Текст книги "Ни слова о магах"

Автор книги: Михаил Кликин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 29 страниц) [доступный отрывок для чтения: 11 страниц]

– Спасибо, – сказал Стас.

– На здоровье. – Старушка улыбнулась ему, и они разошлись, довольные друг другом.

Часы показывали половину четвертого. До конца срока, отведенного участковым, оставался целый час. Но Стас решил времени зря не терять и отправился по маршруту, подсказанному улыбчивой старушкой. Он отсчитал три перекрестка, повернул направо и долго шел прямо. Так долго, что начал сомневаться, верное ли направление выбрал. Кругом теснились одноэтажные щитовые домики, прячущиеся за высокими глухими заборами. Иногда из-за дощатых изгородей, почуяв чужака, глухо, словно просту-женно, лаяли псы. Улица была пустынна, и уточнить дорогу было не у кого. Единственное, что заставляло Стаса по-прежнему держаться выбранного направления, так это далекие крыши пятиэтажек, периодически выглядывавшие в узкие промежутки меж заборов.

А потом он увидел пруд – затянутый тиной небольшой водоем, у берегов поросший высоким тростником. Дома здесь расступились шире, и панельные пятиэтажки вдруг оказались совсем рядом.

Он, уже не боясь заблудиться, направился к ним и вскоре вышел на захламленный пустырь, больше похожий на городскую свалку. Дорог здесь не было, только множество пересекающихся, сплетающихся тропочек. Стадо пятиэтажек паслось на противоположной стороне пустыря. Ему надо было туда, но…

На пути, занимая стратегически важную точку на пересечении протоптанных дорожек, стояли люди.

Интуиция подсказывала, что с людьми этими лучше не встречаться.

Но Стасу надо было к пятиэтажкам. Через полчаса он должен оказаться за пределами города, и не только потому, что так велел Степан Ильич, но и потому, что он надеялся до наступления вечера попасть в Сидельниково и, если получится, остаться там на ночлег.

Стас решил обойти подозрительную компанию стороной, по краю пустыря. Он было двинулся по одной из тропочек, но тут же понял, что его заметили.

– Эй, парень! – окликнули издалека.

Он остановился, решая, что делать: бежать? куда?

– Что? – откликнулся он.

– Поди сюда! – лениво позвали его.

– Зачем?

– Поговорим!

“Сегодня все зовут меня поговорить, что за день?” – усмехнулся про себя Стас. И крикнул:

– О чем?

– Чего орать-то через всю площадь? Поди сюда, говорю!

– Площадь, – усмехнувшись, негромко повторил Стас. – Это у них называется “площадь”.

В компании было шесть человек. Это много. Двое малолеток – наверное, нет еще и пятнадцати, – а вот остальные выглядят взрослей.

– Пойдем, пойдем, – сказали совсем близко, за спиной, и Стас, вздрогнув, оглянулся. Он не услышал, как сзади подошли еще двое, похожие друг на друга, словно братья, – руки в карманах, кривые ухмылочки, мятые кепки, надвинутые на прищур глаз. – Боишься, что ли?

Итого восемь. Слишком много.

Но бежать он не мог.

– Пошли, – сказал один из братьев. – У нас там костер, шашлычок. Угостим, чего уж. Нам не жалко.

И Стас пошел.

Действительно, на костре жарилось мясо. Вокруг огня сидели хмурые парни, держа в руках проволочные вертела.

“Уж не хряк ли Маши, хозяйки пивбара?” – подумал Стас, остановившись в трех метрах от костра. Подойти ближе он не решился. Те двое, что конвоировали его, присоединились к компании.

Его с интересом разглядывали.

– Это ты там играл? – спросил один из парней, рыжий, веснушчатый увалень в рваной фуфайке и резиновых сапогах.

– Я, – признал Стас.

– Много накидали?

– Три рубля.

– А налог?

– Что? – Стас сделал вид, что не понял, к чему клонит конопатый.

– Налог и плата за место. У нас теперь рынок, бесплатно ничего не делается.

– Я не знал. – Стас пожал плечами.

– Не знал?… Но догадываться-то должен был. Верно я говорю, Серый?

– Точно, – подтвердил один из конвоиров. – Незнание закона не освобождает от ответственности.

– Денег у меня нет, – сказал Стас. – Было двадцать три рубля, но я на них хлеба купил.

– А у нас как раз хлеба нет. Мясо есть, а хлеба нема. – Рыжий в притворной досаде хлопнул себя по широким бедрам, скорчил рожу, и все нестройно рассмеялись. Не смеялся один Стас.

– Сыграй нам тогда, – предложил рыжий. Он явно был здесь за главного. – Вместо платы. А если нам понравится, мы тебя мясом угостим.

– Нет, – сказал Стас, – не могу, струна лопнула.

– Врешь. Нехорошо… Доставай гитару, поглядим, что там у тебя лопнуло.

– Вру, – согласился Стас, сделав маленький шажок назад. – Но играть не буду.

– Слышите, парни? Он не хочет играть. Упрямый! Что будем делать?

– Сделать ему испанский галстук, – предложил один из малолеток.

– Я сам сыграю, – хрипло сказал обритый наголо коротышка с наколкой “Женя” на мускулистом плече. – Дай сюда гитару.

– Я пойду, – сказал Стас, отступив еще на шаг.

– Никуда ты не пойдешь, – зло заявил конопатый. – Давай гитару. И мы тебя не тронем.

– Нет.

– Ты что? Не понял? Да кто ты такой? Ты, патлатый, мы же тебя быстро опалим, как поросенка. Будешь визжать, дергаться, да кто тебя услышит? Мы же прямо здесь тебя и зароем. Слышишь, ты, хиппи вонючий?

– Я не хиппи, – сказал Стас спокойно. – И даже не пацифист. А вонь здесь идет от вас, шакалы помоечные.

– Что? – Рыжий привстал. У всех остальных отвисли челюсти. – Что? – Он отбросил вертел с нанизанным на него куском мяса, шагнул вперед. В его глазах разгоралось бешенство. – Что? – еще раз спросил он и, стиснув кулаки, кинулся на Стаса.

Он был слишком медлителен и неловок. Стас легко увернулся от размашистого удара, поймал скользнувшую по плечу руку, слегка потянул на себя и ударил повалившегося противника ногой в живот. Рыжий, гортанно булькнув, сложился пополам.

Шпана растерялась.

Стас, воспользовавшись мгновением, подскочил к костру и сильным пинком швырнул пылающие доски, горячие угли и пепел в изумленно вытянувшиеся лица. Кто-то вскрикнул, кто-то опрокинулся на задницу, кто-то, напротив, вскочил на ноги – разглядывать было некогда, и Стас, подхватив гитару под мышку, стремглав бросился к недалеким пятиэтажкам.

– Держите его! – сдавленно прорычал конопатый. – Не дайте уйти этой суке!

– Я ни черта не вижу! – истерически крикнул кто-то. – Мои глаза… вот черт!

Стас несся быстро, как мог. Рюкзак колотил по спине, словно подгоняя. Тяжелый громоздкий футляр норовил выскользнуть из рук.

– За ним! – Шпана опомнилась. – Не уйдет! Перехватим его!

– Он мой! Я ему лично потроха выпущу! – орал конопатый.

У них были ножи, это несомненно. Самодельные финки с наборными рукоятками, любовно выточенными ложбинками кровотока на бритвенно-острых лезвиях.

“Псы с городских окраин, есть такая порода, – вспомнил Стас строку из песни. – С виду обычная стая, их больше от года к году…”

Пустырь кончился. Стас перепрыгнул живую стену плотно посаженного шиповника и оказался на тротуаре, в окружении серых бетонных стен. Какая-то женщина взвизгнула, испуганная его неожиданным появлением, и зажала рот ладонями. Из ближайшего подъезда выглянул мужчина, стремительно наклонился, поднял с земли обломок доски. Три бабульки, сидящие на скамейке, синхронно повернули головы на шум.

– Извините! – Стас на секунду остановился. – Где здесь лесопилка?

– Там, – женщина махнула рукой.

– Спасибо. – Он обернулся. Погоня приближалась. Преследователи больше не кричали, они бежали молча, ровно, их ярость прошла, уступив место целеустремленной злобе. Сейчас они действительно напоминали стаю бродячих псов, загоняющих подраненную, истекающую кровью жертву.

“… Ты шепчешь, они услышат…”

Мужчина с доской в руке только сейчас заметил преследователей и нырнул назад, в подъезд. Это дело его не касалось. Женщина тоже заторопилась, свернула с тротуара. Бабульки на лавочке равнодушно отвернулись. Сверху, с балкона, заверещал истошный голос:

– Павлик, немедленно иди домой!

Малыш, играющий в песочнице, поднял голову.

Стас понял, что помощи здесь ждать не от кого, и побежал дальше. Тяжелые ботинки бухали об асфальт, и отзвуки топота гулко плескались в серые стены домов.

За последней пятиэтажной он увидел лесопилку – штабеля бревен, кран, упирающийся стрелой в небо, вздымающиеся железобетонные балки и раскинувшаяся поверху паутина тросов. А еще он увидел насыпь дороги. За ней ничего не было – ни домов, ни заборов, ни огородов. Только холмистые луга и затянутые туманным маревом перелески возле самого горизонта.

Город кончился.

Стас взбежал на полотно дороги. На ходу обернулся.

Преследователи и не думали сдаваться. Малолетки сильно отстали, но остальные были уже недалеко – метрах в сорока. Впереди бежал рыжий, в руке у него был нож.

Стасу приходилось тяжело. Футляр с гитарой сделался совсем неподъемным, ноги одеревенели, пот ел глаза, горло забила густая слизь, легкие горели, под ложечкой нещадно кололо. Он понимал, что если преследователи не откажутся от погони, то через десять – пятнадцать минут они настигнут его, повалят на землю и начнут остервенело пинать, топтать, месить. Рыжий не удержится и пырнет ножом.

Конечно, можно сейчас остановиться, пока еще есть силы. Встать на середине пустой дороги, приготовиться к нападению. Ударом в висок вырубить первого подскочившего, следующему размозжить голову металлическим ребром футляра. Останутся четверо – малолеток можно не считать… Хотя и у них наверняка есть ножи. И именно в них больше всего злобы.

Нет, драться нельзя. Слишком малы шансы на победу. Да и…

“…будь осторожен в нашем болоте…”

Он здесь чужой. Все прочие – свои. Здесь все друг друга знают. Каждый чуть ли не родственник соседу. И все здесь не любят чужаков. Тронь одного из них

“…блоха на заднице…” и все остальные набросятся на тебя.

Одна надежда – убежать. Город вот-вот кончится. Псы почуют, что это уже не их территория, и вернутся назад.

Знать бы только, где заканчивается их территория?

Десять – пятнадцать минут.

Стас больше не оглядывался. Он слышал топот преследователей и их тяжелое дыхание – этого ему было достаточно.

Тридцать метров… Двадцать пять…

Обдав упругой горячей волной, оглушительно проревев двигателем, мимо пронесся грузовик. Стас шарахнулся в сторону, прижался к обочине. Ему стало смешно – если бы его сейчас сбило машиной, что делали бы разъяренные преследователи с раздавленным, безжизненным телом? Пару раз пнули бы месиво мяса и костей и ушли, недовольные собой? Или, перетрусив, замерли бы в отдалении, смущенно перешептываясь, переглядываясь…

Двадцать метров…

Стас, собравшись с силами, прибавил ходу. Он неоднократно слышал всякие истории про второе дыхание, но не верил им. Сколько он ни бегал – а бегать ему приходилось часто и порой до полного изнеможения, – никакого второго дыхания никогда не открывалось. Просто ноги сводила судорога, они заплетались, подкашивались, а режущая боль в подреберье заставляла сжиматься в комочек, в позу эмбриона…

Двадцать метров…

Они не отставали.

Лесопилка осталась далеко позади.

Он начал считать шаги, постепенно ускоряя счет. И темп.

Дорога шла по окраине городка. Справа, отступив от обочины метров на пятьдесят, тянулись сады и огороды, отмеченные прямоугольниками изгородей, – словно маленькие феодальные княжества, богатые, бедные, с домиком-столицей в центре. А по левую сторону раскинулись холмистые луга. Асфальт дороги был границей между городом и свободой…

Стая и не думала отставать.

Проревев, навстречу пронеслась еще одна машина, дыхнула в лицо горячим воздухом, и Стас едва не упал.

Пятнадцать метров.

Невообразимо тяжело.

Армейские ботинки, берцы, словно гири оттягивали ноги.

Футляр приходилось двумя руками прижимать к груди, хоть это и было страшно неудобно.

Стас больше не смотрел по сторонам, он глядел лишь себе под ноги. Только бы не запнуться!

Сзади надвинулась какая-то тень. Рявкнула из-за спины.

Опять грузовик. Что они разъездились?

Автомобиль снова требовательно рявкнул сигналом.

Стас отступил с асфальта, прижался к обочине. По песку бежать было неудобно. Он затылком чувствовал, как его неотвратимо нагоняют преследователи. Он даже знал, куда придется первый удар – в ноги, по лодыжкам.

Ну что же ты? Проезжай!

Стас повернул голову.

“ЗИЛ” ехал рядом, не торопясь обгонять. И вдруг дверца его широко распахнулась, из кабины показалось дружелюбное загорелое лицо.

– За тобой? – прокричал водитель, кивая назад. – Давай прыгай! Сможешь на ходу?

Стас оглянулся.

Десять метров. Совсем рядом.

Рыжий хищно ощерился. Лезвие финки блестело в кулаке. За предводителем, отстав на полшага, бежали братья в мятых кепках. За ними несся бритоголовый мускулистый коротышка с татуировкой на плече.

– Смогу, – выдохнул Стас, надеясь, что действительно сможет. Он забросил футляр в кабину, схватился за ручку открытой двери, подпрыгнул и вскочил на подножку.

Пять метров.

– Отрываемся! – весело сказал водитель и подмигнул Стасу. – Держись! Двигатель взревел.

– Сука! – завопил рыжий, перекрывая отчаянным криком гул мотора, – Я тебя достану, гнида, слышишь меня?! Думаешь, я тебя не найду?

Стас слабо улыбнулся. Он не думал, он был уверен, что рыжий его никогда не найдет.

– Залезай, – пригласил водитель, – не стой на подножке. А то еще на ГАИ нарвемся. Тогда придется тебе опять бежать.

– Спасибо, – выдохнул Стас. Он заполз в кабину, с трудом разместил громоздкий футляр, захлопнул дверцу. – Ты меня спас.

– Что у тебя там? Гитара?

– Гитара… – Стас заглянул в зеркало заднего вида. Маленькие фигурки безнадежно отставших преследователей яростно размахивали руками. Он сплюнул в открытое окно и плевок унесло ветром, в сторону оставшейся ни с чем стаи. Стас негромко рассмеялся.

Водитель с интересом глянул на него, промолчал.

– Ушел, – сказал Стас, отдышавшись. – Уж и не надеялся, честно сказать.

– Чем ты им не понравился?

– А разве им можно чем-то понравиться? Водитель одобрительно хмыкнул, оторвал от баранки руку и, протянув широкую ладонь, представился:

– Саня.

– Стас. – Стас пожал жесткую крепкую ладонь.

Наконец-то кончился и пригород. Дачные домики и земельные наделы, отмеченные изгородями, остались позади. По обе стороны дороги расстилалась равнина с редкими островками перелесков.

– Далеко едешь? – спросил водитель.

– В Сидельниково.

– Знаю, по пути, подброшу. Кто у тебя там?

– Никого нет.

– Чего ж ты там забыл?

– Вообще-то я в Зону иду. Слышал?

– Слышал. А в Сидельниково тогда зачем? Стас пожал плечами.

– Думал переночевать там, может, и покормят.

– Да кто тебя к себе пустит?… А если тебе в Зону надо, то поехали. Мне по пути.

– Далеко?

– Километров тридцать еще, может, чуть поменьше. Через полчаса будем.

– Ты местный?

– Да, из этих краев. Десять лет тут водилой работаю, все дороги знаю.

– И что у вас про Зону рассказывают?

– Ерунда это все! – водитель отмахнулся. – Сказки! Был я там, еще пацаном. Обычный лес, ничего особенного.

– Говорят, там люди пропадают.

– Пропадают, – согласился Саня. – Они везде пропадают. А там же болота кругом, торфяники. И лес дремучий… Видел когда-нибудь, как торфяник горит? Огня не видно, он под землей, кругом только дым плавает – горький, густой. А почва поверху тонкая. Ступишь на такое место – и, крикнуть не успеешь, провалишься в самое пекло. Ни трупа, ни следов – был человек, и нету его…

Стас все никак не мог отдышаться.

– Говорят, что там электроника отказывает.

– Электроника везде отказывает, – хмыкнул Саня. – Я неделю назад магнитолу купил, обмыть даже не успел, а она уже сломалась. Хорошо, хоть на гарантии… Хочешь мое мнение знать? Ерунда это все! Выдумки. Никакой Зоны нет. Вон в районной газете недавно писали, приезжала экспедиция из Москвы, забрели в самый центр Зоны – хотя кто его знает, где этот центр? Всяких приборов понаставили и целую неделю там комаров кормили, все ждали. И что толку? Собрались и уехали ни с чем… Открыватели хреновы! Только деньги впустую тратят… А тебе-то там что надо?

– Посмотреть хочу.

– Вот-вот, – недовольно заметил Саня, – Приходите смотреть, а потом вас с милицией ищут. Да еще говорят: еще одна жертва Зоны!… И чего дома не сидится?

– Человек я такой, – сказал Стас, – не могу на одном месте.

– Ну и ехал бы куда-нибудь в горы или на море.

– Был я там.

– А у нас и смотреть нечего: болота и леса, комары, клещи да пиявки.

– Романтика! – усмехнулся Стас.

– Да уж…

Они какое-то время молчали.

За Сидельниковом – небольшим сельцом с разоренной церквушкой – кончились открытые луговые пространства, к дороге подступили перелески. Верхушки деревьев мелькали на фоне неба, солнце словно бы бежало впереди машины, поблескивая в кронах.

– Значит, путешествуешь? – спросил водитель, открыв окно со своей стороны и закурив.

– Да.

– Работаешь?

– Нет. Брожу туда-сюда, а при случае, когда деньги нужны, подрабатываю.

– Перекати-поле, – с легким осуждением в голосе заметил Саня.

– Что-то вроде.

– Каждому свое… Я бы так не смог – мне дом нужен, хозяйство. Жена, дети, семья. Без этого ты вроде бы и не человек.

– Каждому свое, – согласился Стас. – Натура у меня такая, не могу без движения. Постоянно куда-то тянет, особенно по весне. Выйдешь на свободу, глянешь на горизонт – и сердце замирает, словно зовет тебя кто-то оттуда, манит вдаль. День-два вытерпишь, ну максимум неделю, и – прочь из дома. Зимой – на юга, к морю. А летом – куда глаза глядят, летом легче…

– Бродяга, – сказал Саня, – У тебя, наверное, в роду цыгане были. Вон и на гитаре играешь.

– Но коней не ворую, – отшутился Стас.

– Так теперь и коней-то нет, как раньше. – Саня швырнул в окно искру окурка, поднял стекло, оставив маленькую щелку для свежего ветра. Сказал:

– Хотя место там, конечно, странное… Видел я однажды такое… – он покрутил головой. – Сам не знаю, может и привиделось… Недавно было, месяца три назад. Не больше. Ехал вот по этой дороге, вез песок из карьера. А уже поздно было, темно, лес кругом. Фары включил… – Он смолк, задумался, смотря на гипнотически бегущее серое полотно дороги, словно восстанавливая в памяти картину случившегося. Стас молчал, ожидая продолжения.

– Зона-то, она километров на десять в стороне от дороги начинается, но все равно проезжаешь и невольно по сторонам поглядываешь, ночью-то. – Саня хмыкнул. – Видно, здорово нас своими рассказами бабушки напугали в детстве, раз до сих пор боимся… Так вот, еду, пялюсь на дорогу, по сторонам поглядываю, глаза тру, чтобы сон прогнать, и вдруг вижу – впереди на обочине какой-то человек стоит и вроде бы голосует. Фары светят далеко, но толком все равно ничего не видно. Я думаю: надо бы подбросить – и поговорить будет с кем, и человеку доброе дело сделаю. А сердце-то защемило, чую, что-то здесь не так! Что он тут ночью делает, недалеко от Зоны? Жутко!… Подъезжаю ближе – уже вижу – спиной стоит, высокий– наверное, метра за два – здоровый. И словно бы в шубу одет – это весной-то! Тепло ведь было… Я метров за десять слегка притормозил, и тут он поворачивается… Мать твою!… Морда вся в шерсти, глаза в свете фар зеленым отсвечивают, как у волка, черная пасть и зубы – во! С мой мизинец… Я так и обмер, со всей дури по газам дал, проскочил мимо страшилища этого и до самого дома под сто двадцать гнал, остановиться не мог – чудо, что не разбился.

– И что это было? – спросил Стас.

– Откуда я знаю? Потом, поуспокоившись, я стал рассуждать и надумал три варианта: во-первых, почудилось мне все. Я же почти засыпал, носом клевал. Вот и привиделось… Во-вторых, баловался кто-нибудь. Купили детишки страшную маску резиновую, сам видел – продают такие, прихватили старую шубу, сделали какое-нибудь чучело или сами вырядились… Если так, то я ведь их и сбить мог…

– А третий вариант?

Саня пожал плечами, хмыкнул смущенно, неохотно процедил:

– Лешак… Прабабка моя рассказывала, их здесь одно время часто видели… Да ерунда все это! Привиделось мне, точно говорю!… Но морду эту я никогда не забуду! Зубы– во! И глаза! Жуть!…

Перелески по обочинам сгустились, сомкнулись в сплошной лес, подступили вплотную к полотну дороги. Ивовые кусты карабкались на насыпь, словно штурмуя ее. Тени легли на потрескавшийся асфальт. Солнце уже почти совсем потерялось за деревьями, только порой тонкий лучик проблескивал в темной зелени крон. От неба осталась лишь синяя, шириной с дорогу, полоса высоко над головой.

– Скоро, – объявил Саня. – Не передумал идти?

– Нет, – твердо сказал Стас. – Не для того я сюда добирался, чтобы сейчас повернуть.

– Ну, смотри. Хозяин барин… В общем, так: как выйдешь, тебе надо будет перейти на ту сторону дороги. Там увидишь мосток через канаву и тропку. Пойдешь по ней через лес, смотри только с пути не сбейся – там рядом топь. Километров через девять будет маленькая деревенька, Торпухово. Не знаю, живет ли сейчас там кто, но дома, думаю, стоят. Переночуешь, если не испугаешься, а утром, как солнце взойдет, можно будет и в Зону. Она километрах в четырех к северо-западу от деревни. Но, как стемнеет, там не ходи! Заблудишься, забредешь куда – пиши пропало! Места здесь дикие, лес, если к северу идти, километров на триста тянется. Кабаны, лоси, волки, медведи – зверья дикого здесь полно.

– Ладно, – Стас улыбнулся, – не пугай.

– Я не пугаю. Предупреждаю просто.

– Спасибо за предупреждение.

– Если бабка Варвара Ивановна в Торпухове живет еще, передай ей от меня привет. Сашка Ростоцкий, она меня должна помнить.

– Хорошо.

– И не задерживайся ты там. Хоть и не верю я во все эти сказки, но… дыма без огня не бывает.

– Не буду, – пообещал Стас. – Посмотрю только и дальше пойду.

– Куда?

– Пока еще не решил. Куда глаза глядят.

– Если будешь мимо Минчакова проходить, заходи в гости. Спросишь, как найти, меня там все знают.

– Если будет возможность, загляну…

Минут пять они молчали, сказав все, что надо было сказать. Потом “ЗИЛ” сбавил скорость, остановился, и Саня протянул руку:

– Ну, счастливо!

– Бывай! Спасибо за помощь!

Они обменялись рукопожатием. Стас открыл дверцу, спрыгнул на землю, поморщившись от боли в одеревеневших икрах. Саня подал ему гитару:

– Удачи!

– Пока!

Дверца захлопнулась, и машина, взревев двигателем, унеслась прочь. Стас проводил ее взглядом, еще не зная, что это последний автомобиль, который он видит.