Текст книги "Русь против Хазарии. 400-летняя война"

Автор книги: Михаил Елисеев

Вот это и есть война Олега Вещего с могучим и страшным Хазарским каганатом.

И это все!!!

Других данных о победах Олега над «неразумными хазарами» нет, все они четко отражены и запротоколированы. Вот поэтому так скупы на славословия остальные летописные своды и их авторы. Все, с кем воевал Вещий Олег, были славянами, и подчинял он именно их земли. Сами хазары здесь вообще не на переднем плане. Они как бы только подразумеваются, только обозначают свое присутствие.

Скупой «Архангелогородский летописец», на которого ссылается Лев Рудольфович, освещает проблему так:

«Лета 6391 (883). Иде Олег на древляны, и на северы, и на козары, и наложи на них дань по чорнои кунице с человека на год, и оброки по всеи земли Рускои устави, и многи городы постави».

«Ведущий историк языческой Руси», опьяненный азартом от удачной находки, даже не удосужился задуматься, а откуда хазары будут брать-то этих самых куниц. Ни в Закавказье, ни в Донских и Волжских степях куницы не водятся. Нет их и на побережье Каспийского моря. Правда, есть в землях вятичей, но если каждый человек, проживающий на территории каганата, будет отдавать Олегу в год по кунице, то в лесах вятичей очень скоро таких зверей не останется. И чем тогда хазарам платить жадному князю? Только натурой. И потекут к Олегу живой нескончаемой рекой уже не беличьи и куньи шкурки, а красавицы-девицы, ибо ничем другим хазары, по мнению ученого Льва, ни брать, ни платить не умеют. Но об этом позже. О девках мы еще поговорим.

Хотя, если говорить серьезно, ценность похода от этого нисколько не уменьшается, ибо Олег откусил от земель каганата солидный кусок. Переподчинив славянские племена себе, он сделал значительный шаг в расширении границ Киевской державы и сборе славянских земель под единой властью. Однако думал Вещий Олег в данном случае не о счастье своих новых подданных и политических свободах для них, а совсем о другом. Дальнейшее развитие событий это не раз покажет.

Что же касается русско-хазарской войны времен Вещего Олега, то на этом она и закончилась. По крайней мере, ее основной этап.

Вы удивлены? Вы сомневаетесь? Давайте посмотрим, что об этом пишет другой кропотливый исследователь, а именно все тот же Лев Рудольфович Прозоров. Уж он-то ничего не упустит, и если нужно, то нас поправит. Может, у него в запасе есть и какая иная информация?

Воспользуемся цитатой из его трудов:

«Казнивший Осколда-Николая, Олег повел себя совсем по-другому. Он, человек «рода княжьего», действительно говорил и поступал, «как имеющий власть». Заняв Киев, Олег сразу наносит удар по древлянам. Древлянский князь Нискиня признает себя и свой народ данниками Олега и Игоря. Обезопасив таким образом тыл, Олег принимается освобождать данников каганата. Многострадальная Северская земля освобождается от жуткой хазарской дани и облагается «данью легкой» – а какая бы показалась тяжелой после той? Впрочем, летописец, верно, имел в виду, что дань эта была легкой даже по русским меркам. Затем следуют радимичи и, незадолго до знаменитого греческого похода, вятичи (летописец не описывает специально их освобождения, но упоминает их в войске Олега). Освобождая от хазарской дани славянские земли, Олег говорил с простотой великого человека:

– Я – их враг.

Или:

– Не давайте хазарам, а платите мне.

Но и на этом он не остановился» ( Л. Прозоров).

Зато остановимся мы и посмотрим, большая ли разница между приведенными сведениями.

Летописи более скупы и статистичны, а «ведущий историк языческой Руси» параден и помпезен. Он, как и его придуманный герой, велеречив. Даже читать сии строки хочется стоя, из чувства нахлынувшей гордости и распирающего грудь патриотизма.

Это, конечно, не плохо, но так ли это было в действительности? Интерпретация событий в исполнении Льва Рудольфовича наверняка уже запала вам в душу, так что теперь давайте мы предложим вам иную версию развития событий, несколько отличную от прозоровской. Хотя от его комментариев по этой теме мы в этой главе не уйдем, ибо они намного лучше помогут понять суть проблемы. А заодно и разберемся, кто же прав.

Начинаем детально вникать в суть проблемы.

Эту часть нашей главы хотелось бы начать строчками другого выдающегося поэта: «Как ныне сбирается Вещий Олег щита прибивать на ворота…» Это более точно отражает суть дела.

Первый свой удар Олег нанес по древлянам. Это большое и свободолюбивое племя никому дань не платило. Ни хазары, ни Византия, ни Рюрик, ни Осколд не смогли его подмять под себя. Древляне довольно долгое время, можно сказать изначально, являются самыми главными противниками полян и самыми опасными среди всех остальных славянских племен.

Одним словом, древляне жили сами по себе. Чтобы они добровольно признали власть над собой Вещего Олега, он должен был обладать огромной силой, под которой мы подразумеваем войско. Эту победу недооценивать нельзя. Для полян она особенно ценна. Наконец с давним противником покончено. Теперь он подчинен и платит им дань. Это еще не один народ. Пока это победители и побежденные, и никаких компромиссов здесь нет.

Стоит отметить, что для киевских же князей древляне еще долгое время будут как кость в горле, как дикий зверь, готовый в любую минуту вонзить зубы в горло победителя, если тот потеряет бдительность, зазевается или вовсе отвернется. Да и поляне их не жалуют, самое тяжелое бремя дани несут у них всегда древляне. Их грабят, не стесняясь. Один из будущих киевских князей, а именно Игорь, поплатится за такую политику собственной головой.

Рассмотрим все по порядку. Не торопясь. Ибо покорение древлян как раз и есть начало прямого конфликта или, если хотите, открытие военных действий Киевским государством против Хазарского каганата.

«В год 6391 (883). Начал Олег воевать против древлян и, покорив их, брал дань с них по черной кунице» ( ПВЛ).

Про стычки и сражения не указывается. Но они наверняка были, древляне не тот народ, чтобы так запросто отдать свою свободу и добровольно склонить голову перед поработителями. С чего вдруг? Столько лет жили себе спокойно и ни в чьей опеке не нуждались! Но интернациональному войску Олега древляне противостоять не смогли. Наступил миг, когда жители этой славянской земли вынуждены были уступить завоевателям, подчиняясь силе оружия.

Используя немного измененную строку великого советского поэта, «и долго дружина топтала древлян своими гнедыми конями».

Сколько нужно было для этого пожечь древлянских деревень, истоптать посевов, сколько побить мужей, сколько женщин оставить вдовами, а детей сиротами, чтобы согнуть этот свободолюбивый народ, летопись молчит, как воды в рот набрала. Летописец только подводит итог, а Лев же Рудольфович не фантазирует вообще и слез по древлянам не льет.

Даже Татищев указал, что «Нестор о древлянах нечто по злобе хульное указывает, ибо о них выше сам сказал, что единородны полянам». И чуть позже добавляет свои наблюдения: «Древляне. Народ был славянский, жили по реке Припети в лесах, и от того древляне, или лесные, именованы. Птоломей в том месте указывает народ трамонтании; сие имя от латинян значит граждане, и сие видится подходящим, ибо они имели грады. И них города Коростень, Овруч, Житомир и другие, которые до сих пор известны» ( Татищев). Славный народ! Развитый! Единоверцы! И единоплеменники, одним словом, славяне! Но не жалко древлян никому, будто они иного роду-племени. Будто враги они для общеславянского дела. И все только потому, что хотели отстоять свою свободу и независимость.

Покорив древлян, Олег не останавливается, теперь, когда главный конкурент среди славянских племен устранен, пришла пора вторгнуться в границы Хазарии.

В следующем, 884 году Олег подчинил северян, и, как пишет Л. Гумилев, началась русско-хазарская война (с 884-го по 885 г.).

«В год 6392 (884). Пошел Олег на северян, и победил северян, и возложил на них легкую дань, и не велел им платить дань хазарам, сказав: «Я враг их» и вам (им платить) незачем» ( «Повесть временных лет»). Сказал, как отрезал!

Эта фраза, которой так гордится Лев Рудольфович, отчего-то больше напоминает сленг времен перестройки, когда во время бандитских разборок одна крыша меняла другую, точно так же гордо при этом повторяя слова легендарного князя. И ключевое в ней было одно – платите мне! Теперь я ваша крыша!

В этом же году Олег успел покорить и обложить данью и северян, и радимичей. Это не древляне, тут дело пошло быстрее.

Так, понемногу, Олег отжимает у хазар подчиненные им земли, «освобождая» славянские племена под себя.

И как тут не вспомнить еще одну строку гениального поэта, которая как нельзя лучше подходит для происходящего:

 
А вещий Олег свою линию гнул,
Да так, что никто и не пикнул.
 

(В. Высоцкий)

Пытался завоевать Олег уличей и тиверцев, но те воспротивились сильно, стояли до конца и, как говорят, имели войну против него. Отбивались от «освободителя» сильно и стояли крепко.

Дошло даже до того, что эти земли предпочли покровительство дунайских болгар.

Странно, не правда ли? Тиверцы и уличи тоже почему-то уклонились от общеславянского рая, который строил Вещий Олег!

Теперь обратимся к хазарам. У хазар в эти годы фактическим правителем был Вениами́н (ок. 880-900 гг.), чье имя в переводе означает «Сын моей правой руки». Хотя сейчас оно звучит несколько двусмысленно. Но что поделать, нравы меняются.

Вениамин не являлся Божественным каганом, а был каган-беком, но реальная власть, как мы помним, была именно у него. Однако «силы» на Олега и его армию не хватило, и тут Вениамин даже связываться не стал, расчетливо пойдя на жертвы. Он предоставил возможность своим данникам самим разбираться с ситуацией и, если нужно, самим отстаивать их хазарскую прописку.

Напасти поджидали его со всех сторон, и Вениамину приходилось выбирать. Как следует из письма «неизвестного хазарского еврея Х века» (во дни царя Вениамина), «поднялись все народы на (казар) и стеснили их». Занятый войной с непокоренными аланами, «Сын моей правой руки» не решился, а может, и не захотел разбазаривать силы, поэтому так легко и упустил своих славянских подданных. Которые моментально были присоединены Олегом к его быстро растущему государству.

У Вениамина и так забот полные горсти, а тут еще и войско русов уже в пределах Хазарии, правда, пока еще не в опасной близости. Кто такие русы, хазары знали лучше других, сами от них немало натерпелись, сами пугали ими соседей, но до большой войны пока не доходило. А сейчас эта война нужна было меньше всего. Да и вождю славян практически впервые удалось собрать такую мощную армию. Если сейчас Вениамин разбередит ситуацию, то она может обернуться катастрофой. Аланы, с которыми сейчас шла война, тоже были бойцы азартные. Тут хочешь не хочешь, а нужно чем-то жертвовать.

Единственное, чем смог ответить Хазарский каганат воинственному русскому князю, так это устроить экономическую блокаду. Вениамин сразу смекнул, к чему подбирается Вещий, в чем его главная цель, и решил немного обесценить добытую Олегом победу. Показав таким образом, что территории ты приобрел, а вот с серебром ты, милый друг, промахнулся.

В торговле того времени главную роль играли серебряные дирхемы – арабские монеты, которые поступали на Русь и в соседние страны через Хазарский каганат. Но «в последней четверти IX в. приток монет в Восточную Европу резко сокращается, – пишет В.Я. Петрухин, опираясь на специальные исследования, – …при этом… доступ серебра в Восточную Европу был искусственно приостановлен. Приток монет возобновляется в начале Х в., когда серебро идет через Волжско-Камскую Болгарию из державы Саманидов в обход Хазарского каганата» ( В.Я. Петрухин).

Насколько серьезно это сказалось на Киевской Руси, нам сейчас говорить сложно, но ясно, что смертельным такой удар совсем не выглядел. А вот Олегу могло стать действительно обидно, но даже в этом случае ответ Вениамина впечатляющим назвать сложно. Скорее удар по престижу.

Пока в споре меча против калькулятора выигрыш оставался за мечом, притом за явным преимуществом.

Улучив удачный момент, Олег отжал безвозмездно у каганата довольно значимые территории, лишив к тому же Хазарию привычной дани. То есть выигрыш в любом случае остался за Киевом, а казна державы стала пополняться. Что и было зафиксировано документально: «И многи ины страны притяжа к Рустей земли и дани возложи на ня» ( Пискаревский летописец).

Казалось бы, все хорошо, и нам, потомкам, можно только радоваться да гордиться. Киевский князь не просто расширил территорию своего государства, не просто объединил большинство славянских земель под одной рукой, но и освободил этих же самых славян от иноземного ига.

Вот с этим сложнее.

Ибо, забегая несколько вперед, скажем: сразу после смерти Вещего Олега все эти «неблагодарные» славянские племена тут же восстают против своего государя, и уже новому князю Игорю требуется немало сил и времени для того, чтобы вернуть их обратно под протекторат Киевской Руси. В освобожденных ранее землях идет настоящая война, и идет она не год и не два. Славяне, пользуясь смертью строгого, но авторитетного властелина, отчаянно сражаются, не желая принимать нового князя. Странно. Из-под жуткого хазарского ига, о котором нам трубит Прозоров, они никогда не пытались вырваться. А здесь бьются с такой страстью, решимостью и ожесточением, что невольно задаешься вопросом: почему? В Хазарии ведь тоже менялись правители. С чего вдруг?

Неужто им не хочется жить в общеславянском государстве, платя за это небольшую и легкую дань, практически своим же соотечественникам, и к тому же быть защищенными от мерзкой хазарской напасти?

И вот здесь мы переходим к важнейшему из вопросов, а именно финансово-денежным отношениям между славянами и каганатом. Одним словом, к легендарной хазарской дани.

Образнее и выразительнее всех выразился на этот счет все тот же Лев Рудольфович Прозоров. Сразу виден мастер художественного слова, аж сердце екнуло и на время перестало стучать, и мы просто не можем равнодушно пройти мимо этого горестного рассказа. Тем более что он обозначил точку зрения многих любителей истории.

Приступим.

Возьмите в руки носовые платки и накапайте себе валерьянки, возможно, так будет легче. Людей, страдающих сердечными болезнями, просим этот абзац (прекрасно подходящее этому опусу определение) просто пролистнуть.

«Но стократ тяжелее и страшнее легла дань на другие славянские земли: Северу, Вятичей и Радимичей.

В Лаврентьевской и Ипатьевской летописях записано, что хазары брали от «дыму» (не то от дома, не то от родовой общины) «по беле веверице». Историки долго спорили, как понимать эту запись. Не то по «беле (серебряной монете) и веверице (белке)», не то «по белой веверице». Сошлись на том, что первое маловероятно.

Но в XV веке в Московском княжестве, в землях тех самых вятичей, штраф за синяк составлял пятнадцать беличьих шкурок. То есть русский с русского, и не с дома, не с общины, а с одного человека, и не в качестве дани, а в уплату за синяк брал в пятнадцать раз больше. А ведь и лесов, и белок за полтысячи лет стало меньше, и цена их меха должна была соответственно возрасти. Зная то, что мы знаем о хазарах, можно ли вообразить такую мизерную дань?

Но сохранилась другая летопись, Радзивилловская. И написано в ней иное. Такое, что поневоле понимаешь других летописцев. Так и представляешь, как монах в келейке неверяще глядит на древние строки и переправляет по своему разумению – на ту самую «белую веверицу».

А написано было: «По белой девице от дыма».

И рядом, на миниатюре, чтоб никто не ошибся, не принял за случайную описку, – стайка девиц и старейшина, склонившийся перед надменным хазарином.

Вот это как раз очень похоже на то, что мы знаем о каганате. Вспомните, Хазарией правил клан работорговцев. Что для них было естественней такой дани – и выгодной, и сокрушающей гордость данников, приучающей их к всевластию посланников каганата и собственному бесправию?

А теперь, уважаемый читатель, если вы еще не поняли или не поверили, что хазары были в глазах славянских соседей чудовищами, постарайтесь примерить на себя. Попытайтесь представить, что это вы, заслышав голос бараньих рогов-шофаров, идете к воротам – впускать в родное селение сборщиков дани. Идете и гадаете, кого они уведут. Сестру? Дочь? Невесту? Представьте, как это – жить год за годом в ожидании этих страшных дней. Представьте, каково было смотреть в глаза матерям девушек, которым выпадал безжалостный жребий. И каково было давить в душе мерзопакостное облегчение – нынче увели не твою! И знать, что когда-нибудь ты зашаришь по лицам сородичей отчаянным взглядом – «Дочку же! Доченьку…» – и увидишь тень этого недодавленного облегчения. И какой бабий вой стоял в такие дни над тремя славянскими землями…

Виновники этого не могли быть людьми. Не «искажение», не «наслоение», не «эпическая фантазия». Леденящий кошмар высшей правды, обнажившей непотребство мутировавшей, выродившейся чужой души. Души, делавшей ее обладателей много омерзительней и страшнее, чем змеиная чешуя и огнедышащие головы. «Налетало Чудо-юдо поганое, требовало себе на обед красну девицу…» ( Л.Р. Прозоров).

И дальше…

«Еще в VII веке византиец Маврикий писал о наших предках: «Этот народ никакими силами невозможно принудить к повиновению в своей земле». И вот этот народ заставили платить дань женщинами! Да славянские земли должно было трясти лихорадкой отчаянных постоянных восстаний! Отчаянных – потому что племенные ополченцы с рогатинами и топорами и умелые, но малочисленные дружинники мало что могли поделать против орд кочевых вассалов каганата и бронированных лав его наемников» ( Л.П.).

Вот так. Ни больше ни меньше.

Сейчас на сакраментальный вопрос еще одного замечательного русского поэта, а именно Н. Некрасова – «чей там стон раздается?», можно ответить предметно и точно, называя имя, фамилию и адрес.

Что можно возразить этой печальной ярости?

А возразить можно многое.

Так и хочется сказать: утри, Левушка, свои слезы, перестань надрываться, все ведь совсем не так было, так что успокойся, просто почитай внимательно документы. Все это «явная басня по древнему суеверству» своему, «чему всяк благоразумный не поверит», здраво рассудив и свитки древние почитав. Ты же историк, Лев!

Начнем с того, что совершенно напрасно Лев Рудольфович не доверяет русским летописям, упираясь и противопоставляя им одну-единственную, соответствующую его личной теории. Ситуация та же, что и с Архангелогородским летописцем. Само по себе это понятно, но неправильно. Нельзя быть таким доверчивым, этому Прозоров и сам нас учит, а пример Осколда наглядно это подтверждает.

Давайте пробежимся по русским летописям вскользь. Что они нам поведают?

«В год 6367 (859). Варяги из заморья взимали дань с чуди, и со словен, и с мери, и с кривичей. А хазары брали с полян, и с северян, и с вятичей по серебряной монете и по белке от дыма»( Ипатьевская летопись).

Об этом же сообщает и Пискаревский летописец: «А казари имаху дань на полянех и на северенех, и на вятичех по беле векшице от дыма». Ту же самую информацию содержит и Софийский временник: «А Козари имаху дань на Полянех и на Северянех, и на Вятичех по беле векшице от дыма».

Аналогичные сведения приводит Ермолинская летопись.

В Никоновском летописном своде тоже ни единого слова про девиц не содержится: «А Козари имаху дань на Полянех и на Северянех, и на Вятичех по беле, реше по векше с дыма». Для солидности цитата из Рогожского летописца: «А Козари имаху на Полянех по беле с дыма».

То есть белки везде, а про девок ни слова. И это сообщают почти все официальные источники, кроме одного, который Лев Рудольфович и осилил. Думаете, все они сговорились, чтобы скрыть сей позорный факт от глаз потомков и поберечь их и без того растрепанные нервы?

Успокойтесь, перестаньте нервничать, смахните слезу и расслабьтесь. Летописцы, в отличие ото Льва Рудольфовича, ничего не перепутали, ошибки случались, мы это уже видели, но не такие массовые. Здесь они углядели все четко. А контроль над случавшимися непотребствами, если таковые и были, они вели безукоризненно. А уж тем более если в этом были замешаны девки, да еще красные. Ведь и в те далекие, можно сказать, легендарные времена про девок людям было куда интереснее читать, чем про белок. Про них, в смысле белок, читали князья да вельможи и еще экономисты разные, а про девок любой прочтет, а прочесть не сможет, дак послушает. Любого такой сказ зацепит.

Например, «Повесть временных лет» по Лаврентьевскому списку сообщает нам такую пикантную подробность, которая явно не укладывается в рамки разумного понимания. Речь идет о нашествии аваров (или, как их называет летописец, «обры») на славянские земли. Славянских женщин и девиц это коснулось напрямую. Летописец достаточно подробно, можно сказать, детально расписывает все ужасы, которые пришлось пережить этим самым славянским девицам. Их беды описаны ярко и красочно, в лучших традициях Льва Рудольфовича: «Си же обри воеваху на словенех, и примучиша дулебы, сущая словены, и насилье творяху женамъ дулебьскимъ: аще поехати будяше обърину, не дадяше въпрячи коня ни вола, но веляше въпрячи 3 ли, 4 ли, 5 ли женъ в телегу и повести обърена, и тако мучаху дулебы».

Все непотребства налицо! Ничего не упущено.

Для тех, кто не понял или не смог понять, переведем.

Авары запрягали в телеги от трех до пяти славянских женщин и, развлекаясь, заставляли себя катать в этих телегах. На большее фантазии не хватало, измывались, как могли. Изверги.

Вы думаете, это дулебским девицам нравилось? А их мужчинам? Вот поэтому летописец и занес все это в архивы.

Неужто вы думаете, что пропустил бы хазарские пакости?

Или вы считаете, что славяне, перед которыми дрожали многие народы, безропотно утирались, отдавая молодых красивых девушек в лапы идолищу поганому, или чуду-юду, и, молча утирая слезы и запихивая поглубже остатки гордости, жили дальше? Хорошо же вы думаете о своих предках! Только весь ход истории это опровергает. Больше того, Лев Рудольфович сам же опровергает себя, крича на каждом углу о славянской и русской гордости, так неужели? И ни одной попытки восстать, вооружиться и врезать по чуду-юду промеж глаз, до тех самых пор, пока не нагрянул Олег со своим бравым интернационалом?

Чудеса, да и только!

Ладно, с девками разобрались, вернемся к белкам. В нашем вопросе они куда важнее.

Видимо, в те давние времена такой инфляции, как сейчас, не было. Курсы валют так часто не пересчитывали. Определили таксу, вот по ней и платят. И придерживаются ее не только хазары. Смотрите, проходит довольно много лет после событий, описываемых в летописях, каковые мы вам привели чуть выше, для того чтобы лучше понимать финансовое бремя, наложенное на побежденные славянские народы, и что мы видим!

 
Стонет, братья, Киев над горою,
Тяжела Чернигову напасть,
И печаль обильною рекою
По селеньям русским разлилась.
И нависли половцы над нами,
Дань берут по белке со двора,
И растет крамола меж князьями,
И не видно от князей добра.
 

Это не что иное, как отрывок из поэмы «Слово о полку Игореве» в великолепном переводе Н. Заболоцкого. Сколько веков прошло, сменились целые народы, и хазар-то уже нет, и печенеги ускакали, и Вещий Олег уже легенда, а такса, или, скажем так, размер дани сохранился. Идет уже XII век, а белка все еще пребывает в цене. И счет русским князьям выставляют в беличьем эквиваленте не кто иные, как половцы. Степные стервятники, не знающие ни стыда, ни жалости, ни чести. Головорезы. Но белка для них и по сей день осталась белкой, кожаной стандартной валютой, как в иные времена бутылка.

Вот что важно.

Частенько в трудах различных исследователей мы можем обнаружить весьма ироничное отношение к «кожаным деньгам» и «меховым деньгам». Раз не злато, серебро, значит, неинтересно. А зря. Ибо, как вы могли уже убедиться, валюта эта была не только стабильная, но и чрезвычайно важная, особенно для купцов. Ведь очень многие из них, причем если говорить о русах и славянах, то можно считать, что большинство, торговали именно мехами. Так что именно белка служила двигателем торгового дела, а возможно, и двигателем прогресса. Можно было смело сказать: «Белка – наше все!»

Нас же это волнует не просто из чистого любопытства, это мы говорим для тех, кто может подумать, что мы немного ушли от нашей темы, несколько сбившись с верного путя. Но это не есть так. Кожаные деньги, а точнее, их стоимость, и есть лучшая иллюстрация к данной главе, она как нельзя лучше показывает и характер Вещего Олега, как бы кому это ни показалось странным. Белка лучше других помогает представить отношения славянских племен с Хазарским каганатом. Деньги, как это часто случается, объясняют многое. И это понятно, ведь именно они, деньги, и являются прямым эквивалентом богатства и могущества, а для кого-то и мерилом успеха.

На Руси к тому моменту серебряных денег было не так много. Не то чтобы не имелось совсем, но на все нужды не хватало, нужен был внутренний эквивалент, который при удачном стечении обстоятельств мог котироваться или выгодно обмениваться на внешнем рынке. Грубо говоря, древние русские деньги могли, в отличие от нынешнего рубля, успешно конвертироваться как на Западе, так и на Востоке.

Кстати, знатный экономист К. Маркс был свято уверен, что в России до Петра I находились в обращении в качестве денег только кусочки кожи.

Из русских и иностранных исторических документов известно, что главными предметами экспорта Древней Руси были мед, воск и мех.

Гильом де Рубрук (XIII в.) также отмечал, что «ходячей монетой у русских служат шкурки разных пушных зверей, горностаев и белок».

В некоторых частях Руси торговля за меховые шкурки продолжалась и в XV веке, параллельно с монетами, об этом говорят купчие акты Двины.

То есть товар – белка – товар.

О таких русских «кожаных деньгах» даже стихи написаны, притом автор этих строк совсем не славянин.

Низами Гянджеви в поэме «Искендер-намэ» рассказал об этом явлении так:

 
Цену меха узнав, царь промолвил: «На что же
Служат шкуры вон те, знать хотел бы я тоже?»
Соболиных и беличьих множеств шкур
Царь узрел; был их цвет неприветливо бур.
Все облезли они, лет казалось им двести,
Но на лучшем они были сложены месте.
Шах взирал в удивленье: на что же, на что ж
Столько вытертых шкур и морщинистых кож?
«Неужели они, – он спросил, – для ношенья,
Иль, быть может, все это – жилищ украшенья?»
Молвил рус: «Из потрепанных кож, государь,
Все рождается здесь, как рождалось и встарь;
Не смотри с удивленьем на шкуры сухие.
Это деньги, и деньги, о царь, неплохие.
Эта жалкая ветошь в ходу и ценна,
Самых мягких мехов драгоценней она».
 

Для нас важно одно – все это деньги, и деньги неплохие.

В нумизматические тонкости ударяться не будем, постараемся определить стоимость хотя бы примерно.

Как мы помним, киевский князь Вещий Олег совсем недавно обложил данью свой бывший город Новгород и обязал его ежегодно платить своим варягам 300 гривен.

Это не так много для одного большого города, но и не сказать, чтобы совсем мало.

«Вес серебряной киевской гривны XI-XIII вв. равен примерно 160 г».

Хотя «историк» Прозоров доводит до нас несколько иную информацию. «Гривна 200 г серебра. Конь 2 гривны. Боевая морская ладья с набойными бортами – 4».

Вот и считайте, сколько затребовал зарплату для своей дружины Олег.

Из летописей видно, что гривна на тот момент была самой крупной денежной единицей.

Ее более мелкими фракциями были ногата, куна, резана и веверица (иногда ее называли векшей).

Чтобы облегчить восприятие, воспользуемся той информацией, что предоставил нам Б. А. Романов ( История культуры древней Руси, т. I, гл. 9. М. – Л., 1951, с. 372, 390): «В науке не существует разногласий по вопросу о соотношении… мелких денежных единиц с гривной. Для Краткой Правды XI в. это соотношение таково: 1 гривна = 20 ногатам = 25 кунам = 50 резанам».

Для сравнения воспользуемся еще одной цитатой: «В XI веке 1 гривна = 20 ногатам = 25 кунам = 50 резанам = 150 веверицам (векшам).

Векша (белка, веверица) – самая мелкая денежная единица Древней Руси IX-XIII веков. Впервые упоминается в «Повести временных лет», встречается упоминание и в Русской правде. Равнялась 1/6 куны. Серебряная векша весила около 1/3 грамма.

В реальном денежном обращении 2 векши равнялись западноевропейскому денарию».

Раз на одну гривну можно было купить вола, значит, варягам раз в году собирали целое стадо. Если все это перенести на девок, как предпочитает Лев Рудольфович Прозоров, то сколько их можно было на эти деньги купить в удачный год на Руси, можете посчитать сами. Это не так и трудно. Цены на девиц можно взять все из того же «Слова о полку…»:

 
«Если б ты привел на помощь рати,
Чтоб врага не выпустить из рук, —
Продавали б девок по ногате,
А рабов – по резани на круг».
 

Это певец «Слова…» обращается не к кому иному, как к Всеволоду Большое Гнездо.

Так что торговлей девками и славяне не брезговали, и Олег альтруистом не был.

От крупных купюр сразу перейдем к самым мелким. Векша и веверица – это не опечатка летописца, как нас хочет уверовать господин-товарищ Прозоров. Это действительно самая мелкая разменная монета, бывшая в обиходе.

Серебра, как вы помните, на всех не хватало, а долг можно было отдать и меховыми шкурками по курсу. Д.С. Лихачев, адаптировавший для современного читателя «Повесть временных лет», касаясь момента о взимании дани, белку с девицей, в отличие от «ведущего историка языческой Руси», не перепутал. Дмитрий Сергеевич был действительно специалист высочайшего уровня, и не Прозорову с ним тягаться. Мех белки в те времена ценился совсем недорого, выражение «ни векши» означало не получить практически ничего, даже такой мелочи. Возможно, он даже хотел приравнять шкурку к монете, привести понятный аналог.

Соответственно, одна шкурка (векша) стоит 0,15 грамма серебра.

Столько славянские племена платили дань хазарам. Надеемся, вы помните. Эту же дань Олег им и оставил, по крайней мере тем, кто прежде находился под властью каганата. У Татищева так и указано: «И они дали Олегу по шлягу от плуга, как и казарам давали». Где же тут облегчение?

Увеличить им сумму оплаты он просто не мог, по политическим соображениям. Это сразу бы вызвало явное недовольство и, возможно, послужило бы сразу мотивом для сопротивления. Олег был совсем не глуп. Он знал, где и кому можно добавить, а где лучше обождать. А вот уменьшить – так тут бы уже жаба задушила.

Домовитый он был, хозяйственный.

Вот с древлянами все как раз вышло иначе.

И если с «белой веверицей» мы разобрались и денежный аналог ей нашли, то теперь подошло время найти точно такой же для «черной куны», которой платили дань Олегу древляне с 883 года. Большинство историков здесь остановилось на «черной кунице».