Текст книги "АЛЬФА -смерть террору"

Автор книги: Михаил Болтунов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 24 (всего у книги 26 страниц)

Мы предлагали взорвать трубу. Нет, это же нефть, «бабки» большие. Люди дешевле. А взорвали бы, и «духам» некуда деваться.

Кстати, с той стороны два «КамАЗа» чеченских подошли. Стояли, ждали. С нашей стороны – ничего, «вертушки» по ним не работали.

Как таковой подготовки у террористов не было. Они начали обстрел, и их ударная группа пошла в атаку. Подойдя к опорному пункту метров на сто, передние бандюги залегли, начали оказывать огневое давление. Тем временем подтянулась группа прикрытия, и все скопом кинулись вперед.

С точки зрения тактики они действовали правильно. По-другому и не могли. После боя мы проверяли документы у убитых. Афганцы, сирийцы. Около пятидесяти наемников-профессионалов.

У каждого, как правило, по два вещмешка – в одном боеприпасы и консервы, в другом – наркотики, шприцы и прочее. Так что атаковали они в состоянии наркотической дури. Говорят, бесстрашные смертники. Боялись бандиты.

Да, Радуев улизнул, но многих мы положили. В бой пошло около 200 террористов. 84 человека мы уничтожили. Не считая раненых и пленных. Утром по следам посмотрел – вырвалось человек двадцать, не более. С ними и Радуев.

Бригада тоже понесла потери: пятеро погибли, шесть человек ранены. Если бы на нашем участке посадили две-три роты, итог был бы иным. Многое было сделано бестолково. В оборону маленькую горстку посадили, минировать подходы не стали. На что рассчитывали? Может, такой прорыв кому-то нужен был?»

Вот такие горькие признания.

В том бою погибли начальник разведки 58-й армии полковник Александр Стыцина, командир роты связи капитан Константин Козлов, медик, капитан Сергей Косачев.

Потеряла в Первомайском и группа «А» двух своих офицеров майоров Андрея Киселева и Виктора Воронцова.

Воронцов был из пограничников, служил в отдельном отряде контроля в Шереметьеве-2. Сначала попал в «Вымпел», а в 1994 году перешел в группу «А». Отличился при освобождении заложников в г. Буденновске, за что и был награжден медалью Суворова.

Андрей Киселев – выпускник Рязанского воздушно-десантного училища. Служил в роте специального назначения полка связи ВДВ, был инструктором по воздушно-десантной подготовке. В 1993 году принят в подразделение «А».

Оба офицера принимали участие в сложных оперативных мероприятиях и боевых операциях. За мужество и отвагу, проявленные при спасении заложников, Андрей Киселев и Виктор Воронцов награждены орденами Мужества (посмертно).

А в группу «Альфа» недавно пришел новый сотрудник офицер-спецназовец из 22-й бригады. Он вместе со своими боевыми друзьями встретил террористов Радуева на том поле. И многих навечно уложил в сырую землю. Судя по всему, бой у Первомайского он запомнил на всю жизнь. А жизнь решил посвятить борьбе с терроризмом.

МОСКВА. ШЕРЕМЕТЬЕВО-1

Из служебного отчета группы «А»:

«10 декабря 1997 года в 8.35 по указанию заместителя директора, руководителя Департамента по борьбе с терроризмом ФСБ России генерал-полковника М. Зорина личный состав управления был поднят по боевой тревоге в связи с захватом заложников на воздушном судне.

По первой информации три террориста, вооруженные самодельным взрывным устройством, захватили самолет «Ил-62» со 142 пассажирами и 14 членами экипажа на борту, следующий по маршруту Магадан – Москва.

Террористы выдвинули требование предоставить им 10 млн. долларов США и вылет в Швейцарию. Расчетное время в аэропорту Шереметьево-1– 11.30».

Первыми в аэропорт выехали три сотрудника группы во главе с начальником штаба полковником Анатолием Савельевым. В 9.35 они уже приступили к рекогносцировке на месте. Следовало определить, где имеется возможность для проведения специальной операции по освобождению заложников и обезвреживанию террористов.

Вскоре было принято решение – операцию проводить на рулежной площадке № 1 научно-исследовательского института гражданской авиации.

В 10.30 к месту проведения операции прибыли 38 сотрудников под руководством первого заместителя начальника управления генерал-майора А. Мирошниченко. После проведения инструктажа и боевого расчета группы захвата, непосредственной поддержки и применения специальных средств заняли исходные позиции.

В 10.55 прибыла резервная группа. Ей была поставлена задача на проведение операции в случае непредвиденных обстоятельств.

Пока конкретных сведений о террористе не было. Позже они поступили от экипажа. Террорист предположительно один, возраст около 60 лет, рост 165 см, одет в темное пальто и серые брюки. Утверждает, что имеет взрывное устройство, требует 10 млн. долларов США и вылет в Швейцарию. После выполнения требований обещает выпустить всех заложников.

Для поддержки действий группы «А» в аэропорт прибыли сотрудники подразделения «Вымпел». Они были выделены в оперативный резерв.

В 11.25 полковник С. Поляков доложил о готовности группы захвата непосредственной поддержки и применения специальных средств к проведению операции.

Из служебного отчета группы «А»:

«Полковник А. Савельев и подполковник В. Тарасов на автомобиле авиационного сопровождения выдвинулись на взлетно-посадочную полосу с целью встречи самолета и сопровождения его на предусмотренное планом место проведения операции.

В 11.30 воздушное судно совершило посадку и было сопровождено на рулежную дорожку № 1 научно-исследовательского института гражданской авиации.

В 11.44 бортпроводница открыла двери первого салона и сообщила полковнику Савельеву, находящемуся вблизи самолета под видом технического работника аэропорта, о готовности преступника отпустить заложников.

В 11.45 в Шереметьево-1 прибыла группа сотрудников МЧС в количестве 55 человек, из которых 30 – медперсонал».

Далее события развивались достаточно успешно для бойцов группы антитеррора. К самолету был подан трап, автобусы. Террорист отпустил пассажиров и даже экипаж. Это еще раз говорило о неопытности человека, захватившего авиалайнер.

Пилоты, покидая борт самолета, сообщали бойцам группы о том, что террорист находится в первом салоне.

К полудню в оперативный штаб были доставлены 10 миллионов долларов США. Сотрудники «Альфы» вошли в самолет и вступили в переговоры с преступником. Он требовал организовать ему встречу с представителями посольства Швейцарии и МИД России.

Оценив обстановку, бойцы группы «А» провели задержание террориста. В руках у него оказался электрический выключатель, провода, уходящие под одежду, и пластиковый пакет с предметами, похожими на взрывное устройство.

Из служебного отчета группы «А»:

«Пакет был отнесен подполковником В. Тарасовым на 100 метров от места стоянки самолета.

В 12.25 генерал-майор А. Мирошниченко и полковник А. Савельев доставили преступника в оперативный штаб. В дальнейшем преступник был передан следственно-оперативной группе ФСБ России.

С 12.32 до 13.00 сотрудники управления провели осмотр самолета с целью обнаружения взрывных устройств. Пакет, изъятый у преступника, исследован, взрывного устройства не обнаружено».

Вот, собственно, и все. Казалось бы, обычное, рутинное для профессионалов антитеррора мероприятие. Однако уже через девять дней их вновь поднимут по тревоге, и начальник штаба Департамента по борьбе с терроризмом генерал-лейтенант Д. Герасимов сообщит: на автостоянке около здания посольства Швеции в Москве, улица Мосфильмовская, дом 60, неизвестным лицом в маске под угрозой применения оружия в автомашине «Вольво-340» захвачены торговый советник посольства Швеции с супругой.

Начнется одна из самых трагических операций в истории «Альфы».

Это говорит лишь о том, что жизнь бойцов антитеррора непредсказуема. Они каждый день на войне.

«ПОСЛЕДНИЙ ИЗ МОГИКАН» ГРУППЫ «А»

20 декабря 1997 года погиб Анатолий Савельев. Сейчас в Москве гибнут многие. От пуль бандитов, в мафиозных разборках. Полковник Савельев погиб не «на стрелке», не спасая награбленное. Он отдал жизнь за Человека.

Начальник штаба легендарной «Альфы» спас не только живую душу, ни в чем не повинного торгового советника Швеции, он спас нечто большее… Хотя что может быть ценнее человеческой жизни? И все же…

В те декабрьские дни наша пресса захлебывалась в версиях: от чего умер Савельев – от сердечного приступа или от пули своих товарищей.

Скажу сразу, чтобы не свербело за ухом от любопытства, – от сердечного приступа. Но это тема отдельного разговора. К нему вернемся позже.

Сейчас о главном. О подвиге Савельева. Кстати, высокое слово это медленно исчезает со страниц наших газет. Подвиг ныне не в моде. Не в моде служение Родине, Отечеству. Престижно служение карману. Сегодня всяк, кто служит, – дурак. Кто «зашибает бабки» – голова, герой.

Кто теперь герой нашего времени?

Только не скажите Матросов или Космодемьянская. Засмеют, заклюют, примут за идиота. Теперь и фамилий таких выговаривать не умеют. Отдать жизнь за Родину? За что, за что?… Вот ежели за сотню тысяч долларов. Тоже не хочется, но приходится.

Да, так оно и есть – нахальное, бесстыдное мурло нового господина нашей жизни, которое может сделать с вами все – купить, продать, убить, выгнать из дома, – оно! – «герой нашего времени».

«Оно» доминирует сегодня над всеми. «Оно» навязывает обществу бандитские законы, свою систему координат, где человек ноль, жизнь – копейка, а служение признается лишь одному божеству доллару.

И вдруг приходит человек и ставит на кон жизнь. Свою, собственную, единственную жизнь. Не ради денег, не ради славы, но, как поют «альфовцы», «чтобы спасти людей от пуль и озверевших террористов».

Он спас не только заложника. Спас престиж и авторитет страны. Ведь у нас и так ныне имидж одного из самых криминальных, мафиозных государств в мире. А тут еще шведский дипломат в лапах террориста в центре Москвы. Кто теперь станет возражать против того, что мы не рассадники преступности?

Полковник Савельев совершил еще один подвиг. О нем не сказано в указе президента, не написано в газетах. Он спас душу России. Истоптанную, истомленную. Но все же живую и гордую такими людьми, как Савельев. Стало быть, среди лжи и мракобесия, продажности и насилия, попрания закона и морали есть нечто иное, что не купишь и не продашь даже за самую «твердую валюту».

В маленьком городке на Смоленщине, где я родился, затаив дыхание следили по телевизору за трагическими событиями на Мосфильмовской улице в Москве. Как хотели они, чтобы случилось чудо и воскрес Толя Савельев. Как верили они в его бессмертие. Тот далекий, незнакомый полковник, в далекой столице, погрязшей в воровстве и похотливых утехах, закрывший собой иностранного дипломата, стал символом надежды для моих земляков. Почему? Я и сам поначалу не мог понять.

Вообще из полуголодной, безденежной провинции столица видится этаким пресыщенным удовольствиями, разжиревшим котом. По приезде на родину меня не раз спрашивали: что у вас там в Москве творится? По телевизору вечные презентации, приемы, ломящиеся от немыслимых яств столы. А тут детей не в чем в школу отправить.

Все предельно ясно и трагично. Болит у русского человека душа. Неужто погибла Россия в криминале и лжи. Нет, жива. Пока есть еще такие мужики, как Савельев.

А когда узнали, что был я знаком с Анатолием Николаевичем не один год, попросили – расскажи. Что ж вам поведать, дорогие мои земляки, о полковнике Савельеве? Каким он был человеком, воином, другом? Как случилось, что пошел под пули сам, а не послал подчиненных? Почему предложил себя взамен дипломата, хотя предварительно обговаривался иной план действий?

Чтобы ответить на эти вопросы, надо многое знать о Герое России, начальнике штаба управления «А» («Альфа») полковнике ФСБ Анатолии Николаевиче Савельеве – как жил, как служил, что любил и ненавидел, во что верил?

Жизнь – странный компьютер. Она с рождения каждому выдает свою программу. Кому-то исходно счастливую – любящую семью, мать, отца, достаток, а кому – сиротскую, горькую. И хотя нельзя сказать, что дед и бабуля не любили внука, но рос Толя без отца. Николая Васильевича Сысоева арестовали в 1947 году, из лагеря он уже не вернулся. Правда, в Москве жила мать Толи, но у нее была другая семья. После рождения ребенка взяли к себе родители отца – Сысоевы.

Анатолий окончил школу, авиационный техникум, пришел работать в НИИ электронно-вычислительной техники. И все-таки он мечтал о другом. Толя знал: до ареста отец служил в Комитете государственной безопасности. Он хотел идти отцовской дорогой. Что же касалось ареста, о причинах его Анатолий ничего не знал. Так и написал потом в своей первой биографии.

Добавил о том, что тренировался в боксе, занимал призовые места на первенстве Москвы и Советского Союза. Вот, собственно, и вся биография.

Первым, кто рекомендовал его в органы госбезопасности, был командир войсковой части майор Сазонов. О сержанте Савельеве он написал много добрых слов. И надо признаться: сержант того был достоин.

Однако вспомнил я эту первую характеристику не от обилия лестных эпитетов, совсем по иному поводу.

Давно заметил, ранние характеристики, когда человек еще молод, не занял высоких постов – самые точные. Потом, с годами, когда он на солидной должности, в высоком звании, в характеристике все будет так же: солидно, прочно, хвалебно. Никаких недостатков – сплошные достоинства. А вот в начале пути опытный руководитель обязательно подметит характерную черточку подчиненного.

Так было и с сержантом Савельевым. Командир сказал и о строевой подтянутости, и о физическом развитии, и о выдержке. Все как обычно, как у многих его солдат. Но Савельеву майор вписал в характеристику одну непривычную фразу: обладает чувством романтики. И попал в точку.

«Подглядел» эту черту в Савельеве и старый, еще с фронтовой поры, кадровик Владимир Иванович Химучин, когда Анатолий Николаевич уже служил в одном из подразделений КГБ. Он и подсказал однажды: «Толя, набор идет в новую группу. Как раз для тебя».

Савельев пришел, объяснили ему в общих чертах, а он первым делом спрашивает: «А что там интересного? Все, что рассказали, у меня есть. Я в спецотделении, работаю с оружием, на задержании…»

И тогда командир группы «А» майор Бубенин смекнул: «У нас еще интереснее». – «Ну, если интереснее, я согласен».

Так он оказался в первой тридцатке, ставшей родоначальницей известной теперь во всем мире группы антитеррора «Альфа».

Он пришел первым и ушел последним. Сегодня в подразделении не осталось никого из того первого набора. Кто уволился в запас по возрасту, кто после событий девяносто первого – девяносто третьего годов. Савельев оставался на своем посту до конца.

Его звали на хорошие деньги, на вполне обеспеченную работу, а он все думал о группе, которой посвятил жизнь, о молодых ребятах, которых надо успеть многому научить.

А опыт у полковника Савельева был богатый. По существу, это весь двадцатипятилетний опыт «Альфы». Участие в перевороте в Кабуле в декабре 1979 года и последующие боевые стажировки в Афганистане, командировка в Эфиопию, работа в антитеррористических операциях, вылеты в «горячие точки».

За десять дней до своей гибели полковник Савельев обезвредил террориста, захватившего самолет «Ил-62» в аэропорту Шереметьево-1.

Потом, позже, командир «Альфы» генерал Александр Владимирович Гусев корил себя: зря хвалил тогда Савельева, может, надо было ругать, что пошел сам. Глядишь, и у шведского посольства был бы осмотрительнее.

Понимаю командирскую боль. Только поступил, на мой взгляд, генерал Гусев верно. Тут уж хвали-ругай, но характер есть характер. Тем более помноженный на опыт. Надо отдать должное: Анатолий Савельев умел принимать решения. Верные, продуманные. И, что очень важно, смело претворял их в жизнь.

Помнится, сидели мы с Савельевым, и я все просил рассказать о лучших его операциях. Был это девяносто второй год, и за плечами полковника остался Афганистан, за который получил орден Красной Звезды, горячие точки – Баку, Тбилиси, Ереван, а он говорил, что больше всего ему запомнилась маленькая операция у посольства США.

Вот как он рассказывал об этом сам: «Из всех операций, в которых мне приходилось участвовать, и с агентурой, и против бандитов, террористов, с оружием и без него, запомнилась эта. Скорее всего, был год восемьдесят второй. Нас вызвали к американскому посольству. Там напротив есть десятиэтажный дом. На крыше дома – мужчина, раздевшийся до плавок. Он требовал выезда из СССР и грозил броситься вниз.

Рванули мы наверх, а крыша опасная, крутой скат, в конце низенькое, хлипкое ограждение. Он сидит на краю крыши, вдалеке стоят милиционеры. Как только мы показались, он сразу опустился вниз и повис на руках. Мол, подойдете – брошусь.

А там уже из посольства выбежали американцы, пальцами тычут, фотографируют. Надо что-то делать.

Подошел к краю, посмотрел. Впечатление неприятное, высоко. Стал с ним осторожно разговаривать, потихоньку подхожу. Ребята мои в отдалении наготове.

Сел с ним рядом, примерно на вытянутую руку. А тут пожарная машина подъехала, на лестнице кто-то из наших. Как только показалась машина, он снова – раз, и опустился, повис. Я говорю: уезжайте, а сам еще ближе подошел. У края с этой стороны ограждения нет, только жестяной сток, упереться не во что. А он, чувствую, устал, весь потный, дышит тяжело. Пора действовать.

Наша группа тем и отличается от обычного боевого подразделения, что надо самому мгновенно принимать решение. Обстановка быстро меняется, и никто за тебя не решит, не подскажет, не скомандует. Только сам.

Я его хватаю за руку, он – вниз. Рука скользит, ползет из ладони. Крикнуть не могу, сигнал подать тоже. Тут уже ребята почувствовали обстановку, прыжком оказались рядом, рванули так, что мужик на конек улетел. Сдали его милиции – и в подразделение.

Вроде и подвигов не совершали, не стреляли, не воевали, а в памяти этот случай застрял. Сам себе командир – скомандовал и сам взял на себя ответственность. Ведь в нашем деле самое негодное, когда много начальников. Правильно Карпухин говорил: мы выезжаем, мы работаем мы отвечаем. Потому что там, на операции, всегда найдется генерал, который будет командовать. Но отвечать будем мы».

Думаю, что в этом шестилетней давности монологе весь Савельев. И неспроста ему запомнилась та вроде бы маленькая, ничем не примечательная операция. Жизнь тому подтверждение.

В Афганистане, в декабре семьдесят девятого, на многих объектах афганской столицы штурмующие бойцы «Зенита» и «Альфы» шли, по существу, в лоб. Но сотрудники группы «А» Анатолий Савельев и Виктор Блинов поступили иначе. Им вместе с двумя взводами десантников было поручено захватить штаб ВВС. Памятуя о том, что в штабе вооруженные люди, «альфовцы» не пошли напролом. Применили хитрую тактику: наш советник, которого хорошо знали штабные офицеры и не обращали на него внимания, по одному – по два человека проводил штурмующих внутрь, спрятал в кабинетах.

Так внутри штаба сосредоточили почти взвод десантников. Остальные на ближних подходах ждали сигнала.

Когда прозвучал взрыв, который и служил сигналом к штурму, охрана без единого выстрела была разоружена. Все произошло так неожиданно и быстро, что часовые, увидев направленные на них стволы автоматов, в растерянности отдали оружие, их заменили своими. Внешняя охрана тоже не оказала сопротивления. Вместе с нашим советником Савельев и Блинов арестовали начальника штаба ВВС прямо в его кабинете.

Операция прошла бескровно, без единого выстрела. И только вечером, когда курсанты военного училища пошли в атаку на штаб, погиб водитель БМД. Ударили из гранатомета, и граната пробила броню.

И это еще один пример верно принятого решения. Были и другие. Смелые, дерзкие, когда Савельев со своей группой, рискуя сам, спас жизни наших солдат. Это уже второй выезд в Афган, так называемая стажировка в составе десантно-штурмовой маневренной группы погранвойск.

А случилось следующее: крупную банду моджахедов загнали в ущелье. Маневренную группу поделили на заставы, и они закрыли ущелье сверху. Снизу банду гнал известный в ту пору офицер-пограничник Юрий Лопушко. Это за его голову моджахеды давали награду в тысячу афганей.

И вдруг в бою на одной из застав гибнет офицер. Второй молодой офицер струсил, отказывается командовать. Подразделение осталось без управления.

Лопушко приказывает штабу – поднять взвод и во главе с командиром броситься в помощь заставе. А в штабе из офицеров двое – зеленые лейтенанты. Один так и заявил Савельеву: куда идти, не знаю, без компаса, без карты, ночью в горах. Вот рассветет – пойдем. Но до рассвета погибнут люди.

Пограничники не знали, что за бойцы приезжали к ним на стажировку, но оберегали, вперед не пускали. Но тут положение безвыходное, да и Савельев настаивал. В конце концов Лопушко сдался.

Дорога к заставе – долгий рассказ. Скажу только, что Савельев в темноте сорвался со скалы и чудом остался жив. Однако, несмотря ни на что, к заставе вышел.

«Смотрю, – рассказывал он потом, – в ущелье горячий бой, банда движется на нас, а солдаты сбились к костру, как овцы. И лейтенант вместе с ними, подавлен, испуган.

Говорю: «Вы что сидите, орлы? Я ваш командир, бегом занимать позиции». Вместе заняли позиции, укрепились, приняли бой. Бандиты почувствовали, что заперты, и сдались».

Так уж вышло: вся жизнь Анатолия Савельева – вечный бой. Наверное, это о таких людях сложил поэт свои гениальные строки: «И вечный бой, покой нам только снится».

Последним боем для полковника Савельева стала операция у шведского посольства. Первоначально планировалось доставить террориста в аэропорт, для этого во Внуково и Шереметьево выехали две группы. Предусматривалась и его возможная ликвидация на маршруте движения.

Полковник Савельев принял иное решение. Свое.

Почему? Это самый сложный вопрос. Он знал о группах захвата в аэропортах и на маршруте, он не сомневался в выучке своих подчиненных, тем более такой прием, как штурм автобуса, отрабатывался неоднократно и применялся успешно. Примером тому действия «Альфы» в октябре 1995 года, когда террорист захватил автобус с корейскими туристами на Васильевском спуске. Все тогда закончилось более чем удачно.

И тем не менее он отказался идти проверенным путем. Значит, было нечто такое, что заставило его, опытнейшего специалиста по антитеррору, выбрать другой ход.

Да, Савельев, несомненно, знал все то, что знаем мы сегодня, пытаясь анализировать ход операции. Но обладаем ли мы тем же уровнем информации, которым владел сотрудник группы «А»? Разумеется, нет. Им мог обладать только один человек – сам полковник Савельев. И тогда он принимает решение – остаться в заложниках. Иными словами, не пустить террориста в дорогу вместе со шведским дипломатом. Даже туда, где ждут их всесторонние, «проверенные в боях» сотрудники «Альфы».

Остальное известно. Подвело сердце. Бойцы группы «А» тоже люди. Да, в ходе уничтожения террориста Савельев был ранен рикошетом в голень, в бедро. От таких ранений не умирают. Тем более что в больнице он был еще жив. Останавливалось сердце. Врачи заводили его заново, боролись, сколько могли.

…22 декабря 1997 года президент подписал Указ «За мужество и героизм, проявленные при пресечении террористического акта и спасении жизни человека, присвоить звание Героя Российской Федерации…».

Ушел «последний из могикан» легендарной группы «А».