вопросы будут, или это все? – холодно спросил Эмерсон.

– Будут, – заносчиво заявил Шариф. – Ты взял заложников. Будет ли моя доля в выкупе за них, помимо оплаты моей услуги по тренировке судовождения?

– Отвечу тебе по порядку, – процедил сквозь зубы Эмерсон, – ты сделал то, о чем тебя просили. Тебе заплатят ровно столько, сколько обещали за твою услугу. Остальное – не твое дело. Маскарад нужен для того, чтобы все подумали, что на судно напали экстремисты из местных патриотических движений этого региона. Какие-нибудь повстанцы Абу Сайяфа, Асех, Джемайя Исламах или «морские тигры Тамилы». Эти двое – не заложники, а свидетели. Никакого выкупа за них я требовать не собираюсь. Мне не нужно, чтобы кто-то догадался о целях этого нападения.

– Ты их убьешь? – с ужасом спросил Шариф.

– Эти люди исчезнут без следа. А ты перестанешь лезть в наши дела! – рявкнул англичанин.

– Ты не посмеешь!

– Не я. Аллах решает, чему суждено случиться, а чему нет, – холодно и презрительно ответил Эмерсон. – Пусть смерть этих двоих неверных послужит нашим священным целям. Или ты, мусульманин, будешь их защищать?

– Я… – не нашелся, что ответить, Шариф, путаясь в мыслях и эмоциях.

– Да, я вижу, что ты не молишься Аллаху, не соблюдаешь то, что предписывает Коран, – более мягко заговорил Эмерсон. – Это плохо. Даже я, европеец, и то поверил в великого Аллаха, признал его единым и всемогущим богом. Тебе должно быть стыдно, Шариф. Задумайся об этом, пока прощение еще возможно. Только не забудь, что и твои руки, вместе с моими, обагрены кровью неверных.

Эмерсон круто повернулся и ушел, оставив Шарифа одного. Молодого сомалийца переполняли смятение вперемешку с бешенством. Последнее замечание Эмерсона ему крайне не понравилось. Шариф не знал, что ему делать. Сегодня он увидел истинное лицо англичанина. За всеми этими недомолвками, секретами и поступками чувствовалось что-то другое, опасное и страшное. Только сейчас Шариф ощутил всем своим нутром, что англичанин не тот, за кого себя выдает. Это не тот человек, каким он казался раньше. Сомалиец понял, что Эмерсон мог убить, не моргнув глазом. Какая-то страшная ледяная жестокость сквозила в нем. А сам Шариф оказался повинным во всех жертвах, которыми сопровождались его совместные с Эмерсоном налеты.

Сиад прибыл на базу Эмерсона поздно вечером. Англичанин был в приподнятом настроении.

– О! Сам Омар Аль Фарук осчастливил нас своим визитом!

– Прошу вас, Элиот, даже наедине называть меня Сиадом.

– Хорошо, хорошо, Сиад, – согласился Эмерсон. – Только здесь мы в полной безопасности и без лишних ушей.

– И тем не менее! Не забывайте об участи нашего несчастного Хамбали, который попал в руки Интерпола. Мы с вами не последние люди в организации, чтобы надеяться, что за деньги или иными способами нам удастся выбраться из-под стражи.

– Хорошо, прошу прощения. Пройдемте ко мне. Вы ведь хотите узнать, как идут приготовления?

– Да, Элиот. Меня интересует степень готовности.

Эмерсон и его гость прошли в дом, где жил англичанин и который являлся его штабом в этом скрытой от посторонних глаз бухте.

– Как вы знаете, Сиад, акция по отвлечению внимания от этого региона проведена успешно.

– Вы имеете в виду взрыв американского корабля в Адене?

– Конечно. Эта ваша блестящая идея выполнена. Сейчас мы здесь имеем десять похищенных буксиров, которые рассредоточены во всех местах предполагаемого проведения акции. У троих моих людей есть достаточные навыки, чтобы завести большое судно в порт и направить его в сторону берега. Как запасной вариант подготовлены десять пловцов, которые могут провести диверсии с использованием взрывных зарядов на судах, которые уже стоят у пирсов в портах.

– Попутное отвлечение внимания проводили?

– Конечно, уважаемый Сиад. Я помню ваши наставления. Часть наиболее заметных и непонятных для наших врагов операций мы проводили, одевшись так, как обычно одеваются повстанцы в Юго-Восточной Азии. Боюсь, что Куала-Лумпур собьется с ног и сломает голову, выясняя причастность различных группировок к этим операциям.

– Очень хорошо, Элиот. А как ваши сомалийцы?

– Сомалийцы свое дело сделали. Их предводитель Шариф оказался покладистым парнем, но несколько наивным. Кроме того, его люди очень любят деньги, а я оказался щедрым работодателем.

– Ничего удивительного, учитывая обстановку в Сомали. Рыбаки там сейчас очень бедствуют. Так как вы намерены поступить с сомалийцами? Надеюсь, не думаете их всех ликвидировать как свидетелей?

– Ни в коем случае, уважаемый Сиад. Они не привыкли к большой крови там у себя в Африке. Здесь они так запачкались при участии в наших акциях, что им лучше молчать об этих делах. Я об этом Шарифу уже намекал. Я считаю, что от них нужно как можно быстрее избавляться и помочь им добраться на родину. После того, как они уйдут, мы известим спецслужбы через нашу агентуру, что все происходившее здесь было делом их рук, свернем все активные действия вплоть до проведения акции.

– Инструктор вам еще нужен?

– Уже не нужен. Я собираюсь его на днях отпустить.

– Что?! – страшно удивился Сиад. – Как отпустить? После того, как он видел все, что здесь проводилось?

– Вот именно, – хитро улыбаясь, ответил Эмерсон. – После того, как он все это видел.

– Простите?..

– Видите ли, Сиад, он представления не имеет о том, в какой части острова находится. Его везли сюда с курорта Сабах больше суток и с завязанными глазами. За все время, что он здесь находился, некоторые мои люди произносили в его присутствии специально подготовленные фразы. Вся информация, которую он получил, говорит только об одном, о том, что он находился в руках повстанцев Абу Сайяфа. А еще он знает, что у нас участвовали в акциях сомалийцы. Так что инструктору обязательно должен удаться побег. Уж я за этим прослежу лично.

– Хм, вы меня поражаете, Элиот. У вас определенный талант лисьих ходов.

– За это меня и ценит наш Учитель, Сиад.

Шариф твердо решил больше не идти на поводу у своих людей и срочно возвращаться домой. Что-то ему не нравилось в этом англичанине и сильно пугало. Столько денег, сколько удалось заработать за время своего последнего путешествия, пираты еще ни разу домой не привозили. Хватит, решил Шариф, больше я не дам себя уговорить. С этим настроем он и отправился во временный лагерь своих сомалийцев.