Текст книги "Счастливый Мурашкин"

Автор книги: Михаил Кононов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 3 страниц)

МИХАИЛ КОНОНОВ

СЧАСТЛИВЫЙ МУРАШКИН

Повесть в рассказах

Детская литература, 1983

OCR А.Бахарев

СМЕШНАЯ ФАМИЛИЯ

Вовка твёрдо шагал по мокрому асфальту в новых ботинках. За спиной – школьный ранец, в руках – огромный букет: оранжевые ноготки, лиловые астры, три розовых георгина, а посередине белый гладиолус, длинный, как удочка.

Накрапывал дождь, и мама несла над Вовкой голубой зонт. И все прохожие улыбались первокласснику под зонтиком.

Вовке было очень хорошо и немного страшно: первое сентября!

– Главное – чтобы цветы не промокли! – сказал он и обнял букет покрепче.

– Ты совсем зажал цветы! – беспокоилась мама.– Ты, Вовочка, не волнуйся, сынок! Тебе в школе понравится, вот увидишь... Смотри-ка, и дождик кончился!

Мама сложила зонт, и Вовка увидел солнце и маму.

– Солнышко – потому что праздник! – сказал Вовка.– Пошли быстрей, мама!

На площадке перед школой играла музыка. Нарядные ребята носились вокруг скамеек, озабоченные родители разговаривали с учителями, и Вовка держал маму за руку, чтобы не потеряться.

Музыка замолчала, и кто-то где-то заговорил в микрофон. Вовка вытягивал шею и поднимался на цыпочки, но из-за спин и букетов он ничего не видел. Только услышал слова:

– Поздравляем наших дорогих первоклассников!

– Слышишь? Это и тебя тоже!– сказала мама, подняла Вовку вместе с букетом и поставила на скамейку.

На школьном крыльце стояли учителя, а перед микрофоном – седой директор и высокий десятиклассник. Директор кивнул улыбаясь. Десятиклассник поднял над головой блестящий колокольчик, и наконец Вовка услышал школьный звонок! Сразу дрогнули и поплыли к дверям школы гладиолусы, розы, лилии, золотые шары и хризантемы над головами первоклассников. Заиграла музыка. Мамы и бабушки заплакали. Десятиклассники смеялись, отбирали друг у друга колокольчик, и каждый старался поднять его повыше, чтобы он звенел громче и веселей.

Вовка спрыгнул на землю, мама поцеловала его и сказала:

– Ну, иди! Иди, учись...

Она прижала к глазам платок и быстро ушла к себе на работу.

И Вовка остался один.

Вокруг было много людей, но он был совсем один, потому что мама ушла. В носу у Вовки защипало, защекотало...

– Парами встаньте, ребята, парами! – Людмила Васильевна, учительница, выстраивала своих первоклассников.

Она была очень красивая и самая добрая – сразу видно. Улыбается всё время, а веснушки у неё и на носу, и на щеках, и на лбу, и даже, кажется, на ушах...

– А где твоя пара, Володя? – спросила она.

– У меня нет пары,– сказал Вовка.– У меня мама ушла!

– Тогда с Ларисой подружись! – сказала Людмила Васильевна.– Лариса очень волнуется.– И она подвела к Вовке заплаканную девочку с белым бантиком на макушке.

– Меня зовут Кулешова Лариса,– сказала она жалобно.– А когда мама вернётся? Ты не знаешь? Говорят, нас тут до самого вечера учить будут!.. А почему ты такой маленький? Тебя как зовут?

Вовка опустил голову и тихо назвал свое имя. Хотел и фамилию назвать. Но подумал – и промолчал.

– Под ноги смотрите, там ступени,– крикнула Людмила Васильевна.

И Вовка поднялся на самую высокую ступеньку, где только что стоял десятиклассник. И переступил школьный порог.

По широкой лестнице поднялись на второй этаж. А перед дверью первого класса Вовку уже дожидался Эдик Одиноков, его старый друг и сосед, с таким же большим букетом.

– А у меня букет с усами! – Эдик пощекотал Вовкино ухо длинным аспарагусом.

– Мои цветы тяжелей! – сказал Вовка и дал другу понюхать длинный гладиолус.

Тут к Людмиле Васильевне подошла какая-то девчонка и подарила ей маленький букет ноготков.

– За мной! – крикнул Эдик и бросился к учительнице, размахивая своим усатым букетом.

И все ребята окружили Людмилу Васильевну, и каждый протянул ей цветы.

– А я только два ведра приготовила! – Людмила Васильевна покачала головой.– Придётся вам теперь ждать, пока я с цветами разберусь.

Цветы она отнесла в класс, а первоклассников отвела на третий этаж, в большой кабинет, где по стенам тянулись полки с книгами, и сказала, что скоро придёт.

Вовка с Эдиком уселись за последней партой, в самом углу. Ноги у Вовки болтались в воздухе, а впереди он ничего не видел, кроме спин незнакомых ребят. Только вверху портрет Пушкина на стенке. Сложив руки на груди, Пушкин смотрел на Вовку. Под портретом стоял у стены молодой парень в очках. Кудрявый, как Пушкин.

– Вот вы и пришли в школу,– сказал он и улыбнулся.– Мы с вами находимся в кабинете русского языка и литературы. Пока Людмила Васильевна занята, с вами побуду я. У меня сегодня тоже большой праздник. Вы стали школьниками, а я – учителем...

– Вы нас тогда учите скорей! – сказала сердитым голосом Ленка. Она во второй парадной живёт, на третьем этаже. По воскресеньям с большим бантом в музыкальную школу ходит. И теперь вся в бантах розовых.

– Спросите меня, пожалуйста, товарищ учитель! – просилась Ленка.– Например, сколько получится, если пять умножить на пять!..

– Сначала нужно проверить, все ли на месте,– сказал учитель.– Я буду называть ваши фамилии по журналу, а вы должны вставать и говорить: «Я!» Понятно?

– Я! – звонко крикнула Ленка и встала возле своей парты.

Вслед за Ленкой все стали вскакивать, крича наперебой:

– Я! Я! Я!..

Учитель замахал руками:

– Садитесь, ребята, садитесь! Вы меня не поняли. Начинаем всё с начала. Я называю фамилию. Вы встаёте. Внимание! Три-четыре! Александров Олег!

– Я! – сказал мальчишка с задней парты.

«Красивая фамилия!» – про себя позавидовал Вовка.

– Барабанов!

– Я,– тихо отозвался худенький Барабанов.

– Вихров!

– Я! Это я Вихров, я! Вихров я, не забудьте!

– На всю жизнь запомню,– улыбнулся учитель.– Генералов!

– Я здесь,– кивнул Генералов, встал и сел.

«У всех фамилии как фамилии,– думал Вовка.– Скоро уже мою назовёт... Вот придумали – фамилии называть!..»

– Кулешова! Кулешова, где ты? – Учитель забеспокоился: – Где Кулешова, ребята?

– Это я, наверное,– сказала Лариса и всхлипнула.– А можно мне не вставать? Я так переживаю, так волнуюсь...

– А ты не бойся,– посоветовал учитель.– Тогда и страшно не будет... Одиноков Эдуард!

– Тут! – Эдик подскочил и сразу шлёпнулся на сиденье рядом с Вовкой. У него был такой вид, будто он только что проснулся.

– Романенкова Лена!.. Сидоров!.. Фёдоров!..

Вовка повторял про себя алфавит и старался сообразить, после какой буквы стоит «М». Уже проехали «Л». Там Лосев был. Когда же буква «М» будет?

– Всех я назвал, ребята? – спросил учитель, закрывая журнал.

Вовка покраснел, но головы не поднял.

– Тебя же забыли!– Эдик толкнул его в плечо.

Вовка показал другу кулак.

– А вон его не назвали! – крикнула Ленка Романенкова и пальцем указала на Вовку.– Что же ты молчишь, Мурашкин?!

– Странно,– сказал учитель.– В списке такой фамилии не было. Я бы сразу запомнил. Встань, пожалуйста, Букашкин! Не обижайся. Давай познакомимся! Если ты маленького роста, мы тебя за первую парту пересадим. Вставай! Где ты там? Что же ты не встаёшь?..

– Я стою! – Вовка привстал на цыпочки.

Учитель поправил очки, обвёл класс растерянным взглядом, но Вовку не заметил. Тогда Вовка встал ногами на сиденье.

– Вот теперь мы тебя видим! – обрадовался учитель.– Тише, ребята! А ты, мальчик, назови свою фамилию громко, не стесняйся!

В тишине красный Вовка с трудом разлепил губы:

– Му... Мурашкин!

– Чебурашкин! – пискнула Ленка.

Тридцать девять первоклассников дружно засмеялись,

Мурашкин спрыгнул на пол, взял ранец и пошёл к выходу.

Дорогу ему загородил учитель.

Мурашкин отступил на шаг и замахнулся ранцем.

Учитель подхватил Мурашкина на руки и посадил на свой стол.

– Что, фамилия смешная? – спросил учитель у всех сразу.– А между прочим, у хороших людей часто бывают имена необычные. Вот, например, был такой писатель – Алексей Феофилактович Писемский...

– Потому что он всю жизнь писал! – крикнул Вихров.

– А – Грибоедов? – напомнил учитель. – Он ведь не только грибами питался, правда? А Пушкин из пушки вообще ни разу не стрелял – вот как бывает. Потому что все смешные фамилии родились от самых простых слов: пушка, грибы, письмо. А фамилия Мурашкин – от слова «мурава». Трава-мурава! Очень красивое старинное слово!..

– А я слов больше всех знаю! – похвасталась Романенкова.– Например, слово «кооператив». И ещё есть важное слово – «диссертация»!

– Космонавт! – крикнул Одиноков.– Планетоход! Машина! Робот!..

– И откуда на свете столько разных слов? – удивилась Кулешова.

– Слова придумывает специальная машина,– объяснил Эдик.– Я её видел у папы на работе. В неё запускают разные цифры, а на экране загораются слова...

– Постой, постой! – сказал учитель.– А слово «мама» кто придумал? Тоже машина?..

Все замолчали и стали думать. И Мурашкин вспомнил, как сегодня он шёл под зонтиком и маму не видел, а потом мама закрыла зонтик, и он увидел солнце и мамино лицо, которое видел всегда, всю жизнь. И он сказал:

– Слово «мама» я придумал сам! И «солнце» тоже! Я сам придумал, а не машина!..

– Нет, я! – крикнула Романенкова.– Я первая!

И все заспорили, а учитель поднял руку и объяснил:

– Все хорошие слова родились очень давно, когда нас с вами ещё и на свете не было. Это наш родной русский язык. Он помогает нам понимать и любить друг друга, И чем лучше владеет человек родным языком, тем он богаче и счастливей...

– А вот какое слово самое лучшее? – спросила Кулешова.– Мне никак не выбрать. Может быть, слово «ромашка»? Или «ёжик»?

– Самое главное на земле слово – Человек! – сказал учитель,– А мои любимые – ещё два: Ученик и Учитель... А ты, Мурашкин, не робей и не поддавайся. Никогда! У тебя очень красивая фамилия!

Мурашкин кивнул и улыбнулся. И спросил учителя:

– А ваша фамилия – как?

Учитель медленно покраснел.

– Скажите, скажите, а то нечестно! – крикнул Вихров.

– Ничего нечестного тут нет! – сердито сказал учитель.– Окунь я. Игорь Алексеевич Окунь...

Он снял очки и отвернулся к окну. В классе стало тихо.

Молодой учитель смотрел за окно. Жёлтый листок прижался к стеклу. Игорь Алексеевич улыбнулся. Листок улетел. Игорь Алексеевич Окунь вздохнул и покачал головой.

– А Окунь – тоже красивая фамилия! – пропищала вдруг Ленка.

И все закричали:

– Красивая, красивая! Даже очень!.. Лучше всех!..

А когда снова стало тихо, Ленка Романенкова сказала задумчиво:

– И вы такой кудрявый... как Пушкин!

Окунь Игорь Алексеевич засмеялся первым, и все смеялись долго, пока в кабинет не вошла Людмила Васильевна.

ЗАЯЦ БУДЕТ ЖДАТЬ

Игорь Алексеевич ушёл, а Людмила Васильевна осталась со своим первым классом.

– А мы думали, вы не придёте! – крикнул Вихров,– Здравствуйте! Большое спасибо!

– Я уж испугалась, что вы других детей выбрали,– призналась Кулешова.– А вы такая красивая...

Людмила Васильевна засмеялась и всех успокоила:

– Других детей мне не нужно, вы – мои единственные. Жить мы станем дружно, учиться будем хорошо. А теперь встанем и пойдём к себе в класс. По дороге со школой немного познакомимся. Только идти нужно тихо-тихо, чтобы никому не мешать. Понятно, Коля Вихров?

Тихо пошли по школе. Негромко крикнул Вихров своему новому другу Генералову: «Каракатист!» В ответ Генералов осторожно применил приём каратэ. Людмила Васильевна помогла Вихрову подняться, а Генералова строго взяла за руку и сказала:

– Вот за этой дверью учится третий класс. Сейчас третьеклассники решают сложные задачи, им необходима тишина. А на перемене они заступаются за маленьких. Они – наши шефы. И твои тоже, Генералов. И твои, Вихров...

Из-за двери третьего класса слышался голос учительницы. Он говорил про что-то сложное. А в коридоре пахло мастикой от блестящего пола и свежей краской от белых оконных рам. Мурашкин тронул пальцем высокий подоконник. Палец не запачкался, а запах на нём остался – свежий и праздничный.

А на первом этаже пахло совсем по-другому: вкусно. Потому что дверь в столовую была уже распахнута. И тут вдруг заплакала Кулешова Лариса.

– Я боюсь! – всхлипнула она.– А вдруг будет манная каша!

Опустил голову Одиноков. Вихров попятился.

Людмила Васильевна обняла Кулешову:

– Ну зачем же плакать заранее! Может быть, нам всем повезёт и на завтрак дадут винегрет...

Когда на втором этаже мимо кабинета биологии проходили, Эдик взял Мурашкина за руку и подмигнул, указывая на дверь:

– Там Андрюша живёт! Мне старшая сестра говорила. Но к нему только с пятого класса пускают. Да ты не бойся, он же игрушечный. Хочешь познакомиться?

Эдик сдвинул пластинку замочной скважины.

Мурашкин заглянул в дырочку и сразу отпрыгнул в сторону. Потому что Андрюша из кабинета биологии – это, оказывается, белый скелет.

Одиноков засмеялся, а Людмила Васильевна покачала головой и сказала:

– Всё в своё время, ребята! Наш Андрюша от вас никуда не уйдёт. Он ходить не умеет...

И Мурашкин засмеялся, так и не успев испугаться.

Наконец пришли в первый класс. В светлой комнате было много цветов, а на стенах висели красивые картины: Москва, лето, зима, дом с колоннами и лес с грибами. Людмила Васильевна рассадила всех по росту.

– У вас на партах лежат «Буквари»,– сказала учительница.– Эти красивые книги школа дарит вам к началу первого учебного года. Каждый первоклассник получает в этот день «Букварь» – и в Москве, и на Камчатке, и в любой маленькой деревне...

Все раскрыли книги, а Вихров закричал:

– Лариса Вадимовна! Доброе утро! С Новым годом! И сел на место очень довольный.

Людмила Васильевна улыбнулась и объяснила:

– Наверное, Коле Вихрову мама велела быть самым вежливым. Молодец, Коля! Только меня зовут – Людмила Васильевна, запомни.

– Спасибо! – снова крикнул Вихров.– Извините, пожалуйста!

Потом Людмила Васильевна велела раскрыть «Букварь» на той странице, где нарисован арбуз. И все увидели арбуз.

Совсем спелый, с тёмно-красной сладкой серединкой. А рядом абрикосы. И ещё астры.

Людмила Васильевна показала на доске букву «А» и спросила:

– Кто не знает эту букву?

– Знаем, знаем! – обрадовался Вихров.– Эту букву зовут – буква «А»!

– Арбуз! Абрикос! Астра! – стали наперебой подсказывать первоклассники.

– Всё-то вы знаете! – Людмила Васильевна подняла руку и улыбнулась.– А на следующей странице какая буква?

– Буква «У»,– узнала Кулешова.– С неё улитка начинается. И утки! Нам в садике говорили.

– Некоторые даже с отличием детский сад закончили,– сказала Романенкова и достала из портфеля диплом детсадовский в красной обложке.– Некоторых хвалили! – добавила она и поправила свой большой розовый бант.

– Тогда ещё одну страничку переверните,– велела учительница.– Скажи нам, Вихров Коля, как называется буква на следующей странице!

– Метро! – догадался Вихров.

– «Метро» – это слово,– поправила Людмила Васильевна.– Начинается с этой красивой буквы, которая нарисована в верхнем углу страницы...

– С буквы «М»,– подсказала Романенкова.

И вместе с Людмилой Васильевной все повторили дружно:

– Это! Буква! М!

А Генералов добавил:

– Тут ещё буква «Муравьи» нарисована, И буква «Магазин»...

– И буква «Мак»! – подхватила Кулешова.

Людмила Васильевна покачала головой.

– Это же не буквы! – снова объяснила она.– Это слова на букву «М» – «Муравьи», «Машина», «Магазин», «Мак»... Все поняли?

Вихров кулаком стукнул по столу и заплакал.

Людмила Васильевна подошла к Вихрову. Руку ему на плечо опустила – он сразу и замолчал. А когда Вихров перестал всхлипывать, учительница его попросила:

– Успокойся, Коля, и объясни нам тихо и вежливо, чего ты не понял.

И Вихров сказал тихо и вежливо:

– С добрым утром, Василиса Людмиловна! Большое спасибо! Только я не понимаю: это «мак» на букву «магазин», что ли? Или всё наоборот?

И Людмила Васильевна объяснила всё с самого начала. А потом дала первоклассникам задание:

– Перед каждым из вас лежит листок чистой бумаги. Возьмите цветные карандаши, подумайте, и нарисуйте, и напишите на листочках кто что может. Всем понятно?

А Мурашкин ещё в садике рисовать полюбил. Зелёный танк с красной звездой, а на башне сам храбрый Мурашкин. Потому что Мурашкин хочет стать танкистом.

Но человечек у Мурашкина получился какой-то непохожий. Пришлось его резинкой стереть, а на танк посадить усатого зайца. Сбоку Мурашкин написал: «Всех быстрее»...

Одиноков сказал:

– Это мы ещё поглядим, кто кого обгонит!

И нарисовал гоночный автомобиль номер пять. Желтая пятёрка на дверце – как золотая. Вот получит Эдик такую пятёрку – позавидует сестра! И он написал сверху имя старшей сестры: ВАЛЕНТИНА. И своё тоже – поменьше ростом.

А Романенкова написала: «ЛЕНАМАМАПАПАСССР». И нарисовала красивую девочку синеглазую в туфлях с каблуками.

Кулешова нарисовала дом. И дерево. И озеро. Целый мир. На берегу синего озера синий цветок стоит – колокольчик. Наклонился к воде колокольчик, как в зеркало смотрится, и звенит. А от самого крыльца до самого озера – жёлтая песчаная дорожка. Из дому выбежишь с утра – и сразу купаться!

Прозвенел школьный звонок. Людмила Васильевна собрала рисунки ребят и спрятала их в шкаф. Шкаф заперла на ключ. Ключ положила в карман. И сказала:

– Эти листочки я покажу нам, когда вы закончите школу и перестанете не любить манную кашу. Чтобы каждый посмотрел на свой рисунок и вспомнил, каким он был десять лет назад...

– Ой, можно я перерисую! – попросил Мурашкин.– Откройте шкаф, Людмила Васильевна! Я же не заяц! Я зайца нечаянно нарисовал, я же не знал, что нужно себя рисовать!

– Не обязательно себя,– сказала Людмила Васильевна.– Кто-то нарисовал свою любимую собаку, а кто-то – автомобиль. А тебя, Мурашкин, будет ждать твой усатый заяц. Целых десять лет...

ПАЛОЧКИ-СЧИТАЛОЧКИ

Вечером Мурашкин смотрел как всегда «Спокойной ночи, малыши!». Вдруг ему захотелось всех героев, которые на экране были, сосчитать. И он сосчитал котёнка, мышонка, щенка и Чебурашку. Получилось четыре. Но Мурашкин не знал, кто такой Чебурашка – зверёнок или ребёнок. И он папу спросил:

– Их сколько – четыре? Или всё-таки три?

– Кого? – не понял папа.

– Животных,– Мурашкин кивнул на экран. Но там уже котёнок убежал на мышонком. И папа сказал:

– Не умеешь ты считать, Вовка! А ещё первоклассник!

Мурашкин посмотрел на экран и обиделся:

– Попробуй сосчитай, когда они бегают! Тут папа хлопнул себя по лбу и вспомнил:

– Я же тебе, Вовка, подарок купил! – Он достал из портфеля прозрачную пластмассовую коробочку.– Вот! Палочки для счёта. В магазине сказали – сами считают. Только записывать успевай. Повезло тебе, Вовка! Быстрее всех считать научишься...

На следующий день математика была первым уроком. Вовка пришёл в школу пораньше. Он достал палочки и! разложил их на парте в ряд. Получилось очень красиво. Красные, зелёные, жёлтые палочки как будто сами говорят: «Один, два, три, четыре, пять...»

Кулешова Лариса была дежурной и тоже пришла пораньше. Увидела у Мурашкина палочки и вздохнула:

– А мне не купили...

Мурашкин положил половину палочек в коробку, а половину Кулешовой отдал.

Потом Генералов пришёл. Генералов у Мурашкина только три палочки попросил – красные.

– У меня всякого цвета есть, а красного нет,– объяснил Генералов, забирая палочки.– И синего дай немножко. А то у меня зелёные только есть, а синих нет почему-то... Вот спасибо, друг!

А зелёные палочки забрал у Мурашкина Вихров.

– У тебя вон сколько,– сказал Вихров.– А у меня ни одной. Так нечестно!

Когда урок математики начался, у Мурашкина оставалось ещё целых три палочки: две желтых и фиолетовая.

– Зачем тебе палочки-то? – удивился Эдик Одиноков.

– Считать будем.

– А техника на что? – Эдик подмигнул Мурашкину и достал из портфеля коробочку – чуть больше той, в которой палочки были.– Я у отца взял,– объяснил Эдик.– Сама считает. Вот сюда нажми. Да ты не бойся!

Мурашкин нажал на кнопку. И сразу руку отдёрнул. Потому что на маленьком экране электрическая цифра зажглась: «Два».

– Теперь нажимаем вот на эту кнопку,– показал Эдик.– Чтобы она прибавление сделала. Вот так. К двум прибавить три. Получается – шесть!

– Пять!– возразил Мурашкин.

– Не пять, а шесть! Ты что – умнее техники, что ли? – Эдик показал машинку. На экране дрожала светящаяся шестёрка.

Мурашкин удивился.

А Людмила Васильевна постучала по доске указкой и объявила:

Тема нашего сегодняшнего урока – сложение. Кто мне скажет, ребята, какой значок обозначает сложение?

– Крестик,– сказала Кулешова.

Людмила Васильевна нарисовала на доске ровный красивый крестик и объяснила:

– Вот знак сложения – плюс!

А Мурашкин снова на счётную машинку посмотрел и спросил Эдика:

– Ты на какую кнопку-то нажимал?

– Вот на эту,– показал Эдик.

– Так она же испорченная!– догадался Мурашкин.– Крестик-то на боку лежит! Таким крестиком прибавить нельзя.

Эдик почесал в затылке и спрятал машинку.

Людмила Васильевна написала на доске: 2+3=5.

– Доставайте свои палочки,– сказала она.– И давайте отложим сначала три. Потом ещё две. Сколько у тебя получилось палочек, Лариса?

– Целая коробочка! – похвасталась Кулешова.

А Мурашкин весь урок считал в уме. Потому что палочек у него было всего три штуки, а машинка у Эдика испорченная.

На следующий день Мурашкин принёс вместо палочек спички в коробке. Но перед уроком спички у него отобрал Вихров.

– Тебе они зачем? Незачем! – объяснил Вихров.– Ты же всё равно поджигать ничего не умеешь! Ребята, пошли в уборную, я вам фокус покажу!

Но дымовую завесу Вихров сделать не успел, потому что спички у него отобрал усатый восьмиклассник с красной повязкой.

– Дружинников развелось – полная школа! – сказал Вихров.

И опять весь урок Мурашкин считал в уме.

– Тема урока – вычитание,– говорила Людмила Васильевна.– Посмотрите на картинку. Перед вами восемь зелёных ящериц. Сколько ящериц останется, если одна уползёт?..

Мурашкин шевелил губами, загибал пальцы и разгибал их обратно. Эдик чинил свою умную машинку. Ящерицы ползали. Лягушки прыгали. Воробьи летали и считаться не хотели ни в какую.

Дома Мурашкин признался папе, что палочек у него почти не осталось, только три, остальными считают Вихров, Генералов, Кулешова и другие первоклассники.

– Не горюй, Вовка,– папа хлопнул Мурашкина по плечу.– Всё отдал – богаче стал! Знаешь такую песню? Вот и пой!..

А на следующий день в конце урока Людмила Васильевна сказала:

– Проверим, как мы считать научились! Ну-ка, достаньте палочки! Прибавляем к шести два!

– Восемь! – сказал Мурашкин раньше всех.

– От восьми отнимаем три!

– Пять! – снова первым сказал Мурашкин.

– Прибавить четыре! – продолжала Людмила Васильевна, глядя на Мурашкина удивлённо.

– Девять! – крикнул Мурашкин и засмеялся.

– Отнять три! – Людмила Васильевна прищурилась. На Мурашкина смотрел уже весь класс. Романенкова даже рот открыла, а бант у неё развязался.

– Будет шесть! – выдохнул Мурашкин, и Эдик поднял его руку, как победителя на соревнованиях.

– Молодец, Мурашкин! – Людмила Васильевна улыбнулась.– Наверное, у тебя палочки какие-то очень быстрые. Покажи их нам!

И все снова посмотрели на Мурашкина.

Растерявшись, он едва отыскал в портфеле три своих палочки: две жёлтые и одну фиолетовую...

МЕЧЕНЫЙ ЖЁЛУДЬ

На большой перемене в класс пришла пионервожатая Рита, которую любили все малыши. Она сказала:

– Ребята! «Октябрь уж наступил! Уж роща отряхает последние листы с нагих своих ветвей. Дохнул осенний хлад...»

– Пушкин! – крикнула Романенкова.– Это же Пушкин!

– Конечно, Пушкин,– Рита кивнула и улыбнулась. Но вдруг она нахмурилась.– А за осенью-то идёт зима! Мороз! Пурга! Гололёд! Чем будут питаться животные?

– Мы кормушки сделаем – и порядок! – сказал Одиноков.– Я в том году пять штук сделал, мне отец помогал. Я их сам развесил везде и крошек хлебных насыпал.

– Ты про птиц говоришь, а и про зверей,– сказала Рита.– Которые в зоопарке.

– Тигров кормят мясом,– объяснил Вихров.– Я ходил с отцом. Он у меня в зоопарке работает, Его все звери боятся, даже бегемот!

Все посмотрели на Вихрова, а он покраснел.

– Зверям зимой необходимы витамины,– сказала пионервожатая Рита.– И сегодня мы пойдём в парк за желудями. Витамины содержатся в желудях.

И после уроков первый класс отправился в парк. В парке было очень светло от жёлтых листьев.

– Нашёл жёлудь – кладёшь в карман,– объяснила Рита.– Набрал полный карман – высыпаешь в мешок,– она развернула большой мешок с надписью: «Приятного аппетита!»

– А желуди—откуда? – спросил Вихров.– Мы не проходили.

Рита нагнулась, нашла в траве жёлудь, показала всем и спросила:

– Откуда желудь, кто скажет?

– С земли,– сказал Генералов.

– А вот и нет, он сверху упал,– возразила Кулешова.

– Жёлуди – это яблоки дуба,– объяснила Рита.– Звери их очень любят. Белки, слоны, обезьяны – все!– и она положила красивый жёлтый жёлудь в большой мешок.

Ребят в парке было много. И «бэшки», и из других школ первоклассники.

Но желудей тоже было очень много.

Мурашкин достал из кармана гвоздь и нацарапал на жёлуде букву «М».

– Чтобы знали, кто собирал, объяснил он Эдику. Снова поднял жёлудь и нацарапал на нём первую букву своей фамилии.

И схватился за затылок: больно очень Вихров жёлудем попал.

Мурашкин достал из кармана горсть желудей и бросился на Вихрова. Но Рита его остановила, жёлуди отняла и высыпала в мешок. Вихров показал Мурашкину кулак и высунул язык одновременно.

А Ленка Романенкова каждый свой жёлудь в бумажку заворачивала – как конфету.

Мешок набрали полный. Положили его на тележку и с песнями повезли через парк к Дому пионеров. А прохожие спрашивали, что в мешке, и улыбались. Даже некоторые не верили, что целый мешок желудей октябрята набрали сами.

У Дома пионеров стоял грузовик. Усатые восьмиклассники забрасывали в кузов мешки разных школ – всех школ района.

– Если в каждом мешке хотя бы сто килограммов, то это сколько же получится? – Эдик Одиноков почесал затылок.– Ну и набрали мы, а?! Лет на пять зоопарку хватит!

– Семьсот, восемьсот килограммов,– Вихров считал мешки.– Девятьсот... Десять... Десятьсот! Урра!..

Вихров подпрыгнул, выхватил из кармана последний жёлудь, метко попал Мурашкину в нос и убежал.

А в субботу после уроков Рита повела первый «А» в зоопарк. Сначала пошли к слону. Слон стоял как дом. Вихров достал конфету и бросил слону. Слон молча взял конфету хоботом и уложил в широкий розовый рот.

– Он мою конфету съел! – крикнул Вихров.– Видели?

– Зверей кормить конфетами нельзя,– сказала женщина в синем халате.– Вы сами ешьте!

– Да нам не жалко! – Вихров вытащил горсть «подушечек».– Хотите – берите!

И он снова бросил слону конфету.

– У слона от конфет зубы болят.– Женщина поглядела строго, и Рита увела первоклассников к обезьянам.

Орангутанг спал и тихонько похрапывал. А горилла пила воду из чашки. Наливала из графина и снова пила. Она была за стеклом – как будто в городской квартире. Очень большая горилла, грустная.

– Пошли к мартышкам! – позвал Мурашкин. Мартышек он любил с детства за весёлый характер.

На сетке, за которой резвились мартышки, висел плакат: «СПАСИБО ШКОЛЬНИКАМ ЗА ВКУСНЫЕ ЖЁЛУДИ!»

Мартышки прыгали по клетке, качались на ветках и смеялись, показывая зубы. Очень жизнерадостные мартышки!

– Ой, жёлуди наши! – крикнула Романенкова.– Смотрите, жёлуди!

Жёлуди были насыпаны в прозрачный пластмассовый ящик в углу. Мартышка подбежала к ящику, набрала горсть желудей и засунула за щеку. Первоклассники захлопали в ладоши.

– Тише, ребята! Не беспокойте животных! – сказала Рита.– Смотрите, как они жёлуди наши едят. С аппетитом! Не зря мы старались, правда?

– Правда,– тихо сказал Мурашкин, жалея, что мало набрал желудей.

А Вихров достал конфету и бросил её мартышкам. Отскочив от железной сетки, конфета попала в Мурашкина. Вихров засмеялся.

– А наверное, мартышкам тоже конфеты нельзя,– сказала Романенкова.

– Ничего! Они сладкие! – И Вихров снова бросил конфету.

Конфета попала в мартышку. Обезьяна подпрыгнула и закричала возмущённо. А конфету схватила другая мартышка – побольше. Тогда малышка достала из коробки жёлудь и метко бросила в Вихрова. Громко засмеялась и почесала живот.

Первоклассники засмеялись тоже. Кроме Вихрова.

А Мурашкин поднял с пола брошенный мартышкой жёлудь.

На коричневом жёлуде была нацарапана буква «М». Мурашкин даже подпрыгнул. Показал жёлудь Эдику.

– Тот самый? – Эдик посмотрел на друга с уважением.– Ну и везёт же некоторым! Надо мне было тоже свою букву ставить...

Мурашкин подошёл к женщине в синем халате и тронул её за руку.

Это наш класс собирал! – сказал он и показал ей свой жёлудь.– Как вы думаете, им теперь витаминов хватит?..

ТОЛЬКО ПО-ЧЕСТНОМУ!..

Зубы у Мурашкина никогда не болели. И в зубную поликлинику с классом он попал впервые. Но уже в коридоре понял: Ленка Романенкова не врала. Да, зубными врачами становятся самые злые женщины и старухи. Шестеро девчонок уже ревут! Людмила Васильевна их успокаивает, а сама вздрагивает, когда следующего вызывают. А Вихров говорит, что ему восемь зубов вырвали. Но рот не раскрывает, только кулак показывает. А Генералов молчит. Ногой стенку бьёт. При чём тут стенка?

И Мурашкин решил пойти последним. Никто никогда его слёз не увидит...

– Ты там не ори,– предупредил Одиноков.– Они этого не любят. Как заорешь – сразу сверло возьмёт... Ну, вперёд!

Мурашкин зажмурился и толкнул дверь кабинета. Вошёл. Забрался в неудобное высокое кресло. Спокойно. Совершенно спокойно, как учил Одиноков.

Вот она! Стоит у раковины, трёт руки губкой. Как будто обедать собирается!

Она завернула кран, грустно улыбнулась Мурашкину. Может быть, всё-таки не самая злая попалась?

– Меня уже ноги не держат,– сказала она.– Сколько вас там ещё? Двадцать? Сорок?

– Я последний,– сказал Мурашкин.

– Наконец-то!

А он вдруг почувствовал, что и в самом деле за спиной нет ни Эдика, ни Людмилы Васильевны. Даже девчонки уже вытерли слёзы и ушли домой. Он один. Он и Она.

Щёлкнул выключатель. Шестиглазый прожектор вспыхнул Мурашкину в лицо.

– Открой рот.

Он зажмурился и растянул губы. Щекам стало больно, а в ушах запищало. Но челюсти он не разжал.

Она засмеялась.

Он открыл глаза. Она смеялась тихо. Он снова зажмурился и распахнул рот. Так, что смог бы, наверное, и её саму проглотить. Вместе с бормашиной и раковиной.

– Не бойся, малыш, ну, не бойся...

Правым глазом он следил за её лицом. Лицо улыбалось спокойно. Глаза – голубые, прозрачные. Тонкие веки подкрашены нарядной светящейся краской, как у мамы.

– Ишь ты, зубастый какой!

От гордости он покраснел, Вдруг почувствовал, что она добрая.

И тут же острая боль вонзилась в передний зуб.

Нарочно улыбкой обманула! И снова смотрит в глаза, бессовестная. Хмурится, будто и ей больно. Права была Романенкова. Ну, погоди! Сейчас я тебе палец оттяпаю. Ты мне – больно, а я тебе – рраз!..

– Тебя звать-то как? – спросила она.

– Мурашкин Владимир. Только вы говорите по-честному, когда больно будет, ладно?

– Чтобы ты мне палец оттяпал?

Мурашкин вздохнул. Улёгся поудобнее и раскрыл рот.

Самое страшное орудие пыток зажужжало, завыло, засвистело. В животе у Мурашкина стало кисло. Но она обещала, что больно не будет...